Текст книги "Смертельный дар"
Автор книги: Хизер Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Идем, идем, – уверил ее Зак. – Мисс Кавано.
Он слегка поклонился, направляясь с ней в сторону кухни и на выход. В гараже он открыл перед ней дверцу автомобиля, и Каэр плавно скользнула на пассажирское сиденье.
Она чувствовала себя неловко. Это было похоже на… свидание.
Они собирались вместе выйти в свет.
И могло произойти что угодно.
Каэр сидела, натянутая как струна, пока Зак вел машину. Она поймала себя на том, что смотрит на его руки не отрывая взгляда. Руки музыканта. Длинные пальцы. Ладони не слишком грубые, но и не слишком ухоженные. В них ощущалась сила, такая сила, которая заставляла ее трепетать.
Он поймал ее быстрый взгляд.
– С вами все в порядке? У вас какой-то напряженный вид.
– Все хорошо.
Он усмехнулся:
– Во мне нет ничего зловещего.
– Во мне тоже нет ничего зловещего, клянусь.
Зак усмехнулся еще сильнее:
– Зловещая вы или нет, мисс Кавано, выглядите вы сногсшибательно.
– Как сказала Кэт, мы оба как следует привели себя в порядок.
Он рассмеялся:
– Вы сногсшибательны даже тогда, когда не прилагаете к этому никаких усилий. Правда, я не видел вас вывалявшейся в грязи или в чем-то подобном.
– Только в песке.
– Эта тема закрыта для обсуждения на весь сегодняшний вечер.
– В самом деле? – Она повернулась в его сторону и скептически улыбнулась. – Я вас знаю. Вы уже планируете свой следующий шаг.
– Я?
– Да.
– Ну… именно так я и делаю. Нахожу пропавших. Разгадываю тайны. Это семейный бизнес.
– Верно. Поэтому у вас есть план, даже если вы не собираетесь обсуждать его со мной. Вы не будете сидеть и ждать сложа руки.
– Я собираюсь выяснить то, что выяснил Эдди. Вот. В двух словах. А сейчас давайте сменим тему. Расскажите мне о себе, мисс Кавано.
– Да рассказывать почти не о чем.
– А у меня такое чувство, что ваша история тянет на увесистый том.
– Тогда сначала вы, раз вам кажется, что мои рассказы займут весь оставшийся вечер.
– Ладно. Мои родители умерли, когда я учился в средней школе. Они были замечательные. Отец мог быть иногда жестким и бескомпромиссным, но моя мать была столь же сильной женщиной. Настоящей ирландкой. Семья отца переехала сюда давно. Он служил в полиции. Долгие годы дружил с Шоном. Мы все проводили вместе много времени, когда росли. Эйдан – самый старший. Он вступил в вооруженные силы, и ему оплачивали учебу. Благодаря ему мы сплотились, держались вместе до нашего совершеннолетия. Мы все любим музыку, и мы все поступили на службу в органы юстиции. Чуть более года назад мы унаследовали плантацию в Новом Орлеане. Сейчас там живет Эйдан со своей женой и ребенком. Думаю, с Джереми вы скоро увидитесь. Он в Салеме, в штате Массачусетс. Только что женился на тамошней женщине. Ну вот, смотрите, я владею несколькими небольшими музыкальными студиями. Накопил средства и вложил в первую, на ней заработал столько, что хватило на вторую, и так и пошло. Использовал некоторое количество денег для создания собственного музыкального бренда. Я люблю все новое и интересное или старое, но в новом и интересном звучании. Некоторые исполнители, которых я нашел, такие как Кэт, приглашены более крупными студиями грамзаписи, поэтому у меня замечательная вторая профессия. Вот такие дела. Я служил в судебных органах, был полицейским, не думаю, что вам это известно. Сейчас работаю вместе с Эйданом и Джереми. Отличная работа. А теперь – вы. Ваша очередь, – сказал он многозначительно.
– Эйдан – самый старший? – спросила она.
– Да. Я говорил об этом. Ваша очередь.
Она задумалась:
– Разве не это ресторан?
– Да, но вы так просто от меня не отделаетесь.
Они подъехали. Несколько мгновений спустя они входили в здание, оказавшееся подлинной колониальной постройкой – выбеленной, с обтесанными грандиозными колоннами и украшенной американскими флагами.
Весь персонал был одет в колониальном стиле, вплоть до чепцов а-ля Марта Вашингтон[16], покрывавших голову женщин.
Их препроводили к изысканно накрытому в уединенном уголке столу и предложили посмотреть карту вин.
– Вина? – спросил Зак.
– Что вам будет угодно, – ответила Каэр.
– На самом деле я люблю бочковое пиво, но вы можете выбирать все, что захотите.
– Хорошее пиво – это отличный выбор, – уверила она его.
Пока они ждали пиво, Каэр сосредоточенно изучала меню.
Он наклонился к ней поближе и произнес:
– Вам не увильнуть.
– От чего?
– От рассказа о своей жизни. – Зак забрал у нее меню. – Позвольте мне самому заказать для вас что-нибудь. Я не стараюсь вести себя как шовинист. Я стараюсь сделать так, чтобы вам удалось насладиться настоящей американской едой.
– Пожалуйста. Конечно.
Вернулась их официантка с пивом. Оба они заказали темное сезонное пиво, изготовленное местным пивоваром. Она пила маленькими глотками, наслаждаясь вкусом, пока он делал заказ…
Выбор пал на фаршированную индейку, клюквенный соус, картофельное пюре и запеканку из зеленой фасоли, а на закуску – мини-хот-доги с горчицей.
– Абсолютно американская еда, как и яблочный пирог на десерт, – сказал Зак. – Итак, продолжим.
Она сделала еще один маленький глоток пива. Улыбнулась:
– Вы настойчивы.
– Приходится. Это единственный способ раскрыть тайну. А ирландцы способны придать драматичности любой истории. Я знаю.
Каэр рассмеялась:
– Правда? Ну ладно тогда. Мой отец был родом из сказочной страны, а моя мать… баньши. Жили они у Великих Камней вблизи Тары. У меня есть сестра, которая опозорила семью, сбежав к лепреконам.
– А если говорить правду?
Она взглянула на него, отметив, каким тоном говорил Зак, и поставила стакан на стол.
– Мой отец погиб в драке, когда мне было пятнадцать. Вскоре после этого умерла мама. Она тяжело болела. Мои братья и сестры смотались из дома, чтобы рассыпаться по всей Ирландии. Самого маленького братишку, который был еще младенцем, усыновили и увезли в Австралию. Мне повезло получить хорошее образование и работу, приносящую большое удовлетворение.
– Тяжелые времена вам пришлось пережить, пока вы повзрослели, – сказал Зак, но не извинился зато, что заставил ее вызвать из памяти такие грустные воспоминания. Они были всего лишь частью жизни. – Но у вас есть хорошие друзья.
– Простите?
– Мэри и ее семья. Очень милые люди. Мне на самом деле понравился этот паб, «Ирландские глаза». И они высокого мнения о вас.
– О… Да. Спасибо.
Он снова уставился на нее. Их взгляды встретились, и Каэр поймала себя на том, что ей интересны его мысли.
Она вздрогнула, когда он протянул через стол руку и пальцами нежно коснулся ее ладони. В этом жесте не было ничего сексуального, но в ее жизни не было ничего более эротичного, чем это прикосновение.
– Что это с вами? – спросил он охрипшим голосом.
– Я… не знаю.
Зак рассмеялся. Его смех был глубоким и выразительным. Таким же чувственным, как касание его пальцев.
– Не могу понять, зачем вы здесь на самом деле, но чем больше времени проходит, тем меньше это меня волнует. Смотрю на вас и доверяю, хотя это против здравого смысла. Вы говорите, и звук вашего голоса почти что гипнотизирует меня.
Она не знала, что сказать. Примерзла к своему месту и онемела. Боялась заговорить, потому что, как ей казалось, она бы вскрикнула.
Принесли салаты и мини-хот-доги, к которым подали горчицу и кетчуп в аккуратных маленьких чашечках. Он отдернул руку. Каэр выпрямилась на своем стуле и поблагодарила официантку, которая улыбнулась, пожелала им приятного аппетита и удалилась.
Каэр попробовала хот-дог и сказала, что он восхитителен.
– Настоящее американское угощение еще впереди, – пообещал он.
Она жевала медленно, наслаждаясь вкусом. Казалось, и он сам получает от еды удовольствие.
– Вам понравилась моя история, потому что она похожа на вашу, – сказала Каэр, обращаясь к Заку.
– Не люблю слушать тягостные воспоминания, – ответил он. – Неправильно терять родителей в юности. И неестественно родителям терять детей. Я видел и такое. В общем, я сталкивался со многими ужасными вещами. Поэтому приятно слышать, что вы самостоятельно чего-то добились, и знать, что у вас есть добрые друзья.
– А что, если бы я и вправду была дочерью эльфа и баньши?
– А это правда?
– Нет.
– Тогда?..
– В этом мире существует много странных, необъяснимых вещей, которые оказываются реальными, – сказала она ему.
Зак помедлил.
– Признаюсь, я встречал некоторые странные вещи… Но дело обычно в странных людях, которые придают ореол странности и загадочности всему, что их окружает.
– Так вы не верите в духов?
Ее удивило то, что он колебался с ответом. Но потом усмехнулся и произнес:
– В самом деле, даже мой очень упрямый и никогда не идущий на компромиссы старший брат, возможно, верит в духов. Я никогда не был до конца уверен.
– Призраки реальны, – сказала она тихо.
– Вы недавно с ними общались?
– А сейчас вы насмехаетесь надо мной.
– Нет. – Зак пожал плечами. – И реальны, и нереальны. Так и есть.
Струнный квартет исполнял камерную музыку в отдаленном углу зала. Все музыканты тоже были одеты в колониальном стиле. Она обернулась посмотреть.
– Прекрасно, правда? – спросил он.
– Да.
– Пуччини, – пояснил Зак.
Их тарелки из-под закуски убрали и подали обед. Она обнаружила, что ей особенно нравится начинка из кукурузы, орехов и изюма.
Заказали еще пива.
Зак рассказал ей о Луизиане и о семейной плантации, настоятельно приглашая ее как-нибудь приехать туда. Рассказал о Флориде, на севере которой он рос, а на юге – работал. Она – о работе медсестрой и об ирландской истории. Время пролетело быстро.
Когда обед подошел к концу, Каэр почувствовала, что в ней и следа не осталось от того напряжения, которое владело ею по дороге сюда. Пока они шли к машине и потом, по дороге в паб, он развлекал ее историями о стычках с братьями, о том, как мама хватала виновного за шиворот или произносила одно-единственное слово, чтобы привести его в чувство.
– Она была такая грозная?
– Она была чудесная, – сказал Зак, глядя прямо перед собой. – Мы любили ее безумно. Были немного диковаты, но все трое обожали ее. И папа, конечно. Мы хотели вырасти похожими на нашего отца. В некотором роде нам это удалось.
В пабе ей представилась возможность услышать джаз. Ей понравилось звучание. Они сидели в отдельной кабинке, и Каэр прислонилась к нему, и он одной рукой обнимал ее за плечи.
Она думала, что никогда еще не чувствовала себя более счастливой. Блаженство…
Это реально. И это – нереально.
Именно так он сказал.
Однако в тот момент все было реально. И ей это нравилось.
Они долго слушали музыку. Царившее между ними молчание способствовало спокойной и расслабленной обстановке. Пришло время уходить, а она не хотела, чтобы этот вечер когда-нибудь заканчивался.
– Не хочу возвращаться, – произнесла она вслух.
Он посмотрел на часы.
– Могу показать вам еще одну ньюпортскую достопримечательность, если есть желание.
– Правда? Что? Поздно уже, да?
Зак засмеялся:
– Да, поздно. Но я доставлю нас домой.
– Да-а?
Он вел машину около пяти минут. Нельзя сказать, что они совсем свернули с проторенного пути, но это место находилось явно не посреди промышленного района.
Зак припарковал машину перед длинным зданием, которое выглядело одновременно и очень старым, и прекрасно ухоженным. Она поняла, что маленькие рекламные плакаты на дверях указывали на картинную галерею, магазин музыкальных инструментов, фотостудию и студию звукозаписи.
– Ваша? – спросила она его.
– Самое последнее из моих ценных приобретений. На верхнем этаже. Прямо по этой лестнице.
Зак достал ключи и стал подниматься наверх. Каэр последовала за ним.
В приемной стояли письменный стол, диван и несколько стульев, все антикварное и подобранное со вкусом. На кофейном столике лежали самые разные журналы. Очень уютное место для ожиданий.
– Записывающие студии находятся здесь.
Он прошел по коридору, открывая по пути все двери. Она была восхищена.
Там находились гигантские аппараты со всевозможными кнопочками и стеклянными кабинками, в которых не было ничего, кроме микрофонов и табуреток. Около дверей с перекладин аккуратно свисали наушники.
– Я поражена, – сказала она ему. – Очень впечатляюще. Но как вы выкраиваете время для работы здесь?
Он засмеялся:
– Да я на самом деле здесь не работаю. Работают присланные мной люди. Менеджеры и технические специалисты справляются практически со всем.
– Невероятно.
– Это хорошая студия, – сказал Зак. – Людям нравится. Важно качество звука, который вы производите. Но и удобство не на последнем месте. Вот здесь еще студии…
Он провел ее дальше по коридору. Там оказались полностью оборудованная кухня, позади нее – спальня, блестящая и соблазнительно манящая, с собственной ванной. На полу – ковер ярко-голубого цвета, покрывало на кровати – на один оттенок темнее, с пирамидой из подушек.
– Кто там живет? – спросила Каэр.
– Никто. Она для приезжих музыкантов, но сейчас никого нет.
В тот момент Каэр приняла сознательное решение.
Это была ее ночь.
Такого случая ей может больше не представиться.
Она вошла в комнату. Свет проникал только из кухни. Каэр решила, что ничего более манящего она никогда не видела.
Зак остался стоять в дверях.
Каэр обернулась и посмотрела на него.
– Вы так и не сделаете шаг навстречу? – тихо спросила она.
– Не могу сказать, что такая мысль не приходила мне в голову, – ответил он. – Но я не задавался этой целью, когда сегодняшним вечером мы отправились с вами в ресторан. И даже когда мы пришли сюда.
– Когда мы выбрались из дома, у меня тоже не было подобного намерения. Это мое намерение, которое родилось здесь и сейчас.
Зак по-прежнему не подходил к ней. Она не знала, сколько времени продержится до того, как почувствует себя идиоткой и бросится бежать из этой комнаты.
Ей не пришлось узнать.
Он шагнул к ней, и Каэр внезапно возблагодарила небеса за царивший тут полумрак, потому что ее охватила дрожь. Она робела и трепетала, не уверенная ни в чем. Потом его руки обвились вокруг нее. Сколько раз эта картина представала перед ее внутренним взором…
Но теперь… Это все реально. По-настоящему.
Все – чудо, тепло, сила и отклик на чувства, которые она только могла себе до того представить, – соединилось в его объятии. А потом… какими нежными были его пальцы, когда он приподнял ее подбородок, каким горячим, искренним, изумительно прекрасным был поцелуй, когда его губы нашли ее губы. Сначала едва заметное, прикосновение постепенно обретало уверенность и глубину. Потом вспыхнуло страстное желание. Его язык проникал все глубже. Удивительное ощущение. Интимное, сокровенное. Обжигающее и неистовое. Предвещавшее неизбежное.
Этот поцелуй мог длиться вечно, и она бы не возражала. Но Каэр почувствовала, как ее коснулись его руки. Почувствовала, как по телу скользнула шелковистая ткань платья, когда Зак стянул его через голову. Ее пальцы неловко расстегивали пуговицы на его одежде, но быстро научились…
Нагими было даже лучше.
Тело к телу. Возбуждение мышц. Она чувствовала его сердце. Его дыхание смешивалось с ее собственным дыханием. Они сплелись друг с другом, упали на кровать. Она замерла в его объятиях в еще одном поцелуе. Еще более страстном. Она была над ним. И под ним. Лежала, едва способная дышать, когда его губы оторвались от ее рта и коснулись тела. Нежно. Эротично. Жарко. Волнующе. Ее пальцы скользили по его плечам, ногти слегка царапали кожу.
Его губы…
Его поцелуй…
Так интимно. Глубоко сокровенно. Она чувствовала, как по ее венам струится кровь. Каждый дюйм, каждая клеточка ее тела ожили. Ожили и были невероятно полны жизненной силы. Чувствовала его. Его ласки на своей груди, шее, животе, бедрах. Она жаждала все большей близости, хотя боялась ее. Поначалу испытывая неловкость и напряженность, она стала прикасаться к нему в ответ и узнала, что ее инстинкты – это все, что было необходимо, чтобы прикасаться и вызывать в нем возбуждение и трепет, чтобы поцелуи сильнее распаляли его желание. И тогда они превратились в невероятное сплетение, брали и отдавали, соединили свои тела, ноги, руки, ладони, пальцы… ласкающие нежно губы. Изнуряющее и прерывистое движение. Безудержное, неистовое и естественное. Не было ничего, что не казалось невероятным. Пробуждение чудесной сладости, ощущение его внутри себя. Ни с чем не сравнимый, ослепляющий, исступленный восторг наконец выплеснулся в трепет и в дрожь, в оргазм. В эйфорию, которая захлестывала ее снова и снова, подобно океанскому приливу. Ее относило, словно течением, и снова выбрасывало на берег. В его объятиях. И все время она чувствовала, как бьются их сердца, чувствовала дыхание, одно на двоих. Сладостное и драгоценное биение жизни.
Это было реально… Лицо Зака оказалось в тени, и было трудно прочитать его выражение, когда он приподнялся на одном локте и нежно дотронулся до ее щеки.
– Что скажете? – спросил он ее.
Каэр обернулась к нему, радуясь, что с ее губ слетел звук смеха.
– А вы? – спросила она.
– Ну, честно говоря, это комната для приезжих музыкантов.
Она снова засмеялась:
– Конечно.
– Я серьезно.
– Я знаю несколько ирландских мелодий.
– Держу пари, что вы знаете.
– И что же это значит?
– Только уверенность в том, что знаете. И хорошо поете. Ваше пение будет столь же прекрасной загадкой, как и все, что имеет к вам отношение.
Она запустила свои пальцы в его волосы, изучая в полумраке черты его лица и молясь о том, что ее лицо было надежно скрыто.
– Я в этом не так уверена, – сказала она хрипло.
– Знаете, что меня пугает?
– Что?
– У меня такое ощущение, что я могу остаться здесь, прямо здесь, навсегда.
Он – мужчина, напомнила она себе. Слова давались легко, а эмоции и воспоминания, которые они будили… не настолько.
Несправедливо…
– Мы не можем остаться здесь навсегда, – сказала Каэр.
– На всю жизнь… было бы неплохо.
– Когда-то придется уйти.
– Да. – Она увидела, как он улыбается. – Но не прямо сейчас. Я имею в виду, если вы не против.
Каэр крепко обняла его и притянула к себе. Она чувствовала под своими руками его гладкую теплую кожу… чувствовала, как кровь пульсирует в венах…
Всего лишь прикоснуться…
Всего лишь почувствовать…
Познать…
И снова потрясающие ощущения. Существование в другом измерении, чувства настолько сильные, яркие, богатые, такие невероятно полные жизни, что ей казалось, она умерла и снова воскресла к жизни, чтобы опять умереть и вознестись к каким-то неизведанным небесам. Да, они занимались сексом… Это физическая сторона любви, без сомнения. Но и нечто волшебное, неземное. Она была уверена, что не всегда возникает такое ощущение единения. Два сердца бьются вместе, сливаются разум и душа двоих людей. Двое становятся единым целым…
В конце концов им пришлось встать, одеться и отправиться домой.
Как только они устроились в машине, она взглянула на него очень серьезно:
– Никогда не пытайтесь сказать мне, что чудес не существует и волшебство нереально.
Он улыбнулся, потом нагнулся и медленно поцеловал ее, держа за подбородок, всматриваясь в ее глаза.
– Осторожнее, – поддразнивал Зак. Взгляд его потеплел и стал нежным. – Вы сами – волшебница. Заставили меня влюбиться.
Каэр посмотрела на него не улыбаясь:
– Жизнь сама по себе уже волшебство, Зак.
Отвернулась к окну, он завел машину, и они поехали.
Каэр думала, что ей не нужно беспокоиться о том, влюбится ли она в Зака.
Это уже случилось в тот самый первый раз, когда она увидела его глаза. На фотографии. А потом она встретилась с ним.
Узнала, испытала желание.
Это было волшебно.
А раз волшебно, неизвестно, какую цену придется заплатить. Всегда приходится.
Глава 12
Следующим вечером Зак изучал морские карты в офисе Шона. Они хранились там. Вдруг воздух разрезал пронзительный крик.
– Что за чертовщина?! – воскликнула возмущенная Клара, едва не уронив сэндвич, который несла. И метнула взгляд на Зака.
Ничего не отвечая, он бросился из комнаты вниз по коридору, к столовой. Там обедали все, кроме Брайди, которая все еще болела.
Когда он наконец оказался на месте, перед его глазами предстала этакая живая картина. Все были абсолютно неподвижны и даже не дышали.
Каэр стояла чуть впереди Марни и Аманды, которые располагались по обе стороны от нее, будто две бэк-вокалистки, хотя Заку пришлось признать, что он никогда не видел бэк-вокалистку, держащую тарелку с черничным пирогом, как Марни. Кэл был на ногах. Создавалось впечатление, будто он только что вскочил со стула. Том, очевидно, стремглав примчался с улицы, потому что у него были грязные руки и лицо пылало. Шон стоял рядом с Кэт. В самом конце стола. Она крепко сжимала серебряный поднос для пирогов.
– Что за черт? – спросил Зак. И все взгляды моментально устремились на него.
– Стекло, – объявила Кэт и подняла руку, в которой зажала поднос. По ребру ее ладони стекала тонкая струйка крови.
Озадаченный, Зак подошел к Кэт, забрал у нее поднос, схватил матерчатую салфетку и плотно прижал к порезу.
– Ты повредила руку, нарезая пирог, и поэтому закричала? – недоумевал Зак.
Она покачала головой:
– Я порезала руку пирогом.
За спиной Зака теперь стояла Клара. И она произнесла:
– Детка, пирогом порезаться невозможно.
– Возможно, – сказала Кэт. – Если в пироге стекло.
Марни внезапно протяжно вздохнула, схватила салфетку и прижала ее ко рту.
– Ты что-нибудь проглотила? – с тревогой спросил Кэл.
– Нет, – задыхаясь, ответила она.
– Клара, – резким голосом произнесла Аманда.
– Подождите… – начал Шон.
– Больше никаких «подождите», Шон. Это Клара положила стекло в пирог. Кто-то мог съесть, и тогда…
– Мог? Оно было у меня во рту! – вскрикнула Марни.
– Ты довольно быстро его выплюнула, – подметила Аманда. – Могло случиться гораздо хуже. Шон, мне известно, что ты любишь Клару, но мы не можем так жить дальше.
– О, мистер О’Райли! – с ужасом, задыхаясь, вымолвила Клара. – Я бы никогда ни за что не допустила такой ошибки. Не имею представления, как это произошло, но обещаю вам, я… – Она расплакалась, и Том поспешил к жене, чтобы бережно ее обнять.
– Ну, ну, – твердо произнес Шон. – Аманда, мы незнаем, что случилось. Клара, пожалуйста, перестань плакать. Ты знаешь, как высоко я ценю тебя.
– Простите, но я – единственная, кто чуть не проглотил стекло, – заметила Марни, а потом торопливо вышла из комнаты. Кэл бросился следом за ней.
Зак уже извлек из кармана телефон и набирал номер детектива Морриссея.
– Что ты делаешь? – спросила его Кэт.
– Звоню в полицию.
– В полицию? – переспросила Аманда.
– Да. Отдадим пирог детективу Морриссею и узнаем, что за дрянь была в начинке, – ответил Зак.
– Не думаю, что стоит вмешивать сюда полицию, – сказал Шон. – Как ты думаешь, что они найдут? – спросил он. – Толченое стекло. Откуда оно взялось? Откуда-то из дома.
Зак проигнорировал это заявление, и его соединили с детективом Морриссеем. Он быстро объяснил ситуацию, добиваясь обещания немедленно прибыть на место.
– Зак, это просто безумие, – запротестовал Шон.
– Может, стекло было в чернике, когда ее купили? – предположила Каэр.
– Это она, – вдруг сказала Аманда, указывая на Каэр.
– Простите? – холодно воззрилась на нее Каэр.
– В нашей жизни наступила неразбериха с тех самых пор, как ты привез ее к нам домой, Шон. – Она посмотрела на мужа. Озабоченно. – С тех самых пор, как Каэр появилась в нашем доме, все пошло не так.
– Ой, Аманда, это нелепо, – с отвращением произнесла Кэт. – Мне кажется, в нашей жизни все пошло прахом, как только ты вошла в нее.
– Я говорила тебе, Шон, что твоя дочь никогда не будет способна принять меня, – жалобно изрекла Аманда.
– Прекратите! – прорычал Шон. – Это мой дом, Аманда. Я люблю свою дочь. Кэт, Аманда – моя жена. Каэр никак не связана с исчезновением Эдди или с тем, что я заболел, находясь в Ирландии. Поэтому, Аманда, прошу тебя, давай остановимся на этом. И успокоимся, Давайте все перейдем в гостиную и выпьем, пока будем ожидать детектива Морриссея. Каэр права: возможно, что-то было в чернике. Клара, она была свежая или консервированная?
– Что? – спросила Клара, по-прежнему пребывавшая в каком-то оцепенении. – Ах да, черника… Ее принесли в банке, мистер О’Райли.
– Ты прав, Зак, – сказал Шон, глубоко вздохнув. – Нам здесь нужен Морриссей. Где-то могут оказаться еще несколько банок с негодной черникой. Я, к примеру, собираюсь выпить. Вам всем следует присоединиться ко мне.
– Папа, тебе не стоит пить, – сказала Кэт.
– Я хочу виски, – твердо произнес Шон и вышел из комнаты.
Остальные последовали его примеру. Зак ждал Каэр, которая вышла последней. Ее глаза встретили взгляд его больших синих глаз. Вопросительный взгляд.
Он пожал плечами:
– Один глоток виски не убьет его. Но кое-что другое может…
Она кивнула и вслед за всеми вышла.
Вскоре после того, как покончили с выпивкой, приехал Морриссей. К тому времени Каэр направилась наверх проведать Брайди. Все заговорили разом, но детектив взял ситуацию под контроль. Марни сочла для себя обязательным упомянуть, что они с Кэлом здесь не живут, поэтому, естественно, ничего не знали об этой банке, пироге и о том, что вообще происходило в доме. Морриссей захотел узнать, когда Клара купила чернику, а она была в таком смятении, что ей пришлось подумать некоторое время, прежде чем она вспомнила, что сделала это неделей раньше. Детектив становился поочередно то серьезным и важным, то задумчивым и терпеливым, разговаривая с каждым, чем заслужил бесконечное уважение Зака. В конце концов он ушел с пирогом.
Весь мусор был выброшен, банки не осталось, но Клара вспомнила, в каком магазине купила чернику, и вспомнила название торговой марки, детектив получил сведения, которые давали возможность действовать дальше. В конце концов, по прошествии нескольких часов, Морриссей своим упорством добился от каждого из присутствующих необходимой ему информации.
Зак проводил детектива.
– Вы попали в довольно странную ситуацию, – сказал Морриссей. – Возможно, вам всем некоторое время следует пожить в отдельных номерах какого-нибудь отеля.
– Шон никогда не примет мысль о том, что кто-то из его семьи или из дружеского окружения пытается причинить ему вред, – произнес Зак. – А что касается стекла в пироге… если бы Кэт сразу же не порезалась, кто угодно мог съесть его… довольно интересный метод совершить убийство… методом тыка. Марни вот, к примеру, успела откусить, – задумчиво сообщил он.
– Может, ей следует отправиться в больницу и провериться, – предложил Морриссей. – Просто на всякий случай.
– Она ничего не проглотила и даже ничего не прожевала, – сказал Зак.
– Первейший подозреваемый – тот, кто не хотел есть пирог… если, конечно, это зло сделано в доме. Если Клара не одержима мыслью об убийстве.
Никаких каламбуров. Черты Морриссея оставались непроницаемыми.
– Могу поклясться жизнью: Клара не способна на убийство, – заверил его Зак. – И пирога хотелось всем.
– Ладно. Первым делом главное – пирог и черника. Сейчас же этим займусь. А вы просто удостоверьтесь в том, чтобы все соблюдали осторожность. – Он взглянул на Зака. – Вы считаете, я должен знать что-то еще?
Зак посмотрел на него столь же пристально и спокойно:
– Нет.
Морриссей кивнул и отбыл.
Кэл и Марни вышли из дома до того, как Зак снова вошел.
– Мы идем к себе, – сказал Кэл, но вид у него был какой-то извиняющийся, будто он чувствовал себя виноватым, уходя в тот момент, когда все было так запутанно и непонятно.
– Да, конечно. – Зак взглянул на Марни: – Ты уверена, что не проглотила ни кусочка этого пирога?
Марни кивнула:
– Поверь, я бы закричала, чтобы вызвали скорую помощь, если бы так случилось. Я в порядке. И кто-то должен продолжать заниматься бизнесом.
– Конечно.
Они все еще продолжали стоять. И чувствовали себя неловко.
– Ладно, поговорим завтра, – сказала Марни.
– Я буду дома, – согласился Зак. – Возможно, поброжу по окрестностям, ненадолго выйду в море, чтобы проветриться. Голова должна быть ясной.
– О-о?! – воскликнула Марни.
– Ничто так не проясняет разум, как морской воздух, – согласился Кэл.
– Да, без сомнения, но… – Она скорчила виноватую гримаску. – Разве тебе, Зак, не следует проверить, куда ведет черничный след? – Она выдержала паузу. – Столько пугающих обстоятельств.
– Морриссей – хороший коп, – сказал Зак. – Он сам об этом позаботится. Мое внимание сейчас сосредоточено на семье.
– Это ясно, – произнес Кэл.
– Доброй ночи, – пожелал им обоим Зак, и наконец они ушли.
Когда он вернулся в дом, там стояла тишина. Он обнаружил Клару и Тома, прибирающих кухню. Том грустным голосом поведал Заку о том, что, как бы они ни любили Шона О’Райли, их пребывание здесь остается под большим вопросом, если Аманда будет продолжать столь оскорбительно относиться к Кларе. Зак уверил Тома, что прекрасно понимает его, но попросил постараться потерпеть еще немного.
Том окинул его печальным взглядом и обещал, что попытается держать себя в руках.
Шон и Кэт, очевидно, разошлись по своим комнатам, Каэр вернулась к Брайди в ту же минуту, как Морриссей закончил беседу с ней, Аманду нигде не было видно. Зак поторопился подняться наверх, чтобы посмотреть, как там Брайди и Каэр.
Каэр устроилась сбоку, у кровати старушки, и что-то ласково и успокаивающе говорила, держа ее за руку. Когда девушка рассказывала о древней стране, высоких изумрудных холмах и красоте величественных скалистых вершин, о сладчайших звуках флейты и арфы, в ее голосе слышался ирландский акцент. Брайди улыбалась, внимая ее рассказу.
Он почувствовал, что его баюкают, почти что гипнотизируют звуки ее голоса, взлеты и падения его тона. Каэр рассмеялась и напомнила Брайди, что от лепрекона требовалось обязательно начистить человеку ботинки, поэтому, если она действительно хотела заполучить горшочек золота, ей нужно было оставить свои туфли за порогом, чтобы заставить лепрекона задержаться и получить возможность поймать его.
Брайди широко открыла глаза.
– Помни, когда поймаешь зло, не отпускай его бродить по свету. Помни, что баньши должны быть добрыми, Каэр. Поклянись.
– Клянусь, – уверила ее девушка.
Спустя мгновение Брайди мирно спала.
Каэр тихо поднялась и заметила, что в дверном проеме стоит Зак.
– Думаете, с ней все в порядке? – тревожно спросила она, подойдя поближе.
– Да. Зачем кому-то причинять вред Брайди? – Он покачал головой. – Она ни для кого не представляет опасности. Не думаю, что нам надо беспокоиться.
– А я беспокоюсь за нее. Она принимает лекарство, но лучше ей не становится, – сказала Каэр. – Пневмония – вот что представляет для нее сейчас настоящую угрозу.
– Для любого человека ее возраста это опасно, Каэр. Брайди уже стара.
– Некоторые доживают до ста, – сказала она.
– Верно, но с возрастом мы становимся все уязвимее, – объяснил ей Зак, отметив, что Каэр смущена. – Почему бы вам не пойти в свою комнату, туда, где вы можете быть ближе к Шону? – предложил он. – Завтра я попрошу Кэт остаться с ним на некоторое время. Вы и я – мы оба отправляемся заниматься расследованием.
