Текст книги "Воспоминания душегуба: Друг (СИ)"

Автор книги: И. Ставров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

День тянулся невероятно медленно, словно застоявшийся мёд с деревянной ложки. Чтобы не искушать себя, а тем паче, свои пальцы, я сжал руки в кулак, запретив себе шевелиться. Ладони уже давно вспотели, и хотелось подставить их под приятный тёплый ветерок, но как только мне хотелось раскрыть ладони, чувствовал на себе взгляды безликих.

– Двигаемся без остановок, – прервал мои мысли Ингул. – К вечеру должны поспеть.

Это был неожиданный удар. Каргалы не оставляли мне выбора. Не будет никакой ночи. Не будет никакого завтра. Времени не осталось. Сердце, стучавшее в грудную клетку, наверное, мог услышать любой. Оно шумело в ушах, заглушая остальные звуки. Стиснув зубы, я пошевелил пальцами. Острая кромка как влитая застыла между дрожащими указательным и большим пальцами и принялась терзать бечёвку. Таппаны галопом несли рядового к плахе, а в наступающем сумраке становилось труднее рассмотреть мои движения. Тем не менее, мне казалось, что громоподобный скрежет лезвия о верёвку заглушал хлюпанье копыт, выворачивающих намокшую землю.

Всё случилось слишком быстро. Не знаю, что меня выдало – сосредоточенное лицо с не моргающими глазами, устремившимися вдаль, или стучащее сердце, но действовали каргалы подобно отлаженному тысячелетиями механизму. Когда шея оказалась в стальном захвате, доступ воздуха тотчас оказался перекрыт, лицо налилось кровью, а перед глазами засверкали звёзды. До этого мне казалось, что мои руки надёжно схвачены бечевой, но когда каргалы вывернули их ладонями вверх, пришлось в этом сильно засомневаться. Жгучая боль от прокрученных запястий появилась только через несколько ударов сердца, но я этого уже не помнил.

Радаган… Столица, о которой я грезил с тех пор, когда посетил её в первый раз. Мраморный город поразил двенадцатилетних карапузов, отправленных на месяц в столичную Гильдию. Ещё на подъезде все высовывали головы, силясь рассмотреть белоснежный град с возвышающимися тут и там высокими башенками. При упоминании Радагана, перед глазами всплывала жизнерадостная девушка, раздававшая нам вкусные пирожки со щавелем на рынке. Кислое растение, от которого я строил рожицы и куксился при одном его упоминании, превращался в божественное лакомство. Может, подобным вкусом наделяли их изысканные руки хозяйки, но свежеиспечённые пирожки после одного только укуса расплывались во рту сочным нектаром, сладостно лаская нёбо.

Когда нас отправляли на практику, каждый ученик с замиранием сердца ожидал, что в столицу распределят именно его. Мне повезло и бывать в древнем городе мне приходилось часто. По преданиям, мраморный город основали ещё до Эпохи Второго Солнца, поэтому от самых старых улиц веяло чем-то древним и величественным. А количеством гранитных, базальтовых, и иных колонн Радаган мог соревноваться со всей Эритреей, кто бы что там ни говорил!

В уши ворвались звуки резни, выдернув из сна в один миг. Бряцало оружие, кто-то хрипел, нападал с криком, звал на помощь, но потом всё обрывалось. Вдруг звуки борьбы послышались совсем рядом. Открыв глаза, я не успел увернуться от случайного тычка локтём отведённой для укола руки. Удар пришёлся в скулу и выбил меня со спины жеребца на мостовую. Не обращая внимания на головокружение и нарастающую боль пониже спины, я вскочил. Луна совсем погасла, скрывшись за редкими облаками, а темнота протягивала руки к мельтешащим в схватке силуэтам. Не успел я даже сосчитать количество людей вокруг, как в редком свете звёзд блеснул клинок. Нож прошелестел в воздухе, разорвав мои путы, и послышался сдавленный хрип. Из правого глаза человека блеснул в свете луны стилет, который и разрезал верёвки. Но в том месте, откуда произошёл бросок, никого уже не было.

Вытащив из глаза чужака окровавленный кинжал, а также нож из-за пояса, я быстро обрезал путы. Нас перехватили в узком переулке, ширина которого достигала четыре шага. Каргалы выбрали довольно узкий переулок, если вспомнить про огромные площади мраморного города.

Скользнув взглядом по улочке, успел насчитать лишь двух таппанов, а количество нападавших явно меньше шести.

«Если станет ещё меньше, они примутся за тебя, Мангуст», – эта мысль пришла в голову уже во время бега по узким трущобам. Я не имел ни малейшего понятия, в каком направлении бежать, поэтому первое время просто путал следы. Ноги быстро устали, а нарастающая боль в раненой голени принялась вгрызаться в плоть с каждым ударом сердца. Через некоторое время пришлось остановиться. Стена оказалась чарующе прохладной, а тишина нарушалась лишь моим хриплым дыханием. Восстановить его удалось быстро. Вытерев рукой лицо, я ощутил сильный запах мяты и принюхался к оружию, которое всё ещё сжимал в стальной хватке. Сделал это просто для того, чтобы унять нервы, ведь именно из-за них мне чудился вдалеке топот ног. На этот раз звуки не были иллюзиями. Выругавшись, я сорвался с места, утонув в темноте и надеясь на сестрёнку, что скроет меня от преследователей. Надо бежать, бежать… А куда? А зачем? Это неважно! Сперва беги, потом думай!

Утомительная погоня вскоре вывела к постоялому двору. В окнах горел свет, слышались голоса и стук деревянных кружек с сикерой – излюбленным напитком всех женатых мужиков. Первый же попавшийся таппан оказался осёдлан. От него пахло потом и усталостью после долгой дороги. Помоги, друг, иначе скоро смертью и червями будет пахнуть от меня. Незнакомый запах напугал взбрыкнувшего жеребца, но показать свою силу было несложно. Уступившее копытное позволило забраться к себе на спину и помчалось после первого же приказа. От стучавших копыт по мостовой хотелось вжать голову в плечи и тихо ругаться. Такой грохот посреди уснувшего города был сродни набату в мирное время.

Едва я преодолел улицу, как где-то сзади послышался протяжный свист. «Каргалы уже взяли след, и кольцо сужается», – прошелестел сухой голос тени, но пришлось от него отмахнуться. Улица оказалась широкой. Тут же в памяти всплыл детский образ рыночной площади Радагана со снующими повсюду толпами людей. Не успев досмотреть видение, я пришпорил таппана, помчавшись к противоположному концу улицы. Головокружительные скачки, свист в ушах, прикрытые глаза – а я уже успел забыть, что такое управлять таппаном. Радость исчезла, когда к цокоту копыт моего жеребца присоединился ещё один всадник, вынырнувший из-за угла. Это оказалось настолько неожиданно, что я не стал медлить и выпустил из рук кинжал, впившийся точно в бок наездника. На тот момент мне было неважно, друг это, враг или обычный человек. Мне хотелось выжить. Схватившись за бок, он, всё-таки, нашёл в себе силы бросить клинок, просвистевший у моей шеи. «Если бы ты вовремя не пригнулся, то тебя бы уже пережёвывала Инзелла», – промурлыкала, наслаждаясь битвой, тень. Я знаю! Именно поэтому только что смог щёлкнуть её по носу! Воистину, разговоры с самим собой скоро сведут с ума. Где-то позади, из-за угла, вынырнули всадники, а я сильнее пришпорил жеребца.

Да чтоб вы с тёщами жили!!! В ответ на мои ругательства, в спину подул тёплый ветер. Может, мне показалось, может я начинал бредить, но жеребец вдруг ускорился, стрелой вылетев за пределы города. Ветер появлялся в моей жизни всякий раз, когда случалось что-то важное. Я предпочитал думать, что он помогает мне сделать правильный выбор, однако чем измерять правильность мне было, пока что, неизвестно.

Давящие на плечи стены разошлись в стороны, выпуская жеребца. Каю, упавший в лапы Инзеллы, не просто сумел щёлкнуть богиню по носу. Невероятно извернувшись в её липких щупальцах, он лихо рубанул по пальцам, а после хорошенько так вмазал по многострадальному носу. Взвизгнув, богиня треснула в бессилии исполинским кулаком по земле. Смертный обманул Владычицу Нижнего Мира, и она ему этого никогда не простит.

Запах свободы опьянял. Улыбка лезла на лицо, но я сумел на время спрятать её, обернувшись на полном ходу. Сердце провалилось в пятки, когда вдалеке показались чёрные точки. Казалось, таппан взмок настолько, что само седло ходило ходуном, норовя в любой момент скинуть седока. Ну уж нет! Я так просто не сдамся!!

Скачка длилась долго. Мне попался на зависть крепкий таппан. Уже середина ночи и совсем скоро забрезжит рассвет, а жеребец если и сдал, то ненамного. Чего нельзя сказать о моих нервах. Постоянно оглядываясь, я уже не боялся за хрустевшую шею, а лишь сильнее сжимал зубы – преследователи нагоняли. От двух-трёх вёрст, разделявших нас, едва ли осталась половина. Ровная дорога сменилась выбоинами, на которых таппан принялся спотыкаться. К сожалению, это оказались не кочки или выбоины в ровной дороге. Споткнувшись в очередной раз, уставший таппан кубарем покатился по земле. Мне кое-как удалось выпутать ноги из стремян и не сломать их при падении. Ушёл в перекат и, погасив энергию, бросился к таппану. Обливающееся потом животное дышало тяжело, с хрипом, и по моему телу пробежалась стая мурашек. Загнанное животное переломало ноги и билось в агонии. Не стоило тратить драгоценное время, подбегая к таппану, пожертвовавшему собой ради меня. Измученный жеребец не ждал от седока ничего. «Ничего, кроме последнего желания», – прошептала тень и я вынужден был с ней согласиться.

Вытерев окровавленный нож о траву, я бросился к виднеющейся вдалеке тёмной стене леса. Нога разболелась со страшной силой, и приходилось только рычать в бессилии. Не догоните, гады! А если и догоните, то загнанная крыса откусит вам пальцы, продавая свою жалкую жизнь подороже!..

В темноте улицы, доселе хранившей молчание, вспыхнуло пламя битвы. Замелькали тени, послышались вопли боли и крики отчаяния. Похоже, работники ножа и топора выбрали рыбку не по крючку.

– Бритва!..

Каргал не спешил отвечать, упоённый схваткой, и командиру пришлось повторить приказ громче.

– Бритва, долбать твой лысый череп!..

– Я!

– Крыса хомут скинула, бегом за ним!

– Есть!

Оставив Ингула разбираться с оставшейся швалью, Бритва, один из безликих, и Гончая, прыгнули в сёдла.

– За мной.

Короткий приказ и Бритва, поднеся странный предмет ко рту, засвистел. Бандитов, напавших на каргалов, довольно быстро повязали и начали допрос.

– Кто вы? Чей приказ?

– Это он! Он сказал, что здесь будет богатая и лёгкая добыча! Дал денег и сказал ждать.

– Кто?

Пытаясь выкупить свою жизнь, мужчина чуть ли не брызгал слюной. Он не знал, что никто не даст ему и толики подобного шанса.

– Он!.. Он..

Пытаясь вдохнуть, мужчина выпучил глаза, потянул за ворот Ингула и, последний раз крякнув, обмяк. Следом за ним попадали один за другим и остальные пленные. Повернув мужчину на живот, Ингул подозвал каргала с факелом. Осветив затылок, Ингул увидел крохотную затянувшуюся дырочку от иглы.

– Техника отложенной смерти, – сказал, как выплюнул, Ингул.

Приём выполнен идеально – игла вошла точно между первым и вторым шейными позвонками. Выругавшись, Ингул бегло осмотрел трупы и не нашёл более никаких следов, позволяющих обнаружить нанимателя.

– Твою же мать!.. – тихо выругался Ингул, вскакивая в седло.

У ворот в их маленькой компании преследователей прибавилось всадников, отставших на пару десятков локтей. Первыми скакали безликий и Бритва, каким-то чудом сумевшие рассмотреть одинокий силуэт Мангуста. По энергичным выкрикам Бритвы, алгунир поняла, что они нагоняют беглеца. Беглеца? А кто он был для неё? Случайный неудачник, который постоянно путался под ногами? Или довольно умелый рукопашник, сумевший с лёгкостью с ней совладать? Да, именно. Самый настоящий неудачник. Закусив губу, девушка если и выполняла приказ каргалов, то до сих пор не понимала, на чьей она стороне и зачем делает всё это. В этот момент она забыла, что является подчинённой и обязана выполнять любой приказ начальства, независимо от её собственных убеждений.

Мысли оборвались, словно натянутая струна лютни. Таппан беглеца не выдержал скачки и упал от истощения. Спустя несколько ударов сердца девушка смогла рассмотреть таппана и силуэт рядового, убегающего в сторону леса. Он не успеет, – подумала она. До опушки несколько вёрст, а уже спустя десяток вдохов они окружат беглеца и участь его очевидна.

Подстёгивая таппана, девушка вырвалась вперёд, догнав Бритву и оставив безликого позади. Негласный капитан их маленького отряда лишь покосился на неё, стегая жеребца по крупу. Всадники нагоняли, но загнанная крыса улепётывала, что было сил. Их разделяло четыре десятка саженей и в следующие мгновение охотники захлопнут ловушку. Её бывший подчинённый знал это, но всё ещё на что-то надеялся.

Бритва уже скалился, держа наготове кинжал. Алгунир зажмурилась. Но спустя несколько ударов сердца скачка всё продолжалась. Именно в этот момент небо сверкнуло яркой вспышкой, и ударил невероятной силы гром, оглушивший их на некоторое время. За ним последовали ещё несколько громовых ударов, но дождя так и не наблюдалось. Несмотря на то, что они выжимали из мышц таппанов всё, на что те были способны, расстояние никак не сокращалось. Наоборот, оно даже увеличивалось. Мангуст вдруг запнулся, но быстро обрёл равновесие и их таппаны начали сдавать. Беглец ускорился ещё сильнее и вскоре исчез из виду в сумраке. Изумление застыло на лицах Бритвы и Гончей, рыскающих глазами по густому киселю тьмы. Но Мангуста нигде не было видно. Они уже добрались до опушки сосняка, и дальше ходу коням не было. Спрыгнув с таппана, Бритва озадаченно озирался по сторонам, а потом повернулся в сторону Гончей:

– Это что сейчас было?!

Изумлённая девушка не смогла найти слов и лишь беззвучно открывала рот.

– Урод!.. Как ему это удалось?! Это колдовство!.. Гончая, Змей!

– Я! – синхронно выкрикнули подчинённые.

– Обыскать тут всё!

Позади слышалась догоняющая группа и Бритве не хотелось разводить перед Ингулом пустыми руками. Никто никогда не поверит в сказку о человеке, перегнавшем таппана. Углубившись в чащу, девушка вскоре наткнулась рукой на ткань, повисшую на сломанной ветке. Взяв её в руки, она тут же спрятала ткань в один из карманов. Именно ей она перевязывала икроножную мышцу Мангуста. Гадать о причинах своего поступка она будет после.

– Нашла что-то? – Бритва появился неожиданно.

Вскрикнув, девушка отшатнулась, хватаясь за нож.

– Тьфу ты, и чему вас только учат? Нашла что, спрашиваю?

Алгунир закрутила головой:

– Н-нет!..

Выругавшись, Бритва исчез в зарослях, оставив замершую Гончую наедине со своими мыслями. Она чувствовала себя предательницей. Отдай она находку, собаки смогли бы куда быстрее по запаху найти беглеца. Не смертельно, ведь у каргалов была одежда и оружие Мангуста, но времени на поиски прибавится. Не понимая, зачем она сделала это, алгунир отстранённо ходила по опушке, не решаясь сказать Ингулу, который что-то обсуждал с Бритвой. Разговор уже перешёл на повышенные тона и вот-вот она услышит ругань командиров.

– …иди в штаб!

Девушка не сразу сообразила, что обращались к ней.

– Гончая!

– А?

– На сеновале ахать будешь! Алгунир Гончая!

– Я!

– В штаб, бегом марш!

– Есть!

– Змей!.. Мать вашу, где вы все! Змей!!! – услышав ответное «Я!», Бритва закончил: – Едешь с Гончей.

Стоя в чаще, безликий крикнул «есть» и воровато оглянулся. В паре саженей слышались шуршания каргалов, отыскивающих следы беглеца. Проведя ногой по земле, Змей стёр последний след Мангуста, и, присыпав листьями, поспешил к своему таппану. Иглы с разведённым снотворным, которые он вколол таппанам перед погоней, продолжали осуждающе жечь его кожу через плотную ткань промокшей одежды. Накрапывающий дождь говорил о приближающемся ливне. Осень для каргалов начиналась скверно.

Глава 3. Пещеры стенаний

Сознание возвращалось медленно, теряясь в бесконечных лабиринтах кошмаров. Где-то недалеко журчала вода. От этого сладкого слова пересохло во рту, а язык превратился в потрескавшийся такыр. Телом овладел холод, и даже мысль о движении причиняла боль. Свет, пробивавший сквозь сжатые веки, тряс за плечо, силясь разбудить. Но мне было слишком тяжело пошевелиться, а тело требовало отдыха. Следовало бы перевернуться на левый бок, – пронеслась мысль, и я, всё-таки, открыл глаза.

Одинокий ручеёк, прогрызший крохотное отверстие в поисках свободы в гранитной скале, обжигал холодом. Повернувшись на живот, я окунул лицо в ледяную воду. Зубы мгновенно свело, но я продолжал жадно глотать воду, пока лёгкие не загорели огнём. Перекатившись на спину, какое-то время хрипло дышал, глядя на окно ясного неба сквозь решётку переплетённых ветвей. Ручейки ледяной влаги стекали по отросшей щетине, теряясь в волосах и заглядывая в уши.

Воспоминания прошедшей ночи набросились неожиданно, заставив меня подскочить. Мышцы пронзило болью и пришлось припасть на колено, хватаясь за голень. Приподняв штанину, облегчённо вздохнул – воспаления и гноя пока не наблюдалось.

Поблизости никого не было слышно, а щебет птиц дарил надежду. Смыв старую кровь холодной водой, я принялся тщательно промывать рядом с укусами, обдумывая, кто же стоял за нападением на нас той ночью? Следовало пожать руку этому смельчаку. Каргалы наверняка быстро расправились с напавшими, но теплилась надежда, что и их ряды обагрили кровью.

Недалеко возвышался кряж, и осмотреться с большой высоты мне бы не помешало. Одинокий кузнечик вовсю отдувался за своих братьев, работая на износ перед затяжной зимой. Синицы, дрозды и воробьи занялись во все голоса, и из-за них казалось, что в следующий момент спина моя окажется нашпигована стрелами. Но мгновения ужаса плавно перетекали в затяжные арии соловья, который словно пытался о чём-то предупредить, резко переходя с нежных нот на мощные стрекотания.

Подъём дался нелегко. Приходилось следить за каждым шагом, выбирая наиболее безопасный путь по крутому склону. Вопреки ожиданиям, кряж не дал ровным счётом ничего. Высокий сосняк не позволял рассмотреть дальше тридцати локтей, а забраться на голый ствол дерева с раненой ногой оголодавшему и больному на голову… Нет, увольте.

На севере кручи покрывались сплошными лесами, на востоке места неспокойные, и поэтому хорошо охраняемые. Наверняка не без помощи каргалов. На юге же много городов и поселений, где можно залечь на дно и через пару лет в какой-нибудь глухой деревне появится молодой подмастерье с безукоризненным прошлым. А если повезёт, добраться до Каменки, а там и в пустыни Остробережья можно направиться, или в Эренор… В общем, направление перспективное. Какой вывод? Правильно, идём на восток! Считать каргалов дураками нельзя, поэтому наверняка они в первую очередь будут думать о юге как наиболее вероятной цели моего бегства. А мы пойдём туда, где нас не ждут. Раненый пёс наденет шкуру льва и заползёт в клетку, чтобы ночью перегрызть глотки врагам.

Раньше мне казалось, что нет ничего утомительнее, чем подниматься в гору. Как же я ошибался. При спуске нога нагружалась ещё больше, и я не был уверен, что к вечеру смогу нормально передвигаться. Оставалось только недоумевать, как за ночь каргалы меня не нашли? Ливень, конечно, вовремя грянул, но рано или поздно они возьмут след.

Посередине низины, куда я спускался, излучинами текла река, бравшая начало с Южных Гор. Низина, спустя десятка три беру, упиралась в высокий отрог. Далеко вдали можно было заметить Южные Горы, которые и позволили определиться с направлением. Радость длилась недолго. К концу дня желудок прилипал к позвоночнику, а еды найти в таком состоянии было крайне сложно. Но самым скверным было то, что время неумолимо сокращалось. Казалось, можно было почувствовать струну времени, готовую вот-вот лопнуть от натяжения. Приходилось прислушиваться к ощущениям, каждый миг ожидая нападения. Дыхание при ускоренном шаге начинало сбиваться, вызывая одышку. Головокружение уже давно стало привычным, но когда я начинал шататься из стороны в сторону, приходилось ненадолго останавливаться.

Обычно в этих краях ночь длилась долго. В вечерних сумерках жизнь менялась, набрасываясь комарьём и другими насекомыми. В это время терпеть холод было уже очень сложно, но вскоре наступала ночь, дополнительно обжигая кожу равнодушным светом ледяных звёзд. Они зажигались ярко и горели долго, а их нестерпимо хотелось потушить утренним солнцем, которое зальёт этот мир теплом нового дня.

Как ни странно, ночь кончилась быстро. Солнце прибавило сил, позволив идти весь день, а к вечеру совершенно неожиданно встретилась дорога. Выйдя из кустарника, сдирая с себя репей, из-за недосыпа не сразу заметил, что вышел на ровную поверхность. Ежели не репейник, маячивший передо мной, дороги бы и не заметил. Я не знал, куда она вела, но рано или поздно она должна была кончиться в населённом пункте. В тот момент мне не пришло в голову, что идти по дороге – наивысшая глупость, ведь патрули каю проверят дороги в первую же очередь.

Поздним вечером дошёл до города Селахгасе. Находясь в холмистой местности, древний острог Селахгасе существовал ещё в самые первые года Эпохи Второго Солнца. Кто-то утверждает, что он был построен для обороны от тварей Гиблых Земель, а кто-то, что город существовал ещё во времена Эпохи Первого Солнца. Но Большая Вода стёрла древний город, оставив лишь базальтовый фундамент, на котором уже и строили сепахийцы. Сойдя с дороги, присел у дерева, пытаясь не замечать жалящих насекомых.

Раньше, со снаряжением и будучи здоровым не составило бы труда попасть в город, но сейчас меня одолевали сильные сомнения. От такого быстрого темпа по пересечённой местности боль в ноге начала кусаться безумным пауком, а голова, как и всё последнее время, гудела. Но отдых являлся слишком большой роскошью, ведь стоит прилечь на боковую, и можно уже не проснуться.

Опасность приближалась, и следовало бы поскорее что-то предпринять. За раздумьями чуть не пропустил телегу, выехавшую из города. Наверное, что-то случилось, и, развернувшись, люди подались назад. Заросли репейника отбрасывали хорошую тень, и скользнуть по ней до телеги труда не составило. Спрятаться под телегу было не сложно, но проделывать подобные выкрутасы на ходу мне доводилось впервые. В итоге больно ударился затылком, спиной и копчиком. Причём последним далеко не один раз. По бокам телеги прошагали две пары обуви, и пришлось задержать дыхание.

– Ты чего это воротился?

– Да по его милости!

Звонкий подзатыльник вызвал смех у уставших стражей, а мне пришлось поспешно закрывать глаза и отворачиваться в сторону. Надо мной кто-то пошевелился, осыпав пылью, застрявшей между досок.

– Ладно, езжай давай!

Несмотря на столь короткий разговор, пальцев я уже не чувствовал, держась на упрямстве. На каждой кочке телега осыпала пылью, забивавшейся в нос и попадавшей за шиворот. Приходилось незаметно отфыркиваться, мечтая, что комки грязи и пыль должны вот-вот закончиться. Но время шло, а под одеждой образовались уже завидные островки грязи, словно бы издеваясь надо мной. В какой-то момент начало казаться, что вся телега был загружена исключительно землёй и грязью.

Было трудно понять, куда они едут, и где я нахожусь. В какой-то момент цокот копыт по мостовой прекратился, и это стало последней каплей для моих пальцев. Больно приложившись спиной и многострадальным затылком о каменную мостовую, я перевернулся на живот. В гудящие руки возвращались силы, а голова, наконец, принялась нормально соображать. Выкатившись из-под телеги, я на четвереньках скрылся за углом здания, отряхиваясь от пыли. Избавляться от земли пришлось долго, а чесаться захотелось со удвоенной силой.

Вечерело быстро. Звёзды одна за другой загорались на тёмном покрывале неба, ожидая появления худого месяца. Улица наполнилась отдаляющимся шумом колёс и звонкими подзатыльниками.

Город спал, встретив меня светящимися глазами кошки. Тень шикнула на неё, и та, словно почувствовав незримую защитницу, зашипела, скрывшись за забором.

Патруль появился неожиданно, прошагав мимо укрывшего меня сгустка тени. Я маленький. Меня здесь нет. Тень скрывает меня одеялом тьмы, словно заботливая мать спящее чадо. Я не дышу, ведь стена не умеет дышать. Она способна лишь застыть, как застывает податливая глина на солнце. Никто никогда в жизни меня здесь не найдёт. Старая, как мир, техника скрадывания, помогла и сейчас. Патруль прошёл в двух шагах от меня и даже не обратил внимания.

– Что это?

Один из них остановился, принявшись оглядываться по сторонам. Желания узнавать, что именно привлекло внимание стражника, не хотелось, и я скользнул в переулок.

Вскоре запахло солоновато-горькой сикерой. Где-то рядом послышались пьяные голоса, стук кружек и стульев. Теплый ветерок принёс дразнящий запах еды, от которого рот наполнился слюной, а желудок заворочался, скребя по позвоночнику. Дорога уходила наверх, как и большинство улочек Селахгасе.

Распахнулась дверь, и сестрёнке пришлось наскоро меня прятать. Из корчмы вышел недовольный толстенький мужик в сопровождении двух амбалов.

– Чертов Аурелий, ох, тварь забугорская!.. Думаешь, под себя подожмёшь?! Убью, сволочь поганая…

Сон придётся отложить в сторону, – подумал я, следуя за людьми. Такая удача подворачивается крайне редко.

– Нет, сейчас этого делать нельзя ни в коем случае, – приходилось напрягать слух, чтобы расслышать их перешёптывания. – Это будет слишком предсказуемо.

– А что тогда?..

Некоторое время они молча шагали по пустой улице. Даже находясь совсем рядом, было очень трудно расслышать их шёпот.

– Надо начать с его приближённых. Катар сегодня задержится… Да, точно! Он сегодня с западного склада поздно возвращается. Надо, чтобы всё выглядело естественно.

– Да, сейчас же сообщу…

Схватив за локоть, мужчина зашептал с угрозой:

– В этот раз чтобы без лишнего шума. На этого карлика сил много не надо.

– Понял…

Удаляющиеся быстрые шаги наёмника ознаменовали конец разговора. Вести преследование в темноте было не впервой, к тому же целью являлся обычный человек. Приходилось сдерживать зевоту и с силой сжимать веки, прогоняя сон. Впрочем, нарастающая боль в ноге прекрасно отгоняла сон.

Играть в догонялки пришлось до другого конца города. Несколько раз он останавливался, и, перебросившись с кем-то, мчался дальше. Скорее всего, о тылах заботился, на случай отступления. Опытные ребята, ничего не скажешь. Вскоре мы добежали до небольшой рощи на краю улицы. Некоторое время пришлось ждать. Затаившийся в кустах наёмник слишком шумно дышал, и пошёл на дело в неудобной одежде, в которой что-то гремело при каждом повороте. К тому же он явно не умел отвлекаться и замирать, а то и дело разминал затёкшие конечности.

Шелест доставаемого из ножен кинжала резанул по ушам, заставив затаится. Идущий уверенной походкой Катар появился из-за угла, неся подмышкой какие-то бумаги и книги. Над ним на три головы возвышался мужчина явно боевой наружности. Не то, чтобы он был столь здоров и могуч, а просто Катар действительно оказался очень невысоким. Следом за ними из подворотни выплыл ещё один персонаж. Двигался он заметно проворнее, но что-то насторожило охранника, и тот крутанулся на пятках, останавливая стремительный выпад незваного гостя. Нож проткнул ладонь охранника насквозь. Взревев от боли, он навалился на убийцу и одним могучим рывком откинул того в сторону. Сидевший всё это время в кустах не спешил помогать, видимо, подыскивая удобный шанс. Между тем карлик замер от страха, наблюдая за схваткой.

– Уходите! Быстрее!

Крик его отрезвил, и он опрометью бросился по улице. Цокнув, затаившийся наёмник понял, что больше ждать нельзя. Достав арбалет, он некоторое время прицеливался и спустил курок. В этот момент Катар остановился, пытаясь разглядеть, что же случилось с неудавшимся убийцей. Мужчина стрелял на ход, поэтому болт с громким треском ударил в стену дома. Это подстегнуло карлика ещё сильнее, и через пару шагов он забыл обо всём, убегая прочь. Как же по-дилетантски всё это проделано, – рассуждал я, двигаясь вслед за карликом. Кто же идёт на мокруху без плана? Набросав его на коленке? Не изучив местность, отходы…

Вскоре перелез через каменную стену, оказавшись во дворе дома, куда вбежал ошарашенный карлик. Ни собак, ни приличной охраны здесь не наблюдалось, что удивительно. Но когда я заметил открытое окно на первом этаже, сперва показалось, что это какая-то ловушка. Называются такие «на дурака». В намертво защищённом жилище оставляют лаз, якобы, по неосторожности. Злоумышленник полезет, а тут медвежий капкан под окном, за дверью собаки, а в спину уже тычут копья.

Некоторое время потратив на поиск ловушек, я змеёй вполз в дом. Холодный коридор оказался пуст и только где-то из-за угла был слышен истеричный голос запыхавшегося карлика. Не замолкая, он сбивался с одной мысли и перескакивал на другую, пытаясь рассказать о произошедшем. По дому бегали люди, понявшие из его рассказа хоть что-то. По коридору с жирником в руках кто-то промчался, закрывая окна и тут же устремляясь в другую сторону. Я ошибся, полагая, что собак здесь не было. У открытого окна, видимо, унюхав незнакомца, лаяла собака.

Выбравшись из комнаты, я подкрался к углу. В доме стало заметно светлее. Из голоса карлика пропала истерика, и он уже без запинки пересказывал в четвертый раз. Похоже, покушение для него было в новинку. Некоторое время кто-то спокойным голосом что-то ему внушал, а потом они стали подниматься на второй этаж.

Немного приоткрыв дверь, я сквозь щелку наблюдал приближающиеся огни. Комната, в которую я нечаянно заглянул, оказалась как раз кстати, а щелочка открывала хороший вид на коридор. Вскоре за убежавшим слугой комнату покинул охранник, побрякивая оружием. Удобнее перехватив длинную спицу, на которую я столь удачно наткнулся в комнате, плавно выскользнул в коридор.

Утро встречало торопящихся людей осенней свежестью и прохладой. Редкие посетители таверны разбредались по залу, занимая места поближе к огню. Мне же приходилось наблюдать, лениво ковыряясь в тарелке. Ворвавшийся через какое-то время человек двумя широкими шагами оказался у столика, тотчас рухнув на стул. Им оказался тот самый наёмник, участвовавший в покушении.

– Я слышал, всё сорвалось… – половина слов проглатывалась другими звуками, поэтому приходилось додумывать самостоятельно.

– Да кто ж знал, что так получится!

Собеседник оказался спокойнее, и, судя по всему, выше по статусу.

– Ганс, ты уже сообщил ему?

Ганс скривился, словно лимон проглотил:

– Да. Отправил весточку.

Неожиданно к ним подошёл слуга и принялся что-то тихо втолковывать.

– Кто? Кто это был?!

– Не знаю, не знаю я! Он сзади подошёл, клинок к шее, сказал то, что я должен передать вам и отпустил! Честно!

Болтавшийся в мощной хватке слуга рассказал правду, как она есть. Мне незачем было светить себя. А вот мальчишке не повезло. Наверняка позже его попробуют потрясти, но даже под пытками он всё равно ничего не сможет сказать.