Текст книги "Русский Сонм. Дилогия (СИ)"

Дни тянулись за днями, и, хотя не менялось ничего, все постепенно стали успокаиваться. Иту стало, кажется, немного лучше – по крайней мере, он уже не плакал так, как в те ужасные девять дней, он нормально спал и даже начал потихоньку есть, правда, кормить его приходилось с ложки.

– 

Ну и что? – искренне удивлялась Берта. – Знали бы вы, как он со мной возился… Нет, Кир, это надо было видеть – каждый день в шесть утра он мотался на рынок за творогом, я его умоляла этого не делать, но, думаете, он хоть раз меня послушал? В больницах торчал день и ночь, вообще не отходил. Джесс, я теперь знаю, что это такое – когда тебя любят и за тебя жизнь отдать готовы. Вот он был готов. И если так получится, что придётся всегда теперь… вот так… то я всегда и буду вот так. И ни за что его не брошу.

К сожалению, кроме Ита, существовало множество других забот. Нужно было как-то устраиваться, нужно было подыскивать работу, но пока что ничего не получалось.

Окист был, мягко говоря, патриархальным миром. Жизнь тут текла неспешно, неторопливо, и та редкая удача – когда Берте предложили и место в клане, и подработку – больше их не посещала. На рассмотрение кандидатур любой работодатель отводил не меньше месяца; соискателей могли вызывать на собеседование раза три-четыре. Более или менее приличных мест было мало, и предпочтение, разумеется, отдавали своим, а не приезжим.

На четвёртой неделе Ри был вынужден признать, что над ними явно издеваются. В этот раз отклонили Джессику (должность оператора слежения на морской станции) и Кира (помощник распределяющего дополнительное снаряжение в воздушных эллингах Саприи).

– 

Что у нас на сегодня ещё было? – поинтересовался Ри у Скрипача.

– 

Так… Пинок должен был, по идее, получить ты…

– 

Это где?

– 

На бороде, блин. Пищевой синтез, что-то вроде лаборанта… Так вот, должен был, но не получишь, потому что место час назад занял выпускник местной школы. У него уровень явно выше, чем твой, так что, гений, на сегодня мы все свободны.

– 

У Ита сейчас кто? – Ри плюхнулся в кресло.

– 

Должна была пойти Берта, но они с Джесс отправились заниматься с жаждущими русского языка, поэтому у Ита сейчас сидит отвергнутый очередным работодателем Кир, – доложил Скрипач. – Ри, труба на самом деле, – сказал он уже без бравады в голосе. – Это полная труба. Есть места только на сбор.

– 

Овощи? – с неприязнью спросил Ри.

– 

Они самые, – уныло кивнул Скрипач. – Там даже связью пользоваться запрещено. Здорово, да?

Ри обалдело уставился на него.

– 

Почему? – вопросил он.

– 

Чтобы не упёрли генную модель какого-нибудь суперкабачка. Я уже просто не знаю, что делать, – Скрипач поник. – Мы так долго не протянем. А ещё этот всё никак не поправляется… И неизвестно, поправится ли вообще.

* * *

Фэб объяснил, что с Итом надо почаще разговаривать. Причём не гнать поток сознания и невесть что, а говорить о каких-то конкретных вещах – рассказывать о погоде, о событиях, которые произошли за время отсутствия. И – спрашивать. Обязательно спрашивать. Удобно ли сидеть или лежать, не мешает ли что-то, не холодно ли, не жарко? То есть не монолог, а подобие диалога. Можно приносить с собой что-нибудь – неважно, что именно. Новые предметы обязательно давать в руки, если вещь имеет приятный запах – подносить к лицу.

Общаться.

– 

Бывали случаи, когда выходили совсем безнадёжные, – объяснял он Берте и Джессике. – А он и близко не в таком состоянии, поверьте. Он действительно здоров, ну, может, в каких-то мелочах не очень, но… Правда, бывает гораздо хуже.

Он, конечно, молчал о том, что выводили – не людей. Выводили Контроль. А это совсем другое.

И о том, что «здоровье», которое он видит, причём и у Ри, и у Скрипача, и у Ита, вызывает у него оторопь. Что если сейчас начать заниматься этим «здоровьем», его можно попробовать привести к подобию нормы через несколько лет.

Но про всё это он молчал.

Не место и не время.

Не до того.

…Сейчас Кир сидел с Итом и потихоньку с ним разговаривал. До этого они успели сходить в ванную, выпить полстакана воды, сидя на широком подоконнике, посмотреть в окно полчасика, а потом Кир заметил, что Ит вроде бы устал и отвёл его в кресло, которое с неделю назад они поставили у окна.

– 

Хотел бы я тебе что-то хорошее рассказать, да не получится, боюсь, – Кир сел рядом на стул, по привычке взял Ита за руку. Тот смотрел в пространство, куда-то мимо Кира, и на лице у него застыло всё то же выражение отрешённости и безразличия. Кир вздохнул, уж очень тяжело ему было переносить то, что он сейчас видел, но он тут же собрался, сосредоточился и принялся рассказывать. – Так вот. С работой мы сегодня пролетели, и Джесс, и я. Джесс вообще обошла какая-то малолетняя швабра, у которой якобы есть какой-то диплом – чуть ли не океанолог. На такую грошовую работу, и с таким дипломом? Да в жизни не поверю. Но с ней, думаю, в следующий раз получится, её воссоздали первой, и ей должны скоро статус подтвердить. Она, конечно, ужасно расстроилась, так рассчитывала на эту работу, и такой облом. Ри ходит мрачный, как туча, потому что его тоже никуда не берут, и раздражается на всех, по поводу и без повода. Ну, ты его сам сегодня видел. А меня на работу не взяли из-за того, что я рауф. Прикинь? У вас, говорят, лицо. Какая разница, отвечаю, в эллингах работают в ветрозащитных масках, да и кто моё лицо рассматривать будет? Всё равно, вы не годитесь. Рост у вас слишком большой. Тьфу ты, пропасть… – Он раздражённо засопел. – Слов нет. Так, как Фэб, я не умею, надо сказать. Вот этот – он себе, похоже, занятие отыскал. Тут есть какой-то благотворительный курс по медицине, для вольнослушателей, соискательский. И он на него решил пойти, через клинику Лурье, Найти рекомендовала. Ему тоже говорят: мол, не возьмем, потому что вы рауф. Но этот… ему палец в рот положи, он руку откусит. А покажите мне, отвечает, закон, где написано, что рауф не имеют права проходить этот курс. Нет такого закона! Рекомендация есть, натурализация тоже скоро будет, а закона нет. Тогда ему говорят – мы вам отказываем, потому что должен рекомендовать совет Саприи. Он – в информации о курсе такого не написано. В общем, сегодня он снова туда попёрся и, думаю, придёт с положительным результатом. Умная сволочь, надо признать. Он ведь решил перехитрить их всех. После этого курса, как я понял, можно экстерном сдать все экзамены. Но никто этого не делает, идиотов нет – можешь догадаться, на каком уровне там принимают… и как валят. Но его-то не завалят, поэтому ему главное – получить статус, что эти курсы у него пройдены. А дальше – как кривая вывезет. – Кир сел поудобнее, потянулся, выпрямляя затёкшую спину. – Вот такие дела, псих. Так что скучать нам, выходит дело, что и некогда. Чего тебе ещё рассказать? Скучать вроде бы некогда, а я всё равно скучаю. Знаешь, я, когда ожил тут… я ведь не понял, что умер. Глаза открываю, светло, люди какие-то вокруг… А у меня первая мысль – мои-то где? Что случилось? Это мне потом объяснили, что я… случился. Да ещё двадцать один год назад. Оттуда почти совсем ничего не помню. Вроде бы помню, что было хорошо, но в то же время, помню, что мне там ужасно чего-то не хватало. Вас всех, наверное, – Кир вздохнул. – Я по вас скучал. А теперь вот по Котельнической нашей скучаю. По дому. По балкону, где курили. Тут ведь почти нигде нельзя курить, а сигареты стоят столько, что покупать стыдно. Вот и скучаю. А знаешь, – он оживился, – больше всего я по еде скучаю! Очень хочется съесть что-то нормальное. Простое что-нибудь, без здешних заморок. Курочку с картошкой, помнишь, Берта в казане делала такую? Огромный казан, вниз лук, на него курочку, и картошку дольками сверху? – Он блаженно зажмурился. – Или суп с мясом, которого Рыжий всегда варил огроменную кастрюльку. Или гуляш с гречкой, или что-то такое ещё… что попроще… и чаю, чёрного, с сахаром. И с вареньем. А ты хочешь чего-нибудь?

– 

Лхус, – почти беззвучно ответил Ит, продолжая смотреть куда-то мимо Кира.

– 

Что?..

* * *

– 

Ит, может быть, что-то другое? Чай, сок? – От напряжения у Кира вздулись вены на лбу – он не верил, что ему удалось «стронуть» ситуацию.

Что «псих» ответил.

– 

Лхус, – снова повторил Ит.

– 

Ясно… Да, лхус тоже был бы очень кстати, – осторожно согласился Кир. Покивал. – Он вкусный. Рыжий всегда ягодки съедал, помнишь? Сто лет мы лхуса не видели, как пошла вся эта бодяга на Терре. Да, согласен…

В комнату вошла Берта.

– 

Кир, там тебя ребята зовут, – спокойным голосом сказала она. – Ты к ним подойди, а я тут посижу. Хорошо?

Кир кивнул и вышел. Конечно, они слушали комнату, и это правильно, это делается постоянно. Из комнаты он вышел нарочито спокойно, но вот через зал рванул уже бегом.

В общей гостиной его встретили Скрипач и Ри – с вытянувшимися лицами, а Скрипач ещё и бледный, как снятое молоко.

– 

Так, и чего? – с порога спросил Кир.

– 

Ничего, – выдавил Ри. – Эндемик. Его сюда пять тысяч лет не ввозили. Можно купить через транспортников, но…

– 

Но это будет стоить столько, сколько стоит жильё и жрачка для нас всех за месяц, – закончил Скрипач. – Думать, впрочем, нечего. Кто со мной к транспортникам?

– 

Рыжий, стоп! – взмолился Ри. – Они нас тут же сдадут Официальной!

– 

Во-первых, не обязательно, во-вторых, совсем не факт, – с вызовом возразил тот. – Мы можем сделать покупку анонимно.

– 

И переплатить ещё двадцать процентов?!

– 

Да, блин, переплатить!!!

– 

Слушайте, не орите, оба, – взмолился Кир. – Купить однозначно надо, тут спорить не о чём. Но давайте попросим кого-нибудь из знакомых! Здешних, местных. Их-то никто не будет проверять!

– 

Кир, спасибо. – Ри закрыл лицо ладонью. – Мы что-то оба разум потеряли.

Скрипач уже разговаривал с Марком – тот снова дежурил у дочери в приёмной, и согласился.

– 

Марк едет, – сообщил Скрипач. – Ри, ты не смотрел, сколько примерно времени это займёт?

– 

Дорога туда и обратно, договор, ожидание – всего часов шесть, если повезёт, и восемь, если придётся ждать на таможне, – Ри уставился в открывшийся перед ним терминал. – В общем, до ночи, считай. Сделаем следующим образом. Вы с Марком сейчас же на терминал. Мы будем дежурить и держать вас в курсе. Фэба я сейчас вызову. Может быть, он придумает что-то ещё.

Скрипач кивнул.

– 

Кир, идём, – позвал он. – Марк сразу пойдёт вниз, сказал, что закажет машину.

– 

Деньги выведи, – подсказал Кир.

– 

Я сам выведу, идите, – Ри смахнул послушно растаявший терминал. – Только бы это и в самом деле сработало… Кир, погоди! Забыл спросить, как это вообще получилось? Я не следил в тот момент.

– 

Ну, стал ему про еду рассказывать, – пожал плечами Кир. – Про Терру. Про то, как Берта и Рыжий готовили. А что?

– 

Ничего. Всё, бегом.

– 

Мы только на секунду к нему заглянем, – предупредил Скрипач.

– 

Я с вами.

* * *

Берта сидела на том же месте, где сидел до неё Кир, и гладила Ита по руке. Тот продолжал смотреть в пространство, но, кажется, взгляд его немного изменился.

– 

Бертик, что? – тихо спросил Скрипач.

– 

Ни на какие вопросы больше не отвечает. Только на «что ты хочешь».

– 

Но отвечал?

– 

Да. То же, что и Киру. Про лхус.

Скрипач подошёл к Иту, положил ему ладонь на плечо.

– 

Родной, мы с Киром сейчас смотаемся туда, где можно купить рибир, и привезём, хорошо? – спокойно спросил он. Ит не ответил. – Надо подождать. Сейчас Бертик с тобой посидит, потом Фэб, ты немного поспишь – и мы вернемся. Договорились?

Ит молчал.

– 

Ну, мы поехали, – Скрипач улыбнулся. – Постараемся побыстрее.

* * *

Дальнейшие шесть часов напомнили Ри какую-то военную операцию. Оба Мотылька сели «на связь», чтобы дать возможность Ри позаниматься со счётом, и периодически докладывали, как там дела у Скрипача и Кира. В результате Ри умудрился продать часть мебели, которую они не использовали, и – с благословения Фэба – комнату, в которой тот жил: удалось выиграть денег ещё на неделю для всей семьи. Берта, Джессика и Фэб по очереди дежурили с Итом, но добиться ещё чего-то, кроме ответа про лхус, у них не получилось. Фэб спокойно объяснил, что это нормально, что всё сразу не бывает и что нужно набраться терпения. Если дело стронулось, то это означает, что баланс уже нарушен, и нарушен не в сторону провала, а в сторону… в общем, в нужную сторону. Возможно, ощущения или вкус сумеют подтолкнуть мозг туда, куда требуется, тогда процесс пойдёт быстрее.

– 

А сколько вообще занимает этот процесс? – поинтересовалась Джессика.

– 

По-разному. От суток до месяца. Главное, что он начался.

Они говорили вполголоса, сидя в уголке у входа, а с Итом сейчас занималась Берта. Она давно заметила, что ему нравится, когда его расчёсывают и сейчас именно это и делала.

– 

Вот такое у нас семейство… неправильное, – говорила она, проводя щёткой по его волосам. – В русском клане, у нормальных людей, всё наоборот. У женщин волосы длинные, а у мужчин – короткие. А у нас – я с ёжиком на голове, а вы оба – с патлами, и спасибо, что не до середины спины, как раньше. Но что поделать, если я не люблю длинные волосы, а вы оба терпеть не можете короткие? Ты же знаешь, почему я длинные не люблю. Папа меня в детстве всегда расчёсывал и заплетал косички. Уже даже когда я в школе училась. Не знаю, почему именно он… у мамы как-то хуже это получалось. И для меня длинные волосы – это словно папа… когда он умер, я волосы отрезала коротко-коротко и больше не отращивала. Ладно, неважно… Надо будет тебе косичек наплести. Смешно получится. Вот поправишься, и ходить тебе с косичками, точно говорю. А мы с Киром будем умные, с короткими волосами. Потому что… помнишь поговорку – волос длинный, ум короткий? Впрочем, Ри эта поговорка не подходит…

– 

Берта, я следующим, – предупредил Фэб. – Сходите, перекусите, пока можно.

– 

Потом будет нельзя? – удивилась Джессика.

– 

Понятия не имею, – пожал плечами рауф. – Но лучше всё-таки перекусите. И Ри с Мотыльками притащите что-нибудь. Я вас через двадцать минут жду, обеих, не уходите надолго. Дверь не закрывайте.

Когда они ушли, он отвёл Ита к постели, уложил – по его мнению, четыре часа в кресле было многовато. Сел рядом.

– 

Может, ты меня сегодня прогонишь, – сказал Фэб едва слышно. – Если так… то так тому и быть. Я очень хочу, чтобы ты проснулся, родной. Чем бы это ни кончилось, я хочу, чтобы ты проснулся и снова был… собой. И ещё я очень надеюсь, что мои слова ты сейчас понимаешь, точно так же, как понял слова Кира про чай и лхус. Они все, как мне показалось, считают мою веру глупой. А я не могу не верить. Богу – не могу не верить. И я сейчас прошу Бога – за тебя. Чтобы он тебе помог. Чтобы ты справился. Справился и вернулся к нам.

* * *

Кир и Скрипач приехали в первом часу ночи. Марк хотел пойти с ними, но его вызвали, и он с великим сожалением покинул их компанию – ему, конечно, тоже интересно было узнать, чем всё кончится.

– 

Цирк с конями, – констатировал Скрипач, когда они вошли в квартиру. – Но Марк – это нечто. Десять процентов скидки выбил. Наплёл с три короба – что лхус, оказывается, его пациенту нужен, причём именно как лекарственное растение.

– 

Ну, вообще-то он тонизирует, конечно, но я бы не назвал его лекарством, – заметил Фэб.

– 

Тебя не спрашивали, – огрызнулся Скрипач.

– 

Извини.

Они всё ещё хамили. Но уже гораздо меньше, чем раньше…

– 

Рыжий, заваришь? – спросила Берта.

– 

Конечно. Они ещё и чайник дали, и чашку. Как бонус. Мы взяли тот, что подешевле, но всё равно… – Скрипач зажмурился. – Если не получится, мы через месяц поедем работать сборщиками.

– 

Мы в любом случае через месяц поедем работать сборщиками, – возразила Берта.

– 

Ты не поедешь. У тебя работа тут, – строго сказал Скрипач. – И нога.

– 

Да как же, не поеду. Отпущу я вас одних на полгода, дожидайтесь…

– 

Как там дела? – поинтересовался Кир.

– 

Он немного подремал, но проснулся сам где-то через час, – отрапортовал Фэб.

– 

Спрашивали?

Фэб кивнул.

– 

И что?

– 

То же самое.

– 

Ясно. Ладно, пошли к нему.

– 

Давайте минут через пять, чтобы заварился и хоть немного остыл, – попросил Фэб. – Перестояться не успеет, будет в самый раз.

Скрипач искоса глянул на него. С неприязнью. Дёрнул плечом.

– 

Тут и без тебя знают, как заваривать, – проворчал он. – Эксперт выискался. По всем вопросам…

– 

Рыжий, не заводись, – попросила Берта. – Не надо сейчас.

– 

Малыш, я не завожусь, меня просто бесит, когда, не спросясь, лезут не в своё дело. Хорошо, проехали. Ребят, будем надеяться, что получится.

– 

Что нам ещё остается, – тихо произнёс Ри.

В комнате снова был полумрак, всё тот же приглушённый свет. Джессика, что-то читавшая с терминала, при их появлении подняла голову.

– 

Он ещё раз спрашивал, – сказала она. – Сам.

– 

Сам? – переспросил Фэб.

– 

Да, сам. Минут пятнадцать назад. Ит, ребята привезли рибир, – позвала она. – Давай мы поможем тебе сесть, хорошо?

…Они сумели купить сто граммов ягод рибира – на две заварки. Кир использовал половину, на всякий случай решив пока не трогать вторую. Мало ли что. К ягодам прилагался специальный чайник с двумя внутренними ёмкостями, разделёнными сетчатой стенкой, и две конусовидные белые чашечки – судя по всему, какой-то набор, причём явно очень дешёвый. И эти наивные разумные ещё спрашивают, откуда у транспортников такие деньжищи?! Почему бы им не быть – при таких ценах на простые вещи? Перемещение чего бы то ни было из одного места в другое – самый выгодный бизнес во вселенной… и транспортники об этом прекрасно знают. Дороги стоят дороже даже, чем войны…

Скрипач на всякий случай придерживал чашку, которую вложил Иту в руку, но оказалось, что этого не требуется – неспешно, словно во сне, тот поднес чашку ко рту и отпил глоток.

А потом закрыл глаза и, кажется, замер.

Все ждали.

– 

Это не наш сбор, – едва слышно, медленно сказал Ит. – Наш – полудикий, он немного горчит, зато пахнет совсем иначе, совсем… Возможно, дело в воде, но ведь у нас так и не получилось с тобой разобраться с этим. Всегда не хватало времени… и всегда совесть не позволяла смотреть им в глаза. Может быть, теперь станет иначе… наверное, так будет лучше… Мне кажется, что мы хоть немного, но искупили свою вину. Жалко только, что сюда, в предгорье Эстена, мы больше не вернёмся… слишком мало времени…