Текст книги "Русский Сонм. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Иар Эльтеррус
Соавторы: Екатерина Белецкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 43 страниц)
– Да, – ответил тот и прервал связь.
Ит знал – сейчас сбывается один из самых худших кошмаров друга.
Ри очень боялся за Мотыльков, берег их как зеницу ока. Был один случай, когда Ри сам оказался виноват, – Ит этот случай отлично помнил. Ри сильно запил, себя он тогда почти не контролировал, во сне случайно махнул рукой и сломал Бриду два ребра. Даже не сломал, там были всего лишь трещины, но перепугался Ри так, как до этого пугался, только если что-то случалось с Джессикой. Ит помнил и как Ри позвонил среди ночи, и как они со Скрипачом рванули в Питер, хорошо, что знакомый пилот согласился их взять; и как бледный от ужаса Ри повторял: «Я не хотел, Господи, что я наделал?!» – и как Брида возили на рентген к кому-то из знакомых… Это был кромешный ужас, но этот ужас мерк перед тем, что произошло сегодня.
…Тринадцатого так и оставили лежать на столе – Фэб объяснил, что трогать его крайне нежелательно. Он дышал сам и был в сознании, но чем дальше, тем больше мрачнел Фэб – Ит понимал почему. Такие травмы тащат за собой кучу последствий, а у них нет почти ничего, чтобы с этими последствиями справляться. Да, конечно, Фэб сумел сделать максимум – но Ит видел, что этого мало. На каждом вздохе лицо Тринадцатого искажалось от боли, несмотря на блокаду, через час он начал дышать хуже.
– Может, кровь ему перелить? – безнадежно спросил Ит.
– Это ничего не даст, – ответил Фэб. – Не разбираешься, так молчи.
– Фэб, я хотел…
– Понимаю. Проблема не в этом. Мы не можем ни его нормально обезболить, ни помочь дышать. У нас нечем. Просто нечем.
– Фэб, а если его отключить? Мы же можем выключить сознание, и…
– И он задохнется за полчаса, – жестко ответил Фэб. – Ни одна из методик не подходит.
– Одна – подходит, – возразил Ит. – Знаешь, а я ведь пробовал ее… один раз всего, но пробовал.
Фэб удивленно приподнял брови.
– Ит, включение в данном случае толком ничего не даст.
– Когда рыжего подстрелили, еще как дало.
– Не сравнивай. Поверь, у Скрипача ситуация была тогда лучше.
– Лучше?! Ты хочешь сказать, что открытый пневмоторакс – это лучше?!
– Да, Ит. Это действительно лучше. Сейчас нет времени на лекции, но поверь мне – рыжий тогда был травмирован менее серьезно, чем Тринадцатый сейчас. Если ты не обратил внимания, то у него еще и сотрясение мозга. Через час-полтора он не сможет дышать сам. Кроме того, мы с тобой не рентгены и не видим, что еще повреждено. Если ты забыл, Мотыльки – маленькие. Как ты думаешь, для существа весом два кило удар ногой такой силы обойдется только размозженными ребрами? Если бы…
– Говори, что еще надо, и я пошел. – Ит остро глянул на Фэба. – Что искать? Кислород? Маску?
– Маску такого размера ты не найдешь. Значит, так. – Фэб на секунду задумался. – Притащи кислород, такой же, как принес в первый раз, в баллончиках, спринцовку, мягкие катетеры, чем меньше, тем лучше, и подумай, из чего можно сделать маску. Ит, прошу, давай только без иллюзий. Если он доживет до приезда Ри, это будет…
Ит не стал слушать – взял свой рюкзак и молча вышел из квартиры.
* * *
Голь, как известно, хитра на выдумки, особенно такая голь, которая выдумывать привычна. Ит сумел раздобыть «быстрый» строительный силикон, и они умудрились сделать из него некое подобие маски. Правда, эту маску приходилось придерживать, она не фиксировалась – и Брид, который от Тринадцатого не отходил ни на секунду, сидел теперь, одной рукой прижимая маску, а второй держал Тринадцатого за свободную от капельницы руку.
– Ты немножко потерпи, – постоянно повторял он. – Все обойдется, вот увидишь. Ты молодец, ты только не умирай, ты потерпи…
Немногим позже Ит вышел на балкон покурить, через минуту к нему вышел Фэб. Ит глянул на него и удивился – на лице у Фэба было сейчас горчайшее раскаяние.
– Это я виноват, – произнес он беззвучно. – Не надо было идти на поводу у них двоих и у Кэса. Но мы с драконом и подумать тогда о таком не могли!.. А они так просили, оба… Им так хотелось быть… нормальными…
Он осекся, дернул головой. Потом продолжил:
– А я еще, дурак, радовался. Такая сложная задача, такая ювелирная работа!.. Вот, пожалуйста. Последствия ювелирной работы. Ну почему не остановились на более простом варианте?
– Фэб, что ты, ей-богу, – примирительно сказал Ит. – Уж если кто и виноват, то я.
– А ты тут с какой стороны?
– Я не подумал, не проследил. Поздно спохватился. Но…
– Вот только давай ты на себя наговаривать не будешь, – попросил Фэб. – Я виноват не в том, что случилось, а в том, что поддержал идею создавать тела, полностью эквивалентные живым организмам, – еще тогда.
– Слушай, я не спрашивал ни у кого… у них тоже… это было бы бестактно. – Ит замялся. – Ты сказал – полностью?
– Да, – Фэб кивнул. – По сути, они полноценные гермо – как вы или их создатель, Вудзи. Вы ведь даже по крови совместимы. Это было их просьбой… ох, давай сейчас не будем, хорошо?
– Фэб, я все-таки предлагаю включение. – Ит, не глядя, сунул сигарету в пепельницу. – Оно хоть что-то даст. Хоть какое-то время сумеем выиграть.
– Делай, – Фэб махнул рукой. – Мы с Бридом будем на подхвате, а ты… ну, сам знаешь. Все время в прямом контакте. И еще момент. Понимаю, что это сложно, но тебе необходимо успокоиться самому. Полностью. Это важно.
– Он умрет? – напрямую спросил Ит.
– Сам как думаешь? Да. Не сию секунду, но умрет. Сейчас против него слишком многое – и боль, и то, что оперировать пришлось без септики, и то, что помочь нечем. Не буду перечислять всего, но, поверь, ему с лихвой хватит. Впрочем, надежда есть – может быть, Ри сумеет восстановить связь с «Ветром». Если получится, то умереть я ему не позволю, конечно.
– Да… этот мир тоже не рассчитан на существ ростом семьдесят сантиметров и весом два килограмма, – едва слышно произнес Ит. – Фэб, мы влипли?
– По уши, – кивнул Фэб. – Ит, иди. Время.
* * *
По словам Кира, Ри совершил невероятное – он зафрахтовал самолет, и в Москве они были уже к шести утра. К восьми – добрались до дома. В прихожей их встретил Фэб, который тут же, с порога, приказал не шуметь, не орать и не ругаться. Все разборки потом, сейчас…
– Ри, прости, но на Ита ты кричать не будешь, – строго сказал он. – В том, что произошло, виноват не он.
– Не выгораживай его, – шепотом рявкнул тот в ответ. – Он же был там!.. Как он мог…
– В институте в тот момент никого не было, это я уже выяснил. Ит, уж прости, все-таки агент, пусть и подрастерявший опыт, и, если он говорит, что на этаже он был один, я ему верю.
Скрипач согласно кивнул.
– Ри, правда, – произнес он. – Поверь, но…
– Он не агент, он алкаш чертов! Старый, растерявший мозги алкаш! Он не имел права…
– Заткнись. – Кир положил Ри руку на плечо. – Гений, заткнись! Ты что, хочешь сделать еще хуже, чем есть?
– Лучше иди к нему и посиди хоть несколько минут, – попросил Фэб. – Подумай о том, что ему нужнее – чтобы ты искал виноватых или чтобы ты его поддержал? Иди. Руки только помой, пожалуйста.
– Фэб, совсем все плохо? – спросил Скрипач. Фэб кивнул. – Ит там с ним?
– Да. – Фэб вздохнул. – Ты пока не ходи, не надо. Попозже зайдешь.
– Ладно…
– Можно потише? – попросил голос от двери. – Я не слышу ничего.
Володя, про которого все забыли, с кем-то говорил по телефону.
– Кому звонишь? – спросил Кир.
– Жене… подождите вы, она в больнице работает, в детской. Недалеко отсюда. Может быть, она что-то придумает… Женя? Жень, это я, да… слушай, у нас ЧП. Вообще беда, одного из Мотыльков кто-то ударил ногой… Фэб, его ударили, да? По груди… ему очень плохо… нет, я его не видел… Жень, я в этом всем понимаю как свинья в клюкве, откуда я знаю? Давай я тебе Фэба дам… ну да, рауф, я же тебе про всех рассказывал… он скажет, да, он же врач… Фэб, объясните ей, что случилось.
Фэб взял трубку, приложил к уху. С полминуты молчал, потом ответил:
– Нет, ребра я собрал, но у меня не было препаратов… что смогли, достали… да, хорошо, все равно другого выхода нет… Евгения, мы попробуем его довезти, но я должен предупредить – скорее всего, у вас тоже ничего не найдется, они слишком маленькие. Вес около двух килограммов, анатомия и пропорции взрослые… возможно, возможно, да… Хорошо, давайте рискнем. Володя знает, как к вам добраться? Мы постараемся максимально быстро, но я не уверен, что он перенесет даже короткую дорогу. Да, тут бессмысленно. Все, спасибо вам большое. Как – за что? За участие, разумеется.
Он отдал телефон Володе, на секунду задумался, потом решительно произнес:
– Она сказала, что пробок в районе пока что нет. Рыжий, Кир, спускайтесь к машинам, заведите нам зеленую и ждите. Поведу я.
– А Ит…
– Ит сейчас на прямом включении. Да, знаю, что идиотизм, не надо такие глаза делать, рыжий! Выхода не было. Бегом давайте, мы минут через пять-десять спустимся.
* * *
– Мне, конечно, интересно, что это такое, – светловолосая высокая девушка хмыкнула. – Но мне гораздо больше сейчас интересно, чем я это буду интубировать. И куда я это положу… Так, секунду. Галя! – крикнула она куда-то вглубь коридора. – Притащи срочно комплект для недоносков, трубка второй номер, и разгони самок по палатам. Скажи, что внеплановый обход. Проверка. Быстро пошли, не стойте. Увидят – убьют, – объяснила она на ходу. – Королевы вселенной, блин. Быстрее, говорю!
– Я не могу быстрее, боюсь сделать еще хуже, – объяснил Ит.
– Хуже уже некуда, он синий весь. Когда это произошло?
– Двенадцать часов назад, – ответил Фэб, быстро идущий следом. – Сейчас сделана новокаиновая блокада, но при таких повреждениях…
– Ясно. Вы врач? – она чуть замедлила шаг, глянула на Фэба. Серые, чуть раскосые, как у рыси, глаза, взгляд твердый, острый, оценивающий.
– Да, – Фэб тоже замедлил шаг. – Русскую группу языков знаю хорошо, с названиями препаратов, думаю, разберемся. Но я должен предупредить, что он – не человек. Он… в каком-то смысле рауф.
– Совсем хорошо! – Она остановилась. – И где я возьму для этого рауф в каком-то смысле плазму? А кровь? А…
– Мы совместимы, – объяснил Ит. – Мы дадим.
– Ага. – Она осторожно выглянула из-за угла коридора. – Если это уместно, то можно сказать, вам повезло, потому что у нас сейчас свободен инфекционный бокс. Туда мамашек не пускают, так что, надеюсь, прокатит. Вас как зовут?
– Фэб, – он едва заметно склонил голову. – Евгения, мы очень вам благодарны.
– Пф, – она скорчила презрительную гримасу. – На фига она мне нужна, благодарность ваша. Лишь бы с работы не поперли… Все, пришли. Фэб, снимите с кювеза верхний кожух. Вы…
– Меня зовут Ит, – подсказал Ит.
– Ага. Ит, кладите. Опаньки, мальчики, да вы что вообще… не, мы его не вытянем. Скорее всего. Чем его так?
– Ногой, как нам кажется, – ответил Фэб. – Насчет вытянуть – попробовать все-таки стоит. Сейчас главное обезболить и…
– И не надо меня учить. Секунду, Галка сейчас подойдет, попробуем. Сколько он весит?
– Чуть меньше двух килограммов. – Фэб вытащил из рюкзака свой налобник, надел. – Евгения, что есть в этом боксе?
– Практически все, но времени устраивать вам экскурсии у меня нет. Галь, ага, давай сюда это дело. Слушай, подруга, удивляться будешь через полчаса, договорились? Сейчас – языком не трепать, глаза круглые не делать, а быстренько – набери закись азота в подушку и пулей сюда. А то не совсем понятно, от чего он сейчас помирает – то ли ОРДС, то ли болевой шок, то ли одно и другое сразу.
– Позвольте я сам интубирую, – попросил Фэб. – Я все-таки…
– Судя по шарму, официал вы. С большим опытом. Поэтому идите в задницу, но сначала помогите вывести челюсть, я так не попаду. Ага, спасибо. Угадала?
– Почти. – Фэб дернул бровью. – Официал. Но очень бывший. Вы пытались устроиться к ним?
– Угу. – Она уже возилась с приборами, что-то настраивая. – Так… дебильный этот аппарат, глючит, сволочь, как хочет… Ну вот чего ты орешь, а? Правильно орешь, контур нарушен. Фэб, подскажите объем.
Фэб подсказал. Потом они пару минут возились с прибором – Ит понял, что это странное сооружение всего лишь аппарат ИВЛ, просто конструкция непривычная, таких он раньше не видел – а потом, еще через пару минут, он заметил, что лицо Тринадцатого начинает постепенно приобретать относительно нормальный цвет вместо синюшной бледности, которая так пугала его пятью минутами раньше.
– Другое дело, – удовлетворенно заметила Женя. – Сейчас мы его обезболим и начнем разбираться, что еще отваливается и не работает.
– Почему вас не взяли в службу? – полюбопытствовал Ит.
– Потому что мы карантинная зона, меня даже к экзаменам не допустили. А у меня на эти экзамены была вся надежда… вырваться отсюда и…
Она недоговорила. Лицо ее посуровело, глаза нехорошо сузились.
– Понятно, – кивнул Фэб. – Евгения, поверьте, то, что вы не попали на работу в службу – только к лучшему.
– Все может быть. – Она пожала плечами. – Так… нам нужны утяжелители, и надо срочно придумать, из чего их сделать… Фэб, вам придется поговорить с моим начальством, а то, боюсь, добром эти наши эксперименты не кончатся. И для нас, и для него.
– Скажите, шансы есть? – напрямую спросил Ит.
– Понятия не имею. – Женя повернулась к нему. – По нашей статистике, при таких травмах смертность больше тридцати процентов. Плюс к тому – я с подобными случаями, да еще с такими существами, ни разу не сталкивалась. Будем делать все, что сможем. Больше не скажу ничего.
Фэб согласно опустил глаза.
– Ит, иди к ребятам, – попросил он. – Поговори с начальством, вправь мозги Ри.
– Он меня размажет по стене и будет совершенно прав. – Ит покачал головой. – Но поговорить действительно надо. Мне потом можно вернуться?
– Зачем? – поинтересовалась Женя.
– Я натворил, мне и расхлебывать.
– Ну возвращайтесь. – Она снова отвернулась к аппарату. – Только замойтесь, пожалуйста. Мало тут внутрибольничной флоры, так вы еще и уличной сейчас притащили столько, что даже говорить про это не хочется.
* * *
Ри, Кир и Скрипач ждали в коридоре на первом этаже – оказывается, их туда выгнал охранник. Ит подошел к ним, встал перед Ри.
– Чего тебе? – неприязненно спросил тот.
– Убивай, – тихо ответил Ит. – Я действительно виноват. И я действительно его отпустил, не подумав, что это может чем-то угрожать.
– А что толку тебя убивать? – горько спросил Ри в ответ. – Что это теперь изменит?
Из рюкзака, который держал Кир, высунулся Брид – опухшие от слез глаза, бледный после бессонной ночи, руки трясутся.
– Ну что там? – спросил он с ужасом.
– Они работают, – ответил Ит. – Сказали, что сделают все возможное.
– Понятно… а прогнозы хоть какие-то дали?
Ит отрицательно покачал головой. У него сейчас язык не поворачивался повторить то, что он услышал от Жени – и про то, что случаев, подобных этому, она никогда не видела, и про тридцать процентов.
– Ничего не дали, – ответил он наконец. – Сказали, что случай сложный.
– Ит, что дальше? – требовательно спросил Скрипач.
– Нам надо к местному начальству, договариваться. – Ит тряхнул головой. – Рыжий, Ри, идемте. Если нас отсюда попрут, то все, пиши пропало. Тут хоть какой-то шанс есть. На самый крайний случай просто возьмем под воздействие. И, да, я потом обратно, мне разрешили с ним быть.
– А мне? – Брид с мольбой уставился на Ита.
– Думаю, тоже пустят, – успокоил тот. – Ри, идем. Давай сначала сделаем дела, а потом поговорим про все остальное, хорошо?
Ри кивнул.
– Сейчас – только одно, – продолжил Ит. – Сейчас – ты просто знай, что я, несмотря на то, что говорил Фэб, чувствую себя виноватым настолько, насколько это для меня вообще возможно. И что я сделаю все, чтобы это как-то исправить. Ты понимаешь?
– Да, понимаю. – Ри опустил голову. – И еще я теперь понимаю, что сам запросто мог бы оказаться на твоем месте. Потому что отпустил бы его точно так же.
– Все, идемте, – поторопил Ит. – Кир, сходите пока что выпейте кофе, я там на входе автомат видел…
* * *
К транспортникам, заказывать трансивер-канал и разговаривать с Бертой и Джессикой отправился Скрипач. Кир хотел было поехать с ним, но Скрипач не позволил, объяснив, что Кир существо слишком правдивое, а ему сейчас придется врать, причем так, как сто лет уже не врал.
– Сидите тут, – приказал он. – Кир, поверь, здесь от тебя пользы будет на порядок больше.
– Хорошо, – кивнул Ри. – Что ты собираешься им сказать?
– Для начала – правду…
– Ты что, не смей, она с ума сойдет!..
– Ты не дослушал. Я скажу чистую правду – что у нас проблемы из-за того, что кто-то заблокировал «Ветер» и что мы не хотим бросать корабль, а решили разобраться, кто именно нам нагадил. И что мы уйдем, если что, через Транспортную. Это тоже будет правдой, верно?
Ри прищурился.
– Ну… да. Допустим. А если она спросит и попросит поговорить…
– Вот тут уже придется врать, что вы сейчас где угодно. На переговорах с местными властями, с Официалкой, у черта на рогах и так далее. И опять же подожди, Ри, не перебивай. Далее – через час я хочу связаться уже отдельно с Бертой. И вот ей я уже расскажу всю правду. Про то, что случилось на самом деле.
– Зачем? – удивился Ри.
– За тем, что я знаю Берту, а она в таких случаях всегда настроена решительно. Ты хочешь, чтобы она сорвалась сюда?
– Нет.
– Вот именно, – припечатал Скрипач. – Нам уже и так хватает неприятностей, согласись.
В холл вышел Фэб, огляделся и направился к остальным.
– Фэб, что?.. – подался ему навстречу Ри.
– Удивительно, но стабилизировали. – Фэб глубоко вздохнул. – Эта Женя – действительно врач от бога, потрясающе талантливая девушка, с уникальным чутьем и руками. С детьми ей, конечно, работать нельзя…
– Почему? – удивился Скрипач.
– Потом объясню. Но то, что она за эти два часа сделать умудрилась… я на такое не рассчитывал.
– Он выживет или нет? – Ри напряженно глядел на Фэба.
– Не знаю, – в который раз за сегодняшнее утро повторил тот. – Это реанимация, наверняка ничего сказать нельзя. Сейчас он относительно стабилен, мы подобрали хорошую схему, обезболили, согрели, аппарат его нормально дышит. Ри, если я тебе скажу, что там сейчас используется то, что называется ПДКВ, это тебе что-то даст? Ты не знаешь, что это такое, и тебе, поверь, это знать совсем не обязательно.
– Ладно. – Ри тяжело вздохнул. – Ит с ним в результате?
– Да. Мы ему объяснили, что именно нужно отслеживать, и он сидит и следит. Я сейчас пойду обратно, потому что нам надо работать дальше, а вы… рыжий, ты на терминал?
Скрипач кивнул.
– Девочкам от меня привет. – Фэб слабо улыбнулся. – Так… что я еще хотел… Ри, Кир, сходите в аптеку, она где-то неподалеку, и купите то, что ему понадобится. Одноразовые пеленки, крем, детское одеяло, желательно помягче. По лекарствам ничего не нужно, тут все есть.
– А я? – жалобно спросил Брид.
– Давай со мной, – вздохнул Фэб. – Будешь сидеть с Итом. В аптеке с этими невротиками тебе явно делать нечего.
* * *
Тихое, усыпляющее попискивание аппарата, маленький бокс. Совсем маленький, в боксе – всего два кювеза, в одном сейчас лежит Тринадцатый, а другой пустой, отключенный. Тринадцатый, кажется, дремлет – но это, увы, только кажется, потому что на самом деле его накачали каким-то препаратом, который угнетает самостоятельное дыхание. Накачали, чтобы не боролся с системой ИВЛ, к которой сейчас подключен.
Ит сидел на стуле рядом с кювезом и неподвижно смотрел перед собой. На коленях у него прикорнул Брид, и сейчас Ит придерживал его одной рукой, чтобы тот не свалился.
Виноват.
Как же виноват!
И как же стыдно!..
Не отпусти я его, этого всего бы не случилось. Пойди я с ним, этого тоже бы не случилось, потому что я, конечно, сумел бы дать отпор…
…Отпор – кому?
Что же все-таки произошло в кабинете за тот час, пока шло тестирование группы? Что это за человек, который каким-то непостижимым образом попал в закрытый кабинет (чей?), умудрился покалечить Мотылька (за что?!) и пропасть – при закрытой двери и окнах? Ит перебирал в голове все, что происходило за время отсутствия Тринадцатого, и был готов поклясться – он не слышал никакого изменения в звуковом фоне. Замок не щелкал. Общий фон не менялся тоже – он бы изменился, если бы на этаже кто-то открыл окно. Нет, ничего не было.
Но главное даже не это.
Главное то, что Мотыльки – эмпаты.
А к эмпату незаметно подойти просто невозможно.
Физически.
Потому что любого человека они «увидят» задолго до того, как он окажется в поле зрения – они его увидят другим зрением, энергетическим, в «зеркале».
Тринадцатый не увидел ничего, иначе бы его не пнули. Если бы он видел, да еще ощутил исходящую от кого-то угрозу, он бы… или спрятался, или поставил один из «экранов», которые у эмпатов в ходу, или отвел бы агрессору глаза, или… Господи, да вариантов масса! И Мотылькам лет уже более чем порядочно, они много где были, они, несмотря на свои скромные размеры, отлично умеют соображать и ориентироваться!..
Кто же это такой был, если Тринадцатый мало что подпустил этого «кого-то», да еще и позволил так страшно себя ударить?
Ит спрашивал и спрашивал – и не находил ответов. Чем больше он думал о происшедшем, тем страшнее ему становилось. Не могло этого произойти. Просто физически не могло. Никак.
Но – вот оно, пожалуйста.
Маленький бокс, попискивающий аппарат, и Тринадцатый, который неизвестно, будет ли жив.
Попискивание слегка изменилось, Ит тут же насторожился.
– Фэб, – позвал он негромко. – Подойди.
Фэб, разумеется, был неподалеку – по всей видимости, он сидел в коридоре, ждал Женю.
– Ничего плохого, не паникуй. – Фэб первым делом проверил аппарат, что-то поправил. – Она была права, аппарат действительно барахлит. Ит, запомни, если оно снова начинает так пищать, надо сначала проверить контур.
– Где именно?
– Положи этого и подойди ко мне. Смотри, вот тут обычно вылетает вот та маленькая штучка.
– Так может, проще починить? – справедливо заметил Ит.
– Надо сперва спросить у Евгении разрешения…
– Ну как знаешь.
Фэб снова ушел.
Ит сел обратно на стул, устроил спящего Брида на коленях.
Что же это все-таки за человек такой?.. Кто это мог быть?
Допустим, думал Ит, гипотетически допустим, что в университете есть какие-то потайные ходы. Здание старое, все может быть. Допустим, кто-то через такой ход прошел в этот кабинет. Уже абсурд, но мало ли в жизни всего абсурдного? Итак, кто-то проходит по тайному ходу…
…вот же бред, а…
…проходит и видит, что Тринадцатый находится в кабинете, и…
…и что?
Ит знал, что Мотылек никогда бы не стал рыться в вещах, например, которые в кабинете находились. Ему это было просто не нужно. Он шел смотреть точку энергетического возмущения в общем ровном поле.
Кстати, а что это за точка такая? Надо спросить Брида, как проснется.
Так вот, он пошел смотреть эту точку. Максимум, что он мог при этом делать – переходить в пределах кабинета с места на место. И все. Он ничего не трогал, не сдвигал, не нарушал. И уж тем более не брал, для них это просто ниже чувства собственного достоинства.
Если бы Тринадцатый заметил в кабинете что-то действительно необычное, он бы потом просто рассказал про это первым делом ему, Иту, а потом – всем остальным.
И все.
То есть бить его было не за что.
И тем не менее…
Так, теперь дальше, одернул себя Ит.
Что-то снова нескладно получается…
Этот человек бьет Мотылька, причем намерение у него более чем прозрачное – он убивал. Но почему, в таком случае, не добил? Тринадцатый, по всей видимости, сумел как-то заползти под сейф, но достать его из-под этого сейфа было секундным делом, ведь Ит его запросто вытащил, просто просунул руку и вытащил.
Почему тот человек не вытащил и не добил?
Решил, что Мотылек мертв?
Опять не сходится – мертвые не ползают, не стонут, не прячутся. Они тихо и мирно лежат… тьфу ты, черт, про это вообще лучше не думать, по крайней мере пока.
Не сходится.
Потому что если бы, допустим… снова «допустим», но от него деваться некуда. Допустим, он, Ит, спугнул нападавшего…
Нет, не получается.
Не успела бы натечь такая здоровенная лужа крови. Тринадцатый пролежал под сейфом как минимум минут двадцать, если не больше. Бедный… нет, про это тоже лучше не думать, потому что от одной мысли об этом в душе поднимается глухая черная злоба и очень хочется оказаться в этом кабинете рядом с этим человеком… и крайне желательно – с оружием.
Интересно, тут можно достать оружие? Наверное, можно. Его на самом деле везде можно достать, было бы желание.
Ит тряхнул головой, приказал злобе спрятаться до поры куда подальше (ничего, потом пригодится), пододвинул стул поближе к кювезу и осторожно погладил Тринадцатого по руке. Рука была теплая и расслабленная – хорошо, что ему теперь не больно, ночью, пока ждали, было очень больно, страшно больно, но про это сейчас тоже лучше не думать.
Смотреть на Тринадцатого было невыносимо – куча датчиков, проводков, трубочек… Фэб объяснил, что для чего нужно, но от этих объяснений легче Иту не стало. Больше всего он боялся, что Фэб и Женя Мотыльку случайно что-то повредят. Когда ставили центральную, он стоял рядом, до боли сжав кулаки, и молился про себя – только бы у них получилось.
Получилось.
Кстати, через час нужно идти сдавать кровь – Женя больше всего боялась чего-то, что называлось ДВС-синдром, и хотела, чтобы в запасе была замороженная плазма. Надо будет спросить у Фэба, что это такое, потому что омерзительно чувствовать себя беспомощным придурком – особенно если тебе доверили помогать.
Кстати, что такое ОРДС тоже надо спросить. Хотя это что-то знакомое, связанное с дыханием. Смутно, но все же знакомое. Не у него ли самого это было после того, как он свалился с пневмонией после Колымы?..
Ладно, про это позже.
Вернемся к кабинету.
Итак, что получается?
А получается полная несусветная чушь, которую, находясь в здравом уме и твердой памяти, объяснить невозможно вообще ничем. Потому что ничего не сходится и не работает.
Брид шевельнулся у него на руках, слабо всхлипнул.
– Спи, – шепотом приказал ему Ит. – Все в порядке. Спи.
– Он как?..
– Он так же. Спи, сказал. Тебя укрыть?
– Не знаю… – Брид снова всхлипнул. – Ему точно не хуже?
– Нет. – Ит отрицательно покачал головой. – Хочешь, сам посмотри.
Брид привстал, с тревогой посмотрел на Тринадцатого.
– Ну, убедился? Слушай, давай ты пока что во втором кювезе поспишь, а? – попросил Ит. – А то мне кровь идти сдавать.
– А с ним кто будет?
– Фэб будет, он подойдет сейчас. Правда, поспи. – Ит погладил Мотылька по голове. – Кир два одеяла купил, возьми одно и отдохни хоть немного.
– Я боюсь, – признался Брид после секундного молчания. – Не уходи далеко, а?
– Не уйду, – пообещал Ит. – Я все время буду рядом. Клянусь.
06. Городские легенды
Инфекционное отделение, в котором находился Тринадцатый, было хорошо отдалено и изолировано от основного, но для рауф с их замечательным слухом расстояние в двадцать пять метров значительным не являлось.
Сейчас Ит стоял рядом с кювезом и прислушивался к тому, что творилось в дальней части коридора. А творилось там такое, что хотелось заткнуть уши ватой, чтобы этого не слышать.
В больнице они пробыли уже больше недели, и, по словам Жени и Фэба, Тринадцатый начал потихонечку выбираться. С аппарата его пока что снимать не планировали, но он стал приходить в себя, общие показатели постепенно улучшались, да и выглядел он теперь вполне пристойно. Вскоре, правда, выяснилось странное обстоятельство – спокойно себя Тринадцатый чувствовал только в присутствии Ита, ну в самом крайнем случае – Скрипача. Даже с Фэбом он начинал нервничать, несмотря на то что держали его пока что на седативных препаратах. В результате Ит, Скрипач, Брид и Фэб просто переехали к нему. Ит и Скрипач в этом, кстати, ничего криминального не видели, для них такое было не в первый раз.
Фэб за прошедшую неделю очень изменился – Скрипач потом потихоньку сказал, что Фэба, кажется, «включили». От его всегдашней робости и нерешительности не осталось и следа, он начал вести себя уверенно, властно, словно обстоятельства, в которые они попали, вывели его на какой-то новый уровень… или же заставили вспомнить о том, кем он, Фэб, был в далеком прошлом.
Ри и Кир приезжали два раза в день, утром и вечером – они бы приезжали чаще, но Фэб не позволял. Когда картина стала улучшаться, он признался Иту, что не хотел «нагнетать», Ри и так страшно нервничает, и не следует его лишний раз травмировать.
Сейчас был день, самое рабочее время, и в коридоре – орали.
Боже, как там орали…
Ит знал эту историю, которая началась позапрошлой ночью, и хоть слушать не хотел, все равно поневоле прислушивался.
Кошмар.
…В отделении этажом ниже позапрошлой ночью родился ребенок с анэнцефалией. Это уже было само по себе событие из ряда вон выходящее, но то, что началось дальше, даже для повидавшего многое Ита стало откровением.
Несчастную девочку, практически полностью лишенную головного мозга, перевели в детскую реанимацию, к Евгении. То, что дело – полный швах, было ясно с первой минуты, такие дети не выживают никогда, но, разумеется, врачи стали делать все что положено.
Одной анэнцефалией дело в данном случае, конечно, не ограничивалось – пороков развития у ребенка оказалось столько, что ни о какой жизни не могло быть и речи. Врачи тем не менее шли до конца, хотя видели всю бесперспективность своих действий.
К сожалению, спасти младенца, лишенного мозга, невозможно – и теперь девочка угасала. Ведущий врач больницы прочла дело и тут же подписала отказ от проведения дальнейших мероприятий.
Сейчас в коридоре мать анэнцефала и Евгения «обсуждали ситуацию».
– Веселова, не надо мне играть тут спектакли. – Голос Жени не предвещал ничего хорошего. – Вы видели заключение. Мы ничего не можем больше сделать. Простите.
– Чего вы ничего не можете сделать?! Мне что, еще рожать?! Вы мне эту полечите! Хорошая же девочка, да как вы смеете… маленькую такую… отключать… – Женщина заплакала, но, видимо, у Жени был большой опыт в таких делах.
– На жалость вы можете не давить. Вы сами добровольно отказались от ультразвукового обследования и родили в результате ребенка с аномалией, несовместимой с жизнью.
– Так вредно обследование для ребеночка! И для мамы вредно!
– Веселова, хватит! – В голосе Жени послышалось негодование. – Признайте тот факт, что вы пролетели мимо трехкомнатной квартиры, и перестаньте ломать комедию! Вам жалко ребенка? Вам?! Да вы только через наш роддом двоих родили, не считая первого, и я что, по-вашему, не видела детей, которых отец приводил?! Они грязнее грязи, нечесаные, забитые! Что вы сейчас давите на жалость, для кого это все?!
– Полечите мне девочку мою! Что вы ее убиваете?!
– Я никого не убиваю!
– Нет, убиваете. – Женщина снова захныкала. – Убиваете вы девочку мою… Я на вас напишу! Напишу, так и знайте!..
– Пишите куда хотите.
– Сговорились, твари, чтобы девочку мою убить!
