Текст книги "США после второй мировой войны: 1945 – 1971"

Автор книги: Говард Зинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

За эти 12 месяцев президент переместился на центристские позиции, с которых все только и решается в американской политике…»

То, что даже Кеннеди, самый блестящий оратор и самый либеральный либерал из послевоенных президентов США, вынужден был повернуть в сторону «все решающего центра», – факт, очень характерный для американской политической жизни. Потому что именно политический «центр», надежно обезопасивший себя от всякой угрозы динамичного, повседневного вмешательства широких масс в политику, служит прочной опорой для американской системы и ее традиционных приоритетов,

Глава 4.Как решалась расовая проблема

В послевоенный период американский либерализм встал перед загадкой. В течение многих лет либералы утверждали, что если в Соединенных Штатах и существует расовая проблема, то. американская демократия способна решить ее и американцы уже берутся за это дело. Почему же тогда в середине 60-х годов, после 20 лет реформ в сфере межрасовых отношений: решений Верховного суда, законов, принятых конгрессом, заявлений и распоряжений президентов США, – страну вдруг начали сотрясать негритянские волнения и мятежи и их лозунги «Свободу сейчас же!» и «Власть черным!»? Чтобы ответить на этот вопрос, полезно обратиться к периоду реформ в области расовых отношений.

При первом послевоенном президенте – Гарри Трумэне неоднократно делались официальные заявления, судя по которым можно было подумать, что достижение расового равенства станет одной из первоочередных внутриполитических задач страны. Уже сама война, мобилизовавшая американцев на разгром нацистов с их идеологией превосходства арийской расы, родила много красноречивых слов о свободе. Однако все молчаливо соглашались, что, пока война не кончилась, решение расовых проблем в США надо отложить «на потом». Это преобладающее мнение выразил тогда негр Джо Луис, чемпион мира по боксу в тяжелом весе, который заявил: «У Америки много проблем, но решать их не Гитлеру».

Сразу же по окончании войны Трумэн сделал несколько шагов, направленных на разрешение расовых проблем. В декабре 1946 г. он создал комиссию по гражданским правам, которая должна была «изучить и установить, возможно ли, и если да, то каким именно образом, усиление проводимых в настоящее время административных мер, а также расширение полномочий и средств федеральных, штатных и местных органов власти для защиты гражданских прав населения». Спустя год комиссия опубликовала доклад, в котором с грубой прямотой указывались мотивы выдвинутых ею рекомендаций. По словам комиссии, они были сделаны отчасти по моральным, но главным образом по политическим и экономическим соображениям. «Пора браться за дело», – заявляла комиссия, настаивая на немедленных мерах в области законодательства, касающегося гражданских прав. «Моральные соображения» взывали к совести нации, а «экономические» – к ее кошельку, напоминая, что расовая дискриминация дорого обходится Соединенным Штатам. «США больше не могут позволять себе такой колоссальной растраты своих людских ресурсов, своего национального гения». Сыграли свою роль и международные факторы. В докладе говорилось: «Будущее послевоенного мира настолько зависит от США, что любые их действия, даже самые незначительные, будут иметь далеко идущие последствия… Мы не можем уйти от того факта, что наша политика в области гражданских прав стала международной проблемой. Пресса и радио всего мира только и говорят о ней… Идеологии, соперничающие с американской, и те, кто их разделяет, только и подчеркивают наши недостатки… Они стараются доказать, что американская демократия – это сущий обман, и будто в нашей стране угнетение – вечный удел всех обездоленных. Американцам это, может быть, покажется смешным, но этого достаточно, чтобы встревожить друзей США… Соединенные Штаты не настолько сильны и конечный триумф демократического идеала не столь уж неизбежен, чтобы мы могли игнорировать то, что мир думает о США, о поведении американцев».

Комиссия рекомендовала расширить отдел по гражданским правам министерства юстиции и учредить постоянную комиссию по гражданским правам. Она предложила, чтобы конгресс принял закон против линчевания, против расовой дискриминации избирателей, новые законы о справедливом найме и беспристрастном отправлении правосудия. После этого Трумэн попросил конгресс принять соответствующие меры по этому докладу.

Конгресс ничего не сделал. И обещания Трумэна, и доклад, представленный комиссией по гражданским правам, и провал предложенной программы действий в конгрессе – все это лишний раз показало, что «ортодоксально американский» подход к социальным реформам всегда был и остается ограничен рамками либеральной традиции. Может быть, самой важной из характерных черт этого традиционного подхода было давление со стороны негритянского населения, заинтересованного в реформе расовых отношений, однако оно было недостаточно сильным, чтобы заставить власть имущих пойти на решительные меры. Все выражения протеста со стороны черного населения – будь то отдельные проявления недовольства среди негров – ветеранов войны или юридические доводы, выдвигавшиеся Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения (НАСПЦН) – как бы растворялись в воздухе, так как не выходили за рамки того, что дозволялось политическим своекорыстием американских властей. Поэтому дело ограничилось речами, созданием комиссий по расследованию и обещаниями.

Эгоизм господствующих социальных групп никогда не был и не является движущей силой, достаточной для того, чтобы революционизировать общественные отношения, особенно когда перемены могут обернуться против их корыстных интересов. Своекорыстие господствующих кругов допускает лишь речи, обещания, кое-какие символические акты, результаты которых обычно сводятся не к радикальным переменам, а лишь к реформам, достаточным для предотвращения открытого возмущения. В июле 1948 г. Трумэн, отчасти уступая давлению потенциальных избирателей-негров в главнейших городах страны в тот год президентских выборов, а также в ожидании принятия первого в мирное время закона о всеобщей воинской повинности, издал президентское распоряжение, требовавшее, чтобы принцип расового равенства в вооруженных силах «был осуществлен как можно скорее». Он создал комиссию для проведения в жизнь этой программы, положив тем самым начало постепенной расовой десегрегации в вооруженных силах США. Но этот процесс затянулся: и 12 лет спустя вооруженные силы страны еще не были полностью десегрегированы, а в некоторых резервных частях и в национальной гвардии расовая сегрегация сохраняется до сих пор.

Был ли случайностью или, наоборот, закономерностью тот факт, что президент Трумэн распорядился отменить расовую сегрегацию в вооруженных силах, что не требовало, как известно, утверждения конгрессом? Может быть, все это объяснялось острейшей практической надобностью в обстановке усиления «холодной войны» повысить боеспособность вооруженных сил и для этого как-то обнадежить негров, составляющих их значительную часть. Что же касается отмены других форм расовой дискриминации – в таких сферах, как пользование избирательными правами, жилищные условия, устройство на работу, система образования, – он лишь апеллировал к законодательной инициативе конгресса. Президентские распоряжения могли быть изданы и против расовой дискриминации в других областях, однако Трумэн предпочел, чтобы здесь действовал конгресс. Это было тем более нелепо, что необходимые для этого законы уже существовали – конгресс принял их еще в период Реконструкции Юга, после Гражданской войны в США. 14-я и 15-я поправки к конституции страны, а также законы о гражданских правах, принятые в 1866, 1870 и 1871 гг., давали президенту достаточные полномочия, чтобы покончить с расовой дискриминацией во всех сферах общественной жизни. Но ни Трумэн, ни какой-либо другой президент до него со времен Улисса С. Гранта [5]5
  Улисс Симпсон Грант (1822–1885) – американский политический деятель, генерал, в 1869–1877 гг. президент США. – Прим. ред


[Закрыть]не избирали такой путь. Все они предпочитали – если вообще думали когда-либо о расовой дискриминации – добиваться принятия конгрессом законов по различным частным вопросам, прекрасно зная, что конгресс редко принимает быстрые решения, когда дело касается социальной несправедливости. Так, в одном из своих посланий конгрессу Трумэн предлагал ему принять закон, запрещающий расовую дискриминацию на транспорте, курсирующем между штатами. Но эта мера относилась к компетенции исполнительной власти не только в силу 14-й поправки, запрещающей отказывать кому-либо в «равной для всех защите закона», но и на основании специального закона 1887 г., запретившего расовую дискриминацию на названном транспорте.

Так что федеральному правительству в послевоенные годы оставалось только действовать. Верховный суд принимал беспрецедентные решения о расовом равенстве. Конгресс утверждал многочисленные законы о гражданских правах. Конечным результатом было то, что за границей, как и у белых американцев, не имевших никакого представления о повседневной жизни черных, сложилось впечатление, будто в межрасовых отношениях США происходят огромные перемены к лучшему. Однако действительность, как это видно из истории внутренней политики США при президентах Эйзенхауэре, Кеннеди, Джонсоне и Никсоне, была совсем иной.

14-я поправка к конституции, принятая в 1868 г., гарантировала, как казалось на первый взгляд, равенство всех граждан. Она гласила, что все лица, родившиеся в Соединенных Штатах Америки, являются гражданами США; в ней далее говорилось, что ни один штат не должен ограничивать «привилегии и свободы граждан Соединенных Штатов» или «лишать кого-либо жизни, свободы или собственности без законного судебного разбирательства» и что все граждане имеют право на «равную для всех защиту закона». Тем не менее в 1896 г. при рассмотрении дела Плесси-Фергюсона Верховный суд постановил, что разделение рас не противоречит 14-й поправке, если общественное обслуживание представителей различных рас является «равным». Решение по названному делу, утвердившее принцип «раздельного, но равного» обслуживания, касалось случая на одной южной железной, дороге, когда имевший относительно светлую кожу негр Гомер Адольф Плесси был арестован за то, что вошел в вагон «только для белых». Семью голосами против одного Верховный суд поддержал действовавший в Луизиане закон, который требовал раздельного проезда черных и белых в поездах и на другом транспорте. Именно это решение повлекло за собой волну новых джимкроуистских законов по всему американскому Югу, причем оно оставалось в силе целых 60 лет – до тех самых пор, пока Верховный суд не потребовал, чтобы автобусная компания в Монтгомери (штат Алабама) отменила сегрегацию черных и белых пассажиров. Только это решение об автобусах в Монтгомери перечеркнуло наконец принцип «раздельного, но равного» транспортного обслуживания представителей двух рас.

В 40-х и в начале 50-х годов Верховный суд настаивал на том, чтобы принцип «раздельного, но равного» обслуживания распространялся лишь на систему высшего и аспирантского образования. Так, например, только в том случае, если в каком-нибудь штате не было высшего юридического учебного заведения для негров, суд постановлял, что абитуриент-негр подлежал приему в высшее юридическое учебное заведение для белых. Лишь в 1954 г. Верховный суд взялся за прямой и всеобъемлющий пересмотр принципа расовой сегрегации во всех учебных заведениях, содержащихся за государственный счет. В ряде дел, возбужденных в том году НАСПЦН, начиная со спорного дела между Брауном и ведомством образования, правильность принципа «раздельное, но равное» применительно к государственному сектору системы образования в США была подвергнута сомнению.

Только через 90 лет после Гражданской войны и через девять лет после победы над гитлеризмом Верховный суд США, рассмотрев дело Брауна, единодушно провозгласил, что расовая сегрегация в государственных учебных заведениях противоречит американской конституции. Суд заявил, что раздельное обучение черных школьников «развивает у последних такое чувство, что они занимают более низкое положение в обществе, а это может оказать необратимое отрицательное воздействие на их сердца и умы». Далее в решении суда говорилось:

«Мы пришли к выводу, что в государственной системе образования принцип «раздельное, но равное» применяться не должен. Раздельное обучение (белых и черных) само по себе не может быть равным. Поэтому мы считаем, что истцы и другие лица, находящиеся в аналогичном положении по причине сегрегации, на которую они жалуются, были лишены «равной для всех защиты закона», гарантируемой 14-й поправкой к конституции».

Однако решения Верховного суда не проводятся в жизнь автоматически. Кроме того, через год после решения по делу Брауна Верховный суд ушел от ответа на вопрос, как скоро расовая сегрегация в учебных заведениях должна быть отменена. Верховный суд заявил, что когда школьные округа «предпримут первые быстрые, но обдуманные шаги по пути к полному претворению в жизнь» решения 1954 г., то судам низшей инстанции, на которых оно возложило обязанность выполнять решение о десегрегации, возможно, «понадобится еще дополнительное время» на это. Верховный суд рекомендовал судам низшей инстанции выносить «такие решения и постановления…какие будут необходимы и подходящи для того, чтобы прием детей обеих рас в государственные школы производился без нарочитых задержек, на недискриминационной основе».

Подход Верховного суда к американской конституции, когда дело коснулось расовой десегрегации в учебных заведениях, был необычен. Вряд ли можно себе представить, чтобы Верховный суд, обнаружив в 1954 г., скажем, в каком-нибудь городке Невады существование рабства, принял решение позволить его властям предпринять «первые быстрые, но обдуманные шаги» для постепенной ликвидации рабства, хотя оно было запрещено по всей стране еще 13-й поправкой к конституции. Или, уличив, скажем, какое-нибудь агентство печати в мошеннических операциях, противоречащих федеральному закону, он призвал бы виновных к постепенному прекращению этой их деятельности. В своей книге «Податели петиций» негритянский юрист, специалист по конституционному праву Лорен Миллер не без горечи писал: «Нигде и никогда ни один американский юрист не предполагал, что Верховный суд или какой-либо другой орган власти мог хоть на один день задержать в мирное время осуществление какого-нибудь конституционного права». Между тем в 1965 г. – это через 10 лет после того, как Верховный суд принял решение о десегрегации школ «без нарочитых задержек», – в более чем 75 % школьных округов на Юге расовая сегрегация в школах все еще сохранялась.

Решение Верховного суда о десегрегации школ впервые натолкнулось на серьезное сопротивление в 1957 г. в штате Арканзас. Некоторый прогресс на пути к десегрегации имел место на Севере и в пограничных с Югом штатах, однако Юг по-прежнему проявлял непокорность. Она приняла конкретную форму, когда губернатор Арканзаса Орвил Фобус, протестуя против судебного решения начать постепенную десегрегацию в Центральной средней школе города Литл-Рок, приказал солдатам национальной гвардии оцепить эту школу и не пропускать в нее негритянских детей. Суды заставили губернатора снять охрану, однако место солдат национальной гвардии заняла толпа белых, преградившая дорогу девяти черным школьникам. Позже пятнадцатилетняя девочка рассказывала о том, что ей пришлось пережить, следующее:

«Перед моим уходом мама позвала нас в гостиную и велела помолиться. Потом я села в автобус и сошла за квартал от школы.

Напротив солдат, которые оцепили Центральную школу, стояла огромная толпа. Увидев, что я продолжаю идти, толпа вдруг притихла…

Сначала я слышала только глухой топот их ног. Потом кто-то крикнул: «Вот она идет, готовьтесь!»…

Толпа все теснее окружала меня, выкрикивая всякие оскорбления. Но мне еще не было страшно. Я только немножко волновалась. Потом у меня вдруг задрожали колени, и я испугалась, что не сумею дойти до входа в школу– ведь нужно было пройти целый квартал. Да, это был самый длинный квартал, который мне пришлось пройти в жизни…

Они стали подходить все ближе и ближе. Кто-то крикнул; «Линчуйте ее! Линчуйте ее!» Я попыталась найти в толпе хоть один сочувственный взгляд – может быть, хоть кто-нибудь мне поможет. Лицо одной пожилой женщины мне показалось добрым, но, когда я снова взглянула на нее, она плюнула мне в лицо…

В глубине квартала у автобусной остановки я увидела скамейку. Я подумала: «Если мне только удастся туда добраться, я буду в безопасности…» Когда я наконец добралась до скамейки, я была уже не в состоянии сделать больше ни шага. Я села, а толпа снова окружила меня, продолжая кричать. Кто-то выкрикнул: «Тащи ее к этому дереву! Вздернем эту черномазую!» В это время ко мне подсел белый человек, он обнял меня и похлопал по плечу…» [6]6
  Дэйзи Бейтс. Длинная тень Литл-Рока. Воспоминания. М., «Прогресс», 1965, с. 80–82.


[Закрыть].

Этих черных детей все же в конце концов допустили в Центральную среднюю школу, и они ходили туда под охраной солдат, направленных в городок президентом Эйзенхауэром. Солдаты сопровождали их из дома в школу и обратно в течение всего учебного года.

Решение Верховного суда по делу Брауна и использование федеральных войск для проведения его в жизнь создали и на международной арене, и в самих США впечатление, будто расовая сегрегация в Америке изживает себя. Правительство США действовало через Верховный суд, и непокорность, вроде той, что была проявлена в Литл-Роке, всегда можно было сломить решительными мерами президента. Эйзенхауэр сам усилил это впечатление, заявив после того, как он послал войска в Литл-Рок, следующее: «Так будет восстановлен образ Америки и всех ее частей как единой и неделимой нации, где справедливость существует для всех». Это общее впечатление было, однако, ошибочным. В некоторых штатах – например, в Виргинии, Северной Каролине, Флориде и Теннесси– расовая интеграция была лишь символической. В 1961 г. ни в одной из школ Южной Каролины, Джорджии, Алабамы, Миссисипи и Луизианы еще не было совместного обучения черных и белых.

Такое же чувство «прогресса» и оптимизма сложилось у многих после мер федеральных властей относительно избирательных прав негров. В 1944 г. Верховный суд разрушил на Юге один из барьеров на пути к участию негров в голосовании, объявив так называемые «белые первичные выборы» незаконными. До этого решения первичные выборы на Юге, в которых участвовала фактически только демократическая партия, так как позиции республиканской партии были там слишком слабы, рассматривались как частное дело белых южан. Верховный суд, однако, подчеркнул, что на самом деле первичные выборы – это часть избирательного механизма штата, и поэтому 14-я поправка, которая долгое время считалась направленной лишь против «государственной», а не «частной» дискриминационной практики, распространяется и на эти выборы.

Хотя это решение Верховного суда привело к увеличению числа черных избирателей в ряде южных городов, например, в Атланте, на большей части Юга, особенно в сельскохозяйственных районах глубинного Юга, сохранялись серьезные преграды на пути негров к избирательным урнам. Одной из них был избирательный налог, который Верховный суд в начале XX в. объявил законным, поскольку на основании этого закона от голосования отстранялись все, кто его не уплатил: и белые, и черные; на деле, конечно, черным было гораздо труднее выплачивать его. Другой преградой были проверки грамотности, также не противоречившие конституции, так как они распространялись и на белых, и на черных, хотя только белые регистраторы проводили эти проверки, Конституция штата Миссисипи требовала, чтобы избиратель мог истолковать то или иное положение конституции по выбору регистратора. Излюбленным разделом конституции, который давался неграм для истолкования, был следующий: «Вся земля, составляющая один участок и подлежащая продаже на основании или во исполнение судебного постановления, сначала должна предлагаться покупателям по частям, площадью каждая не более 160 акров, или четверти всего участка, а затем целиком. Предлагаемая цена всего участка должна объявляться окончательной не раньше, чем она превысит сумму цен, предложенных за отдельные части, о которых говорилось выше. Однако суд справедливости, если к нему обратятся по такому делу, может принять иное решение, если сочтет это благоразумным».

А белым избирателям чаще всего предлагалось истолковать следующее положение конституции: «Неуплата долга не должна караться тюремным заключением». В Новом Орлеане регистратор, отклонив просьбу одного негра об участии в выборах, написал на его заявлении, что причиной отказа была «ашипка в правапесании».

Чтобы лишить негров права голосовать, белые расисты использовали не только избирательный налог и проверки грамотности. Белые предприниматели прибегали и к экономическому нажиму на своих чернокожих рабочих, арендаторов земли, прислугу, чтобы не допустить их к избирательным урнам. И наконец, применялось запугивание – белые не останавливались перед насилием или угрозами его применения только для того, чтобы отбить у негров охоту вносить свои фамилии в списки избирателей. Недаром, например, в Миссисипи в период Реконструкции Юга, когда права негров в этом регионе страны отстаивали федеральные войска, в списки избирателей было внесено 67 % взрослого негритянского населения по сравнению с 55 % белых, а в 1955 г. число негров, которые зарегистрировались для голосования, снизилось до 4 %, в то время как число белых увеличилось до 59 %.

В 50-х и 60-х годах конгресс принял ряд законов о гражданских правах. Толчком, очевидно, послужили энергичные протесты черного населения в те годы: бойкот автобусов в Монтгомери, «сидячие демонстрации» («сит-инз»), то есть занятие неграми мест в ресторанах, кафетериях и других общественных местах «только для белых», походы за свободу, массовые демонстрации во многих городах Юга. Принятые законы запрещали дискриминацию негров на выборах, отменяли проверки грамотности для избирателей, имеющих шестиклассное образование, и поручали регистрацию избирателей там, где наблюдалась тенденция к расовой дискриминации, специальным федеральным служащим. В тот же период конгресс и штаты приняли 24-ю поправку к конституции, отменившую избирательный налог на федеральных выборах, а Верховный суд запретил его взимать и на выборах в отдельных штатах на том основании, что богатство не может быть критерием для участия в голосовании, поскольку 14-я поправка предусматривает «равную для всех защиту закона».

В результате этих законодательных и судебных мер число зарегистрированных черных избирателей на Юге резко увеличилось: с 1 млн. (20 % всех потенциальных избирателей-негров) в 1952 г. до 2 млн. (40 %) в 1964 г. и до 3 млн. (60 %) в 1968 г., когда оно сравнялось с процентом проходивших регистрацию белых избирателей. Кроме того, на Юге больше негров стало занимать выборные должности – членов законодательных органов штатов и членов муниципалитетов. Несколько негров было также избрано на должности шерифов и мэров южных городов.

Однако даже в январе 1966 г. – через полгода после принятия конгрессом самого радикального за всю историю США закона о голосовании – Акта об избирательных правах 1965 г. – в Таскиги (штат Алабама) имел место инцидент, о котором борец за гражданские права черных Элдридж Бэрнс рассказал следующее:

«Мы с Уэнди (Пэрисом, товарищем Бэрнса) обратились к регистратору: „Слушай, тебе не кажется, что ты мог бы регистрировать больше чем по одному человеку каждые 20 минут. Эти люди пришли сюда в восемь, а ты не начинал до половины одиннадцатого". Тот, услышав это, выхватил нож с красно-желтой рукояткой. „Сейчас я этим ножом, – сказал он, – выпущу вам обоим кишки. Прямо вот сюда, на пол“. Тут подошел Сэмми Янг и спросил этого служащего, как его фамилия. Но он пригрозил и ему выпустить кишки, сказав, что сейчас позовет шерифа.

Сэмми, работавший в Студенческом координационном комитете ненасильственных действий (СККНД), в тот же вечер был застрелен служителем заправочной станции компании „Тексако“, где он стал настаивать на своем праве зайти в „белый" туалет».

В жилищном вопросе законодательные акты, административные постановления, решения судебных органов, принятые в 60-х годах, также постепенно создали юридическую основу для отмены расовой дискриминации. Президент Кеннеди, критиковавший Эйзенхауэра за то, что тот не смог покончить с расовой дискриминацией в этой области, говоривший, что Эйзенхауэр мог бы это сделать «одним росчерком пера», сам, однако, в течение двух лет ничего не предпринял для этого. Когда Кеннеди наконец подписал приказ, запрещающий расовую дискриминацию при приобретении жилищ, он сделал исключение для владельцев и арендаторов домов на одну и две семьи, включая дома, которые строились на средства федерального жилищного управления, а также управления по делам ветеранов войны. Этот приказ также не распространялся (в отличие от предложений, сделанных за несколько лет до этого комиссией по гражданским правам) на те жилые дома, строительство которых финансировали учреждения^ находившиеся под контролем федеральных властей. Таким образом, приказ Кеннеди охватывал лишь четвертую часть новостроек. В 1968 г. был принят закон против расовой дискриминации в жилищном вопросе, а Верховный суд в конце концов поставил под защиту конституции всех желающих купить или снять жилую площадь. Суд постановил, что все связанные с этим частные сделки, носящие дискриминационный характер по отношению к неграм, противоречат 13-й поправке. Такая дискриминация, по словам суда, является «пережитком рабства». Это решение возвратило силу закону, который был принят еще в 1866 г. (но никогда не применялся), и утверждало за всеми гражданами «равные права… арендовать… наследовать, покупать, сдавать в аренду, продавать, владеть и передавать в другие руки недвижимое имущество…».

Особенно незащищенным – до решения Верховного суда 1964 г. – оставалось право черных пользоваться общественными местами, такими, как гостиницы, рестораны и театры, которые предназначались исключительно для белых. В 1883 г. Верховный суд постановил, что записанное в 14-й поправке положение о «равной для всех защите закона» запрещает расовую дискриминацию лишь со стороны властей штатов, а не со стороны частных лиц (хозяев гостиниц, владельцев ресторанов и пр.). Акт о гражданских правах 1964 г. запретил расовую дискриминацию «во всех местах общественного пользования», не только там, где к ней прямо или косвенно были причастны власти штатов, но и там, где затрагивалась торговля между штатами, использовав, таким образом, конституционное положение о торговле для того, чтобы практически все общественные места подпали под его действие. Почти сразу же закон был опротестован владельцем одного мотеля в Атланте, но Верховный суд вновь сослался на пункт о торговле между штатами в обоснование принятого закона о запрещении расовой дискриминации в этой области.

И все же новые законы, новые судебные постановления, новые речи, с которыми выступали политические деятели страны в защиту равноправия негров, так и не помогли решить расовую проблему и потушить нараставшее в черных американцах чувство гнева. Надолго ли еще могло хватить терпения негров? В августе 1963 г. 200 тыс. черных и белых американцев съехались из многих районов страны в Вашингтон и устроили небывалую еще демонстрацию в поддержку расового равенства. Этот «поход на Вашингтон» был выражением протеста против безразличия федеральных властей к горькой участи черного человека. Речь Мартина Лютера Кинга перед участниками похода, которую он начал словами: «У меня есть мечта», – безусловно, прекрасный образец ораторского искусства – содержала в точно выверенных дозах гневное возмущение, протест и добрую волю. Когда председатель Студенческого координационного комитета ненасильственных действий (СККНД) Джон Льюис захотел выразить гнев в более резких словах, руководители похода его остановили и настояли на том, чтобы он опустил фразу: «Я хочу знать, чью сторону занимает правительство?» Но были ли эффективны «разумные» и миролюбивые протесты? Поход на Вашингтон был предпринят всего через три месяца после того, как на глазах миллионов американских телезрителей разыгралась драма в Бирмингеме, где полиция пустила в ход дубинки, брандспойты и служебных собак против черных демонстрантов. А 15 сентября, то есть спустя всего 18 дней после похода, в негритянской церкви Бирмингема взорвалась бомба: четыре негритянские девочки, пришедшие туда на уроки в воскресную школу, были убиты.

Кеннеди с похвалой отозвался о «глубокой страсти и спокойном достоинстве» участников похода, однако в свете событий до и после него оценка положения, какую сделал один из негритянских лидеров – Малколм Икс, вероятно, гораздо больше отвечала настроениям черных американцев. Через два месяца после взрыва бомбы в Бирмингеме, выступая в Детройте, этот деятель сказал: «На улицы городов вышли негры. Они говорили, что двинутся на Вашингтон, пойдут в конгресс, в сенат, в Белый дом и сделают так, что там все остановится, замрет и правительство не сможет ничего делать. Они даже говорили, что отправятся в аэропорт, лягут на взлетно-посадочные полосы и ни одному самолету не дадут сесть или подняться в воздух. Я передаю вам, что они говорили. То была революция. Настоящая революция. Негритянская революция.

На улицы вышли низы, простые люди. Это насмерть перепугало белых и весь их правительственный аппарат в Вашингтоне; я там был и знаю это. Когда им стало известно, что эта черная масса движется на столицу, они вызвали Роя Уилкинса (лидера НАСПЦН), Филипа Рэндолфа (вице-президента АФТ – КПП) и других самых известных в стране негритянских лидеров, сказав им: «Прекратите это!» Кеннеди заявил: «Ну, знаете, вы им позволяете заходить слишком далеко». И тогда один из них, этакий старый «дядя Том», ответил: «Босс, я не могу это прекратить, потому что не я это начал». Передаю вам его слова. Он сказал: «Мы даже в этом не участвуем, не то чтобы возглавлять… Эти негры действуют по собственной инициативе, они оставляют нас позади». А потом он, эта старая хитрая лиса, обратившись к другим негритянским руководителям, сказал: «Если вы не участвуете, так я попрошу вас участвовать. И возглавить поход. Я тоже его поддержу и буду его приветствовать. Я ему помогу и сам к нему присоединюсь».

Вот что они сделали с походом на Вашингтон. Они к нему присоединились. Они не вошли, они пробрались в него. Пробрались, чтобы подчинить его себе. И как только они это сделали, поход утратил свой боевой дух. Не стало в нем злости, огня, бескомпромиссности.