Текст книги "Ранчо «Неизвестность» (ЛП)"

Автор книги: Хайди Каллинан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Я принялся доить его задницей и получил в награду еще несколько щипков за соски: сначала за левый, потом за правый. Довольно скоро на наше шоу собралась порядочная аудитория. Я тяжело дышал и активно крутил бедрами, не убирая ладони со стола.

– Кажется, нас сейчас выгонят, – хмыкнул Лавинг, но не прекратил свои пошлые приставания. Он целеустремленно теребил мои соски, резко оттягивая их и катая между пальцами. – Тебе нравится то, что я с тобой делаю? С твоими сосками, с твоей задницей?

– Да… – ответил я.

– Не слишком сильно?

Я покачал головой:

– Можно сильнее.

От следующего щипка у меня звездочки перед глазами зажглись.

– Так? – Другой щипок.

Не способный выговорить ни слова, я просто кивнул.

Он вернулся к своим садистским пыткам, по очереди терзая мои соски и не давая мне передышки. Ни на секунду.

– У нас зрители. За столиками напротив. Шестеро парней. Они знают, что я с тобой творю.

– Да-а… – Господи, как же мне это нравилось!

– Ты и вправду невероятно тугой. Скажи мне, что ты чувствуешь? Каким кажется тебе мой палец?

– Возбуждающим. – Я снова сжался вокруг него. – Возбуждающим и непристойным.

– Хочу видеть, как мой палец входит в тебя. Хочу, чтобы ты раздвинул свою задницу руками и держал открытой, чтобы я мог смотреть, как ввожу его.

– Да, сэр, – подтвердил я, безумно сожалея, что все это не в реальности.

– Тебе нравится, Монро? Любишь, когда тебя вот так трахают?

– Да, сэр. – Но все-таки добавил: – Пожалуйста, сэр, Ро. Даже мама не называла меня Монро.

– Ты очень вежлив. Я для тебя «сэр», потому что твой босс, или потому что мой палец у тебя в заднице?

– По обеим причинам.

Лавинг рассмеялся и, к моему разочарованию, руки исчезли. Но предварительно он ущипнул меня за ягодицу.

– Вставай и заправься. Мы уходим. – Я сделал, как мне сказали, поглядев на мужчин за соседними столиками.

Я не большой приверженец эксгибиционизма, но остался довольным, что меня видели. Вот бы встретить этих ребят как-нибудь снова, чтобы они знали, что я шлюха. Что все те плохие вещи, которые рассказывают обо мне дома, правда. Что я выродок и мое место в аду. И если это ад, то запишите меня туда поскорее.

Единственное, о чем не хотелось в тот момент вспоминать, так это о неизбежности наступления понедельника. И что бы между нами сейчас не произошло, Лавинг наверняка думал о том же.

* * *

Как выяснилось, мы поселились в одном и том же скромном отеле на окраине города.

Тем не менее, его номер отличался от моего широкой двуспальной кроватью.

Впрочем, мы не кинулись сходу в койку. Лавинг включил везде свет и подкрутил климат контроль, потому что было жарко, затем сел на стул возле стола и сказал мне раздеваться. Он безразлично, почти без интереса смотрел на мой стриптиз, и это здорово заводило. Когда я все снял, он велел сначала постоять перед ним, потом повернуться спиной и наклониться, чтобы дать ему рассмотреть меня. Не дожидаясь команды, я развел половинки.

– Замечательно. Теперь иди сюда и садись ко мне на колени. Лицом к лицу ноги в стороны, руки за голову. – Это было еще кинковее и круче, чем мне представлялось; я понял, что Лавинг пытается определить, как далеко может зайти. И я очень старался, чтобы он даже близко не подошел к краю своих возможностей. Абсолютно неподвижно выдерживал и щипки за соски, и игры с членом. Но соски удостоились особо пристального внимания. Лавинг отрывисто щелкнул по ним несколько раз, а затем, поглядев прямо на меня, наклонился вперед и слегка прикусил.

Я проглотил всхлип и выдавил:

– Спасибо, сэр.

Член завибрировал при звуке ответного смешка. Лавинг скользнул языком к другому соску и прихватил его зубами крепче, чем первый. На сей раз я громко вскрикнул, не забывая про благодарность. Мы поиграли так еще несколько минут, потом он сгреб меня за бедра и, приподняв на коленях, резко шлепнул по ягодицам.

– Раскройся – Выполнив приказ, я задохнулся, когда снова почувствовал в себе палец. Опять сухой. – Большое спасибо, сэр, – выговорил я, когда смог.

– За что спасибо? – спросил он.

– За то, что вставили палец мне в зад. – Я потужился, чтобы принять его глубже.

– Расскажи, как ощущается в тебе мой палец.

Я покачался на нем чуть-чуть:

– Грубо, сэр. Ваш палец в моей заднице чувствуется грубо и бесцеремонно. Аж в кишках спазмы. – Потому что это было правдой, и потому что палец замер на месте, я поспешил добавить: – Мне даже немного стыдно.

Бинго. Движение продолжилось.

– Стыдно? Почему?

– Потому что вы трахаете меня пальцем. – Я подался на него. – Трахаете грубо, по сухому, и я это позволяю. Ваш палец таранит мое нутро, а я лишь скулю, словно сучка.

Его язык мокро лизнул сосок.

– Ты всегда такой уверенный в себе и благовоспитанный. Но здесь не ранчо. И сейчас ты сделаешь все, что я тебе прикажу, так Ро?

– Так, сэр, – Это чистая правда. Я был готов на все.

– Даже самые грязные вещи? – предложил он.

– Даже самые грязные вещи, сэр, – согласился я. – Их, наверное, с особым удовольствием.

Лавинг закрыл глаза и чуть пососал мой сосок, одновременно работая пальцем. Затем вдруг прервался, выходя из образа, посмотрел на меня и спросил:

– В обычной жизни ты тоже такой? Я про секс. Никогда бы не подумал, глядя на тебя.

Я на мгновение посерьезнел, но палец в заднице в покое не оставил:

– Просто я сегодня в ударе. По вам тоже такого не скажешь.

От его улыбки у меня в животе запорхали бабочки.

– Ну, до тех пор…

Он запнулся. Но я – о да, я понял, что он имеет в виду. Поэтому пришел ему на выручку:

– Пока я согласен на эту роль, вы будете продолжать свою? – Я усмехнулся, впервые за вечер мне стало по-настоящему легко. – Да. Я согласен. Как и вы.

Давление на анус увеличилось, в его глазах опять вспыхнула похоть:

– Сможешь принять два? Я не хочу причинять тебе боль, но это очень возбуждает.

– Попробуйте, – предложил я.

Палец пошевелился, хотя еще вроде неуверенно.

– У тебя есть… стоп-слово?

Я хмыкнул:

– Честно говоря, мне нравится «нет».

Лавинг засмеялся. Потом решительно задвигал пальцами, и его лицо вновь потемнело от вожделения.

Он шлепнул меня по ягодицам:

– Давай, раскройся шире.

– Да, сэр. – Я постарался.

Второй палец причинил мне небольшую боль. То есть, скорее жжение, чем настоящую боль. Я пока не знал, нравится мне или нет. А вот то, как он наблюдал за моей внутренней борьбой тлеющими, словно угли, глазами, мне действительно нравилось. Хоть кричи. Но мои крики бы не имели значения – он бы только резче ввинчивался в меня. Не знаю, почему такое кажется настолько эротичным, по говоря, меня это мало трогало. Но той ночью, с ним, оно было мне просто необходимо. Вскоре Лавинг не торопясь, невзирая на мое пыхтение, ахи и охи, по самые костяшки пропихнул оба сухих раздирающих пальца глубоко в меня, а я трясущимися руками шире разводил себе половинки, чтобы ему легче было войти.

Он ущипнул меня за ляжку:

– Что надо сказать?

– Спасибо, сэр.

Еще щипок:

– За что?

– Спасибо, сэр, за то, что ввели в мой зад два сухих пальца.

– Хороший мальчик.

Лавинг склонился, вбирая в рот один сосок, а свободной рукой ущипнул за другой. Потом прикусил и довольно болезненно сжал – я взбрыкнул, если бы не цепкие пальцы глубоко в заднице, то наверняка свалился бы. Его язык закружил вокруг комочка плоти, но быстро спрятался, и зубы вонзились вновь.

Он сосал. Оттягивал, покусывал. И в то же время толкался в мой задний проход, трахая меня этими своими двумя пальцами. Постепенно Лавинг начал отстраняться, не в буквальном смысле, а просто перестал сосредотачивать на мне внимание. Он использовал меня. Сосал и трахал, погрузившись в сам процесс. Я стонал. Старался быть для него сексуальным, страстным. И наплевать, что он мой босс. Кого это на хрен волнует!

Внезапно он вышел из моего тела, снова шлепнул по заду и столкнул с колен:

– На кровать. Лицом вниз, задницу кверху, ноги врозь пошире. Не двигайся, пока не разрешу.

Я повиновался и принялся ждать. Прошло довольно много времени, я не шелохнулся. Наконец мне показалось, что игра как-то застопорилась, и призывно повел бедрами, сжав и разжав дырку.

Опять бинго!

Он хлестко ударил меня по заднице, словно малолетку, который без спроса стащил печенье.

– Я сказал ждать. Сидеть смирно.

– Да, сэр.

Еще удар:

– Я сказал молчать.

– Сожалею, сэр, – произнес я и снова пожал дыркой.

Мне доводилось иметь дело с любителями порки, но Лавинг отличался своим неповторимым стилем. Отвесил мне ряд отличных ударов, некоторые из которых вызвали у меня волны дрожи, но главной целью было все же наказать за то, что я вилял задом. Он охаживал его то так, то эдак и каждый раз по-разному. Я бы подумал, что ему просто нравилось, с каким смачным звуком его ладонь опускается на мою плоть.

Мне тоже это нравилось. А в итоге Лавинг начал прямо месить мои булки, то широко открывая расщелину, разводил их до предела, то смыкал, обминая по-всякому. Потом он опять ущипнул меня. Боже, синяков завтра будет не счесть!

В какой-то момент добавилась смазка, так как внезапно я почувствовал, что в заднице стало влажно и скользко. В меня вновь внедрились два пальца, резко и глубоко, и моя голодная дырка приняла их настолько легко, что Лавинг без колебаний добавил третий. Я все еще был тугой, но знал, как расслабиться. Вскоре меня стал подразнивать четвертый палец, но я далеко не был уверен, что способен впустить больше, во всяком случае, не сегодня, не после такого долгого перерыва. К счастью, Лавинг это уразумел, я даже сказал бы, что заставил его задуматься, прежде чем задать свой вопрос:

– Ты разрешал кому-нибудь делать тебе фистинг?

– Да, – признался я.

Его пальцы погрузились глубже:

– Понравилось?

Я поёрзал, притираясь к его руке.

– Отчасти. – По правде сказать, под кайфом все как в бреду, я помнил только то, что мне было очень хреново на следующий день.

– Я такого еще никому не делал, – произнес Лавинг. – Но читать читал. И много. – Он пошевелил во мне пальцами. – Хотелось бы попробовать. С тобой. Как-нибудь.

«Как-нибудь». Словно мы собирались заняться этим снова. Лично я пока еще не испытывал уверенности, но не собирался портить момент и просто спокойно ждал.

А вот Лавинг думал иначе:

– Ты бы желал ощутить в себе мой кулак?

– Да – Я согласился, потому что да, желал.

Он начал проталкиваться настойчивее, раскрывая меня и размазывая лубрикант.

– Твоя задница поглотит мою кисть. Ты почувствуешь ее целиком глубоко внутри.

– Я буду очень стараться для вашего кулака, – пообещал я ему. – Кряхтеть, стонать и благодарить за то, что вы засунули в меня руку. Буду вашей шлюхой.

Он принялся наяривать пальцами жестче.

– Да, ты еще тот развратник. Хоть на панель выставляй. Позволишь мне драть тебя всеми способами, какими только мне вздумается, да?

– Да, сэр.

– Я собираюсь трахнуть тебя. Вот только надену презерватив и оприходую эту задницу. Прямо сейчас.

– Пожалуйста, сэр... – запаниковал я, потому что он почти уже втиснул кулак ко мне в зад. – Пожалуйста, сделайте это членом, мистер Лавинг.

Я испугался было что все пропало, однако напрасно, потому что ощутил, как его прошила дрожь. А потом он куда-то ненадолго отлучился. Вернувшись, вцепился в мои бедра, заставляя расставить колени во всю ширь, и в следующий момент ворвался внутрь.

Меня еще в жизни не трахали так сокрушительно. Я сам высокий, но Лавинг вдобавок крупный, и очень сильный. Член у него толстенный. Хоть я и не рассмотрел его тогда, но отлично чувствовал. Сообщить бы об этом Лавингу, чтобы знал, как распирает меня – да зубы не разжимались. Я хватался за покрывало, опасаясь, что тут же пулей улечу через всю постель на пол.

Ну, еще он не шутил насчет порки. Потому что то и дело нахлестывал меня по бокам точно лошадь, понукая скакать быстрее. До этого я еще как-то держался, но потом стал резко вскидываться навстречу, а он все наяривал, пока я не начал низко ворчать и порыкивать.

– Вот так, – отрывисто бросил он. – Давай, подзадорь меня. Ты псина? Ебливая псина? Моя сучка? – Он снова хлестнул меня. – Отвечай, щенок!

Мой лай больше походил на блеяние, однако эффект оказался мгновенным: не только я ощутил себя грязным и затраханным, но и Лавинг в полной мере прочувствовал, что он хозяин – мой господин на тот момент. И я урчал, мурлыкал, скулил, тявкал для него всякий раз, когда получал шлепки, пока внезапно тот не засадил с такой мощью, что я чуть язык не откусил; Лавинг, сотрясаясь, кончил. А я от всей души жалел, что не прямо в меня, что на нем резинка и из дырки не потекло ручьем, когда он вынул член.

Несколько минут он тяжело дыша лежал у меня на спине, а я наслаждался и ждал, по-прежнему каменно-твердый, изнывающий от желания, но довольный. Все, от ранчо и работы до жизни в целом, отодвинулось на второй план, я был просто сучкой Лавинга, которая ловит каждую команду, чтобы немедленно выполнить.

Передохнув, он уложил меня на подушку и, глядя прямо в глаза, начал мне дрочить. При этом высоко задрал мои ноги, прижав колени к груди и выставив задницу напоказ, а сам просто дергал рукой и сверлил горящим взглядом своих карих глаз, накачивая ствол все резче и резче.

Затем без предупреждения приказал:

– Кончай. – К собственному удивлению, я кончил. И, черт побери, этого с лихвой хватило, чтобы обильно полить ему руки, себе живот, частично его живот, даже мой подбородок. Не упуская ни одной детали зрелища, он принялся скармливать это мне, а я тщательно облизывал его пальцы. Когда все было съедено, он обвел большим пальцем мои губы.

Потом склонился и поцеловал.

Его язык напористо нырнул внутрь, и мы несколько раз погоняли сперму изо рта в рот. Затем Лавинг опять начал домогаться моих бедных сосков, которые уже достаточно настрадались, но он терзал их снова и снова. С силой всосал кожу на одной груди, оставляя багровый след. Другим украсил живот, затем перевернул меня и на каждой половинке оставил по засосу. Распластал на спине, развел ноги, проделал то же самое с внутренней стороной бедер. Вогнал в меня палец – и хотя там нещадно саднило, я принял его, бесстыдно раскорячившись, чтобы мы оба видели, как тот снует туда и обратно.

Наконец Лавинг наигрался и устроился позади меня «ложечкой».

– Завтра я хочу трахнуть тебя еще, – сказал он.

Я кивнул.

Осознавая, что поступаю против моих же правил, я остался с Лавингом, заснув рядом с боссом, весь расцвеченный после сегодняшнего кинкфеста его метками, засосами, синяками и ссадинами, мечтая, чтобы все повторилось.

* * *

Утро мы встретили минетом.

Я мало что соображал, когда Лавинг подтолкнул мою голову к своей промежности, но это было прекрасно. А еще прекраснее стало, когда он развернул меня спиной и потянул на себя, придавив коленки руками. Пока я отсасывал ему и массировал шары, он орудовал в моей заднице, время от времени облизывая её.

Лавинг быстро усек, насколько мне это нравится, и довольно скоро я уже сидел над ним на корточках, держась за спинку кровати, которая громко поскрипывала, когда его язык вонзался внутрь.

На дверце гардероба висело зеркало; мы трахнулись прямо перед ним и смотрели, как я, оседлав его, скачу вверх-вниз на члене. Потом он взял меня у открытого настежь окна – никто не увидел, но я почувствовал себя прямо блядью, и мы оба не на шутку распалились. Когда он наконец разрядился, то уделал мне всю спину и пошло расставленные ноги, хотя на сей раз я кончил первым.

После мы сделали небольшой перерыв. Перекусить каждый из нас отправился самостоятельно.

По-моему, он боялся выпустить меня из поля зрения, поэтому я пообещал с ним поужинать. Мне просто требовалось немного времени. Главным образом я спал, потом принял душ. Старательнее, чем обычно, промыл свой задний план, потому что нас наверняка ждал тщательно и не один раз спланированный вечер, насколько я рассудил по вчерашнему опыту.

Ужин был в самом деле великолепен. Лавинг отвез меня в стейк-хаус, и на пару часов мы стали обычными парнями, которые просто заглянули в ресторан. Болтали о ранчо. Чертовски долго обсуждали овцеводство – тема не очень сексуальная, однако в ней он превзошел самого себя. Хорошо хоть за столом не завел разговор о фистинге.

Но едва только мы вернулись в гостиницу… Ох, ну твою ж мать!

Лавин освободил меня от одежды и уложил на постель меньше чем за минуту, честное слово, хотя сразу не накинулся. Просто подложил мне под поясницу все подушки, высоко подняв зад, встал передо мной на колени в изножии кровати и закинул мои ноги к себе на плечи. Я словно рожать собрался, это было странно, но нереально пахабно. И до крайности возбуждающе. Потом он взял лубрикант, потянулся к моей заднице и… о, господи. Блядь. Блядь, блядь, блядь...

Он развлекался с моим задом не меньше часа, точно. Один палец. Два. Три. С обеих рук по одному. Большому пальцу. Вдобавок заставлял меня самого смотреть еще и сжиматься вокруг них. Будто на каком-то извращенском медосмотре. Я, наверное, правда чокнутый, потому что испытывал удовольствие.

Наконец во мне осталась только одна рука и четыре пальца.

Трудно. Трудно такое вытерпеть, я шипел, задыхался, стонал. Не знаю, почему, но три пальца дают просто офигенное ощущение, с четвертым в тебя как ракета врывается, а тут... Лавинг соединил пальцы в форме конуса, однако суставами можно добиться очень многого, тем более с такими-то ручищами. Я просто был не готов к ним.

Он дал мне передохнуть, но совсем недолго.

– Прими столько, сколько сможешь. Скажи «нет», когда надо приостановиться, но не прекращай брать.

Так я и сделал. И все время смотрел – это было классно. Зад растянулся до отказа. И вся эта непристойная картина отражалась в зеркале, а Лавинг иногда отклонялся в сторону, чтобы не закрывать обзор. Я видел, что уже почти поглотил его руку. Но дальше у меня никак не получалось. И я просто продолжал впускать его пальцы, пока влезали, наблюдая, как они исчезают во мне, чувствуя настойчивый напор костяшек, но так ничего и не вышло. Лавинг вынул руку. Впрочем, ничего еще не закончилось. Велев мне оставаться на месте, он прошел к своему чемодану и принес самый длинный искусственный пенис, из всех мною виденных. И толстый.

– Специально выходил сегодня днем купить. – Лавинг жирно смазал этот грозный предмет гелем, держа прямо перед моим лицом. – Хочу вставить его в тебя настолько глубоко, насколько войдет. И хочу, чтобы ты смотрел. Потом я хочу, чтобы ты просто посидел и полюбовался на свою задницу с этой игрушкой внутри, ну а после я тебя им оттрахаю.

И дьявол меня подери, если он шутил! Мы смотрели, как Лавинг запихивает фаллос мне в тело и тот постепенно исчезает в глубине. Вот это действительно адская работенка. Проклятая игрушка была в обхвате, как четыре пальца, только без костяшек. И чувствовалась внутри чертовски необычно. Добралась до таких потаенныхмест, где ни один член не доставал. Кровь прилила к лицу, я тяжело дышал и кряхтел от натуги – ну, будто собирался сходить по большому. Но Лавинг все подбадривал:

– Хороший мальчик, – и проталкивал штуковину глубже, а я все впускал и впускал, пока её не стало слишком много. Тогда я замотал головой.

Он остановился, встал и ушел. Просто вышел из номера, мать его. Взял ключ-карточку и свалил.

Я так просидел один, не опуская расставленных ног, по крайней мере, минут десять, глядя на торчащий из моей задницы гигантский пенис. Сжимал его,  не трогая руками. Просто удерживал внутри и восхищался его размерами. Еще четыре дюйма, и он вошел бы до конца, но меня и так вело от ощущений. Наполненности. Вожделения. Фантастической эйфории. Я жаждал прикоснуться к нему, жаждал, чтобы он поскорее начал ходить во мне поршнем, но терпел, потому что это была игра Лавинга. Безумная, сексуальная игра.

Тем не менее, когда он появился вновь, я как раз усиленно трудился, чтобы принять еще хотя бы дюйм. И клянусь, казалось, та штука уже достала мне до самого горла.

Лавинг присел передо мной и осторожно взялся за основание.

– Что скажешь?

Я едва ворочал языком. Голос сипел, не знаю, понял ли он, но в меру своих возможностей я выдавил:

– Спасибо, сэр, за то, что вставили в меня этот большой член.

Он плавно покрутил его:

– Ну как, глубоко?

Я энергично кивнул.

– Растягивает?

Опять кивнул.

– Ты хорошо заполнен?

Кивок, кивок, кивок.

– Хочешь, чтобы я тебя им трахнул?

Я испустил стон и одобрительно заелозил.

Лавинг избавился от подушек и уложил меня на спину, а сам, опустившись рядом полностью одетый, начал распахивать меня этим огромным, толстым фаллосом. Я даже не помню, как кончил. Знаю только, что почти лишился сознания, а когда пришел в себя, на животе уже расплывалась сперма, каждая клеточка моего безвольного пресыщенного тела гудела. Лавинг перевернул меня, распластал на постели и использовал по назначению. Мне было хорошо. Очень, очень хорошо.

Ночью его пальцы опробовали мою задницу еще несколько раз. Соски до рассвета он оставил в покое, но с лихвой воздал им с утра; мы тогда не трахались, а просто терлись друг о друга, пока не разрядились. Позавтракали в номере, потом опять занялись сексом, почти монотонным, но все равно приятным – Лавинг засаживал мне в зад, пока я банально стоял на четвереньках и толкался членом ему в кулак.

И все. Мы выписались из гостиницы, забрали мою машину и отправились домой.

– Я оставляю выбор за тобой, – сказал он, когда мы приехали на ранчо. – Не буду кривить душой. Мне бы хотелось сделать это снова, но я понимаю твои сомнения. Поэтому знай: я всегда к твоим услугам. Просто стучишь ко мне в дверь, сообщаешь свое решение, и все повторяется. Или нет. Зависит только от тебя. В любом случае, я не стану относиться к тебе по-другому. – Он протер шею и с грустью прибавил: – Хотя наверняка не раз передерну вечерком под воспоминания.

Последняя фраза вызвала у меня невольную улыбку. И я оценил, честно, оценил. Но был убежден, что надо поставить точку, и не собирался усложнять себе жизнь на ранчо. Иначе пришлось бы снова сняться с места, других вариантов я не видел. Чем бы все не закончилось, плохо, если это продолжится. Конечно, сложно нормально работать, спать так близко к нему и знать, что стоит только перейти через дорогу, и у меня будет самый потрясающий секс на свете.

Но я не изменил своему решению, а он – своему. Наши отношения вернулись к прежнему уровню, который мы поддерживали несколько недель после того как я нанялся на «Неизвестность» и до нашей встречи в Рапид-Сити.

Я видел его в общей сложности раз семь, он по-прежнему выезжал верхом на закате, хотя я больше уже не пялился на него. Я старательно трудился. Значит, вкалывал как проклятый. Тори начал по-настоящему полагаться на меня с овцами, и, хотя я разделял о них мнение отца, по словам управляющего, Лавинг намеревался держать стадо и дальше. Несмотря на то, что я обычно старался не заводить дружбу с остальными работниками, с командой на ранчо мы сработались хорошо. Тори меня тоже уважал. Да и соседний городок, куда я ездил в банк, в прачечную и по разным другим делам, мне понравился.

Так что за исключением грешных выходных с боссом и скверной кухни, у меня все складывалось идеально.

Что же касается Лавинга, он был верен своему слову. То есть вообще никак меня не выделял.

Лишний раз не крутился возле сарев, не предпринимал никаких других уловок. Даже пальцем не пошевелил, чтобы добиться меня, и я тоже держался на расстоянии. Случился однажды напряженный момент, когда мы оказались наедине у него в офисе, обговаривая текущие вопросы по овцам, но со стороны никто бы не подумал, что между нами что-то было. И я понял, что могу не дергаться по этому поводу.

Да, мне его не хватало. Да, я хотел его. Да, я дрочил как ненормальный, думая о том, что он со мной выделывал в Рапид-Сити. Но не терял решимости быть сильным. Я не собирался становиться сексуальной игрушкой для босса. Не собирался.

Около четырех месяцев я вытерпел стойко. А потом получил первое письмо, и, черт меня подери, если оно не выбило у меня почву из-под ног. Мои мысли пришли в полный разброд.

Глава 3

Мою кузину зовут Кайла. Она на два года моложе и, когда у меня были в школе проблемы, частенько помогала с учебой, хотя довольно скоро ее помощь начала вставать мне поперек горла. Ну, то есть, кузина обычно хотела как лучше, однако получалось как всегда – я опять чувствовал себя куском дерьма. Она без конца повторяла, что мне надо больше стараться, а то мама с папой переживают из-за моих плохих оценок, и добрая половина наших так называемых «занятий» уходила на чтение нотаций. В один прекрасный момент она сдалась. К моей бесконечной радости родители тоже махнули на меня рукой.

Когда я уехал из дома после истории с порнушкой, Кайла несколько раз меня навещала. Она очень набожная и вызвалась помолиться за меня. В первый раз я решил, что пускай – не запрещать же, это ведь неправильно, не позволять кому-то за вас молиться. Но потом я сказал ей не утруждаться – мне не нужны молитвы, так как я не думаю, что они имеют какое-нибудь реальное воздействие. Кайла бросила: «Господи Боже», выразив этим все свое презрение. В следующие визиты она просто стояла у дверей моего трейлера и перепиралась со мной через закрытую сетчатую створку, снова убеждая не расстраивать родных и не позорить семью. Короче, пела ту же самую песню, что и пастор, однако Кайла обладала талантом так разбередить мне душу, что становилось по-настоящему худо. После её ухода я обычно или напивался в стельку, или обдолбывался.

Суть в том, что кузина искренне верила, что помогает мне. Если бы она была какой-нибудь злобной сучкой – к примеру, насмехалась или осыпала оскорблениями, – я, возможно, игнорировал бы ее, послал куда подальше и забыл. Но мне казалось ужасно скверным так поступить с человеком, который, с любовью глядя в глаза, пытается до меня достучаться, взывает к тому, что я поступаю неправильно, причиняя всем огромную боль, сетует на мое нежелание измениться. Словно где-то существует совсем другой, положительный Монро Дэвис, а я – дьявол, вставший у него на пути. Будто мне следует умереть, чтобы он мог жить.

Так или иначе, день, когда я получил послание от Кайлы, однозначно не был хорошим. Письмо перенаправляли не меньше четырех раз – по-видимому, прежде чем потерять мой след, она обзванивала ранчо за ранчо. А потом, когда исчерпала свои возможности, просто предоставила оставшуюся работу почтовой службе. Внутренне приготовившись к тому, что дома случилось несчастье или кто-то умер, я взволнованно вскрыл конверт и с тяжелым сердцем принялся читать. Однако там речь шла совсем о другом:

Дорогой Ро,

Не знаю, когда мое письмо дойдет до тебя и где застанет. Но ты должен прислушаться к моим словам. Ни у кого из нашей семьи не хватило смелости высказать тебе то, что мы все об этом думаем, но я долго молилась и была просто обязана тебе написать.

Я помню, как ты говорил, что не можешь измениться, что ты такой, какой есть. Однако тебе известно, что это ложь, Ро. Ты идешь не просто против семьи, ты идешь против Господа. Это эгоистично. Ты нисколько не беспокоишься о том, что нам приходится из-за тебя выносить. Думаешь, нет ничего важнее твоей персоны? Ошибаешься. Есть еще и душа, Бог и доброе имя твоей семьи.

Если ты действительно отринешь демонов из своего сердца, то сможешь отказаться от этого ужасного греха и примириться с Богом. Мы все, живущие на светлой стороне, ждем тебя. Я знаю, сейчас ты пребываешь во тьме и больше не ведаешь света. Ро, прошу, позвони мне и возвращайся домой. Я буду помогать, возьму за руку и выведу на путь спасения. Клянусь, что не оставлю тебя. И не брошу. Потому что очень люблю. Стану молиться каждый день, пока ты не вернешься. И я уверена в успехе, потому что со мной Господь.

Вера – это та сила, которой я могу поделиться с тобой, Ро. Ты не один в этой тьме; надо лишь поднять трубку и набрать мой номер.

Да возлюбит нас всех Иисус,

Твоя Кайла.

Я уставился на письмо, затем перечитал его снова – а то вдруг я что-то перепутал. Пока до меня дошло, что никакой ошибки нет, мой обеденный перерыв закончился, я был вынужден плюхнуть на ломоть хлеба арахисового масла и бежать. Хотя мне едва удавалось жевать на ходу. Я попытался забыть о письме, с рвением принявшись за работу, но никак не мог сосредоточиться, так что даже Тори заметил. Сказал, что я выгляжу как-то неважно и отослал пораньше, чтобы я вздремнул. Но сон не шел. Я метался по комнате как зверь в клетке, а когда все разъехались по домам, выскочил на улицу и зашагал прочь.

Куда? Да без разницы. Хоть на Северный полюс. Мне было все равно. Внутри клокотал гнев и смятение. Вот же послал бог напасть! С одной стороны, я чувствовал, что Кайла неправа. Ну а вдруг нет?

Но больше всего допекало то, что та как гончая выследила меня и в «Неизвестности». Если бы я все еще находился в Алгоне – другое дело, – но здесь меня никто не знает. Даже друзей нет. Я с удовольствием поддерживал хорошие отношения с парнями на ранчо, но это не друзья. Работал, спал, иногда смотрел телевизор. Так что, если я и был тем куском дерьма, каким меня изобразила Кайла, то не высовывался. И знал, что на работе меня ценят. Я всегда пахал как чертов вол. Работал, где требовалось, по десять-двенадцать часов в сутки вместо восьми, потому что просто надо.

Но своим письмом она отняла у меня даже это. Если бы я так не полюбил «Неизвестность», то немедля все бросил бы и двинулся дальше, не оставив адреса. Но мне по-настоящему нравилась моя работа. Даже с отсутствием кухни я смирился. И не хотел уезжать.

Не мог пустить все на смарку, несмотря на дикую сумятицу в душе. Я просто шел и шел вперед, не задумываясь о цели. У меня в голове творился такой кавардак, что я невольно выбрал тропу, по которой обычно проезжал верхом Лавинг. Ну конечно, вскоре он нагнал меня.

Я попытался сделать вид, что не заметил его, дать понять, что не нуждаюсь в компании. Но он или правда не понял, или решил забить на это, потому что когда я не ответил на его оклик, спешился и направился ко мне.

* * *

– Тебя здесь нечасто встретишь, – вымолвил наконец Лавинг.

Мы стояли в высокой траве, и его мерин Чосер воспользовался случаем, чтобы немного пощипать, пока мы разговаривали. Ну, если это можно назвать разговором. Главным образом мы молчали, как тогда в баре, хотя здесь хоть было чем любоваться. Никаких могучих дубов, для которых просто не хватало воды, только рощицы вечнозеленой карликовой растительности, но все равно очень красиво. Пешая прогулка и так уже оказала на меня благотворное влияние, а в присутствии Лавинга я почти успокоился, просто стоя рядом; ветер трепал мне волосы, потому что я забыл надеть шляпу. Но тут Лавинг прервал тишину. И мне пришлось ответить: