Текст книги "Любить кого-то?"
Автор книги: Грейс Слик
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
38. Пропускать везде!
В 1976 году я вернулась в Чикаго, город, в котором родилась, – как выяснилось, чтобы принять предложение, от которого невозможно отказаться. В один из вечеров нашего гастрольного тура, когда мы со Скипом наслаждались друг другом в постели, он вдруг предложил мне выйти за него замуж. Мой брак с Джерри Сликом сложился сам собой, а с Полом мы отношений не оформляли, поэтому такое предложение было для меня в новинку. Мне было очень приятно. Но Скип был так молод, плюс мы оба себя не очень хорошо контролировали (по понятным причинам), поэтому я сказала: "Послушай, я тоже тебя люблю, но уже поздно, мы выпили... Может быть, это просто минутный порыв – давай, ты с утра спросишь меня снова (если захочешь). А если не спросишь, я пойму, что ты просто погорячился".
Скип должен был рано вставать; когда я проснулась, он уже ушел, но на подушке я нашла записку: "Ты выйдешь за меня замуж?" Похоже, этот парень не шутил.
ДА, я хотела жить с ним. И, что важно, я знала, что Чайне он нравится. Скип был молодым и энергичным, так что он мог предложить ей больше, чем просто "Ты поиграй, а я посмотрю..." (как обычно делают отцы). Так что он пришелся по вкусу и маме, и дочке.
Группа всегда заканчивала турне на Гавайях, чтобы можно было отдохнуть и расслабиться. Как-то на Оаху Пэт Дуган, Чайна и я сидели в номере Пэт, расположенном на девятом этаже. Вдруг она взглянула в окно и взвизгнула, увидев лицо Скипа, взобравшегося по наружной стене здания. Перекинув ногу через перила балкона, он улыбнулся и сказал: "Добрый день, дамы!" Чайна захлопала в ладоши, я буркнула: "Ну, здравствуй, Робин Гуд хренов!", – а Пэт набросилась на Скипа, заорав: "Ты, сволочь, меня до инфаркта доведешь!"
В тот вечер вся команда ужинала в фантастическом ресторане "Мишель". Высокие окна огромного зала выходили на пляж, ребенок мог вылезти поиграть в песке. Скип и Чайна воспользовались ситуацией. Они приплясывали у самой кромки воды, а розово-красный закат и темно-синие волны оттеняли их силуэты – именно эту картину я вспоминаю время от времени, когда пытаюсь осознать место, которое оба занимают в моей жизни.
Скип родился в Филадельфии, а будучи светорежиссером, он буквально освещал меня, поэтому мне до сих пор доставляет массу удовольствия старая песенка Элтона Джона:
Shine a light,
Shine a light,
Philadelhia freedom,
I love you.
(Освети меня,
Освети меня,
Свобода из Филадельфии,
Я люблю тебя.)
От чистильщика туалетов в Филадельфии до исполнительного директора "The Who" за три года! Скип был одним из тех счастливчиков (вроде меня), которые, увидев и захотев какую-то вещь, легко ее получают, как будто им выдали документ с надписью "Пропускать везде!"
Наркотики, "группи", лимузины, пятизвездочные отели – у нас было все, о чем мечтаешь, протирая стойки в дешевых забегаловках. Кое-кто, конечно, скажет, что счастья за деньги не купишь, но, как сказал Дэвид Ли Рот[54]54
Вокалист группы "Van Halen," известный разгульным образом жизни.
[Закрыть]: "Зато можно купить огромнейшую, мать ее, яхту, чтобы попытаться доплыть до него".
Иногда, бесспорно, я грустила о чем-то, но я скорее соглашусь потерять все деньги, чем испытать настоящую скорбь. Деньги – ерунда, хорошее настроение – вот главное в жизни. Хотя, может быть, все зависит от конкретного человека: я знаю людей, которые вообще не улыбаются. А я, наоборот, помню, что даже в дерьмовейшей дыре с крысами в подвале, в которой мы жили с Джерри, мне было очень хорошо. Думаю, я похожа на неунывающих героев диснеевских мультиков – что бы ни происходило, моя жизнь все равно напоминала разноцветную сказку с оглушительным звуком и бесконечными титрами.
Мы поженились в ноябре 1976 года, по японскому обычаю, в открытой беседке гостиницы "Ла Хайна" на Мауи. Я чуть не опоздала – мы с матерью украшали орхидеями мое свадебное платье. Боясь, что мы не успеем закончить, я нюхнула кокаину "для нервов", а потом "запила" его ликером, "чтобы хорошо пахнуть". В общем, все пошло наперекосяк, поэтому я решила – в следующий раз никаких наркотиков, никакого алкоголя, даже есть не буду.
Замечательные мысли для новобрачной, не правда ли?
Мы со Скипом стояли, обнявшись, в лучах удивительного гавайского заката, рядом стояла Чайна с венком на голове. Нашими свидетелями были Синтия Боуман и брат Скипа, Билли, а погулять на свадьбе пришла все участники группы со своими семьями. Все были так счастливы за нас, что вскоре уже поливали друг друга шампанским и нюхали сахар, принимая его за кокаин. Пол отсутствовал по делам группы, но Марти тоже не было. Почему? Кто знает... Он так и остался для меня загадкой. Присутствовали все, включая жен, подруг и детей, но Марти, наверное, витал в тот день в своих собственных облаках.
39. Уволена по собственному желанию
Иногда, проезжая по Береговому шоссе в Малибу, я вижу, как океанские волны накатываются на берег, залитый солнечными лучами, и мне становится так хорошо, что слезы сами текут из глаз. Сейчас ощущение совершенства окружающей природы приходит часто – без влияния наркотиков, без каких-либо причин, просто внезапная реакция на открывающуюся красоту. Но в конце семидесятых я видела все в черном свете.
В 1978 году "Jefferson Starship" предстоял тур по Европе. Давайте возьмем с собой жен! Родителей! Детей! Ура!
Р-р-р. Адское наслаждение.
К этому времени все в группе уже могли играть, совсем не репетируя, концерты шли "на автомате", но в отношениях между людьми все было не так просто. Это была комедия ошибок и недоразумений, вскоре мне уже стало неуютно. Мне не нравилось это "большое семейное путешествие", мне надоел дух непрекращающейся рок-н-ролльной вечеринки.
Представьте: полсотни людей усаживаются в поезд. Чей-то ребенок тут же начинает драться с другим ребенком, родители, естественно, встают на сторону своего сына. Чья-то подружка включила фен, и все ждут, пока она закончит и можно будет поспать спокойно. Поскольку мы вязли с собой Чайну, с нами была также Пэт Дуган, ведь и я, и Пол, и Скип работали. Интересно, сколько страховых компаний, банков, издательских домов и тому подобной фигни было задействовано, чтобы этот цирк тронулся с места? Я предпочитаю заниматься чем-нибудь одним, поэтому мне было трудно разрываться между бывшим любовником, нынешним мужем, дочерью и окружающей местностью, не говоря уже о собственно путешествии и концертах. У меня от всего этого болела голова.
В 1957 году, когда я была в Европе с родителями, я всю дорогу мучилась рвотой и поносом (вот что значит пить сырую воду). Когда табор "Starship" прибыл в немецкий город Лорелей, я все это вспомнила. Приходилось бегать в туалет с интервалом от трех до пяти минут – представляете, после каждой песни пулей бежать со сцены к унитазу!
Когда я сказал ребятам, что врач запретил мне выходить на сцену в этот вечер, Пол решил, что без меня группа играть не будет.
– Почему? – с удивлением спросила я, пробегая в туалет.
– А как ты думаешь, "The Rolling Stones" будут играть без Мика Джаггера?
– Конечно, нет. Но у них один вокалист, а у нас двое. Марти справится...
В общем-то, все хиты и так пел Марти. Но Пол был непреклонен. Пока мы спорили, играть или нет, в зале пронесся слух, что мы собираемся отменить концерт. Время поджимало. Когда Пол уже почти согласился выйти на сцену, американские солдаты с близлежащей военной базы, расстроенные тем, что "петь не будут", решили все за нас – и полностью разнесли аппаратуру. Теперь концерт пришлось отменить. Но нам удалось починить большую часть оборудования, ребята собрались, и к следующему концерту мы были уже в боевой готовности.
Франкфурт...
В аэропорту я зашла в один из маленьких магазинчиков для доверчивых туристов и купила изящную юбку в складочку и жилетку с белыми рукавами-"фонариками" – костюм "истинной арийки", подчеркивающий мое нелестное мнение о роли немцев во Второй Мировой войне. Я хотела надеть этот костюм на концерт, но потом решила, что роль милашки – не для Германии. В ход пошли черная рубашка, черные брюки и черные сапоги. Опустошив содержимое минибара (для храбрости), я решила принять образ "врага".
Вот и пришло время засунуть пальцы в нос парню в первом ряду. Я понимала, что происходит; в отличие от своего обычного бессознательного состояния, в этот раз я сама создала себе неприятности. Алкоголь обострил мой слух, и пара заложенных ноздрей в первом ряду мешала мне петь. К ним почему-то оказался приделан какой-то немец, он был очень удивлен, когда я подошла к нему с явным намерением поковыряться у него в носу. Не то, чтобы он был сильно против – а, может быть, просто остолбенел, – но он не издал ни звука.
Закончив, я поняла, что проблема не в нем. Мне не нравились эти нацистские выродки, не нравился "перестроенный" "Airplane" и не нравилось самой принимать в этом участие. Мне хотелось, чтобы немцы с отвращением смотрели на себя в зеркало. Мне хотелось, чтобы группа увидела, какое я бесконтрольное чудовище. Когда на следующий день я "уволилась", никто не сделал попытки меня удержать.
Настоящий американский панк.
По правде говоря, я устала от всех (кроме Чайны и Скипа). Поскольку Скип был на моей стороне в споре с Полом, могу ли я петь и блевать одновременно, он тоже был готов уйти. Мы оба улетели домой на следующий же день, и турне продолжалось без нас. На оставшихся концертах Марти пел один.
40. В состоянии опьянения
"Как я могу тебя потерять, если ты от меня не уйдешь?" – название песни Дэна Хикса.
После этого злополучного тура Марти снова покинул группу. Грейс тоже была вне досягаемости, и "Starship" начали искать нового вокалиста. Пока перетряхивался состав, я "осела" дома, чтобы начать работу над сольным альбомом "Dreams" и свести с ума все дорожные патрули штата.
Кое-кто, напившись, плачется на свою тяжелую жизнь, ищет виноватых. Мне же необходимо было сесть за руль. Просто счастье, что я никого не угробила: в руках пьяницы автомобиль – страшное оружие. В семидесятых меня трижды останавливали за вождение в состоянии опьянения, но все три раза я даже в машине-то не была!
Как это? Очень просто. Это называлось "вождение в состоянии опьянения", но, в моем случае, правильнее было сказать "разговорчики в состоянии опьянения".
Перед первым арестом мы с Полом выпили по паре бокалов белого вина (в ресторане "Ванесси" в Сан-Франциско такие бокалы!), после чего поехали домой, причем машину вела я. Мы громко спорили, размахивали руками... Когда Пол устал спорить, он попросту выдернул ключи из зажигания и выбросил их в окно, прямо лужайку перед чьим-то особняком, после чего выскочил из машины и зашагал в сторону нашего дома. Я тоже вышла из машины и, встав на четвереньки, попыталась найти ключи. После десяти минут бесплодного ползания в грязи послышались тихие шаги – кто-то подошел и остановился справа от меня. Повернув голову, я увидела очень крупный план черных сапог. "Закон и порядок" – ага, полицейский из Сан-Франциско. Вот он, во всей своей красе: темно-синяя форма, значок, руки в боки, на лице написано: "Так, что здесь происходит?"
Когда он произнес эти слова, я расхохоталась – мне вдруг пришла в голову мысль, что сейчас я отправлюсь прямо в полицейский участок на Брайант-стрит. Я поднялась с колен, и он повторил: "Так что здесь происходит?" Теперь мне стало ясно, что участка не избежать: я продолжала смеяться. Полицейские не любят, когда смеются вместо того, чтобы отвечать; им не нравится, когда их не боятся. Еще им не нравится, когда ползают на четвереньках по газону. Так что я заработала сразу несколько минусов.
Соседку по камере сильно тошнило. Я решила попрактиковаться в карате – вдруг, поняв, что я опасна, мне предоставят одиночную камеру? К сожалению, меня посадили к пьяной девице, певшей "Band on the Run" Пола Маккартни всю ночь напролет. После завтрака (три неопределенной формы куска чего-то серого) адвокат внес залог, я отправилась домой, а мои родители и друзья получили мое имя на первых полосах газет в качестве добавки к своему завтраку.
Второй случай произошел потому, что я не проверила уровень масла в машине. 150 миль в час по скользкой дороге – чревато неприятностями. Я спускалась с холма по дороге в Марин Каунти, когда "Астон Мартин" начал дергаться, а снизу повалил дым и посыпались искры. Я быстро приткнулась к обочине и выпрыгнула к черту из готовой взорваться машины. Подождав, пока хоть кто-нибудь проедет мимо (знаете ли, в 3 часа утра движение не слишком оживленное), я остановила "Фольксваген". Парень спросил: "Может, вызвать дорожный патруль?"
"Конечно," – ответила я.
Минут через пять появились черно-белые. Я уже готова была сыграть роль несчастной женщины, попавшей в беду, но полицейский, под два метра ростом, скрестив руки на пивном животе, сказал: "Так, что здесь происходит?" Его ошибка. Мои проблемы.
"Вот, устроила себе, блин, вечеринку с танцами в три часа утра на этом гребаном шоссе," – с удивлением услышала я собственный голос. – "Собственно, и все".
Мы сразу невзлюбили друг друга: мне не понравился его тон, ему – мой ответ. Мне было предъявлено обвинение в "вождении в состоянии опьянения", и я провела ночь в местной тюрьме имени Фрэнка Ллойда Райта.
Последний случай произошел из-за того, что я решила почитать Омара Хайама. Мне захотелось взять немного хлеба, кувшинчик вина, книжку стихов и отправиться на заброшенную полянку где-нибудь в Милл-Вэлли. Я приехала туда, устроилась поудобнее, поела, почитала и немного выпила. Вдруг, резко контрастируя с окружающей зеленью, из-за поворота вынырнул черно-белый. Некто в форме вылез из машины, остановился и посмотрел на меня. Мне и без него было неплохо, но все-таки он захотел узнать, что я здесь делаю, и произнес роковую фразу.
– Ну, и что тут происходит? – спросил он.
– А тебе какое дело?
Ответ неправильный. Мне надо было присесть в реверансе и прошептать: "Я просто решила перекусить на лоне природы...", но форма, вино и эта дурацкая фраза превратили меня в волчицу-оборотня.
Офицер Крупке сообщил:
– Вы арестованы за пьянство в общественном месте!
– Общественное место? Сосны, сурки и ты – это ОБЩЕСТВО?
А вот и моя любимая комнатка в тюрьме Марин Каунти, где я так люблю проводить вечера... Скип с адвокатом вызволили меня к утру.
Вы можете сказать, что я слишком пренебрежительно относилась к людям. На самом деле, мне их жаль. Адвокаты заплатят залог и будут отстаивать вашу честь в суде – это их работа. Но мне немного стыдно, что моим друзьям приходилось бросать свои дела только потому, что "эта дура опять нахамила полицейскому" или "опять надо доставать Грейс из тюряги". Я знаю, у них есть и другие занятия, кроме как выручать меня. Но что-то во мне противится спокойной жизни.
Может, виноваты гены? Или окружение? Или просто черствость? А, может, и все вместе, плюс невоздержанность на язык. Но я не виню Большого Небесного Шеф-повара – похоже, у меня свой собственный суп.
41. Излишества
В конце концов дорожной полиции надоело видеть меня каждый день. Они сообщили, что, если я не буду в течение шести месяцев посещать собрания "Общества Анонимных Алкоголиков", у меня отберут водительские права. Не хотелось терять свободу передвижений, но "Анонимные Алкоголики" представлялись мне этакой моралистской конторой с неизменными проповедями и бесплатной едой.
Я сказала судье:
– Ваша честь, вы не понимаете... Я могу сама заплатить за свой ужин. Может, лучше общественные работы?
– Нет, – сказала она. – Это вы не понимаете. "Анонимные Алкоголики" – не благотворительная организация. Там люди просто помогают друг другу удерживаться от пьянства.
Ох...
Я начала посещать эти собрания, и, что удивительно, мне там понравилось. Никаких пророков в смешных рясах, никакой дискриминации по расовому, культурному или половому признаку, никакой Библии, Талмуда или Корана – и, что самое главное, никаких проповедей, типа: "Ты будешь гореть в аду, если не..." Просто учат, как не остановиться в духовном развитии. Пока я ходила на собрания и не пила (ровно настолько, чтобы законники не суетились, а семья успокоилась), я научилась слушать – в основном, это были истории людей разных социальных слоев. Я также внесла "все пройдет" в список моих девизов. А еще – завела новых друзей.
Но я не могла представить, что больше никогда в жизни не буду "употреблять". Меня впечатлила коллективная сила духа, мне была интересна самокритика этих людей, поэтому я продолжала ходить на собрания, даже когда представители закона потеряли ко мне интерес. Но в отношении наркотиков или алкоголя я сформулировала собственные правила: после выпитой бутылки стоит, конечно, держаться подальше от руля, но быть трезвой все время совершенно не обязательно.
Где-то в это же в время между мной и Скипом пробежала черная кошка. Я предпочитала выпивку, Скип – опиаты; мы как будто прилетели с разных планет... Но я, в отличие от Скипа, любившего уединение, появлялась в пьяном виде на людях – поэтому именно мне нужно было следить за собой. Люди типа моего отца или Скипа, большую часть времени кайфующие тихо, умеют, по крайней мере, не разрушить ненароком весь город.
Было решено, что я отправлюсь в реабилитационный центр Даффи, расположенный в самом центре винодельческих хозяйств Калифорнии.
Смешно.
Посреди ночи кто-то дотащил меня, пьяную, в комнату на верхнем этаже, и проснулась я в раю – везде, насколько хватало взгляда, спелые виноградные грозди... Джину Даффи, хозяину "заведения", нравилось расположение этой "Фермы параноиков", он вообще был человек с юмором. Первое, что я от него услышала, было: "Доброе утро, задница!" Мне понравилось такое начало – ведь он был прав: никто не приезжает к Даффи, пока не окажется в полнейшей заднице.
Я быстро нашла знакомых – кое-кто из них находился здесь уже довольно долго. У одного из "посетителей" так тряслись руки, что ему приходилось делать перевязь из полотенца и класть на нее руку, чтобы донести до рта стакан апельсинового сока, не расплескав его. Кое-кому приходилось весь день сидеть в кресле, обдумывая дальнейшую жизнь – подняться они не могли. Даже те из нас, кому не было сорока, казались старыми развалинами.
Через пару недель на "Ферме параноиков" тем, кто подавал надежду на "прогресс", разрешали прогуляться до ближайшего городка, которым оказалась Калистога. Я воспользовалась этим "глотком свободы" и съездила на дегустацию вин, которыми славится эта местность. По возвращении, казалось, никто не заметил, что я "слегка" нарушила правила. Тогда у Даффи не было анализов на содержание разной дряни в организме, поэтому после обычного трехнедельного курса лечения я вернулась в Сан-Франциско, клятвенно пообещав продолжать посещать "Анонимных Алкоголиков".
Мне нравится быть трезвой и нравится напиваться. Жаль только, что мое поведение так сильно влияет на близких мне людей.
У меня есть несколько поводов (не оправданий, а именно поводов) для таких излишеств в области выпивки, еды и наркотиков:
При росте 168 сантиметров и весе 65 килограммов я считаю, что мне необходимо сбросить килограммов пять и подрасти сантиметров на семь. Я понимаю, что несколько полновата, но позволяю себе раз в неделю оторваться и есть только то, что люблю. Если мне не нравится, что я набираю вес, мне ничего не стоит его сбросить. Если кому-то еще не нравятся лишние пять килограммов моего веса, это их личное дело – с тем же успехом им могут не нравиться и остальные шестьдесят. Почему я на диете все время, за исключением одного дня в неделю? Просто я очень ленивая, и мне не нравится таскать лишний вес. Но иногда... Ах, как вкусно...
Говоря со мной о наркотиках, люди постоянно спрашивают: "Разве тебе не нравится твое естественное состояние?"
Да. Мне нравится мое "естественное состояние". Еще я люблю спагетти – но не три раза в день. Я предпочитаю сочетать то, что приятно вкусовым рецепторам, с тем, что полезно организму. За свою жизнь я принимала наркотики по разным причинам: чтобы "расширить сознание", не спать, "видеть цветные галлюцинации" (так никогда ни одной и не увидела), успокоить нервы, снизить уровень холестерола, утихомирить базарных торговок в голове, стать полнейшей дурой, снять воспаление и так далее.
Список легальных и нелегальных наркотиков, которые я пробовала, растянется, наверное, на километры. Но худшим из них был прописанный врачом препарат под названием "Зомакс". Как оказалось, эти противовоспалительные таблетки замечательно действовали на крыс – с людьми же почему-то не сочетались. Я приняла этот "Зомакс", чтобы облегчить боль в сведенной мышце. Но через полчаса после того, как я проглотила один из этих цилиндриков (выписанных, надо сказать, Скипу), меня уже везли в больницу – с судорогами, рвотой и сыпью по всему телу. Санитарам пришлось пропихивать мне в горло мокрые полотенца – иначе я не могла дышать (гортань ссохлась и не пропускала воздух). Когда я рассказала врачу, что приняла, он спокойно сказал: "Вообще-то его уже сняли с производства – слишком много народу отравилось..."
Какая жалость – а меня даже не зацепило...
