Текст книги "Русский Сонм. Дилогия (СИ)"

Эрсай стоял у самой двери, и, видимо, стоял уже давно, но на дверь просто никто не смотрел, и поэтому его не заметили.

– 

Мы никак не могли решить, а ты всё-таки сумел. Да, Ит, это было действительно сильно, – Атон стоял, не двигаясь с места, и медленно обводил взглядом присутствующих. – И, видимо, тяжело, если обратить внимание на то, насколько вы все измотаны. Я, собственно, зашёл попрощаться. Больше не появлюсь, потому что время богов из машин для вас теперь окончилось. И ещё я хотел попросить прощения за Футари и Комманна. Ит, они искренне хотели помочь, но, к сожалению, Сихес оперируют тем, что я называю «логикой богов», и поэтому их поступки для нас не имеют порой нормальной причинно-следственной связи. Их «если» и «потому что» сильно разнятся с нашими. Они помогли, но… ты едва не погиб, потому что рискнул воспользоваться их помощью. Общаться столь долго с Сихес даже для Контроля опасно, а вы сейчас отнюдь не Контроль. Ты справился, но если эта ванна приплывёт к тебе ещё раз, гони их в шею. Добром это не кончится.

– 

Атон… – начал было Фэб, но Эрсай взглядом остановил его.

– 

Рад видеть тебя живым, Фэб, – улыбнулся он. – Равно как и вас, уважаемые Джессика и Кир. Вот только не ждите от меня мудрых советов – в данный момент Ит знает гораздо больше, чем я. Он сумел снять то, что не удалось сделать даже мне. Ведь так, Ит?

– 

Не уверен, – осторожно ответил тот. – Ты говоришь о…

– 

Тшшш, не сегодня. Ты действительно очень устал. Не нужно. Скрипач, я тебя прошу, не надо так злиться, да ещё на того, кто действительно не виноват, – попросил Атон. – Ведь ты в душе знаешь, что всё иначе.

– 

Знаю, – кивнул Скрипач. Исподлобья глянул на Фэба. – Я и так собирался… просить прощения.

– 

Правильно. Вообще, вы уникальная пара, надо сказать. Умеете думать душой, неоценимое качество… Вы первые и единственные, кто спас своего Летописца. Мало что спас, так ещё полюбил и сделал своей женой – до вас они редко доживали до шестидесяти. Дорогая Берта, скажите, что нарисовано на той картине, которую вы годами возите с собой?

– 

Две бабочки на травинке, – тихо ответила она. – Закат и две бабочки.

– 

Вы же знаете ответ, правда?

Она кивнула.

– 

И с первой минуты, когда вы их увидели в том зале, где шёл доклад, вы это знали. Ведь так?

– 

Да. – Она слабо улыбнулась.

– 

И вы знаете, когда в вашем доме появилась эта картина?

– 

Да. Её подарили отцу… на моё рождение.

– 

Джессика, Связующая… почему вы оставались в Джовеле, когда все нормальные люди оттуда бежали? Зачем вы так истязали свою душу? Вы можете сказать?

– 

Я ждала, – ответила Джессика. – И верила, что он придёт. Верила не умом, сердцем.

– 

И вы были правы. Он пришёл – за вами. Ри…

Тот резко поднял голову.

– 

Самый странный Безумный Бард в этой вселенной, – усмехнулся Атон. – Бард, который не умеет играть на гитаре, но который научился играть на куда более сложном инструменте – собственном разуме. Ты, который переводишь интуитивные построения в математические и находишь закономерности там, где другие их не видят, – ты сейчас осознал, в чём именно была ваша ошибка?

– 

Да, я осознал, – Ри усмехнулся. – Ошибки не было.

– 

Верно! – Атон просиял. – Верно! Великолепно, Ри! Так и есть, ты совершенно прав. Кир, – до этого момента молчавший и слушавший рауф повернулся к нему. – Скажи мне, живое оружие, которое умеет любить, чего бы ты хотел от этого всего? От того, что сейчас происходит?

– 

Чтобы оно не кончалось, – Кир очень серьёзно смотрел на Эрсай. Его всегдашней бравады не было и в помине. – Мы… это смешно звучит, но, по-моему, мы снова только начали.

– 

Провидец, – улыбнулся Атон. – Провидец, который давил в себе всё то, что считал… Как ты сам говорил, Кир?

– 

То, чего я недостоин.

– 

Учись отпускать себя. Ведь именно поэтому ты был всегда настолько успешным командиром, Кир Гревис. Именно потому, что видел бой… чуть заранее. Но один раз увидел неправильно. Точнее – перепутал варианты. Слишком был уверен в себе, так?

Кир кивнул, опустил голову.

– 

Не ошибается только Создатель, – посерьёзнел Атон. – Брид, Тринадцатый, вы можете не делать вид, что вас нет. Потому что вы есть, эмпатическая группа… которая на самом деле вектор, ведь так? Или нет?

– 

Отражение, – поправил Брид. – Зеркало.

– 

Точно, – подтвердил Атон. – Именно поэтому все Мотыльки так хорошо умеют искать и Бардов, и Сэфес… и всегда очень быстро находят. Они действительно зеркала. Но именно этим двоим больше всего нравится, когда в них отражается не кто попало, а…

– 

Структура, – Тринадцатый сделал шаг вперёд. – Я очень надеюсь, что нам будет оказана честь стать её частью.

– 

Вы давно её часть, – вздохнул Атон. – Изначально. Фэб…

– 

Я никто, – тут же ответил тот. – Ты…

– 

О, да, ты никто. Ты всего лишь раз за разом вместе с Провидцем создаёшь часть структуры, всего-то дел, какая ерунда, – рассмеялся Атон. – А ещё играешь со мной в умные игры и чаще всего выигрываешь. И ведь так и не научил меня играть. Их вон сколькому научил, а меня – нет. Дорогой мой друг, ты – Учитель, причём с даром от Всевышнего… Сэфес из тебя всегда получается хуже, чем учитель… впрочем, сейчас это неважно.

Все молчали, ожидая продолжения. Атон улыбнулся.

– 

Ну что ж, вот теперь мы и впрямь можем прощаться. Бард, Связующая, Сэфес, Летописец, Учитель, Провидец, Зеркало… Будущее и настоящее. Почти все уже в сборе. Остались лишь трое. Но это ещё не скоро, видимо. Да, чуть не забыл. Есть у меня один подарок для вас. Вообще-то это незаконно, но такие смычки собираются столь редко, что я не удержался и на свой страх и риск… В общем, за возраст можете не бояться. Ри, Скрипач, Ит – два года минимум на восстановление, и лет по шестьсот ещё проживёте, так уж и быть. Но не больше, – строго добавил он. – И давайте теперь без фокусов, пожалуйста. Что это, простите, такое?! В триста семьдесят они на чёрт-те сколько тянут, – пожаловался он Фэбу. – Себя беречь надо, но они же ненормальные!.. В общем, Фэб, это под вашу с Киром ответственность. Я в вас верю.

Те синхронно кивнули.

– 

Громкие названия, правда? – Атон, прищурившись, посмотрел на Ита. – Слишком громкие. И не совсем верно отражают суть. На самом деле они не имеют значения. Ит, последний вопрос – тебе не приходило в голову, почему на Терре-ноль так тепло, а? Даже на Колыме, где ты сидел, температура редко опускалась до минус десяти. Пять-шесть мороза, максимум. И почему в Москве есть море, Ит?

Тот с недоумением посмотрел на Эрсай, ожидая продолжения, но Атон ответил ему безмятежным взглядом и промолчал. Ит пожал плечами.

– 

Я не знаю, – ответил он.

– 

А должен бы знать.

– 

Но я действительно…

– 

Значит, пока не дошло, – констатировал Атон. – Что ж, всему своё время. Хотя немного жаль. Ладно. Вы всё поняли? – обратился он ко всем. – Удачи. Она вам ой как понадобится.

* * *

Первый месяц в Саприи запомнился Иту тем, что ему постоянно хотелось спать. Нужно было бегать по каким-то делам, что-то с кем-то обсуждать, кому-то что-то доказывать – а ему больше всего на свете хотелось лечь, накрыться с головой одеялом и не реагировать на внешние раздражители. Крайне желательно, чтобы было темно, и чтобы рядом был кто-то (кто получится), чтобы быть в темноте не одному, а с кем-то, с кем темнота становится уютной и доброй.

Спать было совершенно некогда, поэтому Ит ходил какое-то время, по его собственным словам, как под наркозом и соображал с большим трудом. Если шло очередное совещание или переговоры, он сидел рядом с Бертой и Рыжим и старался не упустить нить разговора, но всё равно каждый раз упускал, и, если его о чём-то спрашивали, начинал озираться в поисках поддержки. Хорошо ещё, что поддержка была рядом и вовремя подсказывала…

Фэб объяснил, что это реакция, что после такой встряски мозги действительно нуждаются в разгрузке – и от Ита, наконец, на целых десять дней отвязались. Впрочем, теперь его присутствие было не особенно нужно: генные карты подтвердили, часть вопросов с финансами удалось уладить миром.

Конечно, Совет был от ситуации не в восторге, но когда Скрипач и Ри объяснили, что они не собираются разрушать весь счёт, а хотят в дальнейшем использовать максимум сотую его часть, Совет немного успокоился. Потом Ри придумал хитрую комбинацию, позволившую даже несколько увеличить доход для планеты, и после этого Окист с радостью признал их «своими» – они получили неограниченное гражданство, избирательные права и кучу приятных бонусов. Например, право на личный транспорт, покупку земли, на строительство.

…В одно прекрасное утро Ит проснулся и с удивлением обнаружил, что спать ему больше не хочется. Было совсем рано. Он переоделся, вышел в коридор – захотелось побегать. Хорошо, что никого нет и что коридор в длину почти пять километров! Отмахав первую десятку и про себя немного удивившись, что это удалось – пусть не с прежней лёгкостью, но всё же, – он нарастил темп и, уже с некоторым усилием, заставляя себя, сделал ещё десятку. Бегать по коридору оказалось скучно, и он пошёл обратно.

Кир, оказывается, уже проснулся. Он сидел за большим столом в общем зале, допивая свою «утреннюю воду» (Кир по утрам всегда пил воду), и, видимо, тоже собирался немного размяться – уж кого, а его растительное существование без нагрузки совсем не прельщало.

– 

Ты чего, бегал? – удивился он, увидев Ита.

– 

Ага, – отозвался тот. – Скъ`хара, слушай, надо что-то думать про жилье. Тут, конечно, хорошо, но даже не потренируешься толком.

– 

Тебе рано тренироваться. Тебе пока что отдыхать сказали.

– 

Кир, я два месяца отдыхал, достало уже. Я ведь не собираюсь жилы рвать. Но и вот так, как сейчас, тоже не хочу. Так что насчет дома решать будем?

– 

Дом? – Кир задумался. – Большой нужен будет дом… Слушай, псих, а давай сейчас полетаем, место посмотрим? Они вроде бы сказали, что землю продадут где угодно.

В зал вышла отчаянно зевающая сонная Джессика.

– 

Вы куда-то собрались? – Она потерла глаза.

– 

На разведку, – объяснил Ит. – Насчёт строительства.

– 

О, я с вами! Кофе только выпью.

– 

Давай. Ит, иди, сполоснись, и двинулись.

* * *

…Катеров они на радостях купили четыре штуки, причём очень хороших моделей. Машинки эти были чем-то немного похожи на катера Сэфес, но, конечно, технически до них не дотягивали на несколько порядков. С управлением ни у кого проблем не было, все, за исключением Берты, раньше подобные машины водили. Берта, впрочем, тоже не отставала: как только получили разрешение, она пошла учиться – и право на управление катером должна была получить совсем скоро. Остальные, дабы соблюсти формальности, сдали всё экстерном.

Вёл Кир. В окрестностях Саприи он, само собой, осторожничал, но когда отошли километров на двести – решил полихачить. В результате Джессика минут через десять начала просить, чтобы он перестал: от того, что рауф вытворял с маленькой вёрткой машинкой, ей становилось немного не по себе.

– 

Кир, ну прекрати, – просила она. – Ну что тебе неймется? Ит, скажи ему…

– 

Что я ему скажу? – удивился Ит. – Забирай управление и давай сама.

– 

Не полечу я больше с вами, – рассердился Кир. – Трусливые вы. Вот солнышко – другое дело.

– 

А этого придурка вообще надо дома запереть!..

Катер сейчас шёл над береговой полосой, внизу, вдоль берега, тянулись бесконечные хвойные леса, потом появились скалы, берег стал круче; волнующееся утреннее море билось о камни… Кир опустил машину ниже, повёл над самой водой, а потом вдруг резко взял вверх, так, что у Джессики и Ита аж дух захватило.

– 

Ну всё, правда, хватит, – попросил Ит. – Мы же посмотреть хотели.

– 

Ладно, – сдался, наконец, Кир. – Я, кстати, понял, чего мне не хватало на том свете.

– 

И чего же? – с интересом спросил Ит.

– 

Остроты жизни, – Кир усмехнулся. – Жизнь – это не покой и не стагнация. И когда всё хорошо, это тоже не жизнь. Это… – Он задумался. – Это, наверное, слишком для меня скучно.

Джессика покачала головой.

– 

Ты упрощаешь, – возразила она. – Нельзя всё сводить только к покою. Существуют и другие вещи…

– 

Ага, – мрачно кивнул Ит. – Для кого-то, может, и существуют. Ну так мы смотрим или нет?

Кир поднял машину ещё выше и сбросил скорость до минимума.

– 

Горы, море, лес, – отрапортовал он. – Ит, а это что за место вообще?

– 

Это Эстен, – Ит вывел обзор. – Южный отрог, если точно. Места действительно красивые, но тут если кто живёт, то только на берегу. Кажется, километрах в ста дальше… Можно посмотреть, я точно не скажу. Считки-то старые, могу ошибиться.

– 

А почему не живут? – удивился Кир.

– 

Чёрт его знает, – признался Ит. – Какая-то тут неустойчивая климатическая зона. Зима «жесткая», до минус двадцати пяти, лето жаркое. Это можно потом через Скивет уточнить. А ещё тут климатизаторы были… кажется.

– 

А рибир не тут рос, случайно? – поинтересовалась Джессика, разглядывая пологий горный склон, заросший густым лесом. – Какое красивое место… Кир, посади катер, а? Хочу понять, какой вид будет, если смотреть вон с той точки…

Место и впрямь оказалось красивое. Относительно ровный каменистый участок, на котором тут и там росли деревья, похожие на сосны (аскван, пояснил Ит, эти деревья называются аскван, у них какая-то особенная смола, её с Окиста даже экспортируют, говорят, она целебная), располагался между двух отрогов, расходящихся в стороны, и с него открывался действительно великолепный вид на море. Выше, над участком, поднимался горный склон, где-то до середины поросший всё тем же лесом.

– 

Что это за гора? – Джессика подняла взгляд. – Ну вот эта, большая?

– 

А это как раз непосредственно Эстен и есть, – пояснил Ит. – Это пик Страто.

– 

А нам тут строить-то разрешат? – поинтересовался практичный Кир.

– 

Если не разрешат, нам никто не сможет помешать устраивать тут пикники, – пожал плечами Ит. – Разрешат, как мне кажется. Сдерут, правда… особенно за стабилизацию участка склона. И ещё вон там, кажется, речка – с речкой тоже нужно будет решать. Горные речки, они, знаете ли, штуки серьёзные. Если дом смоет, строители потом с нами не расплатятся.

– 

Да ладно, сделают с речкой что-нибудь, наверно, – Кир хмыкнул. – До моря тут получается километра два, да?

– 

Угу, – согласился Ит. – Берег посмотрим?

– 

Посмотрим, – согласилась Джессика. – Вообще, если говорить серьёзно, то мне тут действительно нравится. Уж раз нам нельзя пока жить там, где нравится по-настоящему…

Она не договорила. Кир подошёл к ней, приобнял за плечи.

– 

Джесс, я тоже тоскую, – сказал он серьёзно. – Но ты же понимаешь, что…

– 

Мы все тоскуем, – Ит вздохнул. – Но сейчас действительно… не надо. Если мы хотим, чтобы потом, чтобы дальше…

– 

Вот «чтобы дальше» было, надо взять себя в руки и приводить в порядок то, что требуется, – подытожил Кир. – Джесс, встряхнись. А ну-ка быстро взяла и встряхнулась!

– 

Я в Питер хочу, – Джессика всхлипнула. – Вы себе не представляете, как! Я хочу… домой…

Ит отошёл в сторону, присел на большой плоский камень.

Домой?

О, да…

Конечно…

– 

Мы все хотим домой, – произнёс он в пространство. – И я тебе клянусь, Джесс, что домой мы вернёмся. Но… что толку от дома, в котором никто не ждёт, верно? С этим ты согласна?

Они молчали, смотрели на него и молчали.

– 

Мы устали, ребята, – Ит опустил голову. – Надо собраться… надо как-то собраться… А для этого нужно…

– 

Для начала нужно оставить рефлексию, – твёрдо сказал Кир. – Значит, так. Место нам нравится?

– 

Нравится, – Джессика улыбнулась. – Место действительно хорошее.

– 

Значит, тащим сюда остальных и показываем. И, Джесс. Знаешь, если мы всем скопом будем устраивать всемирную тоску, ничего хорошего из этого не выйдет. Терпение, блин! Терпение, я говорю!.. – Кир строго посмотрел на неё, а потом не выдержал и усмехнулся. И она усмехнулась тоже.

– 

Слушайте, а ведь интересно, – Ит поднял голову. – Я за этот месяц понял кое-что, но сформулировать не мог. Мы тоскуем знаете по чему именно?

– 

Ну? – Кир повернулся к нему. – Давай, псих, выкладывай.

– 

Суть Русского Сонма – это жизнь. Жизнь стагнации, как таковой, не предполагает, её нельзя свести к благополучию души и тела, к полному комфорту, внешнему и внутреннему, потому что жизнь – это рост, это продвижение. Останови, заставь замереть, и она тут же превратится в уютное болото, в котором существо с живой душой не выдержит и дня.

– 

И?

– 

Вот тебе «и». Вектор, о котором я говорил, он и предполагает эту самую жизнь, суть которой не отсутствие или присутствие благополучия… – Ит осёкся. – И нельзя… нельзя прийти куда-то окончательно, понимаете? У пути нет конца.

– 

Запиши это всё. Нет, я серьёзно, это действительно надо будет записать, особенно учитывая то, откуда у тебя это понимание… взялось, – попросил Кир. – Но я не совсем понял, к чему ты это сказал?

– 

Только к тому, что сейчас у нас появилось – вот это всё. – Ит обвёл взглядом склон. – И мы все живые. И можем идти дальше. Не переживай, Джесс. Это просто такой кусочек пути. – Он улыбнулся. – Не самый лёгкий. Но ведь нам никто не обещал, что будет легко? Так?

– 

Так, – согласилась Джессика. – Ну что? Полетели завтракать и агитировать остальных?

– 

Запрыгивайте, – предложил Кир. – Псих, сделай-ка доброе дело, пожалуйста, как вернёмся.

– 

Это ещё какое? – с подозрением спросил Ит.

– 

Рыжий у нас слегка закис, и не мешало бы немного его подбодрить. Поэтому я тут вот чего придумал…

Эпилог

Поставив ногу на верхнюю платформу осевушки, он смотрел на склон. Может быть, сегодня всё-таки получится? Сложный спуск. В этот раз – кто кого? Кто окажется сильнее?

На той неделе не вышло, упал. Понял, что недоработал конструкцию, и засел на два дня в мастерской, вылавливая собственные ошибки. На осевых санях так вообще-то никто ещё не катается. Сани делают двухполосными, устойчивыми, а конструкция, которую Ит сейчас придерживал ногой, имела всего одну полосу, которая делилась на два уровня – нижний соприкасался с поверхностью, верхний, основная платформа, служил для управления.

По сути – усложнённая монолыжа. Сильно усложнённая. Зато на ней при большом желании реально даже по голым скалам кататься.

…Хорошо, что сломанную руку можно за неделю вылечить…

Внизу, в крутящейся снежной мгле, был расположен погодник, здоровенный компенсатор, который сейчас «работал весну» для какой-то северной области: шло формирование циклона. Циклон делали, чтобы за сутки, или чуть больше, смыть весь снег на площади в несколько десятков квадратных километров.

Там, внизу, сейчас бушевала буря.

Он надвинул на лицо ветрозащитную маску, поправил застёжки на вороте комбинезона.

Оттолкнулся – и осевушка, пока что плавно и медленно, пошла вниз.

* * *

…В первый год они постоянно болели – проблемы, о которых раньше и думать было некогда, скопом полезли наружу. Ри в результате вообще пришлось класть к Лурье больше чем на месяц: у него сдали нервы, да ещё и давление начало чудить так, что он испугался. Оказалось, проблемы с сосудами, причём настолько серьёзные, что без операции не обойтись. Потом вынесло Скрипача, причём вынесло конкретно – проблемы с сердцем. Следующей стала Берта, которая, впрочем, обошлась малой кровью – ей достались какие-то эндокринные сбои и неполадки. А потом, по словам остальных, «оторвался по полной» Ит, у которого напрочь слетел гормональный фон. И это всё – не считая бесконечных простуд, постоянной сонливости, усталости и прочих досадных мелочей, которые превращают нормальную жизнь в унылое и постылое существование.

В результате строительством дома занимались преимущественно Джессика, Кир и Фэб. Мотыльки тоже порывались участвовать, но тут уже воспротивилась Джессика, которая сочла, что для них лучше подыскать какое-то более спокойное занятие. Без экстрима на строительной площадке.

Мотыльки с ней не согласились и вскоре придумали себе занятие сами. Так в Саприи появилась Школа Эмпатии: зарегистрированная, по всем правилам оформленная и начавшая пользоваться большим успехом практически сразу. От желающих учиться отбоя не было, к Бриду и Тринадцатому кто только не шел. И молодые матери, которым хотелось точнее чувствовать малыша, и владельцы животных, желающие эмоционального контакта с питомцами, и просто романтически настроенная молодёжь.

– 

Заодно можно и будущих соратников присмотреть, – говорил Брид. – Может быть, кто-то захочет с нами дальше работать. Не будем же мы сидеть тут до скончания века, правда?

Именно в этот период Ит начал пробовать писать. Одна работа была по Русскому Сонму (и работа эта теперь грозила перерасти в серьёзную монографию), а вторая – цикл коротких забавных историй, который назывался «Насмешники». Этот цикл он придумал исключительно для своих, повеселить. Но позже выяснилось, что «Насмешники» понравились не только Скрипачу и Фэбу.

После того, как первая часть «Насмешников» стараниями Скрипача попала в Скивет, в общий доступ, Иту начали присылать сообщения те, кому истории понравились. Преимущественно – девушки. Молодые. Которые жаждали, во-первых, визуализации текстовых героев и, во-вторых, познакомиться с автором. Ит от знакомств пока что отказывался – к популярности он не привык. Но продолжение «Насмешников» пообещал написать обязательно.

Ему самому, сказать по секрету, очень нравились эти два гермо-авантюриста, выдуманные на досуге, которые были, пусть и совсем немного, похожи на него и Скрипача в молодости…

* * *

Мимо летели скалы и валуны, скорость была уже приличной, но он знал – это пока не максимум. Максимум будет ниже, как раз в районе компенсатора. Там, где сильнее всего ветер, там, где совсем рядом – сердце бури.

Этот участок склона стабилизирован не был, тут могло произойти всё, что угодно, но это лишь добавляло остроты ощущениям. Той самой остроты, без которой не бывает жизни.

* * *