Текст книги "Нопилей"

Автор книги: Хельге Каутц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Нопилей начал потихоньку успокаиваться. Все тело болело от выпавших на его долю мучений и долгого перехода через лес. Нет, теладинцы не были приспособлены к подобным приключениям! Он чувствовал, что на сегодня с него достаточно, пора отдохнуть. Завтра он одолеет оставшийся путь до своего корабля «Счастье Нианы».

Нопилей достал из рюкзака пьезопалатку и конденсатор, два самых тяжелых, но и самых полезных предмета из всего аварийного снаряжения. Компактно свернутую палатку он осторожно положил рядом с собой на землю, чтобы сначала воспользоваться конденсатором. Его вряд ли мог смутить тот факт, что он никогда до сих пор им не пользовался. Ведь принцип его устройства и обслуживания был довольно прост и доступен любому только что вылупившемуся из яйца ящеру. И если учесть, что воздух здесь был достаточно влажным, то резервуар, похожий на темно-серую колбу для термоса, уже через несколько стазур до краев наполнится питьевой водой.

Нопилей удовлетворенно пошевелил ушами и взялся за пьезопалатку. Он огляделся и после недолгих поисков обнаружил относительно ровное местечко. При более пристальном осмотре были найдены несколько маленьких камешков, парочка сучков, а также полуистлевшее тело какого-то небольшого жука-точильщика со множеством ножек. Камни и сучки он отодвинул в сторону, а дохлое насекомое с отвращением поднял кончиками когтей и зашвырнул подальше в джунгли, где оно шлепнулось о землю и спугнуло целый рой светящихся ночных обитателей. Потом он нащупал лапой воздушный тросик палатки, глубоко вдавил его в землю и установил вибрирующий сверток в центре расчищенной им площадки. Испуская низкочастотные звуки, пьезопалатка начала свою работу.

Вначале разворачивающийся сверток сориентировался на местности, потом выровнял основную поверхность в соответствии с силой тяжести. После того как была развернута нижняя часть и множество маленьких анкерных опор, так называемых корней палатки, вросло в землю, по распоркам стало распространяться вначале слабое, затем все более мощное электрическое напряжение. Крошечные ячейки высокого напряжения давали достаточно тока, чтобы аморфные распорки из прочного, но в то же время очень легкого материала быстро «вспомнили», как они должны выглядеть.

В конце концов стенки палатки натянулись, и уже через несколько сезур на поляне стояла готовая к употреблению купольная палатка, похожая на яйцо. Высотой она была полторы теладинских длины и достаточно большой, так что в ней могли поместиться два или даже три теладинца. «Правда, только в том случае, если они были очень близки между собой и дружны», – рассудил Нопилей. Он же был абсолютно один, и форма палатки немного напомнила ему его чудесный космический корабль.

Нопилей тихо зашипел. Он поднял с земли рюкзак, пробрался через дверь, состоящую из нескольких сегментов, внутрь, старательно задвинул ее за собой и опустился на днище просторной палатки в самом ее центре. Из-за находящейся под палаткой листвы пол показался ему чересчур мягким. Как любой теладинец, он предпочитал жесткие сиденья и столы-кровати из керамики или твердой пластмассы. Ладно, это же не навсегда! Раз нет другого выхода, он выдержит и это. Нопилей достал из снаряжения еще один протеиновый вонтон, запихнул его в рот и, не переставая жевать, улегся на спину. Широко раскрытыми глазами он смотрел на купол пьезопалатки, который был таким высоким, что он мог бы при желании встать в ее центре во весь рост.

Спустя несколько сезур раздалось приглушенное жужжание и к палатке приблизилось расплывчатое светло-зеленое пятно. Драконова муха! Какое-то время Нопилей смотрел на свет, исходящий от насекомого, опустившегося прямо на середину купола палатки. Ему было совершенно непонятно, зачем она вообще за ним летела. Наверное, у нее были какие-то свои, не известные ему драконо-мушиные причины! Нопилей весело зашипел от этой мысли и проглотил остаток вонтона.

Странно. Мерцающий свет не был постоянным, а слегка пульсировал, будто соответствовал частоте дыхания мухи. Свет становился то светлее, то темнее – этот ритм захватывал, производя прямо гипнотическое воздействие…

Нопилей встрепенулся. Какое-то время он не мог понять, где находится. Что-то висело в воздухе. Его короткие уши резко напряглись, потом полностью выпрямились и сильно оттопырились. Мерцающего пятна драконовой мухи на куполе палатки больше не было. Стало намного темней: вероятно, уже зашла самая яркая из трех лун.

Неожиданно перед палаткой затрещали сучья. Не тихо или осторожно, если бы кто-то захотел тайком проникнуть в палатку и лишь нечаянно наступил на сучок. Нет, звук был резким, громким и крайне неприятным.

Побледнев от ужаса, Нопилей свернулся в комочек. Может быть, стоит выйти и посмотреть? Но прежде чем он успел задаться этим вопросом, далеко-далеко раздался уже знакомый жалобный, вопрошающий трубный звук, от которого все чешуйки встали дыбом и который он уже несколько раз слышал, еще до того, как наступила ночь и взошли луны. Его охватило ужасное предчувствие. А если кто-то или что-то ответит на этот зов? Он вздрогнул, когда снаружи раздался громкий треск. Что-то огромное мощно продиралось сквозь низкие кусты. Оно принюхалось, с шумом втянуло воздух, на мгновение замерло, а потом издало самый громкий и жуткий рев, который когда-либо слышал Нопилей.

– Яаааашшшшххх! – закричал Нопилей и вскочил.

Его макушка уперлась в купол палатки, образовав эластичную выпуклость. С расширенными от страха зрачками и побелевшей чешуйкой на лбу он непроизвольно пригнулся и отшатнулся к стенке палатки, но неожиданно поскользнулся и упал на кончик хвоста, почувствовав ужасную боль. Зеленоватое свечение, продолжая мерцать, проникло сквозь ткань палатки. Это был какой-то силуэт, расплывчатый в размытом ореоле, но сами размеры приближающегося существа однозначно говорили о том, что в данном случае речь идет не о каком-нибудь светлячке из кустов или драконовой мухе, а об их гораздо более крупном собрате.

Нопилей затравленно огляделся. Он должен выбраться отсюда, обязательно выбраться! На четвереньках он быстро пополз к выходу, привстал и попытался дрожащими лапами отодвинуть переднюю дверь. Становилось все светлее, а чудовище, не прекращая трубить, неумолимо приближалось. Когда дверь наконец немного поддалась, Нопилей бросил беглый взгляд на листья, устилавшие землю, которая излучала странный свет. Потом перед щелью в двери появилось нечто светящееся, и это «нечто» вполне могло быть чьим-либо хвостом, лапой или еще какой-либо конечностью. Нопилей даже не успел толком разглядеть, что же это такое.

Стена палатки со стоном и кряхтением вдруг прогнулась и с невероятной силой толкнула не ожидавшего нападения теладинца прямо в морду. Его отшвырнуло, он упал на спину и стал судорожно грести лапами, пытаясь отползти от стенки, которая вдруг начала прогибаться все сильнее. Светящееся чудовище пыталось проникнуть в палатку, издавая взволнованные трубные звуки, громко сопя и освещая все нереальным, ярким, почти дневным светом. Конечно, эластичный материал был очень прочным, но вряд ли он долго выдержит яростные атаки животного. Первые анкерные опоры уже начали выскакивать из земли под мощным напором. Теладинца сильно тряхнуло, когда крыша просела под тяжестью чудовища. Это привело в движение всю конструкцию, в обычных условиях невероятно прочную.

Коготь Нопилея зацепился за лямку лежащего рядом с ним рюкзака. В голове молнией промчалась мысль: многофункциональное устройство в его снаряжении!Не раздумывая, он подтащил к себе аварийную упаковку, задыхаясь, перевернул в ней все вверх дном, пока не нашел то, что искал, и лихорадочным движением раскрыл нож. Ему еще никогда в жизни не приходилось защищаться таким образом!

Раздался звук чего-то рвущегося, и стенка палатки превратилась во множество бессильно свисающих полос.

С неразборчивым шипением Нопилей выпрямился и, содрогаясь всем телом, ткнул клинком в зияющее отверстие. Кто-то бесцеремонно отодвинул в сторону свисающие клочки бывшей стены, и нечто светящееся вползло в уже бесформенную палатку и безучастно уставилось на перепуганного до смерти теладинца множеством темных выпуклых глаз.

– Помогите! – закричал Нопилей и замахнулся клинком на странное существо, на которое этот жест не произвел ни малейшего впечатления. Оно подошло еще ближе, словно хотело обнюхать отпрыска ящеров. Лишь теперь, с большим запозданием, Нопилей понял, что у чудовища не было ни нора, ни рта, ни зубов. Полупрозрачная студенистая масса светящейся изнутри головы сидела на длинной подвижной шее, и на голове не было ничего, кроме шести глаз на странно коротких ножках.

– Ты… ты же не можешь… ты же не кусаешься? – недоверчиво пробормотал Нопилей и опустил свое многофункциональное устройство.

Как будто отвечая, животное выпрямило и немного отклонило свою длинную шею. Через отверстие в стене палатки Нопилей смог быстро оглядеть остальное плотное, приземистое изгибающееся туловище. Он увидел огромные крылья, по которым проходили многочисленные жилы, а также невероятно длинный зазубренный хвост, вьющийся по земле вдоль всего туловища и пытающийся в данный момент пробраться в палатку через разодранную на полосы стенку. Выпучив глаза, Нопилей смотрел вниз, на кончик этого хвоста, подрагивающий на уровне головы чудовища. На самом конце этой толстой, похожей на змею конечности открылась пасть с острыми клыками. Снова раздался трубный рев, на этот раз торжествующий, и поляну затопил гнилостный, ядовитый запах.

И вот этот чудовищный, прожорливый хвост с зубастой пастью устремился к парализованному ужасом теладинцу.

Глава 4

Глубоко внутри, за стеной, сотканной из тьмы, под смоляным озером, там ты найдешь солнечный день, бабочку под ясным голубым небом.

Карта Фрейде,

аргонский историк, 172–214

Через четыре стазуры угнетающая теснота корабля и непривычная тишина постепенно стали действовать Елене на нервы. Поскольку банк данных бортового компьютера оказался неисчерпаемым и давал возможность заглянуть в глубины культуры и истории Планетарного Сообщества, у Елены впервые за долгое время появилось достаточно свободного времени, чтобы спокойно, без помех вчитаться в материал и разобраться во многих проблемах. И все же чувство тревоги и какой-то пустоты нарастало тем сильнее, чем дольше она оставалась одна и могла свободно тратить свое время только на себя.

Не помогли даже попытки заполнить эту пустоту медитацией. И лишь занятия спортом на маленьком откидном тренажере, который удалось разместить на стене в проходе к грузовому отсеку, давали на время какое-то успокоение. Уже начиная со второй тазуры полета она тренировалась несколько раз в день по одной-две стазуры, чаще всего сохраняя на лице отрешенное или ожесточенное выражение.

И лишь когда после прохождения через вторые ворота Нихи доложил, что «АП Никконофун» прибудет на Хеву меньше чем через восемь стазур, Елене пришло в голову, что было бы неплохо с помощью компьютера познакомиться поближе со Свободной Лигой Хатиква. Ее злило, что она упустила это из виду, поскольку, как правило, ее знали как человека, заранее собиравшего любую информацию. Для нее так и осталось загадкой, почему она, листая архивы, пропустила именно ту информацию, которая касалась цели ее полета.

И это показалось еще более удивительным, когда выяснилось, что в главе о Лиге речь шла о захватывающих событиях из истории Планетарного Сообщества. Там подробно и убедительно говорилось о миролюбии аргонцев, лежащем в основе их миропонимания. Довольно долго Свободная Лига Хатиква была не чем иным, как свободным объединением трех отдаленных систем планет, находившихся где-то между Туманностью Херона и Облаками Атреи. Четверть миллиона аргонцев и примерно столько же представителей других рас и видов дышали, работали и жили здесь, сосуществуя на редкость мирно. На самом деле на Свободную Лигу Хатиква вот уже в течение нескольких деказур крайне редко нападали ксенонцы, кроме того, практически не было столкновений и с другими воинственными расами. Некоторые считали, что это связано с абсолютной незначительностью этих трех малозаселенных систем, другие придерживались мнения, что Свободная Лига в какой-то степени добилась такой независимости за счет аргонцев и боронцев. В любом случае, никто не подвергал сомнению признание Лиги как независимого государственного объединения, где избиралось собственное правительство и которое в политическом отношении не относилось ни к Планетарному Сообществу, ни к какой-либо другой организации шести проживающих здесь народов. Свободная Лига Хатиква считалась нейтральным государством, и поэтому державы-победительницы в последней войне с ксенонцами великодушно отдали в ее распоряжение один из так называемых новых секторов. Этому участку Вселенной дали имя Вера Хатиква. Он охватывал две солнечные системы, в одной из которых находилась плодородная Речная планета, другая же представляла собой двоичную систему с холодными газовыми гигантами – их там насчитывалось не менее восемнадцати.

Основание Лиги восходило к событиям, которые можно было бы сравнить с кровавыми битвами за обладание территориями на древней Земле. Здесь, однако, все выглядело иначе. Давным-давно диссидентке Кристиане Хатиква было странное видение: она увидела, как все народы, имеющие равные права, мирно сотрудничают и живут по соседству в любви и согласии. Ее маленькая коммуна Ай, что значит Любовь, находившаяся в когда-то безымянной системе, впоследствии названной ею Хева, что значит Мир, быстро превратилась в деревню, а затем и в настоящий город. Здесь радушно принимали всех изгнанных, преследуемых, мятежных и инакомыслящих и никогда не отправляли никого обратно. Пессимисты предсказывали едва возникшему и крепнущему сообществу короткий век. Преступники и бунтари всех народов найдут здесь для себя благодатные условия – так утверждали они злобно.

Но они ошиблись. Хотя иногда воры, контрабандисты и пираты обделывали свои делишки под флагом Свободной Лиги, маленькое государственное объединение, находившееся в неспокойной Вселенной, за несколько деказур превратилось в мирный оазис. И когда еще молодое Планетарное Сообщество в 452 году теладинского летоисчисления созвало свою первую Межпланетную конференцию по проблемам безопасности и сотрудничества во Вселенной, самым благоприятным местом была единодушно признана столица Лиги Ай. И со времени той первой конференции, проведенной 95 язур тому назад, все запланированные и чрезвычайные встречи проводились в этом городе, который успел превратился в настоящую столицу. Планета называлась Хева, то есть Мир. И если в большинстве случаев мир был причиной таких международных встреч, то, к сожалению, не всегда он был их результатом…

Елена взглянула на монитор. Далеко от ее корабля какое-то светло-синее пятно мерцало в слабом свете ореола своей атмосферы. Хева приближалась. Земная космолетчица вытянула руку, заслонила большим пальцем пятно и прищурилась. Планета исчезла, но ее слабое свечение образовало подобие короны вокруг пальца. Елена потрясла головой. Возможно, в техническом отношении земляне опередили на несколько шагов своих сестер и братьев из Сообщества, но в плане этическом они наверняка сильно отставали от аргонцев.

Стазурой позже Нихи путем контроля системы управления направил «АП Никконофун» в заданном направлении и включил реверсивную тягу. Елена выключила проекционную плоскость и проверила работу приборов. Все было в порядке. Она встала, так как хотела успеть еще немного потренироваться и принять душ.

Когда Хева чуть позже выросла до размеров большого бело-голубого шара, занимавшего всю поверхность иллюминатора, Елену переполняли такие возвышенные чувства, каких она уже давно не испытывала. Тревога и неуверенность последних дней исчезли, как дурной сон. Она не знала, что ее здесь ожидает, но не сомневалась в том, что это будет фантастически прекрасно, как и все, что с ней произошло после прибытия в Сообщество. Подлетая к Хеве, Елена уже за много километров различила гигантскую башню Центра Конгрессов, которая, как она уже знала из архивов, была воздвигнута 35 язур тому назад специально для МКЦК – Международного Космического Центра Конгрессов. Башня была больше четырехсот метров в диаметре, уходила на полкилометра под землю и примерно на километр устремлялась в небо. Это гигантское сооружение было облицовано крупными блоками из черного мрамора, и по всему периметру в эти блоки были врезаны тысячи больших панорамных окон. У каждого окна была своя автоматическая защитная штора. И все шторы были разного цвета, здесь присутствовали все цвета боронского спектра. И когда «АП Никконофун» по воле Нихи совершал облет башни, выжидая время, оставшееся до разрешенной посадки, глазам Елены предстала великолепная красочная игра света, так как из-за начинающейся миттазуры все шторы были опущены.

Наконец «АП Никконофун» получил разрешение, и бортовой компьютер посадил маленький М4/Бастер на огромной крыше здания Центра Конгрессов.

Елена, все еще во власти возвышенных чувств, покинула корабль сразу же после обязательного атмосферного контроля. Обшивка «АП Никконофуна» была еще немного теплой, а корпус корабля слегка потрескивал, охлаждаясь и при этом съеживаясь. Легкий запах раскаленного металлопластика, как аура, окружал корабль.

Елена сделала несколько шагов по летному полю и оглянулась, в то время как переборка за ее спиной поднялась и закрылась с легким щелчком. Она стояла на просторном аэродроме, находившемся выше первого слоя облаков! Движение здесь было весьма интенсивным: постоянно прилетали и улетали космические аэромобили, баркасы или такие маленькие космолеты, как ее «АП Никконофун». Елена предположила, что жители города Ай должны испытывать неудобства из-за постоянного, неумолчного гула космолетов.

Поскольку до встречи с Хенной Стин-Хилмарсон (сенатором по делам безопасности) и аргонской делегацией оставалось еще несколько стазур, Елена воспользовалась возможностью побродить по улицам города. Она вдруг с изумлением поняла, что у подножия башни совершенно не слышен шум летного поля. И все же, даже находясь за пределами столицы, гигантский цилиндр башни полностью изменил картину города. Его можно было видеть с любой точки и в любое время. Он парил над крышами и подчинял себе, как казалось Елене, даже сердца и мысли горожан. Через какое-то время автобраслет на руке напомнил ей о совещании. Она отправилась обратно и скоро уже была на сто восемьдесят шестом этаже, в помещениях, предназначенных для аргонской делегации.

Пышная госпожа сенатор с розовыми волосами, стянутыми в тугой пучок, уже ждала Елену.

– Трехглазые изменили протокол своего октаэдра данных, – вводила она Елену в курс дела, пока они шли к маленькому конференц-залу, предоставленному аргонской делегации для предварительных совещаний. – Некоторые предполагают, что найти брешь в работе предыдущего поколения октаэдров и было их истинным намерением.

– Вы хотите сказать, что у нас нет никакой информации о том, что является настоящей целью этой конференции? – осведомилась Елена.

С немалым удивлением она узнала, что аргонская делегация состоит только из сенатора по делам безопасности и еще двух аргонцев, которых она не знала.

– Есть, но мало. Мы предполагаем, что речь пойдет о новом мирном урегулировании вопроса, касающегося раздела территорий. Или, точнее, о том, что трехглазые понимают под словом «мирный». И прежде всего это коснется формы превентивных мер для обороны от рассеянных по планетам объединений ксенонцев, которые пока еще четко не определены.

– Но это же вполне логично, – заметила Елена, не сразу сообразив, куда клонит госпожа сенатор.

– Вы, майор Кхо, еще не так давно находитесь в Сообществе, чтобы успеть это заметить, – покачала головой сенатор. – Но каждый раз, когда Понтифик Максимус Паранидиа предпринимает шаги, выходящие за рамки локальных торговых соглашений, получается нечто, противное человеческому мышлению. Нечто противоречивое, алогичное или еще какое-нибудь, совершенно не связанное с рациональным мышлением.

– Возможно, существа, не являющиеся людьми, мыслят в принципе по-другому, – предположила Елена. – То, что порой делают теладинцы, сплиты и боронцы, не всегда кажется мне логичным, госпожа сенатор.

– О, пожалуйста, – вздохнула госпожа сенатор с вымученной улыбкой, – называйте меня просто Хенна. «Госпожа сенатор» звучит ужасно, а моя фамилия и совсем непроизносима. Нам, пожалуй, не стоит садиться, совещание вот-вот начнется. Пора потихоньку двигаться к залу для пленарных заседаний.