Текст книги "Поцелуй убийцы (ЛП)"

Автор книги: Хелен Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Я одарила её благодарной улыбкой и повернулась к Лукасу.

– Я вижу только один вход.

Черты его лица были напряжёнными и сосредоточенными.

– Это упрощает нашу работу.

– Я пойду первой.

Он открыл рот, чтобы возразить, но я покачала головой.

– Ты знаешь, что так безопаснее.

Перевод: если там есть ловушки, или кто-то поджидает с пистолетом, я могу умереть, но я-то воскресну. А Лукас нет. Я видела, что идти за мной следом противоречило его желаниям, но не из-за его эго, а потому что он верил, что забота о Кристофере, спасение Кристофера – это его ответственность. Но он не глуп и понимал, что это логично.

– Все за одного, – напомнила я ему.

Его взгляд удерживал мой.

– Не умирай.

Я привстала на цыпочки и поцеловала его.

– Сделаю всё возможное.

Затем, не сказав больше ни слова, мы оба побежали через дорогу к фургону и разваливающемуся зданию рядом с ним.

Мы и без переговоров понимали, что делать. Как можно тише мы приблизились к фургону, что Лукасу удавалось лучше, чем мне, хотя я двигалась на носочках и как можно сильнее приглушала свои шаги. Лукас двинулся к водительской стороне, я – к пассажирской. Я подняла арбалет и прицелилась через стекло. Там никого не было.

Я посмотрела на беспорядочный салон; не только места его преступлений были кровавыми, небрежными и резко контрастировали с усилиями его соперника. Он доел свой ролл из лаваша, и обёртка из «Гринд Хаус» скомканная валялась на пассажирском сиденье с несколькими другими обёртками и кучей крошек. Я насчитала четыре пустых стаканчика от кофе. Это хорошо: если он регулярный посетитель кофейни, то наверняка проводил немало времени в здании рядом с фургоном. Возможно, он прямо сейчас там.

Я на цыпочках прошла к задней части фургона и прижалась ухом к задним дверям, прислушиваясь к любым признакам жизни. Ничего. Лукас дёрнул ручку со своей стороны, но дверца была заперта. Я попробовала задние двери – тоже заперты. Нам хватило бы нескольких секунд, чтобы проникнуть внутрь, но это не было приоритетом.

Я высунула голову из-за фургона и сделала жест Лукасу. Он кивнул и пошёл к левой стороне здания, тогда как я пошла к правой. В итоге мы встретились посередине.

Моя изначальная оценка подтвердилась: в здание вела лишь одна дверь. Окна располагались высоко и были слишком маленькими и узкими, чтобы через них кто-то мог сбежать. И всё же я не хотела рисковать и подняла палец, прося Лукаса подождать тут.

Я метнулась за угол и подманила Колкахун с дороги. Она подняла ладонь и сказала что-то в телефон, затем убрала его в карман и подбежала к нам. Она знала, что говорить не надо, поэтому жестом показала на телефон и поморщилась. Да, да. Мюррей мог сердиться сколько ему влезет.

Я не собиралась просить Колкахун войти с нами – не потому, что она пойдёт против приказов Мюррея, а потому, что подвергнет свою жизнь опасности, если убийца действительно сверх. Она была стопроцентно человеком, и это делало её слишком уязвимой. Но я не хотела оставлять что-либо на волю случая.

Я показала на дверь. К счастью, Колкахун поняла. Существовал небольшой шанс, что убийце удастся пробиться и мимо меня, и мимо Лукаса, но если так, она будет его поджидать. Я надеялась, что она не попытается его задержать, поскольку она не вооружена, но хотя бы она его увидит и рассмотрит.

(В британской полиции очень немногие офицеры вооружены огнестрельным оружием, максимум электрошокерами и дубинками, и то только при задержании особо опасных преступников, – прим.)

Колкахун отступила и присела на корточки на некотором расстоянии, где она будет в относительной безопасности, но всё равно отчётливо будет видеть дверь. Как только она показала мне большой палец вверх, я взглянула на Лукаса. Он был готов. Мы оба готовы.

Я встала перед дверью и на секунду остановилась, усиленно прислушиваясь. Лукас покачал головой. Нет, он тоже ничего не слышал. Я потянулась к ржавой дверной ручке и резко вдохнула, когда та повернулась, и дверь приоткрылась на дюйм. Не заперто. Может, этот парень всё же заслужил своё прозвище Убийца Дуролом.

Петли были такими же ржавыми, как и ручка, так что я приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы иметь возможность проскользнуть внутрь. Там было темно, и лишь немного тусклого света просачивалось через грязные окна.

Моё сердце заколотилось быстрее, когда я двинулась внутрь. Воздух ощущался густым от запаха плесени. Я принюхалась. Мне не нужно было смотреть на Лукаса, чтобы знать, что под землистыми запахами также улавливались нотки крови. Мы в нужном месте.

Лукас двинулся за мной и бросил вопросительный взгляд на дверь. Я кивнула, и он её закрыл.

Мы могли пойти направо или налево. Я посмотрела на пол, ища какие-нибудь следы ног на грязном ковре, но ничего не увидела. Я показала пальцем; Лукас пойдёт вправо. От мрачных теней черты его лица казались ещё более суровыми, но несмотря на стиснутые челюсти и потемневшее лицо, в его глазах жила искра, наверняка вторящая моей собственной. Мы оба питали крохотную надежду, что Кристофер здесь и живой.

Я подкралась к концу коридора и свернула направо. Передо мной лежал ещё один коридор. На одной стене висел календарь 1992-го года, а также оборванные постеры скудно одетых женщин – такие, которые можно было встретить в мужских журналах лет двадцать-тридцать назад. Похоже, с тех самых времен этим зданием толком не пользовались.

Я проигнорировала пошлые изображения и сосредоточилась на двери примерно посередине коридора. Из-под неё пробивалась полоска яркого света. Туда. Мне надо пойти туда. Я бесшумно двинулась туда.

До двери оставался примерно метр, когда я услышала протяжный, гортанный стон.

Я крепко стиснула арбалет, дважды перепроверив, что он заряжен и готов к использованию, затем поддела дверь носком ботинка и открыла.

Свет поступал через большой люк в потолке, который снаружи не был заметен. Он давал достаточно света, чтобы осветить всю комнату… и тело, подвешенное в центре. Я не видела лица, но знала, что это Кристофер.

Он висел вниз головой, подвешенный за ноги. Его руки свободно свешивались вниз, и кончики пальцев задевали пол. На нём были надеты лишь боксёры-шорты и ничего больше, а его кожа казалась покрытой кровью, как у Питера Пиковера.

Инстинкт требовал от меня срезать и освободить его, но я осмотрела комнату в поисках других признаков жизни. Убийца всё ещё здесь? На моём затылке возникло странное покалывающее ощущение, как будто за мной наблюдали.

Вдоль одной стены тянулась груда коробок. В пяти метрах от Кристофера стоял стул, расположенный так, что сидевший на нём оказался бы лицом к Кристоферу. Должно быть, убийца сидел там и наблюдал за ним, возможно, даже болтал с ним. Меня передёрнуло.

Я поискала места, где кто-то мог спрятаться, но остальная комната пустовала. Несмотря на мои опасения, тут никого не было. А значит, стон, который я слышала секунды назад, исходил от Кристофера; он до сих пор жив.

Я больше не тратила время впустую. Я бросилась к нему и присела на корточки возле его головы. Его веки затрепетали, и он вздрогнул.

– Шшш, – сказала я. – Всё хорошо. Кристофер, это я. Эмма. Я вытащу тебя отсюда, – я посмотрела на засохшую кровь на его губах. Его рот приоткрылся достаточно хорошо, чтобы я видела тёмные зияющие дыры на месте его клыков.

– Ыыыы…. – выдавил он.

– Не пытайся говорить, – я отодвинулась и посмотрела вверх. Его удерживала какая-то стальная проволока, обвитая вокруг его лодыжек. Я проследила за ней глазами; она тянулась вдоль потолка к дальнему углу комнаты, а там опускалась по стене. Теперь я понимала; это система по типу шкива.

– Бл*дь! – голос Лукаса донёсся от открытой двери. Он бросился вперёд. – Кристофер! – он обхватил ладонями лицо молодого вампира. – Кристофер!

– Ыыы…

Лукас прерывисто выдохнул.

– Он жив. Слава богу… он жив. Не волнуйся. Мы тебя спустим. Ты в безопасности. Ты в порядке.

Кристофер выпучил глаза и снова застонал. Он трясся с головы до пят. Должно быть, он висел тут часами. Учитывая перенесённую кровопотерю, не говоря уж про наготу и незащищённость от условий среды, удивительно, что он вообще в сознании.

Я потянулась к пульсу на шее. Он был слабым и сбивающимся.

– Он едва держится, – пробормотала я, обращаясь к Лукасу. – Нам надо его опустить. Ты оставайся с ним, а я опущу шкив.

– Я готов. Я не дам ему упасть.

Я знала, что он этого не допустит. Я бросилась к стене. Механизм шкива казался довольно простым; надо было лишь дёрнуть рычажком, который ослаблял проволоку, и постараться обеспечить плавное опускание, чтобы не навредить побитому телу Кристофера ещё сильнее.

Я положила ладонь на металлический рычаг.

– На счёт три, – окликнула я. – Один, два… – я поколебалась.

– Какая-то проблема? – донёсся голос Лукаса.

Моя ладонь замерла над натянутой проволокой.

– Это слишком просто, – пробормотала я про себя.

– Эмма?

Это не казалось правильным, и у меня до сих пор было ощущение, что за нами наблюдают. С момента похищения Кристофера прошли часы. Зачем убийце рисковать и оставлять его живым? Если только…

Я задрожала.

– Дай мне минутку, – ответила я.

Мой взгляд упал на гору коробок у стены. Я подвинулась к ним и начала присматриваться.

– Эмма, – голос Лукаса звучал натужно. – Ему недолго осталось.

– Подожди. Это важно, – я потянула коробку на вершине груды. Она пустовала. Я схватила вторую, затем третью. Тоже пустые. Я отбросила их в стороны. Может, я воображала себе призраков там, где их не было.

Я потянулась к четвёртой коробке, затем замерла. В её боку была прорезана дыра, который быть не должно. Маленькая, но она определённо там присутствовала. Я присела и засунула туда палец. Чёрт.

– Что такое?

– Думаю, это камера, – прошипела я, открывая крышку. Я оказалась права: маленькая цифровая камера была приклеена скотчем внутри коробки, её объектив был приставлен к дырке, а тонкий проводок подключал её к портативному аккумулятору. Красный огонёк зловеще мигал, показывая, что идёт запись. За нами действительно наблюдали.

Я прикусила губу, затем вернулась к шкиву. Достав телефон и включив фонарик, я подняла его вверх, чтобы создать больше освещения. И даже тогда я это чуть не пропустила.

– Мммм…. – стоны Кристофера звучали слабее. Он определённо угасал.

– Тут вторая проволока, – сказала я, уставившись на тонкую серебристую линию, которая тянулась от шкива горизонтально. Она была натянутой и едва заметной, но существовала тут не просто так.

Я проследила её протяжённость от шкива. Она вела вдоль завешанных паутиной стен, и в итоге я оказалась напротив Кристофера. Скрытая система с пружиной и острое лезвие были расположены так, чтобы сработать в тот момент, когда шкив ослабит натяжение проволоки.

Я стиснула зубы. Это бл*дская ловушка. Всё было устроено так, чтобы Кристофер был убит прямо на наших глазах, в то самое мгновение, когда мы подумали бы, что спасаем его. И где-то там убийца наблюдал за нами. Интересно, наслаждался ли он шоу.

Я повернулась к коробке со спрятанной камерой и опустилась на колени, чтобы посмотреть в объектив. Я подняла средний палец. «Иди ты нахер. Ты не победишь».

– Я найду тебя, – сказала я камере.

– Эмма…

Я не смотрела на Лукаса.

– Как только я умру, спусти Кристофера. Увидимся через двенадцать часов.

Я не ждала ответа. Вместо этого я встала перед лезвием и потянулась к проволоке.

Я вернусь.

Глава 18

Я испытала смутное удовлетворение, когда открыла глаза и осознала, что лежу на огнеупорном одеяле. Выводить подпалины с пола – та ещё заноза в заднице, так что хорошо, что Лукасу хватило дальновидности положить меня на что-то подобающее, даже если пол в нашей гостиной был не особенно комфортным.

Однако вонь серы была неизменно сильна, и я поморщилась, гадая, как долго придётся выводить запах. Затем я вспомнила, что случилось, и почему я здесь. Проклятье.

Я села, схватила халат, который для меня оставили рядом, и присоединилась к Лукасу у окна.

– Ты обещала, что не умрёшь, – сказал он.

Неа.

– Я обещала, что сделаю всё возможное, чтобы не умирать. Если бы время не поджимало, я бы нашла другой способ, – я помедлила, боясь задать вопрос, но отчаянно нуждаясь в ответе. – Кристофер? – мой голос слегка дрогнул.

– Жив. Как только лезвие пронзило твоё сердце, я его спустил. Мы успели в последний момент, – мрачно добавил он.

Я задрожала от облегчения.

– Он что-нибудь сказал? Он узнал того, кто сделал это с ним?

Лукас держался напряжённо, и я уже знала, каким будет его ответ.

– Он в плохом состоянии, так что мало что мог сказать. Наши лучшие люди занимаются им, но допрашивать его слишком рано, – он гневно смотрел в окно. – Это не помешало детективу Мюррею звонить каждый час и проверять.

– Он мне не нравится, – тихо сказала я, – но он просто делает свою работу.

– Я не меньше его хочу услышать, что скажет Кристофер. Я хочу поймать ублюдка, который это сделал. Но Кристофер пока не может говорить. Как только он заговорит, мы все это узнаем, – в голосе Лукаса тлела едва сдерживаемая ярость, хотя я знала, что это чувство направлено не на меня или Мюррея. Его ярость приберегалась для несостоявшегося убийцы Кристофера.

Я обхватила себя руками.

– Это было ловушкой с самого начала. Он знал, что мы отследим фургон и найдем то чертово здание. Он хотел, чтобы мы его нашли, чтобы он мог заснять, как мы срезаем Кристофера и в процессе убиваем его. Он хотел превратить это в шоу. Он хотел видеть наши лица, когда Кристофер умрёт.

– Он почти этого добился, – пробормотал Лукас сквозь стиснутые зубы.

Я уткнулась в его плечо. Его руки обвили меня.

– Он не добился успеха, – сказала я. – Он не победил.

– Но и мы тоже не победили, – Лукас крепче обнял меня. – И Кристофер тоже. Трое погибли, один покалечен на всю жизнь. Если это соревнование, то два убийцы одерживают победу.

Мысль о победе в состязаниях заставила меня задать другой вопрос.

– Лукас, Кристофер бывал в «Фетише»? Ты сказал, что он жаловался на клуб, но бывал ли он там лично? Он участвовал в играх?

– Его имя есть в списке, переданном Джонасом.

Я выругалась.

– Вечно всё сводится к тому проклятому клубу.

– И, – ответил Лукас низким голосом, – всё вечно начинается с той проклятой Кассандры.

– Я не думаю, что она одна из наших убийц, – сказала я. – И ты тоже.

– Возможно, нет. Но либо её видения правдивы, и тогда нам нужно держать её под рукой на будущее, либо, что более вероятно, убийцы подкидывают ей информацию. Ключ – она, а не клуб.

– У тебя есть предубеждения против неё из-за того, кем она является.

Он не спорил.

– Да, есть. Прости, если тебе от этого дискомфортно, но мои предубеждения не меняют того факта, что она так или иначе замешана. Ты не можешь отрицать, что нам нужно её найти. Мне нужно её найти.

– Лукас…

Он отстранился и посмотрел мне в глаза.

– Ты веришь, что я ей наврежу?

Нет. Его неприязнь к Заре тревожила меня, но я знала, что он не станет намеренно вредить ей, будь то физически или эмоционально. Я покачала головой и вздохнула.

– Она такая же личность, как ты и я. Она не может повлиять на то, кто она, Лукас.

– Если только она не врёт насчёт того, что видит, – он поморщился под моим взглядом. – Ладно. Ты хочешь найти её и поговорить с ней?

– Конечно.

– Тогда когда я её найду, я не стану к ней приближаться. Я скажу тебе, где она, и ты сможешь поговорить с ней. Так лучше?

– Спасибо. Она в этой ситуации не является врагом.

– Но разве она не враг, если знала о Кристофере больше, чем сказала?

Я не отвела взгляд.

– Мы оба прекрасно знаем, что не надо опираться на «что, если».

Лукас криво улыбнулся, и улыбка не затронула его глаза.

– Что, если ты не найдёшь убийц? – я открыла рот, чтобы ответить, но он продолжал: – Что, если ты их найдёшь?

– Правосудие, – сказала я ему.

– Чьё правосудие?

На сей раз я не ответила.

***

Колкахун ответила с первого же гудка.

– Эмма?

– Привет, – ответила я слишком бодрым тоном, учитывая обстоятельства. Это был побочный эффект умирания и возрождения, который я не могла контролировать.

– О. Мой. Бог. Это реально работает. Вы реально не можете умереть.

Колкахун была сама на себя не похожа, и мне не нравился её благоговейный тон. Я предпочитала её мрачную, молчаливую сторону.

– Да, – отрывисто сказала я. – Есть такое.

– Невероятно. Я видела ваше тело. Вы были мертвы, чёрт возьми.

– Ну, а теперь не мертва, – сказала я. – Я смертна. Я всё равно старею и в какой-то момент умру по-настоящему. Все умирают, – а потом, поскольку надо было обсудить более важные вещи, я спросила: – Что у нас происходит?

К счастью, Колкахун поняла намёк.

– Да нихрена, – пробормотала она. – Компьютерщики проверяют камеру. Они знают, что запись куда-то транслировалась, но не могут сказать, куда. Примерно через двадцать секунд после твоей смерти трансляция полностью оборвалась.

Проклятье. Это вообще не помогало.

– Отпечатки? ДНК? Это большое старое здание. Что-то где-то должно было остаться.

– О, мы нашли целую кучу отпечатков. Они всюду и в здании, и в фургоне, и они совпадают с парой частичных отпечатков, найденных в доме Гилкриста Боаста. Но в нашей системе не находится совпадений с ними. Этот парень – призрак. Его определённо ни за что не арестовывали в прошлом, и он не служил в армии.

Не лучшие новости.

– А кофейня? – спросила я. – «Гринд Хаус»? Что насчёт их камер?

– У них нет камер. Владелец считает, что не надо вторгаться в личную жизнь его посетителей. Мы думаем, что именно там Купидон и Дуролом обменивались «подарочками». Но бариста не припоминает ничего подозрительного. Заведение оживлённое, они обслуживают много клиентов. И всё же Мюррей приказал тщательно обыскать место.

– И?

– И в одном из наружных мусорных контейнеров мы нашли бумажную салфетку, испачканную в крови. Она совпала с кровью Кристофера. Отпечатки совпадают с найденными в здании, но они принадлежат лишь одной персоне. Наша рабочая теория – напавший на Кристофера вырвал его клыки и оставил где-то снаружи кофейни. Может, он салфеткой вытер с них кровь, а может, кровь была на его пальцах. В любом случае, потом убийца Сэмюэля Брансвик забрал их, чтобы использовать в «Ярких Улыбках».

Моя ладонь крепче сжала телефон. Мы так много знали о том, как всё делалось, но так мало о том, кто и почему.

– Итак, у нас нет ничего, что привело бы нас к одному из убийц. Столько всего произошло, и у нас всё равно ничего.

– У нас есть «Фетиш». Мюррей привлёк больше людей к просмотру того материала, что ты получила, и он хочет пойти в клуб с тобой и поговорить с владельцем. Как там его звали? Кевин Джонас?

– Ага, – я сверилась с часами. От силы семь утра. «Фетиш» закрылся буквально два часа назад и откроется только вечером. Однако я без угрызений совести вытащу Джонаса из кровати. – Ладно, я могу сейчас поехать туда.

– Мюррей на встрече, которая может несколько затянуться. И, – сухо добавила она, – ему нужно пообщаться с прессой.

Ну естественно. И всё же это даст мне время пообщаться с Филеасом Кармайклом, чтобы он дал добро на визит. Я не обязана была получать согласие гремлина-юриста, но это поможет сохранить его – и Джонаса – расположение. Они оба прямым текстом просили ограничить участие полиции Лондона.

– Тогда в полдень. Я пообщаюсь с юристом клуба, затем уточню адрес для Мюррея и встречусь с ним там.

– Я дам ему знать. Есть что-то от Кристофера? – с надеждой спросила Колкахун.

– Он ещё не пришёл в себя. Как только я что-то услышу, вы узнаете первой, – пообещала я, крепко скрестив пальцы в надежде на то, что он скоро заговорит… и что у него для нас будет информация. Я не думала, что убийцы планировали остановиться, если только мы не доберёмся до них и не пресечём их больные игры. Моё нутро скручивало при мысли о новых убийствах.

Я завершила звонок, натянула на лицо фальшивую улыбку, будто притворяясь, что всё в порядке, и вошла в здание Отряда Сверхов. Дом, милый дом.

Я помедлила сразу за дверью и вдохнула запах вербены и волчьего аконита. Я скучала по нему сильнее, чем осознавала. Я скучала по своему столу и своей кофейной кружке, тортиками Лизы и её острому язычку. Я скучала по лёгкой улыбке Фреда и постоянным попыткам Грейса поддерживать порядок. Чёрт, да к этому моменту я скучала даже по бумажной работе.

Я покачала головой. Когда в следующий раз какой-то участок запросит представителя Отряда Сверхов, они получат детектива-сержанта Оуэна Грейса. Я хочу оставаться здесь.

Как только эта мысль пронеслась в моей голове, я услышала крик.

– Да ёб вашу мать! Почему вы меня не слушаете, идиоты?

Я провела ладонью по глазам. Роберт Салливан. Надо было догадаться. Я расправила плечи и вошла в комнату для посетителей. Роберт стоял с покрасневшим лицом. На щеках пробивались клочки шерсти, и я с жутковатым предчувствием понимала, что он на грани обращения в волка. Опять.

Оуэн Грейс стоял рядом с ним, подняв руки в примирительном жесте, ладонями наружу. Фред заслонял Фистл своим телом, но мне показалось, что пикси вовлечена в происходящее не меньше, чем Роберт.

– Ты здоровенная дубина! – орала она на него. – Мы тебя слушали! Я только и делала, что слушала тебя! Она умерла. Оба вскрытия не нашли ничего подозрительного. Мне жаль, что она умерла, но нет никаких свидетельств, что она была убита. Тебе надо отпустить эту тему!

– Я не могу! – взревел он. – Я её любил!

Она стиснула кулаки.

– У тебя нет монополии на любовь! Она была моей бабулей. Я её тоже любила!

– Нам всем нужно успокоиться, – сказал Грейс, слегка подёргиваясь от происходившего на его глазах хаоса. – Мы всё расследовали, мистер Салливан. Ничто не указывает на преступный характер смерти.

– Да что вы? – процедил Роберт. – А как же губная помада? Я же говорил вам про помаду, верно?

Фред прочистил горло.

– Я уточнил этот момент. Она купила помаду как часть костюма для вечеринки в честь её дня рождения. На помаде лишь её отпечатки. Мистер Салливан, я соболезную вашей потере, но Рози скончалась от естественных причин.

– Это невозможно!

Я посмотрела на Роберта. Он себя не контролировал, и ничто в этой ситуации не сулило хорошего. Я зашагала вперёд и положила руки на его плечи.

– Роберт, – мягко произнесла я.

Он резко повернул голову ко мне, и на чертах его лица отражались страдания, ярость и скорбь.

– Вы должны помочь мне, – взмолился он. – Вы должны помочь Рози.

Я кивнула, затем жестом показала остальным покинуть комнату. Грейс выглядел так, будто хотел отказаться, но потом снова покосился на лицо Роберта и кивнул.

– Вразуми его, – пробормотал он. – Мы всё изучили. Она не была убита.

Я подвела Роберта к стулу. Он грузно опустился в тот момент, когда дверь закрылась, и мы остались одни.

– Они меня не слушают, – его глаза наполнились слезами. – Они меня не слушают, бл*дь, и закроют расследование. Вы ведь можете их заставить, правда?

Я вздохнула. Я понимала, почему он это делает; он не хотел верить, что она мертва. Если мы закроем дело, то всё закончится, и от Рози не останется ничего, за что ему можно было бы бороться.

– Нет никаких свидетельств того, что она была убита.

– Она была здорова. Она не умерла от естественного сердечного приступа, или что там говорят вскрытия. Моя Рози была сильной. Она регулярно ходила к врачу, – он сердито посмотрел на меня, и в его глазах читалось упрямое отрицание.

– Её врач подтвердил, что она не приходила к нему два года, – сказала я ему. – Её сосед проверял её давление, но на этом всё. Она умерла от естественных причин.

Он покачал головой.

– Нет. Кто-то мог что-то ей подсыпать, отравить. Есть вещества и соединения, которые невозможно отследить. Что-то спровоцировало её сердечный приступ, кто-то её убил! – он не собирался прислушиваться к моим словам, какими бы правдивыми они ни были.

Он продолжал.

– Её сосед. Алан Харрис? Что он сказал? Разве он не говорил, что её давление было в абсолютной норме?

Видимо, Роберт ожидал, что я сотворю ему ответ из воздуха. Я вздохнула.

– Я не занимаюсь расследованием. Я вообще не должна в этом участвовать.

Он скрестил руки на груди. Клочки шерсти уходили, но решительность никуда не девалась.

– Если Харрис сказал, что Рози абсолютно здорова, это достаточное доказательство. Вам нужно продолжать искать того, кто сделал это с ней.

Проклятье. Он, похоже, не мог оставить это в покое.

– Ждите здесь.

Я оставила его в комнате для посетителей и пошла в офис. Фред сидел на диване рядом с плачущей Фистл. Между всхлипами и рыданиями она лепетала:

– Он пришёл к выводу, что мне было на неё наплевать. Я знаю, что мало виделась с ней, но я всё равно её любила. Это не значит, что она была убита. И это не значит, что я её не любила.

Лиза и Грейс посмотрели на меня.

– Ну? – спросил Грейс. – Он угомонится?

– Ээ… Есть один момент.

Плечи Грейса опустились, а Лиза шумно вздохнула.

– Что сказал сосед? – спросила я. – Алан Харрис? Он регулярно мерил ей давление и давал витамины. Если он сможет подтвердить, что здоровье Рози не было таким идеальным, как думает Роберт, может, Роберт отступит.

Или удвоит свои усилия. На данном этапе всё казалось возможным.

Грейс заскрежетал зубами.

– Роберт Салливан здесь не главный. Мы не пляшем под его дудку. Мы не так работаем, Эмма, и ты это знаешь. Мы говорили с соседом – он пришёл на следующий день после смерти Рози и дал показания. Роберт всё это знает.

Фистл высморкалась и посмотрела на Грейса.

– Алан Харрис вёл какие-то записи, которые мы могли бы показать Роберту? Мне надо отделаться от него, потому что я больше не могу это терпеть. Он не угомонится, – она подавленно покачала головой. – Он не оставит меня в покое.

Я прищурилась. Несмотря на глубину чувств Роберта, он не должен был донимать Фистл.

– У Харриса ничего не было при себе в момент его первого визита, но он сказал, что хранил заметки. Пообещал найти их и принести, – Грейс взглянул на Лизу, и та поджала губы.

– Он ещё не приходил, – сказала она. – Он позвонил и сказал, что нашел заметки, но не приходил с ними. Могу перезвонить и напомнить.

Я подумала о выражении в глазах Роберта.

– Так будет лучше всего. Роберт не угомонится по-хорошему. Пока что нет.

– Ты разве не слишком занята парой серийных убийц, чтобы беспокоиться о назойливых оборотнях? – насмешливо спросила Лиза, взяв лист бумаги со стола. – И разве я не получила только что отчёт о твоей недавней скоропостижной гибели?

Оуэн Грейс моргнул, затем одарил меня взглядом, который можно было назвать лишь разочарованным.

– Опять? Серьёзно?

Я предпочла не реагировать.

Он цыкнул.

– Проехали. Я разберусь с соседом и возьму у него заметки, но это последнее, что мы сделаем. Было уже два вскрытия, дотошные обыски и допросы. Даже по моим стандартам это расследование было исчерпывающим. Я соболезную по поводу Рози Торн, правда, но она скончалась от естественных причин. Этому надо положить конец.

Фистл смахнула слезинку.

– Вы правы. Вы не можете и дальше подыгрывать Роберту. Я тоже сомневалась раньше, когда он продолжал твердить. Её похороны пройдут в начале следующей недели. Как только всё закончится, я улетаю отсюда, – она взглянула на нас. – Если только кто-то из вас не разделяет подозрений по поводу её смерти.

Никто из нас не сказал ни слова. Фистл шмыгнула носом.

– Значит, решено.

Фред посмотрел на Грейса, и я тоже. Он кивнул.

– Мы снова поговорим с соседом. Если в его заметках не встретится ничего шокирующего – а я не могу представить, как это возможно – то это расследование будет закрыто.

– Я прослежу, чтобы Роберт понял, – я взглянула на Фистл. – И я прослежу, чтобы он перестал вас беспокоить.

– Если с ним опять будут проблемы в этом отношении, я пойду к Леди Салливан, – сказал мне Грейс.

Я сомневалась, что это хоть как-то поможет в данной ситуации.

– Я дам ему знать.

Глава 19

Мой визит в Отряд Сверхов оказался не таким, как я ожидала, но это напомнило мне, что я хотела подробнее расследовать то, что Лиза рассказала о своих вылазках в «Фетиш».

Я остановила Таллулу возле клуба и увидела припаркованную машину с двумя офицерами в гражданском, которые наблюдали за местом. Детектива Мюррея нигде не было видно, так что я решила потратить время ожидания с пользой.

– Ты звонишь сказать, что снова умерла? – холодно поинтересовалась старший детектив-суперинтендант Люсинда Барнс, когда взяла трубку. – Потому что я уже прочла отчёт. Я знаю, что случилось, – похоже, это не произвело на неё впечатления.

– Мне хотелось бы, чтобы люди перестали судачить о моей смерти, мэм. В этом не было ничего страшного.

– Конечно, – её сарказм был очевидным. – Раз за разом умирать и возвращаться к жизни – это вообще ерунда.

– Это было необходимое зло, чтобы спасти жизнь другого пострадавшего.

Я почти слышала, как она хмуриться.

– Эмма, мне начинает казаться, что Лорд Хорват влияет на тебя, причем не лучшим образом. Необходимое зло? – она фыркнула.

Я ощетинилась.

– Мои решения – это мои решения, – отрывисто сказала. – И вообще, я не поэтому звоню.

– Итак, позволь мне угадать ещё раз. Ты хочешь знать, почему прославленная ищейка вроде Дональда Мюррея возглавила расследование самого громкого убийства, что случалось у нас за последние годы.

Ну, да, но звонила я не поэтому. Мюррей искал популярности в прессе, и многая полицейская работа в наши дни имела дело с восприятием публики, а не с реальностью. Я подозревала, что это во многом и стало причиной. Если только его не заменит кто-то, кого намного меньше будут волновать вечерние сюжеты в новостях, то нет смысла комментировать.

– Нет, – сказала я. – Я звоню потому, что хочу знать, что за история была с Тони и «Фетишем».

– Тони? – Барнс казалась удивлённой.

– Ну, единственный детектив Отряда Сверхов до моего появления, – без необходимости уточнила я.

– Я знаю, кого ты имеешь в виду. Я знала его лучше, чем ты.

Все знали Тони лучше, чем я; он умер в мой первый день работы в Отряде.

– Мне сказали, – аккуратно произнесла я, не желая упоминать Лизу, – что он пытался закрыть «Фетиш», но его попытки пресекли. Я хочу знать, почему.

Последовала пауза, после чего Барнс ответила.

– Ты действительно изменилась. Когда-то ты подошла бы ко мне с таким вопросом, сдобрив его кучей «пожалуйста» и радужной посыпкой сверху.

Я поджала губы.

– О изумительная леди-начальница, можете ли вы сказать мне, почему нелегальный клуб не прикрыли, когда действующий детектив полиции Лондона предпринял попытки его закрыть? Пожалуйста-распожалуйста, с шоколадной стружкой, взбитыми сливками, вишней в сахаре и пыльцой фейри сверху?

Очередная пауза.

– Это влияет на тебя – преступления, тьма. Ты говоришь с горечью, а ведь ты до сих пор ещё зелёный детектив. Как всё будет через пять лет? – спросила она. – Через десять? Думаю, тебе надо сходить к одному из полицейских психологов.