Текст книги "Дыхание дьявола (ЛП)"

Автор книги: Грег Гифьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Сирена на улице прервала тишину, а затем исчезла вдали.

"Расскажи мне о Братстве", – сказал я.

"Братство Сатурна", – ответил он громким шепотом. "Так они себя называют".

"Почему? Какой в этом смысл?"

"Я не знаю". Он отвел взгляд. "Спроси у них".

"Ну же, Чик, у тебя все было так хорошо".

"Я не хочу умирать", – тихо сказал он.

"Я не собираюсь тебя убивать".

"Я знаю. Но все равно умру".

"Нет, если..."

"Неважно. Я уже мертв, босс". Чик посмотрел на меня, окровавленного и со слезами на глазах. "И ты, наверное, тоже. Как я уже сказал, ты понятия не имеешь, с чем имеешь дело".

"Что, кучка панков, которые используют какой-то экзотический наркотик, чтобы грабить людей, когда они не тусуются в дерьмовом клубе и рассказывают жуткие истории идиотам вроде тебя, которые слушают их бредни? Серьезно?"

"Это не они. Это не то, что ты видишь, понимаешь? Как и во всем мире, папочка, не стоит беспокоиться о том, что находится впереди. Нужно беспокоиться о другом, о том, что позади". Он проверил полотенце: из носа все еще шла кровь, поэтому он снова положил его под ноздри и держал там. "Скрытые вещи скрыты не просто так. Они хотят оставаться такими. Даже если они прячутся на виду, как большинство из них".

Он был напуган до смерти, и было очевидно, что он считает меня наименьшей из своих проблем.

" Ты убил меня, как только вошел в эту дверь, босс". Он еще раз осмотрел полотенце, затем положил его на стол, очевидно, удовлетворившись тем, что кровотечение из носа остановилось или достаточно замедлилось.

Впервые я позволил себе сосредоточиться на чем-то другом, кроме Чика. Его квартира была маленькой и тесной, неухоженной и захламленной. Плита была грязной, раковина забита посудой. "Как долго длится действие "Дыхания дьявола"?"

"Несколько часов. Но с этим новым, более сильным штаммом, кто знает?"

"А как насчет побочных эффектов или флэшбэков, и тому подобных вещей?"

"Я не доктор и не ученый, откуда мне знать?"

Я крепче сжал пистолет, потому что не хотел, чтобы Чик видел, как дрожит моя рука. "Что-то еще случилось со мной той ночью, я... мне снятся ужасные сны".

"Это не сны, детка".

"Что они со мной сделали?"

"Клянусь, я не знаю".

Я верил ему.

"Я был с тобой откровенен. Ты можешь сделать мне одолжение? В том шкафу". Он указал на шкаф над раковиной. "За большой чашей, возьми ее для меня".

Не сводя с него глаз, я открыл шкаф, пошарил за большой пластиковой миской и достал оттуда бутылочку с таблетками. Этикетки не было, и в нем было всего две таблетки. "Что это?" спросил я.

"Оксикодон". Он поднял искалеченную руку. "Это чертовски больно, брат".

Я открыл бутылку и постучал по ней, пока обе таблетки не упали в его раскрытую ладонь.

"В холодильнике есть пара бутылок пива", – сказал он. "Возьми и себе, если хочешь, блядь".

В холодильнике я обнаружил четыре банки дешевого пива, остатки сэндвича и небольшой контейнер молока, давно прокисшего. Я взял пиво, открыл его и поставил на стол для него.

"Спасибо".

"Удовольствие или боль", – сказал я ему. "Решай сам".

Чик сделал долгий глоток пива. "Черт возьми", – сказал он, с нежностью глядя на банку. "Ничто не сравнится с холодным пивом, правда? Одна из лучших вещей в мире".

Я еще немного огляделся. В одиноком и мрачном мире Чика холодное пиво было, вероятно, одним из немногих светлых пятен. Его стены были увешаны фотографиями обнаженных женщин и женщин в бикини, соблазнительно раскинувшихся на мотоциклах и хотродах. Мебель, а ее было немного, была дешевой и потертой, и все помещение было окутано ощущением печали и одиночества.

"Как я уже говорил, – объяснил Чик, – у них якобы бывают собрания. Я никогда на них не был, но слышал о них. Говорят, они делают всякие штуки, хреновые штуки. Ритуалы. Не знаю, насколько это правда. Как ты сказал, люди говорят много всякого дерьма, так что кто знает? Но что бы они ни замышляли, ничего хорошего. Они молятся Тьме, дружище".

"Тьме?"

"Сатурну".

"Планете?"

"Богу".

На стене висит грубая картина, изображающая старика, который властвует надо мной. Даже при скудном освещении я вижу, что он сидит на каком-то троне. Волосы у него длинные и непокорные, как и борода.

"Они поклоняются и планете", – говорит он. "Все взаимосвязано, понимаешь?"

В руке он держит косу...

"Связано с чем?" спросил я.

А его окружают многочисленные символы, написанные кровью, похожие на букву Т...

"Не знаю. Как я уже сказал, меня все еще медленно вводят в курс дела. Или, как минимум, меня. Теперь это не имеет значения. Ничто не имеет значения". Чик грустно пожал плечами. "И никогда не имело, я думаю".

"Где они проводят эти встречи?"

"Точно не знаю, но я слышал, что они используют много разных мест, так что их труднее отследить или узнать, где они будут. Многие из них даже не знают об этом до самого начала".

"И часто они так поступают?"

"Больше, чем можно подумать".

"Так что ты будешь делать, Чик? Свалишь и будешь надеяться на лучшее?"

"Засунуть пистолет в рот и нажать на курок".

Воспоминания о бритве, приближающейся к моему запястью, нахлынули на меня. Желудок забурлил с такой силой, что я подумал, что меня может стошнить. Я притворился безразличным, но Чик что-то почувствовал, возможно, намек в моем выражении лица. "Из-за этих дураков?" Я издевательски хихикнул. "Вряд ли".

"Надо их выпить". Он посмотрел на таблетки в своей руке. "Боль слишком сильная".

"Подожди, пока мы не закончим, ты мне нужен целым".

Он кивнул. "Я даже ничего не сделал, и вот я разговариваю с тобой, у меня вся рука в крови, а ты бьешь меня, как будто я гребаная боксерская груша".

В моем сознании промелькнул образ кого-то другого – женщины – и исчез прежде, чем я успел его рассмотреть. "Мне нужно знать, что произошло той ночью".

"Не могу помочь тебе с этим, дорогуша". Он улыбнулся, его зубы окрасились золотом и кровью. "Никто не может".

"Ты знаешь, где я могу найти Феликса, кроме Куба?"

"Нет. Он либо есть, либо его нет".

"Поезжай в больницу, – сказал я, – пусть тебе вправят пальцы".

Тяжело вздохнув, он высыпал таблетки в рот. "Все это не имеет значения".

В этот момент мне показалось, что я получил всю необходимую информацию, которой он располагал. "Не мешай мне, и у нас больше не будет проблем".

"Конечно, папочка". Он подмигнул. "Не знаю, куда я пойду, но увидимся, когда увидимся, понял?"

Я понятия не имел, о чем он говорит, пока он не начал кашлять, задыхаться, а затем биться в конвульсиях. Ему явно было трудно дышать, и самодовольный вид, который был у него всего несколько секунд назад, сменился паникой и агонией.

"Что такое?" сказал я.

Банка с пивом упала на пол, зашипела и укатилась под стол, когда глаза Чика стали белыми, а его тело упало со стула.

"Господи, что за хрень?" Я отступил назад, ошеломленный и растерянный.

Его тело внезапно охватила серия ужасных судорог.

Таблетки. Господи Иисусе, таблетки.

Корчась на полу, он задыхался, из его горла вырывались булькающие звуки, а затем его охватил еще один сильный приступ, и его тело, хотя и застыло, стало неподвижным.

К тому времени, когда я понял, что он, скорее всего, проглотил цианид, а не оксикодон, как он утверждал, Чик был мертв. Я присел, не решаясь прикоснуться к нему. По какой-то причине я пробормотал его имя, все еще пребывая в шоке и не в силах поверить, что он покончил с собой прямо у меня на глазах.

Кто, черт возьми, хранит в шкафу таблетки цианида? Я никогда не видел, чтобы кто-то делал такое, кроме как в шпионских романах или фильмах.

Чувство вины накрыло меня, как саван. Я встал и провел руками по волосам.

Бедный ублюдок, подумал я. Окончательность всего этого – трагедия – ударила по мне как молотком, и я подумал, что всего несколько дней назад сам был так близок к этому. С этой точки зрения все выглядело совсем иначе, неразумно и безрассудно, и все же я понимал этот страх и готовность сдаться лучше, чем кто-либо другой.

В ужасе я попросил прощения у всего, что могло слушать.

Паника ответила. Здесь был мертвый человек, которого явно избивали и пытали, а я находился в его квартире посреди ночи с незарегистрированным огнестрельным оружием и его кровью на костяшках пальцев. Я схватил полотенце и начал вытирать все, к чему прикасался с тех пор, как оказался здесь.

Я пропустил это, но теперь я знал, что Чик был в такой же ловушке, как и я. Только демоны изменились, и в конце концов он так испугался этих людей, что предпочел покончить с собой, чем снова иметь с ними дело.

Они молятся Тьме.

Засунув 9-миллиметровый пистолет за пояс, я снова вышел в ночь, прекрасно понимая, что темнота больше не принадлежит мне.

Она принадлежала им.

13

Внизу, на улице, я видел первые намеки на дневной свет, пробивающийся над далеким городским пейзажем. Находясь на грани паники, несмотря на жару и капающий пот, я чувствовал себя удивительно замерзшим. Ужасная волна паранойи накрыла меня, задушив с неуклонной, все более жестокой точностью гигантской змеи, ее тело скользило и извивалось в медленно меняющейся темноте с красотой и изяществом, которые, казалось, находились в прямом противоречии с ее намерениями. Я хотел – должен был – почувствовать себя одиноким, но не почувствовал. На самом деле, я чувствовала себя совсем не так. Уверенный, что за мной наблюдают, у своей машины я остановился и осмотрел темную улицу, глядя то в одну сторону, то в другую. Ничего. Никого.

Из соседнего переулка донесся звук опрокинутого металлического мусорного бака, эхом прокатившийся по пустой улице и зазвеневший в темноте. Я посмотрел в сторону переулка и увидел, как что-то маленькое и темное скрылось в тени.

Кошка, подумал я, просто бродячая кошка или, может быть, большая крыса.

Я оставался совершенно неподвижным, неглубоко дышал и прислушивался.

Вдалеке, возможно, в дальнем конце того же переулка, я услышал звук, похожий на шаги. Медленные. Уверенные. Приближающиеся.

Уставившись на угол переулка, я ждал.

Что-то выделилось из ночи и образовало смутный силуэт стоящего там человека. Огонек спички шипел, когда он прикуривал сигарету, и на краткий миг показалась линия челюсти и боковая часть лица. Но прежде чем я успел разглядеть какие-либо детали, пламя погасло, и пелена серого дыма скрылась во тьме.

Сзади меня доносились негромкие звуки молитвы, обращенные назад.

В дальнем конце квартала стоял второй силуэт, наблюдая за мной из-за угла. Через мгновение к нему присоединился третий, а затем и четвертый. Я оглянулся на аллею. К курящему мужчине присоединились еще двое.

Я запрыгнул в машину, включил зажигание и выехал, быстро, но осторожно, чтобы не завизжать шинами, так как не хотел, чтобы возможные свидетели видели, как моя машина покидает район. Но как только я набрал скорость, я дал деру.

Люди в конце переулка скрылись в темноте, когда я проезжал мимо, а когда я проверил задний вид, перед тем как свернуть в верхнюю часть квартала, то увидел, что остальные тоже скрылись.

Это безумие, подумал я. Как, черт возьми, они так быстро нашли меня? Как они могли узнать, что я здесь?

Я добрался до шоссе без происшествий, опустил стекло и позволил теплому воздуху омыть меня. Пульс снова был под контролем, но с меня все еще капало ведро пота, а нервная энергия била ключом. В этот час на дороге было не так много машин, но я все равно следил за всеми своими зеркалами, пытаясь понять, не едет ли кто за мной.

К тому времени как я свернул на Сансет, я убедился, что за мной никто не едет, так как после съезда с шоссе движение практически прекратилось, и обнаружить хвост было гораздо проще. Тем не менее, чтобы убедиться в этом, я выбрал самый длинный из возможных путей к своему дому.

Солнце поднималось над океаном, новый день пробивался сквозь тьму. Я осторожно подъехал к своему коттеджу, надеясь, что Софи еще спит и даже не заметила моего отсутствия. В доме было темно, поэтому я вышел из машины и пошел по тропинке к пляжу. Я не мог ухватить ни одной мысли, чтобы хоть что-то понять, поэтому, вместо того чтобы идти в дом, я пошел по тропинке через обрыв, на дюны и вниз к пляжу.

Оказавшись там, я встал у кромки воды, наблюдая, как ласковые волны бьются о берег и мокрый песок ложится мне под ноги. Вдалеке на небе уже горел оранжевый отблеск восходящего солнца, и, несмотря ни на что, всего на несколько секунд я почувствовал умиротворение. Даже в самые мрачные моменты появляется красота.

"Эй, парень, что ты делаешь здесь в такую рань?"

Я обернулся, одна рука инстинктивно потянулась к пистолету.

Дуэйн улыбнулся своими коричневыми зубами и почесал голову, его пальцы исчезли в путанице грязных волос. Он выглядел так, словно только что проснулся, что, скорее всего, так и было. "Остынь", – пробормотал он. "Это всего лишь я".

"Не видел тебя там", – сказал я, расслабившись настолько, насколько был способен. В прежние времена никто не мог подойти ко мне так близко, чтобы я не знал о его присутствии. И хотя я был рад, что за моей спиной стоял только Дуэйн, его присутствие заставило меня осознать, что мне нужно обострить чувства, снова вернуться в режим и оставаться там. "Нужно разобраться с кое-каким дерьмом. Решил немного понаблюдать за восходом солнца".

Дуэйн поплотнее натянул на себя свои лохмотья от одежды. Температура немного понизилась, но все равно было жарко, слишком жарко для всех этих слоев одежды. "Красиво, да?"

"Можно подумать, живя здесь, я лучше понимаю, насколько она прекрасна".

"Я вижу, как она поднимается каждое утро, и наблюдаю, как она опускается каждую ночь". Он пожал плечами. "Но, знаешь, я живу на улице, так что вполне логично, что так и будет".

Я почувствовала, что улыбаюсь. Мне нравился Дуэйн.

"Тебе нужно побыть немного одному?" – спросил он.

Однажды я уже видел, как убивают человека, и хотя это было много лет назад, это все еще преследовало меня. В тот раз я был случайным свидетелем, и хотя я мог что-то сделать, чтобы остановить это, но это подвергло бы риску мою собственную жизнь, а также жизни тех, кто был со мной. В этот раз все было иначе. Чик покончил с собой прямо у меня на глазах, причем непосредственно потому, что я загнал его в угол и заставил выбирать: либо иметь дело со мной, либо с теми, кто там, во тьме. Теперь он был мертв, причем так же верно, как и то, что я убил его своими руками.

"Я могу свинтить, если я тебе мешаю", – добавил Дуэйн.

Я чувствовал себя ужасно одиноким, но не обязательно хотел быть один. "Все в порядке", – сказал я ему. "Оставайся, если хочешь".

"Отлично". Он достал из кармана пальто маленькую бутылочку, сделал большой глоток и предложил мне. Когда я отказался, он вернул бутылку в карман и придвинулся ко мне. "Ты в порядке, Стэн?"

Я посмотрел в его стеклянные, налитые кровью глаза. "Не уверен".

С приглушенным ворчанием он сел на песок. "Плохая ночь?"

"В последнее время их было много".

"Может, я смогу помочь?"

"Я ценю это, но..."

"Я вижу много дерьма", – перебил он. "Я много чего знаю. Иногда быть невидимым не так уж и плохо, понимаешь? Люди видят меня, но не хотят видеть, поэтому я исчезаю. Хотя на самом деле я не исчезаю. Я все еще там. Наблюдаю, замечаю, слышу то, что не замечают другие люди, то, что, по их мнению, я не вижу, не замечаю и не слышу. Даже если и так, я не имею значения, так что кому какое дело, верно?"

Я сел, присоединившись к нему на песке.

"Но я знаю человека с дьяволом, кусающим его за пятки, когда вижу его. Я знаю это, потому что тоже годами пытался обогнать этого ублюдка. Открывает глаза, не так ли? Как я уже говорил, когда ты становишься таким, то видишь то, что остальные не замечают. Например, той ночью я видел именно тебя".

"Да", – признал я. "Так и было".

"Но это был кто-то другой, кто ходил в твоей шкуре". Он почесал в промежности. "В нашем мире происходят вещи, которые никто не видит. Потому что это не наш мир, Стэн, не совсем. Как ты сказал, плохие сны. У меня они тоже постоянно. Уже много лет, в основном потому, что я вижу те вещи, которые другие люди не видят".

"Какие вещи?"

"Людей, которые ими не являются. Как ты в тот вечер".

Я не был уверен, насколько глубоко я хочу залезть в это с Дуэйном, но он еще никогда не был так загадочен со мной. "Кто-то накачал меня наркотиками", – сказала я ему.

"Они накачивают наркотиками всех нас. Так или иначе".

"Ты знаешь, кто эти люди, Дуэйн?"

"Есть вещи в темноте, рядом с нами, вокруг нас все время – даже сейчас, при свете, только мы не всегда можем их увидеть. Иногда мы можем, или нам кажется, что можем, понимаешь? Мы видим их как бы мельком, верно? А потом появляются те, кто делает их сильными, кто молится тем, кто находится во тьме, понимаешь, о чем я говорю?"

Я замолчал и позволил ему говорить.

"Мир горит уже давно. Мне, собственно, уже наплевать. Как ты можешь судить по моему образу жизни, я не самый оптимистичный ублюдок на планете". Он тихонько хихикнул, нашел свою бутылку и сделал еще один глоток. "Но я не всегда был таким, чувак. Не всегда".

"Я тоже".

"Ты не можешь победить", – грустно сказал он. "Ты ведь знаешь это, верно?"

"А разве это имеет значение?"

Он отпил еще, затем вернул бутылку в карман. "Есть один парень, с которым тебе стоит поговорить", – сказал он, вытирая рот рукой. "Он сумасшедший, как крыса в доме, но знает, о чем говорит. Раньше был профессором, поэтому его так и называют – Профессор. Долго падал, неудивительно, что он сумасшедший, но это не делает его неправым".

Я ничего не сказал, но по выражению лица Дуэйна понял, что он чувствует мое беспокойство.

"Я знаю, о чем ты думаешь", – сказал он, доставая из пальто смятую пачку сигарет. "Последнее, что тебе нужно, – это чтобы какой-то бездомный придурок рассказывал тебе о другом бездомном придурке, который думает, что что-то знает".

"Дело не в этом, я..."

"Ты всегда был добр ко мне, Стэн, добр. И не потому, что тебе ничего не нужно".

Я хотел закрыть глаза, чтобы отключиться, но испугался того, что мог обнаружить, если бы сделал это. "Я не очень хороший человек, Дуэйн. Я совершил несколько ужасных поступков".

"Идет война, и она происходит вокруг нас. Большинство даже не подозревает об этом, и неважно, кто верит, а кто нет, это просто так. Тебе нужно поговорить с Профессором. Когда-то он написал книгу, ее опубликовали и все такое, но его уничтожили, убрали. Тебе нужно знать то, что знает он, Стэн. Я могу отвести тебя к нему".

"Как его зовут? Его настоящее имя".

Дуэйн на мгновение задумался, его глаза сузились до прищура. " Прости, я... ты же знаешь, я иногда путаюсь... Подожди... Это Клинтон. Нет, Квинтон. Да, именно так, Квинтон. Квинтон Касселлс. Но никто не называет его так".

"Он здесь, в городе?"

"Да, он близко. Очень близко".

"Кто ты, Дуэйн?" спросил я. "Кто ты на самом деле?"

"Я просто друг, Стэн. Стараюсь присматривать за тобой с тех пор, как мы познакомились".

"Я сплю? На мне сейчас "Дыхание дьявола"? Или я просто сошел с ума?"

Вместо ответа он смотрел на океан.

"Эта встреча с профессором", – сказал я. "Организуй ее".

Дуэйн кивнул, и мы с ним вместе смотрели на восход солнца, две потерянные души, пытающиеся найти путь сквозь безумие и выйти из темноты.

Никто из нас больше не разговаривал.

Через некоторое время я оставил его и вернулся в коттедж. В округе было тихо, и хотя людей, наблюдающих из тени, больше не было – по крайней мере, я их не видел, – я все равно чувствовал на себе их взгляды.

Я обнаружил, что Софи уже встала и возится у плиты. Она выглядела лучше, как будто действительно выспалась, но все еще была полна нервной энергии и явно обрадовалась, увидев меня. "Привет, – сказала она мне со своего места у плиты. "Я проснулась и искала тебя, и когда тебя здесь не оказалось, я забеспокоилась".

Прошли годы с тех пор, как я возвращался домой в пустой дом. Никто не беспокоился обо мне уже очень давно. "Я не хотел тебя будить".

Она рефлекторно улыбнулась. "Куда ты ходил?"

"Нужно было кое-что разузнать".

"И долго тебя не было?"

"Недолго. Тебе не нужно было готовить завтрак".

" Захотелось. Здесь не было ничего особенного, но у тебя была пара яиц". Софи указала на тостер на стойке. "Яичница на скорую руку с тостами подойдет?"

"Конечно", – сказал я, хотя мысль о том, чтобы поесть прямо сейчас, была отталкивающей. "Спасибо".

"Кофе тоже есть", – сказала она. "Бальтазар в спальне. Он все еще напуган, но, думаю, с ним все будет в порядке".

Я достал из шкафа кружку и налил себе. У нее уже была своя кружка, поэтому я подошел к столу, снял с пояса пистолет и положил его на стойку. "Тебе удалось немного поспать?"

"Удивительно, но да". Софи оглянулась через плечо и заметила пистолет. "Ты носишь с собой пистолет?"

Я выдвинул стул и опустился на него. "Взял с собой на всякий случай".

"Заметила, что в шкафу в спальне тоже есть дробовик". Должно быть, она что-то почувствовала в моем выражении лица, потому что потом сказала: "Я просто повесила несколько своих вещей, я не хотела лезть не в свое дело..."

"Все в порядке, не беспокойся об этом".

Софи перевернула яйца, посыпала их черным перцем, разложила по тарелкам и присоединилась ко мне за столом.

Я протянул руку и осторожно коснулся ее запястья. "Ты в порядке?"

"В жизни не чувствовала себя в большей безопасности, но со мной все будет в порядке. А что насчет тебя? Ты выглядишь еще более обеспокоенным, чем вчера вечером".

"Мне жаль, Соф. За все это".

"Ешь", – мягко сказала она. "Пока не остыло".

Мы оба сидели и смотрели на тарелки, ни один из нас не притронулся к еде. Затем наши глаза встретились, и мы обменялись неловкими улыбками.

"Выглядит замечательно", – наконец сказал я. "Пахнет еще лучше, но я..."

"Разве ты не голоден?"

Даже когда я взяла вилку и проглотила яичный белок, перед моим мысленным взором пронеслись вспышки ужасающего лица Чика. "Это очень вкусно".

"Так куда ты пошел? Что случилось?"

"Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Хорошо?"

Она откусила тост. "Поздновато для этого".

Я отпил глоток кофе и изо всех сил постарался вытеснить из головы видения бьющегося в конвульсиях тела Чика. Откусив еще несколько кусочков, я отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула, мой желудок уже урчал и бунтовал против такого вторжения. Спокойно, как мог, я объяснил, что произошло ночью. К тому времени как я закончил, Софи тоже перестала есть, ее лицо побледнело, а глаза расширились.

" Ты уверен, что он был мертв?" – спросила она через минуту.

"Поверь мне в этом".

"Господи". Она потянулась за сигаретами и зажигалкой. "Если кто-нибудь видел, как ты входил или выходил оттуда..."

"Никто не видел. Кроме..." Я рассказал о темных фигурах, прятавшихся в переулке и на верхней части улицы. "Я не знаю, кто они, так и не смог их разглядеть, но очевидно, что они связаны с этим и следили либо за мной, либо за Чиком. Иначе они никак не могли узнать, что я там".

Софи встала, не зная, что делать. "А этот наркотик, это... что это было?"

"Дыхание дьявола".

"Точно, это. Звучит безумно, как будто этого не может быть".

"Я все еще не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне. Чик сказал, что я был избранным".

"Ладно, рада, что это не слишком жутко". Она прикурила сигарету и обняла себя за плечи. "И что еще случилось, они сделали с тобой что-то еще, когда ты был под действием этого наркотика?"

"Да, я просто плохо помню. Вспышки, кусочки, это как пытаться вспомнить сон, за который не можешь ухватиться".

Софи подошла к стойке. Она взяла с собой ноутбук. Взяв его, она вернулась к столу и запустила его, делая одну затяжку сигареты за другой, пока компьютер не был готов к работе. "Хорошо, – сказала она, скользя глазами по экрану. "Это реальная вещь. Дерево Борачерро, Колумбия, все это. Как будто из фильма. И ты хочешь сказать, что у них есть суперверсия?"

"Разработана в лабораториях бог знает кем. Чик сказал, что она связана с сильными мира сего, а он и те, с кем он был связан, – люди низкого уровня".

"Значит, они преступники, но вроде как секта?"

"Посмотри, что можно найти по Сатурну. Начни с бога".

Софи набрала текст, затем нажала на ссылку, и на экране появилась страница. В верхней части страницы было изображено изображение бога Сатурна.

На стене висела грубая картина, изображающая старика, который властвует надо мной.

"В чем дело?" – спросила она в ответ на мою очевидную реакцию.

Даже при слабом освещении я вижу, что он сидит на каком-то троне.

"Я видел этого... его... раньше".

Его волосы длинные и непокорные, как и борода. В руке он держит косу.

"Где?"

"В тех воспоминаниях, или снах, или как их там. Там был рисунок или картина на стене, но это все, что я могу вспомнить".

"Здесь говорится, что Сатурн – бог смерти, несчастья, изоляции и страха. Он также бог темного колдовства и ложных пророчеств. Время – его раб, и еще есть что-то о том, как он может управлять урожаем или что-то в этом роде". Она стряхнула немного пепла на свою тарелку. "Ну, это, конечно, весело, он звучит как обольститель".

Я пододвинул стул поближе, чтобы лучше видеть экран, игнорируя остатки криков, доносящихся из глубины моего сознания. " Продолжай".

"Финикийцы, – продолжила она, – древний народ, живший на восточном побережье Средиземного моря примерно до 300 года до нашей эры, называли его Молех, что означает "царь", и поклонялись ему как богу. Говорят, они приносили ему в жертву своих детей. Через огонь".

Я взял наши тарелки, отнес их к раковине, затем покопался в одном из ящиков, пока не нашел старую стеклянную пепельницу.

"Очевидно, крест – это древний символ солнца", – объяснила Софи. "У финикийцев символом Молеха – или Сатурна – был черный крест, что означало черное солнце. Но сам символ не похож на обычный крест. Он похож на букву Т, которая, видимо, в те времена считалась крестом".

"Да", – пробормотал я. "Я помню, что его рисунок был окружен подобными символами".

"Ладно, для них Сатурн был черным крестом. Или черным солнцем".

Опасаясь, я поставил пепельницу на стол, но остался стоять. "Значит, они поклоняются тому же богу, что и финикийцы?"

"Да, но подожди". Ее пальцы яростно забегали по клавиатуре. "Если верить нескольким сайтам, сегодня у власти находится древний культ Сатурна. Похоже, это может быть просто безумная теория заговора, но кто знает?"

"И что там говорится?"

"Что группа огромна и состоит из элиты, богатых, знаменитых и могущественных. Говорится, что они практикуют древнюю оккультную науку, основанную на культе, существовавшем до Великого потопа, в котором выяснили, как использовать силу планет и препятствовать человечеству. Говорят, что для этого они использовали темные силы, которые вызывали с помощью кровавых жертвоприношений. Боже, это какое-то дерьмо". Она раздавила сигарету в пепельнице и провела руками по волосам, убирая их назад и подальше от лица. "Это еще не все. Что-то о том, как они используют триединство планетарной математики, что бы это, черт возьми, ни значило, и ритуальные кровавые жертвоприношения, чтобы манипулировать миром и контролировать население. Здесь есть целый раздел о том, что Сатурн когда-то был нашим солнцем или что-то в этом роде, и о том, что Земля и Сатурн имеют нечто, называемое коаксиальной связью. Посмотрим, что еще. Что-то о том, как мозговые волны людей синхронизируются с электромагнитными волнами, исходящими от Земли, и что изменения в магнитном поле Земли связаны с изменениями в нашем мозге. Это сложно, я имею в виду – этого достаточно, чтобы голова взорвалась".

"Трудно понять, что реально, а что нет", – сказал я.

Если Софи и услышала меня, то никак не подала виду. Вместо этого она продолжала смотреть на экран, скользя пальцем по коврику мыши. "Там есть часть о черных кубах и шестиугольниках, и как они связаны с..."

"Черные кубы?"

"Во всяком случае, так здесь написано. О том, что примеры черных кубов есть везде, во всех религиях, в средствах массовой информации и на памятниках по всему миру. Говорится, что это конкретные примеры того, как сатурнианский культ в некотором смысле помечал свои территории, показывая всему миру, что он контролирует ситуацию и делает это прямо у нас под носом. Здесь утверждается, что даже выпускные платья и квадратная шапочка являются примером, что их происхождение основано на этом черном кубе. Он имеет отношение к жизни, куб – это строительный блок во всей природе, утверждается здесь, и греки считали, что Земля состоит из кубических частиц. Форма куба, форма треугольника или пирамиды и Всевидящее Око – все они важны в этом, я полагаю. Воплощение, души, приходящие и уходящие по кольцам Сатурна, Я-Христос – здесь столько информации, что у меня просто сносит крышу".

"Софи, – сказал я, – клуб, о котором упоминал Чик, назывался "Куб"".

"Ни хрена себе".

"Визитная карточка, по которой ты попадаешь внутрь, полностью черная, черный куб".

С тяжелым вздохом Софи зажгла еще одну сигарету. "Я знаю, что только что выкурила одну, но мои нервы расшатаны, так что если ты позволишь мне просто сидеть здесь и заработать рак легких без комментариев, я буду тебе благодарна". Она вернула свое внимание к различным веб-сайтам, перебирая их в попытке добыть хоть какую-то дополнительную информацию. " Слушай сюда", – сказала она, перестраиваясь. В 1979 году космический аппарат "Вояджер" обнаружил идеальный шестиугольник над северным полюсом Сатурна. В 2006 году другой аппарат под названием "Кассини" показал, что шестиугольник все еще там. По его краю против часовой стрелки со скоростью шестьдесят миль в час движутся облака. Поскольку в этих кругах Сатурн известен как черное солнце, они называют этот шестиугольник Черным кубом, потому что шестиугольник, если смотреть на него трехмерно, представляет собой куб. Для тех, кто верит и поклоняется Сатурну, открытие шестиугольника – еще одно доказательство их места и власти во Вселенной и в природе человека и всего сущего".

Мы оба были потрясены.

"Какого черта, Стэн?" Софи смотрела на меня с равным смятением, страхом и неверием. "Это что, правда?"

"Трудно поверить, что столько информации может быть так легко доступно, и никто из нас никогда об этом не узнает, но..."

"Похоже, это повторяющаяся тема", – перебила она. "Все на виду, но люди этого не видят и не осознают, а если и осознают, то никто в это не верит. А тех, кто верит, считают психами".

"Реально ли все это или просто куча безумных теорий – это уже другая история, – сказал я, – но что-то в этом есть".

"Как минимум, есть очень ненормальные люди, которые верят в это дерьмо".

Я подошел к заднему окну и посмотрел на тропинку, ведущую через дюны к пляжу. Жара уже поднималась, рябила и размывала мир, поднимаясь из песка, как мираж.

"Это безумие, но, Стэн, если это правда, хотя бы часть, то эти люди еще опаснее, чем мы думали. А если это все чушь, то они еще и больны на голову. Мы говорим о глубоком безумии. И, если тебе интересно, ни тот, ни другой вариант не сулит нам ничего хорошего". Софи выглядела такой потерянной и испуганной, такой уязвимой, несмотря на свою силу. Мне хотелось обнять ее и сказать, что я тоже ничего не понимаю, что я так же напуган и растерян, как и она, но что все будет хорошо. Вместо этого я остался на месте и указал ей на ноутбук. "Есть что-нибудь еще?"