Текст книги "Чемпионы Темных Богов (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

Соавторы: Стивен Уильям Хокинг,Энтони Рейнольдс,Джон Френч,Дэвид Эннендейл,Лори Голдинг,Янина Мартин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 62 страниц)

В зал вошел человек. На нем был белый, словно высушенная кость, табард, доспехи ― насыщено-красные с серебряной окантовкой. С бронзовой маски под полосатым багрово-белым гребнем взирали сверкающие зеленые глаза. На поясе висел меч. За человеком последовали еще две фигуры. Их доспехи также были красно-серебряные. По корпусам болтганов, которые воины прижимали к грудям, вились спиральные узоры из ляпис-лазури и слоновой кости. Они двигались, будто машины, остановившись в шаге от эмиссара и неподвижно застыв на месте. Ариман услышал тихий шепот, похожий на слова, произнесенные вне пределов слышимости.

По коже пробежался холодок. Ариман знал эти доспехи, мастерство, приложенное для их создания, и символизм, который направлял руку творца. Эмиссар был колдуном Тысячи Сынов, а двое последователей были не живыми воинами, а Рубрикой. Не живые, но лишенные дара смерти, они были оболочками с заключенными внутри призраками. Заметив пустые взгляды их шлемов, Ариман ощутил, как мир перед глазами погружается во тьму…

… Зал исчез, и на секунду он увидел ворона, парящего в горящем небе. Его карканье смехом раздавалось у него в ушах. «Я ― судьба, Ариман. Я ― поворот звезд и смерть времен…»

Ариман затаил дыхание, чтобы очистить разум, и перевел взгляд на троицу. Он чувствовал, как эмиссар мысленно скользит по залу, поочередно проверяя каждый разум. Ариман заставил себя подняться на высшие уровни контроля и сосредоточенности, остудив поверхностные мысли до бессмысленного шума статики. Он ощутил, как его коснулся разум эмиссара, и едва не вскрикнул, увидев лицо друга, которого считал давно мертвым.

«Толбек», ― имя вспыхнуло у него в памяти, и, сконцентрировавшись, он узнал неприметные, характерные особенности его позы и телосложения. Адепт Пиридов давно отринутых традиций Просперо, Толбек одним из первых присоединился к кабалу Аримана. Он сыграл свою роль в создании Рубрики, которая уничтожила их легион, и разделил вместе с ним ссылку. С тех пор Ариман его не видел.

«Он жив, ― со всплеском чувств подумал Ариман. ― Я не один».

Он открыл рот, на языке уже крутились слова приветствия.

«Но зачем он здесь? Как он тут оказался?» ― вопросы походили на острые осколки, и слова замерли сами собой. Ариман моргнул, и видение нахлынуло снова…

… стая воронов кружит вокруг него, их карканье становится все громче и громче…

Ариман попытался сохранить неподвижность, пока его разум кричал. Он тяжело дышал. Видение полоснуло мысли, словно бритва. Он не испытывал ничего подобного со времен изгнания. И это был еще не конец. Ариман чувствовал, как в голове растет давление. Услышал обрывки голосов, перед глазами поплыли туманные образы.

– Я пришел с миром, ― голос Толбека был глубоким и гулким, наполненным властностью, но Ариман чувствовал в нем и презрение. Наверное, Гзрель его также почувствовал, либо заметил отсутствие титула и почтительного поклона. Лорд Терзания напрягся, и клинки когтей щелкнули о подлокотники.

– От кого ты пришел? ― спросил Гзрель.

– Я говорю от имени Братства Праха, ― произнес Толбек, и Ариман взглянул на Марота, увидев, как тот что-то торопливо шепчет на ухо Гзрелю.

– Не знаю такого, ― ответил Гзрель. Ариман лихорадочно думал, перебирая вероятности, воспоминания и страхи. Он вспомнил пылающие глаза Кароза, обрывки видения во время захвата «Дитя Титана». Ариман провел целые жизни смертных людей, скрываясь от того, кем был, не ведая, что стало с братьями. Теперь прошлое настигло его, и он чувствовал исходящую от него угрозу, словно занесенный над головой меч.

«Почему не позволить ему обрушиться? Почему не дать судьбе оборваться здесь и сейчас?» ― подумал Ариман.

«Потому что ты не веришь в судьбу, Ариман», ― раздался голос у него в разуме, и Ариман не мог сказать, принадлежал ли он на самом деле ему.

– Если вы поможете нам в поисках, вас ждет большая награда, ― сказал Толбек.

– Чем ты можешь вознаградить меня? ― Гзрель указал на трон и прислужников.

– То, о чем ты даже помыслить не можешь, ― мягко произнес Тоблек, и Ариман заметил, как при этих словах в глазах Гзреля вспыхнула алчность.

– И что же ты ищешь? ― спросил Гзрель, и Ариман отчетливо понял, что уже знает ответ. Это была не уловка пророчества или выхваченная из варпа истина, но он знал, и правда эта походила на холодную руку, стиснувшую его сердца.

– Мы ищем колдуна, ― ответил Толбек.

Ариман невольно привел разум в состояние полной сосредоточенности. Он чувствовал спокойствие, старое предбоевое спокойствие, которого не испытывал за целую жизнь в изгнании. Ариман ощутил, как в мысли стекается варп. Давным-давно, во времена столь отдаленные, что они казались почти сном, Ариман постиг спираль Корвидов. То была дисциплина предсказания будущего, физической точности и ментального контроля. Так же она учила умению обращаться с клинком. Искусство убивать.

Гзрель захохотал и снова указал на прислужников.

– Их у меня достаточно, но они служат мне одному.

Ариман стягивал к себе варп, незаметно сплетая мысли в узоры, которые считал забытыми. Он чувствовал, будто давно запертые двери в разуме вновь отворились. Это походило на первый глоток воздуха после выныривания из морских пучин.

«Нет, ― подумал Ариман. ― Нет, я не стану». Но он не остановился. Ощущения, от которых Ариман оградился, вернулись, отринутые силы и способности снова напомнили о себе. Он почувствовал, как на восприятие накладывается варп.

«Остановись, пока не стало слишком поздно», ― предупредил его собственный голос.

– Мы разыскиваем колдуна по имени Ариман, ― сказал Толбек. Разум Аримана инстинктивно отреагировал на имя. Его ощущения ожили, заметив подергивание пальцев Толбека на навершии меча, услышав приглушенный рев варпа вокруг него, будто рокот океанических волн.

– Зачем он вам? ― спросил Гзрель, его лицо расколола опасная улыбка. Взгляд Аримана уперся в Толбека, и он заметил, как его психический образ накрыла эфирная аура. Сила, громадная сила, сдерживалась, словно волна за дамбой. Толбек минуту молчал; Ариман заметил, как замерцала его аура.

– Чтобы свести счеты за предательство, ― ответил он. Гзрель медленно кивнул, Марот снова зашептал ему на ухо. Ариман чувствовал разумы остальных собравшихся в зале: Гзреля ― распухший от алчности, Марота ― путаница из страха и гордыни, двух других колдунов Терзания ― грязные комья сгущенных эмоций и угасающей силы. Он запомнил каждый из них.

– Что ты можешь о нем рассказать? ― это был Марот, его хриплый голос гулко прозвенел в стылом воздухе. Толбек уставился на прорицателя изумрудным взором.

– Вижу, у вас нет искомого, ― Толбек повернулся и сделал шаг к двери.

– Мне служит много колдунов, ― бросил Гзрель, и Ариман услышал в голосе лорда желание и уязвленную гордость. ― Может, ты захочешь услышать о награде, которая ждет тебя на моей службе?

– Не будь глупцом, ― ответил Толбек, оглянувшись через плечо. ― Я странствовал меж звезд в пустоте. Я разговаривал с теми, кто одной мыслью сотрет тебя в порошок. У тебя нет того, кого я ищу, поэтому я ухожу.

«Ложь», ― подумал Ариман. Он чувствовал, как разум Толбека прочесывает корабль, пробуя разумы, выискивая. Ариман постарался превратить свой разум в зеркало, сделать мысли пустыми.

… проблеск черных крыльев, и красное солнце, катящееся по беззвездному небу…

Гзрель поднялся с трона. Стража у дверей активировала цепные клинки. Ариман ощутил волну в варпе, вокруг Марота взвился ветер, когда прорицатель утробным голосом зашептал фразы. Секундой позже Ксиатсис и Коттадарон также оказались в собственных спиралях невидимой силы.

Толбек оставался неподвижным и безмолвным, но для Аримана он стал громадой из алмаза и ревущего пламени. Палуба вокруг Толбека накалилась добела. Свечи расплавились в озерца блеклого жира. Ариман почувствовал, как в груди колотятся сердца. На мысли все сильнее давило видение. Перед глазами промелькнул образ красного солнца и черных крыльев. Он отогнал его. Казалось, голова вот-вот взорвется.

– Не позволяй гордыне завести тебя на путь, с которого не сможешь свернуть, ― предостерег Толбек, его голос превратился в рев пламенного ада. ― Пусть твои колдуны, если смогут, взглянут на тропы будущего. Они скажут, чем закончится эта встреча, ― Марот резко оборвал напев ― он дрожал, на его лице проступил пот. Прорицатель был напуган, Ариман отчетливо видел это. Гзрель остался на ногах, его пальцы сжались, но он промолчал. Огненная буря вокруг Толбека рассеялась. Пол покрылся трещинами, когда камень начал остывать.

Ариман не сводил глаз с Толбека. Разум все еще оставался в полной боевой готовности. Перед ним вспыхнул образ Толбека, который стоял на равнине красной планеты. Ариман вспомнил, как тот повернулся к нему, когда под встающим солнцем улеглась пыль. В тот миг воспоминания в глазах Толбека застыл страх.

Толбек замер, а затем медленно повернулся к Ариману. Лицо Аримана скрывал черный шлем с похожим на клюв носом, но он почувствовал взгляд Толбека так, словно тот был нацеленным на него дулом оружия.

– Ты, ― произнес Толбек.

«Он знает», ― подумал Ариман, почувствовав в Толбеке вспышку ненависти и подозрения, которую, впрочем, тот быстро подавил.

– Как тебя зовут, вороний шлем? ― вопрос повис в воздухе. Гзрель обернулся к Ариману, слова были уже готовы слететь у него с уст. Марот не сводил глаз с Толбека, его рука потянулась к оружию. Цепи под потолком натянулись и залязгали. Внезапно варп странным образом успокоился.

+ Брат, + отправил Ариман.

+ Это правда ты, + ответил Толбек, и Ариман почувствовал в послании нотку удивления.

+ Зачем ты пришел? +

Разум Толбека затвердел, его мысли скрылись за возведенной стеной.

+ Ты должен пойти со мной. +

+ Зачем? +

Толбек не ответил. Сквозь твердыню разума Толбека Ариман заметил проблеск правды. Там была и злость, и скорбь, и горечь. Эмоции полыхнули, словно многоцветные огоньки, и в них ощущался привкус пепла.

+ Я не пойду с тобой, + отправил он. + Я не тот, кем был, и никогда не позволю себе снова им стать. +

+ Это не тебе решать. +

– Прости, брат, ― произнес Ариман.

Из руки Толбека вырвалось пламя. Ариман замер от шока, омывшего его ледяной водой. Долю секунды он не мог поверить, что Тоблек действительно напал на него.

«Он мой брат, ― думал Ариман, чувствуя, как вокруг него туго свивается варп, ожидая лишь его команды, дабы обрести форму. Он будто опять начал ощущать позабытую конечность. ― Обратного пути не будет, ― пришла к нему мысль, и на границе сознания стали разворачиваться причинно-следственные тропы: старые, давно забытые прорицания Корвидов возвращались, словно насекомые на манящий свет.

Ариман оставался неподвижным, когда огонь добрался до него.

Он поднял руку.

Толбек рванулся к нему, сжимая клинок с ослепительно ярким лезвием.

Пламя угодило в руку Ариману и взорвалось.

Его разум превратился в застывшее острие посреди шторма. Ксиатсис рядом с ним поднял руку, направляя в нее энергию. Ариман почувствовал угрозу и мгновенно придал мыслям форму. Ксиатсиса оторвало от пола и разорвало на части. Во все стороны посыпались фрагменты брони и куски плоти. Один из посвященных Терзания возле Гзреля шагнул к Ариману, зубья его цепного меча взревели. Силой мысли Ариман окутал чемпиона кровавым облаком костяных осколков. Один кусок попал в глазную линзу, и чемпион упал, продолжая стискивать мертвой хваткой цепной меч.

Толбек сделал два шага к Ариману, из его руки рвалось пламя. Ариман разумом потянулся сквозь варп, схватил пламя и с усилием воли рванул на себя. Казалось, он вгрызается в мягкое мясо. Толбек закричал от удивления и боли. Пламя охватило Аримана, вращаясь, будто циклон, все ускоряясь и ускоряясь, с ревом пожирая воздух в зале.

Ариману хотелось рассмеяться. Он так долго отрицал свою силу, боялся дверей, которые она откроет, и уготованного ему будущего, но теперь судьба настигла его и страх исчез. Ощущение боя и могущества накатывало на него волнами эйфории. Он чувствовал, как эфир отвечает на веления его разума, формируясь по прихоти эмоций и мыслей. Ариман видел следующие несколько секунд в мельчайших деталях: выдох, срывающийся с губ Марота, вздымающийся меч Толбека, яркая кровь стражей на полу. И сквозь все эти образы скользили его собственные действия, словно бритва, рассекающая плоть. Как он мог вообще отказаться от такого? Годы страха и сомнений съежились до крошечной точки в разуме, когда Ариман воспарил над ними на божественных крыльях. Наконец так долго усиливающееся в голове давление взорвалось, и на мгновение зал исчез…

… и ворон рассмеялся, и земля ушла вниз по спирали, когда он вознесся к красному солнцу…

Ариман резко вернулся в настоящее. Толбек перешел в атаку, меч поднимался пылающим полумесяцем. Стражи Терзания у дверей двинулись вперед. Марот выдохнул, дрожа на месте, и Ариман ощутил, как от него густыми облаками исходит страх. Ариман придал мыслям новую форму, и Толбека объяла огненная буря. Он запылал, одежда начала обугливаться, доспехи засветились от жара. Толбек произнес слово, и его тело впитало в себя пламя, словно песок воду.

Несмотря на огромный вес, Гзрель оказался стремительным. Его когти потянулись к Ариману, молнии окутывали их кончики. Ариман бросил на Гзреля единственный взгляд, и когти выбили искры о невидимую стену.

Посвященный Терзания справа от Гзреля также пришел в движение, мысли воина походили на бурлящие пузыри инстинктов и ярости. Частичка разума Аримана обхватила мысли чемпиона и сжала их. Воин забился в судорогах.

… «Выше, выше», ― звал ворон, и он чувствовал на теле тепло красного солнца, пока земля исчезала далеко внизу…

Страж у дверей выстрелил. Болтерный снаряд задел плечо Толбека и взорвался. Он даже не замедлился. Ариман ощутил, как Толбек отдал телепатический приказ, и увидел, как в глазах воинов Рубрики замерцал свет. Они развернулись к двери и открыли огонь. Пылающие болтерные снаряды прошили воздух и попал в стража Терзания. Пол оросился кровью. Страж закричал, из расколотой души на тело перекинулось синее пламя. Рубрика выстрелила снова, и огонь охватил голову второго стража. В пламени чувствовался ненасытный голод, пока оно обращало обоих воинов в серый пепел.

Когти Гзреля заскрежетали о кинетический щит Аримана, каждый удар грозил нарушить концентрацию колдуна. Он повернулся и взглянул на Гзреля, мимоходом заметив, как под его доспехами и плотью пульсирует кровь. В темной жидкости вращались искаженные варпом молекулы. Ариман одной лишь мыслью разорвал связывающие их узы. Гзреля начало трясти, а затем он взвыл и замолотил когтями по воздуху, рассыпая вокруг синие искры. Его лицо раздулось, изо рта хлынула горячая черная кровь. Вентиляционные трубы в доспехах стали плеваться и извергать отвратительную жидкость. С его лица отслаивалась плоть, но череп продолжал кричать, даже когда лорд Терзания упал.

Коттадарон наконец отреагировал. Искаженный колдун метнул раздвоенную черную молнию, которая прорезала кинетический щит Аримана во вспышке не-света. Тело пронзила боль, пробежав по нервным окончаниям и коже. На миг он чуть не утратил концентрацию. Ариман недооценил Коттадарона, но не совершит подобной ошибки дважды. Прямо за Коттадароном последний посвященный Терзания в судорогах бился на полу. Ариман еще удерживал его разум, и силой воли заставил воина подняться. Он задрожал от усилия, и с его губ сорвался крик. Чемпион, покачиваясь, встал на ноги и одним ударом снес Коттадарону голову с плеч. Ариман выдернул свой разум из головы чемпиона, и лишь затем безжизненное тело воина рухнуло обратно на палубу.

Толбек подступил еще на шаг, но Ариман видел только красный цвет, красный цвет смерти, красный цвет разбухшего солнца…

… солнце заполонило собою небо. Земля стала воспоминанием, забытым под ногами. Ворон превратился в темный силуэт на фоне солнца. «Смотри», ― сказал ворон…

Толбек был уже в паре метров от Аримана, с каждым шагом расплескивая кровь по полу. Меч у него в руке посинел от жара. На опаленных доспехах потрескивали разряды молний.

Ариман смутно осознавал, что Марот прячется за троном. Он ощутил мысли прорицателя, в хватке его разума те походили на треснувшую сферу. Ариман потянулся и услышал вопль Марота.

Аримана охватила боль, неожиданная и острая. Казалось, словно дверь, давно запертая в душе, пыталась сломать замок. В разум вонзились образы перьев ворона и умирающих солнц, стараясь затянуть его обратно. Он отогнал их. Подняв руки ладонями кверху, Ариман стал ждать Толбека…

… поверхность красного солнца пошла трещинами, и он понял, что пламя было на самом деле морем лиц, и каждое из них кричало…

Меч сверкнул, опускаясь на голову Аримана.

Телекинетический удар был отчаянным и грубым, но действенным. Меч Толбека дернулся в сторону, и концентрация колдуна нарушилась. Ариман шагнул вперед, ладони сомкнулись на мече Толбека, когда воин пошатнулся. Толбек рванулся к нему, но Ариман заметил движение и силой разума повалил брата на пол. Затем он наступил на грудь Толбека и ощутил, как под ботинком что-то треснуло. Он сжимал меч Толбека, его исписанное символами лезвие еще пылало ярким пламенем. Толбек попытался встать. Ариман ударил разумом, жестокой силой разрушив обереги и ментальные щиты.

+ Кто тебя послал, брат? Как вы нашли меня? + разум Толбека выскользнул из его хватки. Ариман ощутил, как в мыслях Толбека что-то формируется, пока он впивался в них глубже, пытаясь отыскать правду. Колдун пробивал ментальные стены и разрубал структуры снов. Он был зол, а злость придавала ужасную силу. Толбек отступил, растворившись во тьме своего подсознания и унеся с собой правду. В застывшей реальности тронного зала погоня заняла менее двух ударов сердца.

+ Вернись к праху, брат, + позвал голос Толбека, и Ариман вдруг стал тонуть в море пепла. Разум Толбека сгорал и рвал себя на части, ускользая от телепатического вторжения Аримана. Смех Толбека перерос в рев бушующего ада.

Ариман едва успел выбраться из чужого разума. Доспехи Толбека раскололись, по их поверхности пролегли пылающие трещины. Затем броня полыхнула ослепительным светом и превратилась в расплавленный шлак и черную пыль. Аримана зазнобило, рот наполнился желчью и кровью. Он чувствовал, как сквозь него льется сила, вытекая через разум, а на мысли непреодолимо давит образ ворона и красного солнца. Барьеры в его голове и душе разрушились. Разум, столь долго не слышавший зова будущего, наполнился картинами невозможного. Его затянуло в видение, и он вознесся на крыльях ворона к небу цвета крови.

― Смотри, смотри, ты должен увидеть, ― позвал ворон, летя к красному солнцу, и Ариман следовал за ним, невзирая на то, что от крыльев пошел дым. Ариман увидел. ― Это ложь, я не должен слушать».

Он увидел воина под белым небом, облаченного в синий цвет и бронированного золотом с сапфирами. Воин потянулся и снял шлем. У Аримана перехватило дух. Глаза, взиравшие на Аримана, были синими, и они принадлежали ему самому. Образ улыбнулся его ртом.

+ Ты видишь, + произнес воин, и голос его принадлежал ворону.

– Я знаю тебя, демон, ― прорычал Ариман.

+ Демон, + рассмеялся воин, но Ариман услышал хохот лишь в своей голове. + Когда-то ты бы сказал, что подобное слово ― признак невежества. +

– Я помню, ― ответил он. ― Но тебе не обмануть меня.

+ Ты так уверен? + спросил воин, его смешок стал зовом ворона. + Ты называешь меня демоном, но что тебе известно о них? + образ перед Ариманом изменился, черты его лица расплавились, кристаллически-синие доспехи раскололись и начали создаваться заново, пока плоть приобретала новую форму. Из плеч существа вырвались крылья, перья на которых трепетали разными цветами. Тело его удлинилось, спина сгорбилась, конечности сломались. Из пальцев выросли тонкие когти, и по огромной фигуре потекли фрагменты сапфировых доспехов. Голова, взиравшая на Аримана, стала лишенной рта массой глаз.

+ Ты видишь, + сказало существо. + Ты помнишь этот путь, хотя избежал его. +

– Нет. Никогда, ― дрожащим шепотом сказал Ариман. ― Это ложь.

Существо рассмеялось у него в мыслях, и колдуна охватила ярость. Он видел истину варпа и демонов, называвших себя богами. Это все было ложью, ложью и соблазнами, а также абсолютным разрушением. Они были совратителями истины.

Его легион пал, его отец пал. Он бы утонул следом, не стань Ариман даже меньше, чем рабом, но он не поддастся лжи, как и раньше. Его кулак метнулся вперед, прежде чем Ариман понял, что делает. Он попал прямо в существо, и от места удара во все стороны побежали трещины. Зеркальные осколки просыпались дождем образов. Ариман поднял голову, чтобы закричать, но у него не оказалось рта, только глаза. Разум наполнился смехом ворона, и его закружило в космосе, тело разбилось на бессчетные осколки зеркала.

Он стоял над равниной из черного стекла. Под ним склонились тысячи фигур. В некоторых еще угадывались человеческие черты: голова на плечах, лицо с глазами и ртом. Но большинство уже превратилось в порождения ночных кошмаров. Истекающие слюной рты открывались и закрывались на телах, которые одновременно состояли из стекла и плоти. Руки извивались, сжимались и иссыхали. Громкие крики наполняли воздух.

Ариману пришлось смотреть, переводя взгляд с одного создания на другое, ища то, что, как он знал, должно быть здесь. Найдя его, Ариман уже не мог отвести глаз. На наплечнике каждой фигуры отчетливо был виден символ Тысячи Сынов.

+ Твои братья, + произнес вороний голос позади Аримана. + Или они ― твои сыновья? +

Ариман промолчал. Его глаза все еще были прикованы к змеиному символу солнца на плече одной из фигур.

– Это ложь, ― прошептал Ариман.

+ В самом деле? + раздался голос у него за спиной. + Время не стоит на месте, как и плоть, как и судьба, + голос прервался, и Ариман посмотрел вниз. Руки превратились в когти. Его пробрала дрожь, и он ощутил, как на спине зашуршали крылья. + Ты можешь править ими всеми, + произнес голос. + Ты можешь свергнуть отца и исправить все сотворенное им. +

– Рубрика…

+ Может быть исправлена. +

– Нет, ― ответил Ариман. «Ты не должен слушать, ― сказал он себе. Он отворил путь для сил, с пути которых давно сошел, и ложь варпа вновь отыскала его.

+ Да, все можно изменить, даже судьбу, которую ты создал для братьев, но в исправлении… + голос затих, когда Ариман посмотрел на созданий, бывших его братьями, его легионом.

– Нет, лучше прах.

+ Но так будет. Разве ты не видишь? + спросил голос, и мир изменился. Теперь он стоял среди существ, бывших его братьями. Влажная вонь плоти вызывала у него тошноту. Он почувствовал, как его конечности искажаются, кость становится мягкой как глина, а плоть превращается в слизь. Он попытался заговорить, назвать видение ложью, отринуть слова демона, но у него не оказалось рта. Он стал меньше, чем зверем, меньше, чем прахом.

+ Придут другие, Ариман, + сказал вороний голос у него в голове. Над ним и его братьями высился нефритовый столб, на котором стояла фигура в мантии костяного цвета и красных доспехах. Из висков и челюстей шлема фигуры торчали рога. + Другие пойдут путем, от которого отказался ты, + голос остановился, и образ взвихрился цветами и угасающими ощущениями. + Но тот, кто идет по этим путям, кто владыка судьбы, а кто жертва ― то неизвестно. +

Его била дрожь. Где-то в иной реальности его била дрожь, а изо рта и носа текла кровь.

+ Судьба настигла тебя, Ариман, как ты того боялся и знал, + голос ворона начал слабеть, и он вновь ощутил привычную тяжесть доспехов. Ариман лежал на полу тронного зала. Он чувствовал на языке кислоту и кровь, а также пульсирующую за глазами ослепительную боль.

+ Помни, + хохотнул голос ворона, когда по полу тронного зала начала растекаться кровь и бесшумным снегом падать пепел.

IV

Клятвы

Мертвые братья наблюдали за ним. Двое воинов Рубрики оставались безмолвными и неподвижными. На их красные доспехи медленно оседали кусочки обуглившихся обломков. Свет в их глазах потускнел, став бледно-зеленым. Ариман смотрел на них, ожидая движения, признаков сознания. Тщетно. Он слышал, как заключенные в доспехи духи, сбитые с толку и полуслепые, пытаются найти путь. Без Толбека, который управлял ими, они были не более чем статуи.

Ариман оглянулся. Кровь все еще сочилась из груды порубленной плоти и доспехов. Бой с Толбеком и убийство Гзреля с его вассалами заняли меньше пяти ударов сердца. Ариману требовалось принять решение, и как можно быстрее. На борту «Дитя Титана» находилась по крайней мере еще сотня воинов Терзания, и куда больше на «Кровавом полумесяце». Вскоре они узнают, что случилось с их лордом, и когда это произойдет… Кроме того, корабль Толбека еще находился неподалеку, и его команда ждала вестей от своего повелителя.

Боль в голове Аримана нарастала, мышцы дрожали от последствий видения. Он попытался сосредоточиться. Воспоминания об увиденном и услышанном кипели в мыслях. Колдун стянул шлем и сплюнул на пол кровь вперемешку с желчью. В воздухе воняло разложением, обгоревшим мясом и выпотрошенными внутренностями. Он находился на вражеском корабле, еще больше противников ждало его в пустоте, и, кроме того, он устал, телом и разумом. Единственным преимуществом было то, что никто не знал о случившемся. Пока.

Тихое бульканье и вздох заставили его обернуться. Ариман напрягся, внезапно почувствовав еще одно живое существо в зале. Оно находилось недалеко от бронированных тел, сваленных у трона. Он шагнул ближе, стремясь подготовить истощенный разум к бою. Оказавшись в паре метров от трона, Ариман заметил фигуру и вспомнил, что убил не всех воинов Терзания в зале.

Марот свернулся калачиком на полу за троном. Его лицо было залито текущей из глаз кровью. Он подогнул ноги под себя, обхватив руками грудь. Ариман подошел ближе, и голова Марота резко дернулась. Кровоточащие глаза встретились с взглядом Аримана, и Марот издал шипящий вскрик. Ему не требовалось читать изодранную ауру колдуна, чтобы понять, что в нем что-то надломилось, а оставшееся было расколотым и разбитым вдребезги.

Космических десантников создали из обычных людей, из них ковали оружие. Их создали, дабы выдерживать телом и разумом то, что не под силу простым смертным, но Марот лишился этой силы, продавшись ради ничтожной власти и лжи. Он пожертвовал слишком многим, сам не понимая, что потерял. Вторжение Аримана в разум Марота сломило остатки его былой силы, и на краткий миг Азек почувствовал жалость к существу, в которое превратился этот воин-полубог.

Но затем Ариман вспомнил создание, заключенное в холодном отсеке «Дитя Титана», и пустой провал глазницы Астреоса. Ариман поднял руку, собирая остатки воли. На пальцах затанцевала потрескивающая синяя молния. Это будет акт милосердия. Сила нарастала, и он вспомнил смех ворона и видение битвы. Ариман заколебался.

Марот зарычал, но Ариман видел в глазах сломленного колдуна страх.

Энергия вокруг пальцев угасла. Марот удивленно моргнул, его начало трясти. Через секунду дрожь превратилась в низкий булькающий смех.

– Вставай, ― тихо ответил Ариман. Марот продолжал смеяться, лежа на полу. Ариман поднял руку и пропустил через нее толику воли. Покрытый символами меч Толбека прыгнул ему в руку. Он схватил его, и внезапно острие оказалось у шеи Марота. Последний колдун Терзания замер, смех застрял у него в горле. ― Ты не хочешь умирать, ― произнес Ариман. ― Теперь вставай, или я выколю тебе глаза и брошу на поживу твоим ночным кошмарам.

Марот поднялся, выглядя изможденным и сгорбленным, несмотря на доспехи. Он не сводил кровоточащих глаз с Аримана.

– Я сохраню свои глаза? ― спросил он, и в его голосе чувствовалась дрожь безумия.

– Я не выколю их, и ты будешь жить, ― сказал Ариман. Он посмотрел на неподвижных воинов Рубрики и запертые двери в зал. ― Но сейчас ты пойдешь за мной и сделаешь то, что я скажу, ― Марот посмотрел так, словно собирался оскалиться, будто к нему вернулось немного гордости. Но прорицатель снова встретился взглядом с Ариманом и улыбнулся, продемонстрировав порозовевшие от крови зубы.

– Куда мы идем, ― Марот заколебался и облизал губы, ― повелитель?

– Я тебе не повелитель, ― ответил Ариман, направляясь к дверям. ― И мы идем захватывать корабль.

Они быстро шли по «Дитю Титана». Ариман шагал следом за Маротом, чтобы всякий встречный увидел его на положенном месте. Марот постоянно дергался и что-то бормотал, и Ариману приходилось то и дело рычать угрозы ему в разум, чтобы колдун двигался с привычной властностью, когда они проходили мимо других воинов Терзания. Усталость пульсировала в висках Аримана всякий раз, когда он психически понукал Марота.

Азек взглянул на прорицателя, едва они миновали люк в заброшенный туннель. Изо рта Марота текла слюна, смешанная с зеленой желчью и кровью. Ариман ускорил шаг и психически подтолкнул Марота. Азек задался вопросом, осмелится ли кто-то войти в тронный зал. Большинство слишком сильно боится прогневить Гзреля, но кто-нибудь может удивиться, почему Марот расхаживает по палубам, в то время как его повелителя нигде не видно. С каждым мигом вероятность обнаружения становилась все большей, и когда воины Терзания поймут, что случилось, начнется бойня. Некоторые сочтут, что Марот решил свергнуть Гзреля, и попытаются отомстить за мертвого лорда. Другие предположат то самое, но увидят в это шанс самим захватить власть. В считанные мгновения создадутся группировки, и прольется кровь. Ариман видел подобное во многих бандах. Если бы Гзрель погиб в любое другое время, Ариман сомневался, что хоть кто-то из Терзания вообще бы выжил.

Они сбавили шаг, когда достигли отсека, который Гзрель превратил в тюрьму. Коридоры и небольшие каюты уже успели провонять испражнениями, освежеванной плотью и страхом. Здесь, у запертых противовзрывных дверей, стояли воины Терзания и сбившиеся в кучу надзиратели. Ариман телепатически рявкнул приказ Мароту, и тот подошел к ним с привычным презрением. Азек последовал за ним, легко сжимая в руке меч Толбека. Воины рычали уважительные приветствия, а рабы падали ниц, когда прорицатель проходил мимо.

Возле входа в камеры стоял еще один воин Терзания. Его звали Хогос, вспомнил Ариман. Массивного телосложения воин опирался на безмолвствующий цепной топор. Ариман видел искромсанную и изувеченную голову Хогоса ― он потерял половину ее от зубьев оружия соперника. Простой, надежный и до жестокости дисциплинированный, Хогос был единственным, кому Гзрель доверял охранять эту дверь. Еще он был немым, и его разум походил на железную глыбу.

Ариман почувствовал, как разум Марота внезапно рванулся, и прорицатель с резким воем пошатнулся. Ариман застыл. Хагос поднял цепной топор. Зубья оружия оставались неподвижными.