Текст книги "Истинное зло"

Автор книги: Грег Айлс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

Глава 19

Алекс вздрогнула и застонала. Ее сознание все еще барахталось в какой-то мутной полосе между реальностью и сном. Она чувствовала, как ягодицы затекли в больничном кресле, которое она подкатила к кровати матери. Спина ныла, потому что последние несколько часов она полусидела, неловко согнувшись у плеча больной. Наступило утро, и сквозь тонкие щели жалюзи пробивался голубоватый тусклый свет.

Маргарет Морс поместили в реанимацию, хотя на прошлой неделе она подписала специальную форму с отказом от «воскрешения» в том случае, если у нее остановится сердце или дыхание. Несмотря на три операции, раковая болезнь, начавшаяся в яичниках и многие годы протекавшая незаметно, перекинулась на печень, почки, селезенку и проникла в область брюшной полости. Размеры печени увеличились вдвое, и это привело к хронической желтухе. Кроме того, она страдала от почечной недостаточности, что в таких случаях часто означало смертный приговор. Однако пациентка упорно держалась за жизнь и категорически отказывалась подтверждать прогнозы доктора Кларка, который уже давно говорил Алекс, что пора готовиться к худшему. Младшая Морс могла бы кое-что рассказать онкологу о живучести своей матери, но предпочла промолчать, предоставив ему узнать это на собственном опыте.

Прошлой ночью по дороге в Джексон Алекс дважды едва не попала в аварию. На уроки у Джеми ушло не менее часа, и лишь воспоминание о Крисе Шепарде, уходившем со стадиона под руку с женой, заставило ее бодрствовать всю ночь. Вчера днем возле ручья она была уверена, что двусмысленная фотография и ложь Торы убедили Криса в ее виновности. Но по пути в больницу Алекс вспомнила еще один урок отца. Если рогоносец лично не застанет жену в постели с любовником и дело ограничится только намеками и слухами, он будет отрицать все. Порой муж отказывается признавать самые очевидные свидетельства. Первая реакция на измену – так же, как на смерть или тяжелую болезнь, – нежелание признать правду, своего рода эмоциональный ступор, с помощью которого инстинкт выживания помогает организму справиться со стрессовыми перегрузками и приспособиться к новой реальности. Очевидно, тот же механизм сработал и с Крисом Шепардом, удержав его от резких и, вероятно, серьезных поступков. Вопрос в том, как долго продлится этот период и когда отрицание Криса превратится в гнев.

Маргарет застонала. Алекс сжала ее руку. Матери теперь кололи так много морфия, что она больше времени спала, чем бодрствовала. Про ясность мышления можно было забыть. Дважды за ночь Маргарет умоляла Алекс привести к ней мужа и старшую дочь, а потом принималась укорять их за бездушие, с которым они отнеслись к ее болезни. На пороге смерти у Алекс не хватило духу напомнить ей о том, что и отец, и сестра погибли в последние семь месяцев.

Алекс подпрыгнула на месте, услышав зазвонивший в сумочке мобильник. Не выпуская руки матери, она потянулась к телефону и взяла трубку.

– Алло?

– Это Уилл, дорогуша. Как там Маргарет?

До приезда Алекс в Натчес Уилл Климер часами сидел у постели ее матери, демонстрируя старомодную преданность жене своего партнера, хотя сама она уже вряд ли могла это оценить.

– Все так же.

– Она спала после моего ухода?

– Не очень много, но все же больше, чем я.

Детектив сердито вздохнул:

– Проклятие, малышка, я еще на прошлой неделе говорил, что тебе надо сделать перерыв! Прими лошадиную дозу снотворного и поспи часов двадцать. Этот чертов Раск от нас никуда не денется. Правда, теперь ты слишком крутая, чтобы слушать такого старика, как я.

Алекс попыталась выдавить вежливый смешок, но у нее ничего не получилось.

– У меня есть новости, которые тебя встряхнут, – продолжил Климер.

– Какие?

– Помнишь Уильяма Брейда?

– Да. Муж жертвы номер пять.

– Я говорил тебе, что в последнее время он стал много пить?

Маргарет начала храпеть.

– Угу. И от него ушла любовница.

– Верно, – подтвердил Уилл.

– Что с ним теперь?

– Кажется, он пытался покончить с собой.

С Алекс мгновенно слетели остатки сна.

– Как? Когда?

– Вчера вечером, у себя дома в Уиксберге. По крайней мере так считает местная полиция.

– Продолжай.

– Брейд был диабетиком. Вчера вечером – или сегодня ночью, потому что горничная нашла его утром, – он вколол себе огромную дозу инсулина и впал в кому. Из нее он уже вряд ли выйдет.

– О Боже, – вздохнула Алекс. – Может, несчастный случай?

– Врач Брейда сомневается.

– Вероятно, это то, чего мы так долго ждали. Прорыв!

– Не исключено, – произнес Уилл тоном осторожного охотника, у которого добыча часто выскальзывала из рук.

– Чувство вины, – пробормотала Алекс, размышляя вслух. – Брейд сам не выдержал того, что сотворил с женой.

– Ее смерть была тяжелой. Хуже, чем у других жертв.

– Надо выяснить детали о последних днях Брейда. У тебя есть люди в Уиксберге?

– Я знаю там парня, он специализируется на супружеских изменах. Он у меня в долгу.

– Спасибо, дядя Уилл! Что бы я без тебя делала?

– И еще, – добавил Килмер. – Один из моих оперативников не прочь провести пару дней в «Эллювиане». Его жена давно хотела побывать в этом отеле. Если заплатишь за номер в отеле, остальные расходы они возьмут на себя.

– Сколько стоит номер?

– Четыре сотни.

– За два дня?

Уилл хмыкнул:

– Нет, за один.

Алекс попыталась вспомнить, сколько денег осталось на ее банковском счете, но потом отмахнулась от этой мысли. Она должна привлечь на свою сторону Криса Шепарда. Обязательно.

– Ладно. Я заплачу.

– Ты сегодня вернешься в Натчес?

– У меня нет выбора. Шепард – мой последний шанс.

– Есть какие-нибудь успехи?

– Он колеблется. Трудно примириться с тем, что жизнь оказалась ложью.

Уилл понимающе вздохнул:

– Передай маме, что я сегодня заеду к ней.

Алекс взглянула в изможденное лицо матери. Ее рот приоткрылся, и на подушку медленно текла слюна. У Алекс мелькнула абсурдная мысль, что поступавшая из капельницы жидкость вливается в ее вены в том же темпе, в каком вытекает изо рта.

– Передам.

– Эй, малышка, с тобой все в порядке?

– Да. Просто… я смотрю на маму. Мне трудно поверить, как можно решиться сознательно довести другого человека до подобного состояния. Особенно если это член твоей семьи.

Она услышала, как тяжело дышит Уилл. Когда он заговорил, в его голосе звучал опыт старого копа, который за двадцать лет работы навидался всякого:

– Придется поверить, дорогуша. Люди подчас совершают такие поступки, что никакой ад не будет для них достаточно жарким. Главное, береги себя! Ты последний ребенок в семье, и я не хочу, чтобы ты загубила свою жизнь, пытаясь отомстить за мертвых.

– Дело не в мести, – пробормотала Алекс. – Я должна спасти Джеми.

– Мы это сделаем, так или иначе, – убежденно заверил Уилл. – Я призываю тебя к осторожности. У меня насчет этого дела скверные предчувствия. Мы связались с серьезными людьми. Раньше они убивали медленно, но если прижать им хвост, их реакция станет очень быстрой. Ты поняла?

– Да.

– Вот и отлично.

Алекс отключила связь, все еще глядя в пожелтевшее лицо больной. Сколько она протянет? Встав с кресла, Алекс поцеловала мать в морщинистую щеку и отпустила ее руку.

Пора действовать.

Глава 20

Эндрю Раск наконец поймал крупную рыбу. Он испытывал почти такое же наслаждение, как во время той рыбалки на Бимини, когда на его крючок попалась огромная рыба-меч и помчалась по волнам, вспенивая воду, как ракета. Сорокашестилетний верзила, сидевший по другую сторону его стола, был не кто иной, как Карсон Дж. Барнет – легенда нефтяного бизнеса, невероятно богатый человек, состояние которого исчислялось астрономическими цифрами. За свою жизнь Барнет ухитрился трижды разбогатеть и разориться, но сейчас фортуна благоволила к нему больше, чем когда-либо.

Миллионер уже час расписывал ему свои семейные проблемы. Раск сидел с заинтересованным видом и кивал, хотя почти не слушал собеседника. В этом не было необходимости. Истории клиентов всегда повторялись, различаясь лишь в деталях. За время разговора он встрепенулся один раз – когда Барнет коснулся вопросов бизнеса. Тогда Раск законспектировал подробности. Но потом опять пошла обычная ерунда – мелодраматические жалобы Барнета на его непонятную душу.

Раск заранее знал все, что скажет ему нефтяник. Он мог бы процитировать сценарий наизусть. «С тех пор как мы поженились, у нее ни на грамм не прибавилось мозгов… Она не походит мне ни эмоционально, ни интеллектуально, ни сексуально, ни физически». Это еще самый мягкий вариант. Кое-кто заявлял: «Ее задница стала толстой, как у слона». Популярностью пользовалась также фраза: «Она меня не понимает». Или еще резче: «Она меня совсем не знает!»

На самом деле все обстояло наоборот. Жены слишком хорошо знали своих мужей – они видели их насквозь. Вот почему не ахали и не приходили в восторг, когда мужья хвастливо заявляли о своих успехах, а вместо этого долго и нудно жаловались на их неудачи, случавшиеся гораздо чаще. Жены больше не находили их гениальными или хотя бы умными, не верили в изобретательность в постели и вообще не усматривали в них ничего интересного, особенно когда им приходилось в сотый раз выслушивать какую-нибудь избитую шутку, которую сам супруг считал верхом остроумия.

Большую роль играли, конечно, и любовницы. Кое-кто из клиентов предпочитал честную игру и сразу признавался в интрижках; иные пытались все скрывать и изображали из себя невинных жертв. Раску больше нравились первые. Супруги на грани разрыва – ходячие бомбы, начиненные злобой, раздражением, похотью и нечистой совестью, смешанной с попытками самооправданий. Но кто бы ни сидел в его офисе – блестящий врач или тупая деревенщина, – рано или поздно им приходилось усвоить следующее. Безболезненного выхода нет. Кто-то должен пострадать. Вопрос в том – кто именно? Они сами, отвергнув свой роман на стороне и сохранив семью и брак? Или жены и дети, которых они бросят? Любому человеку, богатому или бедному, придется пройти через горнило развода.

Раньше Раск думал, что женщины меньше мужчин склонны жертвовать семьей, если у них есть дети. Разумеется, к личному счастью они стремятся так же сильно, но вот платить за это чужими жизнями им не хочется. Однако это наблюдение было скорее исключением, частным случаем, характерным для определенных районов Америки. Раска не волновало, как протекают разводы в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, – он не жил там. К тому же он считал, что все эти чертовы янки сплошь невротики и психи, как в фильмах Вуди Аллена, только без капли юмора.

Разумеется, в семейных проблемах Карсона Барнета имелись свои извилины, они могли заинтересовать социолога или психоаналитика, но адвокату они ни о чем не говорили. Зато Барнет был богач, а Раск, как и его отец, полагал, будто людей состоятельных надо выслушивать гораздо внимательнее, чем бедняков. Миссис Барнет – или Лави, как звал ее муж – являлась баптисткой, хотя долгое время это волновало ее ничуть не больше, чем принадлежность к какому-нибудь студенческому братству. Но после рождения детей интерес к церкви возрос. Стремление к сексу, наоборот, начало сокращаться. Карсон честно боролся сколько мог, но инстинкты победили, и он нашел утешение на стороне.

– Если в холодильнике пусто, приходится топать в магазин, – пророкотал бизнесмен. – Я ведь прав, Энди?

– Конечно, прав.

– Даже собаки это знают. Когда хозяин не кормит пса, тот промышляет где может, верно?

Адвокат издал вежливый смешок.

– Абсолютно верно.

Сколько раз он слышал подобные истории!.. Изголодавшиеся самцы готовы наброситься на любую женщину, которая согласна раздвинуть для них ноги. Забавно, что на семейных отношениях это никак не сказывается. Почти всегда все проходит гладко и тихо. Проблемы возникают после того, как мужчина или женщина находят в своем партнере «нечто особенное», «родственную душу» – тошнотворное выражение, – или когда им кажется, что у них завязались отношения, о которых они «всегда мечтали». Как только в дело вступает любовь, развод не за горами. Случай Барнета вполне вписывался в данную схему, и его «родственной душой» была какая-то соблазнительная цыпочка, работавшая в закусочной на Пятьдесят девятой автостраде – той же самой, где в прошлом он заключал умопомрачительные сделки, набрасывая на салфетках схему будущих нефтяных скважин и скрепляя договор простым рукопожатием.

– Короче, – заключил Барнет, обливаясь по́том, – я по уши влюблен в эту девчонку. И я женюсь на ней, чего бы мне это ни стоило.

Раску нравилось, как Барнет выражает свои мысли. Порой это звучало грубовато, но в его словах заключалось определенное послание, которое адвокат научился читать после многих лет общения с разочарованными супругами, в основном мужчинами. Поначалу все они были настроены мрачно и решительно – при разводах иначе не бывает. Кое-кто даже подумывал об убийстве. Но рано или поздно большинство остывало и примирялось с мыслью о неизбежном компромиссе.

Однако некоторые отвергали компромисс. Особенно богачи. Наверное, дело привычки. В любом случае Барнет уже обозначил пару важных вех, которые вели в нужном направлении, и адвокат решил, что настало время принять более активное участие в беседе.

– Значит, вы хотите развестись с женой, – произнес он с мрачным видом.

– Вот именно. Никогда не думал, что до этого дойдет, но, видит Бог, она сама меня заставила!

Раск понимающе кивнул.

– Многие адвокаты не советовали бы вам это делать, мистер Барнет. Они предложили бы вам обратиться за консультацией к психологу.

– Зовите меня Карсон, Энди, ладно? И давайте сразу закроем эту тему. Лави признает лишь одного психолога – своего пастора. В жизни не видел такого болтуна. Однажды встал и заявил, что Иисус не имеет никакого отношения к нашему браку и Ему повезло, что это так!

Раск улыбнулся, оценив шутку клиента.

– Но я не стану вас отговаривать, Карсон. Вижу, вы влюблены всерьез. По-настоящему.

– Вы правы.

– Настоящая любовь – удивительное чувство. Хотя, судя по тому, что вы мне сказали, я почти уверен, что Лави будет не в восторге от мысли о разводе.

– Это еще мягко сказано, – пробормотал нефтяник, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на страх.

Очевидно, у миссис Барнет был тяжелый характер.

– Она даже слышать о нем не хочет, Энди. Говорит, развод – грех. В нем заключается корень зла.

– А я думал, что корень зла заключается в деньгах.

Барнет фыркнул.

– Ну, против денег она не возражает. Совсем нет!

– Что вполне естественно…

– А кто спорит? Я собирался подать на развод по несовместимости характеров, как мой приятель Джек Хастон. Раньше Лави и жена Джека были лучшими подругами. Но она сразу встала на дыбы.

– Что именно она сказала?

– Что у меня нет никаких оснований для развода, и она никогда мне не даст его. И если я обращусь в суд, она сделает все, чтобы лишить меня общения с детьми, поскольку им не нужен такой скверный отец. Зато если я передумаю и останусь в семье, то снова стану отличным парнем. Как это вам?

– Она желает, чтобы вы принесли себя в жертву ради детей.

– В самую точку! Опять Иисус и все прочее. Хотя дети тут ни при чем. Она хочет, чтобы я пожертвовал всем ради нее.

– Лави когда-нибудь говорила о финансовой стороне вопроса?

Бизнесмен крепко сжал зубы, прежде чем ответить:

– Жена уверяет, будто лично ей деньги не нужны – не считая половины того, что я заработал за время брака. Но ради детей она потребует с меня все остальное, включая доходы со скважин, которые я построил в эти годы, и даже с тех, которые я только спроектировал.

Раск покачал головой, будто выражая молчаливое неодобрение ее невероятной алчности.

– И еще: она наняла в Джексоне какого-то адвоката.

Эндрю подался вперед, услышав о новой неприятности.

– Кого конкретно?

– Дэвида Блисса.

– Что ж, Карсон, это плохая новость. У Дэвида Блисса есть хорошие специалисты в разных областях бизнеса. В последнее время он увлекся медициной. Берет в клиенты докторских жен, а потом по кусочку растаскивает все, что есть у их супругов. Когда на бракоразводных бумагах высыхает последняя подпись, выясняется, что бедный муженек еще лет двадцать вынужден работать на свою супругу.

– Слава Богу, я не доктор.

– Боюсь, у вас положение сложнее, Карсон. В ваших активах числятся ценные бумаги с четко прописанным уровнем доходов. Считайте, что половины из них уже не существует.

Барнет шумно сглотнул.

– Хуже всего то, что при расчете суммы алиментов суд будет опираться на текущую прибыльность этих бумаг. А она со временем может меняться, верно?

Нефтяник побледнел.

– Вам придется являться в суд каждый раз, когда стоимость барреля нефти упадет ниже сегодняшнего уровня. Иначе вы станете платить слишком много. Половина вашей жизни пройдет в суде. Вас это устраивает?

Барнет начал расхаживать по комнате.

– Вы в курсе, что в последнее время случалось с ценами на нефть? Даже мои старые скважины утроили свою доходность. За один год я заработал больше, чем за пять лет. Если судья будет рассчитывать по текущим ценам… Господи, мне придется отвалить ей миллионов двадцать, не меньше. Я уже не говорю про буровые установки, дома, яхту, чертов ресторан…

Раск отвернулся, чтобы скрыть волнение. Именно такого клиента он ждал – человека, который сможет оплатить его будущую отставку. Да и появился он как раз вовремя. Бизнес с Элдоном Тарвером не продлится долго…

– Прошу вас, садитесь, Карсон, – мягко произнес он. – Вы пришли ко мне не просто так, правда?

Бизнесмен остановился посреди комнаты, с трудом очнувшись от своих мыслей. Потом сел и уставился на Раска с видом кающегося грешника, ожидающего, когда священник отпустит ему грехи.

– Другой адвокат посоветовал бы вам навсегда забыть о разводе.

– Что?

Взгляд настороженного зверя.

– Потому что вам это не по карману.

– Вы о чем? Я стою пятьдесят миллионов баксов.

– Уже двадцать пять. Если повезет.

– Все равно это большие деньги!

– Пожалуй. – Раск откинулся в кресле и скрестил руки на груди. – Поговорим о ваших детях. Кажется, ваш сын играет в футбол за Джексоновскую академию?

На губах Барнета появилась широкая улыбка.

– Ну да. Джейк чертовски хорош. Лучше, чем я в его возрасте.

– Сколько ему?

– Тринадцать.

– Хорошо. По крайней мере, его мнение будет учитываться в деле об опеке. А другие дети?

Улыбка Барнета погасла.

– Есть еще две девочки, близняшки.

– Сколько им?

– Шесть. Одна на восемь минут старше.

Мрачный кивок.

– Пройдет еще шесть лет, прежде чем они получат право что-либо говорить. Вы понимаете, к чему я клоню, Карсон?

Великан издал глубокий вздох.

– Развод обойдется вам в двадцать пять миллионов долларов… плюс девяносто процентов времени на общение с детьми.

– Девяносто процентов?

– Если Лави будет представлять Дэвид Блисс и она займет ту позицию, о которой вы упоминали, – да, именно столько. Вам позволят видеться с ними раз в две недели, не считая праздников. Это еще несколько дополнительных часов. Я могу почти гарантировать вам День отца.

– День отца? Господи, я собирался свозить Джейка на гонки «Нэскар». Это… это несправедливо!

– Чисто по-человечески я с вами согласен. Но юридически… закон есть закон. Вы же знаете, что в штате Миссисипи не бывает разводов без вины супругов.

– Черт побери, я готов взять вину на себя! Лишь бы поскорее закончить дело и разойтись миром.

Раск сокрушенно покачал головой:

– Ничего не выйдет, Карсон. Позвольте задать вам вопрос. Вы и ваша новая возлюбленная были достаточно осторожны?

Барнет чуть не подскочил в кресле.

– Да, мы были осторожны!

– Вы делали ей подарки?

– Естественно.

– И пользовались при этом кредитной карточкой?

– Господи, да без карточки сейчас ничего не купишь. Разве вы сами не знаете?

– Знаю. Как насчет телефонов? Вы звонили ей на мобильник?

Барнет уныло кивнул.

– Можете не сомневаться: Блисс подаст в суд на вашу подругу за раскол семьи.

– Что?!

– К сожалению, это так. Они протащат ее по всем инстанциям и взыщут кругленькую сумму.

– Но у нее ничего нет!

– Будет, когда она выйдет за вас замуж. Суд учтет будущие доходы.

– Ладно, мне плевать на деньги. Но заставлять бедняжку проходить через весь этот ад…

– Кстати, когда вы собираетесь пожениться?

– Не сразу, конечно… Придется выждать какое-то время. Хотя, если честно, нам не терпится.

Раск отлично представлял, как девчонке «не терпится» связать своего суженого узами брака, пока тот не успел положить глаз на какую-нибудь смазливую штучку в другой закусочной.

– Кроме того, вы должны быть готовы к тому, как ситуация подействует на ваших детей.

Барнет насторожился.

– Они очень расстроятся, что вы бросили их мать ради женщины моложе ее.

Бизнесмен насупился.

– Как вы думаете, Лави согласится, чтобы ваша новая супруга как-то участвовала в жизни вашей семьи?

– Она начнет орать «блудница» или «Иезавель», когда ее увидит. И вы правы еще в одном. Лави сделает все, чтобы настроить против меня детей. Она уже заявила, что лучше бы я умер от сердечного приступа. Говорит, что молится об этом каждый вечер!

– Вы шутите?

– Клянусь Библией. Мол, пусть детишки считают, что их папа скончался, а не бросил семью.

– Но вы же не бросаете детей, Карсон.

– Скажите об этом моей сучке! – завопил Барнет, вскочив с места. – Боже, простите меня, Энди. Иногда я впадаю в бешенство и готов…

– Что?

– Не знаю.

Раск постарался подольше растянуть паузу. Теперь, когда ярость Барнета дошла до белого каления, можно было переходить к делу.

Адвокат встал и, перекатив свое кресло к противоположной стороне стола, сел вплотную к Барнету. Клиент взглянул на него с удивлением, даже с испугом, словно заподозрив Раска в гомосексуализме.

– Пожалуйста, сядьте, Карсон. Я хочу поговорить с вами, как мужчина с мужчиной.

Барнет хорошо понимал такой язык. Он резко развернул кресло и уселся на него верхом, почти нос к носу с Раском.

– То, что я вам сейчас скажу, может вас шокировать, Карсон.

– Продолжайте.

– Полагаю, в бизнесе вам приходилось сталкиваться с нестандартными ситуациями.

– Что вы имеете в виду?

– Ну… некоторые трудности.

– Само собой.

Раск кивнул.

– Какие-то из них можно решить обычными способами. Иные требуют творческого подхода. Назовем это экстренными мерами.

Барнет очень внимательно смотрел на него.

– Я слушаю.

– Я видел много разводов, Карсон. Несколько сотен. Среди них попадались случаи, похожие на ваш.

– Правда?

– Иногда у меня просто разрывалось сердце. Я видел, как так называемые либеральные судьи отбирали у ни в чем не повинных людей половину состояния – а то и больше! – и лишали их встреч с детьми, которых они произвели на свет. Знаете, Карсон, в этом было что-то почти… неамериканское.

– Вы правы!

– Да, прав. И вот после того, как я насмотрелся на все эти душераздирающие сцены, после того, как напрасно сражался день и ночь за права своих клиентов и терпел только поражения… мне пришла в голову одна мысль.

– Какая?

– Я подумал: «Да простит меня Господь, но каким бы чудесным избавлением было для этого несчастного человека – и для его бедных детей, – если бы одна из сторон в этом треклятом бракоразводном процессе просто исчезла!»

У Барнета отвисла челюсть, точно у подростка, впервые увидевшего порнофильм. В его глазах что-то блеснуло. Раск почти видел, как брошенная им идея проникает в серое вещество мозга Барнета. Адвокат не сводил взгляда с бизнесмена, сохраняя вид апостольского негодования.

Барнет сглотнул слюну и уставился на ковер.

– Вы хотите сказать…

– Лишь то, что сказал, Карсон. Если какое-то злое и безжалостное существо изо всех сил пытается лишить детей некогда любимого им человека и отобрать у него все, что он заработал за свою жизнь… что ж, тогда я усматриваю почти божественную справедливость в том, что некая сила – если хотите, сама судьба – вмешивается в течение событий и пытается этого не допустить.

– Господи, – тихо пробормотал Барнет. – Вы говорите ужасные слова.

– Я говорю их далеко не всем, Карсон. Но вы в отчаянном положении.

Великан поднял голову, как зверь, почуявший добычу.

– А нечто подобное уже случалось? Какой-нибудь человек уже… исчез?

Раск медленно кивнул.

Барнет хотел что-то добавить, но адвокат остановил его движением руки.

– Если вас заинтересовала данная идея, Карсон, больше никогда не появляйтесь в моем офисе.

– Что?

– Послезавтра ровно в два часа дня отправляйтесь в клуб «Ракетка» в Джексоне и попросите приготовить вам паровую ванну.

– Но я не член клуба.

Раск улыбнулся:

– Вход для гостей стоит десять долларов.

– Но…

Адвокат прижал палец к губам, встал и протянул руку бизнесмену.

– Карсон, если вы желаете развестись, я с удовольствием возьмусь за ваше дело. Учитывая позицию Лави, на судебное разбирательство уйдет не менее года, но я сделаю все, что в моих силах. В конце концов, вы сами заметили, что двадцать пять миллионов – тоже большие деньги.

Барнет стоял, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба.

– Конечно, для вас – человека, заработавшего и потерявшего несколько состояний, – деньги значат не так много, как для меня.

– Я уже немолод, – глухо произнес нефтяник.

– Верно, – улыбнулся Раск. – Время никого не щадит.

Он задвинул кресло на прежнее место за столом. Барнет смотрел на него, как человек, который считал, что сидел в комнате с собакой, но внезапно обнаружил, что это волк.

– Главное, не волнуйтесь, – добавил адвокат. – Не позволяйте жене действовать вам на нервы.

– Клуб «Ракетка»? – уточнил Барнет.

– Что? Я не расслышал.

Бизнесмен ответил понимающим взглядом.

– Нет. Просто бормочу себе под нос.

– Я так и подумал.

Барнет еще секунду смотрел на адвоката, затем развернулся и направился к двери. Когда он был уже у порога, Раск его окликнул:

– Карсон!

Тот вздрогнул и обернулся.

Раск произнес:

– Полагаю, вам не следует рассказывать об этом будущей невесте. – Пожалуй, это был момент наивысшей откровенности в их беседе. – Кто знает, как потом все повернется.

Глаза Барнета расширились, и он бросился вон из комнаты.