Текст книги "Особое обстоятельство (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– Brindo por buena suerte!* – вызвав у них приступ дикого восторга. Они чокнулись со мной бокалами и пересели ближе, перекрикивая музыку.
А дальше мы танцевали под кубинские мотивы, распевали песни и пили коктейль за коктейлем, перепробовав все, что числилось в меню заведения. Рассвет я встречала с бутылкой «Мартини», сидя на бетонных плитах, а Сантьяго и Алехандро почти засыпали, глядя на речку у наших ног. Часов в семь утра я вызвала такси и отправила иностранных гостей в их отель, а сама пошла пешком к себе, мечтая как можно быстрее оказаться под одеялом в кровати.
В номере я умылась и растянулась на кровати лицом в подушку, почти моментально засыпая.
– Подъем! – я охнула, поворачивая голову на звук голоса, раздавшегося над самым ухом. Солнечный свет заливал комнату, заставляя щуриться, а во рту было сухо и гадко. К счастью, голова после попоек у меня никогда не болела, но лицезреть с утра довольную физиономию Светки было выше моих сил.
– Какой у тебя противный голос, – не выдержала я, усаживаясь на кровати. Девушка фыркнула, но не обиделась, а Тим, успевший со вчерашнего вечера сменить прикид, отвернулся к окну с нечитаемым выражением лица.
– Скоро самолет. Приведите себя в порядок, – произнес он, не поворачиваясь. Я молча прошлепала в душ, застряв там на добрых полчаса, пока мир не стал казаться чуть лучше, чем он есть.
Завернувшись в полотенце и завязав его на груди, я демонстративно вышла в комнату в таком виде, решив подействовать на нервы Тимуру и Светке. Ее лицо казалось вполне довольным жизнью, и это раздражало. Переступив порог, я обомлела, глядя на Байсарова – он смеялся над какой-то шуткой, вполне искренне, чуть запрокидывая назад голову. Зрелище было настолько неожиданным, что я замерла на месте, глядя на него так, будто у мужчины только что выросла вторая голова.
Он что, умеет смеяться? Серьезно? И блин, с кем, с этой маньячкой? Что здесь вообще творится?
Холодно глянув на них двоих, я мстительно подумала, что если нам и дальше придется изображать мужа и жену, вместе хохотать им уже не придется. На меня они внимания не обращали, поэтому я быстро переоделась в трикотажный короткий комбинезон и убрала волосы в высокий хвост. Мой мобильный неожиданно зазвонил, заставив замолчать на полуслове Свету; Тимур обернулся, слегка приподнимая одну бровь. Казалось, мы все чего-то ждем.
Я нажала вызов и, услышав поначалу иностранную речь, нахмурилась, а потом вспомнила, что Сантьяго ночью просил у меня телефон на пару минут – видимо, сохранил себе номер. Черт, я продолжаю косячить…
– Ола, – поприветствовала я парня, переходя на испанский язык. Он интересовался моим самочувствием и звал вечером снова прогуляться по городу в компании с Алехандро – или без него, тут уж как я решу, – но я вежливо отклонила приглашение, сказав, что улетаю домой.
Светка ухмылялась, глядя в мою сторону, а вот по лицу муженька пробежала тень. Не сказав ни слова, мужчина скрылся в ванной, а я вышла на балкон, сдерживая довольную улыбку. Один-один, парень.
Когда Тимур вернулся обратно, Света, подпиравшая стенку, выпрямилась:
– А теперь, птенчики, вынуждена вас покинуть. К одиннадцати подъедет такси.
– Билеты? – уточнил Байсаров, засовывая руки в карманы брюк.
– Передадут. Последние инструкции получите перед вылетом. А я с вами прощаюсь.
– Навсегда? – поинтересовалась я с невинной улыбкой на губах.
– Мечтай, – хохотнула она и скрылась за дверью номера. Я облегченно выдохнула, провожая ее взглядом. Без нее жизнь казалась гораздо приятнее.
К назначенному времени возле входа в гостиницу притормозил белый «БМВ». Я присвистнула:
– Карета подана, господин Байсаров.
Тимур, сидевший напротив телевизора и бездумно щелкающий пультом, лениво потянулся:
– Тогда в путь.
– Ты забыл добавить «госпожа», – не удержалась я, но он лишь вздернул в бровь в жесте, который меня безумно бесил. Я прошествовала мимо него, катя за собой красный чемодан.
При людях мужчина преобразился: помог мне с вещами, распахнул дверь и трогательно поддержал под локоть. Я послала ему самую обворожительную улыбку, усаживаясь на заднее сидение; Тимур устроился рядом, но почти сразу же отодвинулся на расстояние, чтобы не касаться меня даже ногой.
Я лениво заплетала волосы в косу, наблюдая за дорогой. В машине работал кондиционер, спасая от уличной духоты; водитель, не проронивший за все время ни слова, чуть прибавил радио. Я наблюдала за ним в зеркало заднего вида, и когда мне удалось разглядеть его лицо, чуть не поперхнулась.
– Прииивет, – пропел он в свойственной манере и подмигнул мне.
Рядом громко выругался Тимур, узнавая Макса по голосу. После вчерашнего конфликта они не виделись, и я всерьез опасалась, как бы супруг не начал душить водителя прямо во время поездки.
– Какого лешего? – первой заговорила я, пока эта идея не пришла в голову Тиму..
– Птичка, я не могу светиться с вами в аэропорту. Это самый оптимальный способ раздать указания, не привлекая излишнего внимания. В кармане моего сидения – билеты, достаньте.
Нехотя Тимур подчинился, вынимая большой белый конверт. Распахнул его, извлекая новые паспорта и билеты. Я выхватила один, чтобы посмотреть, куда мы летим. Областной центр, располагавшийся в полутора часах полета, оказался мне знаком. Я вспомнила о задании, на которое выехала туда по приказу Бро, и ощутила, как дернулся нерв на лице. Такие воспоминания всегда неприятны: ни одно из наших совместных дел поводом для гордости не являлось. Скорее, я бы предпочитала никогда о них никому не рассказывать, да и самой не думать.
Тимур вел себя настолько тихо, что я подозрительно скосилась в его сторону, отвлекаясь от собственных мыслей..
Он, не отрываясь, вглядывался в билет, будто заучивал наизусть название города. Лицо его окаменело: мужчина весь замер, кажется, даже не дыша.
– Что это? – голос казался слегка осипшим, выдавая тщательно скрываемое волнение. Таким я его еще не видела.
– Что именно? – Макс приподнял брови, не оборачиваясь. Могу поклясться, он понимал, чем вызвана такая реакция моего мужа, но лишь забавлялся, прикидываясь дурачком.
– Это… место?
– Задание Бро. А что не так с ним? Чудесный город на Волге, практически, центр Поволжья.
Что-то большее скрывалось за молчанием Тимура. Понятно, что он как-то связан с этим городом. Только каким образом? Чужие тайны, против обыкновения, в данный момент занимали мое воображение, – я так ничего и не знала о типе, сидевшем по левую руку, но теперь казалось, что разгадка чуть ближе.
Макс продолжал вещать, описывая красоты, но я невежливо перебила:
– А само задание-то какое? Сколько можно тянуть кота за яйца?
– Никто не обещал посвящать вас во все планы Бро. Для начала устройтесь, дальнейшие действия будут координироваться по телефону.
– Ты издеваешься? – теряя терпение, рявкнула я. Никогда раньше работа не проходила втемную, когда не знаешь свой следующий шаг, не говоря уже о конечной цели. – Ради чего все делается, можешь сказать?
Макс, уставший разговаривать, молчал, лениво управляя автомобилем. Вдалеке показалось серое здание аэропорта, за которым скрылся идущий на посадку самолет. При виде огромной крылатой махины сердце напряженно ускорило ритм; я боялась перелетов, но прятала свои слабости.
– На вас забронирована гостиница. Вечером будьте готовы к мероприятию. И не забывайте, что вы богатая и любящая друг друга семья. Любящая, понятно? – выделив последние слова, Макс обратился ко мне, напоминая прошлый разговор.
«Со Светкой твоей пусть любовь изображает», – подумала раздраженно, но лишь кивнула в ответ.
– Старые паспорта отдайте, – водитель протянул ладонь, куда мы поочередно с Тимуром положили документы. Имена в новых не отличались, сменились только дата и город рождения.
– Удачи желать не буду, – напутствовал Макс, когда машина остановилась перед входом в аэропорт. – Увидимся на месте.
На паспортном контроле я слегка волновалась, но внешне держалась расслабленно, придерживаясь за локоть Тимура. Почему-то касаться его ладони напрямую, кожа к коже, мне не хотелось, а так прикосновение выглядело нейтральным.
До того, как сесть в самолет, я с тоской бросала взгляды в сторону дьюти-фри, особенно тоскуя по полке с алкоголем, но раз на вечер предполагался выход в свет, напиться мне никто не даст.
Байсаров тоже выглядел не лучшим образом. Задумчиво крутил билет, хмуря лоб, и меньше всего походил на счастливого супруга. Время до посадки длилось мучительно долго, и когда объявили, что наш рейс прибыл, я вскочила, мечтая быстрее взлететь и приземлиться.
– Тимур? – кажется, он не видел, что творится вокруг, совершенно не реагируя на внешние раздражители. Я провела рукой перед его лицом, привлекая внимание. – Посадка началась.
Не помню, как дождалась момента, когда заработали двигатели самолета. Нам достались места в середине салона, рядом с крылом, и я внимательно наблюдала, как двигаются закрылки. Набрав скорость, мы оторвались от земли, а я закрыв глаза, схватила мужа за ладонь и крепко сжала.
– Тина? – его удивленный голос заглушили аплодисменты пассажиров, а я виновато оглянулась на него:
– Извини.
Тим не ответил, но руку не убрал, позволяя мне держаться за него все время полета, а при приземлении, прошедшим довольно жестко, заново впиться в него холодными от страха пальцами.
Из салона я выходила на плохо слушающихся ногах, а в очередной гостинице, куда мы попали спустя полтора часа, я упала на кровать, чувствуя себя разбитой и обессиленной.
– Мне надо выпить, – заявила я ему, – иначе никакого мероприятия не состоится.
– Напиваться перед заданием – лучший способ его провалить.
– Я не собираюсь напиваться, – огрызнулась в ответ. – Закажи шампанское и не зуди.
На мое удивление, Тимур послушно позвонил вниз, и через пятнадцать минут в номер принесли бутылку шампанского и тарелку с фруктами. Я успела переодеться и заплести волосы в косу, дожидаясь доставки. Налив себе полный бокал, осушила его в три глотка, и тут же потянулась, чтобы наполнить заново.
Взгляд Байсарова, направленный в мою сторону, был полон осуждения.
– Вы всегда так пьете?
– Как – так? – уточнила я, отворачиваясь от него.
– Запойно, – ответил он, заставив меня закашляться.
– Ты с ума сошел, что ли? – вскинулась я. Офигеть, кажется, меня только что назвали алкоголиком. – Я пью редко.
– Вчера.
– Что – вчера?
– Вы пили вчера. И сегодня.
– За собой бы следил, – нахмурилась я, припоминая, где он провел вчерашнюю ночь. – Лучше пить, чем трахаться с кем попало
– Я не трахаюсь с кем попало!
– Да, крашеная блондинка и вправду не «кто попало», – ядовито парировала я.
– А вы вообще провели ночь с иностранцем!
– С двумя! – фыркнула я, делая медленный глоток и глядя прямо в глаза Тимуру.
– Вашу мать, – и без того низкий голос заставил стенки комнаты вибрировать. – Оставьте при себе подробности вашей групповушки!
– Жалеешь, что я развлекалась без тебя?
– Я способен удовлетворить женщину самостоятельно, без помощи дополнительного хрена!
Ноздри Тимура раздувались, словно он пробежал стометровку. Я скрестила руки на груди, встав напротив него и не собираясь сдавать позиций, но ровно до тех пор, пока полный гнева взгляд мужчины не спустился ниже, на уровень моей груди.
– Нечего пялиться!
Медленно, очень медленно Байсаров окинул меня тягучим, оценивающим взглядом, остановившись, в конце концов, на лице. И черт возьми, если это в его глазах не было обещанием горячего секса. Бокал показался невероятно тяжелым, – или руки беспомощно слабыми, – но я отложила его в сторону, отходя подальше от Тимура. Задрать бы голову повыше, чтобы показать, что последнее слово осталось за мной, но ничего подобного. Кажется, только что меня поимели ментально.
– Трусиха, – очень тихо произнес он, и я, как ни странно, была с ним полностью согласна.
Глава 10
В номере теперь казалось тесно: Тимура было слишком много. Много во всем, начиная от роста и накачанной фигуры, заканчивая запахом его духов, казавшихся сегодня особенно навязчивыми. Если в первые дни я не замечала его парфюма, то теперь он преследовал меня повсюду. Я с тоской поглядывала на бутылку, – шампанское теперь казалось кислым и невкусным.
Я включила телевизор на музыкальном канале и полчаса тупо смотрела мельтешение клипов на экране, после чего всерьез начала задумываться, – а не завалиться ли спать?
Но на кровати устроился Байсаров, закинув руки за голову и закрыв глаза. Ложиться с ним я не собиралась, а других мест нет, разве что на пол. А ночью?
Закусив губу, я повернулась в его сторону, замечая, как задралась темно-синяя футболка-поло, обнажая полоску кожи над джинсами. Пару секунд я не могла оторваться от этого зрелища, а потом резко отвернулась, чертыхнувшись.
Просто у кого-то давно не было мужика.
Серьезно, он мне даже не нравится – терпеть не могу напыщенных идиотов.
Щебетание телевизора раздражало, и я выключила его, забрасывая пульт на стол. Сидеть в жару в душном номере, где не спасал даже кондиционер, стало невыносимо, а Тимур, занявший свободное место, вызывал раздражение. Подумав мгновение, я взяла карточку от номера, кошелек и отправилась ужинать.
Бро не поскупился: отель оказался дорогим и под завязку набитым иностранцами. Услышав испанскую речь, я хмыкнула, невольно вспоминая диалог с муженьком. Оценивать собственную реакцию на последний наш с ним диалог не стала: лучше не забивать голову всякой ерундой.
Заказав салат, я прихватила рекламный журнал со стойки и уткнулась в него. Лениво листая страницы, я думала о своем. Задание не поступает, а ведь наверняка еще нужно будет подготовиться к нему. Как минимум, макияж и соответствующий прикид, а мы до сих пор понятия не имеем, где оно будет проходить. Не говоря уже о том, чтопридется на нем делать.
Не найдя ничего интересного, я отложила глянец в сторону и вздрогнула: напротив, откинувшись на спинку мягкого дивана, сидел Тимур.
Заметив мою реакцию, он вскинул бровь, делая удивленное лицо.
– Ты так стремительно исчезла из номера, дорогая, – проговорил мужчина со своей особой интонацией, расставляя нужные акценты. «Какого хрена Вы свалили молча?» – перевела я.
– Не хотела будить тебя, любовь моя, – улыбнулась в ответ. «Нечего было дрыхнуть, как сурок».
– Нам пора собираться.
– Я сделала заказ, – нахмурилась, – сколько времени у нас есть?
Появившийся официант прервал наш разговор. Дождавшись, когда он отойдет, Тимур посмотрел на наручные часы:
– Десяти минут хватит?
– Вполне, – кивнула я, преступая к ужину, а Байсаров отправился к бару. Я с аппетитом ела, наблюдая, как делает заказ муж. Бармен протянул ему бутылку минеральной воды и тот вернулся, снова занимая место напротив. Забрав мой журнал, он полностью скрылся за ним, а я выдохнула. Куда приятнее жевать, когда на тебя не смотрят.
Ровно через десять минут мы поднимались на лифте в номер. Тимур стоял, скрестив руки на груди, и разглядывал меня.
– Что? – не выдержала я.
– Почему они отправили на задание именно Вас?
Вопрос оказался неожиданным.
– Вот и спросил бы у Макса.
– Вы же с ним друзья.
– Ага, а ты со Светой, – напомнила я, первой выходя из лифта, но Тимур догнал меня в два шага, хватая за локоть.
– Так и будете упоминать ее каждый раз?
– А что тебе не нравится? – вскинулась я, выдергивая руку. В коридоре было пусто, но на всякий случай, голос я не повышала.
– А может, Вы ревнуете?
– Да ты рехнулся, – рявкнула я, – спи с кем хочешь!
– Например, с Вами?
– Это уже перебор, – резко развернувшись, я двинулась в сторону номера, ощущая как пылают щеки.
Придурок.
Идиот.
Да он вообще в своем уме?
Сейчас я больше всего на свете желала быстрее закончить общее с ним дело. Тимур бесил меня до нервной дрожи своим странным поведением. Он вошел следом, закрывая дверь. Сокращая расстояние, мужчина заговорил очень тихо:
– В девять часов нам нужно приехать на выставку. Художник, молодой парень, открыл ее сегодня, а мы едем на, своего рода, афтепати для богатых клиентов, которые хотят купить картину. Наша задача подружиться с ним и выйти на его отца.
– Почему так сложно?
– Его папа пропал три месяца назад, но есть подозрение, что сын в курсе.
Тимур протянул пригласительные. Раскрыв черный конверт, я прочитала текст и простонала:
– Тут же дресс-код, как мы успеем?
– Все уже готово, – кивнул он, указывая на кровать. Только сейчас я увидела, что на ней лежит несколько пакетов и три коробки. Судя по надписями на упаковке, одежда стоила баснословных денег.
– Как предусмотрительно, – протянула, заглядывая по очереди в каждый из пакетов. Что-то из одежды черного цвета, туфли-лодочки, в коробке поменьше – украшения. Захватив все свои вещи, я скрылась в ванной, заперев предварительно дверь.
Оставалось не так много времени, чтобы соорудить что-то сложное, поэтому я просто вытянула волосы, разделив их на прямой пробор. Губы подвела яркой помадой, нарисовала стрелки и замерла, оценивая макияж. По-моему, вышло отлично.
Черное платье оказалось почти невесомым, струящимся по ногам, спереди закрытым почти наглухо, зато сзади – с открытой до поясницы спиной. Я покрутилась перед зеркалом, с удовольствием отмечая, как мне идет наряд. Кто-то позаботился даже о том, чтобы купить соответствующее белье нужного размера. Представив Макса, выбирающего стринги, я фыркнула.
Последним штрихом стали маленькие серьги – жемчужины и золотое обручальное кольцо.
Я долго не решалась надевать на безымянный палец тонкий ободок, но понимала: раз уж мы в статусе супругов, нужно играть до конца.
Стук в дверь развеял последние сомнения. Натянув кольцо, я напоследок поправила волосы и вышла навстречу Байсарову.
– Я готова, – заявила ему, предвкушая реакцию мужа, – и она не разочаровала.
Байсаров стоял, прислонившись плечом к стене, всего в десятке сантиметров от меня. Впервые, не считая пробежки в лесу, мы находились так близко друг к другу.
Тимур молчал. Я видела, как скользит его взгляд по моей фигуре, по тонкой ткани, облегающей кружево бюстгальтера, по разрезу платья, в котором виднелась нога. От того, что мужчина так тщательно разглядывал меня, по коже пробежались мурашки, скрываясь где-то на затылке.
Тишина, возникшая между нами, оглушала. Я моргнула, концентрируясь на том, как выглядел он сам. Темный пиджак, надетый поверх черной рубашки, обхватывал широкие плечи, чуть зауженные книзу брюки подчеркивали его рост. Вместе с мужественной внешностью, супруг выглядел как кинозвезда.
– Я вижу, – произнес, наконец, Тимур.
– И что… скажешь? – внезапно поинтересовалась я его мнением, ожидая комплимента, но…
– Вы вполне сможете соблазнить художника и без моего участия. Не понимаю, зачем здесь я.
Слова обожгли. Я чувствовала, как неприятно ухнуло что-то в животе, реагируя на брошенную им фразу.
– Могу. Я же для этогоздесь, – ответила горько, не став спорить с ним. – Надеюсь, с ним будет приятнее, чем с тобой.
Тимур уставился на меня, словно не веря тому, что я произнесла, но тут же взял себя в руки, возвращаясь в привычный образ богатого нахала.
– Надеюсь, Вы не разочаруете его…
«…как меня», – продолжила я недосказанную фразу, ощущая, как предательски дергаются губы.
– Козел ты, Тимур Байсаров, – не выдержала, отворачиваясь, чтобы он не заметил, как в уголках глаз собирается влага. Я слышала, как мужчина дошел до двери, щелкнул замком и остановился.
– Машина приехала, – помедлив, сообщил, но не дождавшись моей реакции, вышел первым.
Я подняла голову, позволяя себе проморгаться, и пообещала: больше никогда, никогда я не буду плакать из-за человека, играющего моего мужа.
В выставочный зал мы входили, держась за руки.
По дороге я запретила себе думать о Тимуре, настраиваясь на предстоящее дело. Сейчас оно важнее всего, важнее сидевшего рядом в такси черноволосого павлина в костюме за штуку баксов. Его греческий профиль освещался мелькавшими за окном фонарями, придавая облику что-то животное и, одновременно, бандитское.
Я всегда чувствовала желание, исходящее от мужчин в мой адрес; понимала это и с Байсаровым, но оставалось загадкой, почему ему каждый раз хотелось обязательно задеть меня, выставив шлюхой? Может, он действительно так и думал, – что я при нем лишь приложение, девочка—эскортница, которую следует вовремя подложить под нужного человека.
Черт, сама же сказала, – не думать! Выбрось, Тина, из головы этого мудака.
Нас привезли в центр города, где между автосалоном и трехэтажным развлекательным комплексом находилось здание выставочного зала.
Открыв дверь с моей стороны, Тимур протянул руку, помогая мне выбраться из машины. Длинное платье мешало, я слегка замешкалась, приподнимая подол, и на автомате вложила свою ладонь в его. Горячие сухие пальцы тут же обхватили мои, и мы оба замерли всего лишь на долю секунды, словно решаясь с тем, что делать дальше. Ощущение его кожи, касающейся меня, смущало, и я мысленно выругалась, злясь на себя.
Надо идти и не думать о тех пошлых картинах, которые только что мелькали перед глазами.
Тимур не спит с шлюхами, а я не даю идиотам.
Все отлично, все просто супер.
Поднявшись по лестнице, мы прошли через охрану, продемонстрировав пригласительные. Я нацепила лучезарную улыбку, а Байсарову, чтобы смотреться здесь своим, и вовсе не нужно было стараться. Выглядел он расслабленным и ухмылялся, поглядывая по сторонам со скучающим видом.
Напротив нас находилось огромное зеркало, занимавшее целую стену. Я подошла к нему, чтобы поправить прическу и остановилась, вглядываясь в наше отражение, пока Тимур не успел ничего заметить.
Он не был красив в обычном понимании слова. Довольно крупные черты лица, но вместе с ростом и шириной плеч они смотрелись гармонично, а их обладатель, несомненно, притягивал взоры. Даже сейчас, за пару секунд, я уловила несколько брошенных в его сторону любопытных взглядов.
Байсаров остановился рядом, словно тоже прицениваюсь к тому, как мы смотримся вместе. И если честно, тот, кто задумал сделать из нас пару, не прогадал: выглядели мы шикарно и вполне вписывались в ту легенду, с которой приехали сюда.
– Идем, – первым разорвав зрительный контакт, он слегка отклонил локоть в бок, позволяя мне ухватиться за него.
– Мы вполне можем не изображать сиамских близнецов, – едва слышно прошептала, подстраиваясь под его шаг.
– Терпите, мне это тоже не в радость, – улыбнувшись, будто я только что пошутила, ответил мужчина
Может, пожаловаться на него Максу? Он же специально меня бесит!
Повеселив себя мстительными мыслями несколько секунд, я переключила внимание на гостей.
Людей собралось гораздо меньше, чем я ожидала: человек тридцать, не более. Все в черном, как указывал дресс-код; одна из приглашенных дам умудрилась нацепить на голову небольшую шляпу, которая ей абсолютно не шла. На остальных вечерние наряды смотрели куда уместнее, но никого, похожего на художника, я не заметила.
Взяв по бокалу шампанского, предложенного официантом, мы остановились возле одной из вывешенных картин. Я ожидала увидеть мазню, но на холстах были изображены вполне пристойные пейзажи.
– Импрессионизм, – прокомментировал Тимур, а я удивленно обернулась на него:
– Ты разбираешься в искусстве?
– Я умею читать. Вся информация была в буклете вместе с приглашениями.
– Птица говорун отличается умом и сообразительностью, – хмыкнув, я подошла ближе, вглядываясь в холст.
По вечернему каналу, в отражении огней, плыла лодка. В ней, спиной к нам, сидела девушка в светлом сарафане с веслами в руках. Распущенные волосы темной волной спускались до пояса, почти скрывая хрупкость плеч и изящную линию шеи.
Картина произвела впечатление, и постояв немного, я двинулась дальше, переходя от одного изображения к другому.
– Осмотр еще не закончен? – Тимур особого удовольствия от процесса не получал, но следовал за мной, изображая заинтересованность. – Одну из них купим завтра, на благотворительном аукционе.
– Почему я узнаю об этом только сейчас? – сквозь зубы проговорила я. – Что еще ты забыл рассказать?
– Вы знаете ровно столько, сколько положено.
– Да? – вскинулась я, раздражая от его наглости. – И кем это «положено» регулируется?
– Мной, – коротко ответил Байсаров.
– А ты не попутал?
Взгляд, которым одарил меня супруг, был красноречивее слов. Я проглотила рвущуюся наружу фразу и отвернулась, чувствуя раздражение. Нет, с такими эмоциями здесь нельзя, иначе мы провалим всю операцию. Набрав полные легкие воздуха, я медленно выдохнула и ткнула на первую картину:
– Хочу ее, милый, – сказала чуть громче, чем это принято в культурном обществе, чтобы наверняка быть услышанной.
– Как скажешь, котенок, – я еле сдержалась, чтобы не фыркнуть на последнем слове, так пошло звучала сказанная им фраза. Представить Тимура на руках с котенком было невозможно, ему, скорее, подошел бы крокодил на цепочке.
На нас снова обратили внимание, и я опять ухватилась за локоть супруга.
– Тина, – быстро переключившись, Байсаров легким кивком подбородка указал на высокого парня, обсуждавшего что-то с той самой дамой в шляпе. – Ваш выход.
Я поднесла к губам бокал, выигрывая немного времени и разглядывая художника, Матвея Когана, как следует.
Он выглядел чересчур худым, на грани болезненного; острые скулы, впавшие щеки и глаза, скрывавшиеся за очками, придавали нездоровому образу флер загадочности.
Такая внешность вряд ли могла бы приглянуться, по крайней мере, в нынешнем ее состоянии, но все же художник казался личностью неординарной. Темный пиджак, надетый поверх водолазки под самое горло, подчеркивал его бледность. И если Тимур был хищным зверем в человеческом обличии, то в Матвее чувствовалась иная масть. Возможно, он увлекался запрещенными препаратами, но сейчас мне не было никакого дела, ширяется ли Коган или чем-то болен.
Байсаров растворился, оставляя меня одну, словно его и вовсе не было рядом, а я, расправив плечи, отправилась навстречу беседовавшей паре.
Женщина, заметившая меня первой, недовольно поджала губы, уловив намек на то, что я собираюсь вклиниться в их беседу. Я улыбнулась ей вполне дружелюбно:
– Простите, что помешала, – и, переведя внимание на Когана, протянула ему руку, – я восхищена Вашими работами, Матвей. Могу я Вас так называть? – и посмотрела ему в глаза тем особым взглядом, которым хищник окидывает ничего не подозревающую жертву.
– Спасибо, – поднося ладонь к губам для поцелуя, произнес Матвей, – конечно, Кристина.
Услышав имя, я замерла, забыв, как надо дышать. Коган выжидающе смотрел на меня, ожидая продолжение разговора, а я судорожно пыталась понять, откуда ему, черт возьми, знакомо мое настоящее имя
Глава 11
– Кристи, – я отрываюсь от зеркала, чтобы взглянуть на подругу, и промахиваюсь, утыкаясь кисточкой от туши в левый глаз.
– Черт, – пытаюсь проморгать набежавшие слезы, – под руку прямо, Лу!
– Ну прости, прости, – в голосе ни капли раскаяния, – но хорош уже поправлять, все идеально.
– Ага, было до твоего вмешательства, – я пытаюсь не размазать накрашенные ярко глаза, но Луиза торопит меня:
– Пойдем, и так долго собираешься!
Спустя пять минут мы выбегаем из дома, держась за руки, в сторону остановки.
Лу не терпиться познакомить меня со своим новым парнем; сегодня она отпросилась ночевать ко мне, и мы планируем гулять до утра, потому что моя мама уехала на дачу, и мы с ней совершенно свободны.
– Блин, у него такие глаза, – нахваливает его Лу, а я отмахиваюсь:
– Я это уже слышала тысячу раз, сколько можно? Надеюсь, друг его не урод.
– Ну конечно, нет! – пылко отвечает Луиза, – у него не может быть страшных друзей.
Я закатываю глаза, но в душе все равно волнуюсь, – мне хочется стать такой же восторженной и влюбленной дурочкой, как подруга, и как не пытаюсь сдержаться, но все равно представляю, как выглядит мой потенциальный ухажер.
– Наша, – Лу толкает меня, и мы выбегаем на остановку, поправляя одежду. На ней короткие шорты, открывающая загоревшие за лето коленки, а я в футболке с вырезом и узкой юбке семеню рядом, постоянно одергивая ее вниз.
– Да не беги ты так! – упрашиваю ее, – пусть ждут. Надо было, чтобы они заехали за нами.
– Ты знаешь, – хмурится подруга, поправляя темные волосы, и я молчу. Старые дома нашего спального района, которые давно пора снести к чертям, вызывают только тоску и унынию. Лу стыдится, что живет в небольшой квартире с мамой, пьющим отцом и двумя братьями. У нее хотя бы есть папа и Сашка с Мишкой, способные защитить ее от местных оболтусов. Нам с бабушкой и мамой гораздо сложнее.
Нашу улицу мы не любим с Лу одинаково сильно, также, как и нищету и вечное безденежье. Каждая из нас мечтает о богатой и сытой жизни, где юбки не нужно перешивать из маминого платья и обуваться в ее же босоножки двадцатилетней давности.
До набережной десять минут неспешным ходом, мы преодолеваем расстояние за пять. Лу сжимает мою руку крепко-крепко, останавливаясь, и кивает вперед.
За столиком кафе под шатром спиной к нам сидят двое парней. Коротко стриженные затылки, один темноволосый, другой – блондинистый.
«Хоть бы мой темненький, – мысленно посылаю сигнал в космос, – не люблю блондинов». Понимаю, что совершенно не помню, как описывала Лу своего возлюбленного, ни его имени, ничего.
– Привет, – голос Луизы звенит от плохо скрываемого счастья.
Они оборачиваются и я чувствую, как пропускает удар сердце. Темноволосый тянется, чтобы поцеловать подругу в щеку, не замечая меня, а я внезапно ощущаю жар, исходящий изнутри. Пульс ускоряется, и я пропускаю момент, когда меня начинает представлять молодым мужчинам.
– Кристи, – Луиза знает, что я не очень люблю свое полное имя, – это Леонид, а это – Паша.
Брюнета зовут Паша.
Я машинально протягиваю ему руку, даже не глядя на Леню, теряясь в прикосновении, теряясь в действительности и думаю только об одном.
Луиза, прости меня, пожалуйста. У вас с ним ничего не выйдет. Я запала на него с первого взгляда.
– Тина, – произносит он, и голос его задевает что-то в глубине моей души. – По-моему, так лучше.
– Тина? – Матвей отпустил мою ладонь, – кажется, я ошибся.
– Действительно, – кивнула, вглядываясь в его лицо, – меня зовут Валентина.
– Прошу простить меня, – он отпустил мою руку, – я посчитал, что это сокращенный вариант от имени Кристина.
– Ничего страшного, – я улыбнулась, надеясь, что это выглядит искренне, и пытаясь настроиться. Я, черт возьми, профи, и не важно, ошибся ли Матвей или проверял на вшивость, я выкручусь, – но как Вы запомнили мое имя?
– Я лично выписывал приглашения гостям, – он сделал приглашающий жест, предлагая последовать за ним, – и почти со всеми здесь я так или иначе знаком лично, кроме Вас. Поэтому и запомнил.
Я улыбнулась, отводя взгляд, а в голове крутилось сразу несколько мыслей. Коган нравился мне, несмотря на странный внешний вид, несмотря на то, что он назвал меня Кристиной, – а этот факт игнорировать невозможно. Что с ним не так?
