Текст книги "Тайна Академии Хальторн (СИ)"
Автор книги: Глория Эймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Согласна.
Я повернула было к озеру, но Элиар указал на рощу в отдалении:
– Будем использовать рукотворный пруд в той роще. К озеру я не готов вас допустить.
Последнее замечание заставило меня поднять брови, и Элиар объяснил:
– Уже два странных случая – и оба связаны со стихией воды. Лучше не рисковать.
Остролист на опушке неподвижной стеной отгородил нас от посторонних глаз. В глубине рощи было тихо. Небольшой пруд гладким зеркалом по краям отражал зеленовато-серые стволы буков и густой кустарник, а в середине – синее предвечернее небо. Мы с Элиаром идеально вписывались в пейзаж: моё платье в тон сочной листве остролиста, его одежда цвета вечерней синевы.
Он сбросил с плеч плащ, подвернул рукава рубашки.
– Начнём с простого. Небольшой всплеск вы ведь можете создать?
Протянув руку над гладью пруда, я сотворила несколько фонтанчиков, которые ровно поднялись и одновременно пропали.
– Довольно аккуратно, – во взгляде Элиара чувствовалась лёгкая насмешка. – Вы делаете всё по правилам, как выучили на первом курсе, так?
– Да, – призналась я. – И это всё, что я умею. Ни каплей больше.
– Вы слишком напряжены. Вода – стихия спокойствия. Это пробивающие камень стебли должны прилагать усилия. С водой всё иначе – меньше напора, больше удовольствия от самого процесса. Следите за моей рукой…
Он провёл ладонью над водой, и вся поверхность покрылась рябью, затем поднялась лепестками, закружилась водоворотом, а потом хаотично обрушилась вниз.
– Не нужно удерживать воду дольше, чем следует. Она сама найдёт путь, что вы ей укажете.
Я снова провела ладонью над водной гладью. Ни движения. Всё бесполезно. Так и останусь на уровне первого курса.
Элиар внимательно посмотрел на меня:
– Вы сами себя блокируете. Почему?
– Нет, вам показалось, мне никогда не давалась эта магия, – ответила я.
– Мне? Показалось? – Элиар поднял брови.
Вот это я сказанула… Всё равно, что напрямую обвинить главу ковена в несоответствии занимаемой должности.
– Простите, я не знаю, как сформулировать иначе, – поправилась я.
«Всё уже, замолчи, пока ещё что-нибудь неуместное не прозвучало».
– Вы. Блокируете. Себя. – Элиар произнёс это так чётко, что эхо разнеслось по роще.
Встав за моей спиной, он протянул руку параллельно моей.
На первом курсе опытные маги таким образом соединяли магические силы и помогали новичкам преодолеть барьер. Я чувствовала тепло его тела, и от волнения у меня чуть не подкосились ноги. Ну же, возьми моё запястье, направь, помоги сделать, как нужно…
Но Элиар провёл свой поток вдоль руки, делая его видимым с помощью лёгкого свечения. Не прикасаясь ни на мгновение, он помог мне изменить положение руки на долю миллиметра. Наши потоки идеально совпадали по форме и направлению, но между ними по-прежнему был зазор.
– Закройте глаза…
Повиновавшись, я поняла, что вижу потоки внутренним зрением.
И вдруг я почувствовала, как будто в плече что-то сорвалось, точно лопнула связка. Мгновенная боль пронзила руку до локтя и внезапно перешла в приятную прохладу. От неожиданности вздрогнув, я потеряла ровное видение и открыла глаза.
Гладь пруда была вертикальной и ровной, как зеркало. Вся вода поднялась, превратившись в безупречную плоскость, непрерывно текущую внутри, но остающуюся в том же самом месте. Мы с Элиаром отражались в ней.
Внезапно отражение Элиара пропало, и я увидела только себя. В синем платье, расшитом узорами водной ряби. В одежде мага водной стихии.
Невероятно, но я увидела это так чётко, как будто действительно стояла перед зеркалом. Как такое может быть?!
Потеряв нить, я уронила водяное зеркало обратно в его ложе. Рассыпавшись на мельчайшие брызги, окатившие нас, вода вернулась в своё прежнее состояние.
– Сейчас всё делали вы. Я не участвовал, – сказал Элиар. – Вы можете многое, когда не сопротивляетесь себе.
Его дыхание скользнуло по моей коже. Так близко, но по-прежнему вне зоны досягаемости… Обойдя меня, он внимательно посмотрел мне в глаза:
– Вы увидели нечто неожиданное?
– Пока сама не поняла, что именно, – уклончиво ответила я. – Продолжим?
– На сегодня достаточно. Отдохните, а завтра можно попробовать снова. Будем упражняться по принципу «три к одному», в академии его ведь по-прежнему практикуют?
Я кивнула. Некоторые методы считались незыблемыми. Три дня изматывающих упражнений и один выходной, за который нужно не только отдохнуть, но и успеть переделать кучу домашних заданий. Во что я ввязалась…
Покинув рощу, мы зашагали обратно к замку. По пути Элиар ни слова не сказал об упражнениях, чтя старое правило чередования. Он рассказывал о забавных случаях из тех времён, когда сам учился в академии, я в ответ тоже поделилась своими историями.
За всем этим меня немного отпустило, но в глубине души продолжал червём точить настойчивый вопрос: почему Элиар не смешивает наши потоки? Он не прикоснулся ни разу ни к моей руке, ни к её магическому продолжению. Но это точно не какие-то запреты ковена: я уже не раз видела, как магистр ожесточённо встряхивает запястье тем, кто искривлял поток или делал ещё что-то не так, как положено.
Почему я не заслужила его прикосновения? Чем я хуже других?!
Словно услышав мои мысли, Элиар чуть замедлил шаг, увеличивая расстояние между нами. Я остановилась. Он тоже.
– Что-то не так? – спросила я.
– Нет, я думал, вы что-то забыли.
– Мне показалось, что вы отстаёте.
– Смотрите! – Элиар указал на ворота.
Там стояла знакомая фигура, которую я не спутала бы ни с кем в целом мире: магистр Форгран снова вернулся в замок.
Чуть ли не бегом добравшись до ворот, я пренебрегла церемониями и обняла старика:
– Как хорошо, что вы вернулись! Здесь творится что-то…
– Тсс, – он приложил палец к губам. – Попозже всё обсудим, но сначала я должен переговорить с магистром Кимитсом.
Я направилась в трапезную ужинать, по дороге встретив Келею. Та, как обычно, только что вылезла из озера, и по её волосам стекали последние капли воды.
– Представь, меня обязали уговаривать студентов-водников распределяться на нашу кафедру! Считают, у меня особенный дар убеждения!
Кафедра озёрных потоков была не самой престижной, и водные маги чаще предпочитали более масштабные кафедры – водоворотов, цунами и морских турбулентностей. Сделать ставку на молодую красивую преподавательницу – что же, вполне логично.
– Как думаешь, стоит присочинить о перспективах для наших выпускников, когда начну рассказывать о кафедре? Шансы приблизиться к королевскому двору, например…
– Такую откровенную ложь не стоит добавлять, – заметила я. – Точно никто не поверит, они же не дети.
– А почему нам нельзя то, что другие делают? На кафедре драгоценных руд всегда об этом говорят, но что-то я не видела, как в действительности наших выпускников хватают и прямо после вручения дипломов увозят ко двору!
– У них хотя бы шанс. Представь, зачем маги, которые крутят озёрные потоки, в самом сердце Имоледо при королевском дворе?
– Ну, королевские пруды завихрять… Мало ли что понадобится, – начала Келея, но сама расхохоталась от абсурдности придуманной картины. – Ладно, сочиню что-нибудь другое. А у тебя что новенького? Занимались с Кимитсом?
– Продвигаюсь, – сообщила я в ответ. – Сегодня подняла пруд в роще до своего роста.
– Вот видишь, не зря пошла на курсы! – подхватила Келея. – А что будет через месяц-другой…
– Магистр Тарио! – нас догнал Элиар.
– Да?
– Вынужден сообщить, что нам придётся прекратить наши занятия, – сказал он.
– Как? Почему? – я почувствовала себя, как после пощёчины.
– Обстоятельства изменились, – сухо ответил он, развернулся и зашагал прочь, в сторону здания руководства академии.
– Ты что натворила? – осторожно спросила Келея.
– Сама не знаю. Но я этого так не оставлю, – пообещала я.
Непонятно, что случилось за эти пять минут, но нужно выяснить всё до последней точки. Если уж я начала дело, то никто не посмеет меня остановить.
Глава 22. Обретение
Близилось время осеннего солнцеворота, а с ним – день промежуточной аттестации Первокурсники уже были готовы перейти к более сложным занятиям, но я медлила. Групповая работа над пульсацией отнимала много сил, в первую очередь, у преподавателя. Мне же хотелось быть на пике сил, когда настанет время отчёта по водным занятиям.
Элиар больше ни разу не занимался со мной освоением водной стихии. Сколько я ни спрашивала Форграна, что произошло, тот качал головой и говорил, что не имеет отношения к этому решению. Он никогда не лгал мне, и оснований не доверять не было. Но сам факт, что после разговора с Форграном Элиар так резко переменился, говорил красноречивее всех заверений.
Продолжая посещать общие занятия, я заметила, что магистр Кимитс нарочито меня избегает: мы ни разу не встретились взглядами, хотя я настойчиво смотрела ему в лицо. Он ни разу не вызвал меня на проверку навыков перед всей аудиторией. До отчёта оставалась неделя, а баллы в ведомости напротив моей фамилии появлялись сами собой, без моего участия.
Форгран также избегал разговора со мной. Он целыми днями проводил ревизию архива и вёл какие-то переговоры, как донесли слухи, множившиеся в замке. Периодически я видела, как он пересекает двор в направлении здания руководства или Лазуритового зала, но всякий раз не успевала догнать, и он растворялся в галереях.
Но ни Элиар, ни Форгран не знали одного: я продолжила заниматься самостоятельно. Теперь каждый вечер я покидала замок и спешила в рощу, чтобы отточить навыки. Казалось, пруд уже привык ко мне и ждал ежевечерних упражнений.
С каждым разом я всё легче поднимала волну, превращая её в сияющее зеркало. Но странное видение, что предстало передо мной на первом занятии, больше не повторялось. Я занималась так долго и так старательно, что по ночам не могла уснуть от тянущей боли в ладонях и плечах. Иногда я вставала посреди ночи, чтобы походить по комнате, разминаясь. И ночная жизнь замка открылась передо мной с новой стороны.
В западном крыле преподавательских покоев, где я теперь жила, всегда было очень тихо – водные маги большую часть времени проводили в глубинах озера Делори. Зато под окнами непрерывно шуршали шаги.
В очередной раз маясь бессонницей, я видела, как бредут в рощу влюблённые парочки, как на рассвете бегает за травами и ягодами Тиенна, как крадётся среди кустов осторожная Нави. Запреты теряли силу, когда опускалась тьма, и обитатели замка продолжали жить своей тайной жизнью.
Одним утром, когда я только забылась предрассветным сном после очередного ночного бдения, в дверь постучала Келея. По ней было видно, что только что, в глубине озёрных вод, она занималась любовью. Кое-как стянутая шнуровка платья выпустила влажную нижнюю рубашку, стекающая по шее капелька воды задержалась в ключице, но казалось, Келея не замечала её щекотного прикосновения.
Стянув с волос мокрую синюю ленту, Келея кинула её на стул, а сама присела на мою кровать:
– Айлин… Тут такое творится…
– Надеюсь, ты разбудила меня, чтобы рассказать действительно стоящую историю, – сказала я немного ворчливо. Вечный недосып начал меня утомлять. – Как его зовут?
– Аралан.
– Из первокурсников? – удивилась я.
Келея смущённо закрыла глаза ладонью.
– Он очень способный. Я вызвала его на разговор, предложил написать заявление на поступление на нашу кафедру. Мы нашли столько общего… Не знаю, как получилось, но решили попрактиковаться на озере. И дальше как-то само собой…
– Кажется, вы нарушили все правила, которые только существуют в замке.
– И не говори! Сама себе удивляюсь.
– Вас кто-нибудь видел?
– Только Нави, она сидела на причале в ожидании рыбы.
– Думаю, она надёжная кошка и никому не расскажет. Рыбы-то дали?
– Да, столько накидали, что весь день на еду потратит, – засмеялась Келея.
Было приятно слышать её смех – в нём звучало настоящее счастье, пусть и сиюминутное, пусть с туманным будущим, но сейчас оно переполняло мою подругу. Келея наклонилась и обняла меня. Капелька воды с её ключицы упала на покрывало.
– Всё, пойду готовиться к занятиям. Надеюсь, он напишет заявление на поступление к нам.
– Да я не знаю, кем надо быть, чтоб после такого распределиться на другую кафедру! – улыбнулась я.
Келея снова засмеялась и исчезла за дверью.
Задремав снова и пропустив завтрак, я всё-таки успела на занятие. Невыносимо хотелось прогулять, но моё отсутствие было бы слишком заметно – студенты уже собрались в аудитории.
Настроение Келеи было таким заразительным, что меня охватило ощущение, будто я сама несколько часов назад кувыркалась в волнах. Любовное томление – одно из самых необъяснимо распространяющихся.
Стоило мне войти в аудиторию, как волна томления пробежала по студентам. Их и без этого переполняли желания, что не так-то легко преодолеть, когда ты молодой маг и полон неконтролируемых сил. А моё настроение лишь усилило то, что и так бурлило под наглухо захлопнутыми крышками.
Происходящее было мне на руку: сегодня нам предстояло перейти к групповым занятиям по пульсации жизненных волн.
– Надеюсь, все готовы долгому и насыщенному занятию? Я предупреждала ещё две недели назад.
Студенты закивали.
– Итак, сегодня мы освоим новый метод. Он позволяет выявить все жизненные волны, даже слабые, даже подавленные, где бы они ни прятались. Высвобождая их, мы начинаем лучше контролировать собственную магию и более легко взаимодействуем с чужими магическими импульсами. Теперь изучите свой практический материал.
У каждого студента на столе стоял стакан с водой, в котором была небольшая веточка, я заранее позаботилась о подборе материала в роще у замка, чтобы не выпускать группу в лес.
Убедившись, что каждый тщательно осмотрел свою веточку, я спросила:
– Что их объединяет?
– Может, видовая принадлежность? У меня бук, – сообщил всем Брилеус.
– Остролист! Вяз! Клён! – послышалось с разных сторон.
– Отметаем эту гипотезу. Ещё варианты?
– Кажется, я знаю, – Тиенна огляделась. – Они все с дефектом, или как это правильнее назвать…
– Верно, – продолжила я её мысль. – Смотрите: каждая из ваших веточек имеет повреждения. Одну погрызла мышь, на другой вредитель отъел почку, и так далее. Каждая ветвь имела свой план развития, так скажем, идеальный план. Если бы ничего не случилось, ветвь дала бы симметричные побеги в разные стороны, развиваясь по своей схеме. Но столкновение с жизнью оставило свой след – искривления и рост туда, куда получилось.
– И как это связано с нами? – спросил Аралан.
– Когда наша идеальная магическая сила, данная нам от рождения, сталкивается с чужими проявлениями магии, при сильном противодействии в нас что-то затвердевает и мертвеет. Мы начинаем сами себе сопротивляться, и пока эта часть нас не освободится, магия в нашем теле не может стать свободным потоком. А маг, полный зажимов и блоков, никогда не станет по-настоящему сильным магом.
– Что нам нужно делать? – нетерпеливо спросила Леатида.
– Освободите внутренний план этих ветвей, дайте им реализовать себя в той форме, что была заложена. Научившись делать это с живой материей, вы вскоре сможете освободить и себя.
Студенты принялись за дело. У кого-то сразу получалось, и веточки обрастали дополнительными побегами, становясь симметричнее и гармоничнее, кому-то пришлось потрудиться.
– Не ленитесь обращаться к соседу за помощью, – подсказала я. – Мы недаром работаем в группе!
Прикасаясь и сцепляя на мгновение пальцы, студенты начали обмениваться магической силой, добавлять понемногу каждой стихии в растущие ветви, и вскоре вся аудитории наполнилась ароматом раскрывающихся молодых листьев, как обычно пахнет весенний лес. Магия скользила по аудитории, причудливо сплетаясь и самостоятельно смешиваясь.
Было приятно видеть, что все в группе наконец-то нашли общий язык. Тиенна сидела между Брилеусом и Леатидой, помогая обоим советами и показывая, как нужно повернуть веточку, чтобы поток проходил правильнее.
Решив ускорить процесс и показать, как можно сделать проще, я коснулась ветви, что стояла передо мной. И в этот миг, ослепительно вспыхнув, вода изо всех стаканов поднялась струями до потолка и обрушилась на столы.
Закричав от неожиданности, студенты выронили ветви.
– На сегодня хватит, сказала я. – Все молодцы, завтра продолжим.
Студенты вышли, а я осталась в пустой аудитории. У меня дрожали пальцы, ветка в руке истекала свежим соком. Сомнений быть не могло.
Та часть меня, что всегда была, что незримо присутствовала в каждом вдохе и выдохе, вдруг пробудилась и заявила о себе. Я всегда владела магией водной стихии, и в этом не было сомнений. Теперь я просто вернулась в своё прежнее, забытое состояние. Понимание пришло мгновенно и наполнило меня спокойствием.
Я – маг водной стихии, который почему-то забыл об этом. Конечно, нужно разобраться, вспомнить ещё хоть что-нибудь, но всё это казалось мелочами. Меня переполняло счастье от обретения себя.
Глава 23. Бестиарий
Недозревшая магия подобна недобродившему вину – бурлит, пенится, но толку от неё пока мало. Моя магия имела выдержку не в один десяток лет. Я чувствовала это каждым ногтем, когда касалась воды озера, в одночасье ставшего таким понятным и родным.
Продолжая вести занятия, я скрывала обретённую силу. Никто не заметил особых перемен во мне. Студенты, измотанные желаниями, которые никак не могли сбыться у большинства из них, осваивали жизненные волны. Келея целыми днями пропадала где-то в сопровождении Аралана, ей уж точно было не до меня. А на занятиях по водной магии я проявляла ровно столько усердия, сколько полагалось для получения заветного свитка о переаттестации.
Какое-то предчувствие заставляло меня хранить молчание. Единственный, с кем я поделилась бы новостью, был магистр Форгран, но тот по-прежнему меня избегал всеми возможными способами.
Накануне праздника солнцеворота, согласно традиции, объявили укороченный рабочий день, чтобы все успели подготовиться. Договорившись вместе подготовить промежуточный отчёт по водной практике, мы с Келеей и Манорой пришли в лабораторию при бестиарии, где нас уже ждала Венда. Маг воздушной стихии подрабатывала в бестиарии на полставки, и мы все давно подозревали, что не из-за денег – из привязанности к его обитателям.
Когда-то в бестиарии держали крупных тварей, но финансирование ежегодно урезалось. В итоге решили остановиться на минимальном наборе: по два вида мелких существ для лабораторных опытов в каждой стихии. Маги водной стихии оставили в резерве маленьких водяных химер, расчленяя их на свой вкус и заставляя регенерировать нужные части, а аксолотлей разводили просто так, раз уж второй вид был дозволен.
Из относительно крупных содержали нескольких абраксасов – птицеголовых змееногих тварей, на прокорм которых уходила большая часть денег. К ним доступ имели все маги, поскольку абраксасы оказались весьма удобны для различных экспериментов.
Магов жизненных волн вообще обделили бестиарием на основании того, что всё необходимое и так растёт, ползает, летает и бегает в окрестных лесах. Но мне нравилось заглядывать сюда, чтобы просто посидеть с Вендой за чаем, слушая, как возятся лабораторные животные за стеной.
Я успела искупаться в озере, и приятная лёгкость окутывала тело. Травяной чай, что налила нам Венда, приятно растекался внутри. Венда в последнее время увлеклась ароматическим направлением воздушной магии, радуя нас новыми травяными сборами. Мерное тиканье огненных жуков за стеной настойчивым рефреном объединяло шорохи вечернего чаепития.
У Венды в лаборатории всегда царила чистота и опрятность, для чая была отдельная посуда с чеканными изображениями трав и плодов. Мне достался кубок, который опоясывали ягодки крыжовника, выбитые очень натуралистично, но почему-то под ними была отчеканена подпись: «Смородина».
– У вас тут ошибка, – я указала Венде на несоответствие.
– Должно быть, поэтому набор и разжаловали в лабораторную посуду. Заказывать чеканку у смертных – бросать деньги на ветер, – философски заметила Венда. – Ну, что, какие идеи? Пусть хоть у нас четверых отчёты различаются.
– Мой точно не такой, как у вас, – сказала Манора. – Я прибавила художественных описаний и личной точки зрения.
– Что пишем во вводной части?
– Лично я уже готова просто взять чей-нибудь старый отчёт и переставить слова местами, – вздохнула я.
Невнимание Элиара к моим успехам начало обижать. Неужели даже плохой отчёт не встряхнёт его и не заставит пересмотреть отношение?
– Предлагаю так: каждый добавит в шаблон отчёта свою стихию, – сказа Келея. – У меня, понятное дело, будет больше про озёрные течения, вы, Венда, напишете о смешении водной и воздушной стихии, Айлин – о волновых особенностях, а Манора добавит огня.
– Уже добавила, – загадочно усмехнулась Манора.
– Покажи, – Келея протянула руку к её отчёту, но Манора резко отдёрнула листки, уронив один.
Наклонившись поднять, я невольно скользнула взглядом по буквам и мгновенно увидела, что это не просто отчёт, а признание в любви, да такое пламенное, какое мог написать лишь маг, владеющий огненной стихией.
– Манора, а зачем… – начала я, но она тотчас вырвала листок из моих рук.
Воцарилось молчание.
Келея и Венда вопросительно смотрели на нас. Я перевела взгляд на отчеканенный крыжовник, чтобы собраться с мыслями.
– Сказано же, отчёт в вольной форме, – бросила Манора. – Пишу, как считаю нужным.
– Но вряд ли он ждёт от тебя этого, – с сомнением сказала я, продолжая скользить взглядом по чеканке. – Как-то очень по-детски превращать отчёт в демонстрацию чувств.
– Да неужели?
Это прозвучало с такой издевательской интонацией, что я удивлённо подняла глаза. Мы с Манорой встретились взглядами. Покрасневшие от злости глаза огненного мага сверлили меня. Ещё никогда я не видела подругу такой.
– И ты ещё мне будешь говорить, как себя вести?
– Манора, а в чём…
– Думаешь, я не вижу, как ты из платья выпрыгиваешь, чтобы привлечь его внимание? То ты лучше всех на занятиях, то прямо без сил приползаешь, лишь бы он заметил и пожалел! Что, Айлин, не ожидала, а?
– Я вовсе не…
– Мне противно твоё наигранное недоумение и твоя фальшивая наивность! Ты с самого начала на него глаз положила! И лезешь, лезешь к нему! – Манора чуть не захлебнулась от этой тирады. – А знаешь, что самое мерзкое? Ты ставишь себя выше всех! Ты ничего не умеешь, вся твоя магия волн – чистая фикция, самая паршивая кафедра во всей академии. Имитируешь, будто что-то умеешь, а сама к воде подойти боишься! Зачем тебе вообще эти занятия, ты даже плавать не умеешь! Лишь бы к Кимитсу поближе!
– Манора, остановись, пока не…
– Замолчи, я тебя не перебивала! – голос Маноры стал хриплым от злости. – Ты всегда воображаешь о себе невесть что! Учти, ты тут отнюдь не самая лучшая! Я достигла гораздо большего без всякой протекции, а тебя вечно продвигают! Думаешь, я не знаю, как этот старикашка, Форгран, бегал и просил тут за тебя? Я вот всего добилась сама! Не смей обесценивать мои достижения! И не смей больше никогда ко мне подходить!
Она вскочила и, собрав все листки, бросилась прочь из лаборатории.
Было слышно, как за стеной метались испуганные огненные жуки, перебивая друг друга сбившимся тиканьем, даже абраксасы подали голос, визгливо чирикая и фыркая.
– Вот это прорвало, – сказала Келея. – Столько лет вместе проучились, и никогда такого не видела.
– Молодость, – пожала плечами Венда. – Ничего, пройдёт время – помиритесь. Чего только сгоряча ни наговоришь! Айлин, ты близко к сердцу не принимай. Придёт, извинится, всё будет в порядке.
– А я не хочу, чтобы она приходила и извинялась, – ответила я. – Хорошо, что она всё это высказала. Лучше война, чем лицемерие. Если всё это время она считала, что я под какой-то протекцией, значит, старалась держаться рядом из соображений выгоды. В топку такую дружбу! Так, что у нас с вводной частью отчёта?
– Предлагаю пару абзацев посвятить истории темы, – сказала Венда.
– Да, так будет смотреться более весомо, – согласилась Келея.
Мы продолжили работу над отчётом, а за стеной огненные жуки возобновили свой настойчивый ритм.
Глава 24. Прикосновение
Мы так увлеклись отчётом, что засиделись до заката. Дуновение гулявших по лаборатории сквозняков становилось всё отчётливее. Вечерняя прохлада поднималась от озера к дверям, но мне не хотелось накидывать плащ поверх платья. Последнее летнее тепло ускользало, и моё тело жадно ловило его остатки. Чуть расслабив шнуровку платья и спустив нижнюю рубашку с плеч, я чувствовала, как проникающие в дверной проём лучи солнца гладят мою кожу.
Келея захлопнула том по начальной водной магии:
– Всё, из этого больше ничего не выжать!
– По-моему, и так достаточно, – Венда пробежала глазами свою рукопись. – Ещё чаю?
– Нет, мне пора, – Келея многозначительно взглянула в сторону озера, но я и так прекрасно понимала, что её ждёт Аралан.
Она ушла, оставив дверь открытой.
Венда убрала лишние кубки и налила нам свежего чаю.
– Хочешь, я поговорю с Манорой? – ей нравилось сглаживать углы и мирить людей.
– Нет, не стоит, – я покачала головой. – После всего, что она тут наговорила, я вряд ли вообще захочу её видеть.
– Всё равно придётся иногда работать бок о бок.
– Сведём эти моменты к минимуму. У меня тоже есть гордость и чувство достоинства. Если она считает так, как сказала, нам точно не следует общаться.
Уверенный и короткий стук в открытую дверь заставил нас обернуться. В проёме стоял Элиар. Он появился так внезапно, не выдав себя ни шагами, ни разговором с кем-либо по пути, что у меня пробежала горячая волна по всему телу – почти испуг, стремительно перетекающий в сладкое послевкусие.
– Мне нужно в Имоледо, вернусь завтра утром. Что-нибудь нужно привезти? – он подошёл ближе, и у меня перехватило дыхание.
– Вроде нет… – я запнулась, чувствуя, что почему-то начинаю краснеть. Стоп, нужно сказать что-то отвлечённое… – Ваши маги закончили исследовать озеро?
– Увы, нет! Работы ещё на неделю осталось!
Ни к чему не обязывающий разговор – но отчего мне приходится вспоминать знакомые слова, с трудом нанизывая их на нить беседы?
Он стоял рядом, но ровно на том расстоянии, которое подразумевает просто приятельскую беседу между двумя коллегами.
Максимальный предел – но не более.
Непостижимо, как легко он улавливал границы личного пространства. Он словно дразнил, во время разговора то чуть подаваясь вперёд и на мгновение вторгаясь в него – и тотчас снова покидая. Каждый такой почти незаметный со стороны выпад заставлял моё сердце подскакивать и затем обрушиваться вниз. Тонкая неразличимая грань между нейтралитетом и настоящими военными действиями рассыпалась на глазах.
– До завтра… – он протянул руку, будто собирался дружески тронуть за плечо, как давно знакомого приятеля.
Так делали все в академии. Но не он.
Плечо – часть тела, совершенно лишённая подтекста, будучи облачённой в ткань, и такая многозначительная, как сейчас, когда платье чуть приспущено. Моё сердце зашлось в немой паузе, когда его рука, опередив все мысли, прошла на расстоянии в половину пальца от разгорячённой кожи, спустилась вдоль лопатки, излучая теплый поток, а затем уверенно легла на спинку стула, завершив движение легко и непринуждённо, словно так и было задумано с самого начала.
Я судорожно сглотнула, чувствуя, что тело больше не слушается меня, охотно отзываясь на так и не случившееся прикосновение. Каждый крохотный волосок между лопатками поднялся навстречу скользящему теплу.
Элиар развернулся и вышел, прикрыв дверь.
Венда проводила его взглядом и опустила взгляд в кубок. Она ничего не сказала, но и так было ясно, что манёвр не ускользнул от её зрения.
Я поднялась и накинула плащ:
– Пожалуй, пойду готовиться к празднику. Меня просили сделать цветочное оформление в Лазуритовом зале.
– Подожди, как считаешь, этот твой… – Венда запнулась, явно не просто подбирая слово, а к тому же показывая, как сложно это сделать. – Друг… коллега… наставник… Может он поделиться своими водными химерами с нашим бестиарием? Наши химеры уже практически растерзаны после того, как с ними поработали первокурсники.
– Я знаю его ровно столько же, сколько и вы, – возразила я, тотчас мысленно обругав себя за поспешность. – Спросите сами. Мне кажется, он не откажет.
Улыбнувшись, Венда кивнула и снова погрузилась созерцание кубка с чаем. Похоже, она получила ответ на тот вопрос, что интересовал её на самом деле.
У меня ушло около часа, чтобы украсить Лазуритовый зал. Мощные побеги лиан оплели синие колонны, открыв россыпи цветов, покрытые благоухающими лепестками. Арки перекинулись крест-накрест из углов через центр, откуда свисали плоды для угощения гостей праздника.
Окинув глазами зал, я осталась довольна. И перед уходом на мгновение поддалась соблазну: заставила фонтан в центре зала рассыпаться на сотни тонких струек и полила все цветы. Сладкий запах влажных лепестков наполнил зал. Опомнившись, я остановила воду и быстро вышла.
В западном крыле преподавательского здания было очень тихо. Нави нашла меня и здесь – она раскинулась поперёк постели, демонстрируя полное презрение к моему желанию прилечь. Пока своенравная кошка потягивалась, свешивая лапы с кровати, я села к столу, чтобы перебрать отчёты студентов.
Местами шаблонные, зато гладкие, местами корявые, зато придуманные самостоятельно. Каждый отчёт – отражение сути пишущего. Выкладывая свои описания на лист, первокурсники даже не подозревали, насколько они раскрываются перед преподавателем. Аккуратные строки Леатиды, небрежный почерк Грониана, круглые и напирающие друг на друга буквы в отчёте Брилеуса.
Лучший отчёт был у Тиенны – ровный округлый почерк, ни одной фразы, бездумно выдернутой из учебника, только по делу, только с чёткими строгими выводами. На последней странице был приклеен крошечный листик бука с подписью: «Это выращено для Вас, магистр Тарио. С благодарностью, Тиенна Согес».
Нет, кто угодно заслуживает отчисления, но только не эта девушка. Нужно помочь ей овладеть магией, превратить проклятие в дар, так, кажется, сказал Элиар…
Элиар… Только от одного воспоминания о почти случившемся прикосновении меня снова обдало жаром.
Закончив проверять отчёты, я сдвинула сонную Нави на край и легла, натянув покрывало до самого подбородка. Меня колотило, как от недосыпа и переохлаждения одним разом. Теснящиеся мысли не давали уснуть, но все пережитые волнения дня отступали перед вечерним разговором.
Почему в последний момент его рука изменила траекторию? Смутило отсутствие одежды на плече? Но маги-практики привыкли прикасаться друг к другу независимо от пола и порой даже в нарушение субординации. Простое объяснение пришло ко мне через пару часов бессонных метаний.
Он зашёл в бестиарий не случайно. Пришёл поставить в известность об отъезде, спросил, что привезти – проявил внимание. Возможно, прощаясь, он не тронул за плечо по той же причине, по которой у меня так сильно перехватывает дыхание, как только мы оказываемся рядом. Стоит только нам хоть на мгновение прикоснуться друг к другу – пути назад уже не будет. И он это знает.
