Текст книги "Волшебство без прикрас (СИ)"
Автор книги: Harold Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Глава 87
– Ты совсем из ума выжил, стрелять в своего?! – рявкнул на меня сержант Вирнуд. Заложив руки за спину, он ходил взад-вперед по кабинету. Я сидел на стуле, около его стола. Кроме нас в кабинете находились полковник Дроффк и лейтенант Лоркцин – он был не только препод по стратегическому планированию, а еще и руководитель воспитательного отдела учебки.
Стоял поздний вечер. Меня вызвали на ковер, для разбора моей победы над зелеными.
– Решил поквитаться?! – брызжа слюной, продолжал сержант, – он же из твоего взвода!
– Никак нет! – отчеканил я, – рядовой Олктис, затеял выяснение отношений, желая выяснить, кто должен командовать после того, как командир Хэлкерт выбыла! Согласно законам военного времени…
– Это учения! – перебил меня Вирнуд, – если ты рвешься на фронт, я тебе это устрою!
– Вам принадлежит идея, надеть форму противника? – спросил лейтенант.
– Так точно!
– Сынок, ты хоть понимаешь, сколько правил ты нарушил? – вздохнул полковник. – Правила придуманы не зря. Они основа дисциплины, а дисциплина – залог победы в войне.
– Но вашбродь, разве победа не важнее правил? – удивился я. – Тем более, что прямого запрета, на подобный прием, в них нет.
– Молчать! – рявкнул Вирнуд.
Кажется, я начинал понимать, из-за чего возник весь этот сыр-бор с разбором моей победы. Безнаказанное нарушение правил, было, плохим примером для курсантов. Если они будут знать, что в любой момент можно ослушаться приказа и за это ничего не будет, все кому не лень начнут своевольничать.
– Нарушение правил учебных тренировок должно строго караться, – констатировал полковник, подтверждая мои догадки, – чтоб другим неповадно было.
– Ваше благородие, этот курсант проявил незаурядные способности в тактике и ведении боя, – заступился за меня лейтенант.
– Он через чур своенравен! – возразил полковник Дроффк. – Думаю, вреда от него будет больше чем пользы. Давайте-ка мы лучше его повесим, от греха подальше.
– Как это повесить? – опешил я. – За то, что я проявил смекалку и находчивость? Да вы что? Как же так? Это же не справедливо.
– Но ваше… – попытался возразить лейтенант Лоркцин.
– Я все сказал! – перебил его полковник, стукнув кулаком по столу.
Глава 88
Когда отбываешь срок на губе, время тянется чертовски медленно. И вскоре начинаешь ненавидеть эти четыре стены. Но, вот, если ждешь казни, время пролетает словно миг – мимолетный и неуловимый. А карцер превращается в милое местечко, которое не хочется покидать. Ведь там, за его стенами меня ждала петля.
Ну, и пусть. Пусть эти гады подавятся! За ночь, я смирился с неотвратимостью приближающейся смерти. Оставалось лишь надеяться, что какой-нибудь загробный мир существует, так же как этот или тот в котором я встретил Аннираэль. Интересно, встречу ли я её вновь?
* * *
Стоял ясный полдень. Солнце было высоко, а по голубому небу бежали облака. Меня вывели на плац, где уже построились все курсанты, ожидая моей казни. Я старался не потерять лица и не зарыдать. Пощады здесь не дождешься и не вымолишь. Тогда хотябы пусть эти ублюдки запомнят меня как крутого перца, который навел здесь шороху!
На плац вышел полковник Дроффк, и начал объявлять приговор:
– За проявленное своеволие, за многочисленные нарушения правил боевых учений, за неподобающее отношение к соратнику, курсант Кершиф приговаривается к публичной порке! Двадцать плетей!
«Они смягчили приговор? – удивленно подумал я, удерживая челюсть, которая изо всех сил пыталась отвиснуть. За моей спиной, вместо эшафота с петлей, стоял столб. – Ну, двадцать плетей явно лучше смерти».
– Курсант, снять рубаху! – велел прапор, когда меня подвели к столбу. Я подчинился. Он защелкнул на моих запястьях металлические браслеты, которые цепями крепились к столбу.
– Привести приговор в исполнение! – велел полковник Дроффк.
Напрасно я думал, что порка лучше смерти. Боль от хлыста была такой невыносимой, что мне казалось, будто палач снимает с меня кожу. После третьего удара, я перестал сдерживаться и заорал. Еще два у дара, и мне захотелось сдохнуть, только бы все это прекратилось.
Последнее, что я помню, это мысли: «только бы не обосраться», если я продолжу службу, мне нельзя было так позориться. Десятый удар и я потерял сознание.
Глава 89
Очнулся я ночью, на койке в медчасти учебки, пуская слюни в подушку. Спина болела просто адски. Дежурная медсестра сделал мне болючий укол в задницу и я вновь отрубился.
Как не крути, а все же лучше так, чем петля. Да, больно. Да, обидно, но как говорила моя одноклассница Танька Шушакова, когда Горностай заставлял ее бежать стометровку: «Пять минут позора и ты свободен».
На следующий день, ближе к обеду, меня ждал очередной сюрприз: меня пришел проведать ни кто иной, как сержант Вирнуд.
«Мерзкий ублюдок, – подумалось мне, – пришел насмехаться».
– Как себя чувствуешь, курсант? – спросил он.
– Живым, – ухмыльнувшись, ответил я.
– Делай правильные выводы, сынок. В следующий раз так может не повезти.
– Это вы убедили полковника изменить приговор? – не смотря на мое желание не показывать удивление, это у меня не получилось.
– Заслуга не совсем моя, но я и лейтенант Лоркцин тоже причастны.
– И за что мне такие привилегии?
– Сам знаешь, – оскалился сержант, – полковник бюрократ, а мы с лейтенантом бывали на фронте и знаем: там не хватает как раз таких решительных парней как ты. Мы убедили его смягчить приговор, но про академию придется забыть. Вот, – он достал из папки лист бумаги и протянул его мне, – приказ о твоем назначении командиром первого взвода. Их прежний командир сломал ногу на учениях, и пока негоден к строевой.
«Вот это поворот!» – чуть не воскликнул я, но сдержал сиюминутный порыв. Еще вчера, сидя на губе в ожидании петли, я смирился со смертью. Сутки спустя, моя жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов, и я не только не в петле, но еще и командир первого взвода.
– Так, что служи, солдат! – добавил сержант Вирнуд.
– Есть, ваш бродь!
* * *
Остаток дня я провел под впечатлением от сержанта Вирнуда, который оказался неплохим мужиком и того, что я теперь, командир взвода. Конечно жаль, что мне, теперь, точно не попасть в офицерскую школу, но, что интересно, побывав одной ногой в петле, я перестал бояться фронта и того, что меня там ждало. Мне почти удалось расстаться с жизнью в тылу за нарушение глупых правил. Лучше уж сложить голову пытаясь победить ненавистную Квальтию, которая десятилетиями пьет кровь у несчастных ангварцев, чем трястись в тылу в ожидании смерти за нарушение глупого правила.
Кроме появившегося желания служить светлым идеалам Союза, я заметил, что стал менее прихотлив к еде и сну. Еще неделю назад, мне и в голову не пришло бы, что я смогу хлебать за обе щеки местную баланду, это была отвратительная на вид, безвкусная розовая жижа, но очень питательная.
* * *
Я проснулся от того, что кто-то стягивал с меня штаны. Была поздняя ночь. В палате царил полумрак. Через окна пробивался «холодный» свет уличных фонарей, но его было недостаточно, чтобы разглядеть лицо девушки. Первая мысль: «Это медсестра». Весь день она строила мне глазки, и пялилась на мою задницу. Я, в сою очередь, тоже поедал ее взглядом и, даже, ущипнул разок за ягодичную мышцу.
«Как же ее там звали?»
Тем временем, она закончила со штанами и принялась ласкать моего маленького офицера своим горячим языком.
– О, да, – блаженно простонал я. Медсестра буквально творила чудеса, отправив меня на седьмое небо. Помня о маниакальном желании местных девиц «залететь», буквально через несколько минут, я добавил: – Сейчас кончу.
Она выпустила мой прибор изо рта и подалась вперед. В свете фонарей, который пробивался через окна, я понял, что ошибся, это была не медсестра, а Хэлкерт. Видимо соскучилась.
Она хотела сесть на меня сверху, но я остановил её и сказал:
– У меня спина. Давай лучше раком.
Девушка не стала спорить, а встала на четвереньки. Я старался не торопиться и делать все как можно нежнее. Хэлкерт издала еле слышный стон. Мои руки скользили по ее бархатной коже. С каждой секундой дыхание девушки учащалось.
– Еще, еще, – вдруг простонала Хэлкерт. Сразу вспомнились её слова, о том, что ей плевать на удовольствие, она занимается сексом только чтобы залететь и отсрочить отправку на фронт. Но, теперь, девушка просила не останавливаться. Похоже, она начала получать от секса кайф, и причиной этому мое старание.
Воодушевленный этим обстоятельством, я напряг всю свою сущность, чтобы не кончить раньше Хэлкерт, но у меня не вышло. Ее шикарный минет сыграл злую шутку.
– Да, – довольно протянул я, извергая семя внутрь трепетного лона девушки. Она недовольно проскулила. «Старался, как мог, честное слово», – промелькнуло у меня в голове.
Глава 90
Медчасть оказалось для меня поистине райским местом. Хэлкерт приходила каждую ночь, и мы трахались как кролики. Сто пудово, эта бабенка конкретно на меня запала. Вот только я не мог ответить тем же. У меня из головы не выходила медсестра. Уж очень мне хотелось забраться к ней в трусики.
Но возможности так и не представилось. Две недели пролетели чертовски быстро и меня выписали. Спина зажила, правда не так хорошо как хотелось бы – резких движений я еще делать не мог, не разбередив ран. Жаль, конечно, что с медсестрой ничего не выгорело.
Из медчасти, я направился к своему новому бараку, где располагался первый взвод. В памяти всплыл тот день, когда я впервые входил в барак шестого взвода и встреча с Дилкиным. Да, время летит неумолимо.
У входа в барак нес вахту курсант. Заметив меня, он вытянулся по струнке, отдал мне честь и произнес:
– Здравия желаю, ваш бродь!
– Вольно, – кивнул я, проходя мимо.
Время было обеденное. Весь взвод находился внутри и расслаблялся перед вечерними тренировками. Кто-то курил, в нарушение устава; кто-то, похрапывая, спал; четверо, в дальнем углу играли в карты, что тоже было не по уставу.
«Ну и бардак они развели», – пронеслось у меня в голове.
– Взвод, стройся! – рявкнул я.
Картежники округлили от удивления глаза и уставились на меня как на идиота. Тот, что курил, торопливо затушил окурок и бросил под кровать, но никто и не подумал выйти в проход и построиться.
– Вы, что, со всем страх потеряли, троглодиты?! – выкрикнул я еще громче, стараясь быть грозным и суровым.
– Завали пасть! – пробасил кто-то у меня за спиной.
Я развернулся. На кровати у окна, на самом козы́рном месте в бараке, лежал мордоворот. Лицо у него было наглым и неприятным, а взгляд тяжелым и пронзительным.
– Ты кто такой? – спросил он.
– Кершиф, новый командир этого взвода!
– Шел бы ты отсюда, пока цел, командир, – ухмыльнулся мордоворот.
– Встать! – взревел я не своим голосом.
Курсант неторопливо сел, достал из тумбочки пачку сигарет. Закурил. Встал, так же неторопливо подошел и, затянувшись, выпустил мне в лицо сизую струю дыма.
В этом мире превыше всего ценили, уважали и понимали только грубую силу. После демонстративного презрения и неповиновения от мордоворота, мне оставалось только два варианта: развернуться и с позором уйти или принять вызов.
Я выбрал второе и без особых расшаркиваний ударил здоровяка ногой в промежность. От неожиданности он крякнул, схватился за ушибленное место и простонал:
– Сука…
Тут же мой кулак врезался в его челюсть. Мордоворот распластался на полу.
– Ты покойник, – прорычал он.
Действительно, если позволить ему подняться на ноги, мне с ним не справиться. Тогда, я решил ему добавить. Подлетел и, что было сил, ударил ногой по лицу. Брызнула кровь, выскочили несколько зубов, а сам здоровяк обмяк и распластался на полу без движения.
Все это время, остальные молча смотрели за происходящим.
– Вы двое, оттащите этот кусок говна в медчасть! – рявкнул я, на ближайших к себе курсантов. Те переглянулись, подскочили к мордовороту, кое-как приподняли его под руки и поволокли к выходу из барака.
– Ну?! – продолжал я, окинув взглядом оставшихся, – Я, что-то непонятное сказал или есть еще желающие оспорить мой авторитет?! Стройся!
Курсанты тут же построились в проходе, вытянувшись по струнке.
Глава 91
До следующего тестового боя, было немногим меньше месяца. Я очень хотел показать сержанту и полковнику, что они не зря сделали меня командиром первого взвода. Для этого, мой взвод должен стать самым лучшим в учебке.
Мы тренировались от рассвета до заката. Я требовал от курсантов полной отдачи нашей общей цели, будь то марш-бросок, стрельба, форсирование реки или штурм укрепления.
Я поднимал их среди ночи и гнал за десять километров, в полном боевом облачении, на дальнее стрельбище, оттачивать меткость.
В общем, через две недели мой отряд ненавидел меня так сильно, что когда я ложился спать, нашел у себя под кроватью мину. Хорошо, что эти идиоты, подключая детонатор, перепутали провода и мина не сработала.
– Тупорылые ни на что неспособные олухи! Всем встать! – рявкнул я, войдя в барак. Курсанты вскочили с кроватей и построились в проходе. Размахивая миной у них перед носами, я продолжил: – Вы даже мину не смогли нормально заложить! А если бы не перепутали провода запала, то заряда хватило бы чтобы подорвать не только меня, но и весь наш барак, да и соседние тоже! На плац, бегом марш!
Впаяв своим дурачкам по пять сотен отжиманий, я послал их в трусах и майках на кросс.
– И если я увижу, что кто-то из вас, придурков, сбавляет темп, буду стрелять! – прокричал я им вдогонку.
– Воспитываешь? – улыбаясь, спросила подошедшая ко мне Хэлкерт.
– Ага.
– Они, правда, мину тебе подложили.
– Подложили.
– Рапорт будешь писать?
Если я доложу об этом начальству, всех виновных ждет порка и, если повезет, штрафбат. В худшем случае их повесят. Это мне было не выгодно.
Я улыбнулся и, молча, покрутил головой, а сам думал лишь о том, что делать с Борлисом, тем самым мордоворотом, которого я две недели назад отправил в медчасть. Завтра его выписывали.
* * *
Из всего множества вариантов, которые я перебрал в голове, самым бескровным, для меня и Борлиса, было договориться. Но мордоворот вряд ли станет меня слушать, после того, как я исподтишка врезал ему по бубенцам. Тогда я решил прибегнуть к излюбленному во многих мирах средству, которое улучшало коммуникабельность, даже между неприятелями – спирт.
В этом мире его гнали из синих корнеплодов очень похожих на моркву, только крупнее.
День прошел как обычно: тренировки, прием пищи и отбой. Мордоворот пришел на тренировку, как ни в чем не бывало, отдал честь, цокнул каблуками и доложил по уставу:
– Здравь желаю ваш бродь. Курсант Борлис готов продолжить обучение.
– Очень хорошо, – кивнул я, – встаньте в строй.
Мне на мгновение показалось, что здоровяк не держит на меня зла, но когда наши глаза встретились, и я увидел в них звериную ненависть, понял: если посчастливится, после отбоя меня ждет очень суровый разговор. А, если, нет… Даже думать не хотелось об этом.
* * *
Я сидел на кровати у себя в комнате и ждал мордоворота. Для серьезного разговора было все готово: на столе стояла бутылка с самогоном, вареные клубни, тарелка со свежими овощами, банка солений и шмат сала. Правда, местное сало только отдаленно можно было так назвать, но кольцо-полиглот переводило его название как сало.
По учебке разнесся заунывный вой горна, сигнализирующий всем о наступлении отбоя. Почти сразу же из коридора донесся топот, нескольких ног.
«Ну, понеслась», – подумал я. На всякий случай достал из тумбочки заточку, которую не так давно сделал из напильника, и положил ее под подушку, а сам принял как можно более непринужденную позу.
Дверь в мою комнату бесцеремонно открылась. Внутрь ввалились несколько курсантов во главе с Борлисом. Увидев накрытый стол и меня, вальяжно раскинувшегося на кровати, они на мгновение «зависли».
– Посмотри-ка на него, Бор, лежит! Пади нажрался уже! – воскликнул Кройчек, тощий паренек с бледным конопатым лицом и торчащими ушами. – Вставай скотина, хана тебе! – с этими словами, он шагнул вперед, протянув ко мне руку.
Я выхватил из-под подушки заточку, приставил ее к горлу курсанта и, как можно суровее прорычал:
– Еще шаг, паскуда, и у тебя в голове появится еще одна дырка!
Кройчек так и замер с открытым ртом. Какое-то мгновение похлопал глазами, после чего отступил к остальным, спрятавшись за широкой спиной мордоворота. Между тем, здоровяк стоял как вкопанный и не сводил с меня взгляд, словно хищник, который готовится к броску.
– Борлис, поговорим? – предложил я. Потом кивнул на курсантов за его спиной и добавил: – Без шелупони.
Мордоворот немного поиграл желваками, обдумывая мое предложение.
– Пошли вон, – рыкнул он на своих приспешников.
– Бор, ты чего? Слушать его удумал? – возмутился Кройчек.
– Я тебе ща нос в голову затолкаю! – рявкнул здоровяк. Курсанты тут же выскочили из комнаты, закрыв за собой дверь. – Ну, говори, – сказал мордоворот.
– Предлагаю, для начала накатить по стопочке, так сказать для улучшения понимания, – предложил я, поднимаясь с кровати.
– Наливай, – кивнул Борлис…
После трех стопок мы с мордоворотом уже болтали как закадычные друзья и, я облегченно вздохнул: «Вроде бы получилось». После пятой, мы обнялись, не понимая как это у нас, таких замечательных и правильных мужиков, могло не заладиться сразу с первой встречи…
Глава 92
Первые проблески сознания меня посетили, когда еще было темно и холодно. Я попытался накрыться одеялом, но его нигде не было. Тогда, мне пришлось свернуться калачиком…
«Твою мать, почему я лежу на холодном бетонном полу? Еще и голый?» – пронеслось в моей голове. Но жесткий бадун не оставил мне другого выбора, кроме как забить. Меня вырвало, и я вновь отрубился.
– Кершиф, хренов ты дебил! Совсем что ли из ума выжил?! – разбудил меня злобный рев сержанта Вирнуда.
– Не так громко… пожалуйста… – икая простонал я, – голова се… час лоп… ент… ло… – поняв, что у меня не получится выговорить это слово, я отчаянно махнул рукой.
– Встать!
– Простите сержант… не могу… вин… ват… нажрался…
– Вы двое, отнесите в карцер этого урода! – приказал кому-то Вирнуд.
Меня взяли под руки и поволокли.
По дороге в карцер я еще несколько раз блеванул, уделав обувь парням, которые меня тащили. За это они обложили меня трехэтажным матом, отвесили несколько затрещин, а после, довольно грубо швырнули на холодный пол карцера.
* * *
Какое-то время спустя, моя голова прояснилась, но бадун все еще не отпускал из своих цепких лап.
– Что же так хреново-то? – простонал я, забившись в угол.
Не знаю от чего мне было хуже, от того что вчера перепил или от того, что я все просрал. Борлис меня перехитрил, напоил и подставил. Одним словом: поимел. После того, как меня нашли на плацу голого и пьяного в дупелину, мне светило только одно – штрафбат.
Когда меня окончательно отпустило, я понял, что дико хотел жрать. Еще, от меня разило словно от кучи говна. Но меня никто не торопился выпускать. Таким образом, вскоре, я готов был убивать ради еды и душа, пусть даже холодного.
– Эй! – не выдержал я и ударил несколько раз ногой по металлической двери, чтобы позвать дежурного. Никого. Тогда, я стал кричать и молотить ногой в дверь. Вскоре, окошко в двери открылось.
– Чего шумишь? – донесся из него недовольный голос.
– Браток, жрать хочется. Сдохну сейчас.
– Ты же знаешь, не положено.
– Ну, может…
– Совсем умом тронулся? – усмехнулся дежурный.
– А, время-то сейчас сколько?
– Скоро полночь, – после этих слов, дверное окошко захлопнулось.
Следующим утром, дверь карцера со скрипом открылась, и дежурный сухо произнес:
– Курсант Кершифф, на выход!
– Куда меня?
– Сейчас увидишь! – оскалился он. – Шагай, давай!
* * *
– Вирнуд, что за бардак ты развел?! Это до какой степени должны были оборзеть эти уроды, чтобы вот так нажираться? У нас война! – орал на сержанта полковник Дроффк. Меня как раз в этот момент завели в кабинет. Вирнуд и Борлис, вытянувшись по струнке стояли перед полковником и выслушивали от него нагоняй.
Переступив порог, я отсалютовал начальству, потом доложил:
– Ваш бродь, курсант Кершиф прибыл по вашему приказанию.
– Ты не курсант, ты гавно! – рявкнул он в ответ. – А, ты, чего стоишь, молчишь?! – обратился он к мордовороту, – Сколько раз я тебе говорил прекратить?! Если ты мой племянник, это не значит, что ты можешь лежать на кровати и ничего не делать!
«Вот это номер, получается Борлис у нас блатной», – отметил я про себя.
– Так, эту вашу хрень нужно прекратить! Ты набил ему морду, ты его подставил! Все! Квиты! – закончил Дроффк.
– Ваш бродь, разрешите? – обратился к нему Вирнуд.
Тот кивнул.
– Не думаю, что точку в споре следует ставить таким образом. Эти два дигрота повели себя недостойно для солдат Союза и за это должны понести наказание.
– Ты хочешь всыпать им плетей?
– Само собой, но не в этот раз. Этот спор, нужно решить согласно законам солдатской чести и доблести.
– Ты про дуэль? – спросил полковник, приподняв одну бровь.
– Так точно, дуэль.
* * *
– Уф, хорошо, – довольно выдохнула Хэлкерт, когда мы закончили. Она бухнулась на кровать рядом, обняла меня и добавила: – Рассказывай, что там было у полкана в кабинете?
Я, вкратце, изложил ей суть разговора с Дроффком, Вирнудом и мордоворотом.
– Дуэль? – усмехнулась Хэлкерт.
– Ага.
Девушка приподнялась, взглянула мне в глаза и добавила: – Это что-то новенькое. Обычно, между курсантами такого не допускают.
– Борлис племянник Дроффка.
– Да ладно? Тогда понятно, – она легла мне на плечо и продолжила: – Наверняка выберут спарринг или что-то еще, в чем он хорош, чтобы не дать тебе шансов на победу.
– Думаешь?
– Ну да…
– К чему вся эта показуха? Им проще отправить меня в штрафбат, без особых проволочек или повесить, как хотели.
– Не знаю, – пожала плечами Хэлкерт, – я просто думаю вслух.
– Такие мысли не способствуют поднятию боевого настроя, – проворчал я.
– Ну, извини, – она приподнялась и поцеловала меня…
