Текст книги "Дыхание дьявола (ЛП)"

Автор книги: Грег Гифьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Возможно, он уже давно не был профессором, но Касселлс явно не утратил способности читать лекции. Учеба в колледже не входила в мои планы, но я мог представить этого человека в огромном зале, выступающего перед большими группами студентов на самые разные темы и делающего даже обыденные темы интересными и увлекательными.

А еще я могу представить его запертым в клетке с мягкой обивкой.

"Для меня драконы были не более чем фантазией", – продолжил он. "Долгие годы я считал себя скептиком. Я старался убедить всех в том, какой я блестящий и проницательный человек, раз не верю ни во что, не подозревая, что делаю именно то, чего хотят драконы. Когда я нашел время, чтобы действительно разобраться в происходящем, сделать это без предрассудков и предвзятых мнений, а действительно и по-настоящему изучить то, что существует, я довольно быстро понял, что то, что мы видим в этом мире, – лишь верхушка айсберга. Под поверхностью не только больше, но и большая часть айсберга скрыта там. И именно та часть, которую мы не видим, наносит огромный урон и является самой опасной. Почему? Потому что она была невидимой, а значит, многими отвергалась как неважная или даже несуществующая. Я писал об этом в своей книге".

Где-то в глубине туннелей раздались звуки мужчины и женщины, горячо спорящих и выкрикивающих друг другу непристойности. Их голоса то разносились, то становились громче, то отдалялись, пока наконец не затихли.

«Очаровательная парочка». Профессор снова вздохнул. «И настоящие тезаурусы ругательств. Здесь встречаются все виды. Когда углубляешься, становится еще хуже».

"Я не читал вашу книгу, – признался я, – но я..."

"Мало кто читал. Моя жизнь начала разворачиваться с момента ее выхода. Я потеряла своего агента, а издательство изъяло книгу из печати и исключило меня из списка авторов без объяснения причин. Но тем, кто был в тени, этого было недостаточно. Они еще далеко не закончили. Они разрушили меня в профессиональном и личном плане, они разрушили мою жизнь, мистер Фальк. Они уничтожили меня. И все потому, что я осмелился сказать правду". Он провел рукой по редеющим волосам, его лицо исказилось в гримасе. "Меня обвиняли в ужасных вещах, я потерял не только карьеру, но и семью. У меня есть бывшая жена и трое детей, которых я не видел после тех ужасных обвинений, я..."

Я не понимал, о чем он говорит, но он, видимо, думал, что понимаю, поэтому я позволил наступившей тишине затянуться и молчал, пока он не продолжил.

"Я бы никогда не причинил вреда ребенку", – сказал он, его глаза были полны отчаяния и боли. "Я бы никогда не стал хранить эти ужасные фотографии и фильмы, которые они... они поместили их на мой компьютер, мистер Фальк, я невиновен". Никто не поверил мне, ни друзья, ни коллеги, ни даже семья или жена. Никто. Никто не верил мне".

"А я верю", – сказал я ему. В тот момент у меня не было выбора. "Я верю вам".

Он пристально посмотрел на меня, слегка облизнул губы, затем откинулся на спинку кресла. "Спасибо", – тихо сказал он. "Можно подумать, что люди уже поняли это. Они делают одно и то же снова и снова. Боритесь с властью, мистер Фальк, нарушайте работу правительства или перечите сильным мира сего, тем, кто действительно управляет этим миром, и будьте уверены, не успеете вы оглянуться, как вас обвинят в самых чудовищных преступлениях, какие только можно себе представить. Всегда в отношении детей, потому что все согласны с тем, как это ужасно, и мало кто испытывает жалость или терпение, когда речь заходит о таких вещах. Люди так злятся и расстраиваются, что не задумываются о том, что, возможно, человека подставили, убрав его с помощью надежного метода. Даже те, кто задумывается об этом, не могут рисковать, не так ли? Речь идет о преступлениях против детей, о преступлениях, которые невозможно простить. Это идеальное оружие, и оно срабатывает каждый раз. Им не нужно было делать ничего столь драматичного, как убивать меня. Все, что им нужно было сделать, – это посеять правильные семена и выдвинуть правильные обвинения. Остальное за них сделали все остальные. Конечно, я отверг все обвинения, но я ушел в отставку, потому что иначе все стало бы только хуже. Опозориться и прослыть развращенным дегенератом, который наслаждается сексом с маленькими мальчиками, было достаточно плохо. Я мог бы отсидеть в тюрьме и, скорее всего, отсидел бы. Но когда я был разорен, потерял все и перестал быть помехой – а это все, что я действительно представлял собой в их глазах, – они, видимо, решили, что этого наказания достаточно. Обвинения были сняты, но ущерб был нанесен. Все было кончено. Я проиграл, а они выиграли. И снова. Меня оставили в качестве гостя на поздних подкастах и ренегатских радиопрограммах, которые посещают преимущественно душевнобольные, придурковатые конспирологи и религиозные теоретики с детскими убеждениями и неверной информацией, а также те, чей IQ чуть ниже среднего грецкого ореха. Видите ли, правда, которую вы ищете, не только пугает, мистер Фальк, но и чрезвычайно опасна. Это заряженный пистолет, прижатый дрожащей рукой к вашему виску".

"Мне нужно понять, с чем именно я имею дело и почему", – объяснил я. "Профессор, мне нужно знать то, что знаете вы".

Он вздрогнул, как будто я его ранил. Возможно, в какой-то мере так и было. "Большинство людей сегодня не понимают, что отношения между человечеством и Сатурном – как богом, так и планетой – существовали с древних времен. Многие народы поклонялись Сатурну. Шумеры, вавилоняне, ассирийцы, египтяне, греки и многие другие в той или иной степени поклонялись ему. Сатурн возглавил восстание своих братьев и сестер, титанов, против своего отца и стал царем богов. Ничего не напоминает? В библейских текстах на небесах шла война под предводительством архангела Михаила против падшего Люцифера, который поднял восстание против Бога, потому что хотел править небом и землей. И началась на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона. И дракон и ангелы его сопротивлялись". Откровение 12:7. "

"Я никогда не был религиозным человеком", – сказал я ему.

"Вселенной все равно. Мы поклоняемся ему, даже не осознавая этого". Все жители земли поклонятся зверю". Откровение 13:8".

"Профессор, при всем уважении, я здесь не для того, чтобы слушать, как вы цитируете библейские писания".

"Это лишь один из аспектов", – сказал он, помахав рукой в воздухе между нами. "Откройте свой разум, мистер Фальк. 'Мой народ истреблен от недостатка знаний'. Осия 4:6. Мы не можем выплеснуть ребенка вместе с водой, вот чего люди не понимают. Те, кто считает, что древние тексты, такие как Библия или любые другие, должны быть полностью отброшены, так же невежественны и глупы, как и те, кто верит в них буквально. Я даже не христианин, но я вижу ценность христианских текстов так же, как и ценность любого другого древнего текста. Во всех них есть истина, и никакая ложь, которая может существовать рядом с этой истиной, не может ее отменить. Мы рождены из магии и обмана, мистер Фальк, наше происхождение, наша история, эта страна, этот мир – все это окутано магией и тем, что те, кто не понимает, называют мифом. Миф – это наша реальность, а реальность – наш миф. Нет никакой разницы". Он вскочил на ноги и двинулся к стене, указывая на различные фотографии и бумаги, свечи затрепетали от его резкого движения, пламя лизало стены, пол, нас. "Дело в том, что человечество веками поклонялось Сатурну – Сатане – Люциферу – Тьме, как бы вы ни называли это, какой бы ярлык ни навешивали – даже не осознавая этого. Зло. Они поклоняются злу. Люди верят, что поклоняются Богу, но это не тот Бог, о котором они думают. Другие люди думают, что не верят ни во что, ни в какие высшие силы, ни в какую загробную жизнь или духовное царство, но тем самым они поклоняются тому же, что и самые набожные, наделяя его силой, опять же, даже не осознавая этого. Почему? Потому что мы обмануты, мистер Фальк, вот почему. Жизнь, эта жизнь, – обман, не более того. Это трюк, подделка, фальшивка, как и мы".

Я сидел, не зная, что делать или говорить. Касселлс за несколько секунд превратился из расслабленного до скуки человека в почти разрывающегося по швам.

"До того, как, по мнению большинства, произошел Великий потоп, почти все поклонялись Сатурну и считали его верховным божеством. Он был представлен символом – черным кубом". Касселлс судорожно поискал на стене, затем ткнул пальцем в зернистую черно-белую фотографию. "Тот самый символ, который был обнаружен НАСА на северном полюсе планеты Сатурн".

"А шестиугольник, увиденный в трехмерном пространстве, – сказал я, – становится кубом, так?"

"Именно!" Кассельс указал на меня. "Шестиугольник – распространенная форма, встречающаяся в природе. Соты и снежинки – лишь два примера. Однако если посмотреть на шестиугольник в трехмерном пространстве, то он действительно становится кубом. И если большинству этого недостаточно – а это не так, потому что это неудобные истины, – на южном полюсе Сатурна обнаружили еще одно образование, никогда ранее не встречавшееся ни на одной другой планете: постоянный ураган, похожий на шторм, вращающийся и окруженный огромными облаками, которые создают форму человеческого глаза. Это уникальное для Сатурна явление, узор и символ, не встречающийся больше нигде. Итак, у нас есть вращающийся шестиугольник над северным полюсом планеты и вращающийся всевидящий глаз над южным. Как вверху, так и внизу".

Мне хотелось найти во всем этом хоть какую-то правду, но это становилось все труднее. И все же я знал – знал, что он мне не лжет.

"По всему миру есть примеры памятников и произведений искусства из черного куба. Дания, Манхэттен, Мекка – бесконечно. И все мы верим, что они представляют собой нечто иное. Вся планета поклоняется Сатурну уже тысячи лет, а они даже не знают об этом". Он отодвинулся от стены, казалось, немного успокоился, а затем снова опустился на одеяла.

В темноте за его спиной я услышал движение, но не смог ничего разобрать. Звук, похожий на мужское бормотание, то появлялся, то исчезал так быстро, что я не мог понять, послышалось ли мне это или только показалось.

"Нас всех обманули, мистер Фальк. Мы поклоняемся зверю, все мы. Даже те, кто думает, что вообще ничему не поклоняется. Средства массовой информации, мир развлечений, властная элита – они заставляют нас сосредоточиться на других вещах, отвлекаясь на объяснения, которые, как мы все в глубине души знаем, не верны, не истинны. И все же мы принимаем их, а в некоторых случаях сражаемся за них, убиваем их, становимся овцами ради них. Они не хотят, чтобы мы знали, что происходит на самом деле. Пока не хотят. И это устраивает большинство, потому что они не хотят знать. Они настолько поглощены своим высокомерием, что не поверят, даже если это будет у них под носом, а во многих случаях так оно и есть".

Я сел вперед, потер глаза и заметил у своих ног открытую банку с супом, рядом с которой лежала белая пластиковая ложка.

"И все же где-то в глубине души, – продолжал он, – если мы честны, мы это чувствуем. Что-то не так с миром, с нами. Мы чувствуем это, и это чувство становится все сильнее в каждом из нас. Но мы игнорируем его. Мы придумываем оправдания, потому что только сумасшедшие и глупцы осмеливаются забредать в эту темную кроличью нору, мистер Фальк. Остальные проносятся мимо кладбища, убежденные, что призраков не существует, даже когда волосы встают дыбом на их затылках. Братство Сатурна существует и по сей день. Оно никогда не прекращало своего существования, никогда не ослабевало. С древних времен оно становилось только сильнее, могущественнее. У него долгая история, и оно всегда было с нами, как и повелитель, которому оно поклоняется, – и то и другое передается из поколения в поколение. Они все еще у власти, элита, работающая за кулисами, в тех тенях, где предпочитает находиться дракон. "Ибо наша брань не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей сего темного мира и против духовных сил зла в небесных сферах". Ефесянам 6:12".

"Так в чем же суть?" спросил я. "Чего они надеются достичь? Господства, контроля, чего?"

"Они уже достигли этих целей. Сейчас они пытаются открыть дверь, портал, чтобы впустить своего бога. Сатурн. Куб – это дверной проем, через который он придет. Кровавые жертвоприношения делают это возможным. Те, которые они проводят тихо, в рамках своих ритуалов, и те, что в гораздо больших масштабах, которые мы наблюдаем в последние несколько десятилетий. Войны, катастрофы, предполагаемые нападения – все это часть большой картины, большого плана". Профессор откинул голову назад и посмотрел в темноту над нами. "Они пытаются ослабить магнитное поле Земли, чтобы помочь открыть врата. Им нужно манипулировать нами и контролировать нас, но то же самое они должны делать с пространством, временем и материей. Видите ли, мозговые волны людей могут синхронизироваться с ритмом электромагнитных волн, генерируемых в ионосфере Земли".

"Я не... вы теряете меня, я не понимаю, что все это значит".

Он закрыл глаза. "Изменения в магнитном поле Земли напрямую связаны с изменениями в мозговых волнах и нервной системе человека. Теория, по их мнению, заключается в том, что если направить эту энергию в нужное русло, то это позволит контролировать человеческую расу изнутри. Было доказано, что ужасы, кровопролитие и хаос ослабляют не только человеческую решимость, но и магнитное поле Земли. Таким образом, ужас, кровь и смерть, постоянный шквал негатива и тьмы приводят к ослаблению магнитного поля, а в теории – к ослаблению населения, которое легче контролировать и обманывать". Он сел вперед и выдержал мой взгляд. "Кассини", аппарат, который подтвердил наличие шестиугольника на Сатурне, также зафиксировал излучения магнитного поля Сатурна. С тех пор ученые превратили их в звуковые волны. Они очень похожи на земные радиоволны, и считается, что они связаны с аврорами в районе полюсов Сатурна. Это, конечно, очень захватывающая и интересная находка, но они до сих пор не знают, откуда и что именно исходит. Они назвали их музыкой сфер. Как и любая другая планета, Сатурн – живая, и он разговаривает с нами. Можно сказать, соблазняет нас. Из уст Сатурна в наши уши, да?"

"Все это очень масштабно", – сказал я. "Какое отношение все это имеет к тому, что случилось со мной? Люди, с которыми я столкнулся, – это кучка ничтожеств, накачивающих наркотиками ничего не подозревающих глупцов вроде меня, чтобы лишить нас нескольких сотен баксов, а не какая-то властная элита, которая дергает за ниточки в какой-то космической войне добра и зла".

"Флангисты", – сказал он, отстраняя меня еще одним взмахом руки. "По всему миру существуют подобные клубы, дома собраний и тайные общества, большинство из них на виду, как и это. Никому нет до них дела, никто не воспринимает их всерьез, никто не знает, что они на самом деле собой представляют и за что выступают. Люди, с которыми вы столкнулись, – это пехотинцы и глупцы, считающие себя частью какого-то большого, темного целого. И, возможно, так оно и есть. Реальность субъективна, мистер Фальк, как и время".

"А этот препарат, который они использовали на мне, "Дыхание дьявола"?"

"Контроль. Они сделали то, что всегда делают. Они передали его по цепочке тем, кто находится внизу, чтобы те использовали его на остальных из нас, как подопытных кроликов". Должно быть, я показался ему неубедительным, потому что он продолжил. "Когда ЦРУ захотело испытать биологическое оружие – форму вируса, которую они создали в пробирке, – оперативники сбросили стеклянный контейнер с ним на рельсы метро в Нью-Йорке. Затем они садились и ждали, что произойдет: сколько заболевших, сколько времени это займет, насколько это эффективно и умрет ли кто-нибудь". Сильные мира сего никогда не отказывались от экспериментов над слабыми, мистер Фальк. Они делают это каждый день. Представьте себе такой мощный препарат, как "Дыхание дьявола", который был разработан таким образом, чтобы быть еще сильнее, чем тот, который они использовали на, как вы говорите, бедняге вроде вас. Что может быть лучше, чем выпустить его на волю и посмотреть, как он работает, будучи брошенным в гораздо большую сеть? Представьте, если бы они могли сбрасывать такие химикаты с самолетов, скажем, или добавлять их в каком-то виде в нашу еду или воду, что тогда? И вы хоть на мгновение верите, что они не сделают этого? А почему бы и нет? Все равно никто в это не поверит. Тени, мистер Фальк, мифы, они очень могущественны. То, что не может существовать, вольно поступать так, как ему заблагорассудится. Тем временем игры драконов становятся все хуже. Они верят, что настало их время, время, ради которого они работали и работали те, кто работал до них, время, когда ворота будут открыты и, как маленькие добрые овечки, мы все пойдем на убой, а они будут править тем, что осталось, – всем этим, под властью своего повелителя, того, кому все это принадлежит. Вот с чем вы имеете дело, мистер Фальк, хотите ли вы этого, верите ли в это или нет. Это реальность, о которой никто не хочет говорить или думать, потому что она слишком страшна, слишком разрушительна и безумна. Поэтому остальные бегают и играют со своими мобильными телефонами, игрушками и гаджетами, утопая в своих отвлекающих маневрах, пока мир горит".

Мысли кружились в голове, и я встал, не в силах больше сидеть на месте. "Что мне делать? Как мне остановить это?"

"Никак".

"Что тогда? Они следят за мной, они..."

"Как только они узнают, что вы их заметили, они никогда полностью вас не отпустят".

"Как же мне тогда выбраться из этого?"

"Беги".

"Никогда не любил бегать".

"С ними невозможно бороться".

" Вы боретесь, вы все еще боретесь, все еще пытаетесь распространить правду".

"И посмотрите, что они со мной сделали. Никто не слушает, мистер Фальк. Я болтаю с беспризорниками и душевнобольными, исключая, конечно, нынешнюю компанию. Не заблуждайтесь, они разрушат вашу жизнь, как разрушили мою и бесчисленных других за эти годы. Или уничтожат вас. Какой бы путь они ни выбрали, он будет самым легким. Несмотря ни на что, поймите, что вы ничего для них не значите. И вы, и я, и все остальные – мы всего лишь блохи на спине собаки".

"Значит, все безнадежно, вот что вы мне говорите?"

"Ты либо бежишь, либо спишь. Вот что я вам говорю".

"Они не дадут мне спать".

"Тебе нужно беспокоиться не о сне. А о том, чтобы проснуться".

"Вы говорили о кровавых жертвоприношениях. У них и сегодня есть такие практики?"

"Ритуалы", – сказал он. "У всего, что они делают, есть цель, смысл. Именно благодаря крови – смерти, ритуалу – их сила растет, решимость человека слабеет, а врата приближаются к тому, чтобы наконец открыться. Вам придется постараться, чтобы понять то, что находится в прямом противоречии с тем, чему вас учили. Практически все, что вы знаете, – ложь. Реальность и время не линейны, как нас заставляют верить. Время кажется таковым, да? Кажется, что мы рождаемся, проживаем жизнь, умираем, а затем переходим к тому, что нас ждет, – и все это по прямой линии. Это иллюзия. Время не линейно. Подобно облакам на Сатурне, оно постоянно вращается, размывая границы между тем, что мы считаем реальностью, и тем, что, как мы надеемся, таковой не является".

Никогда прежде я не чувствовал себя таким ограниченным. "Я не понимаю".

" Вы знаете, что такое пространство-время?"

"Не совсем."

"Это любая математическая модель, объединяющая пространство и время в единое измерение, или континуум. Шестиугольник – это пространство-время. Есть нечто, называемое длиной Планка, – это наименьшая часть пространства-времени, которую можно наблюдать или которая существует относительно нас. Если рисовать пространство-время, то все точки должны быть удалены от всех остальных на одно или целое кратное одной планковской длины. Это создает решетчатую структуру пространства-времени. Эта схема – единственный способ, которым можно нарисовать пространство-время, и поскольку в ней нет дробей, возникающая форма – это двумерный шестиугольник, который взаимодействует с другими шестиугольниками. В свою очередь, это приводит к появлению все больших и больших шестиугольников. Если посмотреть на эту фигуру трехмерно, то можно увидеть, что она автоматически создает трехмерные кубы, а эти кубы создают все большие и большие кубы. Вот почему Эйнштейн описал пространство-время как структуру, напоминающую решетку. В центре этой решетки, если бы она вибрировала со скоростью света, вибрировали бы и точки, соединенные с ней. Эти колебания продолжались бы и дальше и сталкивались бы друг с другом в определенных точках. Отсюда и вытекает квадрат скорости света в формуле Эйнштейна E=MC2. Скорее всего, именно так будет выглядеть машина времени – в виде шестиугольника. Теоретически она может искривлять пространство-время, делая возможным путешествие во времени". За его спиной послышалось движение, на этот раз это были несколько человек, скрывавшихся в темноте туннеля. "Что, если эта решетка находится вокруг нас? Что, если наша реальность существует внутри этой решетки, как компьютерная программа существует внутри более крупной структуры? Тогда реальность не была бы тем, чем мы ее воспринимаем. И время перестало бы существовать в том виде, в котором мы его считаем. Оно перестало бы быть линейным, а находилось бы в постоянном состоянии текучести".

"Это..."

"Безумие? Я говорил вам об этом в самом начале. Вам нужно отделить безумие от заблуждения, вы понимаете? Ваши обрывки воспоминаний о той ночи, когда вас накачали наркотиками, безумны, но это не значит, что они неправдивы".

"Я не могу вспомнить все", – сказала я ему. "Но они не просто ограбили меня, они куда-то меня увезли. У меня только вспышки воспоминаний, но это было какое-то ужасное место, и я думаю, что они кого-то убили. Я слышал крики, женщина билась в агонии".

"Вы помните что-нибудь еще?"

"На стенах были знаки, символы, непонятные рисунки".

"Опишите их".

"Теперь я знаю, что это был Сатурн на своем троне, окруженный древними символами крестов. И там были... пауки..."

"Пауки?"

"Тысячи их на потолке. Не рисунки, а настоящие пауки, двигающиеся как одно животное. Если это действительно произошло, если это было на самом деле, почему они меня отпустили?"

Впервые за все время он ничего не сказал.

" Скажите мне, – надавил я. "Почему они меня отпустили?"

Профессор встал, отошел к противоположной стене и ряду небольших перевернутых ящиков, которые он использовал в качестве импровизированного стола, и стал перебирать какие-то бумаги. Я понял, что он блефует. Ему ничего не нужно было видеть, он просто не хотел смотреть мне в глаза.

Он остался на месте, спиной ко мне.

"Профессор, почему? Почему они меня отпустили?"

"Они бы не отпустили", – мягко сказал он.

"Тогда почему они это сделали?"

Он наконец повернулся ко мне лицом, его глаза были полны печали. "Может, и не отпустили".

Я встал. Казалось, больше нечего сказать, нет ответа, который имел бы хоть какой-то смысл. Мир таял, как восковая скульптура, и я вместе с ним.

"В моем домике, – сказал я через минуту, – они провели ритуал, оставили после себя оберег и что-то нарисовали на стенах".

"У вас есть семья?"

"Нет".

"Карьера, о которой вы заботитесь?"

"Я мою посуду".

"Есть ли что-то, что связывает вас с этой местностью или жизнью, которую вы здесь ведете?"

"Ничего".

"Тогда идите домой. Соберите сумку и уезжайте. Никому ничего не говорите. Начните все сначала в другом месте и надейтесь, что вас оставят в покое".

"Куда, черт возьми, я должен ехать?"

"Куда угодно, лишь бы подальше отсюда".

"Я не уверен, что это так просто".

"Это не так. Надвигается буря, мистер Фальк, ужасная буря, подобной которой этот мир и все, кто в нем живет, никогда не испытывали и даже не подозревают, что такое возможно. Буря, от которой никто никогда не оправится. Независимо от того, что делаете вы, или я, или кто-либо еще, верите или не верите, хотите или желаете, нравится или не нравится, эта буря приближается, и ничто, кроме божественного вмешательства, не сможет ее остановить. Вопрос в том, когда. Идите и живите как можно лучше, делайте вид, что ничего этого не было, и что ничего из того, что вы теперь знаете, не реально. Иначе это медленно разложит ваш разум и сведет вас с ума. Это будет доминировать над всеми вашими мыслями и заставит вас скулить под одеялом в своей постели, потому что это слишком сложно, потому что чем глубже вы будете копать, тем больше вы найдете и тем более фантастичным это будет становиться. Зная то, что вы знаете, как вы можете продолжать жить как прежде? Никак, но вы можете попытаться. Вы можете пытаться, надеяться и молиться – и они оставят вас в покое, и, возможно – только возможно – вам позволят угаснуть, потому что в конце концов вы все равно не имеете значения. Никто из нас не имеет. Посмотрите на меня. Посмотрите, как я живу".

" Вы не думаете, что уже слишком поздно для всего этого?"

"Было неразумно идти в квартиру того человека в Броктоне".

Мое сердце заколотилось. "Откуда... Откуда вы это знаете?"

"Но шанс еще есть", – сказал он, не обращая на меня внимания. "Он не сказал вам ничего, что могло бы вывести вас на кого-то из высших чинов, и, скорее всего, не смог бы, даже если бы захотел, потому что не владел такой информацией. Они это знают, так что на данный момент нет ничего, что могло бы связать вас с кем-то, кроме горстки низкопробных хулиганов. Судя по тому, что вы мне рассказали, ничто из того, что вы сделали, еще не коснулось тех, кто имеет значение, и это вполне может стать спасением".

"Как вы узнали, что я там был?" снова спросила я.

Профессор смотрел на меня так, как смотрят на сбитого с толку ребенка, но он не был снисходителен, я мог сказать, что он действительно жалеет меня. Он, человек, прячущийся и живущий под землей, жалел меня. "Время не линейно".

Я кивнул, хотя все еще не понимал, что он имеет в виду. "Он сказал мне, что эти ритуалы каждый раз проходят в разных местах, и даже многие люди не знают, где и когда они будут, до самого начала".

"Он был прав. Так сложнее отследить их деятельность".

"А как вы можете быть уверены, что эти собрания действительно проводятся, что эти ритуалы действительно имеют место? Как вы можете быть уверены, что это не слухи, не куча жутких историй, которые никто никогда не сможет доказать?"

Профессор погладил бороду и вздохнул. "Потому что я их видел".

"Вы видели одно из этих собраний, где людей убивали?"

"Приносили в жертву".

"Сатурну".

Это был не вопрос, но он все равно кивнул.

" Вы видели, как это происходило?"

"Не кровавые жертвоприношения, нет".

"Тогда о чем мы говорим?"

Он вгляделся в темноту позади себя, как бы спрашивая разрешения. "Во время работы над книгой, – пояснил он, – мне удалось получить достаточно информации от одного инсайдера, чтобы ненадолго проникнуть на одно из их собраний. Я увидел достаточно".

"Кто этот человек?"

"Он бесполезен для вас. Он мертв".

"Из-за того, что он вам рассказал?"

"Я не знаю".

"Где проходила встреча?" спросил я.

"Теперь это не имеет значения, они никогда туда не вернутся".

"Но ведь будет еще одна, не так ли? Скоро. Одна здесь, в Сансете".

"Это забирает часть тебя, которую никто не должен отдавать", – тихо сказал он. "Часть тебя, которую никто не должен терять. Но паук не боится мухи".

" Я это уже слышал". Я теряла хватку, голова кружилась.

"Хищник никогда не ожидает, что станет добычей".

Я понял, что он имел в виду.

"Как только огонь будет потушен, – сказал он мне, – они разбегутся в ночи, как тараканы, которыми они являются".

"А эти предполагаемые жертвы, их никто никогда не ищет?"

"Люди исчезают каждый день. Дети исчезают тысячами по всей стране. Если бы вы остановились и посмотрели на реальную статистику, вы были бы поражены, цифры довольно отрезвляющие. Большинство из этих людей, даже дети, никого не волнуют и никто не тратит много времени на поиски, кроме всех первых шумих, поисков и заявлений. Мало кого удается найти – живым или мертвым – или даже услышать о них снова".

"Время идет", – сказал я.

"Именно. Люди забывают, перестают беспокоиться. Они идут дальше".

"И Братство Сатурна тоже стоит за этими жертвами?"

"Большая часть из них – да, но вы должны понимать, что это крайние случаи, кровавые ритуалы. Бесчисленное множество других ритуалов, посвященных Сатурну, совершается каждый день людьми, которые даже не подозревают, что участвуют в них. Вы женаты, мистер Фальк?"

"Уже нет".

"Когда вы были женаты, вы и ваша жена обменивались и носили обручальные кольца?"

"Да".

"А знаете, почему? Почему именно кольца, а не что-то другое? Вы когда-нибудь задумывались о происхождении этой традиции?"

Я не был уверен, что беспокоит меня больше: его линия вопроса или тот факт, что я никогда не задумывался и не задавался вопросом о такой обыденной вещи, как обручальные кольца.

"Они представляют собой кольца Сатурна", – сказал он. "Это способ почтить его, знак того, что он контролирует и благословляет союз. Люди делают это и по сей день, не зная, почему, как это началось, что это значит на самом деле или кому это действительно отдает дань уважения".

Я посмотрел на свою руку, на палец, где когда-то носил золотое кольцо.

"Вы знали, что в Мекке есть большой черный каменный куб, перед которым молятся, – Кааба?" спросил профессор. "Они движутся вокруг него, одновременно, как одно целое, гигантской толпой, и когда они это делают, вся сцена выглядит точно так же, как облака, движущиеся вокруг шестиугольника на северном полюсе Сатурна. Они даже движутся в том же направлении, против часовой стрелки. В Интернете и других местах можно найти бесчисленное множество сравнительных видео. И этим дело не ограничивается. Почти все основные религии так глубоко поклоняются Сатурну, что это просто поразительно, и самое пугающее, что практически никто из них не знает, что делает это. Это все обман".

"Как Дуэйн узнал о вас?" спросила я. "Об этом?"

"Он часть этого".

"Я не понимаю, он..."

"Мы все в этом участвуем. Вы ничем не отличаетесь от нас, ничем не отличаетесь от всех остальных, кто оказался вовлечен в этот ужас. Ничто не является случайностью. Ничто не является случайностью или умыслом. Это все кусочки большой головоломки, нити единого полотна, пьеса, которую разыгрывают люди, не подозревающие о существовании пьесы". Он погрузился в темноту, пока не появилась рука и не вложила что-то в его ладонь – маленькую пластиковую бутылочку с рецептурными таблетками. Он выпил две таблетки, проглотил их всухомятку, а затем передал бутылочку обратно тем, кто ждал его в темноте. " Тревога", – смущенно сказал он. "Таблетки помогают держать ее в узде".