Текст книги "Последний бойскаут"

Автор книги: Говард Хайнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Любовник… Странное слово и почему-то немножко смешное. Сара уже привыкла к Майку, ей нравилось, когда он приходил, приносил цветы и подарки, шутил с ней. И в постели он вел себя лучше Джо. Точнее, лучше, чем Джо в последнее время.

Сара вспомнила, как неловко было ей после первой ночи, когда Джо проснулся и сидел на кухне, мрачный и неразговорчивый. Он ничего не заметил и ни о чем не спросил. И ночью он тоже ничего не заметил. Джо ласкал ее тогда, а она отворачивалась, еще чувствуя на своем теле прикосновение рук Майка. И потом долго ссылалась то на головную боль, то на усталость. Джо сердился и не мог понять, что случилось, даже подумал, что она заболела, – но то, что было на самом деле, в голову ему не пришло – и слава Богу.

А потом ей понравилось принадлежать сразу двум мужчинам, отдаваться им – иногда чуть ли не в течение часа обоим по очереди, сравнивать сексуальный стиль, запах кожи, слова, которые они говорили во время любви… Сара сначала пробовала понять: кого же из них она любит? – но не могла. «Никого ты не любишь, или же любишь сразу обоих», – сказала ей Лили. «Как это – обоих, нельзя же одинаково любить двоих!» – удивилась Сара. «Можно», – уверенно сказала тогда Лили и добавила: «Уж поверь мне, дорогая, – каждая женщина по сути своей – шлюха, и становится ею, как только складываются подходящие обстоятельства. У тебя они сложились более чем подходящие – пользуйся и радуйся».

Саре не особенно понравились слова подруги – уж кем-кем, а шлюхой она себя никогда не считала.

– Я не шлюха, – сказала она вслух. – Я – красивая женщина, и у меня есть муж и любовник.

– Что ты говоришь? – из ванной появился Майк, поправляя ремень.

– Так, сама с собой, – ответила Сара. – Ты сразу уйдешь или немного посидишь?

– Пожалуй, пойду. Чем раньше я уйду, тем скорее вернусь, – Майк залпом выпил кофе и поднялся.

Он поцеловал Сару в щеку и направился к двери, но вдруг остановился, услышав шум мотора и визг тормозов.

– Кто это? – спросил Майк. – Не открывай.

Сара, запахнув халатик, подошла к окну, посмотрела и испуганно обернулась к Майку:

– Это Джо! Он идет к дому.

– Не открывай, ты не одета. Мою машину он вряд ли заметил, я поставил ее далеко от дома. Позвонит и уйдет.

– Он не уйдет, не уйдет, – в ужасе повторяла Сара. – Он знает, что я всегда запираю калитку и задергиваю шторы, когда ухожу. А потом сейчас придет Лили, я забыла, что хотела позвать тебя на вечеринку. Лили знает, что я дома, и они с Джо будут ждать меня!

– Ну хорошо, спрячь меня куда-нибудь, – иронически сказал Майк.

– Куда?

– А хоть в шкаф, в лучших традициях, – засмеялся Майк.

Сара распахнула дверцы старого шкафа.

– Вот сюда. Здесь уже давно ничего нет. Черт, я не успела одеться, хорошо хоть халат есть.

– Шкаф мне немного узковат, у тебя нет ничего попросторнее? – дурачился Меджус, забираясь в шкаф.

– Почему ты не боишься? – удивилась Сара.

– Потому что если он меня найдет, я знаю, что ему ответить, – Майк сморщился, пытаясь вытянуть ноги. – Зачем ты меня обманула, здесь тьма каких-то старых вещей, очень неудобно. Постарайся поскорее выпроводить своего муженька. Я хотел бы избавить его от ощущения рогов на собственной голове.

– Что ты ему скажешь, если он найдет тебя? – спросила окончательно перепуганная Сара, стараясь унять дрожь в коленях.

– Скажу, что жду автобуса, – расхохотался Меджус, закрывая за собой дверцы шкафа.

Сара тяжело вздохнула. Только бы Джо ничего не заметил!

А дверной звонок уже заливался вовсю.

8

Майк Меджус – это было интересно. Джо даже на секунду отключился от ситуации и чуть не спросил его: «Ну как, ты дашь мне координаты той девицы?» Майк сидел среди потрепанной одежды, как попугай в лавке старьевщика, один галстук постоянно падал ему на глаза, и Меджус отводил его дрожащей рукой.

Не опуская пистолет, Джо подошел ближе. Майк отпрянул в глубь шкафа, запутался в пиджаках, испуганно заморгал редкими ресницами.

Джо сделал шаг назад и сказал:

– Вылезай, Майк, не бойся. Чувствуй себя как дома.

Меджус с усилием выбрался из шкафа, согнулся, чтобы размять затекшие ноги, но тут же поднял на Джо настороженный взгляд.

– Не бойся, – повторил Джо. – Прости меня, пожалуйста, что я так долго продержал тебя в этом месте.

– Послушай, Джо… – начал Майк.

– Нет, дружок, это ты меня послушай, – резко сказал Джо. – Мне бы очень хотелось узнать, что это ты делал здесь с моей женой. Ты ее грел для меня, что ли? Заботился о моем здоровье, как хороший добрый друг? А?

– Я… – снова начал Меджус, и снова Джо перебил его:

– Ну поделись же впечатлениями, Майк. Давай поговорим, ты же любишь говорить о бабах. Давай-давай, расскажи, как тебе показалась в постели моя жена. А потом расскажу я, и мы сравним наши ощущения. У нас может получиться крайне интересная беседа, ты не находишь?

– Так получилось, Джо, – выдавил Майк, стараясь не глядеть на Сару.

– Да неужто? – деланно изумился Джо. – Впрочем, я тебя понимаю. Так с кем угодно могло получиться. Это была случайность, правда? Ты тихо шел мимо, никого не трогал, и вдруг поскользнулся, упал и случайно засунул свой член в мою жену! Ой, простите, пожалуйста, миссис Ханбек, мне, наверное, сегодня просто не везет! А потом ты случайно упал в шкаф и закрыл за собой дверцы. И не мог выбраться, бедняга, так сильно хотел, но никак не мог! И жена моя все хотела помочь тебе, но тоже случайно не смогла, а, Сара?

Сара молча стояла у зеркала и широко раскрытыми глазами смотрела на них, кутаясь в халатик.

– Да ты не стесняйся, некого стесняться, мы же оба тебя видели! – крикнул ей Джо.

Сара провела рукой по щеке и быстро проговорила:

– Джо, пожалуйста, убери пистолет.

Ханбек посмотрел на пистолет в своей руке, который был направлен на Майка, и сказал:

– А, да: пистолет… Ты права, Сара, – я, наверное, действительно схожу с ума.

Раздался выстрел, и в мелкие осколки разлетелось стекло свадебной фотографии с улыбающимися Джо и Сарой.

– А это вам на память, миссис Ханбек, – усмехнулся Джо.

Он подошел к Майку, восковым изваянием застывшему у шкафа, и тронул его за плечо.

– Пойдем отсюда, мне кажется, нам есть о чем поговорить на свежем воздухе, – и, не дожидаясь реакции, быстро двинулся к выходу. Майк, все так же не глядя на Сару, поплелся за ним.

Джо остановился рядом с машиной Майка и смотрел, как медленно подходит Меджус, как останавливается рядом, опустив голову. Ну да, конечно, – угрызения совести.

Джо Ханбек и Майк Меджус были знакомы уже очень давно, еще по самому первому в жизни – как у одного, так и у другого – полицейскому участку. У Джо была неплохая память, и иногда он с удивлением замечал, что помнит мелкие и в общем-то ненужные подробности своей жизни.

Вот и сейчас он вспомнил, как однажды пришел в участок раньше обычного, блеклым осенним утром, поражаясь тому, что ему абсолютно не хочется спать. И было чему поражаться, потому что он не спал всю ночь, успокаивая Сару. Она была на девятом месяце, и какая-то дура-подруга рассказала ей, что от родов часто умирают. Джо пришлось приложить немало усилий, чтобы объяснить ей, что это бывает крайне редко, а уж она-то точно не умрет. Когда рассвело, Сара наконец уснула. Джо побродил по комнате, выкурил пару сигарет и понял, что заснуть ему уже не удастся. Тогда он оделся и медленно побрел в участок.

Дежурного отчего-то не было, и вообще никого не было, если не считать тощего парнишки, робко притулившегося к столу Ханбека.

Джо сел за стол, закурил и неодобрительно посмотрел на парнишку.

– Мистер Ханбек… – пискливым голоском произнес тот.

– Да, мистер Ханбек – это я, – стараясь казаться солидным, сказал Джо.

– Не знаю почему, но я решил сдаться именно вам, – сказал парнишка, теребя густую шевелюру.

– Сдаться? – не понял Джо.

– Вам, наверное, будет трудно поверить, но я – Николас Фохт.

Конечно, Джо было трудно поверить этому. Николас Фохт, знаменитый вор, был тогда притчей во языцех всей лос-анджелесской полиции. Существовало множество его фотороботов, абсолютно не похожих друг на друга, – то с усами и бородой, то черноволосый, то огненно-рыжий. Фохт менял обличье так же часто, как менялись дни недели, и никто не знал, как же ой выглядит в точности. Естественно, все мечтали его поймать, и Джо в том числе. Но этот птенец?

Джо, сказать по совести, в то время и сам был еще птенцом, но предпочитал не думать об этом.

– Простите, но я вам не верю, – с легкой иронией сказал он.

– Что ж, тогда я уйду, – согласился Фохт. – Но вам придется долго мучиться, разгадывая, как же вскрыт сейф в Ливерпуль-банке.

Ливерпуль-банк был последним подвигом Фохта. Это событие произошло вчера, и весь вечер, пока Сара не начала волноваться, Джо строил планы, как ему удастся захватить этого ловкача.

– И как же? – поинтересовался он.

– Вы что, недавно работаете в полиции? – ехидно спросил парнишка. – Я вовсе не собираюсь выкладывать все сразу. Вы же должны заполнить какие-то документы или что у вас там, доложить начальству, а уже потом меня допрашивать.

– Я давно работаю в полиции, – разозлился Джо. – Просто я хотел проверить, действительно ли вы – Фохт.

– Вот поэтому-то я от вас все время и уходил, что вы только проверять горазды. Нет, это положительно смешно. Прощайте, мистер Ханбек, был рад с вами познакомиться.

– Стойте! – завопил Джо и в мгновение ока пристегнул наручниками запястье Фохта к ножке стола. – Вы никуда не уйдете!

В это время глухое покашливание возвестило о том, что явился шеф, Джералд Ронсон, пожилой добрый негр, которого за глаза все звали «дядюшка Джерри». С первого взгляда Ронсон казался неповоротливым спокойным увальнем, да он таким и был, но смекалки ему было не занимать. Часто, глядя на него, Джо вспоминал то Мегрэ, то Пуаро – дядюшка Джерри был похож на них обоих.

Джо подбежал к Ронсону и, забыв поздороваться, зашептал ему на ухо:

– Мистер Ронсон, я только что поймал Николаса Фохта!

– Правда? – удивился старый негр. – Где?

– Да вот тут у нас, он пришел сдаваться, почему-то лично мне, он хотел убежать, а я его сразу в наручники… – единым духом все выпалил Джо.

– Ну-ка, посмотрим, – Ронсон направился к двери комнаты, где томился прикованный Фохт.

– На пороге негр обернулся.

– Что-то мне не очень верится, сынок. Почему ты подумал, что это именно он?

– Да это точно он! – почти закричал Джо. – Он все рассказал!

Ронсон открыл дверь и изумленно воззрился на лохматого парнишку.

– А ты, однако, шутник, – почти уважительно сказал он. – Это хорошо.

И повернулся к Джо:

– Освободи его и познакомься – это наш новенький, Майк Меджус. Я надеюсь, вы сработаетесь.

Старый негр оказался прав. Они сработались. И даже слишком серьезно.

…Джо Ханбек посмотрел на опущенную голову Майка.

– Почему ты не смотришь мне в глаза, Майк? Тебе стыдно? Насколько я помню, тебе никогда не бывало стыдно. Или, может быть, тебе страшно?

Но Меджус уже уловил в его голосе мягкие нотки, вызванные воспоминаниями, и воспользовался этим:

– Мне не страшно, Джо. Я хорошо знаю тебя. Мы ведь столько времени вместе.

– Нет, Меджус, ты недостаточно хорошо меня знаешь. Ты думаешь, я все тебе прощу? Ты ошибаешься. Сколько бы времени мы ни были вместе, это не дает тебе права трахать мою жену. Я не стану, конечно, убивать тебя. Выбирай – в морду или в пузо?

«В морду или в пузо» была их любимая присловка, еще со времени тренировок в участке, когда они вдвоем лупили поролоновое чучело, деля его по-товарищески – один бил в морду, другой в пузо.

Майк не смог удержаться от улыбки. Потом вздохнул – он-то был отнюдь не поролоновый.

– В пузо, – сказал Майк.

Джо показалось, что он вложил всю свою силу в этот удар. Если бы Меджус выбрал морду, он бы точно лишился зубов. А так он согнулся пополам и прохрипел что-то невнятное.

– Что-что? – вежливо переспросил Джо.

– Ты спас меня тогда от того козла, а кто меня спасет от тебя? – выдавил Майк.

Ох уж этот Меджус, его будут убивать, а он будет шутить!

«Тот козел», конечно, был посильнее Джо, и если бы обстоятельства сложились чуть иначе, Майк давно бы уже не ерничал и не веселился.

Меджуса тогда отправили следить за одним типом, который кантовался в баре старого Гопкинса. Майк отбрыкивался полдня, жалуясь на боль в животе, но ему, конечно же, никто не поверил, а Ронсон даже сказал:

– Майк, я люблю твои шутки, но сейчас тебе предстоит серьезное дело, и будь добр его выполнять.

Вздыхая и постанывая, Майк поплелся к выходу.

Вечером, выйдя из участка, Джо собрался было ехать домой, но какая-то смутная тревога за Меджуса вдруг охватила его. Он неплохо изучил Майка и в большинстве случаев мог догадаться, когда тот говорит серьезно, а когда шутит. На этот раз Майк, кажется, не шутил.

Джо подъехал к бару старого Гопкинса, припарковал машину и, выйдя в бар, приметил за дальним столиком Майка. Ему сразу стало ясно, что Меджус болен – перед ним стоял стакан с содовой, а не с любимым пивом, он то и дело прикрывал глаза, болезненно морщась, а самое главное, сел не за тот столик, откуда отлично просматривался весь бар.

Ханбек сел за этот столик, стараясь, чтобы Майк его не заметил. Это было сделать легко, потому что Майк мутно смотрел по сторонам и уже ни на что не обращал внимания.

Тип, за которым ему было нужно наблюдать, заказывал уже четвертый виски и перешептывался со своим соседом по столику. Тот радостно потирал руки и ухмылялся в рыжие тараканьи усы.

Эти два субчика занимались наркотиками, и сегодня через их руки должна была пройти крупная партия героина. Джо порадовался про себя, что пришел на помощь Майку – Меджус вряд ли способен задержать их, а упускать момент было нельзя.

В бар вошел здоровенный амбал и присоединился к торговцам наркотиками. Джо немного насторожился: с этим справиться будет потруднее.

Он выскользнул на улицу, чтобы посмотреть, нет ли там еще кого-нибудь из этой шайки, ничего подозрительного не заметил, а когда вернулся, ни амбала, ни Майка в баре не было.

Первой его мыслью было: «Все, Меджусу пришел конец». Потом он успокоил себя, подумав, что, может быть, они оба вышли совсем по другому делу, но вдруг услышал:

– Ну конечно, шпик. Я таких за версту чую. Сил с ним быстро разберется, и на стоянке его найдут не скоро, мы будем уже далеко, – тараканьеусый подвыпил и говорил громче, чем раньше. – Я сейчас посмотрю, нет ли тут еще копов, они нам совсем не нужны. Через полчаса будут ребята.

Джо не стал ждать, пока таракан почует его, и стремглав вылетел из бара. Позвонив в участок и в двух словах объяснив суть дела, он побежал на автомобильную стоянку, находившуюся ярдах в трехстах от бара.

Он успел. Майк, словно марионетка, болтался в воздухе, поднятый за шиворот мощной рукой амбала, и умолял слабым голосом:

– Только не в живот… Я прошу, только не в живот…

– А мне плевать на то, что ты просишь! Меня много кто и много о чем просил! – басил амбал, нацеливая свой огромный кулачище в живот Меджусу.

Джо пантерой бросился на него сзади и изо всей силы ударил ему в висок рукоятью пистолета. Стрелять было нельзя – могли услышать. Но, к счастью, Джо попал точно: здоровяк обмяк, выпустил Майка и тяжелой тушей свалился к ним под ноги. Сверху на него свалился Майк и застонал:

– Джо, как хорошо, что ты пришел… У меня ужасно болит живот, это, наверное, аппендицит, вызови врача…

«Боже мой, он ни черта не понял из-за боли. Его могли запросто убить, а он думает об аппендиците», – хмыкнул Джо и отправился вызывать «скорую».

Она тогда перегородила путь полицейской машине, и пришлось немало повозиться и полицейским, и врачам – они увезли вместе с Майком двух раненых ребят из их участка.

А скупщиков героина забрали, и слава досталась в равной степени и Джо, и Майку – Майку, пожалуй, чуть больше, Ронсон очень хвалил его:

– Молодец парень! С аппендицитом не забыл о долге и чести!

Майк, еще не оправившийся после операции, слабо улыбался в ответ.

… – Да уж, теперь у тебя живот не болит, и никто тебя не спасет, – сказал Джо, потирая костяшки пальцев.

– Болит, и еще как, – в свою очередь потирая брюхо, признался Майк.

– А больше ничего у тебя не болит? – поинтересовался Джо.

– Ханбек, я клянусь тебе, что никогда больше не подойду к твоей жене и вообще буду обходить твой дом и тебя заодно за километр! – простонал Меджус.

– Было бы неплохо, если бы ты появился в моем шкафу еще разок, – зло засмеялся Джо. – Тогда бы у тебя точно заболело еще кое-что!

Майк ничего не ответил.

– Ладно, проваливай. Только сначала дай координаты той девицы. Ты их в пылу страсти не забыл? – спросил Джо.

Майк, видя, что лицо Джо снова перекосило от ярости, заторопился достать из кармана смятую бумажку.

– Ты все-таки решил заняться этим делом?

– Да, – сухо ответил Джо.

– Ну вот и правильно, я рад за тебя, пятьсот долларов – это всегда пятьсот долларов, несмотря ни на что, – затараторил Майк, разглаживая листок с адресом. – Вот, здесь все написано.

– Насчет пятисот долларов ты, наверное, прав, а вот от твоей радости за меня, пожалуйста, избавь. Мне это, как ты сам должен догадываться, неприятно, – произнес Джо, забирая адрес.

Майк снова порылся в кармане и достал небольшой буклет, на котором была изображена прелестная мулаточка с обнаженной грудью.

– Вот, посмотри, какая она. Ее зовут Кори.

– Три пальца, говоришь? – вспомнил Джо. – А ее ты тоже трахал, как мою жену?

Майк достал ключи и открыл дверцу машины.

– Прощай, Меджус, и не появляйся больше на моем пути. Тебе не поздоровится, – бросил Джо и зашагал прочь.

Он услышал звук заводящегося мотора, и в то же мгновение его швырнуло вперед мощной взрывной волной. Приподнявшись с земли, Ханбек обернулся и увидел огромные языки пламени, лизавшие обломки автомобиля Майка Меджуса.

Джо потер руками уши, оглохшие от взрыва, и раздельно произнес:

– Кто-то подложил бомбу в машину.

9

– Джо!!

Ханбек обернулся – к нему бежала Сара. Она бросилась на шею мужу и крепко обняла его.

– Ты жив, господи, ты жив, какое счастье…

Джо отстранил жену и, улыбнувшись, спросил:

– Разве это для тебя – счастье?

Сара с болью и досадой посмотрела на него.

– Вечно ты иронизируешь. Ты же мог погибнуть!

– Видимо, Господь Бог решил, что не стоит оставлять тебя совсем без мужика, и одного тебе уберег. Так что я жив, а бедняга Майк погиб. Мне жаль его, хоть и козел он был порядочный. Можно сказать, редкостный козел.

В унисон завизжали две сирены, и две машины – полицейская и пожарная – затормозили у пылающих обломков автомобиля Майка. Хлопья белой пены облепили то, что осталось от машины, повалил густой дым, и люди суетились в этом дыму, словно красные и синие муравьи. Подъехала и остановилась неподалеку «Скорая помощь», но ей уже нечего было делать.

Сара смотрела вслед уходящему Джо. Он подошел к одному из полицейских и о чем-то заговорил с ним. Полицейский достал блокнот и записывал.

«Майк погиб. Его больше нет», – думала Сара, но эти мысли не укладывались у нее в голове. Только что он был жив, он шутил, смеялся, обнимал ее – даже постель, наверное, еще не остыла – Сара горько улыбнулась. И вот теперь нет не только Майка – нет даже его тела, только страшные кровавые куски мяса.

Она отвернулась и медленно пошла к дому. В воздухе пахло гарью, удушливо и невыносимо.

– Вот и все, – сказала Сара. – Вот и все.

Слезы хлынули из ее глаз, и она медленно опустилась на траву, закрыв руками лицо. Так она делала в детстве, когда было плохо или страшно: прижимала руки к лицу, чтобы ничего не видеть, и ей казалось, что и ее никто не видит. А потом становилось еще страшнее в этой темноте, и она с плачем бежала к папе и маме. Они гладили ее по голове, утешали: «Не плачь, дочка, все пройдет». А кто утешит ее сейчас, кто скажет: «Не плачь?» Никто, уже никто.

Она открыла глаза и увидела свой дом, цветущий сад и беспечную собаку на газоне. Собака прыгала, лаяла, ловила свой хвост и радовалась солнышку и траве. Ее абсолютно не смущали крики, шум, беготня людей. Изредка она недовольно поводила носом – для тонкого собачьего нюха был непривычен этот запах.

Сара обернулась и увидела мужа. Он курил и глядел на нее. Сара поднялась с травы и подошла к Джо. Она вовсе не собиралась что-то ему объяснять, просить прощения – это было бы слишком глупо, тем более сейчас. Но она чувствовала себя такой одинокой и ненужной, что ей хотелось прижаться к кому-нибудь и тихо заплакать.

Но Джо, по всей видимости, не особенно хотелось этого. Он отступил на шаг и пристально посмотрел на Сару.

Она поняла.

– Как ты думаешь, Джо, кто мог это сделать? – спросила Сара. Ее руки непроизвольно сжались в кулаки.

– То, что не я, это точно, – ответил Джо. – Откуда мне знать, я не осведомлен о друзьях и врагах Майка. Ты же, мне кажется, в курсе, что мы с ним не так уж много общались.

– Это очень страшная смерть, – глаза Сары снова наполнились слезами. Она подняла голову к небу, чтобы слезы не текли.

– Не сдерживайся, Сара, я же вижу, как тебе тяжело, – сквозь зубы процедил Джо. – А то, что ты сказала… Любая смерть страшна, потому что это – смерть. А Майку не было больно, все произошло сразу, я видел.

Сара молча пошла к дому. Джо немного постоял, потом догнал ее и пошел рядом. Не говоря друг другу ни слова, они вошли в дом. Сара ушла на кухню, и Джо, оставшемуся внизу, было слышно, как она плачет.

Идиотское положение, усмехнулся Джо. Моя жена потеряла любовника, а что делать мне? Не утешать же.

Самым верным, конечно, было бы уйти, но Джо отчего-то не делал этого. Он сидел, уставившись в одну точку, и слушал вой невыключенной пожарной сирены. Кретины.

«От судьбы не уйдешь» – фраза банальная, но верная. Стало быть, Меджусу было суждено отдать концы именно в этот день и именно так. Да, конечно. Но лучше бы он взорвался в своей треклятой машине где-нибудь подальше от их дома. И так бы наверняка случилось, если бы Меджус не был любовником Сары.

Джо передернуло. Что она могла найти в этом лысоватом коротышке, который только и говорил, что о бабах да о пьянках? Вечно дурачился, нес белиберду, издевался надо всеми и вся? Ведь он же был дурак, Майк Меджус, полный дурак. О мертвых, конечно, не принято так говорить, но это правда.

Надо же было выбрать именно этого, подумал Джо и оборвал сам себя – можно подумать, ты бы плясал от счастья, окажись на месте Майка любой другой мужик, пусть даже двухметрового роста и «Мистер Вселенная».

Он нервно переломил пополам сигарету и резко отбросил ее в сторону. Возьми себя в руки, Джо Ханбек, частный сыщик! Ни разу не закрывал ты глаза перед опасностью, ни разу не дрогнул твой палец на спусковом крючке, а теперь, из-за бабы…

«А ты и вправду ублюдок», – сказала ему тогда Сара, и в ее голосе не было ни страха, ни слез, а только холодное презрение. «Ты ничего не понимаешь», – глядя сквозь нее, ответил он и ушел. А когда вернулся через неделю, все уже было не так…

…Он упустил тогда Бланка, на что-то отвлекся и два часа проторчал в сквере у кафе, не предполагая, что тот уже давно находится в другом месте. Из машины, затормозившей радом со сквером, выбрался толстяк Мэтью, давний коллега.

– Загораешь, Ханбек?

– Я никогда не загораю, – ответил Джо и отвернулся: ему не хотелось болтать с Мэтью.

– А ты рожу-то не вороти, сейчас ты именно загораешь, – обиделся тот.

– Это почему? – спросил Джо.

– Потому что красавчик твой уже давным-давно смотался. И успел дел натворить, – с плохо скрытым злорадством поведал толстяк.

У Джо похолодело все внутри. Он же ни на минуту не отходил от кафе, только поговорил немного с пацаном, у которого развязался шнурок, и тот не мог его завязать. Неужели тогда?

– Ушел голубчик, ушел, – благодушно продолжал Мэтью. – Я же советовал тебе не связываться с сексуальными маньяками. Чтобы такого изловить, нужно самому быть немного сдвинутым на этой почве, а у тебя, старина, такого не наблюдается. Я верно говорю?

– А иди ты! – яростно заорал Джо. – Где Бланк?

– Они, черти, хитрые, – как бы не слыша его, продолжал Мэт. – Я вот тоже как-то раз пытался одного взять – ни фига не вышло. Его, по счастью, в баре случайно ухлопали, а то всю жизнь молодую пришлось бы на этого героя-любовника положить. Теперь всем советую заниматься более спокойными делами: сейфами там, детьми сбежавшими. Как Дерен поживает?

– Хорошо, – еле сдерживаясь, ответил Джо. – Прекрати меня изводить, а то я дам тебе в зубы. Где Бланк?

– А я к чему про детей-то говорю, – осклабился Мэтью. – Садись в машину, отвезу. Девчонка в морге, а где твой подопечный душка Бланк, я и сам хотел бы знать.

Девочке было на вид не больше пятнадцати лет. Ее темно-каштановые волосы разметались по оцинкованному столу морга. Худенькое тело сжалось в комочек, словно от холода, и можно было бы подумать, что она спит, если бы не страшная рана на горле – от уха до уха. Все жертвы Бланка были убиты так.

Мэтью тронул Джо сзади за плечо.

– Хочу тебя обрадовать: это его последний подвиг. Пока мы с тобой добирались сюда, Бланка взяли. Прямо на вокзале, собирался твой дружок во Флориду, отдохнуть слегка после трудов праведных.

Джо не мог выносить постоянные шуточки Мэта на тему убитых. Он немало повидал трупов за время своей работы в полиции, но привыкнуть к ним не мог. Особенно к погибшим такими молодыми и так страшно, как эта девочка.

– Заткнись, Мэт, как ты можешь? – он оттолкнул руку полицейского.

– А поживи с мое, еще и не так сможешь. Ты же еще цыпленок, Джо, по сравнению со мной, плачешь небось по ночам и вздрагиваешь, когда такое приснится? Я тоже поначалу дергался, на мокрой подушке просыпался. А потом привык, – спокойно ответил Мэтью. – Забудь эту девчонку, их еще много будет. А то, что Бланка взяли наконец-то, – вот это хорошо.

Джо вышел из ледяной полутьмы морга на прогретый летним солнцем двор и пошел, не разбирая дороги. Бланка взяли, и это хорошо, но он бы мог взять его раньше. И тогда бы эта худенькая девочка не лежала бы на холодном столе с перерезанным горлом, а болтала бы с подругой, или играла на рояле, или…

Он почувствовал комок в горле. Эта девочка погибла из-за него, по его вине. Он сам убил ее рукой Бланка.

И поэтому, только поэтому – Саре он ничего не сказал, но она могла бы догадаться! – он пошел в первый попавшийся бар, сел за угловой столик и пил, пока не начало мутиться в глазах, пока не закружилась голова и Бланк, Мэтью, мертвая девочка не стали чем-то призрачным, туманным и далеким.

И первой его фразой, когда он тяжело перевалился через порог дома, было:

– Где Дерен?

Сара не ответила ему, а только тяжело вздохнула и ушла вглубь дома. Он бросился за ней, прижал ее к стене и выкрикнул, дыша ей в лицо запахом виски:

– Где Дерен, я спрашиваю?!

– Она спит. Она уже давно спит, в отличие от меня. Я уже звонила тебе на работу, твой шеф сказал, что ничего не знает, я бог знает что уже думаю, а ты… Ну что ты там такое делаешь, из-за чего каждый вечер приходишь такой?

– Тебе этого не понять, – заплетающимся языком ответил Джо и плюхнулся в кресло. У него отлегло от сердца: Дерен дома и спит, значит, все в порядке.

Сара рассердилась:

– Почему мне этого не понять? То, что ты пьян, как свинья, я, по-твоему, способна понять, а твоих высоких душевных порывов я понять не могу? Объясни мне, пожалуйста!

– Перестань орать, у меня в ушах звенит от твоего крика, – меланхолично ответил Джо.

– Хорошо, я буду говорить тише, – нервно произнесла Сара. – Но будь уж так любезен объяснить мне все-таки, отчего же я такая тупая? Отчего же я ничего не понимаю?

– Ты сама ответила на свой вопрос, – сказал Джо, закуривая. – Ты – тупая, поэтому ничего и не понимаешь.

– Не шути, я с тобой серьезно говорю! – снова сорвалась на крик Сара.

– Просто тебе не дано этого понять. Тебе никогда не приходилось оставаться со смертью один на один, когда знаешь, что вся твоя жизнь висит на волоске, а рядом с тобой – враг, и если ты его не убьешь, он убьет тебя. Ты не поймешь этой жизни, ты не знаешь ее, да и что ты вообще знаешь? – презрительно сказал Джо.

Болван, взялся рассказывать про свою жизнь. Женщина, удел которой – ждать, сама же об этом говорила: «Я всегда буду ждать тебя», а теперь строит из себя черт знает кого. Объясни ей! Как он может это объяснить ей, когда и сам не понимает ничего? Он знает одно: настоящий сыщик должен быть одинок и свободен. Ни от кого не зависеть. Его не должны расспрашивать, приставать, вытягивать клещами рассказ о каждой его минуте.

– Я прежде всего знаю, что у тебя есть жена и дочь! А тебе приятнее напиться, чем провести с нами хотя бы один вечер! – кричала Сара.

Джо показалось, что ее голос непостижимым образом проник в его голову и бьется там назойливой мухой.

– Замолчи, дура, – медленно сказал он и уронил сигарету.

Сара подняла сигарету и швырнула ее в окно.

– Идиот, ты сожжешь дом! Ну конечно, тебе же на все наплевать! Ты был бы рад, если бы мы с Дерен исчезли! А лучше бы умерли!

– Сара, прекрати, – Джо почувствовал, что в нем начинает закипать ярость.

Почему она говорит такие вещи? И таким голосом? Каждое слово Сары билось в голове Джо уже не как муха, а как пуля, призванная ранить его, сделать ему больно, убить.

– Я не прекращу! Мне осточертело то, что ты говоришь! Мне надоело постоянно слышать: «ты ничего не знаешь!», «ты ничего не понимаешь», «дура»! Именно что дура, могла бы давно с тобой развестись и жить припеваючи! А от тебя толку никакого, если бы мы еще жили нормально, а то и денег нет за дом платить, и ты идиот!

Джо увидел вспышку ненависти в ее глазах и понял, что тоже ненавидит ее.

– Тварь! – процедил он сквозь зубы и наотмашь ударил Сару по щеке.

Она отпрянула назад и схватилась за щеку. Широко раскрытые, недоуменные глаза наполнились слезами.

– И запомни, пожалуйста, – никогда не разговаривай со мной так, – Джо зажег новую сигарету.

…И вот после этого она сказала: «А ты и вправду ублюдок». Не надо было ее бить. Она так ничего и не поняла.

Джо поморщился: жизнь – это полное дерьмо. Ни одного хорошего воспоминания, сплошная дрянь в голову лезет. И хватит прошлое теребить, пора уходить и заниматься своим делом. Пусть у тебя, Джо Ханбек, все в этой жизни не так, пусть душа твоя изодрана в клочки – но есть люди, которых ты будешь спасать; душу их ты спасти не сможешь, да и не твое это дело. Ты будешь спасать их жизнь, а моральными проблемами пусть занимаются священники и психоаналитики.

Сара спустилась вниз, на ходу припудривая заплаканное лицо. Она села напротив Джо и хрипло спросила:

– Ты разговаривал с полицией?

– Ты же видела, – ответил Джо.

– И… что ты им сказал?

Боится. Боится, как бы я не запятнал ее доброе имя. Чтобы соседи языками не трепали. А мне плевать на ее доброе имя, как ей плевать на мое! Вот только неохота таскаться в участок и отвечать на кретинские вопросы: «Когда вы в последний раз были дома?», «Имели ли вы с вашей женой сексуальные контакты?»