Текст книги "Крах Титанов"

Автор книги: Грег Фаррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

К микрофону в большом конференц-зале подошел сотрудник:

– Не говорят ли последние события о наличии другой проблемы, такой как неспособность совета директоров исполнять свои обязанности, и не следует ли разделить функции председателя и генерального директора?

Флеминг мастерски уклонился от прямого ответа, сказав, что совет делает все от него зависящее, чтобы найти нового руководителя.

На линии финансовый консультант Том из Форта Ли в Нью-Джерси:

– Грег, у меня есть пара слов, которые бы я хотел сказать, прежде чем задам вопросы. Во-первых, относительно вашего комментария о событиях, которые фирма пережила за последние годы: крах 1987 года, разорение Long Term Capital в 1998 году, нападение террористов, технологический пузырь и т. д. и т. п. Разница между этими событиями и последним состоит в том, что наша ситуация сейчас – результат естественного процесса, и именно это меня очень сильно беспокоит. Либо люди наверху скрывали то, что происходит, или не знали того, что происходит, – ни один из вариантов меня не успокаивает. Итак, у меня два вопроса в связи с тем, что я сказал. Первый такой: помимо О’Нила, кто в конечном счете несет ответственность за то, что компания пошла на такую невыгодную сделку? И если это относится к членам совета директоров и ответственным лицам, следует избавиться от всех, кто позволил этому случиться. Это первый вопрос. Номер два: появилось сообщение о дополнительных 10 миллиардах долларов, которые, возможно, придется списать. И знаете, тогда, в июле, нам говорили, что компания полностью контролирует риски, а через два месяца происходят списания невероятных сумм, а две недели спустя еще дополнительные списания, и я думаю, что результатом этого станет отсутствие доверия в отношении ваших ответов. Итак, по крайней мере я был бы вам очень признателен, если бы вы смогли высказаться относительно этих двух моментов.

Наконец-то кто-то задал вопрос, который Флеминг ожидал, но страшился услышать. Флеминг был еще одним помощником О’Нила, не так ли? Этот золотой мальчик из отдела инвестиционно-банковской деятельности, поднявшийся до поста сопрезидента. Почему кто-то должен поверить тому, что он говорит? Флеминг знал, что ему следовало выступить против О’Нила после повышения Семерджи. Он должен был сказать, что уйдет из компании. Но ему не хватило мудрости или смелости, и он никогда себе этого не простит.

Том возмущался тем, что руководители компании позволили кому-то из отдела фиксированного дохода поставить под удар всю организацию. Это бесило всех, кто работал в сфере управления частными капиталами.

– Том, – начал Флеминг, – я даже передать вам не могу, как больно слышать об отсутствии доверия, учитывая то, что я сделал со своей карьерой. Но именно так все и обстоит, по крайней мере с вашей точки зрения. Я хотел бы сказать сейчас пару слов. Стэн О’Нил – не единственный руководитель, потерявший работу в результате этих событий. Люди, отвечавшие за это направление и эти действия, больше также не работают в компании.

И еще я бы сказал, Том, что ошибки точно были допущены здесь. И я вчера говорил об этом в Чикаго. Я имею в виду Джима Коллинза, который написал несколько книг об эффективном управлении. И в одной из тех, что я прочел, есть очень хорошие рассуждения об автобусе и о том, как сделать, чтобы ненужные люди сошли с автобуса, и при этом быть уверенным, что нужные люди находятся в автобусе. Правда в том, что в этих отделах у нас было несколько ненужных людей в автобусе и они приняли несколько очень неправильных решений. И вот мы оказались в этой ситуации.

Руководители компании позволили кому-то из отдела фиксированного дохода поставить под удар всю организацию. Это бесило всех, кто работал в сфере управления частными капиталами

Том, это совсем не является результатом естественного процесса. Мы стали сильно зависеть от ситуации на рынке субстандартного ипотечного кредитования. Теперь никто не станет с этим спорить. Но это стало очевидным из-за сложного и неустойчивого кредитного рынка, без которого многие вещи, которые здесь всплыли, не проявились бы. Вот то, что я хотел по этому поводу сказать.

Боб Макканн, руководитель направления по управлению частными капиталами, поднялся, взял микрофон и сказал, что они с Флемингом понимают, что значительное число членов «громадного стада» возмущены последними событиями.

– Я понимаю это, – сказал Макканн. – И мы оба стараемся реагировать на это. Все мы, руководители, настроены искать конструктивное решение. Я считаю неприемлемой ситуацию, когда люди говорят про «другую часть компании». Мы – одна компания. Вот кто мы и что мы. Наша модель деловой активности оправдывает себя на протяжении многих лет: у нас есть подразделение по управлению частными капиталами мирового уровня, наши структуры, занимающиеся глобальными рынками и инвестиционно-банковской деятельностью, также мирового уровня и самая значительная на данный момент структура – управление инвестициями. В этом заключается сила Merrill Lynch. Это легко ощутить в такой день, как сегодня, в конце нелегкой недели и в конце нелегкого месяца. Мы будем и дальше отвечать вам теми способами, которые нам известны, и теми, которые мы считаем эффективными.

Мы – одна компания. Наша модель деловой активности оправдывает себя на протяжении многих лет

Потом Макканн поделился некоторыми наблюдениями за методами работы средств массовой информации.

– Мне бы хотелось сказать вам, что сегодня была последняя отрицательная статья, которую вы читали про Merrill Lynch, или что это будет последняя статья, которую вы читали и которая явилась результатом инсинуаций, сплетен и догадок, – сказал он, – но в жизни так не бывает. К сожалению, скорее всего, будет еще много таких статей на следующей неделе или в течение нескольких недель. Я полагаю, что очень важно, как бы тяжело это ни было (могу представить себе, как тяжело вам было сегодня!), чтобы вы как финансовые консультанты или институциональные продавцы защищали нашу компанию. Мы много узнаем о себе в такие моменты – когда мы стойко переносим трудности и стоим плечом к плечу. Это не «другая часть компании», это наша компания. Очень важно, чтобы мы все хорошо поработали над тем, чтобы узнать, что является правдой, а что – вымыслом, инсинуацией и сплетней.

– Спасибо, Боб. Очень хорошо сказано, – отозвался Флеминг.

Вопросы продолжали поступать, а Флеминг – отвечать. Пять тысяч телефонных линий, установленных для приема звонков, были постоянно заняты, вызывая мрачные предположения о том, что руководство хочет что-то скрыть, и поэтому расстроенные сотрудники не могут дозвониться.

К 5:30 вечера собрание закончилось. Это был мучительный опыт. Флеминг снова связался с Келли, чтобы узнать, как идет поиск информации по сомнительной сделке, о которой сообщалось в газете. На обратном пути в Вестчестер, откинувшись на заднем сиденье своего автомобиля, он смотрел, как ему приходили по электронной почте письма – что-то около 2300 со всех концов света, – и пытался ответить или перезвонить как можно большему количеству людей. Наконец, он приехал домой, пережив этот ужасный день.

На следующее утро, в субботу, Флеминг заехал в офис с Келли, чтобы узнать, как обстоят дела у рабочей группы, занятой поиском сделки с хеджевым фондом. Эта работа не предполагала выходных: им надо было докопаться до сути как можно скорее. Флеминг продолжал отвечать на вчерашние звонки и электронные письма, когда Орсель прибыл в Нью-Йорк.

Он попросил Орселя и Вецеля накупить побольше рубашек и нижнего белья, потому что они поживут некоторое время в Нью-Йорке. Флеминг рассказал, что финансовое положение компании пошатнулось из-за убытков, о которых они отчитались в октябре. Очевидно, Merrill Lynch надо будет привлекать новый капитал, и Орсель и Вецель стали предлагать потенциальных инвесторов.

Вецель знал, что Temasek – государственный инвестиционный фонд Сингапура – всегда искал возможности для крупных вложений на финансовом рынке США. Он также знал, что японский банк Mizuho мог бы стать выгодным инвестором для Merrill Lynch. Орсель полагал, что несколько государственных инвестиционных фондов с Ближнего Востока наряду с некоторыми крупными европейскими банками могут быть заинтересованы в инвестициях.

Они начали обрабатывать потенциальных инвесторов, сообщая им, что назначение следующего генерального директора компании станет великолепной возможностью для избранных крупных игроков приобрести акции компании по сравнительно невысокой цене. Другие руководители Merrill Lynch зондировали почву у управляющих глобальными фондами, подбрасывая идеи о том, что им, возможно, захочется приобрести акции крупного инвестиционного банка США в момент, когда те торгуются намного ниже своей обычной цены.

Это спецподразделение по привлечению капитала рассматривало также другие идеи по приобретению капитала. Наиболее очевидной была продажа 20 % акций – доли Merrill Lynch в Bloomberg – компании, созданной Майклом Блумбергом, мэром Нью-Йорка. Поскольку компания принадлежала частному лицу, невозможно было определить, на сколько потянут эти 20 %, но отраслевые эксперты оценивали стоимость этой компании приблизительно в 25–35 миллиардов долларов, предполагая, что доля Merrill Lynch стоила от 5 до 7 миллиардов долларов.

Два ветерана Merrill Lynch – Виктор Неси и Тодд Каплан – связались с Марти Геллером, бухгалтером, бывшим внештатным финансовым директором Bloomberg L.P., чтобы проверить некоторые договорные обязательства, касающиеся изъятия инвестиций Merrill Lynch.

« Орсель и Вецель начали обрабатывать потенциальных инвесторов, сообщая им, что назначение следующего генерального директора компании станет великолепной возможностью для избранных крупных игроков приобрести акции компании по сравнительно невысокой цене »

Для того чтобы лучше разобраться в трудных для понимания сделках с хеджевыми фондами, которые повлекли за собой публикацию в The Wall Street Journal, Пит Келли нанял Джеффа Кронталя, трейдера по облигациям с фиксированным доходом, которого уволили за год до этого, чтобы освободить место в FICC-отделе для Семерджи. Флеминг хотел, чтобы Кронталь был под рукой в тот момент, когда понадобится обратиться к нему за советом по CDO, зная, какое влияние он оказывал на бухгалтерский баланс Merrill Lynch. Он предложил ему шестимесячный консалтинговый контракт, чтобы помочь компании распутать эти позиции.

Флеминг следил за своей рабочей группой по хеджевому фонду – встречался с ними дважды в день: в 7 утра и 5 вечера. Через неделю после появления публикации в The Wall Street Journal Келли доложил, что группа добилась некоторых результатов: изучила десятки сделок, связанных с CDO, но не нашла ни одной, где бы Merrill давала обещание выкупить что-либо обратно по более высокой цене в следующем квартале.

Флеминг поддерживал также тесную связь с Финнеганом – членом совета, который рекомендовал ему не торопиться с заявлениями в ответ на статью в The Wall Street Journal. Будучи главой крупной компании по оказанию финансовых услуг, Финнеган был знаком с проблемами и сложностями, с которыми столкнулся Флеминг, и совет более зрелого человека оказался полезным в этот бурный период неопределенности.

К 9 ноября, через неделю после начала истории и после полных семи дней прочесывания каждой CDO-трансакции с участием хеджевых фондов, Келли сообщил Флемингу то, что они оба хотели услышать, – сделки не было. Из сотен сделок, которые компания заключила с хеджевыми фондами, начиная с лета, не было ни одной, по условиям которой Merrill Lynch была бы обязана выкупить пакет CDO по цене, приносящей гарантированную прибыль хеджевому фонду. Теперь они могли отправляться в The Wall Street Journal и требовать напечатать опровержение, а в случае отказа они смогут представить суду убедительные доказательства. Но, по всей видимости, до этого дело не дойдет.

Флеминга беспокоило и раздражало то, что Альберто Крибиоре – председатель совета директоров без исполнительных полномочий – проводил время, прогуливаясь по офисам компании, располагавшимся в Four World Financial Center. Флеминг постоянно докучал ему вопросами о том, как продвигаются поиски генерального директора, спрашивал о том, как идут дела и сможет ли совет найти кого-нибудь в ближайшее время. Крибиоре с беззаботным видом отмахивался от его вопросов, говоря, что все находится под контролем, но Флеминг начал думать, что Крибиоре слишком уж понравилось занимать высокий пост в Merrill Lynch. Может быть, это просто была паранойя, но Флеминг опасался, что Крибиоре может нанять какого-нибудь игрока из университетской спортивной команды на должность генерального директора Merrill, чтобы сохранить за собой кресло председателя и все связанные с ним внешние атрибуты.

Чтобы найти следующего генерального директора Merrill Lynch, Крибиоре действовал сразу в двух направлениях

Эти опасения оказались напрасными. Чтобы найти следующего генерального директора Merrill Lynch, Крибиоре действовал сразу в двух направлениях. Он привлек компанию Спенсера Стюарта, одну из лучших компаний по подбору персонала в стране, и воспользовался услугами самого Тома Неффа – лучшего специалиста этой компании по поиску банкиров.

Нефф и его команда в Spencer Stuart быстро составили список из почти десяти управленцев в сфере финансовых услуг, чьи характеристики можно было представить совету директоров Merrill. Список возглавлял Лари Финк из BlackRock. Из вежливости команда Неффа также включила в список Флеминга и Боба Макканна – руководителя направления по обслуживанию частных лиц.

В то же самое время Крибиоре начал параллельный поиск, не обращаясь за помощью к специалисту по подбору персонала, мегазвезды – кандидата, который мог бы сразу вернуть доверие к пошатнувшемуся авторитету Merrill. Он был убежден, что Джон Тейн – бывший топ-менеджер Goldman Sachs, который блестяще спланировал и осуществил реструктуризацию Нью-Йоркской фондовой биржи (New York Stock Exchange, NYSE), – прекрасно подошел бы для должности генерального директора.

Крибиоре восхищался Goldman Sachs, ее потрясающей способностью получать гигантские прибыли каждый год

Крибиоре долгое время восхищался Goldman Sachs, ее потрясающей способностью получать гигантские прибыли каждый год и такими же потрясающими бонусами, которые получали ее топ-менеджеры. Когда О’Нил заходил в его офис в Brera на чашку кофе, они часто думали о том, как можно было бы превратить способ ведения дел в Merrill Lynch в нечто похожее на Goldman Sachs.

Крибиоре связался с Джоном Вайнбергом – вице-председателем Goldman Sachs и другом Тейна – и попросил его позвонить главе NYSE от имени совета директоров Merrill Lynch. Тейн проявил интерес к началу переговоров.

Крибиоре был настолько убежден в том, что Тейн был подходящим кандидатом, что еще до того, как Стэн О’Нил официально покинул свой пост, итальянский финансист сообщил тому, что он собирается сделать предложение Тейну. Крибиоре навестил главу Нью-Йоркской фондовой биржи в его кабинете в знаменитом дворце капитализма на углу Брод-стрит и Уолл-стрит в Южном Манхэттене.

Этого момента Джон Тейн давно ждал. В Goldman Sachs он поднялся на головокружительную высоту – стал сопрезидентом легендарного инвестбанка, когда ему было едва за сорок. Но после нескольких лет ожидания своей очереди, чтобы занять пост генерального директора, в конце 2003 года он переметнулся на Нью-Йоркскую фондовую биржу. В тот момент «Большое табло»[11]11
  Big Board – образное название Нью-Йоркской фондовой биржи.


[Закрыть] оказалось замешанным в скандале, связанном с выплатой компенсационного пакета в размере 187 миллионов долларов бывшему генеральному директору Дику Грассо, и теперь, чтобы восстановить репутацию биржи, ей нужен был рыцарь на белом коне.

Благодаря опыту работы в Goldman Sachs Тейн хорошо понимал, что нельзя раскрывать свои карты и проявлять чрезмерный восторг от открывшейся перед ним возможности. Он заверил Крибиоре, что его вполне устраивает нынешнее положение.

– В самом деле? – спросил Крибиоре своим глубоким баритоном. – Вы собираетесь заключить вечный союз с Нью-Йоркской фондовой биржей?

«Большое табло» – выдающаяся организация, мировой бренд, символ капитализма, но с точки зрения бизнеса это небольшая компания. Тейн скучал по миру крупных, могущественных банков с Уолл-стрит.

– Меня это вполне устраивает, – настаивал Тейн, – и, кроме того, я преуспел в том, ради чего я сюда пришел. (Менее чем за четыре года Тейн провел модернизацию системы торгов NYSE до уровня эпохи компьютерных технологий и превратил ее в компанию мирового уровня с помощью слияний и поглощений.)

– Вот именно, – заметил Крибиоре.

Председатель совета Merrill Lynch сказал, что он хотел бы навестить Тейна на следующих выходных, чтобы обсудить вопрос более подробно. Тейн согласился.

В следующее воскресенье, 4 ноября Крибиоре поехал в роскошный пригород Рай в 25 милях от Манхэттена. Он заехал за своей коллегой Энн Рис – членом совета директоров, которая жила в Рай, прежде чем направиться к резиденции Тейна.

Даже по меркам этого пригорода, где были дома стоившие миллионы долларов, жилище Тейна явно выделялось: дворянское гнездо с особняком, расположившимся на самой высокой точке земельного участка площадью в 10 акров, отгороженного от посторонних глаз внушительной каменной оградой. Когда Крибиоре и Рис подъехали к воротам, они увидели огромный особняк. Он был похож на усадьбу английского землевладельца или европейского помещика, но не на большой дом в нью-йоркском пригороде.

Тейн поприветствовал двух директоров Merrill Lynch и провел их внутрь. До того как Стэн О’Нил пригласил их в совет директоров Merrill, Крибиоре и Рис работали на Clayton, Dubilier & Rice, фирму по управлению частными капиталами. Они вращались в кругу состоятельных людей, и все-таки на них произвело впечатление то, с каким изяществом и вкусом была отстроена резиденция Тейна.

Крибиоре изложил факты, касающиеся Merrill Lynch, описал ее сильные стороны как инвестиционного банка и брокерской фирмы и в большей степени компании по управлению капиталами частных клиентов. Сеть из 16 000 финансовых консультантов Merril была предметом зависти остальных участников рынка. Она управляла активами на 1,5 триллиона долларов, и доходы, которые эти активы ей приносили, позволяли Merrill Lynch оставаться на плаву во время спадов, чего другие банки были лишены.

« Сеть из 16 000 финансовых консультантов Merril была предметом зависти остальных участников рынка. Она управляла активами на 1,5 триллиона долларов, и доходы, которые эти активы ей приносили, позволяли Merrill Lynch оставаться на плаву во время спадов »

Крибиоре и Рис рассказали также о трудностях, перед лицом которых оказалась компания, о катастрофе, связанной с ипотечными ценными бумагами и другими долговыми инструментами. Крибиоре, как и О’Нил до него, был в восторге от успеха Goldman Sachs. Крибиоре знал, что в 1994 году, когда у Goldman Sachs началась полоса неудач, Джон Тейн – 38-летний финансовый директор – помог инвестбанку провести реорганизацию деятельности по управлению рисками, превратив ее в предмет зависти других участников рынка.

Когда Тейн изложил свои взгляды на то, что необходимо сделать, чтобы улучшить положение Merrill Lynch, директора смогли по достоинству оценить его. Было очевидно, что он знает и понимает те негативные и дестабилизирующие последствия, вызванные ухудшением ситуации с закладными. Его замечания экспромтом о положении Merrill были весьма точными.

Но было в нем что-то еще, чему невозможно было дать количественную оценку в резюме или оценить по его ответам на их вопросы. Он выглядел как человек, подходящий для этой работы. Высокий, с квадратной челюстью, прямой осанкой и фигурой атлета, он был способен вести в бой мужчин и женщин. Он был генералом среди солдат.

Тейн был одним из нескольких кандидатов, которых без экзаменов приняли в Гарвардскую школу бизнеса

Тейн носил очки, которые, казалось, лишь усиливали ярко-карий цвет его глаз. Они также усиливали образ Кларка Кента – Супермена, который сложился благодаря успешно проведенной им реструктуризации Нью-Йоркской фондовой биржи. Выступая за команду борцов Массачусетского технологического института, Тейн получил степень по электротехнике и был одним из нескольких кандидатов, которых без экзаменов приняли в Гарвардскую школу бизнеса. С таким прекрасным академическим образованием его приняли на работу в Goldman Sachs.

Увольнение Стэна О’Нила из компании стало результатом не столько неожиданных убытков, сколько страха, который они вызвали у него. Вместо решения проблемы и привлечения нового капитала он захотел продать Merrill Lynch более крупному банку. Крибиоре задал Тейну вопрос напрямик: что он думает о возможности проведения реструктуризации Merrill Lynch или надо будет искать покупателя?

Тейн сказал, что ее, конечно же, можно реструктурировать. Прежде всего стоимость активов, которые обесцениваются во время спада на рынке, редко падает до нуля. Вместо этого стоимость начинает расти, когда на рынке начинается подъем. Поскольку у компании нет других значительных проблем с бухгалтерским балансом (Тейн настойчиво просил дать ему возможность взглянуть на счета по операциям с закладными), эту проблему можно решить.

Крибиоре был с ним полностью согласен и покинул место встречи с убеждением, что Тейн хорошо подходит для этой работы. Его опыт, его сильные стороны и больше всего уверенность в том, что проблемы Merrill Lynch можно решить, – именно это и искал председатель правления.

Когда Крибиоре и Рис покинули резиденцию Тейна, они уже поняли, что встретились с тем, кто прекрасно справлялся со всем, за что бы ни брался. Тейн не очень-то нуждался в этой работе, а окружавшее его изобилие свидетельствовало о том, что он не нуждается и в деньгах, но он, казалось, испытывал интеллектуальное возбуждение от сложности задачи, которую требуется решить. Крибиоре должен был нанять его.

Однако вскоре председатель совета директоров Merrill Lynch осознал, что прием этого идеального кандидата на работу может оказаться нелегким делом. Как и Merrill Lynch, Citigroup также допустила, чтобы активы, созданные на основе субстандартных ипотечных кредитов, слишком сильно повлияли на ее бухгалтерский баланс. В начале ноября она объявила об 11 миллиардах долларов убытка.

Генеральный директор Citi – Чарльз «Чак» Принс – был главным юрисконсультом банка до того, как его предшественник Сэнди Вейл назначил его на высший пост в 2003 году. Когда Вейл назвал Принса своим преемником, регулирующие органы на федеральном уровне и на уровне штата проводили расследование в отношении Citi по поводу разнообразных не совсем законных сделок, и тогда назначение юриста на высший пост имело смысл.

Citigroup объединяла обычную банковскую деятельность с работой на рынках капитала, инвестиционно-банковской деятельностью и сетью консультантов, управляющих частными капиталами

После того как проблемы с регулирующими органами остались в прошлом, перед Принсом встала нелегкая задача по управлению самой сложной по своей структуре банковской организацией мирового уровня в стране. Эта обширная организация объединяла обычную банковскую деятельность с работой на рынках капитала, инвестиционно-банковской деятельностью и сетью консультантов из подразделения Смита Барни, управляющих частными капиталами. Структура затрат Citi была раздутой, и ей практически невозможно было управлять. Но когда Принс узнал о том, что можно делать деньги посредством создания ценных бумаг, обеспеченных закладными, и Citigroup сама может создавать много закладных, он разрешил отделу фиксированного дохода банка создавать еще больше CDO и подобных им инструментов.

После объявления об убытках время Принса на посту генерального директора, кажется, подошло к концу. И действительно, в тот же самый уик-энд, когда Крибиоре и Рис посетили резиденцию Тейна, компания Citi уволила Чака Принса и начала собственные поиски генерального директора.

Крибиоре подозревал, что Citi, скорее всего, также заинтересуется Тейном, и поэтому он решил ускорить принятие решения и организовать интервью кандидата с основными членам совета директоров Merrill, начав с Финнегана и Кодины.

Том Нефф, специалист по подбору персонала из Spencer Stuart, который вел официальный поиск кандидата, провел интервью с Флемингом и другим сотрудником Merrill – Бобом Макканом, 49-летним главой «громадного стада» финансовых консультантов. Флеминг знал, что он не получит эту работу и что совет просто делает реверанс в его сторону, поэтому во время собеседования с Неффом он большую часть времени продвигал кандидатуру Лари Финка из BlackRock, которому отдавал предпочтение и которого считал своим другом.

Во время собеседования Финка с Неффом генеральный директор BlackRock спросил о других кандидатах на эту должность. Нефф ответил, что из всех кандидатов, с которыми он провел собеседования, Финк на данный момент является очевидным лидером. Финк начал строить планы, проинформировав свой совет директоров о том, что он попал в короткий список кандидатов на должность гендиректора Merrill Lynch. Он также обсуждал будущую структуру управления Merrill Lynch с Флемингом и говорил, что хочет, чтобы тот оставался на посту председателя и стал членом совета директоров. Флеминг был в восторге от перспективы работать с Финком, войти в состав совета директоров и стать наиболее вероятным претендентом на должность генерального директора лет через 5 или 10, после того как Финк проведет реструктуризацию компании.

Как и следовало ожидать, совет директоров Citigroup все же разговаривал с Тейном по поводу вакансии генерального директора. Если и было что-то, чему сотрудники Goldman Sachs учились в первую очередь, так это то, что цена актива всегда растет, если на него претендуют несколько желающих. В этом случае Тейн сам был этим активом, и то, что им заинтересовалась Citigroup, давало ему преимущество в переговорах с Merrill Lynch.

Тейн ясно дал понять Крибиоре, что Citi вышла на охоту, так что председатель совета Merrill Lynch ускорил прохождение собеседований. Он ничего не оставлял на волю случая и присутствовал во время собеседования один на один Тейна с Оланой Петерс. Джо Пруэр, адмирал военно-морского флота в отставке, встретился с Тейном в офисе фонда Brera, принадлежащего Крибиоре. Кэрол Крист, президент Колледжа Смита, провела с Тейном собеседование по телефону. Присутствие Крибиоре на собеседовании Тейна с Петерс застало бывшего члена Комиссии по ценным бумагам врасплох, это означало, что председатель совета не доверяет ей.

Получив предварительное согласие всех членов совета, Крибиоре хотел сделать Тейну предложение. Они с Джоном Финнеганом, главой комитета по компенсациям, встретились с Тейном за обедом в Манхэттене, где обсуждали размер финансового пакета, который мог бы сделать работу в компании достаточно привлекательной для Тейна.

Из-за ситуации с О’Нилом пункт о передаче руководства компанией (change-of-control clause) исключили, поскольку он предполагал огромные выплаты в случае продажи Merrill Lynch. Кодина подозревал, что материальная заинтересованность в продаже компании могла затуманить разум О’Нила и повлиять на его готовность решать проблемы Merrill Lynch.

Тейн сообщил о размере бонуса, который он потеряет, если уйдет из NYSE, и о размере пакета акций, которые не были вложены в биржу и которые нужно будет вернуть в первоначальное положение. В конечном итоге они достигли рамочного соглашения, согласно которому Тейн мог рассчитывать на разовый бонус подписания в 15 миллионов долларов, 33 миллиона долларов в акциях и опционы на приобретение дополнительных акций стоимостью 34 миллиона долларов в зависимости от снижения или повышения стоимости акций компании на протяжении следующих нескольких лет. Передача акций и опционов растягивалась на три года.

Из-за ситуации с О’Нилом пункт о передаче руководства компанией исключили, поскольку он предполагал огромные выплаты в случае продажи Merrill Lynch

В субботу, 10 ноября Грег Флеминг со своей женой Мелиссой получили приглашение на обед в дом Чипа Монтгомери в пригороде Рай. Жена Монтгомери Диди была дружна с Мелиссой со времен их учебы в Университете Колгейта (где Мелисса встретила также Грега). Там была еще и третья пара, соседи хозяев по пригороду, с которыми Ричардсоны хотели познакомить Флемингов, – Джон и Кармен Тейн.

Флеминг понятия не имел о том, что Тейн уже вовсю ведет переговоры с советом директоров Merrill Lynch, но мужчины неплохо поладили. Тейн уселся напротив Мелиссы Флеминг и был любезен и разговорчив на протяжении всего вечера. Когда пришла пора расставаться, Тейн и Флеминг попрощались.

– Я думаю, что мы будем видеться чаще, – сказал Тейн.

В следующие несколько дней присутствие Крибиоре в здании компании стало вызывать у Флеминга еще большее раздражение. Казалось, что независимо от времени дня и от того, с кем он разговаривал по телефону, Крибиоре врывался в кабинет Флеминга, чтобы беспокоить его по малейшему поводу. В ответ Флеминг донимал его расспросами о поисках генерального директора, принуждая его быстрее сделать что-нибудь.

Эта непрекращающаяся перепалка, досаждавшая обоим, закончилась в среду, 14 ноября, в час дня, когда Крибиоре вошел в кабинет Флеминга и объявил, что следующим генеральным директором Merrill Lynch станет Джон Тейн.

Флеминг был удивлен, но и воодушевлен той скоростью, с которой Крибиоре сделал эту работу. Потом он подумал о Лари Финке, который полагал, что является наиболее вероятным претендентом на этот пост.

– Вы сказали об этом Ларри?

Крибиоре ответил, что он еще не сообщил это Лари Финку. Финк регулярно упоминался на CNBC – кабельном канале деловых новостей – как наиболее вероятный претендент на этот пост, что вызывало сильное раздражение у Крибиоре.

– Лари Финк узнает об этом в 3:59 пополудни, – сказал Крибиоре, – непосредственно перед тем, как совет официально объявит о назначении Тейна.

– Это большая ошибка, – предупредил его Флеминг. Флеминг был свидетелем того, как Стэн О’Нил рассорился с советом директоров месяц назад, потому что не ознакомил их со своим решением начать переговоры с Wachovia. А теперь вот и Крибиоре собирается восстановить против себя Финка – одну из ключевых фигур на небосводе Merrill Lynch. Стоимость доли Merrill в его компании выросла с 10 до 13 миллиардов долларов всего лишь за полтора года.

Флеминг настаивал на том, чтобы Крибиоре позвонил Финку и сообщил ему новость лично, прежде чем об этом будет официально объявлено. Крибиоре отказался: Тейн уже принял предложение, и последнее, о чем он станет беспокоиться, так это о больном самолюбии Финка. Устав от назойливого присутствия Крибиоре в здании компании, Флеминг со злостью сказал председателю совета, что он сам позвонит Финку.