Текст книги "Дыхание дьявола (ЛП)"

Автор книги: Грег Гифьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

"Как ее звали?" – спросила она, глаза наполнились слезами.

Я тяжело сглотнул, чувствуя, как дрожит мое тело. "Оливия".

В тот момент, когда ее имя покинуло мои губы, я склонил голову, стыдясь того, что слезы снова наполнили мои глаза. Мне хотелось бежать, убраться оттуда подальше от всего и всех. Я хотел еще выпить. Я хотел много выпить. Столько чертовых напитков, чтобы я больше никогда ничего не чувствовал.

Я начал вставать, но Софи схватила меня за руку и потянула обратно вниз, прижав к себе и обняв, прижимаясь ртом к моему уху и шепча, что все в порядке. От нее пахло духами и детской присыпкой, ее тело было мягким и теплым. Я давно не был так близок с женщиной и чувствовал себя как нервный школьник на первом свидании. Эмоции момента и все, что разговор о прошлом вызвал во мне, были слишком сильны. Перейти сразу к сексу казалось невозможным.

"Софи... – задыхаясь, произнес я, только тогда осознав, что мое сердце бешено колотится, а дыхание стало тяжелым.

Она заставила меня замолчать, прижавшись своими губами к моим.

Когда наши языки встретились, я почувствовал во рту сладкий привкус вина, смешанный с резким ароматом табака. Притянув ее ближе, я обхватил ее руками, и она медленно опустилась на спину, увлекая меня за собой. Когда она легла на подушки, а я забрался на нее, она сняла сандалии и обхватила меня ногами, перекинув лодыжки через поясницу и притянув меня к себе.

Мы целовались, казалось, часами, наши руки бегали по телу друг друга, страсть и вожделение становились все сильнее и сильнее, пока не стали невыносимыми.

"Спальня?" спросил я, поднимаясь на воздух.

Софи сильно пыхтела, а когда она сняла бейсболку, когда мы только пришли, резинка, удерживающая ее хвост, рассыпалась, и волосы лежали по лицу в беспорядке, придавая ей дикий, дикий вид. "Да", – сказала она, задыхаясь. "Определенно".

Но эта пауза дала мне время подумать и обдумать, что мы делаем.

" Подожди", – сказал я, сползая с нее и спотыкаясь. "Это не очень хорошая идея".

Она перекатилась на бок, спустила ноги на пол и уселась в сидячее положение. Убрав волосы с лица, она откинула их за плечи и сказала: "Ладно".

Меня смущала эрекция, натягивающая мои брюки, но я ничего не мог с этим поделать. "Софи, просто я..."

На этот раз она не собиралась меня спасать.

Я хотел привстать, но мне и так было трудно идти, поэтому я изо всех сил старался принять непринужденную позу. "Ты потрясающая", – сказал я. "И ты мне очень нравишься, правда. Но я не знаю, смогу ли я это сделать".

"Может быть, если бы ты перестал так сильно себя ненавидеть".

"Я едва могу о себе позаботиться".

"Когда это я просил тебя заботиться обо мне?" Она потянулась к кофейному столику и достала сигареты и зажигалку. "Ты все усложняешь".

"Мне жаль". Я стоял как идиот, не зная, что еще сказать.

Она зажгла сигарету, сделала голодную затяжку, потом еще одну. "Все в порядке", – наконец сказала она, ее дыхание снова стало контролируемым. "Я просто подумала – черт, я не знаю, что я подумала, – но когда ты так открылся мне, это было невероятно мощно, и я позволила... Прости, я не должна была так бросаться на тебя".

"Я безмерно польщен".

Она выдохнула дым из ноздрей. "Тогда я в замешательстве. У тебя есть что-то вроде правила "не трахаться с людьми, с которыми ты работаешь" или что-то в этом роде?"

"Обычно это хорошая идея, но нет, ничего подобного".

Она облегченно рассмеялась.

"Что?"

"Ты иногда так формален, что это просто смешно".

"Прости".

"На самом деле я думаю, что это даже мило".

"Прости", – повторил я.

"Да, я услышала тебя в первый раз". Софи откинулась на спинку дивана и закурила сигарету. "Давай просто забудем, что все это было, хорошо? Хочешь, я отвезу тебя домой?"

"Нет".

"Прошло много времени, не так ли?"

Я кивнул.

"Слишком".

"Идея начать что-то заново не... Софи, мы же не подцепили друг друга в баре. Мы знаем друг друга, мы друзья, и я не тот, с кем тебе стоит связываться, поверь мне".

Она усмехнулась, зажав сигарету между губами. "Может, я и есть та, с кем тебе не стоит связываться. Никогда об этом не думал?"

Что-то было в том, как она опустилась на подушки дивана, раздвинув ноги и растрепав одежду, а сигарета свисала изо рта. "Ты какая-то плохая девочка?"

Она изогнула бровь. "Может быть".

"Мне нравится дружить с тобой", – неловко сказала я. "И я не хочу портить это ради нескольких минут в постели".

"Значит, я упускаю лучшие сорок семь секунд своей жизни, так?"

"В любом случае, тридцать – тридцать пять".

Она звонко рассмеялась, и я почувствовал себя нужным. "Ты все равно можешь остаться". Еще раз быстро затянувшись сигаретой, она села вперед и раздавила окурок в пепельнице. "Мы можем потусоваться, пожарить попкорн в микроволновке и посмотреть фильм или что-нибудь оригинальное в этом роде. Может быть, позже мы могли бы немного полежать, а утром я отвезу тебя домой. Не обязательно все усложнять. Мы можем просто прижаться друг к другу. Было бы здорово чувствовать кого-то рядом с собой в темноте. Я уже почти забыла, каково это. Не обижайся, Бальтазар".

Кот зевнул и отвернулся, совершенно не обрадовавшись.

Я отошел к ближайшему окну. Солнце было низко в небе. До ночи оставалось еще несколько часов, но она была уже на пороге, дневной свет угасал. Впервые я был рад, что избежал виселицы. Все это время я готовился, убеждая себя, что самоубийство – это правильный поступок, единственная альтернатива, единственный шанс обрести покой и утихомирить бушующие внутри меня бури. До этого момента я был уверен, что не способен чувствовать ничего, кроме боли. Но вот они снова появились, эти старые чувства, нашептывающие мне, что, возможно, в моей разбитой жизни есть смысл. И ради этого стоило остаться.

"Стэн?"

Я отвернулся от окна и снова посмотрел на Софи, уверенный, что больше нигде не хочу быть.

"Что ты думаешь?" – спросила она.

"Кажется, мне обещали печенье".

9

Ночь. Улица темна и пустынна. Ночь прекрасна, небо усеяно звездами, но что-то не так. Я чувствую, как оно подкрадывается ближе, преследует меня, как добычу. Я уже бывал в опасных ситуациях и могу справиться с собой, но в эту ночь мне знаком страх. В эту ночь дьявол живет и дышит.

И он все ближе.

Появляется машина, поворачивает за угол, а затем медленно катится рядом со мной. Кто-то говорит что-то неразборчивое изнутри машины, голос глубокий и невнятный. Через частично открытое окно я вижу силуэт, но не могу разглядеть никаких деталей.

А потом кто-то приближается пешком, двигается по тротуару и идет прямо ко мне. Мужчина. В темноте я могу разглядеть лишь часть его лица.

Кто-то... что-то... позади меня. Я чувствую его присутствие.

Когда я поворачиваюсь, из темноты появляется лицо и бросается на меня. Демон, ведьма... Лицо бледное, напудренное, белое, только одна черная полоса проходит по центру, глаза налиты кровью, белки дикие, остекленевшие и больные. Длинные черные волосы свисают по обе стороны от него, а с них, как украшения, свисают бусины, перья, полоски ткани и кожи.

Демон дует в раскрытую ладонь, рассеивая облако тумана, которое обрызгивает мое лицо и ослепляет меня. Я пошатываюсь, чувствуя тошнотворный привкус во рту.

А потом я падаю, падаю по спирали.

В ад...

* * *

Я открыл глаза, дал им привыкнуть к темноте, а затем, не двигаясь, посмотрел направо, на кровать и в сторону двери. Она была закрыта. Окинув взглядом спальню, я осмотрел все вокруг, пока не убедился, что мы одни.

Где-то, на самом краю моей памяти... что-то... но прежде чем я успел ухватиться за это, воспоминание – или что бы это ни было – ускользнуло, улетучившись, как дым от погасшей свечи. Вслед за ним остался только страх.

Старый кондиционер в окне шумно дребезжал и гудел, не давая возможности услышать что-либо еще, но в те первые мгновения, когда я очнулся, я готов был поклясться, что слышал что-то в другой комнате. Я сказал себе, что это всего лишь кошмар, который меня напугал, но некоторое время лежал неподвижно и все равно прислушивался.

Будильник на тумбочке показывал: 11:47. Мы проспали чуть меньше часа. Софи лежала рядом со мной на спине, приоткрыв рот, и тихонько похрапывала. Мы лежали на простынях и пледе и, за исключением обуви, оставались полностью одетыми.

Я перевернулся на бок, чтобы лучше видеть ее. Узкая полоска света светилась под нижней частью двери. Разве Софи не выключила все, когда мы ложились спать? Я так думал, но не был уверен. Сев, я спустил ноги на пол и всунул их в кроссовки.

Как раз в тот момент, когда я собирался пойти проверить остальную часть квартиры, меня инстинктивно потянуло к длинным двойным окнам вдоль задней стены спальни. Не включая свет, я подошел к ним и всмотрелся в ночь. Мое внимание привлекла бледно-желтая звезда. Сатурн, подумал я, хотя понятия не имел, откуда я это знаю и прав ли я. И все же в этом осознании было что-то такое, что привело меня в замешательство и тревогу. Это было тревожно, и мне вдруг захотелось бежать, бежать оттуда, подальше от этой штуки, сверкающей в темном небе, но огромная полная луна, висевшая передо мной, требовала внимания, блестящая и сюрреалистичная, ее сияние отбрасывало на улицу жуткие призраки призрачного переливчатого света.

Я посмотрел на здание прямо напротив. Там было темно и тихо. На тротуаре перед домом у обочины стояло множество мусорных баков и куча зеленых пластиковых пакетов, набитых отходами.

И тут я заметил кое-что еще.

На другой стороне улицы темная фигура стояла, наблюдая за квартирой Софи.

Я отошел в сторону от окон. Напоминание о том, что он все еще там, и страх, оставленный кошмаром, подползли ближе и свернулись глубоко внутри меня, завершая свое обращение к миру живых. Я заглянул за край оконной рамы, чтобы снова увидеть мужчину. Частично скрытый тенью, он несколько минут стоял совершенно неподвижно, глядя на квартиру сверху. Не меняя положения, я старался оглядывать квартал то вверх, то вниз, но, насколько я мог судить, мужчина был один.

Не желая пугать Софи, я тихонько обогнул кровать и выскользнул наружу, закрыв за собой дверь спальни.

В свете другой комнаты я увидел, что лампа оставлена включенной, но в квартире больше никого не было и ничего необычного. Открыв входную дверь и тихонько закрыв ее за собой, я двинулся по короткому коридору, затем вниз по лестнице, пока не оказался в фойе у входа в здание. Я уже не мог разглядеть человека на другой стороне улицы, так как тени с этой точки обзора были слишком густыми, но в фойе было темно, поэтому я знал, что он, скорее всего, тоже меня не видит.

Снаружи воздух был густым и горячим, а ночь – смертельно тихой.

Быстро, как только мог, я пересек улицу и приблизился к тому месту, где видел мужчину, но там никого не было. Вспотев, я проверил переулок между зданиями.

В дальнем конце переулка тень скользнула за угол и исчезла из виду. Я поспешил за ней, двигаясь быстро, но не бегом, чтобы мои шаги не создавали лишнего шума.

Дойдя до конца переулка, я остановился, прислонился к углу здания и посмотрел на улицу.

Мужчина двигался к небольшой парковке на другой стороне улицы.

Я последовал за ним, на этот раз перейдя на бег.

Он услышал мое приближение и оглянулся, с видимым удивлением обнаружив, что я надвигаюсь на него. Небритый, с маленькими, похожими на грызунов глазами, мужчина поднял руки вверх, словно это могло меня остановить. "Эй, что... что случилось?" – пробормотал он.

В нескольких футах от него я остановился. "Кто вы?" спросил я.

"Кто ты?" Он изогнул бровь. "Почему ты подбегаешь ко мне, брат?"

Хотя я был уверен, что никогда не видел этого человека раньше, в нем было что-то, что меня беспокоило. Изо всех сил скрывая это, я остался на месте. Я не мог быть уверен, что это тот самый человек, которого я видел, наблюдая за зданием Софи, но кто еще мог оказаться на улице в такое позднее время в тихом жилом районе?

Если бы не уличный фонарь, я бы не смог разглядеть его так хорошо, поэтому я сделал шаг ближе. Худой, с пятнами на коже, он был одет в дешевые полиэстеровые брюки, черные ковбойские сапоги и рубашку для боулинга. Бумажник в заднем кармане был прикреплен к тонкой цепочке, которая свисала до бедра. Он нуждался в бритье, а его черные волосы были уложены с помощью блеска в комичный помпадур. "Что ты здесь делаешь?" спросил я.

"Ты что, соседский дозор или еще какое-нибудь дерьмо?" Он ухмыльнулся и подмигнул мне, как будто мы были старыми друзьями. У него был исхудавший, с опухшими глазами вид давнего алкоголика и наркомана, а его руки, запястья и кисти были испещрены многочисленными татуировками, в основном теми, которые делают в тюрьме. "Вышел прогуляться, папочка, в чем проблема?"

"В это время суток?"

Он слегка рассмеялся и оценивающе посмотрел на меня. "Чего ты хотел?"

"Почему ты наблюдал за зданием?"

" Каким зданием?"

"Ты следишь за мной?"

"О чем ты говоришь? Ты на меня наезжаешь, брат".

"Почему ты следил за зданием?"

Он сделал свой лучший покер-фейс. "Я не знаю, о чем ты говоришь, чувак". Он повернулся и направился к парковке. "Мир".

"Подожди", – сказал я.

Он так и сделал, но начал нервно ерзать на месте. "Давай, Большой Папочка, я не хочу перегрева, ясно?"

"Ты следил за зданием", – сказал я. "И ты следишь за мной. Почему?"

Он притворился равнодушным и зажег сигарету, прикрывая пламя рукой, хотя ветра не было. "У тебя паранойя или что?"

"Отвечай на вопрос".

Он смотрел куда угодно, только не прямо на меня. "Да что с тобой такое, брат? Я ничего не делал, я, черт, я даже не знаю тебя. Почему ты ко мне пристаешь?"

"Кто ты?"

"Я – это я".

"Как тебя зовут, умник?"

Он глубоко затянулся сигаретой и выдохнул через нос. "Меня зовут Чик, ясно? А тебе-то что, крутой парень?"

"Что ты здесь делаешь, Чик?"

"Слушай, ты идешь своей дорогой, я – своей. Это все розочки, понимаешь?"

Я почувствовал, как что-то темное внутри меня оживает впервые за много лет. "Не заставляй меня просить тебя снова".

"Или что?"

Я уставился на него, но ничего не сказал.

"Да, я так и подумал". Он бросил сигарету в меня, и, когда она отскочила от моей груди, рассыпав искры, пошел прочь.

Он успел сделать два шага, как я схватил его за плечо и развернул обратно. Он пошатнулся, немного потеряв равновесие, но быстро выпрямился и достал что-то из кармана. Когда он протянул ко мне руку, лезвие с громким щелчком пронеслось в нескольких дюймах от моего лица.

"Отойди!" – прошипел он.

Я поднял руки. "Полегче".

"Я всегда спокоен, босс". Чик стоял на своем, преисполненный вновь обретенной уверенности, а лезвие все еще находилось в непосредственной близости от моего лица. "Но больше не поднимай на меня руки, понял?"

Я схватил его за запястье, вывернул его, пока он не выронил нож, затем впился предплечьем в его горло и отвел его назад к стене ближайшего здания, хлопнув его об нее с достаточной силой, чтобы он понял, что все может стать намного хуже для него, если я решу играть именно так.

"Ладно, палли", – вздохнул он. "Хорошо!"

Удерживая его на месте одной рукой, я потянулся вниз и другой выдернул его бумажник. Дешевая цепочка щелкнула и отлетела в сторону. Я отпустил его, затем подобрал нож, закрыл лезвие и вернул ему. "Убери свою игрушку, как хороший мальчик, или я воткну ее тебе в задницу так глубоко, что ты подавишься".

Чик вернул нож в карман, но больше его волновал бумажник. "Что, теперь ты собираешься меня ограбить?"

Он отошел от стены, но я толкнул его обратно в нее.

Я открыл бумажник, увидел водительские права, на которых красовалась его симпатичная рожица, и домашний адрес, указанный в Броктоне. В прорези под ним лежала чистая черная визитка, точно такая же, как у меня. У меня упало сердце, но я сохранил самообладание. "Броктон находится в сорока-сорока пяти минутах езды отсюда", – сказал я. "Что ты делаешь в Сансете?"

Чик широко улыбнулся. Один из его передних зубов был золотым. "Ты должен позволить мне скользить, Клайд, пока ты не убил нас обоих. Ты копаешь?"

"Нет, я не копаю. Я вообще не копаю".

Он рассмеялся, но в его смехе не было юмора. В нем был ужас, больной, развратный и ужасный. "Ты же не хочешь начать строить из себя дурака со мной, братец".

Я сделал шаг ближе к нему. "Ты заставишь меня отнести это туда, куда не нужно, Чик?"

Улыбка исчезла. Его глаза-бусинки переместились на меня. "Ну же, чувак".

"Что тебе от меня нужно?" спросил я. "Почему ты преследуешь меня?"

"Кто сказал, что я за тобой слежу? Может, я проверял заведение. Может, я вышел на полуночную прогулку и заблудился. Может, я хожу во сне. Может, тебе нужно выдуть это из своей дырки, потому что это не твой пчелиный воск, что я делаю. Не хочу тебя расстраивать, детка, но не все зависит от тебя".

Я достал из его бумажника черную карточку и протянул ей. "Что это?"

"Никогда раньше не видел".

"О, это не твоя? Я же не вытащил ее из твоего бумажника прямо у тебя на глазах?"

Он пожал плечами.

"Тогда, думаю, ты не будешь возражать, если я оставлю его у себя", – сказала я.

"Мне плевать, что ты делаешь, Скутер".

Он блефовал, и мы оба это знали, но я все равно сунул карточку в карман.

"Мы закончили, босс?" – спросил он.

В свое время я знал десятки таких парней, как Чик. Единственный способ достучаться до таких, как он, заключался в усилении насилия. Если я причиню ему боль, он расскажет мне все, что я захочу узнать. К счастью для него, я не был готов довести дело до такого уровня. Не здесь. Не сейчас. Не теперь.

"Иди", – сказал я.

"Могу я получить свой бумажник обратно?"

Я вытащил его права, сунул их в карман вместе с карточкой, а затем бросил ему бумажник.

"Ты серьезно? Ты хранишь мои документы, брат?" Чик пытался изобразить спокойствие, но явно лез из кожи вон. "Мне нужны права, чувак".

"Скоро увидимся", – сказал я ему. "Тогда я тебе их верну".

Едва сдерживая панику, он зашаркал ногами и нервно почесал щетину вдоль горла. "Это бред, ты... ты не хочешь быть..."

"Убирайся с глаз моих". Я наклонил голову в сторону парковки.

Покачав головой, он подошел к своей машине – побитому красному фургону без окон, который выглядел так, как будто на нем ездил человек, похищающий детей.

Чик вырулил и уехал, оставив меня стоять на тротуаре посреди ночи. Я уже ни в чем не мог быть уверен.

Но теперь я знал, что нужно делать.

10

Вернувшись в квартиру Софи, я обнаружил, что она не спит и нервно ходит по комнате. «Что происходит? Почему ты оказалась на улице в такой час?»

"Все в порядке", – сказал я, закрывая за собой дверь.

"Я проснулась и услышала, как ты уходишь", – объяснила она. "Потом я увидела в окно, как ты перебегаешь улицу и..."

"Соф, там кто-то был. Он наблюдал за квартирой".

Она посмотрела на меня как на сумасшедшую. "Что?"

"На улице, через дорогу, был человек. Он следил за квартирой. За этой квартирой". Несмотря на прохладный воздух в комнате, меня заливал пот. Я вытер лицо тыльной стороной ладони и, взмахнув рукой, нечаянно опрокинул стеклянную вазу с цветами с маленького столика возле двери. "Черт, извини". Я наклонился и начал убирать.

"Оставь это", – сказала Софи, схватив настенный телефон на кухне. "Я сама. Мне нужно знать, что Стэн... что происходит? Кто был этот человек?"

"Я не уверен. Но я собираюсь это выяснить".

"Почему он следил за моей квартирой? Что ему было нужно?"

"Я не знаю, но это связано со мной, а не с тобой, понимаешь?"

Она поспешила в спальню, а через минуту вернулась с мобильным телефоном.

"Кому ты звонишь?" спросил я.

"В полицию, кому, черт возьми, ты думаешь?"

"Не надо".

"Ты в своем уме? Кто-то следил за моей квартирой посреди ночи, и ты думаешь, что я..."

"Положи трубку, Софи". Я присоединился к ней на кухне. "Пожалуйста".

Она держала телефон в руке, но с драматическим вздохом опустила его на бок. "Я не... ты должен объяснить мне, что происходит, хорошо?"

Она выглядела так, будто в любой момент может разрыдаться. "Я не... я имею в виду... я полусонная, и теперь я напугана до смерти, за нами наблюдал мужчина?"

"Все в порядке, это..."

"Нет, не все в порядке!"

"Ты не можешь позвонить в полицию, Соф".

"О, я не могу? Почему, потому что у меня нет твоего разрешения?"

"Это не так".

"Ну что ж, Стэн, тогда расскажи мне, как это бывает". Она сложила руки на груди. "Пожалуйста, введи меня в курс дела".

"Я говорил тебе, что это не самая лучшая идея – ввязываться в это дело или приезжать сюда, помнишь? Кем бы ни был этот парень, его интересую я, а не ты".

"Но кто он?"

"Пока не знаю. Но у него была одна из тех карточек, Соф, похожая на ту пустую, о которой я тебе рассказывал, и которую я нашел".

"Что? Для чего она, что она означает?"

"Я не знаю".

"Но он имеет отношение к тому, что с тобой случилось?"

"Да".

"И он знает, где я живу. Где я живу! Я не могу здесь оставаться. Он может вернуться в любой момент и сделать со мной Бог знает что!"

"Ты можешь остаться у меня, если хочешь, но..."

"Отлично, я уверен, что это совершенно безопасное убежище. Он никогда нас здесь не найдет".

"Нам не нужно укрытие. Я просто хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности, хорошо?"

"В безопасности?" – сказала она, разразившись нервным смехом. "Я звоню в полицию".

"Софи, пожалуйста". Я потянулся к ней, но не успел дотронуться. "Пожалуйста. Никаких копов".

Она начала вышагивать возле раковины. "Почему?"

Я поднес руки к голове и провел ими по волосам. "Что-то случилось со мной в четверг вечером. Я не знаю что, но это было нечто большее, чем просто напиться и потерять сознание. Есть что-то еще, но я не могу вспомнить. Как бы я ни старалась, я не могу. Думаю, кто-то ограбил меня, убедил каким-то образом отдать им все мои деньги. Может быть, это был тот парень, я не знаю, но он связан с тем, что произошло, я в этом уверен. Я просто не знаю, как и почему. А вот что я знаю точно, так это то, что ты тут ни при чем. Он следил за твоей квартирой, потому что я был в ней".

"А если бы ты не заметил его вовремя, он бы... что... ворвался?"

"Мне не следовало приходить сюда. Мне очень жаль".

"Но вы ведь пришел". Она взяла сигареты и прикурила одну. "Я пригласила тебя, я хотела, чтобы ты пришел, я просто не понимала..."

"Я знаю", – мягко сказал я.

"Теперь я связана с этим, потому что я связана с тобой. Я часть этого".

"Нет, не часть. Я разберусь с этим".

"Я не понимаю, почему мы не можем позвонить в полицию и позволить им разобраться с этим".

"Они не могут помочь мне, и они не могут защитить нас. Если ты втянешь их в это, будет только хуже, поверь мне". Она выглядела совершенно неубежденной, поэтому я продолжил. "Я раньше плавал в той же выгребной яме, что и парень, с которым я столкнулся сегодня ночью, понимаешь? Я знаю, как все устроено на улице. Никаких копов".

Она затянулась сигаретой. "Ладно, хорошо, как скажешь".

"Если не хочешь оставаться здесь, можешь пойти ко мне", – сказал я. "Если тебя это не устраивает, может, ты пока поживешь у своего сына?"

"Он живет в западной части штата. Это в трех часах езды отсюда".

"Может быть, выбраться из этого района на несколько дней – хорошая идея".

"Стэн, мне нужно работать в понедельник. И тебе тоже".

Бальтазар выскользнул из спальни, глядя на нас сквозь огромный зевок. Он потянулся и выгнул спину дугой, затем подошел к Софи и змееобразным движением обхватил ее за лодыжки. Оставив сигарету во рту, Софи подхватила его на руки и прижала к себе.

"Я не собираюсь оставлять тебя здесь, если ты не чувствуешь себя в безопасности".

Держа сигарету в одной руке, а кота – в другой, Софи спросила: "Тогда что же нам делать?"

"Собери вещи и поживи у меня какое-то время", – сказал я. "Я знаю, что это не идеальный вариант, но какие еще есть варианты?"

Она докурила сигарету, бросила ее в раковину и пустила воду, пока окурок не погас. "А как же Бальтазар?" – спросила она, прижимаясь к нему. "Я не поеду без него".

"Собери его еду, игрушки и туалет и возьми его с собой".

"Правда?"

"Конечно".

"Спасибо". Легкая улыбка появилась и тут же исчезла. "Не то чтобы мы были под твоей ответственностью или что-то в этом роде".

"Назовем это заботой друг о друге, хорошо?"

"Хорошо".

"Мне так жаль, что я втянул тебя во все это, Соф. Я не хотел, чтобы все так получилось или..."

"Это не твоя вина".

"Нет, это так".

"Я взрослая женщина. Ты предупреждал меня. Я сделала свой выбор".

Я хотел обнять ее, но остался на месте, просто вне досягаемости. "Я собираюсь все уладить".

Она положила Бальтазара на стойку. "Я соберу кое-какие вещи".

Я посмотрел на вазу на полу, на разбросанные цветы и лужу воды, но в голове были только кошмары, преследующие темные уголки моего разума. И окутанные тенью видения крысиных глаз Чика, которые смотрели на меня, проклиная нас обоих за то, чего я еще не мог понять.

Присев, я поднял один из цветков. По какой-то причине он привлек меня, и я некоторое время смотрел на него, пытаясь осмыслить происходящее, но больше ничего не мог вспомнить.

Бальтазар наблюдал за мной со своего места на стойке, пока я отламывал от цветка изрядную часть стебля. Я решил подарить его Софи, когда она вернется из спальни со своими вещами. Это все, что у меня было. Ночь умирала, но все же в ней была красота. Пусть ущербная и умирающая, но все же красота, крошечный кусочек надежды, одиноко плывущий в море углубляющегося безумия.

Несмотря на странную силу этого, именно потраченные впустую годы, дурные сны и тьма, бегущая по моим венам, как яд, овладели мной и задушили. Может быть, все мои грехи наконец вернулись домой, а может, я был суеверным глупцом, боявшимся собственной тени и того, что в ней скрыто. В любом случае это не имело большого значения.

От этого никуда не деться.

11

Вернувшись к себе, когда Софи окончательно освоилась и успокоилась, мы оба легли с Бальтазаром в тишине моей спальни. Мы не разговаривали. Мы просто долго лежали рядом, я обнимал ее, а мои пальцы нежно поглаживали ее лоб, пока она наконец не уснула. Я уже и забыл, каково это – быть так физически близко. Я скучал по этому. Но я знал, что это ненадолго, по крайней мере, на данный момент. Сейчас было не время для сердечек и цветов. Сейчас все было в крови и колючей проволоке.

Кот, все еще напуганный новой обстановкой, оставался рядом с Софи, забравшись под одеяло и поглядывая на меня, словно для уверенности, что все будет в порядке. С большой осторожностью мне удалось освободиться от Софи, не разбудив ее. Я ободряюще погладил Бальтазара по голове, затем скатился с кровати и подошел к шкафу. Сдвинув ящик с верхней полки, я как можно тише двинулся на кухню.

Если не считать тихого шепота вентиляторов, я сидел в тишине за кухонным столом. Я налил себе виски, затем открыл кодовый замок на шкатулке, отложил ее в сторону и долго пил. Алкоголь двигался во мне, теплый и успокаивающий. После того как я смотрел на него, казалось, целую вечность, я открыл коробку и вынул все, кроме полицейского сканера, солнцезащитных очков и поддельных лицензий. Аккуратно разложив остальные предметы на столе, я некоторое время рассматривал их.

Как только я прикоснусь к ним, они станут настоящими.

Осторожно выбрав Куботан, я некоторое время подержал его в руке, прежде чем сменить хватку. Ряд движений, которым я научился много лет назад, вернулся ко мне вместе со вспышкой памяти, напомнив о последнем человеке, против которого я использовал это оружие, – парне из бара в Ревере, с которым у меня были дела. Я вспомнил, как с помощью куботана отгибал ему большой палец, пока он не сломался. Я все еще слышал этот ужасный звук, похожий на треск сухой ветки, все эти годы спустя. Я вернул куботан в коробку и выбрал кастет. Тяжелее, чем я помнил, и с ним пришли свои воспоминания, не самые приятные. Трудно было признать, что когда-то я был человеком, который использовал такие вещи, но насилие никогда не было далеко, а возможность вернуться к нему в случае необходимости – ближе, чем кажется. Я положил кастет обратно в коробку, а затем обратил внимание на водительские перчатки. Они были жесткими и потрескавшимися. Я отложил их в сторону и открыл набор для чистки. Там было все необходимое, и я взял в руки "Беретту", осмотрел ее и приступил к чистке. Хотя я не мог вспомнить, когда делал это в последний раз, уже через несколько секунд я ловко чистил оружие с таким же мастерством, точностью и тщательностью, как и много лет назад.

Удовлетворившись этим, я зарядил одну из обойм и положил пистолет на стол. Он был готов к работе, но действительно ли я хотел выходить из дома с огнестрельным оружием? Я обещал себе никогда больше не делать этого, но за прошедшие годы я нарушил все свои обещания, так что к чему еще одно? Кроме того, если я собирался выяснить, что происходит, это нужно было сделать по-старинке. Это была не игра. То, с чем я имел дело, было серьезным, а значит, и я должен был быть таким же.

Я написал записку Софи, в которой сообщил ей, что отлучился ненадолго, чтобы она оставалась на месте и что я скоро вернусь. Я надеялся, что она проспит всю ночь. К тому времени, когда я вернусь, возможно, я буду знать больше и буду ближе к тому, чтобы оставить все это позади.

Я закрыл коробку и вернул ее на полку шкафа, не обращая внимания на дробовик, стоявший в дальнем углу. Вернувшись на кухню, я оставил записку на виду на столе. Я сомневался, что мне понадобится дополнительная обойма, поэтому спрятал ее в редко используемый ящик, затем засунул "Беретту" за пояс и натянул на нее рубашку.

Через несколько минут я уже сидел за рулем своей машины, план все еще формировался в моей голове, но я чувствовал себя свободно, снова оказавшись на улице и двигаясь сквозь ночь. Прежде чем покинуть район, я тщательно осмотрел его, чтобы убедиться, что никто не наблюдает из тени. Убедившись в этом, я отправился в путь. Было уже три часа ночи, и все вокруг было тихо, спокойно и темно. Я подумал о Дуэйне, который лежит на песке и мечтает о лучших днях. Я думал о своем старике, гниющем в собственной грязи и грехах, мечтающем о Флориде и легкой жизни, которой он не заслуживал. Я думал о Софи и страхе в ее глазах, спящей и ничего не понимающей в моей постели. А я, без сновидений, с адреналином наперевес, скользил в темноте, как и все эти годы, разыскивая людей, которые не хотели, чтобы их нашли, и могли не выжить, если бы их нашли. Не имея ни смысла, ни причины, одержимый, я гнал машину, охваченный множеством эмоций, которые постепенно превратились в пелену холодной, хищной отрешенности. Такого тепла, как раньше, я не испытывал уже очень давно. Это было похоже на полусмерть, но в то же время знакомо и удобно, как старое пальто, вынутое из кладовки и накинутое, словно вторая кожа. Для того чтобы делать определенные вещи с ясностью и крайним предубеждением, нужно было стать менее чем полностью человеком, и я уже чувствовал, как скатываюсь в эту пустую яму.