Текст книги "Мертвая хватка"

Автор книги: Харлан Кобен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава 9

Главный следователь Лорен Мьюз взглянула на часы. Совещание сейчас начнется.

– Ты все взяла? – спросила она у своей молоденькой помощницы Чамик Джонсон.

Мьюз познакомилась с ней во время знаменитого процесса по изнасилованию. Взяла к себе на работу, и после первых нескольких промашек Чамик стала незаменима.

– Все здесь, – ответила она.

– Что-то многовато получилось, – заметила Мьюз.

– Да уж.

Мьюз схватила конверт.

– Там все?

Чамик нахмурилась.

– О нет. Вы же не просили меня об этом.

Мьюз извинилась и зашагала по коридору к офису прокурора округа Эссекс, а точнее, к кабинету своего непосредственного начальника, Пола Коупленда.

Секретарша – новенькая, приветствовала ее улыбкой:

– Все ждут только вас.

Мьюз, из-за своей удручающей памяти на имена, испытывала неловкость, поскольку не могла назвать ее по имени.

– Кто ждет?

– Прокурор Коупленд.

– Но вы же сказали «все».

– Простите, не поняла?

– Вы сказали, «все ждут вас». А это предполагает, что там не один человек, а больше. Возможно даже, больше двух.

Секретарша смутилась.

– О да. Там, должно быть, человека четыре или пять.

– В том числе и Коупленд?

– Да.

– Кто еще?

Она пожала плечами.

– Наверное, другие следователи.

Мьюз не понимала, что это означает. Она просила у начальника аудиенции, хотела обсудить деликатную ситуацию с Фрэнком Тремоном. Зачем же он пригласил в кабинет других сыщиков?

Подойдя к двери, она услышала громкий взрыв смеха. На самом деле их оказалось шестеро, включая Пола Коупленда, ее босса. Все мужчины. Фрэнк Тремон тоже присутствовал. Помимо нее, еще три следователя. Лицо последнего казалось отдаленно знакомым. В руках он держал блокнот и ручку, на столе перед ним стоял диктофон.

Коуп – так все называли Пола Коупленда – сидел за столом и хохотал, а Фрэнк Тремон что-то нашептывал ему на ухо.

Мьюз почувствовала, что краснеет.

– Привет, Мьюз, – улыбнулся ей шеф.

– Привет, Коуп, – ответила она и кивнула остальным.

– Входи и закрой дверь.

Она вошла. Стояла и чувствовала – взоры всех присутствующих устремлены на нее. Щеки горели. Она расстроилась, метнула гневный взгляд на Коупа. Но пронять его невозможно. Коуп улыбался как ни в чем не бывало. Она пыталась намекнуть хотя бы взглядом, что хочет поговорить с ним наедине, что не ожидала увидеть здесь такое сборище, но и это не подействовало.

– Ну что, начнем?

– О’кей, – отозвалась Мьюз.

– Погоди, ты у нас тут со всеми знакома?

Приход Коупа вызвал в офисе немало слухов и недомолвок с самого начала, как только он занял свою должность, а известие о том, что он пригласил Мьюз в качестве старшего следователя, потрясло всех. Обычно на такую должность назначали сурового и прожженного старожила, непременно мужчину, и ждали от него политической гибкости и умения вписаться в систему. Лорен Мьюз была самым молодым следователем в департаменте, но он выбрал именно ее. Когда журналисты спрашивали, каким критерием он руководствовался, назначив молодую женщину командовать опытными ветеранами-мужчинами, ответом было всего лишь одно слово: заслуги.

И вот теперь она у него в кабинете вместе с отвергнутыми кандидатами.

– Вот с этим джентльменом не знакома. – Мьюз кивком указала на мужчину с блокнотом и ручкой.

– О, прошу прощения. – Коуп взмахнул рукой, как ведущий игрового телешоу, и нацепил «телевизионную» улыбку. – Это Том Гаухан, репортер из «Стар леджер».

Мьюз промолчала. Родственничек Тремона. Час от часу не легче.

– Не возражаешь, если мы начнем? – спросил босс.

– Не возражаю.

– Хорошо. От нашего Фрэнка поступила жалоба. Давай, Фрэнк, излагай.

Вскоре Полу Коупленду должно было исполниться сорок. Жена его умерла от рака сразу после рождения их единственной, теперь семилетней дочурки Кары. Он растил ее один. По крайней мере до недавнего времени. Снимков Кары на письменном столе больше не было. А прежде всегда стояли. Мьюз помнила: в самом начале карьеры здесь Коуп всегда держал еще один снимок дочери на книжной полке, прямо за спиной. А после того, как они допросили здесь с пристрастием педофила, Коуп его убрал. Она никогда не спрашивала об этом, но понимала: какая-то связь тут есть.

И фотографии его невесты тоже не было, зато на вешалке в углу красовался обернутый целлофаном черный фрак. Свадьба должна состояться в следующую субботу. Мьюз была приглашена. Мало того, даже назначена одной из подружек невесты.

Предоставив слово Тремону, Коуп снова уселся за стол. Свободных стульев больше не было, так что Мьюз осталась на ногах. На миг она почувствовала полную свою беспомощность и беззащитность. Ведь Коуп вроде бы ее сторонник и защитник, позволил Тремону критиковать ее. Лорен изо всех сил старалась не допускать мысли о неравенстве полов, но будь она мужчиной, никогда бы не разрешила Тремону молоть всю эту ерунду.

«Ничего, я сама в состоянии „поджарить ему задницу“, невзирая на то, какую шумиху могут поднять СМИ».

Она стояла и закипала от ярости.

Фрэнк Тремон поддернул брюки, хоть и остался сидеть.

– Послушайте, никакого неуважения к мисс Мьюз в том нет, но…

– Старшему следователю Мьюз, – поправила Лорен.

– Пардон.

– Я тебе не мисс Мьюз. У меня есть звание. Я старший следователь. Твой начальник.

Тремон улыбнулся. Обернулся, взглянул на коллег, затем – на родственника журналиста. Насмешливое выражение лица словно говорило: «Ну что, теперь поняли, что я имел в виду?»

– Очень чувствительная у нас девушка, – с сарказмом заметил он. – Так, значит, старший следователь Мьюз?..

Мьюз покосилась на Коупа. Тот сидел неподвижно. На лице никакого сочувствия. Затем произнес:

– Прости, что перебили, Фрэнк. Продолжай.

Мьюз непроизвольно сжала кулаки.

– Так вот, – победно ухмыльнулся Фрэнк, – я на страже закона уже двадцать восемь лет. Мне было поручено дело об убийстве этой проститутки. Никто Мьюз туда не приглашал, сама явилась. И мне это не понравилось – не по протоколу. Хотя бог с ней: если Мьюз делает вид, что может чем-то помочь, еще куда ни шло. Но она начинает отдавать распоряжения. Болтает черт знает что, подрывает мой авторитет в глазах подчиненных. – Он развел руками. – Это неправильно.

– Да, действительно, – согласился Пол. – Ты ведешь это дело.

– Вот именно.

– Так расскажи о нем.

– О чем?

– Об этом деле.

– Ну, пока мало что известно. Нашли мертвую проститутку. Кто-то измолотил ей физиономию. В кашу. Лично я считаю, ее забили до смерти. Личность пока не установлена. Мы поспрошали других шлюх, но никто не знает, кто она.

– То есть те, другие проститутки, не знают ее имени, или же она им вовсе не знакома? – решил уточнить Коуп.

– Да от них толку мало, сами знаете. Говорить не любят. Никто ничего не видел и не слышал. Так что продолжаем работать с ними.

– Что еще?

– Мы нашли зеленую бандану. Совпадает не стопроцентно, но примерно такие носят «цветные» из новой банды. Мы схватили несколько ее членов. Будем давить на них. Посмотрим, может, кто и выдаст того придурка. Мы также просматриваем электронные базы данных по проституткам, работающим в том районе.

– И?..

– Пока ничего. Мертвых проституток у нас полно. Не мне вам говорить, босс. Сами знаете, даром, что ли, проработали здесь семь лет.

– Отпечатки пальцев?

– Тоже прогоняем через базу данных. Ничего. Сделаем запрос в центральную базу данных штата, но на это уйдет время.

Коуп кивнул:

– Ясно. Итак, суть твоей жалобы на Мьюз в том…

– Послушайте, никому не хочу наступать на ноги, но посмотрим правде в глаза. Она не годится для этой работы. И ты выбрал ее просто потому, что она женщина. Я понимаю, такова сегодняшняя реальность. Нормальный парень тратит годы, пашет, как проклятый, из шкуры лезет вон, но все это не имеет значения, потому как предпочтение все равно отдадут чернокожему или тому, у кого нет члена. Я понимаю. Но ведь это тоже дискриминация. То есть просто потому, что я парень, а она девчонка, нельзя утверждать, что она умнее, верно? Будь я ее боссом и подвергни сомнению все ее действия, она бы стала вопить, что ее насилуют, домогаются или унижают, и тогда меня бы вышибли пинком под зад.

Коуп снова кивнул.

– Доля истины в этом есть. – Он обернулся к Лорен. – Мьюз?..

– Что?

– Что ты на это скажешь?

– Во-первых, не уверена, что я в этой комнате единственный коп без члена. – Она выразительно покосилась на Тремона.

– Что еще? – спросил Коуп.

– Еще чувствую, что связана по рукам и ногам.

– Да ничего подобного, – возразил Коуп. – Ты его начальник, но это не означает, что ты должна нянчиться с ним, не давать и шагу ступить. Я твой начальник, разве я с тобой нянчусь?

Мьюз покраснела. Коуп продолжил:

– Тремон проработал здесь долгое время. У него друзья, уважение, все. Вот почему я дал ему такую возможность. Он захотел обратиться к прессе. Придать официальность своей жалобе. Поэтому я позвал его сегодня на эту встречу. Подумал: пусть пригласит мистера Гаухана. Тот убедится, что мы умеем работать открыто, прозрачно для общества, без всякой там подковерной вражды и интриг.

Все они смотрели на нее.

– Я повторяю вопрос, – требовательно произнес Коуп. – Есть комментарии по высказываниям Тремона?

Теперь на губах босса играла улыбка. Маленькая такая улыбочка. Одними уголками рта.

И тут она все поняла.

– Да, есть, – ответила Мьюз.

– Излагай. – Коуп откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову.

– Позвольте начать с одного факта. Я не считаю, что жертва была проституткой.

Коуп вскинул брови так удивленно, словно ему сообщили сногсшибательную новость.

– Нет?

– Нет.

– Но я видел ее одежду, – возразил Коуп. – Только что выслушал отчет Фрэнка. Да и потом, местонахождение тела. Все знают, что там ошиваются проститутки.

– А еще и убийцы, – вставила Мьюз. – Поэтому-то он и бросил ее там.

Фрэнк Тремон громко расхохотался:

– Не мели ерунды, Мьюз. Тут нужны улики, милочка, а не ваша бабская интуиция.

– Тебе нужны доказательства, Фрэнк?

– Хотелось бы послушать. Да ничего у тебя нет!

– А как насчет цвета кожи?

– В смысле?

– В смысле, что она белая женщина.

– О, какое тонкое наблюдение! – Тремон вскинул руки. – Мне нравится. – Он покосился на Гаухана. – Запиши, Том, потому как это бесценная информация. Возможно, повторяю, возможно, дело и не в проститутке вовсе, а сам я тупой неандерталец. Но когда она утверждает, что наша жертва не может быть проституткой просто потому, что она белая… в жизни не видел такой блестящей полицейской работы! – Он ткнул пальцем в сторону Мьюз. – Тебе не мешает проводить больше времени на улицах.

– Ты говорил, что убиты еще семь проституток.

– Да, и что с того?

– Тебе известно, что все они афроамериканки?

– Да это еще ни черта не означает. Может, те семь – точно не скажу – были высокие. А эта маленькая. Отсюда вывод, что она никак не может быть проституткой?

Мьюз подошла к доске на стене кабинета, где висели вырезки из газет и снимки. Достала из конверта фотографию, прилепила ее.

– Снимок сделан на месте преступления.

Все уставились на него.

– За лентой ограждения целая толпа, – заметил Тремон.

– Очень хорошо, Фрэнк. Но в следующий раз, когда захочешь что-то сказать, подними руку. И жди, пока я тебя вызову.

Тремон демонстративно скрестил руки на груди.

– Зачем нам смотреть на это?

– Что ты здесь видишь? – спросила Мьюз.

– Шлюх, – ответил Тремон.

– Правильно. Сколько их?

– Без понятия. Хочешь, чтобы сосчитал?

– Ну, хоть приблизительно.

– Штук двадцать.

– Двадцать три. Прекрасно, Фрэнк.

– А в чем смысл?

– А теперь, пожалуйста, сосчитай, сколько белых.

Считать никому не пришлось. Ответ и без того был ясен. Ни одной.

– Хочешь сказать, белых проституток нет в природе?

– Почему же. Они есть. Только не в этом районе. Я просмотрела материалы за три месяца. Согласно данным по арестам, на протяжении всего этого времени в радиусе трех кварталов не задержано ни одной белой проститутки. Ты сам говорил, что отпечатков ее пальцев в картотеке не обнаружено. А про скольких местных проституток можно сказать то же самое?

– Да их до хрена! – возразил Тремон. – Приезжают сюда из разных уголков штата, проболтаются немного, потом или умирают, или подаются в Атлантик-Сити. – Тремон развел руками. – Да, Мьюз, ты у нас гений. Теперь могу спокойно уволиться. – Он ухмыльнулся.

Мьюз и бровью не повела. Достала из конверта еще несколько снимков, прикрепила их к доске.

– Посмотрите на руки жертвы. Видите?

– Видим, и что?

– Никаких следов от уколов на венах, ни одного. Предварительный токсикологический анализ не выявил у нее в крови каких-либо наркотиков. А теперь, Фрэнк, скажи мне, много ты знаешь в своем районе белых шлюх, не севших на иглу, а?

Удар пришелся в цель.

– Она довольно упитанная, – продолжила Мьюз, – что в наши дни в общем-то неудивительно. Многие проститутки вполне упитанные девушки. Ни синяков, ни переломов, предшествующих избиению, не замечено, а вот это немного необычно для проститутки, работающей в таком районе. Зубы мало о чем могут рассказать, потому как большинство выбито. Но те, что остались, позволяют сделать вывод – дантиста она посещала. Заботилась о своем здоровье. А теперь взгляните на это. – Она прикрепила к доске большой снимок.

– Туфли? – спросил Тремон.

– Золотые слова, Фрэнк.

Взгляд Коупа подсказал: пора поумерить сарказм.

– Типичная обувь проститутки, – пожал плечами Тремон. – Каблук-шпилька, высоченный. Очень сексуально. В чем ходишь, Мьюз? Посмотри на свои шлепанцы. Когда-нибудь носила такие каблуки, а?

– Нет, не носила, Фрэнк. А ты?

В комнате раздались смешки. Коуп покачал головой.

– Так в чем фишка? – спросил Тремон. – Туфли прямо из каталога для шлюх.

– Посмотри на подметки.

Мьюз взяла карандаш и указала.

– А что в них такого?

– Да ничего. В том-то и дело. Ни единой царапинки.

– Стало быть, новые.

– Слишком новые. Я специально увеличила снимок. – Она прикрепила еще одну фотографию. – Ни единой царапинки или потертости. Никто не носил эти туфли. Никогда, ни разу.

В комнате воцарилась тишина.

– И что?

– С возвращением, Фрэнк.

– Но, Мьюз, это еще не означает…

– Кстати, семенной жидкости в ней тоже не обнаружено.

– И что с того? Может, то был ее первый выход за ночь.

– Может, и так. А теперь обратим внимание на загар.

– На что?

– На загар.

Тремон смотрел недоверчиво, но пылу в нем заметно поубавилось.

– Именно по этой причине, Мьюз, таких девиц называют уличными проститутками. Они почти все время находятся на улице. Работа у них такая. Всю дорогу на улице ошиваются.

– Забудем о том факте, что последнее время погода солнышком нас не баловала. Но линии, точнее, границы загара не соответствуют. Они заканчиваются вот здесь. – Она указала на плечи. – А вот здесь, в области живота, вообще никакого загара, кожа белая. Короче говоря, эта женщина носила шорты. Никаких топов типа бикини. Так, теперь о бандане, которую нашли у нее в руке…

– …и которую она выхватила у преступника во время нападения.

– Ничего не выхватила. Явная подтасовка. Тело перемещали, Фрэнк. Чтобы мы подумали, будто она сорвала бандану во время борьбы у него с головы. И при этом оставили несчастную бандану, можно сказать, улику, у нее в руке, когда избавлялись от тела? Разве это правдоподобно?

– А может, таким образом банда хотела оставить послание?

– Возможно. Но само избиение…

– И тут что не так…

– Он или они явно перестарались. Никто не станет избивать человека столь методично.

– У тебя есть версия?

– Да, и вполне очевидная. Сделал это человек, который не хотел, чтобы мы ее опознали. И еще кое-что. Обратите внимание на то, где ее выбросили.

– В месте, где, всем известно, полно шлюх.

– Вот именно. Мы знаем, что убивали ее не там. Но тело оставили там. Почему именно это место? Будь она проституткой, убийца вряд ли захотел бы, чтобы мы это поняли, так? Тогда зачем оставлять труп проститутки в месте, где собираются женщины этой профессии? Я вам скажу почему. Потому что если с самого начала мы будем считать жертву проституткой и за дело возьмется какой-нибудь ленивый толстозадый следак, он будет искать самые легкие пути и…

– Кого это ты называешь толстозадым?

Фрэнк Тремон поднялся.

– Сядь, Фрэнк, – тихо велел ему Коуп.

– Ты позволишь ей…

– Тихо! Тс-с! – приглушенно произнес Коуп. – Слышали этот звук?

Все тотчас умолкли.

Коуп поднял сложенную чашечкой ладонь к уху.

– Слушай, Фрэнк. Слышишь? – Теперь он говорил шепотом. – Я буквально слышу, как звучит твоя некомпетентность, которая стала очевидна всем. И не только некомпетентность, но и твоя самоубийственная глупость. Которая заключается в том, что ты возводишь напраслину на свою начальницу, и это при том, что все факты против тебя.

– Я не собираюсь выслушивать всю эту…

– Тс-с, слушай. Ты просто слушай.

Мьюз изо всех сил сдерживала смех.

– А вы слушаете, мистер Гаухан? – спросил Коуп.

Журналист откашлялся.

– Слышу то, что мне необходимо.

– Хорошо, поскольку и я тем же занимаюсь. И поскольку вы просили записать эту встречу, я рад, что вы это сделали. Премного обязан. – Коуп вытащил из-под книги на столе маленький диктофон. – Это на случай, знаете ли, если ваш босс вдруг захочет знать, что именно здесь произошло, а ваш магнитофон, не дай бог, сломается. Мы ведь не хотим, чтобы вы искажали события в пользу вашего родственника, верно? Да вам и самому это ни к чему. – Коуп улыбнулся.

Ответных улыбок не последовало.

– Еще вопросы будут, господа? Нет? Хорошо. Тогда за работу. Ты, Фрэнк, можешь сегодня отдохнуть. А заодно подумать о своем будущем и, возможно, прицениться к пакету услуг, которые мы предоставляем при уходе сотрудника в отставку.

Глава 10

Вернувшись после работы, Майк покосился на дом Лориманов. Никакого движения там не наблюдалось. Он понимал, что должен сделать следующий шаг.

Не навреди. Первое и главное правило. Ну а второе? С этим сложнее.

Он бросил ключи и бумажник на маленький поднос – Тиа положила его в прихожей, поскольку Майк вечно искал ключи и бумажник. И это помогло.

Тиа позвонила, когда ее самолет приземлился в Бостоне. Она занималась какой-то подготовительной работой и завтра с утра должна была выслушать показания свидетеля. Это займет какое-то время, но она постарается успеть на первый же вечерний рейс.

– Не спеши, – сказал он ей.

– Привет, папочка!

Из-за угла вылетела Джил. Увидев ее улыбку, Майк тут же выбросил из головы Лориманов и все, что с ними связано. На душе полегчало.

– Привет, милая. Адам у себя?

– Нет, – ответила Джил.

«Расслабляться рано», – тихо вздохнул Майк.

– Где он?

– Не знаю. Я думала здесь, внизу.

Они начали звонить ему. Адам не отвечал.

– За твоим братом только глаз да глаз, – заметил Майк.

– Но он десять минут назад был дома.

– А теперь где?

Джил нахмурилась. Когда она делала это, все ее маленькое тельце словно сжималось.

– Я думала, вы идете сегодня на хоккей.

– Да, идем.

Джил заволновалась.

– Что случилось, милая?

– Ничего.

– Когда ты последний раз видела брата?

– Ну, точно не помню. Несколько минут назад. – Она начала грызть ноготь. – Думала, он с тобой.

– Ничего, сейчас вернется, – сказал Майк.

Джил не была в этом уверена. Да и Майк тоже.

– Так ты завезешь меня к Ясмин? – спросила она.

– Конечно.

– Тогда пойду принесу сумку, ладно?

– Да.

Джил побежала наверх. Майк взглянул на часы. Согласно составленному заранее плану, они с Адамом должны были выехать из дома через полчаса, завезти Джил к подружке и уже после этого отправиться на Манхэттен на матч с участием «Рейнджерс».

Адам должен был ждать его дома. Присматривать за сестрой.

Майк глубоко вздохнул. Ладно, паниковать рано. Он решил дать Адаму еще десять минут. Разобрал почту, снова подумал о Лориманах.

«Нечего затягивать. Мы с Айлин приняли решение. Пришла пора приступить к действиям».

Он включил компьютер, принес телефонную книгу, нашел контактные телефоны Лориманов. В списке был и мобильник Сьюзен. Они с Тиа никогда не звонили ей на мобильный, но, поскольку были соседями, обменялись всеми номерами, на всякий пожарный случай.

«Так, этот подойдет». Он набрал номер.

Сьюзен ответила после второго гудка.

– Алло?

У нее мягкий теплый голос, немного хрипловатый. Майк откашлялся.

– Это Майк Бай.

– У вас все в порядке?

– Да. То есть ничего нового. Вы сейчас одна?

Сьюзен ответила не сразу:

– Дискету с тем фильмом мы вернули.

Майк услышал еще один голос – похоже, Данте. Он спрашивал:

– Кто это?

– Ну, тот блокбастер, – сказала Сьюзен.

«Ясно, – подумал Майк. – Значит, она не одна».

– Мой телефон у вас есть?

– Очень скоро. Спасибо.

В трубке послышался щелчок. Майк крепко потер лицо ладонями. «Прекрасно. Просто замечательно…»

– Джил!

Она появилась на лестничной площадке.

– Что?

– Адам говорил, когда вернется?

– Он просто сказал: «Пока, Шприц!» – Джил улыбнулась.

Майк так и слышал голос сына. Адам любил свою сестренку, а она – его. Дрались и ссорились они очень редко. Может, потому что слишком разные. И в каком бы скверном настроении ни пребывал Адам, он никогда не вымещал свои обиды на сестре.

– Есть идея, куда он мог пойти?

Джил покачала головой.

– С ним все нормально?

– Все хорошо, не волнуйся. Через несколько минут отвезу тебя к Ясмин, о’кей?

Майк взлетел наверх, прыгая через две ступеньки. Колено немного побаливало, последствия травмы, полученной еще в юности, во время игры. Несколько лет назад ему даже сделал операцию его друг, хирург ортопед Дэвид Голд. Майк говорил Дэвиду, что не хочет бросать хоккей, спрашивал, не отразятся ли тренировки на льду на здоровье, не вызовут ли осложнений. Дэвид выписал ему перкоцет и ответил: «Знаешь, не часто мне приходится иметь дело с бывшими шахматистами, ты уж поверь».

Он отворил дверь в комнату Адама. Никого. Майк пытался найти подсказку, куда мог уйти сын. Но не нашел ровным счетом ничего.

– О нет, только не это… – произнес он вслух.

Снова взглянул на часы. Адам давно должен быть дома. Должен быть дома все это время. Как он мог оставить сестру одну? Майк отказывался это понимать. Достал мобильный, набрал номер. Услышал звонок, потом голос Адама, записанный на автоответчик с просьбой оставить сообщение.

– Ты где? Мы должны ехать на матч. И как ты посмел оставить сестренку одну? Немедленно перезвони!

Прошло еще десять минут. От Адама по-прежнему ничего. Майк снова набрал номер. Оставил еще одно сердитое сообщение.

– Пап? – раздался голосок Джил.

– Да, милая.

– Где Адам?

– Уверен, он скоро вернется. Послушай-ка, давай завезу тебя к Ясмин. И вернусь за братом, ладно?

Майк оставил третье сообщение Адаму о том, что скоро будет дома. Вспомнил, что последний раз оставлял бесчисленные сообщения для голосовой почты Адама, когда тот убежал из дома и о нем ничего не было известно целых два дня. Майк с Тиа сходили с ума, где только его не искали. А потом он вернулся сам.

«Ему лучше не начинать снова играть в эти игры, – подумал Майк. И почти одновременно пришла другая мысль: – Господи, сделай так, чтобы и эта его игра окончилась благополучно».

Майк взял листок бумаги, написал записку, оставил на кухонном столе.

Адам!

Я поехал отвезти Джил. Будь готов к моему приходу.

Рюкзак Джил украшала эмблема «Нью-Йорк рейнджерс». Она не слишком интересовалась хоккеем, но носила ее из уважения к старшему брату. Джил обожала Адама. Недавно даже стала носить старенькую зеленую ветровку – она была ей слишком велика, зато принадлежала брату, когда тот играл еще в детский хоккей на льду. Справа на груди авторучкой было нацарапано его имя.

– Пап?

– Что, дорогая?

– Я очень беспокоюсь об Адаме.

Она произнесла эти слова не как ребенок, подражающий взрослому. Она сказала это как ребенок, слишком умудренный опытом для своих лет.

– Почему ты так говоришь?

Она пожала плечами.

– Он что-то сказал тебе, когда уходил?

– Нет.

Майк ехал к дому Ясмин и всю дорогу надеялся, что Джил скажет больше. Но она не сказала.

В старые добрые времена, когда Майк был мальчишкой, можно было просто подвезти детей и уехать, ну, в крайнем случае подождать в машине, пока им откроют дверь. Теперь же приходилось провожать отпрысков до самой двери. Почему-то прежде Майк при этом испытывал неловкость, но теперь ему даже нравилось провожать свою малышку, крепко держа ее за руку. Так надежнее.

Он постучал в дверь, послышался голос Гая Новака, отца Ясмин:

– Привет, Майк.

– Привет, Гай.

Гай недавно вернулся с работы. Он был еще в костюме, но успел снять галстук. Модные очки в роговой оправе, волосы набриолинены и взбиты вверх – тоже последний писк моды. Гай работал на Уолл-стрит, и Майк, сколько ни силился, не мог понять, чем они там занимаются. Какими-то хедж-фондами или трастовыми счетами, кредитными услугами или первоначальным предложением акций. Работал ли он в торговом зале биржи, занимался вопросами безопасности или долговыми обязательствами, неясно – мир финансов был запутан, темен и совершенно неведом Майку.

Гай развелся несколько лет назад и, если верить утверждениям одиннадцатилетней Джил, активно встречался с разными дамочками.

– Все его подружки всегда передают привет Ясмин, – однажды сообщила Джил. – Забавно, правда?

Джил протиснулась между мужчинами.

– Пока, пап!

– Пока, Тыковка.

Майк выждал секунду, пока она скрылась в глубине дома, потом обернулся к Новаку. Сам он считал нормальным, когда ребенка оставляют с матерью. Нет, Майк не был пуританином, отнюдь, но считал, что когда девочка-подросток ночует в одном доме с взрослым мужчиной – как-то это нехорошо. Когда Тиа уезжала, Майк оставался с девочками. Но ведь это совсем другое дело.

Они стояли на крыльце. Майк первым нарушил молчание:

– Какие планы на вечер? – спросил он.

– Могу сводить их в кино, – ответил Гай. – Мороженое в «Баумгартс» и все такое. Надеюсь, ты не возражаешь. Правда, договорился с подружкой, скоро должна прийти. Но ничего, может сходить с нами.

– Без проблем, – ответил Майк.

А про себя подумал: «Так даже лучше».

Гай оглянулся. Убедившись, что девочек поблизости нет, спросил у Майка:

– Минутка найдется?

– Конечно. А что?

Гай плотно затворил за собой дверь, спустился по ступенькам. Стоял, засунув руки в карманы. Смотрел на улицу. Теперь Майк видел его в профиль.

– Все в порядке? – спросил он.

– Джил замечательно себя проявила, – сказал Гай.

Майк, не понимая, как реагировать, промолчал.

– Просто не знаю, что делать. Как родитель, ты стараешься сделать для своего ребенка все, правильно? Воспитываешь его, кормишь, хочешь дать хорошее образование. Когда мы с женой развелись, Ясмин была совсем маленькая. Но постепенно она привыкла. Была счастлива, весела, общительна. А потом вдруг эта история…

– С мистером Льюистоном?

Гай кивнул. Потом прикусил губу и подбородок у него задрожал.

– Ты ведь тоже заметил, как изменилась Ясмин, верно?

Майк привык говорить правду, потому ответил напрямик:

– Да, она стала более замкнутой.

– А ты знаешь, что именно Льюистон сказал ей?

– Нет, не в курсе.

Гай закрыл глаза. Глубоко вздохнул, снова открыл.

– Наверное, Ясмин плохо вела себя в классе, не слушала учителя, ну, не знаю, что там еще. Я встретился с Льюистоном, тот сказал, что сделал ей два замечания. Проблема в том, что у Ясмин на лице растительность. Волос немного, нечто вроде маленьких таких усиков. Я как-то не обращал внимания, да и мать ее тоже. Она живет далеко. Как-то в голову не приходило, что можно удалить их электродепиляцией. Так вот, учитель объяснял что-то про хромосомы, а она перешептывалась в заднем ряду с другими детьми, ну, и Льюистон на нее прикрикнул. А потом сказал: «У некоторых женщин проявляются черты, характерные для мужчин, к примеру, волосяной покров на лице, Ясмин, ты меня слушаешь?» Ну, что-то в этом роде.

– Ужасно, – пробормотал Майк.

– Просто непозволительно, правда? И он не извинился сразу. И объяснил это тем, что не хотел привлекать внимания к своим словам. И тут все ребята в классе захихикали. Ясмин была сама не своя. Они начали обзывать ее Бородатой Леди и Игрек – мужской хромосомой. На следующий день он извинился, просил ребят прекратить насмешки. Я ходил к директору, кричал на него, но вышло только хуже, понимаешь?

– Да, конечно.

– Дети. Что с них взять.

– Да.

– Джил защищала Ясмин – единственная из класса. Просто поразительно: одиннадцатилетняя девочка, и такое мужество, такое благородство. Наверное, и ей теперь достается.

– Ничего, она справится, – отозвался Майк.

– Она прекрасный человечек.

– Ясмин тоже.

– Ты должен ею гордиться. Вот и все, что я хотел сказать.

– Спасибо. Все утрясется, Гай. Просто должно пройти какое-то время.

Гай смотрел в сторону.

– Знаешь, я учился в третьем классе, и у нас был мальчик, Эрик Хеллингер. Всегда с широкой улыбкой на лице. Одет бог знает во что, но ему было все равно. Всегда улыбался. И вот однажды его вырвало, прямо в классе. И запах был такой ужасный, что всем нам пришлось выйти. Ну а потом ребята начали дразнить его. Обзывали Вонючкой, Тошнилгером. Конца края этому не было. И Эрик изменился. Улыбка исчезла. Честно сказать, когда я позже, через несколько лет, видел его где-нибудь в коридорах колледжа, обратил внимание, что улыбка так и не вернулась.

Майк промолчал. Подобные истории ему хорошо знакомы. Детство почти каждого человека связано с такой историей, и ему тоже встречались дети, подобные Эрику Хеллингеру и Ясмин Новак.

– И с каждым днем становится только хуже, Майк. Я выставил дом на продажу. Переезжать, конечно, страшно не хочется. Но другого выхода не вижу.

– Может, Тиа или я чем-нибудь можем помочь… – начал Майк.

– Спасибо, я ценю твое предложение. И очень ценю то, что вы разрешили Джил переночевать у нас сегодня. Для Ясмин это имеет огромное значение. Для меня тоже. Так что спасибо вам.

– Не за что.

– Джил говорила, вы с Адамом идете сегодня на хоккей.

– Да, хотели пойти.

– Тогда не стану задерживать. Спасибо, что выслушал.

– Да не за что. Мой мобильный есть?

Гай кивнул. Майк похлопал его по плечу и направился к машине.

Как все-таки непросто складывается жизнь: учитель на десять секунд теряет хладнокровие, и для маленькой девочки жизнь кардинально меняется. С ума можно сойти, если вдуматься.

Майку не давали покоя и мысли об Адаме. Может, что-то подобное произошло и с ним? Неужели какой-то инцидент, пусть даже незначительный, пустячный, мог радикально изменить жизнь Адама?

Майк вспомнил о фильмах про путешествия во времени, когда человек мог вернуться в прошлое и изменить какую-то мелочь, и после этого в жизни его все менялось. Если бы Гай мог вернуться в прошлое и в тот день просто не пустить Ясмин в школу, осталось бы все как было? Стала бы Ясмин счастливее? А может, напротив, этот урок человеческой подлости в конечном счете пойдет ей только на пользу? Кто знает…

Майк вернулся и увидел, что в доме по-прежнему никого. Адама нет. Ни сообщения или записки от него.

Все еще размышляя о Ясмин, Майк прошел на кухню. Записка, которую он оставил, так и лежала на столе. Дюжины фотографий на холодильнике, все аккуратно вставлены в специальные рамочки с магнитом. Майк отыскал взглядом свою последнюю фотографию с Адамом. Они снялись в прошлом году, когда ездили в «Сикс флэгз грейт эдвенчер». [7]7
  «Сикс флэгз грейт эдвенчер» – парк развлечений в Джексоне, Нью-Джерси, где находятся самые крутые американские горки в мире.


[Закрыть]Обычно Майк боялся больших и шумных сборищ, но сыну все же удалось убедить его пойти на аттракцион «Чиллер». И Майку понравилось.