Текст книги "Особое обстоятельство (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Тимур проводит рукой по моей спине, подтягивая вверх футболку, и от его прикосновений теперь уже из меня вырываются хриплые звуки.
Теплые пальцы проходят вдоль позвонков, и жар проносится по всему телу, а низ живота сводит в приятной судороге. Мне тесно в шортах, и я мечтаю, чтобы он уже стащил их с меня, но Тимур пока занят изучением моего тела.
Ладони скользят к моему животу, поднимаются по ребрам вверх, проводят линии под бюстгальтером, и я пытаюсь податься вперед, чтобы он коснулся уже моей груди.
– Ну же, – не выдержив, тороплю его, но Тим отстраняется на мгновение, заглядывая в мои глаза.
– Не спеши.
Я тяжело дышу, пытаясь понять, что он задумал, но он не оставляет времени на раздумья, за запястья подтягивая меня вплотную.
– Хорошо, – я толкаю Байсарова вперед, заставляя откинуться назад. Я оказываюсь сверху, ощущая, как подо мной напряжено его тело; стаскиваю с него через голову футболку, и наклоняюсь вперед, но целую не в губы, а ниже, в шею, оставляя дорожку из поцелуев. Осторожно провожу языком по соску, слегка прихватывая его зубами, и это словно срывает с него последнюю защиту.
Тимур издает гортанный звук, переворачивая меня и миг оказываясь сверху. Подтгягивает к себе, сгибая одну ногу в коленке, и нависая сверху. Я вижу его глаза, темные, заводящие, и, наплевав на правила приличия, поднимаю бедра, пытаясь коснуться его телом.
Мы снова целуемся, а его руки водят по ногам. Я хватаюсь за его спину, выгибаясь, как только мы соприкасаемся голыми животами. Моя футболка давно задрана к шее, оголяя черный, кружевной лифчик.
Тимур спускается ниже, одним движением расстегивая застежку на спине, и с шумом выдыхает – так жарко, что его обжигающее дыхание проходит по моей груди, по чувствительным соскам. Он накрывает их губами, дразнит языком, сжимает свободной рукой, а потом скользит еще ниже.
Я подаюсь навстречу его рту, но он только хмыкает, стаскивая с меня шорты и разводя ноги. Я чувствую, что трусики уже влажные насквозь, и теперь хочу избавиться и от них, но Байсаров не дает. Большим пальцем он давит через них, сходу находя самую чувствительную точку, и я вздрагиваю всем телом. А когда он проникает внутрь меня, я задыхаюсь от собственных криков, кончая так бурно, так страстно, словно не вижу ничего вокруг, кроме ослепительного белого цвета, застилающего глаза.
И он смеется, тихо, довольно, продолжая поглаживать меня по внутренней стороне бедра. Я с трудом приподнимаюсь на локтях, и как только нахожу точку опоры, тянусь к нему:
– А дальше? – и он уже хохочет в голос, показывая себя таким, как я никогда еще не видела его.
Глава 24
Я вижу, как с него слетают одна за другой маски, – те, за которыми он прятался ежедневно, начиная с первых минут нашего знакомства. Теперь Тимур кажется настоящим, и этим притягивает еще ближе.
Я вглядывалась в его лицо, проводя руками по чуть влажной спине и ощущая твердость мышц под ладонями. Он нависает надо мной, словно тоже изучает, и мне нестерпимо хочется понять, какой Тим видит меня сейчас, какие мысли рождаются у него в голове. Я целую Байсарова, касаясь пальцами скул и щек, колющихся отросшей щетиной.
Тимур подсовывает руку мне под ягодицы, и сжимает их, крепко, почти болезненно, но я лишь шумно втягиваю воздух в ответ. Поцелуй становится ожесточеннее; муж наваливается сверху, и я чувствую, как он упирается мне в бедра членом. Обжигающе-горячие пульсации вызывают протяжный стон, и я прикрываю глаза, еще сильнее подаваясь ему навстречу, закусывая губу. Мужчина делает несколько толчков, не входя в меня, и от этого напрочь сносит крышу. Я не могу больше ждать.
– Тимур, – его имя срывается с губ, врезаясь в его рот, и Байсаров все понимает. Стягивает одной рукой трусики, хватает меня за щиколотки и, сгибая ноги, разводит их в стороны.
Его лицо напряжено; Тим настолько возбужден, что я не представляю, как он еще в силах сдерживаться. И когда его член прижимается ко мне, кажется, что я на короткий миг теряю сознание, задыхаясь от собственных ощущений. Так горячо и сладко, что все пульсирует в ожидании. Я не знаю, кого он томит дольше: меня или себя, но дальше сдерживаться просто невозможно. Я хнычу, пытаясь сама продолжить начатое Тимуром, но тот не дает мне и шанса сдвинуться с места.
Одно резкое движение, и он оказывается внутри. Не сдержавшись, я кричу, привыкая к его размерам, и Байсаров ждет, а потом продвигается вперед, на полную глубину, а я не могу дышать.
Наконец, он прижимается ко мне, а я хватаюсь за него, подбадривая продолжать дальше. Тимур двигается во мне, увеличивая темп, и с каждым проникновением все больше и больше мутнеет в голове.
Мне хочется плакать и смеяться одновременно, а ещё – никогда больше не выпускать его, заставить оставаться таким же, как сейчас – не отстраненным, а близким, шепчущим мне на ухо – я не могу разобрать слов, понимаю только нежные интонации, с которыми это произносится.
Он переворачивает меня, и через мгновение я уже стою на четвереньках, а тяжелая рука заставляет прогибаться в пояснице, выпячивая зад навстречу ему. Тимур проводит пальцами по влажной промежности, и от этого интимного, тягуче-медленного движения дыхание перехватывает.
– Такая мокрая, – уже чуть громче произносит он, и впиваясь руками в ягодицы снова входит в меня одним толчком.
Я чувствую, что горю, когда всего через несколько мгновений он отпускает меня, но только ради того, чтобы скользнуть влажными пальцами к клитору и начать его массировать. От одновременного ощущения того, что он ласкает меня и внутри, и снаружи, пламя начинает разгораться еще сильнее.
Мои стоны становятся все громче, и я перестаю контролировать свое тело; кажется, что еще немного, и я взорвусь, сгорю прямо в его руках, превращаясь в пепел, и с каждым движением Тимур приближает меня к этой точке все быстрее и быстрее.
– Давай, – шепчет он, и от этих слов меня, словно по команде, настигает оргазм.
Такой сокрушительный, куда сильнее прежнего, испытанного мною недавно. Глаза закатываются под веками, ноги перестают слушаться, и если бы не руки Тимура, мне не устоять в прежней позе. Он мягко подхватывает меня, и пока я содрогаюсь от удовольствия, мужчина продолжает свои движения. Еще нескольких толчков, и меня накрывает еще один оргазм, за которым я почти не замечаю, как кончает и сам Тим.
Мы падаем вперед, растягиваясь на кровати, и Тимур не дает уползти от себя, все еще оставаясь во мне. Прижимает к себе плотнее, лениво толкаясь вперед. Он утыкается мне в шею, шумно вдыхая воздух, и от этого движения мурашки бегут от уха и до самых бедер, а соски напрягаются. Мужчина накрывает рукой грудь, чуть сжимая ее, а я прижимаюсь к нему теснее, мечтая слится в одно целое.
Солнце уже почти скрылось, и в комнате догорают последние его лучи. Кажется, что все вокруг нас пылает – так же, как и мы с ним сейчас от ощущения обладания друг другом.
Я закрываю глаза, позволяя себе не думать ни о чем больше: стоит только пустить в голову ненужные мысли, как разом сотрется все, что сейчас возникло между нами. Именно поэтому я поворачиваюсь к нему и целую, обвивая руки вокруг шеи. Байсаров не сопротивляется, притягивая меня за поясницу, проводя подушечками больших пальцев по ямке на спине. Его рука настолько по-хозяйски лежит на моем теле, что это кажется правильным и естественным.
Мы целуемся с таким увлечением, что в какой-то момент я оказываюсь на нем сверху, и намеренно дразня его, плавно покачиваю бедрами. Последствий не приходится долго ждать: уже спустя пару минут я ощущаю, как он снова упирается в меня возбужденным членом. Отстраняясь от его губ, демонстративно провожу языком по собственной ладони, не отводя взгляда от глаз Тимура. Он рычит, когда я касаюсь влажной рукой его члена; моей ладони с трудом хватает, чтобы обхватить его целиком. Двигаясь плавно, провожу снизу вверх, осторожно обводя головку, на которой уже выступили прозрачные капельки смазки. Наклоняюсь и слизываю их, ощущая терпкий солоноватый вкус.
Он стонет, приподнимаясь и наматывая мои волосы на ладонь. Рука оказывается на затылке и Байсаров плавно давит, заставляя меня вобрать его член полностью в рот. Я медленно скольжу вниз губами, стараясь захватить как можно больше, и поддаваясь тому ритму, который задает Тимур.
Мои движения убыстряются, я помогаю рукой, сжимая его сильнее. Когда, как мне кажется, Тимуру остается еще чуть-чуть, он тянет меня вверх. Я смотрю на него непонимающе, но он произносит:
– Садись, – и подхватывая меня под бедра, устраивает на себе. Несколько движений, и я умышленно сжимаю его мышцами внутри себя, заставляя тут же кончить. Он вздрагивает всем телом, издавая протяжный стон со свойственными ему рычащими нотками, и откидывается на подушку. Его лицо в этот момент выглядит умиротворенным: хмурые складки разглаживаются, оставляя только тонкие полоски на покрытым испариной лбу. Я опускаюсь на него сверху, ощущая как по спине скатываются бусинки пота. Касаюсь его ключицы губами, провожу по ней языком и слегка прикусываю, заставляя Тимура вздрагивать.
– Тина? – не открывая глаз, спрашивает он, а улыбаюсь, пряча лицо между его плечом и шеей:
– Все хорошо.
И как же мне хочется, чтобы это состояние длилось как можно дольше. Мы лежим и не двигаемся, позволяя себе забыть все, что осталось за пределами нашего домика.
Но рано или поздно, идиллия всегда заканчивается. Я думала о том, что сегодняшний вечер навсегда останется в моей памяти как один из лучших за долгое, очень долгое время. Хотелось зажмуриться, спрятаться, чтобы не видеть, что ждет нас дальше и оставить все так, как есть.
– В душ? – Тимур поднялся, потянувшись. Без его объятий сразу стало холодно и неуютно, я поежилась. Он протянул мне ладонь, и я нехотя пошла за ним, стараясь растянуть последние секунды как можно дольше.
В ярком свете ванной комнаты весь флер вечера начал теряться, оголяя правду. Я обхватила себя за плечи, невольно прикрываясь.
Байсаров стоял ко мне спиной и молча регулировал напор и темпертару воды в душевой кабине. Так же, как разбивались струи о стеклянные дверцы и пластиковой поддон, разваливался сегодняшний вечер, становясь потихоньку лишь частью нашей истории. Это чувствовалось буквально, кожей, покрывшейся мурашками, шестым чувством, угнездившимся чуть ниже затылка, между пятым и шестым позвонком.
Я все ждала, когда он заговорит, проявит инициативу.
– Кто первым? – к Тимуру снова вернулось привычное, чуть отчужденное выражение лица. «Это было лишь минутной слабостью, – горько вздыхая, заключила я, – и теперь все снова по-прежнему».
Только не для меня, к сожалению…
Я шагнула к нему, ловя на себе слишком серьезный взгляд темных глаз:
– Ты думаешь, я специально?
– Что именно?
«Если он будет выкать после всего, что только что было, я его ударю», – сжав кулаки, с отчаянной уверенностью решила я.
– Соблазнила тебя? Боишься, что я решила таким образом расположить тебя к себе?
Байсаров молчал. Вся эта сцена выглядела до жути нелепой: мы ругались, стоя голыми в ванной; я чувствовала, как стекает по бедрам его сперма, а у него на лопатках красными полосами растекались следы от моих ногтей.
Лицо запылало от унижения.
– Не смей молчать! – зашипела, подходя ближе и ударяя его в грудь ладонями. Только бы не заплакать, он уже видел мои слезы, но стать их причиной я не позволю ему. – Если сомневаешься, то почему?…
Он не дал договорить, перебивая:
– Потому что хотел.
– Чего? – громче нужного произнесла я. Еще немного – и сорвусь, закричу.
– Тебя.
– Что?
Я не могла поверить своим ушам, пытаясь по выражению лица Байсарова определить: правильно ли я поняла или услышала то, что отчаянно хотела, – но никак не правду.
– Иди сюда, – мужчина приобнял меня за плечи, – пошли в душ вместе.
– «Иди»? Не «идите»? – уточнила, добавляя в голос капельку язвительности.
– Мы переспали, – напомнил он, точно я могла забыть, – и было бы странно обращаться к тебе на «Вы».
– Да неужели, – я не успеваю договорить, охая, когда на голову обрушивается поток воды из душа. Мы с Тимуром стояли вдвоём под душем, лицом к лицу, и я надеялась, что все недоверие, которое росло в нас на протяжении всего знакомства, стечет вместе с пеной от яблочного шампуня.
Я уткнулась головой в его грудь, расслабляя мышцы спины и плеч. Тимур обнял меня, прижимая к себе.
– Идем, нам надо поговорить, – не выпуская из своей руки мою, Байсаров помог выбраться из душевой кабины.
– Звучит… не очень, – честно призналась я.
– Бывает, – хмыкнул он, даже не пытаясь придать мне уверенности.
Я наспех вытерлась полотенцем, закрутив на голове тюрбан. Мы сели на диванчике в небольшой комнате, – не то кухня, не то столовая. Тимур уже успел натянуть штаны футболку и я с сожалением скользнула взглядом по его фигуре, спрятанной за просторной одеждой.
– Ну? – поторопила я, складывая руки на столе, и наклоняясь ближе к нему. Сердце забилось чуть быстрее: о чем он собирается говорить? Не люблю такие длинные прелюдии.
– Много лет назад я устроился в одну крупную компанию, помощником юриста. Буквально сразу после университета. Генеральному директору я пришелся по душе: работу свою я знал, делал ее быстро и качественно. И когда ему предложили должность в фирме покруче, он позвал туда меня и еще нескольких приближенных. Так повторялось еще несколько раз, и я был совсем непротив. Зарплата росла, полномочий становилось все больше, работа – интереснее. Я уже был не просто юристом, я стал его правой рукой. И когда генерального позвали в депутаты, он оставил все свои фирмы на нас, продолжая управлять ими, но уже не официально. Оказалось, что деньги любят меня: я легко приумножал капиталы, дойдя до верхних строчек самых богатых людей региона. И тут один за другим стали умирать мои партнеры: первый от сердечного приступа, второй – в командировке от отравления, у третьего отказали почки. Нас осталось… очень мало. Главный был недоволен, его империя шаталась, грозя развалиться. Проведя небольшое расследование, я понял, что мои компаньоны умерли не просто так, осталось только понять, кто был тому причиной и найти заказчиков.
Байсаров говорил все это ровным голосом, но смотрел не на меня, – скорее, куда-то в себя. Где он находился мысленно сейчас, я не знала. Когда его рассказ закончился, я поинтересовалась:
– Бро помогает тебе?
– Да… это мое условие договора.
– И все? – мне кажется, он не договорил до конца. Тимур задумчиво посверлил взглядом стену, а потом добавил:
– Я хочу мести. Не просто найти тех, кто состряпал убийства наших людей. Мне нужны головы виноватых.
– А ты не боишься, что во время поисков эти люди доберутся и до тебя?
– Моя безопасность – проблема Бро.
Я хмыкнула:
– Именно поэтому он отправляет тебя в опасное путешествие?
– Цель оправдывает средства, – пожал плечами Тим. – У меня есть причины верить ему.
– И какие? – не вытерпела.
– Большие, – хмыкнул Тимур, наклоняясь вперед и щелкая меня по носу. Я поморщилась, отклоняясь назад, но тут же улыбнулась:
– Ради этого стоило с тобой переспать.
– Я все еще не против того, чтобы заняться твоими манерами, – поиграв бровями, напомнил Байсаров, но теперь подобная перспектива лишь радовала, а не пугала.
Глава 25
В ожидании звонка Макса я решила выпить чай, Тимур увязался за мной на кухню. В небольшом помещение нашлись электрический чайник, заварка в пакетиках и сахар. Сморщившись, Байсаров отказался от растворимого кофе – вполне в его духе. Я пританцовывала возле стола, разливая по чашкам чай, хотя не отказалась бы от полноценного ужина. Настроение было приподнятым, и мне хотелось не просто танцевать, но еще и петь. Какие чудеса с женщиной творит секс, надо же. Я чуть не прыснула от своих мыслей, пряча ухмылку от супруга.
Аккуратно поставив чашки, я уселась напротив Тимура и только сейчас поняла, что все это время он улыбался, разглядывая меня.
– Что? – вопросительно махнула головой.
– Я тебя такой еще не видел.
Я посмотрела на него, делая маленький глоток:
– Во многом благодаря тебе.
Тут уж пришла очередь Байсарову скроить довольное выражение лица: комплимент, связанный с сексом, пусть и такой завуалированный, всегда поднимает настроение мужчинам.
Обмен любезностями прервал Макс. По привычке, он позвонил не мне, а Тимуру, который тут же перевел телефон на громкую связь.
– Коган в своем номере. Минут через десять ему станет плохо, вы как раз успеете добраться до его дома.
– Что значит – станет плохо? – недоуменно спросила я в трубку, встречаясь глазами с супругом. Тот хмурился, разглядывая меня.
– Девять минут.
– Он же…не умрет после этого? – уточнила на всякий случай, не позволяя переключиться на старые воспоминания.
– Как ты достала, – протянул лениво Макс. – Нет, но пусть так считает. Эффект временный, успейте.
– Черт, – пробормотала я, когда этот фокусник сбросил звонок. – Что скажешь?
– Надо идти, – легко поднялся Тимур, а я с жалостью посмотрела на не успевший еще остыть чай. Мне совершенно не хотелось выходить отсюда, но разве у нас есть выбор? Натянув джинсовку, я обула кроссовки, и мы с Тимом вышли в летнюю ночь.
Скрипели сверчки и кузнечики, под ногами шуршал мелкий гравий. Дорогу освещали фонари на солнечных батареях, и мы легко нашли домик, в котором обитал старый антиквар.
– И как мы зайдем? – уточнила я шепотом. – Просто так, шли мимо, решили поинтересоваться?
Но раньше, чем Байсаров ответил мне, мы услышали тихий стон, который доносился к нам из едва приоткрытого окна.
– Вот тебе и ответ, – тихо произнес мужчина.
На наше счастье – или благодаря все тому же Максу – дверь осталась незапертой. Тимур постучался, громко спрашивая в пространство:
– С Вами все в порядке?
– Помогите!..
Голос Когана был тихим и немощным, и у меня до боли сжалось сердце, представляя, что испытывает сейчас старик.
Тимур прошел в комнату первым, я – следом за ним, стараясь держаться за спиной, чтобы не видеть лицо антиквара, сидящего на кресле.
– Сердце, – он прикрыл глаза, хватаясь за левую сторону груди рукой, покрытой сплошь старческой «гречкой». Тимур на секунду завис, решая, с чего начать разговор. Я физически ощущала, как уходит отведенные нам минуты. О том же, наверняка, думал и пожилой мужчина.
«Чтоб тебя…» – выругалась мысленно, выходя вперед и присаживаясь рядом.
– Это не сердце, это специальный препарат, – начала я под осуждающий взгляд Байсарова. Конечно, мне бы хотелось провести наш разговор иначе, но время уходило, а я мечтала только о свободе, – и его ввели Вам специально.
Коган в испуге открыл глаза, смотря на меня с ужасом, но я продолжала через отвращение к себе:
– Это не моя работа, не смотрите так. Те же люди, что и отправили Вашего сына в больницу и пытались его убить, теперь напали на Вас. Здесь они могут оказаться в любой момент и поверьте, такими добрыми, как мы, не будут. Я смогу Вам помочь, но только при одном условии.
– Говори! – требовательным, но все еще слабым голосом, попросил меня старик.
– Ответьте ему на вопросы, – я кивнула на Байсарова, освобождая для него место рядом с пожилым мужчиной, – чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее мы окажем Вам помощь.
Нехотя, словно не желая лишний раз двигаться, Тимур уселся рядом:
– Восемь месяцев назад вам в руки попала одна очень старая книга. Вы понимаете о чем я?
Коган прикрыл глаза, словно разом устав бороться. Я ощутила горечь и страх, исходящие волнами от него.
– Если Вам наплевать на себя, вспомните о Матвее. Мы уже помогли ему укрыться от убийц и рассчитываем, что вы пойдете нам навстречу.
Тимур снова обернулся ко мне, полыхая негодованием, но я только развела руки в сторону. Хотелось бы мне знать, о какой книге шла речь, и что в ней такого ценного, чтобы спонсировать всю нашу операцию.
– Когда она попали мне в руки, – с трудом заговорил антиквар, точно настраиваясь на длинный разговор, – я не поверил глазам своим. Засомневался в подлинности, но ошибки быть не могло – это Гутенберговская Библия, причем на пергаменте.
Видя мое недоумение, старик, отдышавшись, поспешил объяснить:
– Библия Иоганна Гутенберга, или как ее еще называют, сорока двух строчная Библия – одна из первых печатных книг, инкунабула, выпущенная в тысяча четыреста пятидесятых годах в Европе. Из ста восьмидесяти книг до наших времен дошло всего сорок семь, двенадцать из которых на пергаменте. А я своих руках держал тринадцатый экземпляр. В России всего две подобных Библии – в библиотеке МГУ и Российской государственной.
– Сколько стоит такая книга? – поинтересовался Тимур, когда Коган замолчал, чтобы передохнуть. В тот момент, когда он говорил о книге, его глаза горели нездоровым блеском, и я с ужасом думала, сколько людей согрешили ради того, чтобы заполучить святое писание.
– Я думаю, на черном рынке за нее отдали бы не менее пяти миллионов долларов, возможно и больше. Вы себе не можете представить, сколько богатых книголюбов охотятся за таким редким изданием.
– А теперь главный вопрос: как она оказалась у вас в руках и кому вы ее продали?
– Раньше я преподавал историю в нашем институте. Один из моих учеников всегда увлекался рассказами, оставался после лекций, чтобы задать вопросы. Много лет назад, на блошином рынке в Бонне он приобрел две книги, одна из которых не представляла особой ценности, а вторая – тянула на миллиарды. Ему повезло пройти таможню без лишних вопросов, и даже приехав сюда, он долго не придавал значения своим покупкам. Но это было в конце девяностых, а лет десять назад молодой человек появился у меня, чтобы оценить стоимость вещей. Финансовое положение отца пошатнулось, и мой ученик пытался выровнять его и вложиться в бизнес. Узнав, сколько может стоит эта книга, он взял с меня клятву никому не рассказывать о его визите, и ушел. А появился только недавно, два года назад.
Найти покупателя, не привлекая к себе внимания со стороны федералов, оказалось непростой задачей, и антиквар долго не решался участвовать в сделке. В конце концов, он обратился к своему другу, который жил в столице и обладал связями куда более обширными, чем у Когана-старшего. Для этого пришлось лететь к приятелю на самолете, решать такие проблемы по телефону было опасно. Еще полгода ушло на то, чтобы тот договорился о сделке, и прошлым летом она состоялась. Ученик щедро отблагодарил и своего учителя, но попросил его на всякий случай спрятаться подальше. Сначала он скрывался у родственников в Израиле, но потом мужчину потянуло в родные места. Казалось, страсти утихли и ничего не грозило старику, поэтому он предпочел скитаниям базу, принадлежавшую его знакомому. Здесь антиквар проводил свои дни в тишине и спокойствии, до тех пор, пока кто-то не избил его сына.
– Сегодня я ездил в город, чтобы связаться со своим учеником. Когда я позвонил ему, то мобильный оказался вне зоны доступа. Набрал старый номер, его родителей. Трубку взяла мать и сказала, что ее мальчик умер примерно два месяца назад.
– Как его звали? – спросил Тимур.
– Андрей Комаров.
Я заметила, как дернулась мышца на щеке Байсарова. Наверняка ему было знакомо имя продавца – человека, получившего миллиарды и вряд ли успевшего потратить хотя бы половину из этих денег.
– Кто купил эту Библию? – мы, наконец, подобрались к нужному вопросу. Старик, усевшись в кресле чуть удобнее, смахнул со лба испарину.
– Мне не известно его имя. Вся сделка проводилась инкогнито, и даже Андрей не был в курсе, кому перейдет раритет. Возможно, что-то знал Захарий.
– Ваш друг? – уточнила я.
Я пыталась переварить услышанное и сложить с тем, что и так уже знала. Озвученная мужчиной цена вполне могла быть и выше, а это значит, что на кону стояли миллиарды. Но зачем, рискуя такими суммами, на дело отправлять двух дилетантов – несостоявшуюся клофелинщицу и бывшего бизнесмена?
Я покрутила головой, не в состоянии понять задумки Бро и всей его конторы.
– Как его звали? – продолжил Тимур. Хотелось бы мне знать, о чем он сейчас думает.
– Айзеншпис Захарий Самуилович. Прежде чем я успел скрыться, ко мне не единожды подходили люди, расспрашивая и угрожая, но я отнекивался, говоря, что отказался от этой сделки. Вы первые, с кем я поделился информацией.
– Видимо, не так сильно пугали, – заметила я.
– У меня больное сердце, девушка, – слабо улыбнулся старик, – я бы умер от первой пытки, – пожевав губы, он добавил, – надеюсь, эта информация поможет вам.
– Спасибо, – произнес Байсаров, поднимаясь. Глянув на наручные часы, он добавил, – через несколько минут Вам станет гораздо легче и действие лекарства прекратится.
– Что? – непонимающе уставился на нас Коган.
Отвернувшись, я принялась разглядывать бревенчатые стены его домика. Было гадко и страшно: мы, кажется, получили то, за чем охотились, но тем не менее, не узнали главного. Ради чего все затевалось? Украсть у покупателя Библию? Я думаю, там такая охрана, что нам с нашими умениями ничего не светит, и Бро, будь он не дурак, прекрасно это понимает.
Я вышла на улицу, оставив Байсарова вместе со стариком. На небе светила полная луна, а мне было так муторно, что хоть волком на нее вой. Обойдя домик по периметру, я уселась на лавку, куда выходили окна большой комнаты. Здесь было темнее и тише, именно то, что мне требовалась сейчас. Я сидела, обхватив коленки и не двигаясь, ощущая внутри звенящую пустоту, и именно поэтому появившийся из ниоткуда мужчина меня не заметил. Тенью скользнув к домику, он остановился, прислушиваясь к звукам, а я замерла с открытым ртом, надеясь, что тип не обратит на меня внимания. Тихо, стараясь не издавать ни звука, я сползла с лавки под стол, да так и застыла на четвереньках. Двигался он, в отличии от меня, совершенно по-кошачьи, обходя дом с одной стороны, а я, подумав, что там остались ничего не подозревающие Байсаров и Коган, рванула с другой, сама не зная, на что надеюсь. Возможно, успеть первой и закричать, – в общем-то, тогда было не до умных мыслей, я просто действовала.
И не было ничего странного, что мы столкнулись с парнем практически у самого входа, – я вынырнула из-за угла на секунду позже чем мужчина, уже стоявший на первой ступеньке. В свете наддверной лампы я признала подозрительного санитара из больницы, в руках которого было оружие.
Мое появление для него тоже оказалось неожиданностью, но мне хватило этого мгновения, что он, замешкавшись решал – не то пристрелить меня первой, не то сначала войти в дом.
Я заорала от отчаянья, что было сил, но крик мой длился недолго: раздался тихий хлопок, показавшийся мне невообразимо громким, потом второй, и стало очень тихо. Действуя на уровне инстинктов, я упала лицом в отмостку, и теперь гадала, живая или нет.
– Хватит валяться, – шепнул знакомый голос над ухом, а плеча коснулась девичья рука. Я оторвалась от земли, и уже не удивилась, заметив Светку. В одной руке у нее был пистолет, второй она поманила меня следом. – Дуйте с Тимуром к себе и носу не показывайте.
Сейчас я была согласна на все: поднялась, оглядывая себя с ног до головы, и только потом заметила лежавшего на крыльце мужчину. Тут же отвернулась, не желая разглядывать его. Мне хватило и пары секунд, чтобы понять: неудачному убийце пришел кирдык.
– Не следи, – предупредила Светка, когда вышел Байсаров, оглядывая неприятеля, лежавшего под ногами. – Узнали, что надо?
Он кивнул, переступив через тело.
– Тогда валите к себе, потом поговорим.
На этот раз рядом с домом появился Макс. Обычную дурашливость как ветром сдуло: мужчина выглядел сосредоточенным и весьма серьезным, настолько, что внушал опасение своим внешним видом. Я неосознанно схватила Тимура за ладонь, и он крепко сжал в ответ мои пальцы.
У себя мы оказались минуты за три, торопливо пересекая территорию и стараясь держаться тени. Я пыталась подстроиться под быстрый мужской шаг. От нервов стучали зубы и казалось, что вдруг стало намного холоднее.
– Не включай свет, – предупредил Байсаров, отпуская мою руку. Я кивнула, словно мужчина мог видеть меня в темноте, и зашла в большую комнату, устраиваясь подальше от окна. Несмотря на то, что с улицы нас не видно, мне стало неприятно сидеть рядом с ним.
– Как старик?
– Пришел в себя, но в шоке, что его развели.
– А то, что рядом с его домом подстрелили человека?
– Он не понял, что за хлопки были с улицы.
– Тимур, это все подозрительно.
– Я знаю, – помолчав, ответил он.
– Столько бабок: они могли вколоть лекарство какое-нибудь, и дед бы им сам все рассказал. Или пытать сына у него на глазах. Или…
– Остановись, – поморщился он, – я и сам понимаю, какая эта лажа. Дешевый спектакль.
– Но тем не менее, первые жертвы в нем уже есть, – напомнила я, и мы замолчали.
По сути, с самого начала нашего путешествия мы шли к одному: узнать о Когане-старшем. Сложный путь, избранный для этого, мог бы уже закончиться на том моменте, когда Матвей назвал место, где скрывается отец. Макс успел втереться в доверие, здесь торчит Светка – при желании, они легко изобразили бы пару и потрясли старика. Для чего столько людей? И как тут объявился тип с пистолетом? Адрес ему мог рассказать только художник… или кто-то из наших. Я готова была заподозрить, что там, в больнице, он воткнул какое-нибудь отслеживающее устройство в мою одежду, но это уже казалось фантастикой. Наверняка, ответ проще, гораздо проще.
Тимур улегся на кровать, закинув руки за голову. Я рассматривала его сосредоточенное лицо, освещенное узкой полоской света от уличного фонаря.
– Иди сюда, – похлопав рядом, позвал он, и я послушно поднялась.
– Мне не спокойно, – призналась ему честно.
– Не бойся, – медленно перебирая мои волосы, произнес он, – тебе не о чем переживать.
– Ты не знаешь… – начала я, пытаясь объяснить Тимуру очевидные вещи, но он перебил:
– Я же сказал: все будет в порядке. Я решу твою проблему.
Не веря ушам, я слегка приподнялась, пытаясь заглянуть ему в лицо. Тимур и вправду так считает? Но он смотрел на меня спокойно, словно все уже решил для себя. И я подвинулась еще ближе, касаясь его губ в поцелуе, не зная, как еще выразить свою благодарность.
Дышать словно стало легче.
Глава 26
Через полчаса появился Максим. Мы обнимались с Тимуром, не нарушая тишину, – разговаривать совсем не хотелось. Мне было тепло и уютно в его объятиях, и не важно, что будет завтра. Я уже научилась ценить сегодняшний день и понимать, как не в пример становится легче, когда ты не одна.
Тихий скрип входной двери сразу привлек наше внимание. Байсаров резко выпрямился, потянувшись рукой к пистолету, лежавшему под подушкой.
– Свои, – раздался голос Макса.
Я попыталась отодвинуться от Тимура, по привычке пряча от Максима все личное, но Байсаров не позволил.
