Текст книги "Последний бойскаут"

Автор книги: Говард Хайнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Но утро уже наступило. А значит – надо действовать. Время не ждет.

Джо открыл глаза. Рядом с ним лежала Сара.

Надо же: он вчера и не слышал, когда она пришла. Поднялся в спальню после ссоры с Джимми, прилег на минутку – и мгновенно отключился. Да, порядком вымотался, что и говорить.

Интересно: пыталась ли она его разбудить? Или – что скорее всего – почувствовав тяжелый запах алкоголя, только вздохнула устало и прилегла рядом.

Внезапно сердце Джо пронзила острая жалость к жене. Он смотрел на лицо спящей: тонкие морщинки у глаз, у губ, чуть набрякшие веки. И брови сведены к переносице, как будто думает она во сне о чем-то очень важном и серьезном.

Да, тут есть, о чем подумать… Как жить дальше? Попытаться сберечь то немногое, что уцелело от прежней любви, – и потом, может быть, постепенно раздуть из этого тлеющего уголька новый огонь? Или – рассориться, расплеваться окончательно, навсегда? Трудно, Боже мой, до чего же трудно бывает даже самым родным людям!..

Родным? Да, было время, когда не было для него никого роднее, чем Сара. Они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда – или это только казалось Джо? То давнее счастливое время отступило далеко-далеко – и сквозь дымку лет уже трудно было разглядеть все досконально. В таких случаях поневоле что-то идеализируешь.

С чего началось непонимание? С его пьянок, с помощью которых он пытался снять напряжение? С подозрений в неверности? Джо всегда казалось, что это Саре недостает чуткости и участия, что она не может или не хочет проникнуться его проблемами. Но сам-то он разве пытался сделать лишний шаг к ней навстречу?

Взять хотя бы вопрос с ее работой. Джо всегда относился к занятиям жены слегка иронически. Затеи у нее и действительно случались аховые. Задумала как-то международный фестиваль под названием «Дерево мира». Причем совершенно в одиночку. Проект был какой-то безумный: по замыслу Сары в этом фестивале должны были принять участие представители всех континентов. Канадские лесорубы и резчик ритуальных масок с острова Фиджи, какой-то чудо-мебельщик из Австралии и танцевальный ансамбль «Березка» из России – в общем, все, так или иначе связанное с «темой дерева», как она говорила. Месяцев восемь ухлопала на организацию, сотни писем с просьбой о спонсорстве в различные фирмы, связанные с деревообработкой, – ей мнилось, что эти, по ее выражению, губители леса должны ощущать свою вину – а потому и раскошелятся на благое начинание. Никто в результате не дал ни цента – и затея лопнула. А через полгода нежданно-негаданно нагрянул какой-то грязный тип с Фиджи: никаких масок он не резал, а только пил, не просыхая, и пришлось в результате отправлять его на родину за свой счет…

Но, может быть, не стоило высмеивать за это Сару? Она ведь хотела – как лучше. А то, что деньги ушли псу под хвост, – да черт с ними, с деньгами. Они доставались Джо Ханбеку нелегко – но жлобом-то он никогда не был, это уж точно.

Сара вздохнула во сне и повернулась на бок. Джо аккуратно поправил сползшее с ее плеча одеяло.

Дьявол бы подрал этого Майка. Вламываются такие нахалюги в чужую жизнь – и совсем не думают о последствиях, собственное удовольствие для них превыше всяких принципов и моральных норм. Ладно, Бог наказал этого прощелыгу… Хотя при чем тут Бог? Признать гангстеров за орудие Бога Джо никак не мог, хоть убей.

Ох, до чего же мы все-таки горазды других осуждать. Да, Майк, безусловно, был скотиной – но разве ты сам – ангел? Джо криво усмехнулся: да, соломинку в чужом глазу мы всегда замечаем…

Может, попытаться начать новую жизнь? Спуститься сейчас в кухню, самому приготовить завтрак, а потом разбудить жену и дочку: доброе утро, мои дорогие… Помечтать эдак, конечно, хорошо – но что на деле получится? Сара что-нибудь съязвит, он хлопнет дверью – и опять все сначала… Какой-то замкнутый круг.

Джо снова взглянул на Сару. Господи, до чего же у нее усталое лицо…

Он вышел из спальни и направился в комнату дочери. Неладно вчера с ней поговорили – словно с цепи девчонка сорвалась. Это надо ж так сказать: «неудачник»… Звезд с неба он и впрямь не хватает, но ведь кое-что в жизни ему все-таки удавалось. Наверное, у Дерен сейчас возраст такой – ершистый, максималистский, вот она и откалывает номера.

Джо осторожно потянул на себя дверь дочкиной комнаты. Что такое – не открывается? Вот еще новости… Выудив из кармана перочинный ножик с дюжиной лезвий, Джо немного поколдовал над дверью и отодвинул щеколду. Азбука сыскного дела – и до чего же глупо, что приходится применять ее вот в таких условиях…

Дерен крепко спала, заботливо обнимая своего любимого медведя. Джо осторожно подошел и поправил прядку, сбившуюся ей на щеку. Совсем же еще ребеночек – сейчас, когда спит, не ругаясь и не кривляясь, это так хорошо видно… Ах ты девочка…

– Томми… – пробормотала вдруг Дерен во сне, слегка причмокнув пухлыми губками.

Вот дьявол: опять она о своем пареньке. Неужели нельзя потерпеть с такими делами до тех пор, пока тебе исполнится семнадцать?

Джо вздохнул и обвел глазами комнату. Ага: Сатана Клаус. Очень мило. И Джимми Дикс рядом красуется. «Дочери последнего бойскаута…» Наркоман чертов. Хороший ведь парень по сути – а употребляет всякую дрянь. Да, травмы, да, усталость, да, личное горе – все так. Но у каждого есть свои печали, свои расстройства. И что же – всем теперь героин прописывать? В кого мы тогда превратимся – в калек, в выродков?

Больше всего на свете, если не считать растлителей и насильников малолетних, Джо Ханбек ненавидел распространителей наркотиков. В грабеже, в убийстве, в налете есть какая-то откровенность, что ли. А эти подонки исподтишка калечат многие тысячи людей – и все им, как правило, сходит с рук. Ловится всякая мелкота – а настоящие воротилы наркобизнеса остаются в тени. Ворочают миллионами – и сеют смерть на земле. Пользуются человеческой слабостью и глупостью…

Джо немного досадовал на себя за конфликт с Джимми: не нужно было его прогонять. Кому от этого лучше стало? Но: «я не доктор, а просто частный детектив», как порой говорил сам себе Джо. Может быть, кто-то считает его излишне крутым и резким? Пусть. Лучше быть ублюдком – но честным ублюдком.

Он подмигнул чудаковатому Сатане Клаусу и вышел из комнаты Дерен, аккуратно прикрыв за собою дверь. Немного поразмыслив, снова достал из кармана перочинный ножик и вернул щеколду на место. Что ж, если Дерен хочется таким образом проявить свою независимость – пусть, она имеет на это право.

Джо спустился вниз. Сейчас надо бы принять душ – а то заснул вчера прямо одетым, даже кобуру с пистолетом не отцепил. А потом… Ладно, потом видно будет, что делать и как.

Он было направился в душ – но тут в дверь позвонили. Кто бы это мог быть? Может, Джимми вернулся, забыв обиду? Наверное, не терпится парню приняться за дело. Что ж, для начала вместе позавтракаем.

Джо отпер дверь. На пороге стояла троица незнакомцев.

– Доброе утро, Джозеф, – услышал он и еще успел увидеть в руке одного из визитеров наведенный на него электрошоковый парализатор.

Треск разряда – и Джо рухнул как подкошенный. Гангстеры проволокли бесчувственное тело Джо по дорожке и втащили в машину.

– Тяжелый, зараза…

– Ничего – зато тихий-тихий.

Один из гангстеров вдруг встрепенулся:

– Смотри-ка, Тейлор: коп сюда подгребает!

По тротуару в направлении их машины неторопливо шагал патрульный полицейский.

– Газуем, а?

– Спокойно, без паники. Это нам как раз подходит – как запасной вариант… Дай-ка мне его пистолет, – сказал тот, кого назвали Тейлором, – худощавый блондин с копной рассыпчатых пшеничных волос.

Сообщник передал Тейлору «магнум» Джо Ханбека. Тем временем полицейский подошел вплотную.

– Доброе утро, – приветливо сказал он. – У вас тут какая-то проблема?

Тейлор мрачно усмехнулся:

– Да, представьте себе, возникла проблема: в этом пистолете слишком много пуль.

Он высунул «магнум» из окошка и разрядил его в грудь полицейского. Бедняга рухнул на тротуар бездыханным.

– Так, – хладнокровно сказал Тейлор. – Теперь отпечатки, чтоб все сошлось…

Он аккуратно обтер «магнум» носовым платком, затем плотно приложил рукоять пистолета к безвольной руке Джо. Затем бросил оружие рядом с трупом.

– Зачем же ты убил полицейского, Ханбек? – насмешливо спросил Тейлор у еще не пришедшего в сознание Джо. – Это нехорошо…

И машина гангстеров резко рванула с места.

20

Лейтенант Джексон мрачно смотрел на грязную стену своего кабинета и курил одновременно две сигареты – он всегда так делал, когда бывало очень паршиво. А Джексону сейчас было паршиво, и поэтому его все раздражало: и участок, и сигареты, которые поочередно вываливались из пальцев и приходилось их подбирать, а особенно одуревшие от жары мухи, которые, жужжа, вяло летали по комнате и садились на руки и вспотевший лоб Джексона, щекоча его липкими лапками.

Наконец лейтенант не выдержал. Он швырнул в корзину для бумаг недокуренные сигареты, сложил пополам газету и принялся лупить мух. Они во множестве сидели на стенах, и вскоре кабинет Джексона, помимо грязи, украсился черно-красными кляксами из убитых мух: удар Джексона был сильным. Оставшиеся в живых носились под потолком, и достать их не было никакой возможности.

Лейтенант отбросил в угол перепачканную газету и снова уселся в кожаное черное кресло. Сорвать зло на насекомых не получилось – наоборот, тоска и злоба одолели Джексона еще сильнее. Он достал сигареты и увидел, что закурить две не получится: в пачке оставалась только одна. Он зажег одну и бросил пачку в угол, стараясь, чтобы она легла на сложенную газету. Но не попал.

– Да что же за день такой сволочной! – почти простонал лейтенант, ударяя кулаком по столу. Стоявший на столе стаканчик с ручками и карандашами опрокинулся, и его содержимое с радостным треском покатилось по полу.

Лейтенант Джексон вздохнул и устало прикрыл глаза.

День действительно был сволочной. Он был еще жарче предыдущего, и рубашка Джексона промокла насквозь – значит, опять останутся желтые пятна на спине и под мышками, и придется выбрасывать почти новую рубашку. Он взмок так еще и потому, что по дороге в участок попал в автомобильную пробку и почти два часа еле-еле двигался по раскаленной дороге, стиснутый спереди, сзади и с боков другими машинами. Его страшно раздражала молодая парочка справа, в кремовом «бьюике», которому старый серый «форд» Джексона в подметки не годился. Они совершенно не переживали, что попали в пробку, наоборот, веселились вовсю, доставали из сумки-холодильника банки с пивом – было видно, как они запотели от холода, – смеялись, что-то ели и в конце концов включили музыку на полную громкость. Джексон кричал им, чтобы они убавили звук, – но эти чертовы юнцы только показывали на свои уши – мол, ничего не слышно, и хохотали. А потом они закрыли стекло какой-то коробкой и, видимо, занялись любовью – и охота им, сволочам, в такую парилку!

В довершение всего вчера зацвели липы – у лейтенанта была аллергия на липовый цвет, и никакие таблетки не помогали. У него зверски раздулись обе губы, и поэтому он сегодня не брился – страшно было смотреть в зеркало на свою полунегритянскую физиономию.

Джексон осторожно потрогал губы пальцем: нет, они и не думали приходить в надлежащее состоянии. Сигарету приходится чуть ли не в горло запихивать, чтобы ощутить хоть какой-то вкус. Жди теперь, пока эти проклятые липы отцветут!

Он попытался сплюнуть, но даже это не получилось у лейтенанта Джексона. Плевок, вместо того чтобы описать эффектную дугу и приземлиться на пол, вяло плюхнулся на выглаженные брюки Джексона.

«Если бы у меня сейчас была возможность кого-нибудь убить, я не стал бы в него стрелять. Я бы его медленно, с наслаждением удавил», – тупо подумал он.

Но никто не горел желанием быть удавленным потными руками Джексона. В участке не было почти никого: ребята разошлись по домам.

«Гады. Это они только языками молоть горазды – «дела, дела», а на самом деле сидят где-нибудь и прохлаждаются. С девочками болтают, пиво посасывают. А потом вернутся и состроят печальную морду: весь день следил, но ничего подозрительного не заметил. Завтра опять пойду. Иди, сынок, следи, сынок. А козел сынок скок в любимый бар и засел до вечера, зараза. И ладно бы один картину портил, так нет же: пол-участка таких обормотов, если не все. Вот из-за таких разгильдяев нас и обходят всякие частные сыскари, вроде Ханбека.»

При мысли о Джо Ханбеке лейтенанта Джексона передернуло. Сидел тогда, когда эту мулаточку шлепнули, рожу скорчил – Гай Юлий Цезарь, не меньше. Наверняка крепко он замешан в этом деле; тогда ему, суке, удалось отвертеться, а жаль. Если б мужики работали получше, сейчас бы уже было ясно, кто ту девчонку убрал и зачем ему это понадобилось. Но в тот раз он, Джексон, даже не мог ничего сказать Ханбеку, а тот смотрел так, будто все кругом – дерьмо, а он – клубника со сливками. Денег небось загребает уйму, а ведь в отставку-то не по своей воле ушел. Вид делал, собака, что по своей, – а неправда. Пил запоем, жену тиранил, где уж тут о работе думать – занят был очень. А теперь, видите ли, – «частный сыщик Джозеф Ханбек, прошу любить и жаловать!» Любят его вряд ли, его никто не любит, а вот жалуют, видать, по полной.

Джексон пошлепал раздутыми губами и принялся рисовать на листе бумаги уродливых человечков с кривыми ножками и бесформенными туловищами.

«Почему хорошим людям, знающим и любящим свое дело, никогда не везет, а таким… таким, как Ханбек, словно все с неба сыплется», – подумал он и пририсовал к первому человечку плаху и палача с топором.

Что помешало ему, Рону Джексону, оказаться тогда, в день приезда президента, на месте Ханбека? Он тоже заметил бы террориста, он спас бы президента, и уж, наверное, лучше сумел бы распорядиться своей славой, чем этот болван.

Только Большой Босс, пожалуй, и выжил, оказавшись рядом с Ханбеком. Остальным везло меньше – где только не появляется этот ублюдок, и везде после него находят трупы. Вот совсем недавно убили мулаточку из стриптиз-бара, и теперь – Майк Меджус. Взорвался в собственной машине. Меджус заезжал к нему, чтобы привезти координаты той мулатки. Привез бедняга адрес, сел в свою таратайку – и привет. Бомба. Откуда взялась бомба на Тримбл-стрит, район тихий, отродясь в нем таких случаев не было. Нет, явно это как-то связано с Ханбеком, от частных сыщиков добра не жди. Вот и Майк – подался в частники, и в результате плохо кончил.

Второго человечка Джексон окружил ломаными линиями, по его мнению, изображавшими взрыв. Немного подумал и добавил к рисунку квадратик на колесах – машину.

Он привстал было, чтобы открыть окно, но передумал: лучше уж сидеть в духоте, чем впускать новых мух.

«Мрут люди, как мухи», – подумал Джексон и решил куда-нибудь записать эту мысль – вдруг пригодится.

Значит, старина Майк привез Джо координаты девицы. Сначала умирает он, потом – девица. Сначала – он, потом – девица.

Мысли лейтенанта окончательно запутались, и он принялся украшать третьего уродца петлей.

Открылась дверь, и в кабинет вошел Бенджамин Роджерс – тоже лейтенант, работавший вместе с Джексоном. У Бена было усталое и потное лицо, но глаза его смотрели живо и хитро.

– Одуреваешь, старик? – Бен хлопнул Джексона по плечу.

– На себя посмотри, – вяло отмахнулся Джексон, машинально рисуя еще одного человечка.

– То-то и оно, что одуреваешь, – засмеялся Бенджамин. – Я тебе точно скажу, дружище, что Пикассо из тебя вряд ли получится. А уж о Рафаэле или Леонардо да Винчи и говорить не стоит.

Джексон отбросил карандаш.

– Пошел ты!

– А что это у тебя такой бардак в кабинете, газеты какие-то, карандаши на полу валяются… Ты не сбрендил ли, часом, от жары? – голос Роджерса звучал преувеличенно участливо.

– Пошел ты! – повторил Джексон: ему в голову не пришло ничего другого.

– Да, старик, совсем ты загибаешься, – посетовал Бен. – Я предчувствую заранее, что сейчас ты мне скажешь. Моя интуиция подсказывает, что ты, старина Рон, скажешь мне: «Пошел ты!» Ну как, получится из меня ясновидящий? Точнее, яснослышащий?

– Пошел… – начал Джексон, оборвал фразу и с тоской посмотрел на Роджерса.

– Бен, прекрати ради всего святого. У меня уже и так голова кругом идет, а ты издеваешься.

– «Голова кругом» – твое любимое выражение, твоя голова идет кругом от чего угодно. От чего в данный момент? – поинтересовался Бен.

– Неужто сам не догадываешься? – с досадой спросил лейтенант Джексон.

– Догадываюсь. У самого с головой не лучше, – вздохнул Роджерс.

– Оно и видно, – съязвил Джексон.

– Послушай, Рон, – серьезно сказал Роджерс, – мы с тобой сейчас похожи не на полицейских, которые занимаются важным и сложным делом, а на двух придурков-рокеров, которым нечего делать и поэтому они валяются на траве и подкалывают друг друга. Давай займемся делом.

– Я и хотел заняться делом, а ты начал нести чушь, – раздраженно произнес Джексон.

– Вот-вот, оно самое, – сказал Бен и достал из кармана две банки пива. – Я даже забыл, что принес тебе пива. Теперь оно, должно быть, согрелось. Но все равно, пей, может, оклемаешься немножко, и с тобой можно станет разговаривать не о твоих дурацких рисунках.

В другой раз Джексон наверняка разобиделся бы на слово «дурацкий», но сейчас он просто его не услышал, жадно припав к банке с пивом, которое вовсе не согрелось. Правда, для того, чтобы припасть, ему пришлось пальцами развести губы: сами они не раскрывались, но все равно – на лице Джексона было написано неизъяснимое блаженство.

– Что, старина, липы зацвели? – сочувственно спросил Роджерс.

– А? – отозвался Джексон, бессмысленно глядя мутными глазами куда-то вдаль. Он наслаждался, и ему было даже не до собственной аллергии.

Наконец банки опустели. Джексон откинулся в кресле и удовлетворенно вздохнул.

– Теперь я могу констатировать воскрешение, – бодро сказал Роджерс, целясь банкой в корзину для бумаг, – и перехожу к жизненным проблемам.

На слове «проблемам» банка плюхнулась в корзину. Джексон взял вторую банку, бросил – раздался глухой стук жестянок друг о друга.

Джексон широко улыбнулся и приготовился слушать.

– Ты не улыбайся особенно, – осадил его Роджерс. – У меня для тебя есть плохие новости.

– А хороших, что, нет? – продолжая улыбаться, благодушно спросил лейтенант.

– Нет. Есть еще плохие, – ответил Бен, выщелкивая из пачки сигарету и закуривая.

– Тогда давай сначала плохие, – Джексон потянулся за сигаретой.

– Кто-то только что пытался убить Джимми Дикса, – сказал Роджерс, давая ему прикурить.

– Джимми Дикса? Он был у нас тогда вместе с Ханбеком по поводу убийства у стриптиз-бара той девушки.

– Да, ее звали Кори, – подтвердил Роджерс.

– И что, его убили? – посерьезнел Джексон.

– Нет. Ему очень повезло, он шлепнулся с эстакады на крышу машины и остался цел. Спортсмен, одно слово, – произнес Бенджамин.

– А кто пытался его убить? – расспрашивал лейтенант Джексон.

– Не имею понятия. Их было четверо, и они сразу же уехали на двух машинах. Одна была бежевая, другая – синяя, марки установить пока не удалось, – заговорил Роджерс.

– А сам Дикс ничего не говорит по этому поводу? – поинтересовался Джексон.

– Когда я был на месте происшествия, он еще не пришел в сознание, – ответил Бен и с досадой махнул рукой:

– Изумительный игрок! Я специально ходил смотреть на него, хотя вообще-то не люблю футбол. Но этот… Просто молния, а не человек! Как жаль, что он уже не играет в «Лос-Анджелесских жеребцах»! Хорошо, что Дикс хоть в живых остался, мог бы запросто погибнуть, восемь ярдов летел.

– Ты знаешь, Бен, – сказал Джексон, – мне почему-то кажется, что все эти истории крепко связаны с Ханбеком. Убийство ли, покушение – и вечно он вдали маячит. Не иначе, и здесь без него не обошлось.

– Пожалуй, – отозвался Роджерс.

– Это, значит, были плохие новости? – спросил Джексон.

– Они самые, – ответил Бен.

– Ну что ж, теперь давай плохие новости, те, которые «еще одни».

– Пожалуйста. Они касаются твоего любимого Ханбека, – начал Роджерс.

– Ханбека?! – удивился Джексон. – С ним-то что случилось?

– Помнишь, в тот день, когда погиб Майк Меджус, Джо сказал, что Майк приезжал к нему днем по какому-то делу? Чтобы адрес привезти?

– Помню, конечно.

– Так вот: сосед Ханбека говорит, что машина Майка стояла перед его домом с самого раннего утра.

– А сосед ее видел? – спросил Джексон.

– Да, поэтому и говорит. Он рано утром выходит гулять с псом, часов в семь, и видел, как около восьми машина Майка подъехала к дому, а машина Джо приехала только через несколько часов. Этот сосед – жутко любопытный старикашка, целыми днями сидит у окна и наблюдает.

– Ты думаешь, он говорит правду?

– А какой резон ему врать? – удивился Бен. – К тому же, другие соседи подтверждают его слова и добавляют, что они не раз видели машину Майка у дома Ханбека, иногда она оставалась стоять всю ночь.

– Все ясно! – Джексон удовлетворенно потер руки. – Меджус трахал жену Ханбека, Сару. Он с ней спал, поэтому машина и стояла там по ночам. На прошлой неделе машина была у дома?

– Да, – Роджерс слегка улыбнулся, – он начинал понимать, к чему клонит Джексон.

– Ну вот! А Ханбек три недели гонялся за Крестителем по Лас-Вегасу и в Лос-Анджелес вернулся совсем недавно. Вернулся, значит, решил, соскучившись, наконец-то посетить родимый дом…

– Посетил… – подыграл ему Роджерс.

– А там чужая машина у дома. Не чужая, точнее, а дорогого приятеля, который с женой прохлаждается. Ханбек у нас мужчина с принципами, и такого простить, конечно, не смог. Поэтому он и убил Майка.

– Я согласен с тобой, – сказал Роджерс. – Выходит, что нас он тогда просто запутал. Не знаю, как с остальными, но убийство Майка Меджуса совершил Ханбек. На почве ревности.

– Да, он нас запутал. Но больше ему не удастся этого сделать, – пришел в ярость Джексон. – Я отпустил его тогда, но дай мне шанс, Бен, и я докажу его виновность и привезу его сюда, этого ублюдка.

Бен пожал ему руку, чуть сморщился и украдкой вытер ладонь о брюки.

21

В голове у Джо безостановочно крутилась какая-то тошнотворная пестрая карусель: чьи-то лица, перемежаемые вспышками взрывов, какие-то слепящие зигзаги. Вдруг из этой мешанины вынырнула нагловатая физиономия Майка Меджуса – и ее тут же сменило удивленное личико Дерен, и вновь все завертелось, набирая обороты.

Джо изо всех сил попытался сосредоточиться – и никак не мог выпрыгнуть из этого дурмана. Так бывает в кошмарном сне: какая-то безжалостная сила увлекает тебя в пространство – а ты не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.

– Он проснулся, по-моему, – раздался голос, доходивший, казалось, откуда-то издалека.

Колоссальным усилием воли Джо слегка разлепил веки – и карусель тут же остановилась.

Перед ним стоял гориллоподобный верзила и разглядывал его в упор. Чуть подальше покачивался на стуле другой гангстер.

– Проснулся, говоришь? – спросил он. – А ты проверь как следует.

Человекоподобная горилла замахнулась – но Джо успел перехватить в воздухе мощный кулак, резко повернул, и бандит взвыл от боли.

– Я проснулся, – хрипло проговорил Джо.

Теперь ощущение окружающего полностью вернулось к нему.

Джо огляделся исподлобья. Помещение, в котором он оказался, было оранжереей: мраморные полы, полным-полно всяческой зелени, небольшой бассейн с плавающими в нем золотами рыбками. Было тепло и влажно, но не душно – видимо, кондиционеры работали исправно. Неплохое, в общем, местечко для отдыха.

– Да ты мне чуть руку не сломал! – раздраженно заорал громила.

– Тебя же предупреждали: с этим типчиком надо быть поосторожнее, – прокомментировал ситуацию покачивающийся на стуле гангстер. – Ты уж не зевай, Малькольм.

– Да пошел он куда подальше! – рявкнул Малькольм-горилла. – Он – ничто, он – дерьмо собачье!

У Джо в глазах все еще немного плыло – ему даже показалось, что его стул тоже раскачивается. Он чуть поерзал на сиденье – нет, крепко стоит, все в порядке.

Это надо же – так влопаться. Он вспомнил треск электрического разряда, резкий укол в шею – и поморщился. Словили, как глупенького воробышка. Но почему не убили сразу? У них к нему какой-то интерес? Что же могло понадобиться этим ублюдкам?

Джо облизнул пересохшие губы. «Сосредоточиться, сосредоточиться, только сосредоточиться», – повторял он про себя раз за разом. Хорошо, что руки не связаны…

– Сигарета есть? – спросил он.

– Сигарета? – переспросил Малькольм. – Да, конечно. Почему бы и нет…

Он подошел к Джо и осторожно протянул ему распечатанную пачку «Винстона».

– Держи.

Продолжая держать руки на коленях, Джо зубами вытащил сигарету из пачки. Перебросил ее из одного угла рта в другой. Горилла Малькольм пристально смотрел на него, презрительно кривя губы.

– А спички есть? – спросил Джо.

– Да.

Малькольм поднес ему зажженную спичку, и, когда Джо наклонился к огоньку, внезапно нанес сокрушительный удар левой. Джо покачнулся, но усидел.

А бандит от души расхохотался, довольно шлепая себя по животу:

– Ну что, миленький, – понравилось? Зря, выходит, говорили, будто ты крутой!

Он повернулся к своему сообщнику:

– Смотри-ка: неплохо мы с ним пока разбираемся, не правда ли?

Джо сглотнул солоноватую кровь, проступившую на деснах.

– Я, кажется, сигарету уронил, – сказал он ровным голосом. – Можно мне еще одну?

– Да, конечно. Ради Бога! – радушно осклабился Малькольм.

Он вновь протянул Джо свой «Винстон»:

– Кури на здоровье.

Джо вытащил зубами еще одну сигарету.

– Мне нужно прикурить, – сказал он по-прежнему спокойно.

– Всегда пожалуйста! – продолжал лыбиться гориллоподобный.

Он чиркнул спичкой.

– Если ты до меня еще раз дотронешься – я тебя убью, – предупредил Джо.

– Ладно-ладно, не пугай, – отозвался Малькольм. – Ты вот лучше прикури.

Джо потянулся к спичке – и новый удар едва не вывернул ему челюсть.

Малькольм опять заржал как сумасшедший:

– Есть! Неплохо, а?

Но смеяться оставалось ему недолго, потому что в следующий миг Джо нанес чудовищный удар прямой правой – и громила рухнул навзничь с вколоченным меж щек носом.

– Я же тебя предупреждал… – обронил Джо и с сожалением посмотрел на валявшуюся на полу сигарету.

По-прежнему жутко хотелось курить. Второй гангстер резво вскочил с места, выхватывая пистолет:

– На месте!

Джо только пожал плечами.

Гангстер склонился над поверженным верзилой. Тот не подавал признаков жизни.

– Господи Боже, ты же убил его! Ты убил его, он ведь мертв!

– Сам напросился, – пояснил Джо, не обнаруживая никаких эмоций.

– Ах ты сукин сын! – заорал бандит, потрясая пистолетом. – Да я же тебе сейчас черепушку насквозь продырявлю, скотина!

– А ты знаешь, на что в этой штуке нажимать нужно? – спросил Джо, кивая на пистолет.

Открылась дверь, и в оранжерею вошли двое. Одного из них Джо узнал сразу, хотя прежде видел только на фотографии да еще как-то по телевизору. Это был Сэм Марком – приземистый и полноватый господин. На его плоском и лоснящемся, словно блин, лице выдавался хитроватый лисий носик. Другой же – блондин с пшеничной копной – был тоже знаком Ханбеку: это он глушанул его электрическим парализатором.

– Ну что тут – какие-то проблемы? – властно спросил Марком.

– Этот ублюдок только что убил Малькольма! – заорал гангстер с пистолетом. – Вы только гляньте-ка, а? Нос проломил – и убил!

– Мне нужно было прикурить, – скупо пояснил Джо. – Всего-то и делов.

Президент клуба «Лос-Анджелесские жеребцы» мельком взглянул на труп и ухмыльнулся, обращаясь к Джо:

– Джозеф, ты меня не разочаровываешь. Удар превосходный. Но ведь ты так рисковал – ведь Пабло мог пристрелить тебя.

Джо холодно улыбнулся:

– Если бы вы действительно хотели меня убить – вы бы давно уже это сделали.

– Это верно, – кивнул Марком. – Ты рассуждаешь вполне здраво. Что ж, я рад с тобой познакомиться, Джозеф Ханбек, частный детектив.

– Да иди ты в жопу, – отозвался Джо.

Марком посмотрел на Джо более внимательно. Его маленькие глазки были похожи на пистолетные дула. Глядели эти дула весьма прицельно.

– Ну и выражения! – сокрушенно сказал Марком. – Это ты в полиции научился так выражаться?

– В детском садике.

– Ах да – ты ведь у нас злодей, правда? Самый крутой сыщик на Тримбл-стрит, верно?

– Да, я злодей, – подтвердил Джо. – Я просто отъявленный ублюдок.

– И я, наверное, должен дрожать от страха, да? – осведомился Марком.

– Да, что-то в этом роде. Можешь даже слегка повизгивать – тебе это пойдет.

И без того маленькие глаза Маркома сузились до щелочек. Но тон его оставался непринужденным:

– Хорошо. Сейчас начну. А пока мне выпить можно, приятель?

– Не понимаю, почему бы и нет, – буркнул Джо. – Могу составить компанию.

– Вот и замечательно. Эй, Пабло: вытащи-ка отсюда труп и принеси нам выпить.

Гангстер, кряхтя от натуги, поволок тушу дохлого Малькольма на выход.

– Напомни ему, чтоб не забыл как следует вымыть руки, – посоветовал Джо.

– А ты не волнуйся. Мои ребята чистоплотные. Просто фанатики личной гигиены.

– Тогда почему же от них так воняет? Или ты не замечал, принюхался?

– Да нет, у меня все в порядке с обонянием, – спокойно сказал Марком. – Особенно хорошо мертвечину чую. Вот ходит человек, в ус не дует – а я уже чувствую, что он готовый труп.

– Это случается у некоторых птичек, – кивнул Джо. – Например, у стервятников.

– А ты бы поосторожней выражался, сынок. Я-то как раз мягкий и добрый человек. Меня и все друзья называют ласково: Сэмми.

– У тебя что – друзья есть? – фыркнул Джо. – С каких это пор?

Марком покачал головой:

– А ты неплохо держишься, я тебе скажу. Но все же есть ведь какие-то нормы человеческого общения… Тейлор, научи-ка его вежливости.

Пшеничный блондин выхватил из кармана белого пиджака телескопическую дубинку и нанес Джо молниеносный удар по ребрам. Острая боль пронзила бок Ханбека.

С трудом разогнувшись, он взглянул в кошачьи глаза Тейлора:

– Еще до меня дотронешься – я тебя убью

Глаза гангстера полыхнули зеленоватым огнем – и он нанес еще один удар. У Джо было такое впечатление, будто под ребра ему въехал нож бульдозера.

– Я тебя предупреждал, – с трудом выговорил Джо, ловя ртом воздух.

Тейлор только усмехнулся в ответ и пренебрежительно сплюнул.

Пришел Пабло с напитками, поставив их на изящный овальный столик. Марком вольготно расселся в кресле, плеснул себе джина, аккуратно разбавив напиток тоником. Джо поморщился: не уважал он эту привычку. Ханбеку даже понравилось, что Марком пьет в чуждой ему манере.

– Извини, я тебе не предлагаю, – уж очень некорректно ты себя ведешь.

Джо промолчал.

– Да, ужасно плохо себя ведешь… И зачем тебе понадобилось убивать полицейского?

Ханбек слегка вздрогнул. Марком заметил его недоумение.

– Да-да, полицейского. Причем рядом с собственным домом, на Тримбл-стрит…