Текст книги "Хроники неприкаянных душ"

Автор книги: Гленн Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Деревня оказалась небольшой. Пара десятков домов, паб, почта, магазин.

– Видите, как быстро домчались, – улыбнулся водитель.

Въезд в поместье Кантуэлл-Холл не был особенно впечатляющим. Две обветшалые кирпичные колонны, а дальше неухоженная гравийная дорожка, кое-где поросшая сорной травой. Проложена через некошеный мокрый луг, где еще можно увидеть поздние полевые цветы, в основном вялые голубые вероники, а в некоторых местах колонии мясистых грибов. В отдалении из-за высоких кустов боярышника выглядывал фронтон здания.

Дом возник во всем своем величии, лишь когда машина подъехала достаточно близко. Он представлял собой сложенное из темно-лиловых бревен причудливое строение в тюдоровском стиле с калейдоскопом фронтонных треугольников, каминных труб и выкладок из бледного кирпича. Через живую изгородь проглядывался фасад, увитый плющом. Открытыми были лишь окна со стеклами, забранными в белые свинцовые переплеты. Крыша сложной конфигурации, зеленая от мха, казалось, жила своей жизнью. Строителей, видимо, мало заботили правильные пропорции и прямые линии. За домом виднелся обширный сад, несомненно, запущенный, как и сам дом.

Живая изгородь образовывала довольно протяженную галерею, миновав которую, автомобиль выехал на круговую подъездную дорожку и со скрипом остановился перед решетчатой дубовой дверью. Передние окна были слепые и отражали свет.

– Там темно, наверное, как в могиле, – произнес водитель. – Мне подождать?

Увидев вьющийся из каминной трубы слабый дымок, Уилл расплатился и отпустил такси. Забросив на плечо сумку, он нажал звонок. Такси быстро исчезло в галерее. Над входной дверью не было козырька, и, пока Уилл прислушивался, пытаясь обнаружить в доме признаки жизни, его волосы вымокли от дождя. Спустя минуту он снова позвонил, а потом постучал.

У открывшей дверь девушки волосы были такими же мокрыми, как и у него. Когда Уилл позвонил, она, похоже, принимала душ. Успела надеть лишь джинсы и рубашку.

Девушка была высокая и стройная. Правильные черты лица, умные выразительные глаза, молодая свежая кожа цвета пахты. Капающая с длинных белокурых волос вода промочила рубашку, которая стала прозрачной, обозначив точеную грудь.

– Извините, – проговорила девушка. – Вы мистер Пайпер?

«Она красавица, – подумал Уилл. – Очень жаль. Сейчас мне это меньше всего нужно».

– Да, мэ-эм, – ответил он, по-южному растягивая слова, и последовал за ней в дом.

13

– Дедушка мой глухой как пень, – объяснила она. – Экономка в церкви, а я была в душе. Простите, что заставила вас мокнуть.

Погруженный во мрак зал с лестницей на галерею походил на обшитую панелями пещеру высотой в два этажа. Тут все было как в музее, и Уилл начал беспокоиться, как бы по неловкости не сбросить на пол фарфоровую тарелку, часы или вазу. Она щелкнула выключателем, и над их головами засияла гигантская люстра из уотерфордского хрусталя, с шумом вспыхнув, словно разорвалась петарда.

Девушка повесила пальто Уилла на вешалку, там же пристроила сумку. Дипломат он оставил при себе.

– Пойдемте к камину.

В просторном, тускло освещенном зале, оформленном в стиле Тюдоров, центральное место занимал огромный камин, он же очаг, от которого веяло глубокой стариной. В нем, несомненно, можно было зажарить кабана. Похожий на потемневшую слоновую кость облицовочный материал, изящная резьба, громадная решетка угловатой формы указывали на позднее Средневековье. Однако в какой-то момент в истории этого сооружения до хозяев дошли веяния с континента, и они решили нарушить стиль, выложив переднюю панель дощечками из твердой древесины с двумя рядами бело-голубых плиток дельфтского фаянса. В камине горел огонь, слабенький для пещеры таких размеров. И тяга слабая, так что по залу витали струйки дыма, поднимающиеся к высокому, выложенному ореховыми бревнами потолку. Уилл из вежливости долго сдерживался, но затем все равно кашлянул.

– Камин уже давно требует ремонта. – Девушка предложила ему занять массивное мягкое кресло, самое ближнее к огню. Затем положила в камин пару поленьев, пошевелила кочергой и выпрямилась.

– Пойду приведу себя в приличный вид и сварю кофе. Обещаю долго не задерживаться.

– Не торопитесь, мэ-эм. Я подожду.

– Меня зовут Изабелла.

Он улыбнулся.

– А меня Уилл.

Проводив ее взглядом, он встал и прошелся по залу. Помещение не имело окон и было плотно заставлено мебелью и разными безделушками, возраст которых составлял несколько столетий. Пространство перед камином было самым обжитым. Там стояли удобные современные диваны и кресла, несколько торшеров с яркими лампами, на столиках высились кипы газет и журналов, чайные и кофейные кружки. Зато средняя часть и периферия большого зала представляли собой музей, и вернись Генрих VIII сейчас с охоты, он бы чувствовал себя в этой обстановке весьма непринужденно. Обшитые ореховыми панелями стены с кессонами ^[10]до самого верха украшали гобелены, чучела животных и десятки старинных потемневших холстов, с которых строго взирали мрачные бородатые лица Кантуэллов в мантиях и камзолах с воротниками в оборках. Настоящая галерея высокой мужской моды за несколько столетий. Висящие на стенах головы оленей с застывшим в глазах удивлением, испытанным в момент смерти, служили гостям напоминанием, как эти достойные люди проводили досуг.

Большую часть пола в большом зале покрывал персидский ковер грандиозных размеров, по краям тронутый временем и почти девственный в центре, где его защищал дубовый обеденный стол, окруженный стульями с высокими спинками с красной обивкой. Каждую спинку украшала вышивка с розой Тюдоров. На концах стола красовались два серебряных подсвечника размером с бейсбольную биту, с толстыми белыми свечами.

Все предметы в темных альковах зала покрывал толстый слой пыли.

«Да, тут нужна целая армия уборщиков», – подумал Уилл, заглядывая в полуоткрытую дверь, за которой, как оказалось, находилась библиотека. Но осмотреть ее он не успел. Вернулась Изабелла с подносом кофе и бисквитов. Ее волосы, теперь почти сухие, были убраны в «хвостик». Она позаботилась также привести в порядок лицо.

– Надо бы включить еще лампы, а то чувствуешь здесь себя как в мавзолее. Помещение построено в XV веке. Тогда считалось, что чем меньше света, тем полезнее для здоровья.

За кофе Изабелла спросила Уилла, как прошел полет, и призналась, что они очень удивились, когда позвонил покупатель их книги. Ей хотелось узнать существо дела, но она отложила разговор, пока не проснется дедушка. Он страдал бессонницей и пробуждался лишь к середине дня. Зато у них была возможность узнать кое-что друг о друге.

Изабелла пришла в восторг, выяснив, что разговаривает с настоящим, «живым» ветераном ФБР. Такие люди существовали для нее в фильмах и романах. Она завороженно смотрела в магнетические голубые глаза Уилла, слушая истории о давних расследованиях, какие он поведал ей.

Затем разговор перешел на Изабеллу. Оказалось, что эта очаровательная девушка проявила редкую в наши дни самоотверженность – взяла годовой отпуск в Эдинбургском университете, где училась на последнем курсе исторического факультета, чтобы ухаживать за престарелым дедушкой, потерявшим недавно жену, с которой прожил пятьдесят лет. Когда леди Кантуэлл умерла от инфаркта, родители Изабеллы долго уговаривали старика переехать к ним в Лондон, но тот уперся, заявив, что хочет дожить свои дни в родовом имении. Изабелла вызвалась помочь решить проблему, хотя бы временно.

К тому же она всегда любила этот дом. Да и год надеялась провести не без пользы. Может, удастся написать выпускную работу по английской Реформации. Уилл узнал, что Кантуэллы в XVI веке тайно оставались католиками, налоги на наследство в Англии очень высокие, поэтому после смерти дедушки ее родителям, наверное, придется продать дом. И они потеряют поместье, пожалованное в XIII веке королем Иоанном. Роберт Роксол, первый лорд Кантуэлл, тогда получил титул барона и участок земли, на котором построил квадратную каменную башню. На этом самом месте. Хорошо, если дом достанется департаменту по охране исторических памятников.

Вскоре Изабелла заговорила о книге. Это, конечно, хорошо, что на аукционе она ушла за такую астрономическую сумму, но жаль, что ее в дедушкиной библиотеке больше не будет. Еще девочкой она была очарована книгой, почему-то сразу поняв, что с ней связана какая-то тайна. Именно под ее влиянием у Изабеллы проявился интерес к английской истории, особенно к XVI веку. Она надеялась когда-нибудь разобраться с назначением книги и выяснить, как эта диковина попала в Кантуэлл-Холл. На вырученные деньги все равно полностью привести поместье в надлежащий вид не удастся. Тут ведь дел невпроворот. Дому нужен капитальный ремонт. Электропроводка в катастрофическом состоянии, а с водопроводом просто ужас. Изабелла пошутила, что для восстановления дома пришлось бы продать все старинные вещи.

Уиллу разговор нравился, но лучше бы внучка лорда оказалась тощей уродиной, а не красавицей с дивным чувственным телом. Эта ровесница его дочери, к тому же умная, представляла собой очень опасное оружие, которое било из нескольких стволов прямо ему в грудь. Он боялся, что не выдержит.

Скорее бы появился лорд Кантуэлл, чтобы перейти к делу.

– А какая сумма нужна, чтобы привести тут все в порядок и заплатить налоги?

– Не знаю, – удивленно произнесла Изабелла.

– Ну хотя бы приблизительно.

– Наверное, миллионы.

Уилл загадочно улыбнулся.

– У меня в дипломате лежит кое-что. Вероятно, это поможет решить ваши проблемы.

– Ну, вы меня окончательно заинтриговали, Уилл. – Изабелла встала. – Пойду посмотрю, как там дедушка.

Неожиданно в большой зал, шаркая, вошел старик.

– О, я вижу, у нас гость! – Он вопросительно вгляделся в Уилла.

– Это мистер Пайпер из Америки, – ответила она нарочито громко, чтобы дедушка услышал.

– Да, верно. Я совсем забыл. Не понимаю только, зачем надо было тащиться в такую даль, когда есть телефон.

Ему было лет восемьдесят. Седой, почти лысый, плохо выбритое отечное лицо. Одет по-воскресному – саржевые брюки, спортивный пиджак в елочку и старинный университетский галстук, засалившийся от постоянной носки.

Они поздоровались за руку, и Уилл уступил старику его кресло. Изабелла усадила его в другое, затем налила дедушке кофе и пошевелила поленья в камине.

Лорд Кантуэлл громко хлебнул кофе и пробубнил:

– Почему, черт возьми, вам вздумалось потратить двести тысяч соверенов на мою книгу? Разумеется, я рад, но, хоть убей, не вижу смысла. Неужели это такая ценность?

– Покупатель не я, сэр, – громко ответил Уилл. – Вам звонил мистер Спенс. Он покупатель. Его очень интересует книга.

– Почему?

– Мистер Спенс полагает, что это очень ценный исторический документ. У него есть кое-какие предположения, которые он хочет проверить. Вот почему я здесь.

– Значит, вы историк, как и моя Изабелла? Она тоже считает, что книга чего-то стоит. Верно, дорогая?

Девушка с гордостью кивнула.

– Я не историк, – объяснил Уилл. – Скорее исследователь.

– Мистер Пайпер работал в Федеральном бюро расследований, – заметила Изабелла.

– О, вы из команды Эдгара Гувера? Он мне никогда не нравился.

– Его уже давно нет на свете, сэр.

– Так-так. – Старик помолчал. – Не вижу, чем могу вам помочь. Книга всегда стояла в нашей библиотеке, сколько я себя помню. Мой отец считал ее всего лишь странной диковиной. Вероятно, она попала сюда с континента.

Настало время выложить карты.

– У меня для вас есть кое-что, – произнес Уилл, внимательно посмотрев вначале на старика, затем на внучку. – Осмотрев книгу, мы обнаружили в ней тайник. Найденный в нем предмет стоит во много раз дороже самой книги и, очевидно, прояснит загадку ее происхождения.

– Я просмотрела там каждую страницу, – удивилась Изабелла. – Что там было спрятано? И где?

– Под задним форзацем лежал лист пергамента.

– Ну какая же я идиотка! – сокрушенно воскликнула Изабелла.

– Что за манеры, дорогая, – поморщился лорд Кантуэлл.

– Под задним форзацем книги были спрятаны стихи, – продолжил Уилл. Реакция девушки его позабавила. – Времени исследовать их у нас не было, но коллега мистера Спенса полагает, что в стихах говорится о книге. – Теперь и дедушка, и внучка слушали его очень внимательно. – Догадайтесь, кто их автор?

– Кто? – нетерпеливо спросила Изабелла.

– Вы не хотите попробовать?

– Нет!

– А что вы скажете, если я назову Уильяма Шекспира?

Старик и внучка недоуменно переглянулись и посмотрели на странного американца.

– Вы шутите, – поморщился Кантуэлл.

– Не может быть, – покачала головой Изабелла.

– Я вам сейчас их покажу, но прежде о сути дела. Если стихи действительно написаны рукой Шекспира, то мой коллега полагает, что этот автограф стоит миллионы, а может, десятки миллионов. Потому что в мире не существует ни одного достоверно подтвержденного шекспировского автографа, а эти стихи подписаны «У. Ш.». Мистер Спенс решил передать вам автограф в обмен на помощь.

– Какую? – быстро спросила Изабелла.

– Мы думаем, что где-то здесь, в Кантуэлл-Холле, скрыты тайники с документами, проливающими свет на происхождение книги, а в тексте сонета указаны ключи к отысканию тайников. Не исключено, конечно, что они уже давно утеряны. Помогите мне в поисках, и при любом исходе стихотворение будет ваше.

– Почему этот Спенс, заплативший за книгу такие деньги, отдает нам то, что принадлежит ему по праву? – спросил Кантуэлл. – На его месте я бы этого не сделал.

– Мистер Спенс – богатый человек. К тому же он болен и жить ему осталось недолго. Перед смертью он хочет постигнуть тайну книги.

– Покажите эти стихи, – попросила Изабелла.

Уилл достал из дипломата лист пергамента в прозрачном пластиковом файле и эффектным жестом протянул ей. Она быстро прочитала сонет и прошептала дрожащими от волнения губами:

– Боже, тут написано: «…знанье знаков этих Божьих к добру не приведет…».

«Умница, – подумал Уилл. – Моментально сообразила, что к чему».

– Что там? – спросил старик с нотками раздражения в голосе.

– Тут говорится о нашей семье, дедушка. Давай я тебе прочитаю.

И она продекламировала сонет четко, с выражением, будто перед этим долго репетировала.

Кантуэлл задумался.

– Тысяча пятьсот восемьдесят первый год, говоришь?

– Да, дедушка.

Старик с трудом поднялся, тяжело опираясь на подлокотники, и прошаркал в темный угол зала. Изабелла и Уилл последовали за ним, прислушиваясь к его бормотанию.

– Дед Шекспира, Ричард, родом из этой деревни. – Он осмотрел дальнюю стену. – Где же Эдгар?

– Какой Эдгар, дедушка? У нас их было несколько.

– Ну, тот, который несколько раз менял веру. В пятьсот восемьдесят первом поместьем, кажется, владел этот Эдгар. Вот он. Второй слева. Видишь? В нелепом одеянии с высоким воротником. Хм, этого Кантуэлла красавцем не назовешь.

Изабелла включила еще светильник, и Уилл смог наконец рассмотреть портрет угрюмого вельможи с рыжеватой козлиной бородкой, стоявшего в высокомерной позе. Одет он был в облегающую черную тунику с крупными золотыми пуговицами, коническую шляпу в голландском стиле с полями в форме чайного блюдца.

Лорд Кантуэлл кивнул.

– Да, он. Нас тут как-то навестил молодой человек из Национальной галереи. Так он сказал, что, очевидно, это работа Роберта Пика-старшего. ^[11]Кстати, Изабелла, после того как я отдам концы, напомни о картине своему отцу. Он сможет за нее кое-что выручить, если вздумает продать.

Неожиданно из противоположного конца зала донесся женский голос, похожий на сирену, какую на кораблях включают во время тумана.

– Добрый день. Я вернулась. Через час будет готов ленч.

Экономка, крепкая приземистая женщина, сняла с головы мокрую косынку.

– Луиза, у нас гость! – крикнула ей Изабелла.

– Вижу. Вы нашли чистые полотенца, которые я положила?

– Мы еще наверх не поднимались.

– Как же так? – проворчала Луиза. – Вы не позволили джентльмену умыться? После дальней дороги? И отправьте вашего дедушку в кухню принять таблетки.

– О чем она? – спросил старик.

– Луиза говорит, что тебе нужно принять таблетки.

Кантуэлл посмотрел на своего предка и пожал плечами.

– Ладно, Эдгар, я скоро вернусь. Лучше эту женщину не злить.

Наверху, в гостевом крыле было темно и прохладно. Длинный коридор, обшитые деревянными панелями стены, медные бордюры, потрепанная дорожка на полу, тусклые лампочки через каждые несколько метров, по обе стороны комнаты – все это напоминало средней руки отель. Окно в комнате Уилла выходило на заднюю часть усадьбы. Оттуда был виден мощенный кирпичом дворик, а за ним запущенный фруктовый сад. Справа за похожим на конюшню строением сквозь ливень смутно просматривалось странное сооружение в форме башни.

Уилл умылся и сел на кровать. Достал телефон с единственной риской качества связи. Впрочем, для звонка домой ее достаточно. Он задумался.

«Ну и что это будет за разговор? Только в очередной раз испортим друг другу настроение. Нет уж, лучше я поскорее завершу данное дело, приеду, а там посмотрим».

Он послал сообщение: «Прибыл благополучно. Скоро вернусь. Люблю, целую».

Кружевные занавеси, подушечки с оборками и засушенные цветы свидетельствовали о том, что в комнате некогда обитала пожилая леди. Уилл сбросил туфли, тяжело улегся на цветастое покрывало и моментально заснул.

Через час его разбудил голос Изабеллы, звонкий как серебряный колокольчик. Она звала его на ленч.

Уилл сам дивился своему аппетиту. Он быстро смел все, что ему положила Луиза, и попросил добавки. Вкуснейший ростбиф с жареной картошкой, фасолью, морковкой и замечательной подливкой. Запил все тремя бокалами отличного бургундского.

– Шекспир когда-нибудь посещал Кантуэлл-Холл? – обратилась Изабелла к дедушке. – Ты что-нибудь слышал?

Старик прожевал фасоль.

– Нет, об этом никогда ничего не рассказывали, но почему бы и нет. В молодости он мог часто посещать поместье. Нашу семью в округе уважали, к тому же мы в тот ужасный период продолжали оставаться католиками. А Шекспиры тоже были тайными католиками. Его также могла заинтересовать наша богатая библиотека. В общем, весьма вероятно.

– А как по-вашему, зачем Эдгару Кантуэллу надо было прятать в книге сонет, содержащий ключ к разгадке ее тайны? – спросил Уилл.

Кантуэлл проглотил фасоль, затем допил вино.

– Думаю, они считали книгу опасной. В те страшные времена за веру легко можно было попасть на эшафот. Уничтожать книгу они не стали, а решили поглубже спрятать ключ к разгадке. Но это лишь мои предположения.

Изабелла просияла.

– Я уже вижу, насколько интереснее становится моя выпускная работа.

– Так что? – произнес Уилл. – Договариваемся?

Изабелла кивнула. Пока Уилл спал, они с дедушкой обсудили данный вопрос.

– Да, мы с вашим предложением согласны. И давайте начнем наше маленькое приключение сразу после ленча.

14

Начали они с библиотеки, просторного помещения с истертым дощатым полом, покрытым некогда роскошным ковром. Через большое окно во внешней стене струился пасмурный, бледно-серый свет. Остальные стены были заставлены книжными стеллажами. Над камином висел потемневший от времени и сажи холст, изображающий традиционную английскую охоту.

Книг здесь было множество, в основном старинных. Лишь в одном месте Уилл увидел современные обложки. Он смотрел на все это изобилие отяжелевшим после еды взглядом. Лорд Кантуэлл отправился вздремнуть, и Уилл, несмотря на сильное желание поскорее покончить с делом и вернуться домой, был не прочь последовать его примеру.

– В детстве я любила пробраться сюда и играть часами. – Изабелла легко двигалась по комнате, трогая корешки кончиками пальцев. – Это была моя пещера сокровищ. Я и теперь провожу здесь большую часть времени. – Она показала на низкий стол с ноутбуком, тетрадями, авторучками и стопками старых книг с бумажными закладками. – Если ваш сонет подлинный, мне придется снова начинать работу.

– Боюсь, у вас не будет возможности использовать его содержание. Причину я объясню позднее.

– Вы шутите? Я могла бы сделать такую карьеру!

– А чем вы хотите заниматься?

– Преподавать, сочинять. В общем, стать настоящим историком. И вдохновила меня на это библиотека.

– Кстати, моя дочь писательница, – неожиданно произнес Уилл, а затем добавил: – Но она сочиняет беллетристику, романы. И ненамного старше вас. – Чтобы избежать вопросов, он резко сменил тему: – Покажите, где стояла книга.

Изабелла кивнула на пустое место в середине одной из полок, на уровне глаз.

– Книга всегда стояла здесь?

– Да, сколько я помню.

– А те, что рядом? Их часто перечитывали?

– При мне никогда. И вообще книги тут стояли на своих местах. Но мы спросим дедушку.

Уилл посмотрел книги по обе стороны от пробела. Одна, XVIII века, по ботанике, другая, XVII века, о памятниках на Святой земле.

– Сомневаюсь, что между ними существует какая-то связь, – заметила Изабелла.

– Давайте начнем с первого ключа. – Он достал из дипломата сонет. – Огонь Прометея.

– Ну что тут сказать. – Она задумалась. – Прометей – герой греческой мифологии. Похитил у Зевса огонь, чтобы передать смертным. Вот, пожалуй, и все.

– Больше ничего не приходит на ум?

Изабелла пожала плечами.

– Тут слишком широкий охват. И греческая мифология, и очаги, и факелы. Двигаясь по цепочке, мы дойдем до барбекю.

– Это, конечно, забавно, – произнес он строгим тоном, – но давайте начнем с книг. У вас есть каталог?

– К сожалению, нет. К тому же дедушка уже какую-то часть распродал.

– С этим мы ничего сделать не можем, – вздохнул Уилл. – Но просмотреть книги надо. Я начну с этого конца. А вы давайте оттуда.

Чтобы не делать потом лишнюю работу, они, держа на первом плане «огонь Прометея», не забывали и об остальных ключах. Высматривали книги с упоминанием Фландрии или Голландии, а также имеющие отношение к любому пророку. Что касается «грешника-сына», то тут пока не было ясности.

Миновал час, затем другой. Уилла это нудное занятие уже утомило. Ясно, что они ищут иголку в стоге сена. К тому же если книга была на латыни или французском – что случалось довольно часто, – то ему требовалась помощь Изабеллы. Она подходила, бросала быстрый взгляд и возвращала книгу.

– Нет.

Стало темнеть. Изабелла включила лампы и подбросила в камин дров.

– Вот вам и огонь.

Они поработали еще и решили, что хватит. Кроме не очень старого издания «Сборника мифов» Томаса Булфинча, им не попалось ни единой книги, которая была хоть как-то связана с предметом.

– Либо интересующей нас книги здесь больше нет, – заключил Уилл, – либо разгадку надо искать в ином месте.

– Да, – согласилась Изабелла. – Давайте осмотрим все старые камины. На предмет тайника. Шатающиеся панели, кирпичи, решетки. Прямо как в старом детективе. Меня веселит. А вас?

Он снова проверил мобильник насчет текстовых сообщений. Ничего.

– Что касается меня, то я оттягиваюсь на всю катушку.

В Кантуэлл-Холле было шесть каминов, построенных до 1581 года. Три на первом этаже – в библиотеке, большом зале и столовой, и три на втором – в спальне дедушки над большим залом и во второй и третьей спальнях.

Естественно, они начали с библиотеки. Тщательно простучали ореховую облицовку, но никаких пустот не обнаружили. Проверили фаски каминной доски на предмет потайных защелок, запоров или шарниров, однако она казалась однородной. В камине бушевал огонь, так что проверить кирпичную кладку в топке сейчас возможности не было, а поверхностный осмотр аномалий не выявил.

Уилл и Изабелла перешли в большой зал. Здесь огонь в камине давно погас. Лорд Кантуэлл сидел в кресле – то ли читал, то ли дремал. Когда они принялись исследовать огромный камин, он встрепенулся, что-то пробормотал, а затем снова занялся своим делом.

Почтенный возраст сооружения внушал уважение. Особенно впечатляла каминная доска, выпиленная из громадного толстого бруса. Изабелла с надеждой простучала белые с голубым фаянсовые плитки с изображением сельских сцен, но звук везде был одинаковый. Уиллу пришлось залезть в огромную топку, где он простучал кочергой кирпичи. Единственным результатом усилий явились пятна сажи на рубашке и брюках. Изабелла весело наблюдала, как он пытается стереть их ладонью.

Такому же осмотру подверглись и три других камина. Если там и было что-нибудь спрятано, то для поисков следовало вызывать бригаду специалистов.

К вечеру дождь ослабел, но по-прежнему было ветрено и холодно. В большом зале становилось зябко. Луиза громко объявила, что скоро подаст ужин. Она опять затопила камин и включила электрообогреватель у кресла лорда Кантуэлла.

На ужин подали сандвичи с ветчиной, говядиной и пикулями и чай с песочным печеньем. Луиза убрала посуду и стала собираться домой, поинтересовавшись, намерены ли они оставаться в большом зале на вечер.

– Еще немного посидим, – сказала Изабелла.

– Тогда я зажгу свечи, но перед уходом ко сну не забудьте их задуть.

Вскоре в разных углах зала загорелись дюжина свечей, и в помещении стало уютнее. Луиза зажгла последнюю свечу и, попрощавшись, вышла. А Уилл и Изабелла смотрели на эту свечу, а затем, неожиданно переглянувшись, хором воскликнули:

– Подсвечники!

Лорд Кантуэлл спросил, все ли у них в порядке с головой, и Изабелла нетерпеливо воскликнула:

– Какие из наших подсвечников XVI века и старше?

Старик почесал лысину и показал в центр зала.

– Думаю, вон та пара серебряных с позолотой на столе. Они, похоже, венецианские, XIV век. Когда меня схоронят, скажи своему отцу, что они стоят несколько соверенов.

Уилл с Изабеллой ринулись к подсвечникам. Задули толстые восковые свечи, сняли и положили их на серебряный поднос. Подсвечники были одинаковые, с основаниями, искусно отлитыми из позолоченного серебра с шестью изящными лепестками. Основание плавно переходило в башню в романском стиле, напоминающую церковную, со сводчатыми окнами, покрытыми голубой эмалью. Башня заканчивалась чашей с длинным острием в виде шпиля для насаживания свечи.

– В основаниях пустот нет, – произнес Уилл. – Но здесь возможны. – Он указал на верхнюю часть.

– Попробуйте, – прошептала Изабелла. – Только повернитесь спиной к дедушке, чтобы у него не случился сердечный приступ.

Уилл начал развинчивать подсвечник в месте соединения. Вначале мягко, потом со всей силой. Даже лицо покраснело.

– Не получается. – Он вздохнул и поставил подсвечник на стол.

С другим было то же самое. Казалось, он изготовлен из целикового куска металла. Уилл в расстройстве напрягся и сделал последний неистовый рывок. Верхняя часть подсвечника повернулась.

– Продолжайте, – тихо промолвила Изабелла.

Он повернул еще, и вскоре стал виден участок патрубка без позолоты. Наконец в руках Уилла были две половины подсвечника.

– Чем вы там занимаетесь? – крикнул лорд Кантуэлл. – Почему затихли?

– Подожди, дедушка! – громко ответила Изабелла. – Сейчас.

Уилл положил нижнюю часть с основанием и изучил отверстие венца башни.

– Нужен свет. – Он приблизился к торшеру, снова вгляделся и сунул палец внутрь. – Там что-то есть. Твердое. Попробуйте вы, Изабелла. У вас пальцы потоньше.

Она попробовала, закрыв глаза, чтобы усилить осязание.

– Там что-то свернуто, бумага или пергамент. Вот. Мне удалось его повернуть.

Изабелла медленно вертела подсвечник вокруг пальца и вскоре вместе с ним вытащила край пожелтевшего свитка.

Это были туго свернутые листы пергамента, примерно двадцати сантиметров длиной. Она ошеломленно протянула их Уиллу.

– Посмотрите вы, – сказал он. – Я все равно ничего не пойму.

Пергамент был сухой, но неломкий. Изабелла медленно развернула свиток, распрямила листы обеими руками. Уилл наклонил торшер, чтобы лучше осветить.

– Тут по-латыни.

– Надеюсь, с этим у вас проблем не возникнет.

Она перевела заголовок на первом листе:

– «Послание Феликса, настоятеля Вектисского монастыря, писанное в 1334 год от Рождества нашего Господа».

У Уилла закружилась голова.

– Боже!

– Что это?

– Вектис.

– Вы знаете это место?

– Да. Знаю. – Он улыбнулся. – Кажется, мы напали на золотую жилу.

15

1334 год

Остров Вектис

Пора между Полуночием и молебном Первого Часа ^[12]самая благодатная. В эту пору Вектисский монастырь погружен в сон. Лишь настоятель лежит, мучаясь тяжелой головной болью. Прислушивается к стрекотанию сверчков за окном и неясному шуму Солента. ^[13]Привычные звуки ненадолго успокаивают, он расслабляется, но приступ тошноты заставляет резко выпрямиться. Он нащупывает в темноте ночной горшок, пробует вырвать. Не получается.

Настоятелю шестьдесят девять лет, и он знает – следующий десяток начать ему не суждено.

Желудок почти пуст. Говяжий бульон, приготовленный на ужин сестрами, остался на столе почти нетронутым.

Он сбрасывает одеяло, поднимается с соломенного матраца и встает, покачиваясь. Ритмические постукивания в голове, похожие на удары молота по наковальне, мешают двигаться, но ему удается снять со спинки стула отороченную мехом мантию и накинуть на себя. Он плотно запахивает мантию, чувствуя успокаивающее тепло, затем трясущейся рукой зажигает толстую желтую свечу. Опускается на стул. Трет виски, глядя на блики света на полированных камнях пола и цветных стеклах окон, выходящих во внутренний двор.

Он так и не смог привыкнуть к роскоши этого дома. Давным-давно, в молодости, будучи смиренным послушником в подвязанной веревкой грубой рясе, босой, он чувствовал себя много ближе в Богу и к блаженству, чем теперь. Его предшественник Болдуин, суровый и жесткий в обхождении, другое дело. Он мог, например, во время мессы просматривать счета за зерно. Это Болдуин велел построить для себя богатый бревенчатый дом, похожий на те, что видел в монастырях Лондона и Дорчестера. Смежная с опочивальней комната блистала великолепием изысканно украшенного очага, резными деревянными стульями с высокими спинками, подбитыми конским волосом, и витражными окнами. На стенах висели изящно вышитые гобелены из Фландрии и Брюгге со сценами охоты и деяний апостолов. Над очагом висел мастерски изготовленный серебряный крест длиной в человеческую руку.

После смерти Болдуина много лет назад епископ Дорчестера назначил настоятелем Вектисского монастыря Феликса, бывшего тогда приором. Феликс истово молил Господа направить его на путь истинный. Наверное, следовало отказаться от роскоши, продолжать спать в монашеской келье с братьями, носить простую рясу, трапезничать вместе со всеми, но разве не значило бы это, что он чернит память своего наставника и исповедника? Косвенно обвиняет его в расточительстве? Феликс склонился перед памятью Болдуина, так же как прежде перед его властью. Всегда будучи преданным слугой, он исполнял повеления Болдуина, даже когда не был согласен. Сорок лет назад Феликс не подверг сомнению решение настоятеля упразднить Орден Имен и собственными руками разжег огонь, поглотивший библиотеку. Ослушайся он тогда, и, возможно, сейчас все было бы иначе.