Текст книги "Смертельный дар"
Автор книги: Хизер Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Брайди услышала, как приближаются лошади. Услышала, как приближается карета. Восьмерка черных лошадей в великолепном плюмаже. Они били копытами о воздух. Необыкновенное величие. Потом они опустились на изумрудный холм, и дверца кареты открылась.
Каэр подвела к ней Брайди. Когда-то ступенька могла показаться ей высокой. Но не теперь. Тепло и свет внутри кареты манили…
Брайди обернулась, обняла и поцеловала Каэр. Она была готова. Женщина вошла в карету, потом снова обернулась и посмотрела Каэр в глаза:
– Если я когда-нибудь буду нужна тебе… Ты любишь его, я знаю. Как это, должно быть, тяжело – знать, что придется его оставить. Береги его. Береги их всех. И особенно береги Шона.
– Обещаю, – поклялась Каэр.
– Я буду наблюдать за вами. Как-нибудь, я знаю, смогу наблюдать за вами, – сказала Брайди. Она знала как. Она знала. И чувствовала себя такой сильной. В состоянии бегать, резвиться, смеяться.
Карета доставит ее к изумрудным холмам. Там она увидит так много людей, по которым сильно тосковала столько лет… И сумеет побежать им навстречу, резвясь, со смехом.
Каэр улыбнулась:
– Да, я знаю, что вы будете смотреть на нас.
Брайди заняла свое место в карете, больше не испытывая страха.
Когда карета снова устремилась в небеса, она оглянулась и на мгновение почувствовала острую боль. Каэр по-прежнему стояла на холме. Ветер подхватывал ее прекрасные темные волосы, и они развевались у ее точеного нежного лица. Черное шелковое одеяние, траурный наряд, подчеркивало линии ее тела. Каэр улыбнулась, подняла руку и помахала.
А Брайди продолжила свой путь…
– Похоже, его убили прямо здесь, – сказал Зак Морриссею.
Тот, по всей вероятности, не был любителем холодной погоды. Он старался не подавать виду, что замерз, но его выдавала дрожь.
Морриссей прибыл на остров на полицейской патрульной лодке в сопровождении четырех специалистов из криминалистической лаборатории.
– Скажу, что он прав, – сказал один из криминалистов. – Птица не может так истечь кровью. Ни одна. Слишком много крови. И песок… вон там. Кого-то тащили волоком. Отступите назад, в противном случае вы сотрете улики.
Были следы. Сглаженные чем-то вроде импровизированной метлы. Возможно, просто веткой. Но если приглядеться, их нельзя было не заметить.
И эти следы вели к воде.
Два эксперта направились к лодке Гэри Свайпса. Зак и не надеялся, что они там что-нибудь обнаружат. Это было маловероятно, так как он вряд ли возвращался к ней после прибытия на остров, но они должны были проверить все самым тщательным образом.
Полицейские вновь прочесали территорию. На этот раз в болотных сапогах, чтобы исследовать мелководье, но нигде не нашлось ни единого следа Гэри Свайпса.
Все, что от него осталось, – лужа крови у мертвой птицы.
Зак незаметно для себя оказался в маленькой рощице. Он изучал почву под деревьями, походившими на скелеты. Поросль низких трав и несколько морозоустойчивых кустарников еще как-то боролись за существование.
На земле прямо под деревьями не обнаружилось никаких улик. Ни малейшей зацепки. Но, копая вокруг кустарника, Зак нашел предмет, который явно был здесь не на своем месте.
Термос.
Термос, покрытый пятнами крови.
Он позвал фотографа сделать снимок на месте находки. Потом надел перчатку из латекса и осторожно поднял термос и передал криминалистам, чтобы они убрали его в пакет.
Фил Стоу смотрел на этот термос с выражением безнадежности в глазах.
– Гэри был упрямым, сильным, бескомпромиссным, – невнятно произнес он. – Он мог быть чересчур резким, но в душе… он был благородным парнем. Черт, он совсем не заслужил этого.
– Что за безумие здесь творится? – спросил Морриссей. – Вот дерьмо!
В более разгневанном состоянии Зак ни разу его не видел.
– Я-то думал, что даю ему какую-то возможность, шанс положить в карман немного денег, ведь его бывшая жена забрала все. Проклятье… Вот я и оказал ему услугу. – Он покачал головой. – Кому-то понадобится находиться здесь постоянно. На посту.
Все трое стояли там, просто уставившись друг на друга, когда зазвонил телефон Морриссея.
Тот ответил и нахмурился. Потом, захлопнув крышку телефона, взглянул на Зака. Его лицо стало серым.
– Зак, вам надо немедленно вернуться.
Зак весь напрягся:
– Что случилось?
Что такого могло произойти? Если возникла какая-то проблема, почему кто-нибудь не позвонил ему?
– Это была Клара. Она не смогла дозвониться до вас. Вам нужно домой. Брайди умерла. Мне жаль.
Аманда улеглась в постель в истерическом состоянии. Каэр не покидала безутешную Кэт. Шон и Том уехали следом за отцом О’Мэлли, чтобы уладить дела в церкви и похоронном бюро.
Марни подумалось о том, что Клара не в силах справиться с ситуацией. Она была настолько частью семьи, так предалась эмоциям, что не могла выполнять роль хозяйки. Поэтому Марни решила остаться и ей помочь.
Кэл неловко жался где-то в сторонке или следовал за ней по пятам, пока не начал действовать на нервы. Марни отправила его со списком покупок в бакалейную лавку и винный магазин. Семейство О’Райли было хорошо известно в городе. Все придут выразить сочувствие, и кто-то должен быть готов встретить и принять людей.
Слава богу, когда умерла Брайди, доктор был рядом. Это означало, что О’Райли не будут подвергнуты официальному допросу, являвшемуся необходимостью в случае чьей-либо смерти в отсутствие врача. Всего лишь такой закон. Но она знала, как тяжела эта процедура для домашних. Ее отец умер дома, и полиция забросала их вопросами как и почему. Если не было врачебных свидетельств болезни умершего, его тело в обязательном порядке подвергалось патологоанатомическому исследованию. Членов семьи могли обвинить в убийстве. Это все настолько ужасно, что Марни даже не представляла себе, как Кэт сумела бы справиться с подобными обстоятельствами.
Она, стоя у бара, как раз расставляла стаканы на серебряном подносе, когда услышала, что открылась дверь. И кинулась посмотреть, кто пришел.
Зак.
Он был мрачен, но спокоен.
– Где Шон и Кэт?
– Том отвез Шона поговорить с отцом О’Мэлли об организации похорон. Я не знаю, когда точно они вернутся. Аманда приходит в себя в постели, – с сарказмом произнесла она. – Кэт и Каэр наверху, в комнате Кэт. Клара ушла. Кэла я только что отправила купить кое-что. Сейчас расползутся слухи и начнут приходить люди.
– Спасибо, Марни, – сказал Зак. – Поднимусь проведать Кэт.
– Я могу что-нибудь сделать для вас? Кому-нибудь позвонить? Может, еще что-то?
Он покачал головой:
– Нет, спасибо. Я уверен, что твоя помощь для всех значит очень много, особенно для Шона.
Через несколько минут после того, как ушел Зак, Марни показалось, что у парадной двери кто-то есть. Начинается, подумалось ей. В следующие несколько дней придется тяжело. Тем не менее она собиралась до конца помогать О’Райли.
Она посмотрела в дверной глазок, но никого не увидела и нахмурилась. Марни была уверена, что слышала какой-то звук.
Она открыла дверь и посмотрела по сторонам.
Никого.
Взглянула вниз, и из ее горла вырвался крик.
Еще одна.
Еще одна мертвая птица.
Жуткая, скрюченная, она лежала на спине, устремив на нее свой застывший взгляд.
Оба широко открытых глаза пристально смотрели на Марни.
В ее душу проник страх. Она ловила воздух ртом. И лишь потом осознала, что просто сдерживала дыхание.
Мертвые птицы. Повсюду.
Сначала в офисе.
Теперь – здесь.
Марни закрыла глаза. Она не могла иметь к этому отношение. Просто не могла. Брайди – да. Смерть женщины была естественной, тихой и легкой, и она знала, что многое надо сделать, и она это сделает.
Но еще одна мертвая птица…
Она закрыла дверь. Заперла ее. Потом поняла, как это странно. Будто мертвая птица могла войти.
Дрожа, она повернулась и пошла прочь.
– Зак! – воскликнула Кэт, когда увидела его.
Она лежала. Глаза покраснели и распухли от слез. Каэр, сидевшая рядом с ней, выглядела очень печальной. Она встретила пристальный взгляд Зака слабой улыбкой, но не сдвинулась с места. Кэт вскочила и бросилась в его объятия.
– О, Зак! – рыдала она.
– Она была такой замечательной и прожила долгую, насыщенную событиями жизнь, Кэт, – сказал он, успокаивая ее.
– Я так ее любила, – сказала Кэт.
– А она любила тебя. Брайди всегда называла тебя светом и гордилась твоими успехами.
– О, Зак, я знаю, что она была стара. Знаю, что жила полной жизнью. Но мне будет так не хватать ее. Не могу вообразить себе, как обойтись без всех ее историй про лепреконов и баньши. Ой, Зак…
– Ничего, Кэт…
– Не могу перестать плакать.
– Это нормально. Плачь…
Кэт слегка отпрянула от него.
– Ты знаешь, она и тебя любила.
– Я знаю. И я ее любил. Мы все любили.
– Ты позвонил Джереми и Эйдану?
– Нет еще. Но позвоню. Сначала я хотел повидать тебя.
Кэт снова расплакалась:
– Она была стара. Но люди живут и дольше. И если Брайди была стара, то и мой отец не намного моложе ее. Зак, я так боюсь. Если бы я сейчас потеряла своего отца…
– Ты не потеряешь его.
Она вытерла слезы, откинула назад голову и внимательно посмотрела Заку в глаза.
– Ты же веришь мне, что кто-то пытается убить его, так? Поэтому… их ничто не остановит, – произнесла она шепотом.
– Я буду оберегать твоего отца.
– О господи, Зак, эти птицы. Прилетели птицы, и поэтому она умерла.
Зак пригладил ее волосы.
– Птицы – это птицы. Кэт, Брайди была стара. Она подхватила простуду, которая осложнилась пневмонией.
– Она знала, что за ней пришла баньши. Она сама мне это сказала. Я дразнила ее и старалась переубедить, но Брайди оказалась права. Она знала, – призналась Кэт.
– Кэт, люди часто знают, когда приходит их время умереть. По крайней мере, так говорят.
– А где ты был? – внезапно спросила она.
– На Кау-Кэй.
– На Кау-Кэй? Зачем? Что там произошло?
Он почувствовал, что Каэр тоже внимательно всматривается в него, озабоченно нахмурив брови.
Зак не хотел говорить. Не хотел рассказывать Кэт, что пропал еще один человек. Но на этот раз остался след его пребывания и абсолютно неопровержимые доказательства его смерти.
Его кровь.
– Что-то происходит. Я пока не уверен, что именно. Там, на острове, был мужчина… а сейчас не могут его найти.
– Исчез? Как Эдди? – спросила Кэт.
– Боюсь, что да.
– О господи! Эдди, Брайди… мой отец болен, а теперь еще этот человек? Что за чертовщина творится, Зак?
– Кэт, Брайди болела. И она была стара. Просто пришло ее время.
– Нет. Это неправильно. Ей следовало жить до ста лет. Время… Время не право. Несправедливо по отношению к нам. Совсем.
Кэт разрыдалась, и он снова крепко обнял ее. Вряд ли он мог сказать или сделать что-нибудь еще. Он посмотрел на Каэр, чувствуя себя совершенно беспомощным.
Она встала.
– Кэт, может, ты захочешь немного отдохнуть. Ничего плохого нет в том, чтобы поплакать. Мы плачем из-за того, что теряем близких. Нам их не хватает. Но надо верить, что есть замысел, по которому известны время и место, где мы снова встретимся друг с другом, увидимся снова и все будет хорошо.
Кэт отодвинулась от Зака и посмотрела на Каэр:
– Вы правда в это верите? Так уверенно говорите… – Она попыталась улыбнуться. – Так… тетя Брайди почила в мире, и баньши пришла за ней, как она и ожидала?
– Да, – спокойно ответила Каэр, вскользь взглянув на Зака. – Она была ирландкой, поэтому за ней пришла баньши и указала ей путь, проводила ее, чтобы не было страшно. И когда Брайди ушла, она ушла, оставив позади боль и годы, а ее душа стала такой же молодой и прекрасной, как была когда-то.
Кэт отпустила Зака и подошла к Каэр, чтобы обнять ее. И та обняла девушку в ответ.
– Оплакивать – это нормально. На самом деле нам это необходимо. Но нам необходимо и праздновать. Она ушла домой.
Кэт кивнула.
Зак выпрямился.
– Мне надо пойти позвонить братьям. Они захотят приехать на похороны.
– Конечно, – ответила Кэт.
Из своей комнаты он позвонил Джереми, который уверил Зака, что свяжется с Эйданом и они приедут как можно скорее.
Потом Зак спустился вниз. Уже начали прибывать люди, желающие выразить Шону свое сочувствие, хотя сам Шон еще не вернулся.
Но все было в порядке. Марни справлялась со всем.
Зак выскользнул из дому и направился в полицейский участок.
Морриссей уже вернулся в свой офис.
– Я сожалею о Брайди О’Райли, – сказал он, – но мы получили еще одно убийство, поэтому я прошу вас передать мои соболезнования Шону.
– Конечно, – ответил Зак.
– Трудные времена, не так ли? – спросил Морриссей.
– Да, – спокойно ответил Зак. – Следует что-то предпринять, но что?
– Есть кое-что.
– Что?
– Тот молодой человек, которого вы просили позвонить мне, находится здесь с моими людьми. Они просматривают пленки видеозаписи из бакалейного магазина. Почему бы вам не пойти туда? Вдруг вам удастся помочь ему что-то вспомнить?
Из-за предполагаемого убийства Гэри Свайпса Зака внезапно обеспокоило, что любое отношение Джоури к этому делу может быть опасно для него, потому что он, скорее всего, не позаботился о том, чтобы держать в тайне свое общение с полицией. Что означало только одно – слухи могли дойти и до убийцы. Черт, ему следовало подумать об этом раньше.
Морриссей смотрел на него в упор, прищурив глаза.
– Кто знал, что вы копали на Кау-Кэй?
– Каэр Кавано, – ответил он. – И вы. – Теперь Зак уставился на Морриссея, а тот – на него.
Зак не мог отмахнуться от непрошеной мысли, внезапно пришедшей ему в голову.
Морриссей. Нет. Невозможно. Никто не способен разыгрывать такую комедию.
Да?
Все возможно. Годы работы это доказали.
– Не знаю даже, существенно это или нет, – произнес Морриссей. – Тут может быть одно из двух. Кто-то знал, что на острове охрана, и тем не менее отправился туда, чтобы сделать или добыть… что-то, решив, что разберется с охраной, если придется. Либо тот же самый человек направился на остров, наткнулся на Гэри и понял, что у него нет другого выбора, как только убить его. И то и другое определенно ведет нас в никуда.
– Я вмешаюсь в беседу с Джоури. Может быть, мое присутствие как-то поможет, – сказал Зак.
Морриссей кивнул и поднялся:
– Идите за мной.
Джоури и двое полицейских находились в одной из комнат для допросов и смотрели видео. Увидев Зака, Джоури улыбнулся:
– Здравствуйте, мистер Флинн.
– Спасибо, Джоури, что пытаешься помочь.
Вдруг заговорил один из офицеров:
– Смотрите, Аманда О’Райли.
– И Кэт, – сказал Зак.
– И Клара. Я узнал уже полгорода, – произнес Джоури, в смятении качая головой. Потом застыл. – Там… смотрите. Тот парень, который был с Эдди в тот день!
Глава 16
Каэр подумалось, что семья очень опечалена.
Дом О’Райли был известным местом в округе. В течение всего дня люди останавливались возле него. Тихо, с почтением и неподдельной теплотой.
Когда наконец уснула Кэт, Каэр ничего не оставалось, как сидеть в собственной комнате или бродить по дому, но в своей комнате ей было одиноко, а дом полностью взяла под свой контроль Марни. Каэр не хотела на все время оставлять Кэт в одиночестве, но у нее не было желания и просто бездельничать. День выдался долгий и тяжелый.
В конце концов она решила, что ей не повредит немного прогуляться, хотя было холодно. Она собралась сходить в офис фирмы Шона, который был официально закрыт в связи с кончиной Брайди, и посмотреть, не обнаружит ли она там чего-нибудь.
Прогулка получилась более долгой, чем она предполагала. Может, летом это было бы приятно, но сегодня – не очень. Каэр замерзла.
И чувствовала себя опустошенной.
Неудивительно, что Майкл назначил именно ее сопровождать Брайди. Возраст навсегда останется врагом человека. Не важно, как далеко шагнет наука. Всегда найдется нечто, что окажется способным лишить жизни или лишить жизнь ее ценности.
Тело не бессмертно.
Однако это все удивительно.
За долгие годы она не раз принимала это обличье, то, в котором была рождена. Это всегда доставляло удовольствие и становилось откровением.
Люди очень часто неправильно понимали, в чем заключается ее роль. Она не забирала жизнь. Смерть – естественная составляющая устройства мира. Она просто помогала тем, кто умирал. Конечно, существовали и злые баньши. Злые мужчины и женщины порождали злых баньши, которые создавали хаос и несли боль. Майкл всегда был начеку. Он знал, как от них уберечься.
Майкл обладал опытом. С начала времен. Но он никогда не объяснял, откуда берутся злые баньши. Он лишь предупреждал тех, кто служил ему, что они никогда не должны способствовать появлению таких созданий. Она считала, что Майкл знал очень много. Знал все о людях. О смертных. Баньши были родом из Ирландии, и их главной задачей было помочь перейти в другой мир прежде всего ирландцам. Но иногда они помогали и другим. В целом у каждого народа были собственные существа, которые сопровождали мертвых в загробную жизнь.
Древние греки переплывали через Стикс.
Викинги уходили в Валгаллу.
И всегда были те, кто сопровождал, помогал сгладить переживания, превращал путешествие в радостное событие или в редких случаях, когда вкрадывалось зло, в настоящий ужас.
Новую баньши выбирали с чрезвычайной осторожностью. И выбор всегда оставался за Майклом. Это была работа и забота баньши – брать за руку тех, кто прожил добрую жизнь. Им не надо было быть святыми. Просто человечными по отношению к таким же людям, как они сами, чтобы их с такой же добротой препроводили в другой мир.
Карета, которая прибывала за ними, – черная, с запряженными в нее черными лошадьми в плюмаже. Исключительно по ирландской традиции.
Ее долг – помочь, когда происходит отделение души от тела. Что касается остальных – она не знала, да и не было времени переживать об этом. Ирландцы жили во всех уголках мира, поэтому работы для баньши всегда хватало.
Смерть в старости не была трагедией. Естественное завершение жизни, обычный ход вещей. Смерть в молодости – ошибочна, противоестественна, противоречит великому замыслу. Это случалось. И когда случалось, иногда рождалась новая баньши. Она сама оказалась жертвой многовекового конфликта, ненависти, сотнями лет взращиваемой в людях. Быть убитой из-за любви… И печально, и поэтично.
Говорят, в момент чьей-то смерти баньши, принявшие человеческий облик, как от них требовалось порой, могли убедить умирающую занять их место. Но душа должна была быть достойна этого, потому что не существовало более страшного греха, чем позволить кому-то жестокому и злому сопровождать мертвых в путешествии в мир иной, к зеленым холмам, туда, где возвращаются молодость, красота и счастье.
Она всегда получала удовольствие от своей работы, которую рассматривала как последнее проявление доброты к тем, кто вел достойную жизнь. Каэр проникала в их память, чтобы осторожно и нежно вернуть к покатым склонам холмов, к старой, быть может забытой, любви, царившей в душе. Она видела мужчин, которые обладали твердыми убеждениями и глубокой верой, и женщин, которые давали им эту силу и эту веру, и всех тех, кто понял в свои последние дни, что войны, которые они развязывали, то, за что вели сражения, не всегда были справедливыми и никогда не происходили во имя Бога и с одобрения Бога.
Она забирала тех, кто пожертвовал своей жизнью ради спасения других жизней, и рада была поблагодарить их и сказать, что их любовь и самопожертвование не остались незамеченными.
В облике человека она наслаждалась возможностью щеголять в модных нарядах разных веков, видеть бессчетное количество вещей невероятной красоты и с удовольствием вдыхать тонкие и сладкие ароматы.
Как и Майкл, она смаковала множество вкусной еды.
Но никогда прежде она не потворствовала себе в удовлетворении желаний своего тела. Сейчас Каэр прекрасно понимала, что это было мудро с ее стороны.
Боль.
Позволить себе плотские наслаждения в итоге означает только одно – боль.
Ее не могли убить еще раз. Она чувствовала это, когда получала ушибы, падала или случались порезы. Заживало все. Моментально. Но в великой дилемме жизни и смерти душевное страдание гораздо хуже любой физической боли.
Любовь.
Она на самом деле любит? Возможно ли так полюбить за считаные дни?
Существуют ли родственные, близкие души?
Возможно ли…
Быть бессмертной, потом посмотреть в глаза мужчины и понять, что он – это все, чего она желает?
Полюбить силу, которая не имеет ничего общего с физической, с манерой ходить и говорить, а заключается в молчаливом соблюдении кодекса чести и этике.
Даже в его любви к музыке.
Она безумно хотела остаться. Позволила себе мечтать.
Ей следовало лучше знать об этом.
Когда-то давным-давно, в другой жизни, когда она была простой смертной, Каэр любила. Ей следовало вынести урок. Она считала, что любовь сильнее ненависти, что любовь между теми, кто уже по своему рождению приходятся друг другу врагами, будет понята. И даже прославлена. Думала, что сможет изменить свой крохотный уголок мира, заставит людей понять, что не нужно ни в ком взращивать ненависть, которую и так взращивали и лелеяли так долго.
Но она ошиблась. И погибла из-за своей ошибки.
Теперь, только теперь, в то время, когда столько в мире было уничтожено, ирландцы наконец-то поняли, что надо радоваться каждому новому дню, что ни один из рожденных сегодня детей не заслужил страданий за грехи прошлого.
Слишком поздно для нее.
Однако она не могла подавить в себе столь сильное желание. Она могла отказаться носить шелка и чувствовать на губах вкус меда. Не было такого места на земле, разлуки с которым она бы не вынесла.
Но сердце и душу, которые она разглядела в глазах этого мужчины, то, как он прикасался к ней…
Она подняла руку и дотронулась до щеки. Слезы.
Распрямила плечи. Она была той, кем была. И дело не только в этом. Что, если он узнает? Боже, она не могла даже представить, что может решиться рассказать ему правду: «Мне нельзя остаться с тобой. Понимаешь, я – баньши. Да, серьезно. Рыдающая баньши, которая появляется вместе с огромной черной каретой Смерти».
Он возненавидит ее, он будет подавлен.
Слезы. Она не проливала столько слез… никогда.
Каэр поняла, что добралась до пристани.
Оглянулась по сторонам и заметила, что повсюду были птицы.
«Бедные птицы», – подумала она, несмотря на то что они раздражали ее. Она находилась здесь, чтобы предотвратить трагедию. Шону не было суждено умереть еще много лет. Каэр была уверена в том, что сможет защитить его, и в том, что Зак делает настоящую работу, проводит расследование и личность человека, представляющего угрозу для Шона, скоро будет установлена.
Но птицы…
Их присутствие означало, что многим людям грозит опасность. И она со страхом наблюдала, как они слетаются сюда.
«Я не готова к трагическим событиям, – думала Каэр. – Как я могу остановить то, что происходит?»
Ей не надо было бояться самих птиц. Она это знала. Они были смертны. Жили и уходили в вечность.
Но их присутствие в таком огромном количестве предвещало великую трагедию. Оно никак не связано с уходом такой любящей и нежной души, какой была Брайди. Птицы появлялись перед какими-то проявлениями зла, массовыми убийствами, кровопролитиями.
Пока что она не обращала на них внимания.
Дверь офиса была заперта, как она и ожидала. Майкл оформил для нее соответствующие документы, по которым она выдавала себя за медсестру, а не за шпионку, но она открывала замки с помощью отмычки уже не одно десятилетие.
Этот поддался легко.
Войдя в офис, она огляделась. Откуда начать? И вообще можно ли здесь что-нибудь обнаружить?
Она начала копаться в ящиках. Тщательно.
Они прокрутили пленку назад. Увеличили кадр.
Но качество было плохое, и не важно, насколько они его увеличили и как изменились элементы изображения, они практически ничего не могли сделать, чтобы получить четкую картинку.
Но там, на экране, был человек, которого узнал Джоури.
На нем была шляпа, надвинутая низко, буквально на самые глаза, и громоздкое пальто. На лице – пышные усы, которые Джоури заметил в первую встречу с ним.
– Уже кое-что, – сказал Морриссей.
– Да, побрить, подстричь парня, и вы его никогда не узнаете, – произнес Зак. – Усы похожи на накладные. Но я скажу вам одну вещь.
– Какую?
– Ставлю на то, что человек, который убил Эдди, и тот, кто пытается убить Шона, одно и то же лицо. Если камеры были установлены в проходах между полками, гарантирую, что вы бы увидели, как этот парень кладет в банки стекло, а потом говорит Кларе, как хороши пироги с этой черникой. Мы на верном пути. Он охотится за тем, что нашел Эдди. Что бы это ни было. И уверен, что Шон тоже найдет… если, конечно, он не устранит его раньше.
– Согласен. Мы организуем бригады, которые отправятся на остров и будут копать там, где вы предложили, – уверил Зака Морриссей.
– Благодарю, – сказал Шон. – Мне надо возвращаться домой.
– А как же я? – спросил Джоури. – Я еще нужен?
– Нет, сынок. Спасибо. Большое тебе спасибо, – сказал ему Морриссей.
– Джоури, ты сделал даже больше, чем был в силах, – отметил Зак. – Я провожу тебя.
Когда они ушли, Джоури сказал ему:
– Сожалею о Брайди. Все, кто был с ней знаком, любили ее.
– Спасибо. Думаю, с Шоном все будет в порядке. Я беспокоюсь о Кэт.
Джоури посмотрел на него и застенчиво улыбнулся:
– Могу я внести предложение?
– Какое?
– Я знаю Кэт всю жизнь, и когда что-нибудь расстраивает ее, она играет на гитаре. Может быть, вам стоит поручить ей подобрать музыку к поминальной службе?
– Благодарю, Джоури. Наверное, в этом что-то есть.
Зак огляделся по сторонам. До сих пор всюду были эти проклятые птицы.
«Птицы. Это всего лишь птицы», – сказал он самому себе.
– Вот же дьявольские создания, да? – спросил Джоури.
– Да уж, – ответил Зак.
Джоури сел в свою машину. Зак нагнулся к нему и заговорил:
– Джоури, сделай мне одолжение. Заляг на дно. С этого момента старайся все время быть на людях, не ходи никуда один.
Парень посмотрел на Зака широко раскрытыми от удивления глазами:
– Почему? Вы думаете, что мне грозит опасность?
– Я думаю, кто-то убивает людей. Просто не надо, чтобы ты стал одним из них.
– Буду осторожен. Я люблю жизнь, – убедил Зака Джоури.
Зак наблюдал, как он отъехал. Потом хотел вернуться домой, но решил отправиться в объезд и проверить офис. Он не думал, что в данных обстоятельствах там будет хоть кто-нибудь. Но какая-то неведомая сила гнала Зака туда.
Он подъехал к пристани.
День выдался по-настоящему зимний. Небо было серым, и уже темнело.
Скоро сгустятся сумерки.
Зак припарковал машину… и весь напрягся. В офисе горел свет. Всего лишь одна из настольных ламп, но по тому, что она светится, он понял, что там кто-то есть.
Зак вышел из машины и на всякий случай потянулся к поясу проверить, на месте ли пистолет, который он теперь постоянно носил с собой. Он подобрался к двери офиса сбоку, стараясь двигаться быстро и незаметно.
Перед тем как войти, помедлил. Дотронулся до круглой дверной ручки.
Не заперто. Он толкнул дверь ногой. Она распахнулась.
– Ни с места!
К его полнейшему удивлению, вздрогнула и повернулась к нему лицом… Каэр. Она разбиралась в письменном столе Эдди, но замерла на месте, когда он закричал, и теперь пристально смотрела на него.
– Какого черта? Что вы здесь делаете? – спросил Зак.
– Ищу.
– Что?
– То, что упустил из виду кто-то другой.
Он вздохнул с облегчением, щелкнул предохранителем и сунул пистолет обратно за пояс, потом закрыл дверь.
– Что-нибудь нашли?
– Стихи.
– Что?
– Стихи. Ему нравилось писать стихи. Ну, на самом деле они больше похожи на песенки. Забавные коротенькие стишки. Вот послушайте:
Один – на земле, на море – два.
О, я так счастлив, ведь все это – я, я, я.
Брови Зака выгнулись дугой.
– Глубоко, – изрек он.
Каэр пожала плечами:
– Похоже, ему нравилось их писать. Слушайте, в компьютере ничего нет. Я имею в виду, там много всего, но вы уже нашли то, что было. Я думаю вот что: Эдди что-то обнаружил на Кау-Кэй, но перенес свою находку в другое место.
– Отчего вы так думаете? – спросил он, понимая, что ей, возможно, пока неизвестно об убийстве человека на острове, произошедшем прошлой ночью.
– Я не уверена, но мне кажется, эти стихи были для него… чем-то… каким-то способом оставить какое-то послание после себя. Какую-то гарантию, может быть…
– Возьмите их. Просмотрим позже. Надо возвращаться домой.
– Ладно.
Она собрала в кучу разные клочки бумаги, на которых были написаны стихи, и сунула их в папку.
– Как вы вошли сюда? – спросил Зак несколько минут спустя, когда они уже ехали в машине.
Она медлила с ответом, и он поинтересовался, не подумывает ли Каэр солгать ему и сказать, что дверь уже была открыта, когда она пришла.
– Я воспользовалась отмычкой, – призналась она.
– Вы неплохо справились. Я мог и не узнать об этом.
Каэр пожала плечами.
Внезапно он свернул на обочину дороги и остановился. Испуганная, она пристально посмотрела на него.
– Кто вы, Каэр? И что вы делаете здесь?
– Я говорила вам…
– Все, что вы говорили мне, – чушь собачья. Кто вы?
– Каэр Кавано.
– Ладно. Попробую еще раз. Кто вы такая и чем занимаетесь на самом деле?
Она смотрела на него в упор. Ее глаза были холодны и суровы.
– Вы приняли мои слова о том, что я хочу спасти Шона. Нельзя оставить все так, как есть?
Он покачал головой:
– Нет. Прошлой ночью на Кау-Кэй был убит мужчина. Мужчина, которого я нанял вести наблюдение за той территорией, где мы с вами копали.
Ее глаза расширились от ужаса.
– Убит?
– Предположительно. Обнаружено много крови, но тело пропало, как и в случае с Эдди.
– Птицы, – пробормотала она. – Начинается.
– На кого вы работаете? – требовательным голосом спросил Зак.
Спустя мгновение она ответила:
– На одно ирландское агентство.
– Название агентства?
– На него обычно ссылаются просто как на агентство.
– Бред.
Он увидел, как она глубоко вздохнула, а потом произнесла:
– Хорошо, Зак. Вы хотите правды? Вот она. – Каэр говорила не останавливаясь. – Я – баньши. Нас относят к духам смерти. Думаю, вполне резонно. Мы действительно духи, и мы действительно имеем дело со смертью. Но все пугающее или плохое, что вы слышали о баньши, – неправда. Мы приходим, чтобы дать облегчение, дружескую поддержку. Мы помогаем совершить переход.
Она говорила так серьезно.
Зак чувствовал, что его терпение готово лопнуть.
– Это самая несусветная чушь, которую мне когда-либо доводилось слышать, – сердито произнес он. – И знаете что? Если начистоту и совершенно серьезно. Я хотел доверять вам. Черт побери, начал влюбляться в вас. Вам нужно только одно – сказать правду. Если вы работаете на одну из ирландских секретных служб, скажите. Я узнаю о ваших полномочиях. Правительства делятся информацией. У моего старшего брата контакты почти повсюду.
Она казалась непреклонной.
– Делайте то, что должны делать. – К его удивлению, голос ее дрожал.
Его пальцы были сомкнуты на руле.
– Умирают люди. Скажите мне правду.
– Я только что сказала вам правду, – произнесла она с тоской, глядя прямо перед собой. – Почему это так сложно для вас? Вы не можете просто принять мысль о том, что я нахожусь здесь ради спасения жизней, и… и вы разве не можете посвятить нам некоторое время… до того, как мне придется уйти?
