Текст книги "Любить кого-то?"
Автор книги: Грейс Слик
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Часть третья
35. Скала над морем
Ежедневно проводить два часа на разбитых дорогах между Болинас и Сан-Франциско довольно утомительно. Расстояние до города, в сочетании с тем, что в округе был всего один врач, превращало нашу идиллию в доме на побережье в опасную экстравагантную выходку, отнимающую, к тому же, уйму времени. Пол присмотрел нам дом в Сан-Франциско, в районе скалы, нависающей над морем, с отличным видом на залив и мост Золотых ворот. Поэтому мы собрались, взяли няню, Пэт Дуган, ее детей, нашу дочь, собаку, двух кошек – и переехали в место, приглянувшееся Полу.
Это было впечатляющее сооружение, больше походившее на посольство какой-нибудь Дании, чем на дом для нашей семьи. С улицы он казался чистеньким одноэтажным деревянным особнячком в скандинавско-японском стиле (если такой вообще существует), удивительно удачно вписыванным в окружающий ландшафт и закатную панораму моста и Тихого океана. На самом деле это был пятиэтажный дом с двадцатиметровыми колоннами, предназначенными уберечь его от печально известных сан-францисских землетрясений.
Такой дом давал иллюзию защищенности, особенно если добавить к толстым стенам трех-четырех до зубов вооруженных черных охранников, всю ночь сменявших друг друга на посту напротив дома. Окрестные дома были собственностью одного из мусульманских лидеров, которого мы никогда не видели, хотя и жили совсем рядом. Иногда, возвращаясь под утро домой после записи, особенно если была пьяна или под кайфом, я останавливалась поболтать немного с "телохранителями" – это успокаивает нервы. Охранники были отличными ребятами и всегда с удовольствием отвечали на мои вопросы о своей религии и своей "артиллерии". Когда я, наконец, уходила, они, без сомнения, перемывали косточки "этой пьяной шлюхе", но ни разу не дали мне понять, что мое присутствие нежелательно или неприятно.
Гостиная нашего нового дома стала репетиционной базой новой группы, которую решили назвать "Jefferson Starship". Из шестиметровых окон открывался замечательный вид на залив и мост, казалось бы, живи и работай в свое удовольствие – но мне было неуютно. Дом был слишком большим, и в нем постоянно находилось слишком много людей. Чтобы побыть в одиночестве или избежать навязываемой мне (как я считала) роли "приветливой хозяйки особняка", приходилось уходить из дома. На самом деле, конечно, ничего подобного не было. Все были настолько озабочены собственной жизнью, что не замечали, что и как я делаю, мое присутствие вообще не требовалось. И все-таки я чувствовала себя неуютно.
Пол гнездился на первом этаже. Он писал там песни, смотрел телевизор, играл с Чайной – и все это, не сходя с своей любимой кровати Короля Калифорнии. Иногда мы вместе выходили куда-нибудь – поужинать или сходить в какой-нибудь клуб, – но обычно я гуляла одна. Я забиралась в свой джеймсбондовский "Астон Мартин" (купленный в 1967 году) и нарезала круги, пока не находила что-нибудь интересное. Я не могу молча сидеть, уставившись в потолок, как Пол; мне нужно завести машину, проехаться до Японского центра, сходить в кино, посидеть в ресторанах Марин Каунти или найти интересного собеседника.
Как-то вечером мы с Полом и нашим другом Брауном по кличке "Плохие новости" (крутой мужик – несколькими месяцами раньше он самостоятельно добрался до больницы после пулевого ранения в грудь), поехали погулять на Норд-бич. Когда Полу надоело ходить по клубам, он решил вернуться домой и попросил "Плохие новости" присмотреть за мной. Человек, получивший свинцового перца в грудь и продолжавший ходить, бесспорно, хороший телохранитель, но, когда я сказала, что хочу побыть одна, "Плохие новости" подобрал свой пуленепробиваемый живот и свалил.
Мы сидели в каком-то баре, и, когда он ушел, я заметила, что за соседним столиком сидит компания китайского типа людей, разговаривавших на азиатском языке, которого я раньше никогда не слышала. Одетые в дорогие шелковые костюмы с огромными запонками, они чрезвычайно серьезно обсуждали что-то – никакого смеха, много длинных пауз, а затем быстрый диалог. Я наблюдала за ними минут пятнадцать, а потом решила вмешаться и спросила: "А на каком языке вы говорите?"
Они заулыбались, пригласили меня присесть к ним за столик, спросили, кто я и сколько мне лет, а затем продолжили свой разговор, так и не сказав, на каком языке он ведется. Заингригованная, я тем не менее пыталась изображать тихую и скромную восточную женщину и посидела с ними еще минут пятнадцать, ничего не говоря, но всем своим видом выражая удовольствие от пребывания в мужском обществе.
Это так похоже на меня...
Неожиданно они поднялись из-за стола и предложили мне пойти с ними. Поскольку они знали, что я не поняла ни слова из их разговора, то могли не волноваться, приглашая меня. Уверена, я казалась им очередной симпатичной американской пустышкой. Мы прошли пару кварталов, зашли в другой, более уединенный ресторанчик. Хозяин провел нас в пустую комнату, посреди которой стоял круглый стол, буквально заваленный оружием. Мы уселись вокруг стола, за которым уже сидели четверо мужчин, с интересом взглянувших на моих "компаньонов".
Торговля оружием!
Неожиданно я поняла, что наблюдаю за "шопингом" китайской банды. Когда они договорились, один из них посадил меня в машину и отвез в гостиницу. Мы поднялись в номер вместе, но я поняла, что что-то не так. Я удивилась, когда он поклонился и вышел. Ту ночь я провела в отеле, боясь вернуться домой и рассказать Полу, что я видела. Он бы все равно не поверил – чтобы я, да никого из них не трахнула? – поэтому я всем рассказывала, что всю ночь пила со своей подругой Салли.
Если я не помогала странным азиатам покупать оружие, то пропадала в Японском центре. Мне нравилась чистота и тихое самоуважение этого восточного рынка. Обычно я заходила там в кинотеатр; я посмотрела всю серию японских фильмов под названием "Слепой детектив" – там снимался коренастый мужик, который, несмотря на отсутствие зрения, сражался с "плохими парнями" при помощи, например, детской коляски с пулеметом на борту. Притворяясь стариком, гуляющим с внуком, он поджидал группу наемных убийц и расправлялся с ними, поливая свинцовым дождем. Так же, как чуть позже американцы от "Рокки", японцы были без ума от своей саги. Для меня же самым интересным было то, что японская цензура все еще была либеральнее пуританской западной. Например, подружка детектива, абсолютно голая, занималась с ним сексом, сидя в сплетенной из прутьев корзине без дна, подвешенной к потолку. А наш герой, глубоко вонзившись в девицу, периодически раскручивал корзину вместе с ней.
Все фильмы были с английскими субтитрами, но я обычно была единственной белой в зале. После сеанса я шла в небольшой ресторанчик за углом, где заказывала яки удон[48]48
Лапша с мясом.
[Закрыть] и саке[49]49
Рисовая водка.
[Закрыть]. Мне нравилось уважение, которое японцы проявляли к моему уединению, и я могла просиживать там часами, читая или сочиняя песни.
Как-то вечером я проделывала все вышеперечисленное, когда столкнулась на улице с барабанщиком "The Grateful Dead" Микки Хартом. В отличие от меня, вечной дилетантки, у Микки был черный пояс по карате, и я воспользовалась случаем, чтобы выяснить кое-какие подробности об интересовавших меня ударах. Но, как только мы решили попробовать кое-какие из них прямо посреди дороги, откуда ни возьмись появилась группа парней, бросившихся помогать мне. Решив, что Микки применил ко мне одну из разновидностей боевых искусств, они уже готовились показать, что четверо подростков могут сделать с тридцатилетним "стариком" напавшим на невинную "даму". Я улыбнулась и помахала им рукой, чтобы дать понять, что все в порядке. Японский район значительно безопаснее, чем кажется; Микки был одним из тех людей, которых полезно "иметь при себе", он всегда был готов защитить меня (хотя случай так и не подвернулся).
Я купила несколько самурайских мечей, чтобы использовать их на сцене и вне ее. Во время одного из туров я с ног до головы оделась в костюм для айкидо, хотя это никак не было связано с текстами песен – просто мне очень нравились восточные вещи, они создавали совершенно особую атмосферу... Питер Кауконен, бывший тогда нашим соло-гитаристом, пестро разоделся в тот вечер, поэтому публика, наверное, решила, что мы ограбили Дэвида Боуи. Но потом, увидев меня в форме лос-анджелесской полиции, платье герлскаута, индийском кафтане, гитлеровских усиках, банных простынях (а как-то и совсем без одежды – на открытом концерте в Нью-Йорке лил дождь, и я сняла блузку, чтобы она не промокла), они не удивлялись и костюму самурайской принцессы.
36. Jefferson Starship
Пол собирал "новую" группу. Джоуи Ковингтона заменил Джон Барбата, бывший барабанщик "The Turtles". На клавиши пришел Пит Сирз, на бас – Дэвид Фриберг, Грейс взяла бутылку "Грустной монашки"[50]50
Марка калифорнийского вина. Обыгрывается прозвище Грейс – "Хромированная монашка".
[Закрыть], Пол – двенадцатиструнную гитару... Папа Джон Крич добавлял кое-где эффектных импровизаций, а еще – вернулся Марти Бэйлин! Марти был в своем любимом романтическом настроении и даже написал несколько хитов (среди них "Miracles", "Caroline" и "With Your Love"), вернувших нас на первые строчки хит-парадов.
В первом же турне "Jefferson Starship" случилось нечто, серьезно повлиявшее на всю мою дальнейшую жизнь. Когда мы возвращались с одного из концертов, нас остановила удивительно красивая темноволосая женщина. Она спросила, можно ли ей поговорить со мной и Полом. Мы пригласили ее в номер, потрепались полчаса, потом она собралась и ушла. Я знала, что половина нашей "команды" торчит сейчас в холле, поэтому тихонько выглянула за дверь, интересуясь, кому из них достанется такая красотка. Она шла, сопровождаемая летевшими со всех сторон приглашениями, сквозь строй рок-н-ролльщиков, затем вдруг остановилась и скрылась в чьей-то комнате. "Победителем" стал человек, которого я раньше никогда не видела – наш новый светорежиссер, Скип Джонсон.
Когда утром мы собирались в аэропорт, я решила присмотреться к "мастеру соблазнения" получше. Было нетрудно понять, почему именно он взял верх над соперниками: Скип был темноволосым и зеленоглазым, с огромными ресницами. Ростом он был около 185 сантиметров, поэтому мог себе позволить смотреть на всех немного свысока. Когда я увидела его, я снова почувствовала себя на вечеринке у Джуди Левитас, где познакомилась с Аланом Маккенной. Скипу было двадцать два, мне – тридцать четыре. Опять ирландский мальчик-католик поймал меня в сети...
На следующий день, в Фениксе, Аризона, вся группа выбралась на лужайку за отелем и коротала время за обычным рок-н-ролльным трепом и поеданием дрянной пиццы. Там были вся команда, кроме Пола, улетевшего в Лос-Анджелес обсуждать наши дела с людьми из "RCA". Ребята, усевшись возле прыжковой вышки на краю бассейна, обсуждали, как бы подкатиться к девицам, сидевшим напротив, когда Скип встал и, приветливо помахав им рукой, крикнул: "Девчонки, идите сюда! Трахаться будете?"
Другие постояльцы отеля были шокированы, мы покатывались со смеху, но, черт возьми, девушки улыбнулись, подошли к нам и сели рядом с этим нахалом!
Я решила присоединиться к ним.
Через несколько часов мы с Крейгом Чакуико, нашим новым соло-гитаристом, собирались давать интервью, поэтому Скип предложил подбросить нас в город. К тому времени, когда мы втроем вернулись в отель, я решила, что проведу ночь с этим дружелюбным парнем, который вел себя так естественно и плевал на мою славу. Он уже успел поработать с "The Who" и другими серьезными группами, "Starship" был для него просто еще одной строчкой в резюме. Мы настолько не произвели на него впечатления, что однажды он даже посмел сказать мне: "Ты слишком старая, слишком толстая и слишком пьяная. Но я тебя люблю!" Самый замечательный комплимент, который я когда-либо слышала!
Ну, а что дальше? Я жила с Полом, у меня была красавица-дочь, а моя группа снова была на вершине успеха... Но я снова попала в страну любви, где нет никаких обязанностей, ограничений или сожалений. Есть старый афоризм: "Сожалеешь не о том, что сделал, а о том, чего не сделал". Значит, так и надо поступать.
Я так и поступила. Поскольку все видели, что я не смогла удержаться, стало ясно, что дуэт Грейс и Пола переживает не лучшие времена. Поскольку Пол считал Скипа "голубым", мне было нетрудно проводить с ним время без объяснения причин. Почему Пол думал, что Скип – "голубой"? Наверное, потому, что на свой двадцать третий день рождения, который мы отмечали в баре очередного отеля 28 апреля 1975 года, он надел коротенькое красное платьице (позаимствованное у вашей покорной слуги), шерстяные носки, цилиндр, плюс усы и волосатые ноги...
Зная, в какой восторг приходят жители Среднего Запада при виде такой вот "крутой девчонки из большого города", мы пользовались их гостеприимством и праздновали, не обращая особого внимания на прикид нашей "цыпочки". Пол, однако, решил, что ни один гетеросексуал до такого не опустится. Почему? Мой отец, например, проделывал такие номера ежегодно, на вечеринке сан-францискских банкиров: все не только переодевались женщинами – репетировались танцы, ставились целые мюзиклы, где мужчины исполняли партии девушек-хористок. Такие вот "гомосексуальные" переодевания... Но Пол не понял юмора. Как, наверное, и большая часть собравшихся в баре в тот вечер...
В то время рок-н-ролл был оккупирован гетеросексуальными мужчинами. Конечно, падение нравов доводило кое-кого до экспериментов в постели, но различия между полами и нестандартная ориентация не были предметом разговоров. Да и я как-то раз... Мы с моей подругой Салли как-то напились и дурачились, пока не вернулся Пол. Мы прослушали несколько дисков Дэвида Боуи и начали обсуждать его бисексуальность: как приятно, наверное, прийти на вечеринку и иметь в своем распоряжении всех присутствующих, а не только половину... Ну, и решили попробовать "расширить возможности": понравится – отлично, не понравится – не страшно. Мы выпили еще немного шампанского, поцеловались, потрогали друг у друга соски... и рассмеялись.
"Давай серьезно," – говорили мы друг другу, пытаясь представить, как число наших партнеров увеличивается вдвое... Но через пять минут мы снова рассмеялись, и уже не могли остановиться. В конце концов, решили мы, сорока или пятидесяти процентов приглашенных на вечеринку нам вполне хватит. Я никогда не пробовала повторить этот опыт, понимая, что, если ничего не получилось с Салли, которую я очень люблю, то не выйдет и ни с кем другим. То есть с женщиной, как вы понимаете...
На самом деле, я не в восторге от вагин. Поскольку это всего лишь слизистая оболочка, горячая и мокрая, на которой может быть куча бактерий, то прижаться лицом к чьей-нибудь "киске" для меня – вариант ада. Немного легче, если она чистая и аккуратная, но, в любом случае, это не мое. Я не осуждаю лесбиянок и не утверждаю, что все, что с этим связано – грязь и грех. Мне просто нравятся мужчины: можно увидеть, как они возбуждены, все на виду. А у женщин все внутри, и мужчинам трудно понять, насколько сильно наше возбуждение. Приходится либо разжевывать им каждую мелочь, либо просто расслабиться и пытаться получать удовольствие.
Такие вот у Грейс лесбийские замашки... Скип был для меня более реальной фантазией – и более опасной. Когда турне закончилось, и мы вернулись в Сан-Франциско, Пол нанял нового пресс-агента для "Starship", Синтию Боуман. Когда мужчина встречает женщину, которая ему нравится, на его лице явно проступает удовольствие. Я помню, как выглядел Пол, впервые увидев Синтию. Я поняла, что длинноногая блондинистая девица (бывшая модель, кстати) не будет терять времени даром – по крайней мере, именно так я заполучила Скипа. Но Пол тяжеловат на подъем – прошло пять лет, прежде чем у Чайны появился младший сводный брат, Александр. Таким образом, у Пола стало двое внебрачных детей (о которых он знает) – сын от Синтии и дочь от меня.
Мы с Синтией до сих пор подруги, вместе подшучиваем над Полом и детьми на Рождество. Я также перезваниваюсь с Салли Манн, живущей в Техасе, и с Дарлин Ермакофф, живущей в Малибу. Любовь к одному мужчине часто объединяет женщин сильнее, чем что-либо другое. Ревновать бессмысленно. Учитывая, что вы все-таки любите его, у вас много общего, так почему бы не подружиться и не забыть старые обиды?
37. Коньячные близняшки
В 1974 году, за год до встречи со Скипом, я, как и Йорма в "Chelsea", попыталась сказать о том, что чувствую себя в группе связанной по рукам и ногам. В испаноязычной части моей песни "Manhole" с одноименного альбома, настойчиво повторяются слова "escapar" (вырваться) и "libertad" (свобода).
Look up – the roof is gone
Amd the long hand moves right on by the hour
Look up – the roof is gone
La musica de Espana es para mi como la libertad...
Convenir resuena para escapar.
(Взгляни – крышка снята
И руки кукловода удаляются ввысь
Взгляни – крышка снята
Испанская мелодия ведет меня к свободе
И шепчет мне: "Прорвись, прорвись!")
Название "Manhole" ("Люк") было выбрано нарочно, чтобы позлить феминисток[51]51
Название альбома можно разбить на два слова "Man Hole" и перевести как "Мужская задница".
[Закрыть]. А испанский текст был написан для меня. Песня была записана в "Olympic Studios" в Лондоне; мы пригласили симфонический оркестр и волынщиков в килтах – крутизна! Главный волынщик, типичнейший шотландец с густой окладистой бородой, сразу же достал бутылочку виски – он пил его с утра до вечера и не напивался! Было весело; альбом оказался творческим успехом, но провалился коммерчески.
Спустя год я все еще не знала, чем заняться, что дало Полу возможность объединить меня с другими такими же неудачниками в "Jefferson Starship" – как оказалось, машинку для штампования "золотых" дисков. Аномальные наркотические грезы песен "Airplane" как-то незаметно переросли в вялые стенания, типа "мальчик с девочкой дружил" – пост-хипповые годы были богаты на такого рода поп-продукцию. Марти оказался в своей стихии, а я... Я обратила свою страсть на нашего молодого светорежиссера.
Почему-то Джону Барбате приспичило рассказать Полу, что Скип не только гетеросексуал, но "взаимодействует" с вашей покорной слугой не только как с "коллегой". Я думаю, Пол старался не замечать очевидных вещей, но слова Джонни отрезвили его. Он, понятно, спохватился – и уволил Скипа. Пока искали замену (не так-то просто найти светорежиссера, знающего все ваши песни и хорошо умеющего обращаться с сотнями ламп и прожекторов одновременно), я металась по стране за Скипом. Ночь в Детройте (концерт), на следующий день лететь в Чикаго (там Скип ставит кому-то свет), потом быстро в Нью-Йорк (снова концерт) и в Вашингтон (к Скипу)... За три месяца я потратила на перелеты больше, чем за весь предыдущий год!
В одном из гостиничных номеров я как-то присела на край кровати и задумалась: до каких же пор я смогу продержаться в таком ритме, пока не взорвусь?
Когда наше турне закончилось, "Jefferson Starship" вернулись в Сан-Франциско. Скип в это время работал с группой Стивена Стиллза, и мы с моей подругой Салли решили слетать на Аляску, где они выступали. Старушка Салли, как оказалось, интересовалась Стивеном и его клавишником, Джерри Айелло. Полу мы сказали, что собираемся пару дней провести в Кармеле, в мотеле "Кабанья голова", которым владел Клинт Иствуд[52]52
Иствуд некоторое время был даже мэром города Кармель в Калифорнии.
[Закрыть]. Никто из нас не был знаком с Клинтом, так что я не знаю, почему мы решили придумать именно это. Но – сработало! Проблема – или самое веселое, как посмотреть – заключалась в том, что для того, чтобы добраться до Анкориджа, нам пришлось четыре раза пересаживаться с самолета на самолет пяти различных авиакомпаний (вот уж не знаю, как это получается, разбирайтесь сами). Поудобнее усаживаясь в салоне очередного лайнера, мы с Салли первым делом проверяли их запасы выпивки, поэтому еле доползли до отеля.
Когда мы добрались, наконец, до комнаты и позвонили Скипу, наше состояние его ничуть не встревожило. Он ворвался к нам в комнату в пожарном шлеме с мигалкой! Хотя мы с Салли иногда напивались до зеленых чертей, Скип, все-таки, был ветераном. Он же работал с чемпионами!
Когда Скип занял должность исполнительного директора "The Who", вся группа напилась и решила устроить ему "прописку" – они потребовали, чтобы он достал огнетушитель и с помощью его струи вынес из гостиничного номера в коридор диван! Скип принял вызов и даже пошел за огнетушителем, но, едва он разбил стекло ящика, где лежал огнетушитель, сработала сигнализация. Охрана прибыла прежде, чем Скип успел переместить диван...
Приехав на Аляску, мы с Салли были готовы "встряхнуть" тундру, но Скипу нужно было работать. Пока он руководил подготовкой сцены и прочими предконцертными делами, Джоуи Лала (барабанщик Стивена), Салли и я вышли на двадцатиградусный мороз посмотреть, где разворачивалось действие "Зова предков"[53]53
Роман Джека Лондона.
[Закрыть]. Мы шли по заснеженным улицам, и вдруг прямо перед нами приземлился лицом в снег огромный детина. Еще более здоровенный вышибала с посмотрел на него с отвращением и вытер руки, как будто выбросил из бара мешок, полный крыс. Я пробормотала: "А вдруг он тут насмерть замерзнет?" Но Джоуи заметил, что здесь до сих пор царят "суровые законы границы". Кроме того, принятая доза алкоголя спасет его от посинения, по крайней мере, до тех пор, пока он не доберется до следующего бара.
Скип же подтвердил свою способность заниматься тремя проблемами одновременно. Во-первых, ему нужно было заботиться о Коньячных близняшках (Салли и Грейс), во-вторых, у него были концертные дела (тур-менеджер куда-то исчез). Кроме того, в Сиэтле, на обратной дороге, он успел спасти одного из музыкантов от самоубийства, схватив его, уже выпадавшего с балкона, за штаны. Все это, плюс работа светорежиссера – впечатляет!
Мы с Салли вернулись домой под Рождество, как раз успев немного побыть "хорошими мамочками" для Джесси (сына Салли от Спенсера) и Чайны. Джесси был ровесником моей дочери, а мы с Салли были в возрасте Бивиса и Батт-хеда. Мы любили своих детей, но и сами еще не наигрались.
Некоторое время я скрывала нашу со Скипом связь, но в конце концов решила, что это попросту нечестно. Решив, что дальше все будет по-честному, я нашла себе домик в Сосалито, позвонила штатному водителю "Jefferson Starship" Майку Фишеру и попросила подъехать в наш дом на Скале. Потом я поговорила с Полом. Я сказала, что дальше так жить не могу и уезжаю отсюда в течение дня.
Грустно, конечно. Но сожалений не было.
Хотя все это было неприятно Полу, я уверена, что он и сам подумывал о таком развитии событий; ведь виноваты-то всегда оба. Кое-кто из психологов, конечно, с этим не согласен, но я считаю, что оставаться вместе "ради ребенка" не стоит: это создает крайне неприятную атмосферу в доме, детская психика страдает, а семья все-таки разваливается. Я очень рада, что мы с Полом не дрались из-за Чайны, каждый уделял ей столько внимания, сколько мог.
Мы с Салли въехали в новый дом, который она назвала "Дворец сочетаний". Скип жил там, когда не ездил на гастроли. Так продолжалось до тех пор, пока его снова не взяли в команду "Jefferson Starship". Это решение было естественным – ведь он же был лучшим, другого такого профессионала найти так и не удалось. Теперь, уже живя совместно, мы могли спокойно ездить на гастроли с группой и начать решать бытовые проблемы. Во всех гостиницах я по-прежнему селилась отдельно, тщательно охраняя собственную свободу и предпочитая выть на луну и, буквально, ходить по краю в одиночку.
Опасные эксперименты с собственной жизнью вовсе не означают, что человеку плохо или что он ненавидит собственное тело. Может быть, он, самым примитивным способом, пытается стать частью космоса, изменить себя изнутри – или просто повысить уровень адреналина в крови. "Прыжки Тарзана", автогонки, астронавтика, работа до обмороков, прием наркотиков, форсирование Ла-Манша – все это придумано людьми, пытающимися выйти за так называемые "границы". Иногда это приводит к открытиям, навсегда меняющим облик культуры. А иногда так и остается очередной попыткой хвастливого индивидуалиста вписать свое имя в историю.
Кто знает, что получится...
Когда мы были где-то на Среднем Западе, разразилась гроза, страшнее которой я никогда не видела. Небо постоянно освещалось сполохами. Серые, синие, черные и белые облака прорезались вспышками молний. А над всей этой высоковольтной иллюминацией царили мощные раскаты грома.
Мне хотелось стать частью этой величественной картины – моя обычная реакция. Я открыла окно, скинула с себя всю одежду, залезла на подоконник и стала кричать, как обезумевший болельщик на стадионе, наблюдая за битвой титанов. Обнаженным телом я чувствовала дождь и ветер, грохот заставлял трепетать мою грудь, волосы разметались, закрывая лицо, мой крик с трудом прорывался сквозь громовые раскаты... На несколько мгновений я стала частью постановки настоящего хореографа...
Это было фантастично – до тех пор, пока я не услышала сухой голос разума.
Он говорил тем тоном, который обычно используют стражи порядка, разговаривая с беснующейся толпой: "Грейс, это я, твой барабанщик, Джон Барбата... Пожалуйста, вернись в комнату!" Не знаю, может быть, он решил, что я собираюсь спрыгнуть вниз, или уже подумывал, где найти новую вокалистку, но мои действия ему не нравились. Оно и понятно: я не гимнастка, и он сомневался в моей способности удержать равновесие.
Короче, я слезла с подоконника и могу теперь рассказать эту историю. Я не так уж люблю природу, но иногда так трудно удержаться...
