Текст книги "Дыхание дьявола (ЛП)"

Автор книги: Грег Гифьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

"Куча. Потребуется несколько дней, чтобы просмотреть все эти сайты и всю эту информацию".

"Ты можешь найти что-нибудь о профессоре Квинтоне Касселлсе?"

Софи набрала это имя. "Здесь есть парень с большим сайтом, похоже, у него есть что-то для каждого любителя конспирологии. Инопланетяне, круги на полях, теневые правительства – целая мегилла... И, похоже, несколько лет назад они брали интервью у человека с таким именем. Он написал книгу под названием "Врата Сатурна", и, согласно этому интервью, она разрушила его карьеру. Говорится, что раньше он был уважаемым профессором колледжа, но после того, как он попытался распространить правду о том, что он назвал "Заговором сатурнианского культа смерти", он исчез с глаз долой. Он не единственный, кто выпустил подобную книгу, но он местный, или был им в то время, когда писал книгу. В его биографии говорится, что он жил в Кембридже. Согласно этому сайту, Касселлс полностью исчез из поля зрения, и никто не видел и не слышал о нем почти пять лет. Они даже не уверены, что он еще жив, но этот сайт, похоже, считает, что он скрывается или что-то в этом роде. Возможно, он чудак, Стэн".

"Может, и так", – сказал я. "Или он может быть кем-то, кто может помочь".

"Как ты узнал о нем?"

Я не очень хотел ей говорить, но мы уже спускались в кроличью нору, какая теперь может быть разница? "Думаю, Дуэйн знает, где его найти".

"Дуэйн?"

"Да".

Она закрыла ноутбук и вздохнула. "То есть, Дуэйн – бездомный, которого ты знаешь?"

"Да".

"И он случайно знает этого парня?"

"Очевидно".

"И ты не находишь это немного странным? К черту, очень странным?"

"Послушай, – сказал я ей, – сейчас все кажется кошмаром, из которого я не могу найти выход". "Ничто больше не имеет никакого чертова смысла. Может, и не было. Но, может быть, этот парень поможет мне отделить факты от вымысла и подскажет выход из сложившейся ситуации. Может, Дуэйн уже давно знает, что происходит, я не знаю. Но пока я не получу от него весточку, мне нужно проверить тот клуб, "Куб", и посмотреть, что я смогу найти".

"Думаешь, он будет открыт в воскресенье?"

"Есть только один способ узнать".

"Отлично. Я иду с тобой".

"Нет, не пойдешь".

"Стэн, избавь меня от мачо-героя, ладно? Я сама справлюсь".

"Дело не в этом. Просто мне лучше одному. И я не хочу, чтобы тебе было больно".

"Это мило, я тоже не хочу, чтобы тебе было больно".

"Соф..."

"Пойдем", – сказала она, взяла свою сумочку и прошла мимо меня, сигарета свисала у нее изо рта, а дым тянулся из ноздрей. "Я поведу".

14

Кровь. Повсюду. На стенах, на полу, в проломах потолка, где не собираются пауки...

Я хочу встать. Я хочу бежать. Но все, что мне удается, – это ползти по мокрому и липкому полу. Здесь пахнет. Как смерть, пахнет смертью. Все, что должно было находиться внутри тела, оказалось снаружи. Их разбросали по полу, они перекинулись через окно, как кровавые лианы, а зеркало, которое когда-то висело на дальней стене, теперь лежит в углу напротив меня, разбитое вдребезги.

Со стены наблюдает Темный, его подобие нарисовано кровью.

На другой стене – всевидящее око в пирамиде, взирающее на меня, как повелитель, которому оно служит, – оно тоже измазано кровью и различными человеческими жидкостями.

Крики прекратились. Теперь здесь тихо. Так тихо, что я слышу, как надо мной щелкают и извиваются пауки. А за выбитым окном, выходящим на океан, начался мелкий дождь, накатывающийся с Атлантики вдалеке, пока туман и дымка медленно рассеиваются.

Я продолжаю движение. Мне приходится ползти по отвратительному полу, несмотря на сырость, хлюпающую под ладонями, и на то, что ноги скользят при каждой попытке.

В конце концов я с трудом добираюсь до маленького, похожего на раковину, куска потрескавшегося фарфора в углу, который я не заметил раньше. Хотя его скрывает тень, он тоже забрызган кровью. В неглубокой ванне плавают какие-то предметы, ужасные твари, покачивающиеся в черной смеси желчи и крови.

Шепот... кто-то шепнул мне на ухо? Почувствовал ли я дыхание, внезапный горячий и едкий выдох в горле, когда из тени донеслись непонятные мне слова?

Я судорожно оглядываюсь по сторонам, но никого нет. Я наедине со своим ужасом, кровью и грязью, наедине с безумным королем, обозревающим свои игрушки с трона ужаса и обмана.

Находясь достаточно далеко от центра комнаты, я вижу, что мазки крови на полу не случайны, как мне показалось вначале.

Они образуют огромную пентаграмму.

* * *

Следуя GPS-навигатору на телефоне Софи, мы нашли "Куб" на боковой улице, которая в остальном состояла из нескольких обветшалых домов, нескольких заколоченных и давно закрытых магазинов и пустой, заросшей травой и сорняками площадки. С улицы "Куб" выглядел так, будто был закрыт уже много лет, как и все остальное в этом районе. Приземистое здание с плоской крышей и без окон сильно обветшало и было полностью выкрашено в черный цвет, как и парадный вход, над которым висела небольшая красная вывеска с названием заведения.

В эту часть Сансета больше никто не заходил, и уж тем более на эту улицу, если только они не проезжали мимо, не заблудились или если "Куб" не был их конечным пунктом назначения. В это время суток, особенно в воскресенье, здесь, скорее всего, было еще пустыннее, чем обычно, звуки из более оживленной туристической части города были едва различимы.

На небольшой грунтовой площадке рядом со зданием стояли три машины, но все они были старых моделей, и невозможно было сказать, как давно они там стоят.

"Я уверена, что он закрыт", – сказала Софи.

"Скорее всего, но я собираюсь взглянуть поближе. Оставайся здесь".

"Но..."

"Я серьезно", – твердо сказал я, а потом, видя ее неодобрение, добавил: "Ты нужна мне здесь, хорошо? Особенно если я попаду внутрь".

"Хорошо. Но если ты не выйдешь через пятнадцать минут, я приду за тобой".

"Если я не выйду через десять, оставайся на месте и звони в полицию". Я подождал, пока она посмотрит мне в глаза. "Понятно?"

"Да, я поняла", – тихо сказала она. "Просто будь осторожен, хорошо?"

Я вышел из машины и прислонился к ней, наблюдая за окрестностями и ожидая, не появится ли кто-нибудь из пресловутого леса. Никто не появился. Я чувствовал запах океана – единственное напоминание о том, что я все еще близко к дому. Это мало утешало.

Удовлетворенный своей разведкой, я пересек улицу и подошел ко входу в "Куб". Дверь была черной, как и все остальное здание, поэтому сначала ее было трудно разобрать, но потом я увидел маленькую серебряную ручку и слот для карты слева от нее, который, как ни странно, напоминал тот, что можно найти в банкомате.

Я потянул за ручку, но дверь оказалась заперта. Еще раз быстро осмотревшись, я достал из бумажника черную карту и вставил ее в прорезь. За коротким жужжанием последовал звук отпираемого замка, и на этот раз, когда я взялся за ручку, дверь открылась без сопротивления.

Внутри было так темно, что мне пришлось протянуть руку и коснуться стены справа, чтобы сориентироваться, пока мои глаза привыкали к внезапному отсутствию света. Постепенно скромное фойе с черными стенами и потолком, покрытыми шрамами, и потертым красным ковром стало лучше видно. На стене слева от меня висели две черно-белые фотографии в серебряных рамках, рекламирующие музыкантов, которые, предположительно, выступают здесь. Небольшой узкий коридор выходил в собственно клуб, где я увидел бар и несколько столиков, освещенных свечами. Вдоль задней стены располагалась сцена, на которой стояли барабанная установка и пианино, ни одно из которых не было занято.

Пройдя в лаунж-зону, я заметил, что все столики пусты, но два табурета у богато украшенного, с подсветкой и в основном стеклянного бара, несомненно, центрального элемента помещения, были заняты: один – мускулистым мужчиной с бритой головой, а другой – пожилым человеком в дешевом и помятом костюме. Через динамики, спрятанные в стенах и потолке, играл мягкий джаз, а привлекательная женщина-бармен стояла за стойкой и равнодушно наблюдала за мной. Одетая в черную юбку и жилетку с блестящим красным галстуком-бабочкой, она и вся обстановка располагали к ретро, как будто я шагнул назад во времени и попал в маленький джаз-клуб другой эпохи.

Лысый мужчина оглянулся на меня, когда я подошел, и в его маленьких темных глазах, похожих на грызуна, появилось странное выражение. Пожилой мужчина по-прежнему сидел над своим напитком, и хотя он не поднял глаз и не признал меня, я понял, что он знает о моем присутствии.

Хотя я был уверен, что никогда не бывал здесь раньше, в этом месте было что-то знакомое, что беспокоило меня. Я и раньше бывал в барах, которые не отличались гостеприимством, но здесь все было по-другому. Я чувствовал себя не просто незваным гостем, я чувствовал страх, и не знал, почему. Изо всех сил скрывая это, я выбрал табурет, облокотился на стойку и кивнул бармену.

"Как вы сюда попали?" – спросила она.

"Прошел через парадную дверь", – ответил я.

Она ухмыльнулась, поправляя тяжелый макияж. С длинной гривой рыжих волос такого оттенка, который можно найти только в бутылке, и карикатурной фигурой она была совсем не пугающей, хотя и старалась изо всех сил. "Это частный клуб", – огрызнулась она, бросив быстрый взгляд на лысого парня. "Чтобы попасть сюда, нужна карточка".

Я протянул карточку.

Лысый мужчина соскользнул со своего табурета.

"Полегче, Тедди", – сказал пожилой мужчина, не поднимая глаз от своего напитка.

Я повернулся к нему лицом, но так и остался сидеть, не сводя с него глаз. "Вы его слышали", – сказал я.

"Что ты пьешь, сынок?" – спросил пожилой мужчина.

Вместо того чтобы ответить, я продолжил соревнование взглядов с его приятелем.

"Тедди", – сказал он, на этот раз громче. "Полегче, я сказал".

Тедди передернул плечами, как это иногда делают спортивные "крысы", чтобы расслабиться, и вернулся на свой табурет. Когда он подошел, то бросил мне еще одну усмешку, чтобы я знал, что он рядом, если я захочу продолжить эту тему.

Я улыбнулась ему в ответ, зная, что так я добьюсь желаемого.

Как только он прервал зрительный контакт, я повернулась к мужчине постарше. Его серебристые волосы были подстрижены под ноль, а на темно-коричневой коже было много складок и морщин. Вблизи он выглядел намного старше, чем мне показалось, и имел вид старого, измученного джазового музыканта, которым он, скорее всего, и являлся. Но в этом человеке чувствовалась серьезность, темнота не только в нем, но и внутри него, подлинная до мозга костей, а его глаза рассказали столько, сколько мне нужно было знать, потому что если бы внешность могла убивать, Тедди был бы мертв. Но старик не сказал ему ни слова. Да и не нужно было. К тому времени как Тедди вернулся к своему напитку, он покорно склонил голову под тяжестью жесткого взгляда старшего.

"Здешние жители зовут меня Слайд", – сказал мне старик, а затем обратился к бармену: "Принеси нам пару рюмок Джека, а, Долли?"

"Я в порядке", – сказал я. "Я здесь не для того, чтобы пить. Я ищу Феликса".

"Не знаю никого с таким именем".

"А ты, солнышко?" спросил я бармена. "Вы знаете кого-нибудь с таким именем?"

Она уставилась на меня.

"Ну ладно, Клайд, – сказал я, – полагаю, все зависит от тебя. Где мне его найти?"

"Это Слайд". Он невозмутимо потягивал свой напиток. "Человеку следует быть осторожным в том, как легко он произносит подобные имена. Никогда не знаешь, кто может подслушать и принять к сведению. Особенно в тех местах, где мужчине вообще не стоит появляться".

Я чувствовал, как продолжаю трансформироваться, возвращаясь к этому странному другому, старому, жестокому, высокомерному альтернативному "я", которое, как мне казалось, я уже давно уничтожил и похоронил. "Я сделаю все возможное, чтобы наплевать на это", – сказал я. "А пока, где он?"

"Сынок, иди домой", – сказал Слайд, его налитые кровью глаза умоляли меня. "Забудь обо всем этом, отпусти все и живи дальше, пока тебе еще есть смысл жить, слышишь?"

Все еще пытаясь сдержать себя, я опустилась на табурет и сделал шаг назад, чтобы держать обоих мужчин в поле зрения, полностью ожидая, что Тедди набросится на меня. К моему удивлению, это был Слайд, который собрал свои ключи и спустился с табурета. Я хотел задать ему вопрос, выпытать у этого человека, что он знает, но темнота в нем вывела меня из равновесия, а темнота, поднимающаяся во мне, была еще хуже.

"Я не знаю, как ты получил эту карточку, кто такой этот Феликс и что ты думаешь здесь делать, но поверь мне, когда я скажу тебе это, друг. В этом мире есть места, где тебе не место, и ты сейчас стоишь в одном из них. Иди домой, как я тебе и говорил. И не возвращайся".

"Он имел в виду сейчас". Тедди повернулся ко мне лицом, но остался сидеть.

Я никогда раньше не видел этих людей, но они знали меня. Они узнали меня так же, как и Чик. Я это чувствовал.

"И оставь карточку", – добавил Тедди. "Это собственность клуба."

Я протянул ее как приз. "Почему бы тебе не прийти и не забрать ее?"

Тедди усмехнулся. "Ты просто тупой или какой-то умственно отсталый?"

Я кинул ему карточку. Карточка сорвалась с его плеча и полетела на пол. Он так и не сдвинулся с места. На этот раз я усмехнулся. Затем я отошел, быстро вышел в фойе, прошел через дверь и вернулся в теплый и солнечный свет дня, в голове у меня все перевернулось, а сердце разбилось о грудную клетку с неуловимостью кувалды.

Как я и предполагал, Тедди последовал за мной через парадную дверь, и, как и много лет назад, то, что было дальше, представляло собой ряд вариантов. Если ситуация примет физический оборот, я уже знал, что буду делать. С самого начала я буду опережать его на шаг или два. Как при езде на велосипеде, подумал я, такое никогда не забывается. Сколько бы ты ни убеждал себя в этом.

На другой стороне улицы я увидел, что Софи сидит в машине, как только оказался на улице, и мог только надеяться, что она останется на месте. Я бросил на нее взгляд, показывающий, что так будет лучше, но не мог сказать, увидела ли она его или поняла.

"Эй!" прорычал Тедди у меня за спиной.

Я остановился и повернулся к нему лицом.

"Что это было?" – спросил он.

"Я здесь не для того, чтобы разговаривать с тобой, придурок".

Он выпрямился и сделал шаг ближе. "А я здесь, чтобы поговорить с тобой, ловкач".

"Если ты не хочешь сказать мне, где я могу найти Феликса, мне больше нечего сказать".

"Вместо того чтобы говорить, может, тебе стоит попробовать слушать?"

"Ты можешь отвести меня к Феликсу или нет?"

"Я не знаю, кто это", – сказал он, указывая на меня корявым пальцем. "Но я скажу тебе, что я знаю, хрен сырный. Ты не с теми людьми возишься, и тебе нужно убираться отсюда и никогда не возвращаться".

"Ты меня не интересуешь", – сказал я. "Мне нужно поговорить с Феликсом".

"Думаешь, мне есть дело до того, что тебе нужно?"

"Где мне его найти, урод?"

Что-то в его глазах изменилось. В них промелькнуло своеобразное удовлетворение, которого я не ожидал. "Ты не находишь Феликса, сучка. Он находит тебя".

"Ну, вот я и здесь".

"Убирайся отсюда, пока не пострадал, дедуля".

Я промолчал. С такими парнями, как Тедди, это и не нужно. Я просто улыбнулся. Широко. Достаточно широко, чтобы он понял, что я смеюсь ему прямо в лицо и мне плевать, знает ли он об этом.

Заглотив наживку, Тедди бросился на меня. Я ударил его пяткой ладони в основание горла. Сильно. Сила удара и его движение вперед остановили его. Он задыхался, потрясенный как скоростью, так и эффективностью удара, и поднес обе руки к горлу. Отскочив в сторону, он упал на спину и задыхался. Пошатываясь, он начал кашлять, пока с нижней губы не потекли длинные капли слюны почти до самого бортика.

Я мог бы пнуть его коленом оттуда и устроить избиение всей его жизни, как только он окажется на тротуаре, но вместо этого я подождал его, бросив быстрый взгляд на Софи, которая, к счастью, завела машину, но не вышла из нее.

"Передай Феликсу, что я его ищу", – сказал я. "Понятно?"

""Иди в жопу", – сказал Тедди, его лицо покраснело в пунцовый цвет.

У входной двери "Куба" появился Слайд, у которого изо рта торчала сигарета. Увидев происходящее, он покачал головой, затем повернулся и медленно пошел в противоположном направлении.

Я перешел улицу, помахав Софи, когда отошел от обочины. Она остановила машину, и я запрыгнул в нее.

"Вот дерьмо!" – сказала она. "Это было круто! Ты чертовски крут!"

"Просто удачный удар, которого он не ожидал". Я указал на Слайда. "Следуй за ним".

"Я думал, этот парень убьет тебя, он же огромный!"

"Соф", – сказал я, указывая. "Следуй за ним".

"Да", – сказала она, оторвавшись от своих мыслей. "Хорошо, хорошо, я займусь этим".

Она повела машину, крадучись за ним, пока Слайд шел к следующему кварталу, а затем к следующему. Он не смотрел на нас, но знал, что мы там.

"Держись прямо за его задницей", – сказал я ей.

"А с тем парнем все в порядке?" – спросила она, посмотрев на задний обзор.

"С ним все будет в порядке".

Тут я заметил, что свет изменился. Он был уже не таким ярким, как раньше. Сначала я подумал, что это просто мои глаза адаптируются, но темные тучи начали надвигаться со стороны океана, закрывая солнце и неся с собой угрозу летней грозы.

Слайд вышел на улицу и пошел по небольшой насыпи в сторону железнодорожных путей, которые проходили через город. Софи остановила машину, я вышел и последовал за ним пешком. На этот раз она пошла со мной, и у меня не было времени сказать ей, чтобы она не делала этого, так как я не хотел потерять его.

Внизу, у железнодорожных путей, стояло несколько небольших старых домов, простоявших там несколько десятилетий, а также несколько заброшенных кирпичных развалин, расположенных на потрескавшемся асфальте, заросшем сорняками и заваленном мусором и обломками. Я проезжал мимо этого места издалека раз или два, но до сих пор не решался зайти в это место.

"Держись поближе, – сказал я Софи. "Неизвестно, куда он может нас завести".

Примерно через сто ярдов дорога превратилась в грунтовую, а сорняки и заросли травы были высотой почти по колено. В конце дороги, где она превратилась в лес, стояли две маленькие ветхие хижины и развалины еще трех – остатки прежней эпохи, когда те, кто работал на богачей в этом маленьком приморском курортном городке, жили в нищете на самом краю города в самодельных лачугах – хибарах из грубых построек. Теперь, спустя десятилетия, это было все, что осталось.

Слайд продолжал двигаться, идя медленным и уверенным шагом. Он не оглядывался, даже когда добрался до своей хижины. Он поднялся по трем шатким ступенькам, отпер дверь и скрылся внутри. Но он не закрыл за собой дверь, а появился за ширмой несколько секунд спустя, наблюдая за нами без всякого выражения.

Мы остановились в зарослях сорняков, которые составляли его передний двор.

Я оглянулась, чтобы убедиться, что Тедди или кто-то еще не последовал за нами. Мы были одни. Казалось, что это совершенно другой город, может быть, даже другая планета, одинокая и безлюдная, но всего в нескольких минутах от коммерческой суеты и ликующих криков туристов.

Сквозь ширму Слайд пробормотал что-то, чего я не смог разобрать, но по голосу я понял, что это какая-то молитва, хотя и не мог быть уверен. Его голос был низким и шепелявым ворчанием, просачивающимся сквозь грязную ширму, а затем он замолчал и продолжил смотреть на нас. Когда он наконец заговорил, то громко и внятно, сказал: "Иногда дьяволу достается не по заслугам, сынок".

"Как это?" спросил я.

Веки его налитых кровью глаз потяжелели, придав ему почти рептилоидный вид. "Дьявол не приходит к тебе", – сказал он. "Ты приходишь к нему".

Некоторое время мы стояли молча.

"Если вы входите, – наконец сказал Слайд, – то идите вперед".

Я почувствовал, как рука Софи взяла мою и крепко сжала. Вместе мы поднялись по ступенькам. Слайд так и не открыл дверь, он просто отошел в сторону, глубже в хижину.

Когда мы вошли внутрь темного маленького здания, нас встретил странный запах, похожий на запах ладана, но более сильный. Повсюду валялись банки из-под пива и пустые бутылки из-под спиртного, старая акустическая гитара лежала на диване, заваленном обертками от еды и старыми журналами, а на одной стене висели две электрогитары и несколько золотых пластинок в рамке, дешевые стекла и пластиковые рамы были измазаны и нуждались в хорошей чистке. На другой стене был грубо нарисован шестиугольник, а вокруг него – несколько других странных символов. За маленькой главной комнатой находился узкий коридор, который, предположительно, вел в небольшую спальню. Кухни не было, и я даже не мог быть уверен, что здесь есть водопровод, не говоря уже о ванной.

"Ты думаешь, я какое-то животное?" спросил Слайд.

"Что ты имеешь в виду?"

"Конечно, здесь есть ванная", – сказал он. "Я бедный человек, но все же человек".

Страх окутал меня, как одеяло. Как, черт возьми, он узнал, о чем я думаю?

"В этом мире есть много вещей, которых ты не понимаешь". Слейд опустился на диван, взял гитару и положил ее на колени. "Но ты это поймешь. Как и дьявол, ты придешь. Рано или поздно они все приходят. Смиренные не унаследуют ни хрена, сынок".

"Я ни к чему такому не приходил", – сказал я. "Вы, люди, выбрали меня. Вы ограбили меня, вы..."

"В дураках никогда нет недостатка", – сказал Слайд, взял гитару и медленно заиграл на ней. В тихой хижине она звучала призрачно. "Они совершают ошибки. Говорят, когда не надо, жадничают, когда не надо, не замечают, когда надо, когда что-то пропадает. Например, черная карточка или быстрый поход к банкомату, да? Это ничего не значит, сынок. Все смывается. Спроси своего маленького друга в Броктоне".

"Я не могу", – сказал я. "Больше нет".

Слайд улыбнулся своими налитыми кровью глазами и тихонько заиграл на гитаре.

"Что вы от меня хотите?" спросил я.

"Вы люди? Черномазый, пожалуйста".

"Я здесь не для шуток, Слайд".

"Ты понятия не имеешь, зачем ты здесь, сынок. Если бы ты знал, ты бы уже бежал".

"Чего ты хочешь? Почему я? Почему ты выбрал меня?"

"Не мне говорить. У тебя был шанс уйти. Ты этого не сделал".

Софи потянула меня за руку. "Давай уйдем отсюда".

"Разве я не сказал тебе идти домой?" спросил Слайд. "Разве я не дал тебе этот шанс?"

Я держался твердо. "Я хочу поговорить с Феликсом".

"Хочешь сейчас".

"Сделай это".

Он сыграл на гитаре быстрый рифф. "Все случится так, как задумано".

"Софи", – сказал я, вырывая свою руку из ее. "Иди подожди снаружи".

"О, ты собираешься побить уставшего старика?" спросил Слайд, улыбаясь.

"Пожалуйста, Стэн", – сказала Софи. "Давай просто уйдем".

"Нет, пора..."

"Странная штука – время", – сказал он. "Ты ничего о нем не знаешь. Ты только думаешь, что знаешь".

Я попытался вспомнить, что Софи рассказывала мне о Сатурне в своих исследованиях. Что-то о времени, но я не мог вспомнить.

"Время принадлежит ему", – сказал Слайд. "Делает то, что он ему говорит".

И тут до меня вдруг дошло. Время – его раб.

"Сатурн", – сказал я.

Он откинулся на спинку стула и дал гитаре отдохнуть, но медленное кипение гнева бурлило прямо под холодной внешностью, которую он так старательно пытался изобразить. "Ты встаешь на колени, когда произносишь его имя, мальчик".

"Я ни перед кем не встаю на колени", – сказал я. "Тем более перед каким-то дешевым божком, которого кучка таких долбаных уродов, как вы, считает дьяволом".

"Продолжай говорить. Продолжай насвистывать прямо мимо этого кладбища. Продолжай говорить себе, что ты не боишься темноты. Может быть, рано или поздно ты в это поверишь".

"Единственный, кто должен бояться, – это ты".

"Змея не боится крысы, сынок. Паук не боится мухи. Они ставят ловушку и ждут, пока добыча сама придет к ним. И она всегда приходит". Он указал на дверь позади нас. "Всегда".

Я скользнул к двери и бросил быстрый взгляд на улицу.

Перед хижиной в ряд стояли Тедди и еще двое мужчин.

Все трое были немалого роста, а один, особенно мужчина посередине, – огромным. Все трое были одеты в черное. Тедди и человек, который мог бы быть его близнецом, тоже с бритой головой, стояли по обе стороны от третьего, огромного чернокожего мужчины с толстыми косами, свисавшими до середины спины. Его льдисто-голубые глаза были столь же поразительны, как и его массивное, скульптурное телосложение. Я застыла на этих глазах. Он явно был главным в этой троице.

Я взял Софи за руку. "Держись позади меня, поняла? И не говори ни слова".

Слайд тихонько засмеялся, я толкнул дверь и спустился по ступенькам с Софи за руку. Я почувствовал, как она потянулась за мной, и оглянулся. Она присела и схватила с земли камень размером с яблоко.

Прежде чем я успел остановить ее, она бросила его в них. Камень попал в самого низкорослого из троих и отскочил от его гладкой головы чуть ниже уха. Он поднял руку к голове и угрожающе посмотрел на нее. "Сука, серьезно? Какого хрена?"

"Она снова так делает", – сказал Брейдс, его голос был ровным баритоном с легким ямайским акцентом. "Перережь ей глотку, мать твою".

Ухмыляясь, как имбецил, Тедди достал с пояса огромный нож и протянул его нам обоим.

"Будь спокойна, Софи", – сказал я, не разрывая зрительного контакта.

"Да, Софи", – отозвался Брейдс. "Будь спокойна".

"Она просто напугана, это не имеет к ней никакого отношения", – сказал я. "Кто ты?"

"Неважно, кто я. Человек хочет тебя видеть".

"Человек?"

Брейдс кивнул.

"И кто же этот человек?"

"Это тоже неважно. Важно лишь то, что ему нужно тебя увидеть".

"Она не имеет к этому никакого отношения", – сказал я, указывая на Софи. "Не впутывай ее в это".

"Это не мне решать. Она с тобой, значит, тоже идет".

Я остался на месте и наконец посмотрел на двух других мужчин. Все они были спортсменами и явно неравнодушны к стероидам, их было немало, и кто знает, какие у них были тренировки. Я умел драться, но шансов у меня было немного, и мы все это знали. Кроме того, я хотел встретиться с Феликсом, и, скорее всего, именно его они имели в виду.

"Все будет хорошо", – сказала я Софи. "Просто сохраняй спокойствие, хорошо?"

Софи вцепилась в мою руку, и я чувствовал, как ее сердце бьется о мое плечо, но она не произнесла ни слова.

"Ты не доставляешь мне никаких проблем, – сказал Брейдс, – все будет хорошо. Если ты меня наебешь, ничего хорошего больше не будет. Чувствуешь меня?"

"Да". Я наклонил голову в сторону Софи. "Но если с ней что-нибудь случится, я убью всех в пределах досягаемости. Чувствуешь?"

Брейдс улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. "Все фрукты созрели", – сказал он, явно забавляясь, а потом, поняв, что я понятия не имею, что это значит, добавил: "Все хорошо".

Третий мужчина двинулся за нами, а Тедди занял позицию перед нами. Брейдс остался ближе всех, прямо рядом с нами, и мы все двинулись назад через участок к грунтовой дороге и ожидавшему нас большому черному автомобилю.

Стало еще темнее. Буря была ближе.

Ветер подул, исчезая в лесу, когда удушающая жара немного ослабла, уступив на некоторое время прохладному океанскому бризу, который обычно приходит перед громом, молнией и ливнем, которые, несомненно, были на подходе.

Змея не боится крысы.

Когда мы закрыли машину, раздались призрачные звуки гитары Слайда, оседлавшего тот же самый ветер и давшего свои собственные обещания.

Паук не боится мухи.

Обещания других бурь, более темных бурь, в которые мы попали.

15

Мы ехали в напряженном молчании. Нас с Софи посадили на заднее сиденье вместе с третьим парнем, Тедди сел за руль, а Брейдс – на переднее пассажирское место. Никто не произносил ни слова, по радио не играла музыка. Темнело, так что я не мог разглядеть деталей внутри машины, но в ней пахло каким-то чистящим средством, недавно прошедшим дезинфекцию.

Как только мы выехали за пределы района, я начал обращать внимание на то, где мы находимся. Когда мы выехали на главную улицу, она была еще запружена, но уже начала проясняться по мере приближения грозы. Я заметил пару полицейских машин, припаркованных у входа в док. Мы проехали мимо без происшествий, пока буквально не достигли противоположного конца города. Вскоре мы уже мчались по пустынной и извилистой прибрежной дороге, и я сразу понял, что они везут нас на песок. Здесь не было ничего, кроме дюн и пляжа, но об этом месте мало кто знал из туристов, да и местные жители редко его посещали из-за скалистой береговой линии, изолированного расположения и труднопроходимых дюн.

В тот момент я не знал, что и думать, но, как бы я к этому ни относился, это было нехорошо. Я вырос в прибрежном городе. Люди отправлялись на пески по разным причинам, и ни одна из них не была хорошей. Когда я взглянул на Софи, она посмотрела в ответ, и я понял, что она думает о том же. Я слегка сжал ее руку в надежде уверить, что все будет хорошо, но выражение ее лица не оставляло сомнений в том, что она напугана. Я все еще злился на себя за то, что позволил этому коснуться ее, но сожалеть было уже поздно, это случилось, и теперь мне нужно было сосредоточиться на том, что может быть на нашем пути.

Дорога сузилась и стала менее благоустроенной. Машина замедлила ход, но ехать все равно было неспокойно. Грозовые тучи сгустились настолько, что фары пробили две длинные дыры в растущей темноте впереди, но кроме высокой травы вдоль дюн вдалеке ничего не было видно.

Медленно машина остановилась.

Брейдс и Тедди вышли первыми, затем открыли обе задние двери. Мы с Софи вышли со стороны водителя, а их когорта – со стороны Брейдса. Двери закрылись за нами, и звук эхом разнесся по дюнам и вниз, к океану. Здесь было тихо, если не считать отдаленных раскатов грома, и сильно пахло океаном. Воздух был прохладным и не таким гнетущим благодаря постоянному ветру, дующему с Атлантики. Высокая трава вдоль дюн жутковато колыхалась в темноте, а стебли стелющихся деревьев шептались друг с другом.

Тедди прикурил сигарету, закрыв пламя руками, а Брейдс указал на узкую тропинку у дороги. Я взял Софи за руку, прижал ее к себе, и мы с тремя мужчинами осторожно пошли сквозь темноту, в высокую траву и на вершину ближайшей дюны.

Мы с Софи снова обменялись тревожными взглядами.

Уже стемнело, и идти было трудно. Когда мы поднялись на вершину дюны, я увидел пляж и большой костер, горевший внизу и освещавший все большую темноту. Несколько теней стояли вокруг костра, один из них танцевал, несмотря на то что музыка не играла. Все остальные стояли неподвижно, глядя в пламя. Я не мог разглядеть их лица или вообще какие-либо детали, но быстро насчитал четырех человек, включая танцовщицу, которая была меньше остальных, двигалась как женщина и, скорее всего, была ею. Всего семь человек, шесть мужчин и одна женщина. Мои шансы и так были невелики, а теперь они стали еще хуже.

После того как Брейдс не слишком нежно подтолкнул меня в спину, мы с Софи начали спускаться по наклонной стороне дюны, двигаясь к песку, костру и океану. Ничто не казалось реальным. С таким же успехом мы могли идти по поверхности какой-нибудь инопланетной планеты. Остальная часть Заката казалась такой невероятно далекой.