Текст книги "Хроники неприкаянных душ"

Автор книги: Гленн Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Уилл сообщил все коротко, на подробности времени не было. В Кантуэлл-Холле он обнаружил документы, проливающие свет на происхождение библиотеки. Писцы-монахи, Кальвин, Нострадамус, Шекспир. Каким-то образом на него вышли «наблюдатели». Сразу после его отъезда подожгли дом. В пожаре погибли Кантуэллы. Он не сомневался, что теперь они примутся за него. Из Нью-Йорка нужно срочно уезжать. Насчет конца света распространяться не стал. А о том, что переспал с девушкой, скотина такая, тем более. Об этом лучше забыть.

Вначале Нэнси возмутилась. Как он мог влезть в передрягу, не подумав о Филиппе? Ведь она предупреждала. И что теперь делать? Спрятаться под землю? Исчезнуть? Пропасть? Ездить по дорогам в фургоне, который обещали Уиллу? Но и что с того, что все они трое ВД? «Наблюдатели» безжалостны. Изуродуют так, что потом никакая жизнь не будет в радость.

Уилл принимал удары безропотно. Нэнси права во всем.

Они в спешке собрали вещи в сумки, сунули туда несколько игрушек Филиппа. Разумеется, взяли свое личное оружие и к ним пять коробок патронов.

Перед отъездом Нэнси пробежала по квартире, проверила, все ли выключено. Оставшееся молоко вылила в раковину. Закончив, посмотрела на Уилла, понуро сидящего на диване с сыном на коленях, и ее глаза потеплели.

– Уилл.

Он поднял голову. На губах жены играла улыбка.

– Не унывай. Если надо, будем драться. Так просто они нас не возьмут.

План они наметили такой. Переночуют у родителей Нэнси. Скажут, что в их квартире ремонтируют газовую сеть. По пути Уилл попросил таксиста остановиться у телефонной будки и позвонил адвокату, Джиму Зекендорфу, старому товарищу по колледжу, с которым делил комнату в общежитии. Сказал, чтобы Джим через час позвонил ему на новый мобильный телефон.

Мэри и Джозеф Липинские очень обрадовались неожиданному приезду дочери с семьей. Нэнси помогала матери печь пирог, а Уилл в гостиной с нетерпением ждал звонка. Джозеф наверху играл с ребенком.

Наконец раздался звонок.

– Привет, старина! – бодро произнес Джим Зекендорф. – У тебя что, новый номер?

– Да.

Зекендорф являлся самым близким другом Уилла. Они с первого курса колледжа жили в одной комнате в общежитии в Гарварде. Одно время с ними жил и Марк Шеклтон, тот самый презренный завистник, который мистифицировал дело «убийцы Судного дня» и втянул Уилла в конфликт с «зоной-51».

Джим Зекендорф был для Уилла вроде ангела-хранителя. Его квалифицированными советами он пользовался множество раз: когда составлял контракт об аренде недвижимости, брал ипотечный кредит, возникали личные проблемы на работе, развод или – сравнительно недавно – увольнение из ФБР. После крестин Филиппа Джим быстро оформил для мальчика счет на обучение в колледже. Он всегда восхищался Уиллом, его талантом сыщика и считал за честь быть его другом.

Недавно он помог ему во время единоборства с «наблюдателями». Спасаясь от них со скопированной с компьютера Шеклтона базой данных «зоны-51», Уилл отправил Зекендорфу письмо с указанием: в случае его исчезновения вскрыть конверт, достать из тайника флэшку и обнародовать базу данных.

С тех пор Уилл каждый месяц делал контрольный звонок другу, и это давало им дополнительный повод поддерживать постоянную связь.

– Всегда рад твоему звонку, – сказал Зекендорф. – Но у тебя сегодня голос какой-то не такой.

Уилл замялся. Он не раскрыл другу детали той истории. Джим знал, что запечатанный конверт с письмом Уилла имеет отношение к «убийце Судного дня» и к тому, что случилось с Марком Шеклтоном, что Уиллу угрожает опасность и письмо своего рода защита. Он знал также, что это привело к досрочному уходу Уилла на пенсию.

Джим всегда был готов помочь другу советом. Уилл представил, как Джим сейчас нервно приглаживает ладонью свои взлохмаченные курчавые волосы.

– Я совершил глупость.

– Хм, это для меня не новость.

– Ты ведь знаешь о моем тайном соглашении с властями?

– И что?

– Ну, я вроде его нечаянно нарушил.

– Все, больше ничего не говори! Остальное при встрече.

– Мы хотим пожить несколько дней в твоем доме в Нью-Гэмпшире. Он свободен?

– Конечно. Уилл, по этой линии беседовать безопасно?

– Да, телефон «чистый». У меня есть такой же для тебя. Я его скоро пришлю.

Джим уловил в голосе Уилла напряжение.

– Хорошо. Береги Нэнси и моего крестника, старина.

– Постараюсь.

Поскольку Уилл и Нэнси заявились к Липинским неожиданно, те предложили отправиться куда-нибудь поужинать. А чай с пирогом они попьют, когда вернутся. Семья расположилась, как обычно, в комнате Нэнси наверху. Она приводила себя в порядок перед зеркалом и, заметив Уилла, усталого и потерянного, обернулась:

– Ты плохо себя чувствуешь?

– Как можно хорошо себя чувствовать, дорогая, когда погибли люди, у которых я только что гостил?

– Они были хорошие?

– Да. – Он грустно вздохнул. – Старик был забавный. Знаешь, такой английский лорд из комедий.

– А внучка?

– Красивая девушка. Умная. – Уилл отвернулся. – Ей бы жить и жить, и вот такая судьба.

– Тебе Джим перезвонил?

– Да. Мы остановимся в его доме в Элтоне. Нас там не найдут. Один из «чистых» телефонов оставим твоим родителям, чтобы ты имела с ними связь.

– Мама с папой рады. Надо же, привезли к ним внука с ночевкой.

Фрэзера раздражала обязанность звонить министру Лестеру каждые несколько часов. Но если он не нарушал график, помощник министра звонил ему сам. Дело осложнила история с Декорсо.

Лестер снял трубку. Похоже, он был на вечеринке. Слышались голоса, музыка и звон бокалов.

– Подождите, пока я найду место потише.

Фрэзер сидел в машине один. Своих приспешников во время разговоров с министром он выгонял на холод. Они топтались рядом, курили.

– Все, можно говорить, – произнес Лестер. – Как обстановка?

– Дело сделано. Теперь ждем.

– Есть надежда на успех?

– Несомненно.

– Хватит с нас провалов, Фрэзер. Вы не представляете, какой шум поднялся, когда задержали вашего человека. Это дошло до самого верха. Британский премьер устроил нашему президенту по телефону скандал. Кричал, что союзники должны доверять друг другу, что у нас особые отношения, а спецслужбы Штатов их постоянно портят. Даже угрожал не посылать британский флот в поддержку операции «Рука помощи». А это усложнит мою жизнь. Туда денег всадили почти столько же, сколько на вторжение в Ирак. Событие в Каракасе приближается, отсчет времени пошел. И мы будем действовать. Даже без англичан.

– Да, сэр, я понял.

– Хотелось бы верить, что поняли. – Министр на секунду замолчал. – Теперь вот что. Чтобы успокоить друзей, наш президент впервые решил раскрыть карты. Англичан пустят в «зону-51». На следующей неделе к вам прибудет группа из СРС. Примите их как следует. И это дело сворачивайте поскорее. Помните, Фрэзер, провал операции вам никто не простит.

После ужина Уилл попросил тестя остановиться у работающего допоздна почтового отделения, чтобы отправить Зекендорфу мобильный телефон. Филипп мирно спал на детском сиденье. На улице похолодало. Было слякотно, шел снег с дождем.

– На ночь надо обязательно включить отопление, – озабоченно проговорил Джозеф. – Не дай Бог простудить ребенка.

* * *

Нэнси уложила сына в кроватку, легла в постель и вскоре заснула. Липинские в своей спальне перед сном смотрели телевизионное шоу.

А Уилла вдруг охватило непреодолимое желание выпить. И не бокал мерло, которым его угощал Джозеф, а старого доброго скотча. Он пошарил в столовой и в кухне. Ничего подходящего не обнаружилось, пришлось взять ключи от машины Джозефа и отправиться в какой-нибудь бар.

Такой нашелся на сорок втором этаже нового отеля «Ритц-Карлтон». Добравшись туда, Уилл устроился в кресле у окна, любуясь видом города с птичьего полета. Вдалеке мерцал огнями Манхэттен. Посетителей было мало. Он заказал «Джонни Уокер», обещая себе не перегибать палку.

Через час, приняв три порции, Уилл был не пьяный, но определенно навеселе. Сидящие поблизости три женщины среднего возраста начали проявлять к нему пристальное внимание. Официантка оказалась очень любезная. Все это ему знакомо, но сейчас даже мысль о каком-то развлечении была противна.

Конечно, наивно думать, будто бандиты оставят его в покое, но Уилл пытался забыть о том, что все предопределено, и жить своей жизнью. И это ему некоторое время удавалось, пока в город на своем фургоне не въехали Спенс и Кеньон. Теперь надо как-то вылезать из болота, пока не завяз по уши.

«Что же получается? Изабелла и ее дедушка погибли, потому что мне было назначено к ним приехать? А Спенсу было назначено уговорить меня полететь в Англию. А мне было назначено уйти на пенсию из-за дела „убийцы Судного дня“. А Шеклтону было назначено заварить эту кашу. А нам с ним было назначено жить в одной комнате в общежитии колледжа. А мне было назначено поступить в Гарвард. А моему отцу, страстному выпивохе, было назначено в день моего зачатия быть трезвым как стеклышко. Иначе бы я не родился с теми физическими и умственными данными, которые затем позволили мне поступить в Гарвард…»

От этого можно свихнуться. Или спиться.

Уилл расплатился. Ему вдруг очень захотелось побыстрее вернуться, лечь в постель, шумно, чтобы проснулась Нэнси, обнять ее, попросить прощения, сказать, как он любит ее и дорожит ею, и, может, заняться любовью, тем самым очистившись от недавнего греха. Он сел в машину и через десять минут вошел в теплый, уютный дом Липинских.

Сын тихо лежал в своей кроватке. Под мерный стук дождя по крыше Уилл начал раздеваться. Скользнул под одеяло и положил руку на бедро Нэнси. Оно было теплое и гладкое. Конечно, надо дать жене выспаться, но он хотел ее.

– Нэнси. Милая.

Она не пошевелилась. Тогда Уилл несильно сжал ее, но она по-прежнему лежала без движения. Он сжал еще, встряхнул и, встревожившись, сел, щелкнув выключателем.

Нэнси лежала на боку, и ее не разбудил даже яркий свет. Уилл перевернул жену на спину. Дышала она едва слышно. Щеки красные. Пунцовые.

Только тогда он заметил, что и у него голова какая-то тяжелая. Но не от выпитого. Нет.

Наконец его осенило. Ведь это же угарный газ.

Уилл вскочил с постели и распахнул настежь окна. Метнулся к кроватке сына, схватил его. Ребенок был вялый, кожа похожа на блестящий красный пластик.

– Джозеф! Мэри! – крикнул Уилл и побежал вниз по лестнице, делая по дороге сыну искусственное дыхание рот в рот.

В холле, прежде чем схватить телефон, он распахнул входную дверь и положил ребенка рядом на половик. Позвонил в Службу спасения. Поколебавшись с секунду, оставил сына на половике и побежал за Нэнси.

31

Уилл услышал свое имя. Голос звучал откуда-то издалека. Впрочем, возможно, говорили близко, но шепотом. Он моментально пробудился.

Больничную палату щедро заливал дневной свет. В первые мгновения даже трудно было понять, является ли Уилл здесь пациентом или посетителем. Но вскоре все восстановилось в памяти.

Нэнси сжала его пальцы.

– Уилл.

Он облегченно вздохнул. Наконец-то жена очнулась.

– Ты в больнице, – быстро произнес он. – Поправляешься.

– Что случилось? – Ее голос был хриплый. Зонд удалили несколько часов назад.

– Отравление угарным газом.

Нэнси расширила глаза.

– Где Филипп?

Он крепко сжал ее руку.

– Наш парень быстро оклемался. Он в детском отделении. А я вот хожу туда-сюда.

– Как мама и папа?

Уилл опять сжал руку жены.

– Мне тяжело это говорить, дорогая, но они не проснулись.

От обогревателя отключили вентилятор. Вот почему угарный газ накопился в доме в таком смертельном количестве. Также вывели из строя аварийный прерыватель питания. А индикаторов угарного газа у Липинских, к сожалению, не было. То, что это преднамеренные действия, сомнения не вызывало.

Когда на Уилла начали наседать сотрудники полиции и пожарной охраны, он понял, что попал в категорию подозреваемых. Не удивительно. Эта публика всегда хватается за первую попавшуюся версию. И то, что Уилл бывший спецагент ФБР, а его жена действующий, значения не имело.

Впрочем, они вскоре отстали, когда при более детальном осмотре дома обнаружили, что замок в помещение, где стоял обогреватель, открыли отмычкой. Но на смену им прибыла начальница отдела ФБР, где работала Нэнси.

Они встретились в коридоре во время очередного перехода Уилла от жены к сыну. Он чуть не выругался, увидев рядом со Сью Санчес спецагента Джона Мюллера. Ладно Санчес, Нэнси все же ее подчиненная. А этот чего приперся?

Уилла и Сью Санчес связывали непростые отношения. Раньше он был ее начальником, а потом роли поменялись. Впрочем, обижаться не на что. Начальником он был никудышным, и в должности его понизили за дело. Не следовало крутить роман на работе.

Все случилось очень быстро. В пятницу Сью была его подчиненной, а с понедельника стала начальницей. После чего начался сплошной кошмар. Уилл стал изображать идиота, чем ее невероятно бесил. Он мечтал об одном – как-нибудь перетерпеть несколько лет, оставшихся до пенсии, а потом на прощание с удовольствием шлепнуть Сью по симпатичному заду. В переносном, а может, и в прямом смысле.

Она до сих пор не знала, почему так спешно закрыли дело «убийцы Судного дня», а Уилла на таких выгодных условиях досрочно отправили на пенсию.

С Джоном Мюллером отношения складывались еще хуже. Самодовольный педант всегда работал строго по правилам и был больше озабочен самим процессом, чем результатом. Мюллер открыто возмущался недисциплинированностью Уилла, неоднократно заявлял, что пьянице и бабнику не место в ФБР. А когда Нэнси, молодая перспективная сотрудница, специальный агент, неожиданно вышла за этого прохвоста замуж, Мюллер пришел в ужас, от которого, кажется, не оправился и по сей день. И опять же во всем винил Уилла, сбившего девушку с пути.

Для Уилла Мюллер олицетворял все плохое, что происходило в последнее время в ФБР. Уилл расследовал дела, чтобы засадить преступников за решетку, а Мюллер – для продвижения по службе.

Первоначально вести дело «убийцы Судного дня» поручили Мюллеру, но он внезапно заболел, и Сью была вынуждена поручить расследование Уиллу. Окажись сердце этого зануды здоровым, и Уилл никогда бы не сблизился с Нэнси. Опять получается, что все заранее назначено.

Теперь Мюллер полностью выздоровел и стал правой рукой Санчес. Разумеется, когда сообщили о происшествии в доме Липинских, она взяла его с собой.

Они зашли в пустую комнату. Санчес спросила Уилла, как он себя чувствует, и выразила соболезнования. Мюллер терпеливо ждал, пока закончится короткий обмен любезностями.

– В полицейском отчете сказано, что вы отсутствовали полтора часа.

– Вы внимательно прочли отчет, Джон.

– Выпивали в баре?

– А где же выпивать, как не там?

– Разве в доме не было выпивки?

– Мой тесть был хорошим человеком, но употреблял только вино. А мне вдруг захотелось скотча.

– Удобный повод смыться из дома, верно?

Уилл схватил Мюллера за лацканы пиджака и с глухим стуком прижал к стене. Очень хотелось садануть сукина сына кулаком по морде, но его остановил крик Санчес. Уилл отпустил Мюллера и отошел, стиснув зубы. А тот поправил пиджак и, стрельнув глазами в Уилла, гнусно усмехнулся. В смысле, что еще ничего не закончено.

– Уилл, у тебя есть версия по поводу случившегося? – спросила Санчес.

– Пока мы ужинали, неизвестные проникли в дом и поработали с обогревателем. Если бы я не отлучился, то наверняка тоже попал бы в кому.

– Только в кому? – осведомился Мюллер. – Не в морг?

Уилл промолчал.

– И на кого, как ты считаешь, это было направлено? На тебя? Нэнси? Ее родителей?

– Ее родители совершенно ни при чем.

– Ладно. – Санчес терпеливо кивнула. – Ты или Нэнси?

– Я.

– Кто это мог сделать? Какие мотивы?

– Тебе не понравится, Сью, но опять всплыло дело «убийцы Судного дня».

Она прищурилась.

– Не понимаю, Уилл.

– Дело не завершено.

– Ты полагаешь, «убийца Судного дня» вернулся?

– Нет. Просто дело так и не закончилось.

– Нелепо! – возмутился Мюллер. – Какие основания?

– Сью, – Уилл говорил лишь с ней, не замечая Мюллера, – ты знаешь, как закрывали дело. Меня вынудили преждевременно уйти на пенсию, а тебе предписали не задавать вопросов. Ведь так было?

– Так, – мягко согласилась она.

– Есть люди, которым от меня кое-что нужно. И, чтобы добраться до этого, они готовы убивать. А твои руки связаны, и помочь мне ты ничем не сумеешь.

– Мы ФБР, Уилл! – воскликнула Сью.

– Да, но люди, охотящиеся за мной, играют на той же стороне поля, что и ФБР. Извини, но это все, что я могу сказать.

– Чушь, – саркастически пробормотал Мюллер. – Как это мы не можем вмешаться? Кто нам может помешать на самом верху?

– Позвольте мне пойти проведать сына, – произнес Уилл. – И делайте что хотите. Желаю удачи.

Филиппа уже перевели из реанимации в обычную палату. Он мирно спал. Цвет лица у ребенка теперь был нормальный.

Уилл заставил себя сосредоточиться. Не было времени ни для печали, ни для усталости. Если они рассчитывали запугать его, то сильно просчитались.

«Значит, Малькольм Фрэзер со своими приспешниками где-то рядом. У „наблюдателей“ есть сильный козырь – им известна дата смерти любого. Они убили моих тестя и тещу, а нас троих рассчитывали надолго вывести из строя. Но не получилось. Теперь моя очередь. И полагаться можно лишь на собственные силы. Полиция и ФБР не помогут. – Уилл тронул засунутый за пояс пистолет и вызвал в памяти образ Фрэзера: – Я еще с тобой поквитаюсь. Обязательно».

Выйдя из аэровокзала в аэропорту Кеннеди, Декорсо нашел машину Фрэзера и скользнул на сиденье рядом с боссом. Долго ехали молча. А чего говорить – и так все ясно.

Декорсо со своей дипломатической неприкосновенностью наделал много шума. В Госдепартаменте понятия не имели, кто такой Декорсо и почему министерство обороны требует поддержать его заявление. Тем временем высшие чины СРС наседали на своих партнеров из ЦРУ. Препирательства дошли до самого верха, пока наконец государственный секретарь США неохотно согласился успокоить британского министра иностранных дел.

Английские власти также неохотно согласились передать Декорсо посольству США для выяснения обстоятельств. Его отправили в лондонский аэропорт Станстед, где он тут же поднялся на борт личного самолета министра военно-морского флота США. При этом расследование поджога, приведшего к человеческим жертвам, было практически прекращено.

– Как тебя засекли? – прохрипел наконец Фрэзер.

– Какому-то местному жителю не понравилось, что мой автомобиль долго стоит в кустах.

– Надо было как следует замаскироваться.

– Делай со мной что хочешь. Можешь уволить.

– Сиди и не рыпайся. Если я решу тебя уволить, то сообщу.

– Пайпера сделали?

– Пытались прошлой ночью. Сорвалось. Липинские погибли, но вчера и так был их ДС. А Пайпер, сволочь, выкрутился. Теперь сидит в больнице рядом с женой и ребенком. Ждет, когда их выпишут. Добыть материалы, которые он нашел в Англии, пока не удалось. Вероятно, они уже у Спенса.

– А где он?

– Не знаю. Наверное, по пути в Лас-Вегас. Найдем.

Декорсо покачал головой:

– Да, дела плохие.

– Согласен.

– И что дальше?

– В больницу соваться нельзя. Там крутится ФБР. Прихватим его, когда их выпишут.

– Ты уверен, что не хочешь дать мне под зад?

– Считаю это нецелесообразным.

Фрэзер знал кое-что, чего не знал Декорсо. А именно: жить ему осталось два дня. То есть до послезавтра. Зачем суетиться? Пусть пока поработает, принесет хоть какую-то пользу.

Декорсо поблагодарил его, и остальную часть пути до Уайт-Плейнса они молчали.

Во второй половине дня Нэнси стало легче. Она вызвала звонком сестру и спросила о муже. Та сказала, что он, наверное, в детском отделении с ребенком. Через несколько минут вошел Уилл.

– Куда отвезли маму и папу? – произнесла Нэнси, промокая глаза салфеткой.

– В «Баллард-Дьюранд».

Она кивнула. Это похоронное бюро ее отец выбрал заранее. Предусмотрительный.

– Похороны назначены на завтра. Но все зависит от тебя. Если чувствуешь, что не сможешь выдержать, отложим на день.

– Нет, завтра я буду готова.

Она была печальна, но не раскисла.

– Приехали Лора и Грег. Похоронами занимаются они, – сообщил Уилл.

– Как Филипп?

– Он молодец. Ест за обе щеки, только подавай.

– Когда я смогу его увидеть?

– Думаю, вечером.

Следующий вопрос удивил Уилла.

– Как ты?

Неужели это ее действительно заботит?

– Держусь, – твердо проговорил он.

– Я думала о нас.

Уилл затаил дыхание. Его бы не удивило, если бы жена сказала, что сожалеет о том, что связала жизнь с таким человеком, ей и Филиппу будет лучше без него.

– Мама и папа любили друг друга. – Ее голос дрогнул. – Они легли вместе в постель, как делали это каждый вечер сорок три года подряд. И умерли мирно, рядом, не дождавшись старческой немощи и болезней. Когда придет мой час, я хочу умереть так же. Заснуть в твоих объятиях и не проснуться.

Уилл наклонился и обнял Нэнси так крепко, что она охнула. А затем покрыл лицо поцелуями.

– Мы должны что-то сделать, Уилл, – прошептала жена.

– Обязательно.

– Нам нужно добраться до этих подонков. Я хочу поставить их на колени.

Уилл прошел в дальний конец коридора и достал мобильник, в телефонной книжке которого был записан только один номер.

– Алло, – прозвучал голос с придыханием.

– Это Уилл Пайпер.

– Рад, что вы позвонили. Как дела, Уилл?

– Прошлой ночью нас пытались убить. «Наблюдатели». Частично им это удалось. Родители моей жены погибли.

– Примите мои глубокие соболезнования, – произнес Спенс. – Кто-нибудь еще пострадал?

– Моя жена и сын. Но теперь они в полном порядке.

– Хорошо. Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Я звоню сказать, что принял решение. Вы ознакомитесь с базой данных.

Ночью Уилл спал в кресле у постели сына. К завтрашнему все готово, близкие чувствуют себя нормально, так что можно позволить себе немного отдохнуть. И его даже не беспокоили сестры, которые входили и выходили каждые несколько часов.

Утром Уилла разбудило воркование Филиппа. Ребенок весело играл в кроватке со своей любимой игрушкой. Через несколько минут в палату вошли Лора и Грег. Они приехали на машине из Вашингтона и очень помогли с похоронами. Дочь рассказала, что Липинских в городке любили и проводить в последний путь придут многие. Поскольку в прессе промелькнули сообщения, что обогреватель был поврежден намеренно, то на похороны собираются прибыть и репортеры из Нью-Йорка. Все готово. Осталось лишь решить незначительные вопросы со священником, похоронным бюро и администрацией кладбища. Лора находилась на последних месяцах беременности, и всю работу делал Грег, за что Уилл был ему очень благодарен.

– Тебе хоть удается поспать? – спросила дочь.

– Кое-как удается. Посмотрите: правда, он сейчас выглядит нормально?

Грег склонился над кроваткой Филиппа, как бы примеряя на себя роль отца.

– Привет, приятель!

Уилл приблизился и положил ему руку на плечо.

– Большое спасибо тебе за помощь.

– Всегда рад, – смущенно промолвил Грег.

– Я это не забуду.

* * *

За завтраком в кафетерии Уилл тщательно продумал детали плана. Им надо держаться на виду, в центре толпы. Фрэзеру придется только наблюдать. Похитить кого-нибудь среди белого дня он не сумеет. Все должно пройти гладко.

Когда он зашел в палату к Нэнси, она стояла перед зеркалом в ванной и надевала новое черное платье. Лицо хмурое, сосредоточенное. Старый приятель из бюро съездил к ним на квартиру и привез Уиллу его черный костюм. Последний раз они с женой выглядели так элегантно в день свадьбы.

Уилл обнял ее.

– Ты выглядишь прекрасно, – прошептала Нэнси.

– Ты тоже.

– Не знаю, получится ли у меня.

– Получится! Я все время буду рядом.

Лимузин похоронного бюро «Баллард-Дьюранд» ждал у больничного входа. Нэнси выкатили к тротуару в инвалидной коляске, как предписывалось при выписке. Прижимая к себе Филиппа, она влезла в «кадиллак». Следом сел Уилл, предварительно внимательно осмотрев все вокруг, как раньше, когда ему приходилось охранять ценных свидетелей. Впереди и сзади автомобиля двигались машины с агентами ФБР, приятелями Уилла и Нэнси. Приехали все, кто смог.

Проводив «кадиллак» взглядом, Фрэзер опустил бинокль и велел Декорсо двигаться за ними. Они остановились на Мейпл-авеню, откуда хорошо просматривалось здание похоронного бюро с белыми колоннами.

Липинские были добродушными, простыми людьми, и друзья у них оказались такие же. Священник из церкви Матери Скорбящей произнес прочувствованную надгробную речь, затем один за другим начали вставать коллеги по работе, партнеры по бриджу, прихожане и даже мэр. Все трогательно рассказывали о чудесной паре, чья жизнь нелепо оборвалась. Нэнси на передней скамье постоянно плакала. Затем заплакал Филипп, и Лора унесла его в вестибюль. Уилл сидел напряженный, готовый к действию. Внимательно осматривал каждого. Он сомневался, что они решатся войти сюда, но кто знает…

Городское кладбище находилось в нескольких милях от дома Липинских. Джозефу нравился этот тихий район, и он купил здесь участок для себя и жены еще тридцать лет назад. Такая у него была натура. И вот теперь их ждали две аккуратные могилы, вырытые в темно-коричневой земле. Осеннее утро было свежим, солнце тускло просвечивало сквозь облака. Опавшие листья тихо похрустывали под ногами провожающих.

Фрэзер наблюдал похороны в бинокль с расстояния четверть мили, с параллельной автостраде улицы. Они последуют за процессией обратно к дому Липинских. Было известно, что поминки состоятся там, потому что дежурный оперативного центра «зоны-51» подключился к компьютеру похоронного бюро и узнал программу похорон Липинских и адрес, куда последует с кладбища «кадиллак». Подождут до вечера, пока Уилл и Нэнси останутся одни с сыном, а затем войдут и возьмут Уилла, используя столько силы, сколько потребуется. Обыщут дом на предмет находок из Кантуэлл-Холла. А подняв Уилла на высоту пятнадцать километров, запросят у Пентагона дальнейших указаний. Второго удара по одному и тому же дому в течение двух суток вряд ли кто ожидает.

Пока священник служил похоронную мессу, Фрэзер и его команда жевали сандвичи, запивая их «Маунтин дью». Затем люди стали расходиться. Фрэзер пристально наблюдал. Вокруг Уилла и Нэнси была толкотня, и в мешанине темно-синих и черных пальто он на время вообще потерял их из виду. Вскоре, заметив садящихся в автомобиль мужчину и женщину с ребенком на руках, Фрэзер приказал водителю следовать за ними.

На улице, где стоял дом Липинских, все места для парковки были заняты, поэтому группе Фрэзера пришлось расположиться на соседней и терпеливо ждать, пока люди разойдутся.

Катафалк похоронного бюро «Баллард-Дьюранд» выехал к терминалу частных самолетов аэропорта округа Уэст-честер. Водитель в черном костюме вышел, внимательно огляделся и открыл дверцу.

– Все чисто, – сказал он.

Уилл вылез первым, помог выбраться Нэнси с Филиппом и быстро завел их в здание. Затем вернулся, расплатился с водителем и достал из багажника чемоданы.

– Вас тут не было, вы поняли?

Водитель кивнул.

В зале отлетов Уилл сразу заметил крепкого коренастого человека в джинсах и кожаной куртке «пилот». Человек встретился с ним взглядом, пригладил короткие седые волосы и приблизился, протягивая визитную карточку: «Дейн П. Бентли, „клуб-2027“».

– Вы Уилл. А вы Нэнси. А кто этот маленький человек?

Нэнси сразу понравился добряк с седоватой щетиной.

– Его зовут Филипп.

– Примите мои соболезнования. Ваш самолет заправлен и готов к полету.

День клонился к закату, а машины к дому Липинских все подъезжали. Но Фрэзеру терпения было не занимать. Вот и Лора Пайпер с мужем сели в такси. На подъездной дорожке остался только один автомобиль, принадлежавший Джозефу. В доме внизу и наверху горел свет. Фрэзер решил подождать еще час, чтобы действовать наверняка.

Затем его машина подъехала к дому. «Наблюдатели» разделились по двое. Декорсо он послал к заднему входу, а сам, сняв предохранитель с пистолета с глушителем, похожего на страшное космическое оружие, двинул плечом дверь со стороны террасы. На завершающей фазе операции всегда возникало приятное возбуждение. Фрэзер горел желанием как следует приложить этого сукина сына. Он предвкушал, как ударит рукояткой пистолета по виску Пайпера, и тот повалится на пол.

К чему Фрэзер не был готов – это к пустому дому. Особенно его разозлила кукла размером с Филиппа, лежащая на диване в гостиной, где ее оставила Лора.

32

Спортивному двухмоторному самолету «Бичкрафт-58», которым владел Дейн Бентли, исполнилось двадцать лет. Это была славная машина. Максимальную скорость развивала двести узлов, а дальность полета была почти полторы тысячи миль. Вряд ли найдется место в Штатах, где Дейн не приземлялся, и он с удовольствием хватался за любой повод совершить полет. Особенно серьезный.

Когда позвонил старый друг Генри Спенс и попросил помочь, сказав, что оплатит счет за горючее, он не раздумывая сел за руль своего «мустанга» и быстро добрался до ангара у аэропорта Беверли-Муни, штат Массачусетс. По пути Дейн передал сообщение подруге, с которой жил, что уезжает на несколько дней, а второе – даме помоложе, с ней встречался на стороне. Ему недавно исполнилось шестьдесят лет.

Примерно в пятидесяти морских милях на север над длинным узким озером Уиннипесоки, утыканным двумястами бусинками островов, сияло вечернее солнце. Дейн подавил искушение рассказать об этом глубоководном озере троим пассажирам, сидящим сзади. Они крепко спали в креслах, обитых красной кожей. Пришлось ограничиться болтовней с ребятами из аэропорта Лакония. Вскоре за озером показалась взлетно-посадочная полоса.

Джим Зекендорф оставил автомобиль для Уилла в аэропорту. Получив у стойки информации ключи в конверте, Уилл быстро посадил жену с ребенком в компактный внедорожник и двинулся к дому, а Дейн стал регистрировать план полета, узнавать погоду, а затем отправился поспать в комнате отдыха пилотов.

Ехать пришлось всего десять миль, и вскоре они прибыли в Олтон-Бэй, маленький городок у озера Уиннипесоки. Уилл бывал здесь несколько лет назад – приезжал на уик-энд порыбачить и выпить. С ним была подружка, но он, хоть убей, не помнил какая. Тогда женщины менялись в его жизни с огромной скоростью. Все красотки теперь слились в одно пятно. Еще Уилл помнил, что Джим Зекендорф на тот уик-энд явился без жены и интересовался его подружкой больше, чем он сам.

Второй дом Зекендорфа соответствовал статусу Джима как преуспевающего бостонского адвоката. Участок примерно шестьсот квадратных метров разместился на каменистом гребне высоко над покрытыми зыбью водами бухты Олтон. Нэнси была не в том настроении, чтобы по достоинству оценить замечательную, полную воздуха гостиную, плавно перетекающую в кухню с открытой планировкой – при иных обстоятельствах она бы наверняка радостно порхала из комнаты в комнату, – но даже сейчас великолепие обстановки впечатлило ее.