Текст книги "Особое обстоятельство (СИ)"

Автор книги: Гузель Магдеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Сиди спокойно, – сказал тихо, не выпуская меня из объятий. Я не стала возражать, испытывая в глубине души благодарность, лишь крепче сжала мужскую ладонь, покоящуюся на моем плече.

– Так-так-так, – протянул наш гость, – спелись?

– Тебе-то что? – равнодушно спросил в ответ Тимур, возвращая себе привычное спокойствие. – Пришел задавать вопросы, – задавай.

– Как просто лишить мужика разума, достаточно показать ему свои сиськи, а для закрепления результата еще и переспать, – Макс не желал оставлять тему наших отношений, если их так можно было назвать, – сдаются даже сильные.

– Ты меня достал, – признался Байсаров, поднимаясь с кровати. Макс был чуть ниже его ростом и уж точно уступал в комплекции, но дебильное выражение лица и полное отсутствие страха делали его опасным.

– Я все понял, – хмыкнул тот, – может не корчить страшные рожи. Птичка, – перевел он внимание на меня, – прогуляйся до домика старикана, проверь его здоровье. Света скажет, когда тебе возвращаться.

– Это обязательно? – нахмурился Тимур, а я ощутила беспокойство. Происходящее не нравилось мне все больше и больше, так же, как и Байсарову.

– Ты же хочешь узнать правду? – улыбнулся Макс, и в его улыбке не было ничего хорошего. Я обхватила себя за плечи, решая не затягивать дурацкую сцену.

– Это ненадолго? – поинтересовалась у визитера, невольно копируя интонацию супруга.

– Тимур не успеет соскучиться по тебе, Птичка, – заверил он. Я знала, что придурок наблюдает за нами, но не сдержалась и подошла к Байсарову, поднимаясь на носочки, чтобы обнять его. Муж притянул меня к себе сильнее, зарывая на мгновение в волосах ладонь.

– Меня звали Валерий, – шепнул он на ухо, и от его признания словно ток побежал по венам. Мне сделалось жарко, да и уходить теперь от Тима стало еще сложнее.

– Хватит разводить розовые сопли, иначе меня стошнит.

Проигнорировав высказывание Макса, я отошла назад, крепко сжимая напоследок пальцы Тимура – называть его старым именем не поворачивался язык. Мне казалось, что оно ему не идет, – такое чужое, незнакомое, не под его характер и внешность.

– Могу и тебя обнять, – повернувшись к фокуснику, я раскрыла объятия, демонстративно шагая ему навстречу, но он погрозил мне пальцем:

– Не зли, птичка, пока я не снял ремень и не надрал тебе задницу.

– Поосторожнее, – предупреждающе прорычал Байсаров, но все, что нужно, я уже успела заметить. Например, квадратный медальон на шее нашего общего друга.

– Все, покидаю вас.

Тимур проводил меня задумчивым взглядом:

– Будь осторожнее, – предупредил мне вслед.

– Хорошо, – тихо ответила я.

На улице накрапывал мелкий нудный дождь. Я запахнула на себе толстовку Байсарова, которую схватила в спешке, и пошла вперед, почти не ощущая оседающую на лице влагу. Поежилась, подходя к домику антиквара – не сколько от сырости летней ночи, сколько от воспоминаний. Перешагнула через чистое крыльцо, где не осталось даже следа от развернувшейся недавно трагедии. Дверь по-прежнему оставалась прикрытой, но не запертой. То ли так и планировалось, то ли жизнь не учит ничему людей.

Я зашла внутрь, стараясь не шуметь. В большой комнате горел свет, и сидя на кресле, оперев на кулак голову, Коган глядел вперед невидящими глазами. Мысли его были далеко отсюда, поэтому он не сразу обратил внимание на мое присутствие.

– Вы? – в старческом голосе сквозила усталость. Я кивнула, не найдя слов лучше, и прошла вперед, занимая место напротив. – Я Вам все уже рассказал.

– Я знаю.

Завидев вопрос в его глазах, я, не придумав ничего умнее, пожала плечами:

– Я побуду здесь недолго, минут пять. Потом мы уедем.

Он уставился в стену где-то за моей спиной, по-старчески кивая головой в такт своим размышлениям. Я не знала, чем занять себя, вся эта идея казалась глупой. Мне хотелось быть рядом с Тимуром и точно знать, чем он сейчас занимается, что ему говорит Макс. В груди неприятно кололо, я потерла ее кулаком, точно пытаясь отогнать дурацкое ощущение.

– Почему Вы этим занимаетесь? – Коган заговорил так внезапно, что я от неожиданности подпрыгнула, начисто забыв о его присутствии. Я не собиралась откровенничать с ним, но и не видела смысла городить тайны.

– Заставили.

– Расскажите, – потребовал он, с таким выражением, точно я обязана была ему, по меньшей мере, жизнью.

– Зачем? – удивилась.

– Как Вас зовут? – словно не услышав вопроса, продолжил старик.

– Кристина.

– Андрей Михайлович.

«Ну вот и познакомились», – грустно решила я, переплетая пальцы и принимая позу поудобнее. Где там черт носит Светку? Разговор Макса с Тимуром затягивался, но я надеялась, что раньше, чем сюда заявится это белобрысое чудо, первым за мной придет Байсаров.

«Не придет», – вдруг подумалось мне, и я сама испугалась этой мысли. Оттого и продолжила разговор с пожилым мужчиной, лишь бы не возвращаться к неприятным раздумьям.

– Кристина… это про тебя рассказывал мой сын, – вспомнил он, внезапно перейдя на «ты».

– Что именно? – черт, что там наболтал ему Матвей? Моя симпатия к художнику не переносилась на его отца. Того было просто жаль, но жалость выходила такой, при которой лучше находится на расстоянии, не чувствуя угрызений совести и разочарования в себе и в человечестве.

– Ты ему понравилась. Он просил помочь тебе, когда ты окажешься здесь.

– Уже помогли, – слабо улыбнулась я.

– Долго ты собираешься заниматься всем этим? – новый вопрос ввел меня в ступор.

– Да я бы уже сегодня сбежала отсюда, появись возможность, – ответила в досаде.

– Если бы ты знала настоящее имя покупателя, это помогло тебе? – перейдя на тихий шепот, он заговорщицки наклонился вперед. Изо рта у него неприятно пахло. «Старостью», – подумалось мне, но я заставила себя не отдаляться, позволяя ему договорить.

– Да, – также тихо произнесла я.

Лицо старика, испещренное морщинами и старческой пигментацией, разгладилось на мгновение. Он прикрыл веки, решаясь, а потом прошелестел едва слышно – так, что мне пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова.

– Захарий умер, и вы не узнаете от него ни слова. Покупателя нашел Матвей. Ему как художнику, намного проще, он вращается в нужных кругах. Сын знает, у кого Библия. Я оберегал его как мог, но не получилось…

Он бормотал еще что-то о сыне, сожалея о том, что с ним произошло.

– Вряд ли я доеду до него, – закончил старик, повышая к концу предложения голос. Я отодвинулась назад, не ожидая такого завершения беседы. От его слов мороз прошел по коже, но в возражениях или утешении он не нуждался, и я не знала, что добавить.

– Я сделаю все, чтобы помочь Матвею, – пообещала Андрею Михайловичу, на что он лишь кивнул, устало прикрывая глаза. – Давайте я подожду Свету на улице, – предложила, понимая, какие испытания сегодня выпали на его долю.

Мужчина махнул слабой рукой, и я направилась к выходу. Зацепившись взглядом за телефон, внезапно остановилась:

– Можно я возьму? Один звонок, и верну назад.

– Делай, что хочешь.

У меня выпал шанс позвонить Белогородцеву, и я решила им воспользоваться. Заперла входную дверь, не особо веря в то, что замок убережет нас от Светки, прошла на кухню и устроилась на полу, возле окна.

Набрав знакомый номер, принялась считать гудки, разглядывая свои пальцы. Под ногтями траурной каймой залегла земля, словно я весь день копала огород. После брождений по кустам руки выглядели неряшливо, и я поторопилась спрятать их в карман.

Я насчитала пять гудков, мысленно обращаясь к Белогородцеву. Ну же, Леха, ответь.

– Да, – услышав его голос, я вздохнула облегченно:

– Это я. С тобой все впорядке? – и услышав положительный ответ, заговорила торопливо, пересказывая события сегодняшнего дня, закончив тем, что нам нужно перепрятать Матвея.

– Я знаю, где его скрывают. Мой человек приглядывает за помещением.

– Ты здесь? Черт, если мы вывезем Когана, нам будет чем торговаться с Бро.

– Я еду, пришлось задержаться, – его слова расстроили меня, я-то думала, что нам удастся сбежать с Тимуром, а Леша довезет до безопасного места.

– Ты узнал что-нибудь новое?

– Да, но не думаю, что теперь это как-то повлияет на творящееся. В доме, который нас заинтересовал, раньше жил начальник бухгалтера, с которым встречался Байсаров. Он умер три с лишним года назад.

– Отчего? – странно, но я ощущаю, как ускоряется пульс.

– Дурацкая история. Поехал заключать сделку, а вечером перед этим познакомился с какой-то телкой. Она подмешала ему в алкоголь лекарство и ограбила.

– Как его звали? – голос вот-вот сорвется на крик, но я сдерживаю себя, чтобы не заорать во все горло. Нет, это совпадение, это не может быть он, не может. Не бывает в природе таких совпадений.

– Михаил Головин.

Услышав знакомое имя, я разжимаю пальцы, и аппарат выскальзывает из ладони, неловко приземляясь на экран. Переворачиваю его, не понимая, что делаю, и вижу трещину, расходящуюся безобразной паутиной по разным краям дисплея.

Именно так и я чувствую себя: будто внезапно у меня выбили почву из-под ног, заставляя падать и разбиваться на мелкие куски, да так, что обратно уже не собраться.

Я знаю Михаила Головина, и знаю отчего он умер, ведь это я убила компаньона Тимура.

В ресторане играет медленная музыка. Три пары, покачиваясь, проплывают мимо, пока я прохожу к своему столу. На мне золотое платье, блестящие босоножки, и в свете ярких цветных огней, гоняющихся друг за другом по танцполу, я чувствую себя светящимся дискошаром.

Достаю сумку, поглядывая на время: клиента нет, а я торчу тут уже минут сорок, не меньше. Мне бы быстрее расправиться с заданием и снова оказаться в городе, внезапно ставшим моим пристанищем, в привычной квартире-клетке.

География нашей работы увеличивается, и сегодня я уже – за сотни километров от привычного места, и это тоже напрягает.

Стоит только представить, что придется заигрывать с очередным мужчиной, как к горлу подкатывает тошнота. Я кручу бокал с вином, держа его за ножку, вглядываясь в зал через красную жидкость. «Ин вино веритас», – усмехаюсь, делая глоток.

– Можно к Вам присоединиться?

Я лениво поднимаю голову и вижу мужчину, – но не того, который мне нужен. Отрицательно мотаю и снова отворачиваюсь, даже не интересуясь, понял ли он с первого раза мой отказ или придется повторить.

Хочется пожалеть себя, рассказать кому-нибудь, как я устала, как одиноко проводить ночи, словно в клетке, проигрывая некогда счастливую жизнь, – только некому. Делаю большой глоток, морщась от кислого вкуса, оставляю бокал и тут же вижу, что в зале появляется нужный мне человек. И пока он не заметил меня, я слегка меняю позу, чтобы подчеркнуть свои формы. Никаких томных взглядов – я так не работаю. Слишком дешево и проблематично.

Он занимает место возле барной стойки и делает заказ. Дорогой костюм, ладно сидящий на его фигуре, темные волосы, которые вполне могли бы быть короче, но, тем не менее, ему идут. Мужчина берет стопку, оглядывая толпу, выпивает залпом – и тогда мы встречаемся с ним первый раз взглядом. Я смотрю две секунды и отворачиваюсь, поправляя волосы, будто слегка смутилась. Еще несколько минут мы играем в гляделки, и бизнесмен не выдерживает. Подходит ко мне, отодвигает стул и садится рядом.

– Привет.

– Привет, – я улыбаюсь краешком губ, и отмечаю, что ему это нравится.

– Давно здесь?

– Нет. Я проездом, решила зайти в местный ресторан, посмотреть, как развлекаются люди.

– Я тоже проездом, – втягиваясь в разговор, начинает он. – Миша.

Я знаю, что его зовут Михаил Головин, и что ему – тридцать два, и откуда он приехал, и каким бизнесом занимается.

– Аня.

Сегодня я – аспирантка, которая едет после небольшого отпуска из дома на учебу. Умные фразы, серьезные разговоры, разбавленные шутками – за час мы успеваем «подружиться». Седой специально оставил меня для этой роли – там, где привыкшие к иному труду девушки не смогут поддержать беседу, я должна выглядеть почти интеллигенткой, а не проституткой. Настороженность в глазах Миши исчезает, приходя на смену расслабленности. Немало тому способствуют и шоты, которые он выпивает один за другим, почти не пьянея.

После недолгий уламываний я соглашаюсь ехать к нему в номер – «во-первых, он ближе, во-вторых, отель круче». Мне, в принципе, все равно, где я буду подмешивать ему в алкоголь клофелин – самое простое и дешевое средство, которым орудуют воришки, шлюхи и я.

Его отель находится в двух улицах отсюда, и я предлагаю ему доехать на такси, но Миша сопротивляется, решая дойти пешком. Мы идем, обнимаясь, и я всячески избегаю поцелуев, стараясь не выглядеть при этом агрессивной. Стоит ему только сильнее прижать меня к себе, как я тут же вижу перед глазами ангар и своих насильников. Живот сводит от ужаса, и каждый раз я замираю на долю секунды, парализованная этим чувством.

В номере становится проще. Я скидываю туфли, оглядываю обстановку. Кофейные тона, диван со столиком, за дверью – большая кровать, настоящий траходром. Отправляюсь в туалет освежиться и перекладываю пакетик с истолченными таблетками в кармашек платья.

Сейчас останется только быстро подсыпать ему все это в выпивку и дождаться, когда за мной приедут ребята Седого. Дальше меня уже не касается.

Но в этот раз все идет не по плану: едва Миша снимает пиджак, как у него безостановочно начинает звонить мобильный. Он морщится, я пожимаю плечами, усаживаясь за столик и отщипывая виноград из фруктовой тарелки – дела, все понимаю.

– Валер, я занят, – говорит он тихо, но судя по возражению собеседника, его это нисколько не интересует. Пока Миша спорит, выйдя в другую комнату, я разливаю по двум бокалам шампанское и быстро засыпаю в один из них клофелин, нечаянно высыпая больше обычного. Руки трясутся, но мужчина так занят разговором, что мне удается размешать напиток до того, как он обратит на меня внимание.

– Ты чего? – уже не так радушно интересуется он, замечая мой задумчивый взгляд.

– Пузырьки выпускаю, – улыбаюсь, продолжая мешать сложенной в загогулину проволокой от шампанского. – Решил свои проблемы?

– Еще минут пять, малыш, и я в твоем распоряжении, – подмигивает он, а я внутренне содрогаюсь от его обращения. Из всех мужчин, которых я вынуждена обрабатывать, Миша, пожалуй, самый приятный, но я не ищу удовольствий в сексе, мне хочется, чтобы меня не трогали как можно больше. Поэтому я и не жалею его.

Я вижу, как Миша мается в ожидании чего-то и сама начинаю томиться. Мне бы напоить его быстрее, – и уже за несколько минут он заснет, а назавтра не вспомнит о том, что было вечером, с кем и что он пил.

Когда кто-то стучится в дверь, мы оба вздрагиваем от резкого звука. Миша бросается к выходу, распахивая ее, но не впуская внутрь человека, стоящего на пороге. Я слышу только его голос, сидя спиной.

– Валер, не вовремя ведь, а, – отчитывает он, но мужчина перебивает:

– Миш, не трать мое время.

Мой спутник заходит в спальню, вынося оттуда дипломат, и я оборачиваюсь, провожая взглядом ценность: не она ли была нужна Седому? Но и это меня мало волнует.

Собеседник Миши, все же, делает шаг внутрь помещения, и я, стараясь не смотреть на него, отворачиваюсь, в надежде, что он не запомнит мое лицо. Вот дура, надо было спрятаться в ванной или придумать другой повод не попадаться ему на глаза. Ругая себя на чем свет стоит, я со злостью сжимаю зубы.

Как сегодня все по-дурацки!

Наконец, Миша выгоняет своего друга, и все это время я надеюсь, что тому не захочется поговорить со мной или рассмотреть получше.

– Ну, теперь все, – довольно говорит мужчина и подходит ко мне. Я протягиваю ему нужный бокал, выдавая игривое:

– За чудесное продолжение вечера.

– На брудершафт?

– Легко!

И мы пьем, переплетая руки, а я начинаю отсчитывать в обратном порядке секунды, дожидаясь, когда Миша заснет. Он смотрит на меня, пытаясь проморгаться и сбросить с себя сонную одурь, но с каждым мгновением сознание все больше мутнеет. Я забираю из его рук бокал, чтобы тот не разбился, и помогаю дойти до кресла.

– Черт, – заплетающимся языком выдавливает мужчина, – как … я… напил…

– Тшш, – произношу успокаивающим голосом, определяя его поудобнее. – Сейчас посидишь, и все пройдет.

Дыхание его становится глубже, и я начинаю убирать свои следы: протираю бокалы и все предметы, которые касалась, носовым платком. После набираю номер Арика, записанного в мобильном, и коротко говорю:

– Готово. Номер триста шестнадцать

В отеле работают камеры, но гости, как правило не жалуются на то, что их грабят: либо пытаются разобраться своими силами, либо забивают, понимая, что такова цена их собственной глупости. Но я уже выучила, как лучше прятать лицо, чтобы не попадаться лишний раз на вид; как решают вопрос со своим проникновением люди Седого, меня не волнует.

Дожидаясь, пока они поднимутся наверх, прохожу мимо Миши, и хмурюсь. Дыхание его не слышно, а лицо приобретает нездоровый, серый оттенок. Я делаю шаг ближе, наклоняясь вперед, и еле сдерживаюсь, чтобы не заорать. Миша кажется неживым, но мозг отказывается верить в это. Нет, нет, здесь что-то не так, с ним все в порядке должно быть!

Осторожно касаюсь шеи, пытаясь нащупать пульс, но бестолку.

Пячусь, понимая, что только что коснулась мертвого человека, что убила его я.

Минуты две борюсь с истерикой и тошнотой, дрожащими руками набирая номер Арика. Слезы застилают глаза, рукой сжимаю рот, лишь бы не заорать.

– Арик, – шепчу, захлебываясь в рыданиях, – он умер.

– Что? – переспрашивает мужчина, не понимая, что я несу. – Говори внятно.

– Умер! – чуть взвизгивая шепчу ему, – Головин мертв.

– Блядь! – вопит он в трубку, добавляя еще несколько матерных выражений, но я отключаюсь, отстраняя от уха трубку. Когда мужчины оказываются в номере, я сижу, раскачиваясь и стараясь не смотреть на труп. Вместо этого разглядываю свои ладони, понимая, что вот этими руками я лично положила бизнесмену отраву в напиток.

– Пошли, – неласково дергает меня за руку кто-то из наших. Я иду следом из номера, по запасной лестнице, спотыкаясь на высоких каблуках, с опущенной головой. Не вижу ничего вокруг, – и пока еду в машине, и когда поднимаюсь на лифте в свою квартиру.

Всю дорогу на автомате отвечаю на одни и те же вопросы, которые мне задают по кругу.

И когда я остаюсь одна в знакомой квартире, падаю на кровать и ору, ору от отчаянья, понимая, что загнала свою жизнь в такое болото, из которого уже не выбраться, и путь один: на дно.

Эта история переломила полугодичный ход событий: я перестала получать задания от Седого, ребята затаились, а меня перевозили с места на место, пока не оставили в квартире, точной копии первой. Казалось, там обо мне все забыли, но это было неправдой: кто-то искал человека, убившего Головина, и его действительно боялись.

Длилось это не меньше месяца, пока однажды ко мне не пришел сам Седой. Тогда я еще не знала, что Бро заставит его заплатить, чтобы видео с камер, установленных прямо в номере, не всплыло у нужных людей, а дополнением к деньгам станет и моя свобода. Недолгая, правда, – ровно до тех пор, пока я не начну работать уже на Бро.

Глава 27

– Тина! Тина!

Я слышу крики Леши, доносящиеся из динамика, но сил не хватает на то, чтобы взять трубку. Ложусь рядом, подбираясь ближе к трубке, и отвечаю:

– Да, – не узнавая свой голос. Кажется, сейчас внутри меня все умерло в очередной раз. Тимур все это время охотился за человеком, который убивал его компаньонов, и одним из этих людей оказалась я. Та, которую он обещал защищать… от самого себя.

– С тобой все нормально? Черт, не молчи, я и так гоню к тебе изо всех сил.

– Тимур сказал, что работал в той компании, в «Ричмонде». Трое учредителей умерли, и он решил узнать, кто их убил.

– Что-то путает твой парень, – уверенно заявил Леша. – Я же говорил тебе, погибли двое, остальные сразу же продали акции и сейчас занимаются своим бизнесом. Фирма прекратила свое существование, не было там третьего.

– Он сказал, что его настоящее имя – Валерий, – вспомнила я, принимая вертикальное положение и прижимая сломанный телефон ближе к уху. Голова кружилась, и я сжала переносицу пальцами, пытаясь сфокусировать зрение.

– Тина, Валерий умер, у него отказали почки. Он наврал тебе.

– Нет, не может быть… Там точно не было второго Валерия? – я не могу поверить, что Байсаров сказал мне неправду, не тот момент был, абсолютно. Нет, нет, Леша путает.

На секунду я представляю, что на месте Тимура скрывается Паша, но тут же отбрасываю эту мысль. Они не похожи внешне, ни капли – рост, фигура, все разное. Мы не в сериале, это жизнь. Здесь не случается счастливых спасений, и когда ты умираешь – это навсегда.

– Тина, послушай, в той фирме работал один-единственный человек по имени Валерий. Я пересмотрел в архиве фотографии всех сотрудников, никто и близко не похож на Тимура, и Валерий Кайгородов уж точно.

– Повтори… фамилию, – пару минут назад мне казалось, что хуже быть не может, но сейчас я, слушая речь Белогордцева, начиная тихо хихикать в преддверии приближающейся истерики. Мир вокруг вращается, набирая скорость, предметы бросаются в пляс. Я вцепилась пальцами за ножку стола, пытаясь найти что-то материальное и почувствовать опору.

– Кайгородов. Он умер…

– Год назад, – перебила я, – на открытии города-спутника, Новокамска. Ему стало плохо, как только он спустился из вертолета.

– Откуда?.. – начал он растерянно и тут же перебил себя, – блядь, беги оттуда, пока не поздно. Я найду тебя по этому номеру, спрячься в лесу. Час, максимум полтора, и заберу тебя.

Но я не слышала, внезапно давясь смехом и удивляюсь мастерству Бро. Он не только выполнил просьбу Тимура, не просто нашел убийцу его компаньонов, он поднес ему на блюдечке этого человека.

– Хорошо, что не было третьего, – вместо этого ответила я Белогородцеву, – иначе оказалось, что и его убила я.

Лешка грязно выругался:

– Тина, вали! Я помогу тебе, только двигайся в безопасное место. Ты меня слышишь?

– Хорошо, – внезапно обрывая истерику, ответила я. Отключилась, выходя в коридор и удивляясь, почему старик не отреагировал на шум, который я издавала. Может, заснул? Прошла в комнату, осторожно, на цыпочках и заглянула внутрь.

Коган спал все на том же кресле, откинув голову назад – настолько по-дурацки, что это выглядело странно. Я нахмурилась, прошла вперед, и внезапно споткнулась. Серый цвет впавших губ и вытянувшийся нос свидетельствовали об одном: с сыном своим он уже не увидится.

– Простите меня, пожалуйста, – прошептала, стараясь сдержать навернувшиеся слезы, – я помогу вашему сыну, только самой бы спастись.

Ответить мне он не мог, но лампочка в коридоре за моей спиной внезапно мигнула, перепугав меня. Я поежилась, принимая знак за согласие, и поспешила покинуть дом, пока не объявилась Светка.

… Мы разминулись с ней всего на мгновение: когда она сворачивала к дому, я уже успела спрятаться в густом кустарнике, сжимая в руках разбитый телефон. Сколько времени ей понадобится на то, чтобы обнаружить мою пропажу и донести о ней Максу? А тому поделиться с Тимуром: ведь человек, виновный в его бедах сейчас собирается удрать. Кому тогда мстить?

Я быстро шла в сторону леса, начинающегося сразу за домами. Наверное, там и будут меня искать, но выбраться со стороны ворот нереально, да и попадаться на камеры, расположенные по периметру – опасно. Я не представляла, что буду делать дальше, в голове крутилось только одно: кто такой на самом деле Тимур?

Я размазывала по лицу слезы, пробираясь сквозь густые заросли, стараясь производить как можно меньше шума. Сколько у меня есть времени? Я достала телефон, чтобы посмотреть на часы: с моего звонка Леше прошло всего 12 минут, это с учетом нашего разговора. Мне нужно продержаться еще час… Боже, как это много.

Сосны возвышались надо мной, пряча под густой хвойной крышей, и дождь здесь казался не таким сильным. Впрочем, из-за слез я не чувствовала разницы, было одинаково мокро и сыро. Шмыгнув громко носом, я испугалась, замерев: не услышал ли кто-нибудь?

Задрав голову, осмотрелась – если бы здесь росли другие деревья, с низкими толстыми ветками, я могла бы скоротать время там, забравшись наверх. Не скажу, что мне часто приходилось лазить по ним, но в критической ситуации сделаешь, что угодно.

Тимур…

Кто же ты такой на самом деле? Человек, которому я готова была открыться и поверить. Как он переживет то, что сейчас услышит от Макса? Такой недоверчивый, сложный… и опасный для меня. Я знала, – он свернет мне шею, как только представится возможность, и будет прав. А я даже не успею объяснить ему, что никогда не хотела никого убивать, – ни Мишу, ни Валеру, и что в обоих случаях у меня не было выхода.

Я вышла на небольшую поляну, оглядываясь. Луна скрывалась за тучами, и вокруг царила темень. Я боялась включать фонарь, но уже сбилась с пути, не соображая, в какую сторону двигаться дальше.

Хрустнула ветка, отчетливо, так, что даже через шелест капель до меня донесся звук. Я резко обернулась, вскидывая руку ко рту, да так и замерла. Рядом со мной стоял Тимур, но я не могла разглядеть лица, видела только блеск его глаз. А еще пистолет, который он направил на меня.

Теперь понятно, почему Макс передал Байсарову оружие и для кого оно предназначалось.

– Какая же ты… сука, – с отвращением сказал он, и каждое слово, которое Тимур выплевывал в мой адрес, хлестко било по щекам. Мужчина сделал несколько шагов вперед, став еще ближе, и теперь я уже могла разглядеть его лицо. Взгляд, такой тяжелый, полный ненависти, убивал. Я сглотнула, переминаясь с ноги на ногу, и не знала, что делать.

– Послушай, – он должен узнать всю правду, прежде чем решит убить меня, должен!

– Я уже наслушался, – перебил Байсаров, – и понял, что ты лживая дрянь.

– Тимур! – взмолилась я, шагнув к нему на встречу, но он вскинул пистолет, направляя его в мою сторону, – ну выслушай ты меня!

Я отчаянно трусила, но боялась вовсе не смерти: я не хотела, чтобы Тимур разочаровался во мне, как еще в одном предателе, что его окружали. И все равно, что Валерий, чьим именем он назывался, давно мертв. Сейчас я боялась потерять того, кто стоял напротив меня, и неважно, как его зовут на самом деле. У каждого из нас оказалось достаточно причин, чтобы скрывать свое прошлое, и не зря.

– Хватит! – рявкнул он, а я вздрогнула оттого, сколько боли скрывалось в его крике. – Я ведь вспомнил тебя, – при этих словах я обмираю, испуганным зверьком ожидая продолжение. – Максим показал фотографию с открытия Новокамска, где я умер от твоих рук. Помнишь? Отравленный каравай, – он горько усмехнулся, качая головой, – а если бы кто-то откусил его раньше меня? Или тебе без разницы, сколько людей могло погибнуть по вашей милости?

– С остальными ничего не случилось бы, – устало закрыв глаза, прошептала я, не узнавая свой голос, – тебе подмешали препарат еще в вертолете, а вещество, содержащееся в каравае, лишь активировало его. Друг без друга они не работают. Для остальных он безопасен.

Один из тех дней, которые я мечтала забыть, но помнила так ярко, до последней детали, от колких пайеток, которыми расшили национальное платье, приготовленное для меня, до запаха в салоне автомобиля Макса на обратном пути из Новокамска. А еще – глаза, яркие, голубые глаза Кайгородова, и его веселый взгляд, и громкие и умирая на руках охранников.

Я помнила, но не могла никак найти в Тимуре сходства с Кайгородовым.

– Ты знаешь, блядь, что у меня чуть не отказали почки?! Что долбанных полгода я лежал в клинике, пытаясь восстановиться, цепляясь за жизнь и боясь сдохнуть? Что все это время я мечтал вот этими руками задушить падлу, которая все это устроила? И ради одной только этой мести отдать все состояние твоему Бро, чтобы получить взамен новое имя, лицо и возможность поквитаться?

Его голос гремел, разлетаясь по поляне, и отдаваясь грозным рыком в голове. Мой был тих и почти неслышен:

– Бро сам отправил меня на это задание. Я тогда уже работала на него.

– Сука, – лицо его было настолько напряжено, будто привычный мир уходил у нас из-под ног. Он нахмурился еще сильнее, но продолжил слушать меня.

– После того, как случайно умер Миша, людей, на которых я работала, вынудили отдать меня Бро. А потом я начала трудиться на него, и когда отправлялась в Новокамск, все начиналось как обычно. Может, меня просто не ставили в известность, может…

– Миша умер не случайно, – остановил мой рассказ Тимур. – Ты подсыпала ему не клофелин, и дозы, которая попала в его организм, хватило, чтобы убить слона.

Я ошарашено смотрела на него. Я точно помнила, как удивился и испугался Арик, когда погиб Головин. Но Седой мог скрыть не только от меня свои планы. Наверное, уже тогда он пытался подставить меня. Дураку было понятно, когда продаешь душу дьяволу, без потерь от него не уйти.

– Если я не успел бы вовремя забрать у него документы, мы провалили бы серьезную сделку, и последствия оказались печальные не только для него, но и для нас всех.

В кармане завибрировал мобильный Когана, а мы стояли так близко друг к другу, почти касаясь руками… Нас разделял только пистолет. Пистолет и пропасть, которая выросла здесь благодаря стараниям Бро. Сначала Седой, а потом и он старательно втаптывали меня в грязь, будто я была их личным врагом, а я только и делала, что теряла – всех и всё, и пыталась делать вид, что продолжаю жить, а не существовать. И теперь, благодаря ужим подковерными играм, на две сломанные судьбы в этом мире стало больше.

Вряд ли за это время я научилась чему-то хорошему, только сдерживать слезы, да и то выходило так себе. Сейчас они текли по лицу, смешиваясь с дождем и ныряя за ворот чужой толстовки, пахнущей его одеколоном.

– Кто тебе звонит? – вынимая у меня из кармана телефон, Байсаров нажал на прием и замолчал, ожидая, когда собеседник заговорит первым. Внутри было пусто. Я подняла голову вверх, подставляя лицо под холодные капли.

Леха не ответил. Должно быть, у него хватило ума понять, что это не я, а может, просто проявлял излишнюю предосторожность.

– Кто это?

– Не знаю, – врать, так до конца, теперь-то уже какая разница? Я все равно враг номер один, – это телефон Когана. Я думала… мы сможем сбежать с тобой.

Тимур молчал, не зная, что добавить, а я вдруг стала лучше понимать затею Бро.

Они обещали ему выдать убийц, заодно избавившись от меня чужими руками. Три года – достаточный срок, чтобы засветиться, а я ведь не спецагент и вполне могла вывести на своего «работодателя». Но даже если Байсаров передумает пачкать об меня руки, я не жилец. Они меня не оставят в покое.

Терять Тимура оказалось так отчаянно больно, особенно сейчас, после того, что я испытала сегодня с ним… Но дикое выражение его лица не оставляло других вариантов.

– Давай покончим с этим быстрее, пожалуйста, – взмолилась, – я так устала жить во лжи.