Текст книги "Особое обстоятельство (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Лицо начинает гореть, когда я вижу брошенный на них взгляд – очень мужской, ни капли не стесняющийся. Пашка другой, он старше парней, с которыми мне доводилось общаться, и это заставляет волноваться и чувствовать себя не очень уверенно. Как и то, что Луиза считает его своим парнем.
Наше прошлое свидание чуть не свело меня с ума: каждый раз, когда Луиза оказывается в объятиях Паши, я ловлю на себе его взгляд. Когда он проводит рукой по ее плечу, глядя мне в глаза, я чувствую, будто он ласкает меня, а не ее. Когда они целуются, я отворачиваюсь, замечая, наконец, Леонида. Он вызывает только раздражение – всем, начиная от светлых бровей, так явно выделяющихся на загорелом лице, заканчивая толстыми пальцами рук. У Паши они другие – тонкие, с округлыми ногтями, и лежат весь вечер на коленке Луизы. А я хочу – на моей, и он это чувствует.
– Тебе куда? – лениво спрашивает он сейчас, а я нагло отвечаю:
– С тобой.
Он приподнимает брови и улыбается, качая головой:
– Не боишься?
– А ты? – видимо, излишняя наглость компенсирует внутреннее стеснение.
– А надо?
– Я не охочусь, когда не голодна, – пожимаю плечами, а Паша расслабленно откидывается назад, придерживая руль одной рукой:
– Дерзкая. Люблю таких.
И от этих слов все внутри переворачивается. Я приоткрываю окно, сбрасывая обувь, и устраивая одну ногу на панели. Юбка задирается еще выше, почти до самых бедер, а я вспоминаю, какое на мне сегодня белье. Тина, о чем ты? Тебе семнадцать, ты и мужчину голого ни разу не видела.
– Сейчас заедем в одно местечко, – предупреждает он, а я киваю, – мне все равно, я сбегаю из дома, лишь бы не сидеть вместе с бабушкой, слушая наставления.
Паша оставляет меня одну в машине возле магазина в старой кирпичной двухэтажке, а я лениво ковыряюсь в телефоне. Черно-белый, с дурацким экраном, – такой же, как у Лу, один из самых дешевых. Только я вспоминаю о ней, как она начинает звонить. Разглядываю ее номер на дисплее, раздумывая, а потом выключаю звук, убирая телефон в сумку – и вовремя.
– Не скучала? – Пашка садится за руль, заводит машину и стартует вперед, прибавляя музыку громче.
– Самую малость, – улыбаюсь.
– Ну все, теперь я в твоем распоряжении, – и этой фразой мне сносит башню. Я смотрю на него долго, вкладывая во взгляд все, что крутится в голове. Мы встречались позавчера, – и ровно с тех пор все мысли мои сводятся к нему.
Хочется задать вопрос о Луизе, но я молчу. Знаю, что они не виделись и что он не звонит ей, и радуюсь в душе. Мне стыдно, но ничего не могу с собой поделать: желание оказаться в объятиях Паши, так же, как и подруга два дня назад, накрывает с головой.
– Вот и чудесно, – отвечаю я, а парень серьезно кивает, соглашаясь со мной.
Мы спускаемся на машине к реке в старом районе, – в паре метров от «Тойоты» волны ритмично заползают на песчаный берег, и даже в их движении мне видется что-то сексуальное.
– Прогуляемся? – предлагает Паша. Я молча выхожу из автомобиля, подходя к самой кромке воды и обхватываю себя руками. Мгновение – и он оказывается сзади, утыкаясь в затылок. Дыхание горячее – и его, и мое, Паша прижимает меня спиной к себе, и я выдыхаю сквозь зубы, чувствуя себя пьяной и влюбленной.
– Тина, – зовет он, а я поворачиваюсь, подставляя губы под поцелуй, и понимаю, что теперь Пашка мой – мой, а не Луизы.
Жаль только, что ничем хорошим для нас обоих это не кончится.
Через два часа в номере появилась Светка.
Ее вид радости не прибавлял, – она заявилась в короткой юбке, демонстрирующей длинные ноги, и с двумя фирменными пакетами в руках.
– Ваш заказ, – пропела она, вваливаясь внутрь и закрывая за собой дверь. Я закатила глаза, выражая отношение к ее неудачной маскировке, а Тимур одобряюще хмыкнул. – Я ненадолго, – предупредила Света.
– Какое счастье, – не удержалась я, но девушка никак не отреагировала.
– Здесь – документы на машину. Сегодня съезжаете из номера, адрес и ключи от дома в этом же пакете. Ваша задача – втереться в доверие Когану на сегодняшнем аукционе, через неделю у него билет на самолет в Израиль, мы его потом не выцепим.
– Нет методов попроще? – не унималась я, – связать, пытать, ломать пальцы? Я думаю, ты прекрасно справилась бы с такой ролью.
– Могу переломать пальцы тебе прямо сейчас, – предложила блондинка.
Овца.
Тимур с улыбкой наблюдал за нашим общением, не вмешиваясь, а когда я бросила на него гневный взгляд, отвернулся к окну.
Я заглянула в пакет, демонстративно не обращая внимание на присутствие Светы. Достала брелок от автомобиля с бело-синим кругом. У Байсарова по-прежнему не было водительского удостоверения, и я улыбнулась довольно, гадая, какой модели будет наш «БМВ».
Светка исчезла, напоследок отвесив воздушный поцелуй Тиму и сверкнув белыми зубами. По какому критерию Бро отбирал своих помощников? Актеры погорелого театра.
Байсаров поднял небольшой лист бумаги с адресом нашего будущего дома, и застыл, вчитываясь в написанный от руки текст. Желваки задвигались на скулах мужа, я отвела взгляд, делая вид, что не заметила изменений в его лице.
– Собирайтесь, – ровным голосом позвал он, убирая бумагу обратно в пакет, – нам уже пора.
Я отвернулась, заправляя волосы за ухо, словно застигнутая врасплох. Мне оставалось только надеть комбинезон с открытой спиной, принесенный Светой. Сегодняшний дресс-код предполагал одежду белого цвета, и Тимур переоделся в светлые брюки и кипенно-белую рубашку, подчеркивающую его загорелую кожу. Пока он скрывался в ванной комнате, я успела заглянуть в документы, но ничего примечательного в них не обнаружила. Название улицы и номер дома ни о чем мне не говорили; прошлый свой визит сюда я предпочитала не вспоминать, да и изучать город времени не нашлось.
– Я готова.
Байсаров поднял на меня задумчивый взгляд, точно успев позабыть о моем присутствие, и кивнул в ответ.
Мы спустились вниз; я крутила в руках брелок от автомобиля, демонстрируя, что не намерена отдавать его Тимуру, но он думал о чем-то своем. В такие моменты я особенно чувствовала, что мы с ним – чужие люди, и в истории каждого столько тайн и дерьма, что лучше не узнавать друг друга ближе. Новой боли никому из нас не хотелось.
На улице стояла невыносимая жара; несмотря на то, что было еще утро, градусник перевалил тридцатиградусную отметку, и я очень надеялась, что на аукционе Когана будет кондиционер.
Я щелкнула ключами, прислушиваясь к звуку, но поняла, какой автомобиль наш еще до того, как он приветственно мигнул фарами.
– Вау!
Темно-синяя «БМВ» – кабриолет с поднятой темной крышей. Черт, Бро не поскупился на то, чтобы создать нам нужный образ. Я в предвкушении потерла руки, мечтая быстрее оказаться внутри.
– Я за рулем, – предупредила Тимура, направляясь к своей новой игрушке.
– Вы водите, как дальнобойщик.
– Это комплимент?
– Это ужас, – заявил Байсаров, протягивая мне руку, – ключи.
– Хрен тебе, – я плюхнулась за руль, нажимая на кнопку и заводя машину. – У тебя даже прав нет.
Мужчина подождал, когда я откину крышу, и нехотя уселся на пассажирское место, будто одолжение сделал, но мне было плевать. Я испытывала детский восторг, разглядывая салон изнутри, настраивая под себя зеркала и сидение.
Почувствовав мощный двигатель, отозвавшийся на нажатие педали газа, я поняла, что улыбаюсь.
– Ты знаешь, куда ехать? – спросила Тимура, выруливая.
– Пока прямо. Дальше объясню.
Подавив желание спросить, откуда он так хорошо знает местность, я поехала, следуя его указанием. Как только город остался позади, я выжала газ, даже не вглядываясь в спидометр. Мы мчались по прямой трассе, и от ощущения адреналина и драйва хотелось плакать и смеяться одновременно. Когда-то я безумно боялась ездить самостоятельно, но теперь мне было хорошо, очень хорошо.
– За Вами что, черти гонятся? – не выдержал Тим.
– Расслабься, – прокричала я в ответ.
– Кто учил Вас так водить?
Честно, мне хотелось бы не слышать последнего вопроса. Я держалась за руль, ощущая, как к горлу подкатывает комок. Не показывай, Тина, что тебя задели, не показывай. Затолкав воспоминания подальше, я сбросила скорость до разрешенной и повернулась к Тимуру:
– Добро пожаловать обратно, в мир старых пердунов.
Место, где проводился аукцион, находилось в сорока километрах от города. Выехав на грунтовку, я свернула направо и присвистнула. Дорога изгибалась змеей и вела вниз, к огороженной территорией с рядами деревянных домов, расположенных на самом берегу. Солнце отражалось в воде и окнах, и я прищурилась, не желая надевать очки. На поле рядом с большим белым шатром паслись несколько лошадей – две черные и одна серая, «в яблоках», словно нарисованные. Я вытянула шею, пытаясь разглядеть ряд лодок, привязанных к небольшому пирсу, но мы снова свернули и оказались перед воротам. Выбранное Коганом загородный клуб все больше и больше вызывал мою симпатию.
Припарковавшись, мы показали приглашение на входе и под руку пошли вперед, к шатру, расположенному в конце импровизированной улицы. С двух сторон от дороги цвели низкие кустарники, наполняя воздух сладким ароматом и жужжанием пчел, а ветер, тянувший с реки, приносил прохладу. И если бы не присутствие Тимура, я была бы вполне счастлива. Хотя… Мне нравилось, что мы шли, касаясь друг друга, и я видела его профиль с крупным носом, солнцезащитные очки, скрывающие глаза. Не помню, когда он брился в последний раз; густая щетина делала его еще привлекательнее, в моих глазах – точно.
– Не споткнитесь, – посоветовал Байсаров, почувствовав, что я разглядываю его.
– Держи крепче, – серьезно ответила я, и он повернулся, чтобы заглянуть мне в лицо. Жаль, что я не видела его глаз, а еще – не знала, что творится в голове супруга.
На этот раз приглашенных оказалось больше. Мы зашли внутрь шатра, в котором было на удивление прохладно и светло. На небольшой сцене стояли пустые пока еще мольберты и микрофон.
Тимур оставил меня одну, исчезнув молча. Я повернулась, наблюдая, как он неспешно двигается к выходу из шатра, не вынимая рук из карманов. Раздумывая, не отправиться ли следом, я вспомнила его утреннюю фразу «живот холодный, а от волос пахнет шашлыком», невольно улыбнувшись. Пусть валит, сегодня я не его шпион.
Пройдя к фуршетному столу, я замерла, выбирая что-нибудь вкусное. Позавтракать мы так и не успели, и теперь все закуски казались одинаково аппетитными.
– Никакого алкоголя, только домашние лимонады и соки, – я услышала знакомый голос, обнаружив рядом Матвея.
Сегодня он выглядел куда лучше нашей прошлой встречи, может потому, что на нем была светлая одежда. Худоба никуда не исчезла, но улыбка украшала его лицо.
– Здравствуйте, – искренне улыбнулась я. – Отличная идея вывести людей за город. Чудесное место.
– Согласен, – кивнул Коган, протягивая мне бокал с лимонадом, – это мое место силы. Я приезжаю сюда, чтобы набраться вдохновения и настроиться на нужный лад.
– И сегодня тоже?
– Как никогда ранее, – я не успела ответить, заметив среди официантов знакомое лицо. В темной форме, видимо, в противовес костюмам гостей, среди людей сновал Макс, ловко управляя подносом и заученно улыбаясь. – Надеюсь, сегодняшний вечер запомнится Вам надолго.
– Я в этом почти уверена, – кивнула я Когану, ничуть в том не сомневаясь.
Глава 14
Матвей отошел к гостям, а я с бокалом лимонада двинулась вперед, туда, где только что мелькнул Макс. Он обернулся, словно почуяв мое присутствие, а я по-царски поманила его пальцем, подзывая к себе. Когда нам с ним еще доведется побывать в подобных ролях?
– Еще лимонад? Сок? – услужливо предложил он. – Рекомендую «Тархун».
– Только не его, – поморщилась, хватая стакан с содержимым вишневого цвета. Макс улыбнулся, забирая у меня в обмен пустой бокал, и едва различимо произнес:
– Держи ухо востро. За Когана башкой отвечаешь.
Я собралась уточнить, что он имел ввиду, но боковым зрением заметила Тимура, внезапно оказавшегося возле меня.
– Тина, – я обернулась к нему, почувствовав, как касается мужская ладонь моей спины, – пора занимать места.
Макс тут же растаял в толпе, словно его и не было.
– Как скажешь, милый, – борясь с мурашками, ответила я Байсарову, желая одновременно и скинуть его руку, и чтобы его прикосновение длилось вечно.
Черт, Тина, сосредоточься.
Ряды белоснежных стульев «Кьяварри», расставленные перед сценой, начали постепенно заполняться. Мы устроились впереди и чуть сбоку, – возможно, не самая выгодная позиция для наблюдения за залом, но я решила быть ближе к Когану. Теперь, после предупреждения Макса, я внимательнее разглядывала присутствующих, пытаясь выяснить, кто из них может таить угрозу. Возможно, делала я это зря, а намек не был предупреждением о готовящемся преступлении, но лучше быть настороже, чем потом получить по шапке от Бро. С учетом усилий и денег, брошенных в дело, стоило понимать, насколько высоки ставки. Явно дороже моей жизни, да и Тимура тоже.
Я посмотрела на него: казалось, что он скучает, находясь здесь, но впечатление было обманчиво. Обернувшись ко мне, Байсаров неожиданно подмигнул, а я растерялась.
Что это было, черт возьми?
– Поменьше крутите головой, чтобы не привлекать лишнего внимания, – посоветовал он, но я не успела придумать достойный ответ.
– Спасибо, что собрались здесь, – Коган поднялся на сцену. Микрофон, закрепленный возле рта, делал его похожим на зарубежных ведущих, но изможденность, пронизывающая весь образ насквозь, портила впечатления.
Пока шла вступительная часть, я немного расслабилась, вслушиваясь в тихие перешептывания за спиной, но стоило начаться аукциону, как народ пришел в движение. Неожиданная активность, вызванная первой картиной, которую представил Матвей, озадачила. В программке, лежавшей на моих коленях, были напечатаны все доступные лоты. Всего двадцать три картины, моя была девятнадцатой. Конечно, называть ее так еще рано, но я планировала во чтобы то ни стало приобрести именно полотно с девушкой, плывущей на лодке.
На мое удивление, покупатели делали хорошие ставки, покупая картины. На мой взгляд, некоторые из них не стоили тех сумм, которые за них отдавали победившие счастливчики, но, с другой стороны, Коган обещал перечислить большую часть заработанных денег в детский дом. Вглядевшись в заполучивших картины людей, я решила, что это один из способов отпустить собственные грехи. Думаю, что они успели заработать их в немалом количестве, особенно мордастый тип, заплативший за три полотна чуть меньше миллиона.
Через час кондиционеры перестали справляться с духотой, и своего лота я ждала, обмахиваясь программкой. Коган, сидевший на краю сцены на высоком стуле, перевел взгляд от ведущего на меня и улыбнулся, кивая.
– Наша, – возбужденно схватив за ладонь Тимура и сжимая двумя руками, я горячо зашептала ему на ухо. – Что?
– Ничего, – он потер щеку, пытаясь скрыть улыбку, но у него ничего не вышло.
На сцену вынесли картину, и когда озвучили стартовую цену, я выждала пару секунд, после чего подняла аукционную карточку, назвав ставку.
– Номер двенадцать, триста тридцать тысяч, – повторил ведущий. Еще два человека повысили сумму, но после недолгой борьбы картина досталась нам.
Я чувствовала одновременно радость и волнение, словно выиграла в сложной гонке, стараясь не думать о том, что холсту не суждено будет висеть в моей квартире. Нет ее у меня, а мотаться с задания на задание, зажав под мышкой большую раму, довольно глупо.
Наконец, все лоты были разыграны. Я потянулась и отправилась освежиться, прежде чем начнется официальная часть с вручением купленного.
Туалет находился в здании ресторана, метрах в трехстах от шатра. Дожидаясь, когда освободится кабинка, я зашла внутрь, включила холодную воду и подставила руки. Стало чуть свежее, но ненамного. Проведя влажными ладонями по волосам и шее, я поправила воротник комбинезона и прислонилась к каменной столешницы раковины.
Девушка, появившаяся из свободной кабинки, дернулась, заметив меня, но потом улыбнулась:
– Извините, не ожидала увидеть тут кого-нибудь, – произнеся это, она спешно прошла мимо, забыв вымыть руки. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить ее среди гостей.
Длинные волосы, большие солнцезащитные очки, поднятые на макушку, большая сумка, крепко зажатая в руках. Что-то в ее внешнем облике не давало мне покоя, поэтому, доверившись своему чутью, я незаметно отправилась следом.
Девушка шла, не оборачиваясь, целенаправленно в белый шатер. Я неторопливо шла сзади, решив не прятаться: дорога одна, прямая и самая короткая, глупо сворачивать в кусты, вызывая еще больше недоумения у других.
Она зашла внутрь раньше меня на минуту, и этого времени хватило, чтобы я потеряла ее из вида. Покрутила головой, пытаясь разыскать рыжеватые волосы в толпе гостей, но не нашла ее. Чертовщина какая-то.
Расстроенная, я села на свое место рядом с Тимуром, раздумывая, стоит ли рассказывать ему о девушке или нет.
Байсаров лениво устроил руку на спинке моего стула, демонстрируя, что я являюсь его собственностью. Во всей позе читалось, как ему тут скучно, и я гадала – действительно ли это так или он придерживается выбранного образа.
– В туалете со мной была подозрительная дамочка, – подвинувшись к нему ближе, почти беззвучно заговорила я.
– И чем она подозрительная? – задал он разумный вопрос, но я не знала, что на него ответить.
– Чем-то, – буркнула в ответ. – Темно-рыжая башка, лицо с веснушками, нервничает.
– Сжечь! – произнес он чуть громче.
– Что? – не поняла я.
– Сжечь ведьму! – терпеливо повторил Тимур, а я разозлилась, незаметно ткнув его кулаком в бок. Бесчувственная свинья.
Перерыв почти закончился. За это время несколько человек на сцене расставляли картины, устанавливая их на мольбертах, и заметив среди них рыжеволосую, я поднялась наверх, делая вид, будто хочу еще раз взглянуть на полотна.
Незаметно следуя за ней, я застыла возле одного из полотен, наблюдая поверх рамы, как она нервным движением поправляет волосы. Что-то с ней не точно не так.
– Любуетесь покупкой? – договорив с одним из покупателей, Матвей подошел ко мне, кивая на мою картину.
– Именно так, – я улыбнулась ему, пытаясь не потерять из вида рыжую, но она снова скрылась из поля зрения. Зараза.
– Торжественная часть начнется через три минуты, а вечером я планирую остаться здесь и устроить вечеринку у бассейна.
– Отличная идея, – улыбнулась я. – Или это приглашение?
– Считайте именно так, – кивнул Коган.
– Но… я с супругом, – едва не забыв про Тимура, спохватилась я.
– Буду рад видеть вашу семью в полном составе, – глаза, спрятанные за тонкими стеклами очков, улыбались вполне искренне. Я собралась поблагодарить Матвея, но за его спиной мелькнуло побледневшее веснушчатое лицо.
– Матвей? – позвала она, заставляя Когана обернуться.
На то, чтобы сообразить, что она собирается сделать, понадобилось меньше секунды. Маленький стеклянный пузырек, крепко зажатый в ладони, метнулся вперед, и я дернула художника, оттягивая его назад и роняя на дощатый пол сцены.
Я отвернулась от рыжей в тот момент, когда кислота, выплеснутая из бутылька, оказалась в воздухе. Резкий, характерный запах ударил в ноздри, а спину обожгло адским огнем.
Последним, что я успела отметить, были огромные испуганные глаза Тимура, оказавшегося вдруг рядом.
– Как вы?
Я сидела в кабинете директора базы отдыха и морщилась от боли в спине. К счастью, сернистая кислота не была такой концентрированной, чтобы оставить рубцы или шрамы.
– Уже получше.
Матвей, не решавшийся перешагнуть порог комнаты, виновато наблюдал за тем, как Тимур обрабатывал мне спину. Байсаров не растерялся: он первым догадался отнести меня в домик администрации, после чего засунул под душ, чтобы быстрее смыть остатки кислоты.
Теперь в его руках был тампон с раствором пищевой соды, которым он промокал ожоги на пояснице.
– Что с девушкой?
– Ее задержала охрана, сейчас приедет полиция.
– Вы ее знаете?
После случившегося, я считала, что имею право задавать Матвею любые вопросы. В какой-то мере он мой должник, и Коган прекрасно это понимал.
Я не стала высказывать вслух свои мысли: вряд ли девушка собиралась серьезно навредить ему, самое страшное, что приключилось бы с ним – неприятные, но не смертельные ожоги. Хотя, она могла выбрать слабую кислоту по незнанию, не у всех же мамы, как у меня, преподавали в школе химию.
– Нет, и даже не догадываюсь, почему она решилась… на такой поступок.
– У вас есть враги?
Матвей уставился так, будто у меня выросла вторая голова.
– Я художник, а не политик или бизнесмен.
– Даже художник может увести чужую жену или обидить влюбленную женщину, – резонно заметила я.
– Если у меня и есть враги, то я о них не знаю, – отчеканил Матвей, но я не сдавалась, решив пойти ва-банк:
– А у вашей семьи?
Коган замер, словно от пощечины. Не думаю, что эта мысль и самому ему не приходила в голову, и если Макс был прав, то сейчас Матвей расплачивался за дела своего отца.
– Я не понимаю, о чем вы, – выдавил, наконец, художник, и тихо вышел из комнаты.
Я чертыхнулась, поправляя белую рубашку, надетую задом наперед.
Комбинезон оказался безнадежно испорченным, а так как на мне, не считая его, были только трусики, Когану пришлось позаботиться и об одежде. Поэтому сейчас я сидела в форме официантов, в такой же, которая была на Максе.
Кстати, о последнем.
Каким образом он мог знать о предстоящем покушении? Если отбросить предположении о его неземной интуиции, то остается только два варианта: либо Макс и сам был причастен к нападению на Когана, либо каким-то чудесным образом прознал о планах наших недругов.
И то, и другое вполне могло оказаться правдой.
Бро не скупился, влезая в эту историю, и меня коробило, что я так и не понимаю, ради чего все затевается. Дело ведь не только в отце Когана. Возможно, он знал или обладал чем-то крайне важным для Бро, но здесь у каждого шла своя игра: у Тимура, Максима, Светки, и даже меня. И оттого разобраться в хитросплетении интриг становилось все труднее.
– Я закончил, – Тимур встал, откладывая в сторону миску с раствором соды. – Вы хорошо разбираетесь в кислотах.
Это был не вопрос, а констатация факта, словно Байсаров записывал в анкете напротив моего имени новые умения.
– Моя мама – учительница химии, – нехотя объяснила я.
Рассказывать о себе настоящей оказалось тяжело. Но сегодня я видела страх в глазах Тимура – настоящий, искренний, и после того, как он первым бросился мне на помощь, я не могла относиться к нему, как прежде.
Нет, он по-прежнему бесил меня, но в остальном…
Сложно, слишком сложно, чтобы копаться в этом сейчас.
– Тина…
– Кристина, – решившись, поправила его я. – Меня зовут Кристина.
Тимур удивленно вскинул брови:
– Неожиданно.
– Неожиданно, что не Аргентина?
Он промолчал, продолжая разглядывать меня с преувеличенным интересом.
– Что повлияло на Ваше решение рассказать о себе?
Только Байсаров мог задать подобный вопрос.
– Ой, все, – поморщилась я, не желая вступать в диалог, но он не собирался отступать.
– Тимур, ради Бога, не продолжай. Сейчас приедет полиция, нужно что-то решить с тем, чтобы они не допрашивали меня. Лучше займись этим вопросом.
– Мы еще вернемся к сегодняшнему разговору, – заявил супруг, выходя из кабинета и закрывая громко дверь. Не понравилось, что я раскомандовалась, видимо.
Я вдохнула, укладываясь на диване поудобнее, и покрутившись, устроилась на животе.
По хорошему, стоило бы допросить рыжую, чтобы узнать, сама она решилась на отчаянный поступок или кто надоумил.
Только вот если она действовала по чужому приказу, сомнительно, что ей захочется этим делиться: пытать ее и ломать пальцы я точно не стану, этим пусть Светка занимается, а так рыжая может рассказывать все, что угодно, поди, догадайся, что у нее в голове.
Тимур вернулся минут через пятнадцать с недовольным выражением лица.
– Я договорился с Коганом, чтобы он не упомянал твой подвиг.
– А чего злой какой?
– Я не злой, а ваш художник поначалу ушел в глухую оборону, отказываясь помогать.
– И как ты его уговорил? Пригрозил физической расправой?
– Я похож на человека, который любит ломать людям носы?
– Нет, но судя по всему, твоему носу тоже доставалось.
Тимур задумчиво потрогал переносицу, словно забыв, как выглядит его нос.
– Поехали. Будет лучше, если мы исчезнем до появления стражей порядка.
Спорить я не стала, но выпрямившись, поморщилась: спина давала о себе знать.
– Мне нужно обезболивающее. Умеешь уколы делать?
Байсаров отрицательно покачал головой:
– Таблетки?
– Не пойдет. Ну что ты смотришь? Нам до города сорок минут ехать, я не вытерплю.
– Плохо. Сейчас решим.
Я послала ему благодарный взгляд:
– Спасибо. Помоги застегнуть рубашку.
Пуговицы были маленькие и Тимур намучился с ними, стараясь не причинить мне боли. Я стояла, приподняв волосы, и пялилась в стену, размышляю о превратностях судьбы.
Две недели назад мы даже не были знакомы с ними; пять дней назад практически ненавидели друг друга, а сегодня он обрабатывал мне раны, дуя в те моменты, когда я шипела от боли.
Это сбивало с толку – не только меня, но и его тоже. Так недолго и до того, чтобы оказаться в одной кровати. Едва подумав об этом, я почувствовала, как по телу пробежали мурашки, а муж тут же насторожился:
– Задел?
– Все в порядке, – дрогнувшим голосом ответила я, отходя вперед, – нужно торопиться.
Директор базы, суетливо прохаживавшийся вдоль коридора, бросился ко мне навстречу. От переживаний и жары лысая голова покраснела и покрылась бисеринками пота. Я понимала причину его волнений: в гости к Когану собрались далеко не последние люди, и раз уж он не смог обеспечить должного сервиса, вряд ли сюда захотят вернуться во второй раз, если вовсе не прикроют.
– Как Вы себя чувствуете? – спросил мужчина встревоженно.
– Вашими молитвами, – отмахнулась я, – где аптечка?
Медсестры сегодня, как назло, не было на месте, поэтому, после того, как директор передал мне ее лично в руки, я начала перебирать ампулы в поисках нужной.
– Если Вы не против, – обратилась я к мельтешащему за спиной лысому типу, – я бы предпочла делать укол без присутствия малознакомых мужчин. Мой муж очень ревнивый.
Тимур промолчал, потерев подбородок, и директор спешно покинул свой офис.
– Помочь?
– Хочешь увидеть мою голую задницу?
– Горю желанием, – хмыкнул он, а я закатила глаза, зубами снимая колпачок со шприца.
– Как-нибудь обойдусь.
Извернувшись, я ввела обезболивающее, замирая на мгновение, пока шприц не опустел.
– Этому Вас тоже мама-химик научила?
– Нет, бабушка с высоким давлением.
– Ну-ну, – ни на секунду не поверив мне, заявил он, а я пожала плечами.
Мы вышли на улицу, в душную жару надвигающейся вечера. Я тут же почувствовала, как темнеет перед глазами, и сильнее вцепилась в руку Байсарова.
– Не надо так быстро.
Мы медленно отправились в сторону автомобиля, сопровождаемые директором базы. Я шла, концентрируясь на том, чтобы не завалиться в обморок, чувствуя себя в высшей степени хреново. Так, Тина, не будь тряпкой, соберись.
Возле ворот стоял Коган, провожая последних гостей, спешно покидавших неудавшуюся вечеринку. Мы дошли до него, останавливаясь, чтобы попрощаться, но не успели: рядом возник сторож. охранявший до этого въезд на территорию, и по его бледному лицу я поняла, что на сегодня плохие новости еще не закончились.
– Вячеслав Сергеич, – позвал он директора, переходя на свистящий громкий шепот, который мы прекрасно слышали, – нету девки той… сбежала рыжая.
Глава 15
Не скажу, что новость вызвала у меня удивление: одно слово, что охрана, а по факту, старички на пенсии. Я покачала головой, решая, что теперь нам тут точно нечего ловить.
Переглянувшись с Тимуром, мы молча направились в сторону автомобиля. Байсаров без слов забрал из моих рук ключи, я не стала спорить. В таком состоянии вести машину – не лучшая затея, а у меня будет время поразмышлять.
Мы отъехали со стоянки под внимательным взглядом Когана, но я предпочла отвернуться, устав и от него, и от истории в целом.
Итак, что у нас есть: таинственная девушка, решившая вдруг напасть на художника. Конечно, Матвей убеждал меня, что не в курсе, кто она и какого лешего ей взбрела в голову подобная идея, но в сложившихся обстоятельствах я не верила никому.
Только один факт не требовал доказательств: в Когана пытались попасть кислотой, а все остальное вызывало одни вопросы.
Вспомнив о нападении, я поморщилась от боли в спине, удобнее устраиваясь на сидении.
Тимур вел машину уверенно, одной рукой придерживая руль, а второй лениво подпирая голову, размышляя о чем-то. Казалось, что он родился за рулем дорогой тачки, в костюме от «Армани» и модной прической. Как бы Байсаров не выглядел, даже одетым в трико с вытянутыми коленками, в нем проглядывала настоящая стать человека, не привыкшего считать деньги.
– Наверное, в прошлой жизни за тебя это делал водитель, – не удержавшись, прокомментировала я.
– Не понимаю, о чем Вы, – буркнул он, но мне показалось, что я угадала.
Мимо нас пронеслось два полицейских автомобиля, чуть подпрыгивая при выезде на проселочную дорогу, а я почувствовала облегчение. Не то, чтобы у меня были с ними личные счеты, но встречи радости не приносили.
Как же рыжая смогла слинять? Наверняка, тут не обошлось без Макса. Он вполне мог утащить ее с собой, – или потому что сам же и нанял, или чтобы допросить без свидетелей до приезда ментов. И если за ней стоят серьезные люди, которые не имеют отношения к нашей команде, я девке не завидую вообще.
Хотя, есть еще небольшая доля вероятности, что она действовала по собственной инициативе – может, ей картины Когана не нравились.
Я закрыла глаза, прокручивая воспоминания последних часов, но так и не остановилось на чем-то одном.
Обратная дорога заняла куда меньше времени. Когда мы въехали в город, я задремала под действием лекарств, а Тимур на медленной скорости кружил по переулкам, сжигая бензин и не решаясь отправиться в нужный дом. Я наблюдала за его томлением из-под прикрытых ресниц и пыталась отгадать, что же связывало его с нашим новым местом жительства.
Наконец, собравшись с духом, Байсаров заехал на нужную улицу и остановился возле шлагбаума, посигналив.
– Вот мы и дома.
И было нечто в его словах, что заставило меня почувствовать грусть человека, вернувшегося в родные места, как свою. Я хорошо его понимала: в родные края путь мне давно был заказан.
Я открыла глаза, потягиваясь, и тут же пожалела о своем поступке, отдавшимся вспышкой боли в обожженном месте. Непроизвольно простонав, я выругалась, а Тимур спросил:
– Может, все-таки в больницу?
– Не зуди, Бога ради, – отмахнулась я и вылезла без чужой помощи из автомобиля, придерживаясь за дверцу.
Дом, в котором нам предстояло жить, поражал воображение. Четыре этажа, два подъезда, зеленая облагороженная территория, дорогие тачки на подземной парковке. Видно было, что средств сюда вбухали немало, и еще больше слупили с тех, кто купил себе здесь квартирку.
