Текст книги "Гробница Тутанхамона"

Автор книги: Говард Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

В гробницах сановников и знати стены камер и переходов покрывались рельефами и фресками. Они изображали умершего и его близких за повседневными занятиями и развлечениями, а его слуг, рабов и крестьян – за работой. Эти картины служили отнюдь не для украшения. Им приписывалась магическая сила. Они должны были обеспечить покойного всем, что его окружало при жизни. Особенно часто художники высекали или рисовали изображения алтарей, на которых громоздились в изобилии всякие яства – неисчерпаемый запас продовольствия для насыщения Ка на тот случай, если потомки прекратят приносить жертвы.

Запомнить все заклинания и знать, какие где произносить, было невозможно. Обычно эту премудрость постигали жрецы, да и то, вероятно, не все. Поэтому священные тексты писали на стенах гробниц и саркофагов («Тексты саркофагов») или на папирусах, которые клали вместе с мумией. Последние дошли до нас в огромном количестве и обычно известны под названием «Книги мертвых». Кроме «Книги мертвых», имеются и другие сочинения подобного рода, настоящие «путеводители» по подземному миру, например «Книга о том, что в загробном царстве» (обычно ее называют «Амдуат»), описывающая его двенадцать областей и населяющих их богов и духов. Эти области соответствуют двенадцати часам ночи, и бог солнца Ра проплывает их, покидая вечером небосвод, в своей солнечной барке. Существует также «Книга врат» и другие.

Ритуальные изречения и соответствующие изображения покрывали стенки четырех внешних деревянных саркофагов Тутанхамона. Вообще при его погребении все обряды, видимо, соблюдались строжайшим образом. Сам Эйе – новый фараон – произвел магическую церемонию «Отверзания уст», чтобы покойный ожил и мог вкушать жертвенные дары. Художники представили ее во всех подробностях на стенах погребального покоя.

Каждый египтянин заранее заботился о своем достойном погребении, чтобы не испытывать ни в чем недостатка в царстве мертвых. И не мыслилось большего несчастья, чем погребение на чужбине, среди варваров, где «заворачивают в баранью шкуру и зарывают за простой оградой».

Это ярко отобразилось и в литературных памятниках. В «Истории Синухета», откуда взяты только что приведенные слова, как о величайшем несчастье, говорится о возможности кончины за пределами Египта. Фараон, желая оказать милость Синухету, убежавшему в Сирию, приглашает его возвратиться на родину и в виде особого благоволения обещает взять на себя все заботы о его похоронах. Он пишет ему: «...Должен ты думать о дне погребения и о последнем пути к вечному блаженству. Здесь уготована тебе ночь с маслами благовонными, здесь ждут тебя погребальные пелены, сотканные руками богини Таит (богиня ткачества, которая считалась также покровительницей облачения умерших). Изготовят тебе саркофаг из золота, а изголовье из чистого лазурита. Свод небесный (Свод небесный – балдахин над погребальными санями, на которых перевозились саркофаги, или внутренняя крышка саркофага с изображением богини неба Нут) раскинется над тобой, когда положат тебя в саркофаг и быки повлекут тебя. Музыканты пойдут впереди тебя и перед входом в гробницу твою исполнят пляску Муу (ритуальная погребальная пляска). Огласят для тебя список жертвоприношений. Заколют для тебя жертвы у погребальной стелы твоей. Поставят гробницу твою среди пирамид детей фараона, и колонны ее воздвигнут из белого камня». Хотя «История Синухета» создана по меньшей мере лет за пятьсот до смерти Тутанхамона, последнего погребали так, как описано в письме фараона к Синухету, только, конечно, гораздо пышнее. Характерно, что даже при Эхнатоне, когда все религиозные представления подвергались ревизии, обряды и верования, связанные с культом мертвых, почти не изменились. Он заботился о своем погребении точно так же, как и другие фараоны.

Обычно гробницу начинали строить еще задолго до смерти того, для кого она предназначалась. Только в случае неожиданной, преждевременной или скоропостижной кончины ее приходилось сооружать второпях. Так, видимо, было и с Тутанхамоном, ибо многие признаки указывают на большую поспешность в сооружении и внутреннем оформлении его гробницы. Пребывание в «полях Иалу» мыслилось по образу и подобию земного бытия. Поэтому умерший нуждался не только в еде и питье, но и во всех в тех предметах, которые окружали его при жизни. Чем богаче и знатнее был человек, тем, естественно, больше были и его потребности, тем лучше его могли снабдить близкие.

Бедняков просто зарывали в песок, иногда у погребений тех, кому они служили при жизни, чтобы им и за гробом перепадали крохи с их стола. И, конечно, роскошнее и обильнее всех снаряжали в последний путь фараонов. Тут не жалели решительно никаких затрат, прекрасным доказательством чему служит гробница Тутанхамона.

Но именно эти бесчисленные сокровища, которыми снабжали усопших владык, членов их семьи и сановников для загробного существования, таили в себе неотвратимую угрозу. Еще в самой отдаленной древности они привлекали к себе жадные взоры тех, кто не имел ничего. А таких было большинство. Против грабителей гробниц не помогали ни страшные заклятия, ни искусственные каменные горы-пирамиды, ни хитроумные уловки архитекторов – замаскированные ловушки, замурованные камеры, потайные лестницы, ложные ходы, – ни тщательная охрана, ни, наконец, тайна. И литературные произведения, и биографии архитекторов, и дошедшие до нас официальные документы, и данные археологии – все свидетельствует о безуспешной войне, которую с древнейших времен вели самые могущественные фараоны, стремясь обеспечить себе посмертный покой, а своим усыпальницам – неприкосновенность. В этой беспощадной, ожесточенной, длившейся тысячелетиями войне с одной стороны была власть, сила, средства, с другой – нужда, хитрость, отвага, настойчивость и риск. И грабители бесспорно победили.

Только гробница Тутанхамона, и то благодаря счастливому стечению обстоятельств, избежал общей участи. Но и в ней успели побывать воры.

Уже после открытия Картера науке стали известны еще два случая ограбления гробниц. В 1925-1926 годах экспедиция Гарвардского университета (США) производила раскопки недалеко от больших пирамид. К востоку от величайшей из них – пирамиды фараона Хуфу (Хеопса) – был найден старательно замаскированный вход в вертикальную шахту. Она была засыпана обломками известняка и имела около 29 метров глубины. На дне находился вход в погребальную камеру, где стоял каменный саркофаг и в беспорядке были нагромождены самые разнообразные предметы – от огромного пышного балдахина и мебели до туалетных принадлежностей.

Здесь некогда была погребена «Мать царя Верхнего и Нижнего Египта, почитательница Гора, советчица повелителя, владычица, находящаяся в высокой милости, каждое слово которой – повеление, дочь живого бога – Хетепхерес», – так гласила надпись золотыми иероглифами на обломках кресла. Таким образом, американской экспедиции посчастливилось найти усыпальницу матери Хуфу – царицы Хетепхерес, супруги фараона Снофру.

Почти пять тысячелетий сюда, не ступала нога человека. В этом не было никакого сомнения. И все же гробница была разграблена, а когда со всевозможными предосторожностями приподняли тяжелую крышку саркофага и присутствовавшие нетерпеливо наклонились над ним, их постигло горькое разочарование. В саркофаге решительно ничего не оказалось. Только в замурованной нише стоял ковчег с четырьмя канонами, содержащими внутренности Хетепхерес. Грабители не могли проникнуть в гробницу сквозь засыпанную почти тридцатиметровую шахту. Для того чтобы ее раскопать примитивными инструментами, одной ночи было мало. А большим сроком грабители, разумеется, не располагали. Таким образом, был захоронен пустой саркофаг. Как же это могло случиться?

И археологам удалось найти объяснение.

Когда Хетепхерес скончалась, ее погребли вблизи пирамиды ее мужа – первого фараона IV династии Снофру в Дашуре около 20 километров южнее Гизэ, где находятся большие пирамиды. Но вскоре в гробницу царицы проникли грабители. Как обычно, это случилось ночью и, конечно, в их распоряжении имелся не слишком большой запас времени. При скудном свете факелов они судорожно и торопливо искали сокровища и не щадили ничего при поисках. Многие крупные предметы при этом жестоко пострадали, другие, хотя их легко можно было унести, остались незамеченными. Конечно, самые ценные украшения покрывали тело Хетепхерес. Поэтому каменный саркофаг подвергся особенно свирепому обращению. Его взломали молотками и ломами. Затем вытащили мумию, перенесли ее, видимо, в какое-нибудь укромное место и там, сорвав повязки и бинты, сняли все браслеты, ожерелья, обручи, кольца и амулеты, которые поделили между собою. Тело бросили на произвол судьбы или даже сожгли, чтобы замести следы, а сами рассеялись под покровом ночи.

О происшествии, видимо, вскоре стало известно при дворе и было доведено до сведения Хуфу. Неизвестно только, сообщили ли ему, какая судьба постигла мумию покойной царицы. Разгневанный фараон мог жестоко наказать тех, кто отвечал за сохранность усыпальницы его родителей. Возможно, о случившемся доложили в смягченном виде. Во всяком случае Хуфу приказал соорудить новую гробницу, для большей надежности вблизи воздвигаемой им пирамиды. Чиновники поспешно выполнили приказ. Второпях закончили прорубать шахту и погребальную камеру, а затем небрежно свалили в нее все, что оставили грабители. С большим трудом удалось спустить по узкой шахте тяжелый пустой саркофаг. Это было очевидно, сделано, чтобы скрыть святотатство. Рабочие так спешили закончить работу, что среди вещей Хетепхерес забыли некоторые инструменты. Они пролежали в склепе пятьдесят веков, пока их не обнаружили археологи.

Затем здесь прошла довольно оживленная дорога. Ею пользовались жрецы и рабочие царского некрополя. Место было людное, и вторично ограбить гробницу представлялось слишком рискованным, да и не имело смысла: лучшие вещи уже похитили. Мало-помалу о ней забыли, и это забвение спасло ее так же, как и гробницу Тутанхамона.

Отправимся еще дальше в глубь веков. В Абидосе, где погребены древнейшие цари Египта, правившие за столетия до Хуфу и его матери, известный английский археолог Флиндерс Петри исследовал гробницу царя I династии Джера. Она была давным-давно опустошена. Около лестницы, ведущей вниз, один из рабочих заметил в кирпичной стене дыру. Он засунул туда руку и нащупал какой-то предмет. Это оказалась еще завернутая в бинты рука мумии. Петри, сняв повязки, обнаружил надетые на ней три золотых браслета, украшенных полудрагоценными камнями. Рабочий нашел брошенную много столетий назад каким-то грабителем часть мумии жены Джера. Видимо, ее постигла судьба Хетепхерес и один из участников грабежа, получив свою долю, спрятал ее, чтобы затем вернуться и забрать. А может быть, преступников захватили врасплох.

Вот почему такое огромное впечатление произвело открытие, сделанное Говардом Картером. Это единственная гробница фараона, сохранившаяся в почти полной неприкосновенности. Если бы до нас дошли в первоначальном виде гробницы других правителей Египта, особенно таких, как Тутмос III, Аменхотеп III или Рамсес II, то никого не поразили бы ни золотой саркофаг Тутанхамона, ни предметы его погребального убранства, ибо если эта гробница содержала такие богатства, то какие неисчислимые сокровища таили в себе усыпальницы фараонов, значительно превосходивших Тутанхамона и властью и могуществом?! Они невольно заставляют задуматься над тем, какого труда стоило каменщикам, плотникам, столярам, художникам, скульпторам, ювелирам, оружейникам создать своими примитивными инструментами всё это великолепие! Подобную роскошь могло позволить себе только деспотическое государство с жестокими формами эксплуатации и сильным аппаратом принуждения, да и то в период расцвета.

Чем же обогатила науку гробница Тутанхамона? Окончательные итоги еще не подведены, так как до сих пор отсутствует полное научное описание как всех найденных предметов, так и самой гробницы. К этому вопросу нам еще придется вернуться. Но все же многое ясно уже сейчас.

Следует признать, что к нашим скромным знаниям истории Египта того периода почти ничего не прибавилось. Может быть, незначительные уточнения удалось внести в хронологию. Что касается событий Амарнской эпохи, то они по-прежнему окутаны плотным туманом, из которого выступают только отдельные случайные факты и события. Разочарование постигло и филологов. В гробнице не обнаружено ни документов, ни новых текстов.

Никаких существенных изменений или отступлений от обычного архитектурного плана в гробнице также не имеется. Более того, она значительно беднее и скромнее в этом отношении, чем находящиеся с нею по соседству. В ней отсутствуют и многочисленные переходы, нет и переднего зала. Видимо, строители располагали слишком ограниченными сроками.

Зато историку религии и особенно историку искусства трудно переоценить значение всего того, что обнаружено в гробнице. Многие предметы до открытия гробницы известны были только по изображениям, другие – по жалким обломкам.

То, что сохранила гробница Тутанхамона, превзошло самые смелые мечты. Здесь в непревзойденных образцах было представлено удивительное по силе художественного мастерства искусство Амарнской эпохи значительно отличающееся от египетского искусства предшествующих и последующих столетий и поэтому представляющее особенный интерес. Чтобы уяснить, в чем заключается своеобразие и значение творчества художников-современников Эхнатона и ближайших его преемников, следует сказать несколько слов о египетском искусстве вообще и о том, как оно воспринимало и передавало окружающую действительность.

Антиисторично и принципиально неверно оценивать древнеегипетское искусство во всех его проявлениях с точки зрения наших вкусов и эстетических канонов античности. Древнеегипетские художники, прежде всего живописцы, руководствовались совершенно иными принципами отображения реального мира. Кроме того, ни в коем случае нельзя забывать, что искусство древнего Египта чрезвычайно тесно связано с религией и подавляющее большинство произведений зодчества, ваяния и живописи создано исключительно в культовых целях.

Древним египтянам перспектива была неизвестна. Они стремились показать предмет во всех ракурсах одновременно, причем как можно нагляднее. При этом выделялись и подчеркивались вне зависимости от перспективы наиболее характерные и существенные признаки. Например, рисуя человека, древний художник показывал его лицо в профиль, а глаз и бровь анфас. Плечи он разворачивал полностью, т. е. также анфас, грудь вновь передавалась в профиль и т. д. Художник рассматривал каждый предмет вне пространственной связи с другими и стремился при этом представить его в наиболее полном виде. Желая что-нибудь выделить или подчеркнуть, он увеличивал размер изображения. Вот почему боги, цари и умершие сановники изображаются обычно значительно выше окружающих их лиц.

Все эти основные характерные особенности древнего искусства долины Нила окончательно оформились еще на рубеже IV и III тысячелетий до нашей эры и почти не менялись на протяжении последующих столетий. В значительной степени это объясняется той неразрывной связью между искусством и религией, о которой мы только что упоминали. Религия, как известно, наиболее консервативна из всех форм идеологии. А идеологии древнего Египта, как и вообще египетскому обществу, принявшему на исходе IV тысячелетия до нашей эры форму рабовладельческой восточной деспотии, была присуща известная застойность. Это обусловливалось медленными темпами развития производительных сил и связанных с ними производственных отношений.

Поэтому портретным статуям умерших, которые в случае исчезновения мумии должны были служить вместилищем души, придавались раз и навсегда установленные традицией строгие застывшие позы. Но зато скульпторы прекрасно научились запечатлевать индивидуальные черты тех, чьи образы с таким неподражаемым мастерством высекали из самых твердых пород камня-гранита, базальта, диорита при помощи своих примитивных инструментов. Им в высокой степени было присуще чувство пропорции и соразмерности.

Невзирая на связь с религией, даже подчинение ей, искусство древнего Египта отнюдь не оторвано от жизни. Разумеется, требования религии ограничивали свободу творчества, не разрешали отступать от раз и навсегда определенных норм и законов. Поэтому наиболее правдивы, непринужденны и свободны те произведения искусства, создавая которые мастера и художники не чувствовали себя в такой степени скованными определенными правилами и традициями.

В первую очередь это касается, конечно, прикладного искусства, обслуживающего повседневные нужды, а также тех рельефов и фресок, где изображены не суд богов, ужасы преисподней, религиозные церемонии и тому подобное, а бытовые сцены: охота, рыбная ловля, пахота, рынок, мастерская ремесленника.

Мы не можем проследить здесь развитие древнеегипетского искусства на протяжении многих столетий его существования. Это завело бы нас слишком далеко и отвлекло от основной темы. Ограничимся только попыткой охарактеризовать то новое, что появилось в нем в годы, когда реформы царя-еретика потрясли, казалось, незыблемые устои древней религии и вместе с нею искусство, которое служило ей верой и правдой со времен «почитателей Гора» – древнейших полумифических царей.

Распад страны на отдельные области в конце эпохи Среднего царства и полтора века чужеземного ига не могли не сказаться на общем уровне культуры. В этот период исчезают великолепные, исполненные мощи и величия скульптурные портреты и монументальные памятники архитектуры, а также гармоничные по красочной гамме и полные жизни фрески.

Новый расцвет искусства совпадает с освобождением Египта от гиксосов и объединением его под властью Фив. Владычество иноземных племен и последовавшие затем успешные походы фараонов-завоевателей XVIII династии в Сирию, Финикию и Палестину познакомили египетских художников с искусством других стран и народов, в частности острова Крита, и сказались на их творчестве.

Сооружаются роскошные дворцы и огромные храмы, стены которых покрываются сложными по композиции рельефами, прославляющими деяния фараонов-победителей. Воздвигаются грандиозные статуи, подобные знаменитым «колоссам Мемнона» Аменхотепа III в Фивах. Мощь, силу, великолепие стремятся воплотить в своих творениях египетские художники, поэты и летописцы. Все это поражает размерами, чрезвычайной пышностью, но в то же время несколько сухо и официально. И статуи, и фрески, и литературные произведения холодны, лишены внутренней теплоты, простоты и непринужденности. Образы фараонов и сановников, несмотря на то, что они обычно достаточно точно передают портретное сходство, чрезмерно идеализированы. В то же время некоторые из них не только не уступают лучшим памятникам эпохи Среднего царства, но даже превосходят их изяществом линий и стремлением передать индивидуальность образа.

Пристрастие к роскоши и пышности, характерное для этого периода, обусловило особенное развитие одной отрасли художественного творчества – прикладного искусства. Фараоны издавна славились великолепием своего двора, их сановники – утонченностью, а египетские женщины – элегантностью и изяществом. Бесчисленные ювелирные изделия, драгоценные сосуды, туалетные принадлежности, нарядные одеяния и изысканная мебель украшали их быт. Ремесленники и художники годами трудились над созданием этих вещей. Но нередко предметы изготовлялись ценой длительных и терпеливых усилий только для того, чтобы сопровождать их владельцев в загробный мир. Блестящим подтверждением этого может служить гробница Тутанхамона.

Попытка Эхнатона реформировать древнюю религию предков вызвала огромные сдвиги во всех отраслях изобразительного искусства. Разрыв с религиозной традицией обусловил отход от прежних эстетических канонов. Ваятели и живописцы Амарнской школы в противоположность своим предшественникам перестают идеализировать образ фараона. Более того, они стремятся показать его и его близких такими, какими они были на самом деле. Черты реализма в их творчестве, проявлявшиеся прежде главным образом в портретной скульптуре и фресках, передающих сцены повседневной жизни, становятся особенно заметными. Они даже впадают в натурализм, чтобы не сказать гротеск. Так, дошедшие до нас изображения Эхнатона и членов его семьи, сделанные придворными художниками, меньше всего могут дать повод для обвинения их в желании польстить своему повелителю.

Эхнатон, его жена Нофертити и шесть дочерей изображены со всеми присущими им физическими недостатками: чрезмерно удлиненным черепом, большим выступающим вперед подбородком, отвислым животом, непропорционально тонкими руками и ногами.

Мастера Амарнской эпохи создали такие шедевры скульптуры, живописи и прикладного искусства, что они сразу и безоговорочно были причислены к наиболее выдающимся памятникам мирового искусства. Достаточно сослаться на бюст царицы Нофертити, хранящийся ныне в Каирском музее, или торс молодой девушки, найденный в Тель-Амарне. Это объясняется прежде всего их стремлением к простоте, естественности, жизненности. Преодолев каноническую условность, они одинаково правдиво изображали фараона, его сановников, их слуг и рабов.

Теперь художников привлекают не только огромные рельефы и фрески, неизменно передающие один и тот же сюжет – царя, повергающего своих врагов, но и изображения интимных сцен, природы. Позы тех, кого рисует их кисть или высекает их резец, становятся более непринужденными и грациозными. Их манере присущи плавность линий и гармония красок, утонченность и изящество. В полной мере это запечатлено на предметах погребальной утвари Тутанхамона, ибо почти все они созданы мастерами Амарнской школы или их подражателями.

Просто поразительно, сколько шедевров успели создать древние мастера за шесть кратких лет правления молодого царя, утонченность вкусов которого сказывалась даже на самых простых предметах повседневного обихода. Правда, не все одинаково ценно, иногда чрезмерное изобилие украшений и орнаментов утомляет глаз, но художественное совершенство большинства изделий заставляет забыть эти отдельные недостатки.

Восстановление в правах культа прежних богов повлекло за собою возрождение прежних вкусов, что можно проследить уже на отдельных предметах из гробницы Тутанхамона. Иногда причудливо сплетаются оба направления – старое и новое. Но настроения, одушевлявшие художников «Амарны», не заглохли полностью. Они сказывались не только при Хоремхебе, но даже через полстолетия, при Рамсесе II. На хранящейся в Туринском музее статуе Рамсеса II еще видны отблески художественных веяний, порожденных реформами царя-еретика.

Полностью оценить значение открытия английских археологов можно будет только тогда, когда увидит свет подробное научное описание гробницы и всех находившихся в ней предметов. Хотя с момента окончания работ прошло почти четверть века, оно все еще не издано. Это явилось следствием ряда обстоятельств, но все они сводятся к одной основной причине и объясняются специфическими условиями капиталистического общества.

В ранней молодости Говард Картер не собирался посвятить свою жизнь археологии. Сын художника-анималиста, он унаследовал талант отца и восемнадцатилетним юношей в 1891 году был приглашен известным английским египтологом Перси Ньюберри в качестве художника в экспедицию, работавшую в окрестностях Долины царей. С тех пор он полностью посвятил себя изучению этой местности, история которой насыщена самыми увлекательными и романтическими событиями. Молодой археолог прошел хорошую школу у Флиндерса Петри и в последние годы минувшего века был назначен главным инспектором Службы древностей в Верхнем Египте. Теперь Картер мог полностью отдаться любимому делу, и на протяжении последующих почти двадцати шести лет с очень небольшим перерывом, вызванным первой мировой войной, он систематически, упорно исследовал каждый уголок царского некрополя и его окрестностей. О своих успехах и разочарованиях он рассказывает в одной из первых глав книги.

Совсем иные пути привели к египтологии лорда Карнарвона. Наследник огромного состояния, коллекционер и спортсмен – один из первых автомобилистов, он едва уцелел при автомобильной катастрофе. О спорте больше мечтать не приходилось. Побывав для укрепления здоровья в Египте, скучающий лорд заинтересовался его великим прошлым. По совету директора египетского отдела Британского музея он решил развлечься раскопками. Первые самостоятельные попытки оказались бесплодными. Одних денег было мало; не хватало знаний и опыта. Карнарвону рекомендовали обратиться за помощью к Говарду Картеру.

Надо признать, что упорством в достижении цели, терпением и верой в успех обладали оба. Трудился, конечно, один Картер. Активность Карнарвона в основном ограничивалась подписыванием чеков и наблюдением за работами.

Мы уже говорили об огромном интересе общественности к гробнице Тутанхамона. После открытия Картера в Долину устремились толпы репортеров, фотографов и туристов. Перед Картером встала дилемма – либо принимать посетителей и корреспондентов и тратить на них драгоценное время, либо продолжать работу по описанию и консервации найденных им в гробнице предметов. Картеру нередко приходилось отказывать в осмотре и интервью и представителям прессы, и «высокопоставленным особам», что приводило к всевозможным обидам, конфликтам и недоразумениям. Кроме того, монополия на информацию и публикацию репродукций была предоставлена за определенную сумму, использованную на покрытие довольно значительных расходов, газете «Таймс», что лишало другие газеты прибыли, а репортеров – заработка. В прессе поднялась травля, посыпались всевозможные обвинения и сплетни, полились мутные потоки клеветы. Картера и Карнарвона обвиняли в использовании открытия в целях личного обогащения, эгоизме, грубости. За них, естественно, заступился «Таймс», и началась нескончаемая полемика. В конце концов археологам пришлось сократить второй раскопочный сезон.

Из-за разрешения доступа в гробницу туристам и права публикации в прессе отношения с египетским правительством обострились настолько, что последовал полный разрыв. На железные двери, ведущие в гробницу, повесили замок, а Картеру и его сотрудникам запретили туда входить. Картер не остался в долгу и выставил в отеле Луксора объявление, где жаловался на нелояльное обращение властей. Последние аннулировали концессию и открыли гробницу для всеобщего обозрения.

Дело передали в суд. Адвокат Картера допустил бестактность по отношению к египетскому правительству, обвинив его в бандитизме, хотя речь шла о бесспорном достоянии египетского народа. Правда, ему пришлось затем извиниться и взять свои слова назад, но всякие переговоры были прерваны. Только когда в конце 1924 года к власти пришли проанглийские круги, Картер получил разрешение вновь открыть гробницу и продолжать работу.

Все эти дрязги, немыслимые в условиях социалистических стран, где наука не служит целям обогащения и не является предметом торговли, разумеется, сильно задерживали работу и отнимали много сил. Если к тому же принять во внимание, что консервация отдельных предметов иногда длилась месяцами, станет понятным, почему для ее окончания потребовалось в общей сложности десять лет. В настоящее время посетители Египетского музея в Каире могут любоваться сокровищами гробницы. В опустошенной усыпальнице в каменном саркофаге покоится теперь только мумия Тутанхамона, возвращенная сюда после детального и всестороннего изучения.

Из-за преждевременной смерти лорда Карнарвона, скончавшегося через несколько месяцев после открытия гробницы, распространился слух, будто его кончина вызвана «проклятием фараона» и что раньше или позже подобная участь постигнет всех остальных «осквернителей». Говард Картер, прекрасно осведомленный о подобных бреднях, замечает по этому поводу в предисловии ко второму тому настоящей книги: «Нет на земле более безобидного места, чем гробница... Здравый человеческий разум должен с презрением отвергнуть такие выдумки» [1]1
  В 1957 году в № 10 журнала «Вокруг света» была помещена статья В. Критского и Э. Натансона «Тайна гробницы Тутанхамона». Ссылаясь на труды южноафриканского врача Дина из Порт-Элизабет, они пишут, что причиной смерти лорда Карнарвона, его брата, сиделки и некоторых других лиц был вирус «гистоплазмозис», содержащийся в помете летучих мышей, которые «проникли в гробницу через проломы, устроенные грабителями, поселились в ней, а покинув, оставили опасный возбудитель болезни». Но, как известно, лаз, сделанный грабителями, был засыпан более трех тысяч лет назад, а вход в гробницу скрывали построенные над ним хижины рабочих. Таким образом, летучие мыши попасть в нее не могли. Если они там и были прежде, то едва ли вирус мог сохранить болезнетворные свойства в течение тридцати трех столетий. После открытия гробницы летучие мыши также не могли туда проникнуть, так как вход в гробницу закрывали железные двери.


[Закрыть].

Откликаясь на широкий интерес, вызванный открытием гробницы, Говард Картер вместе с одним из своих сотрудников, А. Мейсом, уже в 1923 году выпустил книгу, где рассказал о своих поисках, открытии и о том, что было сделано в течение первой раскопочной кампании. В 1927 и 1933 -гг. были изданы еще два тома. Они содержали отчет о дальнейшей работе. В предисловии к первому тому Картер писал, что настоящее сообщение он рассматривает как предварительное, что подробное научное описание потребует некоторого времени и его появление возможно только по окончании всех исследований. Подробное описание так и не вышло. Этому помешали не только указанные выше причины, но и смерть Говарда Картера в 1939 году и начавшаяся тогда же вторая мировая война. В то же время королевское правительство Египта не отпускало необходимых средств. Таким образом, мы до сих пор не располагаем исчерпывающим научным изданием всего того, что было обнаружено в гробнице, что, конечно, ограничивает ученых в их выводах и заключениях. Будем надеяться, что молодой Объединенной Арабской Республике, которая иначе относится к своему великому прошлому и где имеются теперь вполне квалифицированные кадры специалистов, удастся собственными силами или с помощью египтологов других стран довести до конца этот огромный труд и тем самым оправдать надежды ученых всего мира.

* * *

В 1927 году под редакцией профессора Н. Д. Флиттнер вышел сокращенный перевод первого тома на русский язык и краткое изложение второго, сделанные с немецкого перевода, что привело к некоторым, правда незначительным, неточностям. Книга была выпущена тиражом в три тысячи экземпляров, что давно сделало ее фактически недоступной. Настоящий перевод с английского подлинника охватывает все три тома. Опущены предисловия автора к отдельным томам, ныне устаревшие и содержащие многочисленные повторения, некоторые приложения, важные только для специалистов, а также главы, где Г. Картер излагает историю Египта времени правления Тутанхамона. Они также устарели и не удовлетворят советского читателя в методологическом отношении. Часть материала использована во вступительной статье. Для сокращения объема книги несколько уменьшено число иллюстраций. Перевод с английского Ф. Л. Мендельсона и Д. Г. Редера (главы «Гробница и погребальный покой», «Работы в погребальном покое и вскрытие саркофага», «Парадные колесницы», «Вскрытие трех гробов», «Мумия фараона»).