Текст книги "Ранчо «Неизвестность» (ЛП)"

Автор книги: Хайди Каллинан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Да, нечасто.

Беседа не клеилась.

Какое-то время я просто его рассматривал. В Рапид-Сити от меня ускользнули некоторые детали. Например, раньше его волосы казались песочными, но теперь я ясно видел в них седину. Небольшую ямочку на подбородке. Знал о ней, потому что сам ее вылизывал и посасывал на вторую ночь. Вблизи него я не мог не вспоминать о том, какой он сильный, широкоплечий, как было прекрасно ощущать, когда он набрасывался на меня и врывался внутрь.

Лавинг спросил:

– Что такой смурной?

Я отвел взгляд.

Он снова начал, нерешительно запинаясь:

– Хочешь… поговорим об этом?

Я дернулся:

– Черт, нет.

Лавинг расслабился, я тоже. Вот и хорошо. Теперь-то уж он наверняка уйдет. Но нет, тот потирал большим пальцем подбородок, как будто обмозговывал что-то.

– Ну, – наконец произнес он, – если хочешь немного отвлечься, поехали со мной в Кроуфорд. Там сегодня родео.

«Отвлечься», а я, грешным делом, ожидал, что мне предложат потрахаться, и чуть не ляпнул сразу «нет». Но стоило ему сказать «родео», я в ту же секунду захлопнул рот и больше не раздумывал. Столпотворение, много шума, много лошадей. И брутальных мужчин на лошадях. Не так уж плохо провести вечер, наблюдая, как бравые ковбои усмиряют свирепых животных, как перекатываются мускулы у них под запыленной одеждой, пока те стараются удержаться на спинах быков. И у большинства из этих красавцев стоят неподалеку палатки или трейлеры. Так что, если повезет подцепить ковбоя, который не прочь поиметь бычка в кровати, – смело можно рассчитывать на приятное продолжение состязаний.

Да. Родео – это то, что надо.

– Когда планируете выдвигаться?

– Ну, я только Чосера оботру и душ по-быстрому приму. В городе зайдем перекусить в какое-нибудь кафе, а потом поедем.

Мне не слишком улыбалось прохлаждаться с ним в кафе, но сэндвичи уже порядком достали.

– Звучит заманчиво, – сказал я.

Мы повернули к ранчо и всю дорогу, до самого забора молчали, а потом говорили о скоте. Несколько овец заболели столбняком, и я долго втолковывал ему, что те вполне могли заразиться от почвы. Лавинг очень встревожился, потому что всегда тщательно следил за тем, чем кормят его мериносов, и состоянием их шерсти, потому что реально хотел добиться баланса между здоровым питанием и качеством продукции. Он опять полез за ответами в интернет, что заставило меня немного скиснуть, но, в общем, все шло хорошо. Пока Лавинг снова не поднял тему в кафе и не принялся со мной спорить из-за сообщения какого-то парня на форуме. Вот тогда я уже не стерпел:

– Даже не говорите мне, откуда этот тип. Если он с северо-запада Небраски, в его словах еще есть логика. Хотя готов поспорить, в Миннесоте земля совсем другая, у нее не та структура, что здесь. Даже у нас в Айове она отличается. И фермерство, и скотоводство – дело практики. Надо в этом не один день повариться, прежде начать хоть в чем-то разбираться. И не важно, сколько книг, журналов или чатов вы прочли. Можете не бросать в меня фактами. Я изучил вашу почву лучше, чем все те ребята вместе взятые. Поверьте, суть в земле. Надо работать с тем, что есть. Возьмитесь всерьез за свою землю вместе с запасами и заставьте работать на вас. Только и всего. Слушайте свою землю.

За исключением пожеланий в постели, я в жизни не толкал таких длинных речей и не употреблял за раз столько слов, связанных в предложения – ни перед кем, не только перед ним. Лавинг просто стоял и внимал. Я прямо упивался: еще бы, мне удалось полностью завладеть вниманием самого владельца ранчо. Наконец тот выдал:

– Знаешь, можешь звать меня Трэвис.

Да ему никто не мог дать более дельного совета, как решить проблему с овцами. А он не придумал ничего лучше, чем предложить называть его по имени. Я скорчил гримасу и макнул картошкой фри в кетчуп.

Лавинг отхлебнул кофе, потом продолжил:

– Странно, что ты еще не управляешь каким-нибудь ранчо, Ро.

Я сделал глоток воды и вытер рот салфеткой:

– Мне нравится переезжать.

– И в каких местах ты успел поработать?

Я пожал плечами:

– Средний Запад. Небраска, Дакота, Канзас.

– Не подумывал махнуть в Колорадо или Монтану? А в Техас?

– Нет, – ответил я, затем решил, что если уж мне не под силу пресечь поток личных вопросов, то, по крайней мере, стоит попробовать сменить тему. – А вы сами когда-нибудь объезжали быка?

Он натянуто засмеялся:

– Только ковбоев. Впрочем, и их было немного. – Снова поднес чашку к губам и рассеянно посмотрел в окно. – Я немного запоздал со всем этим.

Под «всем этим» Лавинг, как я понял, подразумевал свое вступление в «голубой» лагерь. Черт, наверное, это излишнее любопытство, но мне очень хотелось вытянуть из него побольше:

– Так вы не знали? – Я не представлял, как можно не знать такое о самом себе, но ведь есть на свете парни, для которых это открытие как гром среди ясного неба.

– О, я знал. Но предпочел обманываться, притворяться. Даже женился. Поступил в магистратуру. Получил хорошую работу. Голосовал за республиканцев. – Теперь он держался за свою кофейную чашку обеими руками, как за опору. – Где-то к тридцати годам, я понял, что совершил ошибку, и признался жене. Та убедила меня попытать еще один шанс, который вылился в целых шесть лет ада и дурацких консультаций. В итоге я сказал ей, что с меня хватит, больше никаких шансов. Мне было безумно жаль полжизни, потраченной впустую: не только этих шести лет, но и годов брака в целом. Хотя, кто знает, будь я холост, может, уже загибался бы от СПИДа. Так что все к лучшему. – Лавинг бодро улыбнулся. – Надо работать с тем, что имеешь.

Я моргнул и покачал головой. Вот что колледж с людьми творит. Век нам такого не надо.

– Я не женщин имел в виду, Лавинг. Я о земле. Простой и понятной.

Он поднял бровь:

– Трэвис. Неужели так трудно выговорить?

Я скривил рот и уставился в свою тарелку. Проклятье, и чего мне дома не сиделось!

– Вы же мой босс. Лавинг или мистер Лавинг.

– Твой босс – Тори. Я только выписываю чеки и получаю закладные. – Он указал на мою тарелку. – Ты уже поел? А то нам пора.

– Попридержите-ка коней. – Я наколол на вилку кусок рубленого бифштекса в кляре и захватил соуса. – Когда? Вы же мне сами не даете. Все уши прожужжали своими разговорами. Сейчас вот доем, а то нечего добру зря пропадать.

Не понимаю, что я такого сказал, но тот счел это забавным и принялся с интересом наблюдать за мной. Его словно бычий слепень под хвост ужалил, потому что он снова принялся за свое:

– Я заметил, ты не часто бываешь в городе. Даже поужинать никуда не выбираешься.

Ага, сам-то он что ни день, так где-нибудь откушивает, хотя в его распоряжении шикарная кухня вместо одной чертовой горелки. Я прожевал, промокнул губы и изрек:

– Обычно люди ужинают вне дома по особым случаям, а мне нечего отмечать.

Тут уж он прямо откровенно развеселился:

– Ну а что, по-твоему, ты сейчас делаешь?

Я не стал комментировать, сосредоточившись на еде.

Слава богу, он дал мне спокойно доесть, и следующие полчаса мы ехали в его грузовике, не проронив ни слова. Я любовался закатом, ветер бил в лицо и развевал волосы, потому что Лавинг не стал включать кондиционер, а просто открыл окна. Мне так тоже больше нравилось.

– Ты без шляпы? – нарушил он молчание.

Я смущенно провел рукой по волосам:

– Да я ее только на работе ношу.

– В Рапид-Сити ты не забыл надеть.

– А разве тогда была не работа?

Признаться, я это брякнул просто так, для смеха. И мне удалось вызвать у него улыбку. Лавингу очень шла улыбка, от нее становилось теплее на душе.

– Ну а сам-то ты как? – спросил он. – Доводилось принимать участие в родео?

– Всего несколько раз, когда мне было девятнадцать. Только я не очень стремился к тому, чтобы мое тело как следует отмолотили. Ковбойские трейлеры гораздо привлекательнее.

– Ты для этого в Омаху ездил?

Я мотнул головой:

– У нас в Айове тоже есть родео. И туалеты смываются.

– Смотрю, ты в своем родном штате не работал. Что так?

Я отвернулся к окну:

– В Айове нет ранчо. Там земля плодородная. Урожаи отличные. Некоторые держат рогатый скот, но в обширных пастбищах нужды нет, поэтому и помощников нанимают мало.

Я напрягся, ожидая, что он сейчас спросит, почему я уехал, и не знал, как ответить. К счастью, Лавинг на этом утихомирился.

Хвала Господу.

* * *

Моя любовь к родео началась давно – с того самого раза, как я впервые на нем побывал. Я влюбился в присущую ему суматоху и в запах. Почти как на ранчо, только, пожалуй, потных мужчин и задниц побольше – есть куда глаз положить. И все бы хорошо, если бы время от времени на меня не клевали птички. Девчонки, короче. Я их так называю, потому что ведут себя совсем как голодные птицы, по-моему. Ну, когда парень на меня смотрит как на лакомый кусочек – это одно, а когда женщина – не знаю, куда деваться. С теми, кто просто хочет потрахаться, довольно легко справиться, а вот пичужек, сгорающих от желания подружиться, отвадить сложнее. Я же не изверг какой-нибудь, но ведь и с парнями дружбы не вожу, уж не говоря о девушках. С этими вообще стараюсь никаких дел не иметь.

Я сразу почуял неладное, едва мы заняли свои места рядом с Тори, его женой и двумя чадами. Одним из которых оказалась девятнадцатилетняя дочь.

Хейли была совсем не похожа на отца – крепкого, коренастого и шерстистого. Высокая, стройная, хорошенькая, со светлыми, прямо солнечными волосами. Если не придавать значения бюсту, то я непременно повелся бы на прелестные острые грудки в вырезе декольте. Но я и грудь – совершенно бредовое сочетание, поэтому, вежливо улыбнувшись, просто сказал «приятно познакомиться», опустился на пустую скамью и приготовился наслаждаться зрелищем.

Хейли села возле меня:

– Значит, ты и есть тот новый парень?

Она с сияющим видом затаила дыхание, излучая не просто дружелюбие, но и неприкрытую заинтересованность. Ага, и секс, и дружба, значит. Настоящая боевая готовность, но я не мог, как обычно в таких случаях, сделать ноги, потому что это дочь моего босса.

– Да. – Я не спускал глаз с родео.

Та придвинулась поближе, чтобы ее колено соприкоснулось с моим. Я оглянулся, желая увидеть реакцию Тори и рассчитывая, что тот придет на выручку. Однако меня постигла неудача.

– Папа говорит, ты очень сообразительный. Сам вполне можешь стать управляющим. – Она рассмеялась. – Только без передачи. Он и так боится, что ты скоро уедешь.

Ну, уезжать я не планировал, хотя с каждой секундой находил перспективу все заманчивее и заманчивее. Я пожал плечами, не отвлекаясь от родео.

Та предприняла еще несколько попыток меня разговорить, донимая расспросами сначала о Небраске и городе, понравилось ли мне здесь. Я ответил, что понравилось, и город похвалил. Потом спросила моего мнения о «Неизвестности», я и о нем отозвался положительно. Когда Лавинг поднялся, предупредив, что спускается к торговым лоткам, я захотел было увязаться с ним, но тот вынудил меня сесть, просто спросив, что мне принести: пива или чего-нибудь еще. Поблагодарив, я согласился на пиво и обреченно приготовился терпеть пытки дальше.

Но как только Лавинг с ее отцом скрылись из виду, она сделала понимающий взгляд, типа «о, я все вижу», и спросила напрямик, нисколько не заботясь о регулировке громкости:

– Ах. У тебя свидание с Трэвисом?

Я не зал, куда глаза девать. Она же приперла меня к стенке, и я просто не мог найтись, как заставить ее умолкнуть, если такое вообще возможно. А потом, знаете, что Хейли сделала потом? Когда она поняла всю степень моей растерянности, наклонилась и ободряюще положила ладонь мне на спину.

– О боже. Прости. Ты пока еще не открылся?

Ну вот, приехали. Я вскочил, готовый немедленно дать деру, и плевать на Тори. Проклятье, я бы так и поступил, если бы Хейли не схватила меня и не потянула назад на скамейку. Одной рукой она вцепилась в мой рукав, а другой, шарила у себя в сумочке.

– На вот, пососи, – Выудив мятную конфету, Хейли протянула её мне. Я сунул конфету в рот, потому как, что еще, черт подери, оставалось? Девушка продолжала потирать мою спину, что мне было никак не понять и даже более того, не имело никакого смысла. Как она могла гладить меня по спине, когда ей уже известно, что я голубой?

– Ладно, извини, что так вышло. Но ты можешь мне помочь, а? Или начнешь шарахаться, точно оскорбленный натурал или гей, который не хочет, чтобы об этом кто-то узнал?

Ну почему Тори не научил свою дочь говорить тихо? Я опять попробовал встать, но у той были не пальцы, а клещи.

– Да, я гей. Ты ведь удостоверилась, что дело обстоит именно так, а не иначе.

Она вздохнула:

– Хорошо, для начала расслабься. Я никому не скажу. Про Трэвиса ты, конечно, тоже знаешь? Он не афиширует, но большинство людей догадываются.

Я вспомнил, сколькими приятными способами я доказал Лавингу, что гей, и кивнул, не поднимая глаз от скамейки.

– Ну, так вы встречаетесь или нет? – напирала Хейли.

– Нет.

– А сам он про тебя знает?

Я бросил на нее короткий взгляд, выражающий нечто среднее между «заткнись» и «пожалуйста, прекрати».

Та хихикнула:

– Ага. Я ужасно любопытная. Ну скажи. Чего тебе стоит? Хуже ведь не будет.

Я не понимал, какое ей дело, знает про меня Лавинг или нет, но мне очень, очень хотелось, чтобы она оставила меня в покое, потому ответил:

– Да, знает.

– Отлично. – Она чуть ослабила хватку на моем рукаве и улыбнулась. – Предлагаю сделку. Видишь вон того парня в черном стетсоне и зеленой, застегнутой наглухо рубашке, который битых два часа торчит возле ограды?

Поглядев в ту сторону, я действительно увидел подходящего под описание ковбоя. Рослый, крепко сбитый, и, если бы он подкатил ко мне, я бы точно дал нагнуть себя где-нибудь на парковке. Но того, кажется, не обрадовало мое пристальное внимание. Я перевел взгляд на арену.

– Вижу.

– Это Кэл, мой бойфренд. Или был им, пока не порвал со мной пару дней назад.

Вот теперь я увидел весь смысл:

– Пытаешься вызвать у него ревность?

– Да! – Ей понравилось, что я все сразу уяснил. – Думаю, мы с тобой столкуемся.

– И это ты мне говоришь, что я не должен прятаться по туалетным кабинкам на задворках и вышел из тени?

Та развеселилась.

– Что? Нет. Он не такой.

Я видел Кэла насквозь и с уверенностью мог утверждать, что он как раз такой. Вот поэтому я и не люблю девушек.

– Тебе стоит пойти к нему. – Я понадеялся, что она поймет намек.

– Еще минутку. – Хейли игриво толкнула меня коленом, на сей раз уже специально. – Я столько времени упустила, что не познакомилась с тобой раньше. Ты что, отшельник?

– Да.

– Ну, мы это исправим. Я скажу папе, чтобы он как-нибудь пригласил тебя к нам на ужин, а ты не смей отказываться.

Мне следовало остаться дома, даже если пришлось бы перечитывать проклятое письмо всю ночь. Я угрюмо кивнул. Она похлопала меня по ноге, поднялась и, покачивая бедрами, направилась к открытой трибуне, где околачивался ее бывший бойфренд, которого та вскорости вознамерилась вернуть.

Когда с пивом появился Лавинг, я пересел и прочно устроился между ним и Мэй, матерью Хейли. Разговоров, конечно, не избежать, но флиртовать она со мной не станет.

По крайней мере, я так думал.

Лавинг странно посмотрел на меня, как будто подозревал о чем-то, и вручил пиво со словами:

– Ну, как с Хейли пообщался?

Я лишь глянул на него и сделал большой глоток.

Расхохотавшись, Лавинг дважды хлопнул меня по бедру. Любой посторонний принял бы нас за подначивающих друг друга приятелей, но я почувствовал, как мою ногу коротко сжали, это напомнило мне о том, что Лавинг делал со мной в Рапид-Сити. Я всполошился. Больше он не делал явных поползновений в мою сторону, хотя пока мы следили за тем, что происходит на арене, его нога несколько раз тронула мою; в итоге наши голени соприкоснулись – совсем чуть-чуть, но я мог ощущать тепло его тела, сильное, уверенное, до боли знакомое. Мне стало ясно, что мы опять займемся сексом. Потому что невозможно целый вечер просто просидеть рядом с Лавингом на скамейке, смотреть родео, пить пиво, потом ехать ночью в одной машине и не зайти за ним в дом. Я не вытерплю, войду и позволю себя трахнуть. И для него это тоже не секрет.

Когда родео закончилось и мы шли по темному полю, служившему автостоянкой, где Лавинг припарковал свой грузовик, его рука легла мне на талию. Я не возразил, он скользнул ладонью ниже, крепко ухватив мою задницу. Словно клеймо поставил, и в некотором роде так и было. Сегодня я принадлежал ему, мы оба об этом знали.

Я казался самому себе исчадием тьмы, без друзей, без семьи. Но не собирался сдаваться одиночеству. По крайней мере, не сегодня. И Кайла не дождется моего звонка.

Глава 4

Лавинг выключил зажигание, повернулся ко мне, обнял за шею и привлек к себе. Не встретив ни малейшего сопротивления, его язык нырнул между моих губ, раскрывшихся навстречу поцелую.

Мы тискались в грузовике прямо на дороге не знаю, как долго. Довольно скоро рука Лавинга оказалась у меня в штанах, и я, постанывая, смотрел, как она шевелится под моим нижним бельем. Пальцы скользнули в промежность, стараясь нащупать мое отверстие. Я попытался приподняться, чтобы дать им больше свободы, но в маленькой кабине просто не хватало места. Самое время перебираться в дом.

Дальше холла, где располагался кабинет Лавинга, я никогда не проходил, однако сейчас он настойчиво подталкивал меня вперед, через кухню. Чертовски хорошая кухня, должен сказать, но даже при беглом осмотре было заметно, что такое чудо пропадает зря. Он поймал мой взгляд и истолковал по-своему:

– Что, сушняк? – Стиснул мой зад ладонями. – Или проголодался?

Ага, как зверь. Тебя хочу. Я откинулся назад, подставляя ему шею.

– Нет.

Лавинг рыча потянулся к моему ремню и, поспешно расстегнув пряжку, отбросил его в темноту. Следом полетели остальные вещи, хотя сам он оставался полностью одетым. У него на этот счет прямо пунктик какой-то, точно.

Ну, и у меня, наверное, тоже, потому что я реально завелся.

Нас обоих одолела нетерпячка после столь долгого воздержания, поэтому первый раунд мы устроили на диване: Лавинг, по-прежнему одетый, сжимал рукой наши члены, пока я, голый, скакал на нем верхом. Потом он, как тогда, скормил мне сперму, и я, вылизав его пальцы дочиста, еще некоторое время обсасывал их, просто потому что мне это нравилось.

После мы перешли в кровать, где вплотную занялись моей задницей.

Лавинг разложил меня на спине и, подпихнув под бедра побольше подушек, до плеч задрал мне ноги, высоко приподняв ягодицы. Потом мы несколько минут вместе наблюдали, как его сухой палец разрабатывает мою дырку. Я подумал, что он попробует сразу двумя, но, к моему удивлению, Лавинг сначала сходил за лубрикантом. Смазывал он меня так тщательно, что его намерения не оставляли сомнений – какие тут сомнения, когда в меня уже толкались три пальца, а затем и четыре.

– Там еще теснее, чем в прошлый раз, – не без удовольствия хмыкнул Лавинг.

– Так с тех пор там ничего не было, – ответил я, с трудом втягивая воздух; мне действительно приходилось тяжко.

Он чуть вышел наружу, ненадолго притормозив, и спросил:

– Ничего? Ха! Ничего? Даже никакой пластиковой штучки не засунул?

Я обычно в одиночку с игрушками правда не балуюсь.

– Ну, разве что палец или два.

В темноте его усмешка показалась мне еще притягательнее:

– Так-так, поподробнее, пожалуйста.

Я хотел с умным видом расписать, какие они длинные, тонкие и прилагались к моей руке. Но тот явно ждал чего-то более возбуждающего.

– Я лежал на постели, широко раскинув ноги, и дрочил, одновременно трахая себя пальцами. Сначала одним, но этого оказалось недостаточно. Тогда я прибавил второй. – Пальцы Лавинга вновь двинулись внутрь, словно давая понять, что тот настроен на следующую часть, поэтому я произнес вслух: – И представлял, что это ваши.

Он наградил меня поцелуем, долгим, тягучим и горячим. А потом уткнулся носом в мою шею, слегка прикусив кожу:

– Не могу перестать думать о том, чтобы сделать тебе фистинг. Знаю, сегодня, скорее всего, не получится. – Он впихнул пальцы так глубоко, что дальше уже некуда, вырвав у меня судорожный вдох. – Но я хочу быть в тебе, Ро. Постоянно вспоминаю тот толстый пенис в твоей заднице. Как ты стонал и охал. Вскидывался, бился в конвульсиях. Я хочу, чтобы ты все это проделал опять, но только с моей ладонью внутри. С моей рукой.

Я потянулся вниз и придержал его руку, чтобы не мешала говорить:

– Вот жополюб. У меня ведь тоже член есть. Не забыли?

Он с притворным удивлением поглядел на мой пах:

– Господи, боже мой. А я и не знал. – Но когда я попробовал сместиться, он дернул меня обратно. – Лежи смирно. Сейчас я все выясню.

Выяснение проводилось, в основном, ртом. Встал у меня в рекордный срок – даже не ожидал от себя такого, – хотя кончить снова пока не удавалось, вот Лавинг и посасывал мой торчащий петушок, будто леденец на палочке, одновременно продолжая попытки растянуть мне задницу. Впрочем, так далеко, как в ту ночь, ему не удалось зайти. Отвоевывая себе постепенно по полдюйма, свободной рукой он сильно щипал меня за соски – ну очень сильно, – чем каждый раз вырывал у меня стенания и выкрики: “Черт! Черт!”. Впрочем, довольно скоро они превратились в нескончаемый поток сладострастных воплей: «Черт, да! О, да! Черт, да! Трахните меня. Вот так… О, боже… Да!». Теперь я отчетливо чувствовал, что костяшки его кулака задевают меня уже почти внутри, истерзанные соски распухли, а член каменно затвердел от действий горячего рта. Когда Лавинг наконец отпустил мою плоть, я откровенно просительно посмотрел на него и встретил его ответный взгляд, тяжелый и темный.

– Ты такой ненасытный, – сказал Лавинг. – Рука упорно толкалась в меня. – Просто дьявольски ненасытный. Ты ведь согласен на все, что я с тобой сделаю, да. И тебе это понравится.

– Черт, да, – прошипел я со стоном, подкидывая бедра. – Ох, черт, какие же у вас классные пальцы.

Тот повертел ими во мне:

– Выходит, ты тоже жополюб? Или мне прекратить и лучше заняться членом?

– Распашите мою задницу, – взмолился я, выгибаясь. – Давайте, вставьте мне. Тащите сюда тот чудовищный искусственный пенис. Черт, давайте же, Лавинг. – Взгляд стал строгим, словно напоминал: «Трэвис». Но, тем не менее, я не собирался идти у него на поводу. Даже во время нашей игры. Только еще выше вскинул бедра. – Прошу, мистер Лавинг. Ох, пожалуйста, мистер Лавинг, пожалуйста, засуньте в меня тот большой фаллос.

Лавинг прикусил мне губу, и я понял, что победил. Так вот, тот тоже воодушевился идеей. Вынув пальцы, пересек комнату, покопался в выдвижном ящике и извлек упомянутое необъятное чудовище на свет. И оно совсем скоро будет во мне! Я дрожал от предвкушения.

Лавинг вернулся к кровати, держа ничем не смазанное дилдо. Поднес к моему рту, и я раскрыл клюв, точно голодный галчонок. Оно было таким огромным, что у меня заныли от напряжения губы, но я растянул их, как мог, и впустил его до самой глотки. Я смотрел на этого монстра и мычал, пока Лавинг самозабвенно трахал им мой рот. Черт, прямо по-настоящему трахал. Видать, с того самого первого раза хотел этого, не меньше, чем я сам.

Наконец, вытащив игрушку, Лавинг стал наносить гель. Я наблюдал за ним и, когда он нацелил её на меня, широко развел ноги. Но стоило той вторгнуться внутрь, меня затрясло.

– Тихо. – Он не спускал глаз с моего ануса, продолжая проталкивать штуковину дальше. Я задыхался, стараясь уступить давлению и лучше расслабиться. Лавинг поцеловал мое бедро с внутренней стороны. – Молодец, Ро. Ты сможешь.

В заднице жгло как в аду, но я не сдавался. Едва только пенис проник в меня на несколько дюймов, Лавинг на минуту приостановился, чтобы дать моему сфинктеру привыкнуть. Я тяжело дышал и поскуливал, а когда движение возобновилось, застонал в голос.

– Вот так, хорошо. Прими его, Ро. Прими этот огромный член в себя. Вообрази, что это моя рука. Вообрази, что в тебе мой кулак.

Я выгнул спину, гортанно хрипя. И увидел. Увидел, точно наяву, смог даже почувствовать скребущиеся во мне костяшки, повороты запястья. Лавинг засовывал его все глубже. И глубже. Мое нутро было заполнено до отказа. Я едва дышал, исторгая какой-то сумбурный пьяный лепет. Язык распух. Я попытался выговорить имя Лавинга, но оно опять застряло у меня в горле.

– Трэвис, – шептал он, облизывая мое ухо. – Трэвис. Скажи это. Трэвис. Трэвис. Скажи: Трэвис.

– Трэвис, – нечленораздельно произнес я и застонал. – Ох-х-х, Трэвис-с-с, о, о, о, oх-х-х!

Лавинг укусил меня за мочку уха:

– Вошел. На всю длину. Край упирается в промежность. – Он постучал по основанию, от чего я чуть до потолка не подпрыгнул. – Точно такие ощущения будут и с моей рукой. Рукой, Ро.

По моим щекам катились слезы. Хотя я не плакал. Просто меня до предела растянули. Но мне было так хорошо. Так хорошо, так хорошо, так хорошо хорошо…

Он трахал меня этим искусственным членом медленно, очень медленно, и в том же ритме толкался ко мне в рот языком, глотая мои всхлипы и мычание. Я отдался на его власть, отдал себя без остатка, впуская всюду, куда он пожелает. Я изо всех сил старался избавиться от того гадкого, что разбередила Кайла, пытался оттолкнуть это, вырвать с корнем, но оно продолжало возвращаться и возвращаться. Однако теперь я чувствовал, что у меня есть, кому все это отдать. Лавингу.

Трэвису. Я отдам это Трэвису.

Плохое имеет свойство возвращаться. Но этого можно избежать. Пусть ненадолго. И я вручил свои низменные инстинкты Трэвису, извращенцу Трэвису Лавингу, который ничего не знал ни об овцах, ни о земле. Который иногда слишком много говорил, но я находил это даже плюсом. Вручил ему в тот момент, когда он начал двигать во мне своей секс-игрушкой, посасывая мою нижнюю губу. Я погрузился в собственный мир, отгородившись от всего; мне хорошо, пока мозг свободен от мыслей.

А потом я взорвался и полетел, свободно полетел в темноту. Я парил, постепенно дрейфуя туда, откуда начал. Когда я разлепил веки, Лавинг смотрел на меня со странным выражением лица, однако, поймав мой взгляд, улыбнулся.

Поцеловал в лоб. Затем встал с постели и отошел. Я не мог пошевелиться. Ну, почти, только одним мизинцем, и легкие работали. Но это было что-то...

Я даже не заметил исчезновения пениса, пока Трэвис не поднял мои безвольные, как вареная лапша, ноги и не начал обтирать мне задницу губкой. В тот момент я и почувствовал, что там все натерто и воспалено.

– Прости. Я не должен был так увлекаться, – виновато сказал он.

Мне хотелось ответить, что я всем доволен, но только и выдал, что невнятное:

–М-м-м.

Он склонился и снова поцеловал меня:

– Ну как, тебе лучше, чем когда мы встретились на пастбище?

– М-м-м. Хм-м.

Я решил, что он еще раз поцелует, но тот лишь ткнулся носом в щеку. Его губы подвинулись к моему уху, будто он собирался что-то сказать. А в следующую секунду, казалось, уже передумал и вновь принялся счищать сперму с моего живота. Хорошо хоть не пытался накормить ею. Наверняка она бы просто вытекла изо рта. Закончив, он перевернул меня на бок, улегся сзади и обнял.

Часа через три я проснулся. Трэвис по-прежнему прижимался к моей спине, с той разницей, что теперь я был укрыт одеялом.

Задница болела. То есть, реально болела. Попытавшись поменять положение, я содрогнулся. Хотя думаю, серьезного ущерба ей не причинили, просто слишком растянули. Я надеялся, что в ближайшее время мне не грозили анальные приключения, тем не менее, несколько дней придется принимать слабительное для надежности, чтобы не напрягать трубы и привести их полный порядок. Но боже милостивый, это того стоило!

Я повернулся к Трэвису и стал смотреть, как он спит. Уголки его губ были немного приподняты, совсем чуть-чуть. Какие мягкие… Они казались такими мягкими.

Я прикоснулся к ним. Обрисовал контур.

Провел пальцем по подбородку, подался вперед и поцеловал ямку.

Когда я отстранился и вновь взглянул на Трэвиса, его глаза были уже открыты. Мы с минуту смотрели друг на друга в темноте, потом он протянул руку и погладил меня по волосам. Я наклонился и укусил его подбородок. Горло.

Он издал тихий возглас, напоминающий стон.

Я опрокинул его на его спину и принялся раздевать, целуя. Слегка покусывая, сосал его соски. Проследил языком дорожку, ведущую к паху, пощекотал пупок. Помассировал живот – да, у него был животик. Небольшое брюшко, как говорила моя мама. Мне нравилось. Я ласкал его, мял, прихватывал зубами, целовал.

Затем вобрал в рот член.

Если Трэвис – большой поклонник задниц, то я – членов. Люблю смотреть на них. Покусывать, вдыхать запах, облизывать. До сего момента мне не предоставлялось случая исследовать член Лавинга. Вот красота, скажу я вам. В эрегированном состоянии примерно восемь дюймов, очень толстый. Обрезан, как и мой. Я нахожу это удобным, потому что тогда видно все вены, с которыми можно хорошо позабавиться. Хотя с крайней плотью тоже интересно – как со шкатулкойс секретом. Его член имел такой же приятный специфический вкус, как и любой другой, только чуть более пикантный. Нет, не то чтобы слишком острый. Просто пряный.

Я заглотил его целиком. У меня нет рвотного рефлекса, поэтому мне ничего не стоит взять глубоко в глотку. Я замычал, вибрируя вокруг ствола горлом, и всосал с такой силой, что аж губы занемели. Мой язык гонялся вверх вниз по всей длине, точно сумасшедший хоккеист по полю, изо рта в пах и на яйца обильно текла слюна. Я любил этот член так, словно он был последним удовольствием в моей жизни.

В какой-то момент рука скользнула мне в волосы, беспорядочно лохмача и гладя их. Трэвис принялся толкаться в меня сильнее, и я позволил ему, приноровившись к темпу. В то время как он трахал мой рот, я перекатывал в горсти его яички, иногда прижимая пальцы к промежности. Я продолжал мычать, потому что знал, что когда я так делаю, ему приятно и нравится, когда я шумлю. Меня снова захватили ощущения. Да, с ним я мог дать себе волю. Трахаться, подставлять задницу, сосать – я просто чувствовал, что мне легко.

Внезапно что-то ударилось об мою руку – ту, что играла с яйцами, – я посмотрел, что там. Это оказался флакон со смазкой; крышка открыта, пальцы Трэвиса обхватывали тюбик, готовые выдавить гель. Я улыбнулся, не выпуская член изо рта. О, да. Все ясно. Жополюб желал, чтобы одновременно с минетом побаловали его задницу.

Хотите знать, где по-настоящему тесно? Тесно и жарко. Боже, внутри он был жарким как печка. И мягким, словно бархат. Скользким от смазки, шелковистым, гладким и тугим. Два пальца протискивались с трудом, но мне удалось просунуть их глубже и потереть простату. Он резко вскинулся мне в рот, застонав. Я сделал это снова. И снова. И снова.

Член можно ублажать бесконечно, но я опустился губами вниз, пососал кожу под яичками, покружил языком возле отверстия. Во рту стало горько от лубриканта, но я просто накопил больше слюны, чтобы прочистить рот и язык. И вдруг мне захотелось туда. Ну, то есть, в него. Не переставая работать пальцами, я поднял голову и прошептал: