Текст книги "Хроники неприкаянных душ"

Автор книги: Гленн Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Уилл заметил, что Спенс подключен к специальному устройству жизнеобеспечения. От расположенного у ног мягко пыхтящего ящичка две светло-зеленые пластиковые трубки поднимались вдоль торса и, обернувшись вокруг шеи, тянулись в ноздри. Этот человек не мог жить без подпитки кислородом.

Его другу Кеньону было тоже за шестьдесят. Высокий, тощий, подтянутый, шерстяная куртка застегнута на все пуговицы. Волосы зачесаны в аккуратный пробор. Манеры мягкие, однако челюсть волевая, а глаза как у человека, не привыкшего оправдывать свое поведение, – военного, миссионера или очень религиозного.

Внутри дом на колесах оказался столь же роскошным, как и снаружи. Выложенный черными мраморными плитками пол, полированные шкафчики с мраморным наплывом, драпировки в черно-белых тонах, несколько плазменных видеоэкранов, скрытые светильники, излучающие холодный бледный свет. В задней части располагалась спальня с неубранной постелью. В кухонной раковине стояла грязная посуда. В салоне пахло жареным луком и сосисками. Помещение выглядело обжитым за время путешествия по дорогам. В общей комнате на столе разбросаны книги, журналы, географические карты. В углу туфли, ботинки, тапочки. На стульях висели куртки и бейсболки.

Беглый осмотр убедил Уилла, что никакая опасность ему не угрожает. Можно пока смело продолжать игру, а там видно будет.

Сзади просигналил автомобиль, затем другой.

– Садитесь, – повторил Спенс мягким, искренним тоном. – Должен заметить, ньюйоркцы терпеливостью не отличаются.

Уилл расположился на сиденье рядом, и Спенс захлопнул дверь. Кеньон опустился на диван.

– Куда мы направляемся?

– Буду ездить по округе, чертить разные геометрические фигуры. Не мне вам рассказывать, как сложно припарковать такого бегемота в Нью-Йорке.

– Да, это в высшей степени затруднительно, – добавил спутник Спенса. – Меня зовут Элф Кеньон. Мы рады познакомиться с вами, сэр, несмотря на ваши старания утром, чтобы нас арестовали.

Угрозы в его голосе Уилл не уловил, но и комфорта тоже не испытал.

– Так в чем проблема? – резко спросил он.

– У нас с вами общий интерес к «зоне-51», мистер Пайпер, – произнес Спенс, притормозив на красный свет.

– Я там ни разу не был.

– А там, в общем, не на что смотреть. По крайней мере на поверхности. Под землей – иное дело.

Уилл не собирался глотать наживку.

– Вот как? – На светофоре включился зеленый, и Спенс тронулся, направляясь в центр. – И на сколько же миль в глубину?

– Вас это действительно интересует, мистер Пайпер?

Уилл пытался держать их обоих под наблюдением.

– Послушайте, ребята, мы зря теряем время. Во избежание недоразумений скажу сразу: что бы вы там обо мне ни воображали, но я не знаю о «зоне-51» ничего. Думаю, у вас уходит галлон на пять миль, так что можно хорошо сэкономить на горючем, если высадить меня здесь и я пойду домой.

– Нам известно, что вы подписали бумаги о неразглашении тайны, – проговорил Кеньон. – Но мы тоже их подписали и так же уязвимы, как и вы. У нас тоже есть семьи. Мы знаем, на что способны эти люди.

– Послушайте, мистер Пайпер, – вмешался Спенс. – У меня мало времени. Прошу вас, помогите нам.

Движение на Бродвее было свободное. Уилл сидел в кресле, похожем на трон. Ему нравилось обозревать сверху главную улицу Нью-Йорка. Отстраненно, будто не имея к городу никакого отношения. Он вдруг представил, как хорошо было бы выбросить отсюда за уши этих двух хлюпиков, вернуться домой, взять Нэнси и сына и катить на юг, пока гигантское ветровое стекло не заполнят искрящиеся аквамариновые воды Мексиканского залива.

– И что вы от меня хотите?

– Чтобы вы помогли нам в расследовании, – ответил Спенс. – Мы хотим знать смысл 2027 года. Почему записи заканчиваются на девятом февраля? Что будет десятого? Вы тоже хотите знать. Разве не так?

– Должны хотеть, – со значением добавил Кеньон.

Конечно, Уилл хотел это знать. Он думал о 2027 годе почти каждый день, с тех пор как приобщился к тайне. Что там за горизонтом? Он ведь не так уж и далеко впереди. Менее семнадцати лет. Моргнуть не успеешь, и горизонт окажется рядом. Уилл обязательно доживет до этого срока, потому что в базе данных «зоны-51» в графе «Дата смерти» у него стояло «ВД» (вне диапазона).

– Что это за «клуб-2027» на вашей карточке?

– Вы тоже член клуба.

– Неужели? Мне, очевидно, забыли прислать извещение о членстве.

– Каждый, кто знает о библиотеке, является его членом.

Уилл кивнул.

– Ладно. Теперь объясните, кто вы такие.

4

Уилл перестал следить за маршрутом фургона. Он заметил, что они миновали Таймс-сквер, площадь Колумба, темную, протяженную громаду Музея естественной истории, несколько раз объехали Центральный парк. Из-под широких шин фургона в ночной воздух выстреливались сухие ломкие листья. Он слушал с таким интересом, что город почти перестал существовать.

В Принстоне развитый не по годам тинейджер Генри Спенс слыл вундеркиндом среди вундеркиндов. Дело было в середине шестидесятых, в самый разгар «холодной войны». В отличие от большинства сверстников он увлекался не естественными науками, а иностранными языками и политикой. Одолел китайский и японский, неплохо говорил по-русски. По всем предметам у него были только отличные оценки. Профессор-советолог был просто в восторге от молодого человека с короткой стрижкой, постоянно читавшего книги. Неудивительно, что таким студентом заинтересовалось ЦРУ.

Спенс являлся самым молодым сотрудником за всю историю существования данной организации. Некоторые ветераны до сих пор помнили гениального юношу, ходившего с важным видом по Лэнгли. Он подавал большие надежды как аналитик, и потому неизбежно случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Однажды к нему подошел ничем не примечательный человек в деловом костюме и сунул в ладонь странную визитную карточку с символикой ВМС США. Спенс, конечно, удивился. Полученные разъяснения заставили его сделать в жизни резкий поворот.

Уилл вспомнил, что и сам недоумевал, услышав от Марка Шеклтона, что «зоной-51» управляет военно-морское ведомство. Военные привыкли блюсти традиции, и некоторые не назовешь разумными. Так вот, эта была одна из таких.

В 1947 году президент Трумэн поручил Джеймсу Форрестолу, самому доверенному человеку в своей команде, создание новой сверхсекретной военной базы в пустыне Невада, у озера Грум, на границе с Юкка-Флэтс, где тогда проводились испытания ядерного оружия. На карте это место было обозначено как «Район испытаний в Неваде номер 51». Поэтому и базу сокращенно стали называть «зона-51».

А база понадобилась вот по какой причине. Сразу после войны в Англии на острове Уайт, который во времена римского владычества и позднее носил название Вектис, на месте средневекового монастыря возобновились раскопки. И найдено там было нечто исключительное, причем настолько, что премьер-министр Клемент Эттли попросил находящегося тогда в отставке Уинстона Черчилля поговорить с президентом США Трумэном на предмет передачи находки союзникам. Тогда полагали, что это мера временная, пока Великобритания не оправилась от последствий войны.

Так в Штатах родился проект «Вектис».

Форрестол в ту пору являлся министром военно-морского флота, и потому с тех пор проект числится за данным ведомством. Расположенная в Неваде «зона-51» во всех документах проходила как военно-морская база, притом что сухопутнее места на планете сыскать было невозможно. Проект «Вектис» лично возглавлял президент Трумэн. Тогда относительно «зоны-51» запустили дезу, продолжающую работать и сейчас, спустя шестьдесят лет. В штате Нью-Мексико, в окрестностях городка Розуэлл, было инсценировано падение НЛО, а затем распространили слух, будто новая база в Неваде построена для изучения космического корабля пришельцев. Легковерная публика такую версию приняла с радостью.

С тех пор базой командует министр военно-морского флота, но о скрытой там тайне знают лишь избранные. Генри Спенса удалось переманить из ЦРУ, и он считался настолько ценным приобретением, что вскоре после подписания контракта был приглашен в кабинет министра для знакомства. Раскрытие тайны «зоны-51» потрясло Спенса настолько, что от встречи с министром и о содержании их беседы у него не осталось почти никаких воспоминаний.

Уилл напряженно слушал рассказ о первом дне Генри Спенса на службе, глубоко под землей в корпусе Трумэна, главном комплексе «зоны-51». Новичка лично проводил в хранилище начальник отдела в сопровождении двух бесстрастных вооруженных охранников, которых здесь называли «наблюдателями». Они вошли в обширное помещение, где хранилось семьсот тысяч старинных книг.

Самая необыкновенная библиотека на планете.

– Мистер Спенс, – начальник отдела театрально взмахнул рукой, – в одной из книг указаны даты вашего рождения и смерти. Подобное доверие оказывают немногим. Мы ожидаем, что вы это оцените.

Так началась его новая жизнь.

Для организации, скрывающейся под «зоной-51», Спенс оказался весьма ценным приобретением. Способный сотрудник был подлинным энтузиастом своего дела. В течение тридцати лет он пять раз в неделю спускался под землю, и всегда с удовольствием. Ему неизменно льстило приобщение к великой мировой тайне. Очень помогли талант аналитика и знание языков. Через нескольких лет Спенс начал заведовать сектором Китая, а позднее и всей Азии. На пенсию он вышел самым заслуженным аналитиком в истории организации.

Массовые чистки в маоистском Китае Спенс спрогнозировал задолго до «культурной революции». А самым его крупным достижением было предсказание в 1974 году землетрясения на северо-востоке Китая, случившееся 28 июля 1976 года, когда в шахтерском городе Таншань погибли двести пятьдесят пять тысяч человек. В самом начале катастрофы президент Форд своевременно предложил премьеру Хуа Гофэну гуманитарную помощь, закрепив смягчение американо-китайских отношений, возникшее при Никсоне.

Для Спенса это было время свершений. Описывая гордость, какую он испытал, когда до Невады докатилась весть о разрушительном землетрясении в Китае, Спенс добавил:

– Не смотрите на меня так, мистер Пайпер. Не по моей вине случилась эта чертова напасть. Я ее всего лишь предсказал.

В молодости Спенс был очень самоуверен и много о себе мнил. Еще бы, красавец, к тому же умен и талантлив. Первое время он бесшабашно наслаждался холостяцкой жизнью в быстро растущем Лас-Вегасе, правда, общаясь в основном с людьми своего круга. Однажды в загородном клубе встретил Марту, дочь богатого предпринимателя. Вскоре они поженились, завели детей. Теперь он был уже дедушкой, но, к сожалению, Марта до рождения первого внука не дожила – скончалась от рака груди.

– Я не хотел знать дату ее смерти, – признался Спенс. – Теперь сильно жалею. Наверное, можно было бы как-то предотвратить заболевание.

На пенсию он вышел вскоре после 11 сентября. Если бы захотел, его бы оставили, но ухудшилось самочувствие. Спенс растолстел – сказались малоподвижный образ жизни и склонность к жирной пище, – а многолетняя привычка выкуривать по две пачки в день вызвала обострение эмфиземы легких. Смерть жены окончательно подкосила его. Вскоре Спенс вовсе не смог дышать без подпитки кислородом. Унаследовав от жены громадное состояние, он вышел на пенсию очень богатым человеком, и теперь у него остались лишь две страсти – внуки и «клуб-2027». Общаться с многочисленными родственниками позволял ему вот этот самый фургон, который дети прозвали «дедушкин мобиль».

Спенс закончил рассказ, и сразу вступил Элф Кеньон. Уилл чувствовал, что раскрываются они перед ним неспроста. Видимо, он им нужен. Нельзя сказать, что это ему нравилось, но любопытство взяло верх. И он продолжал слушать.

Отец Кеньона был пресвитерианским проповедником родом из Мичигана. Работал в Гватемале и послал оттуда сына в Штаты на учебу в Калифорнийский университет. В Беркли Элф Кеньон быстро попал под влияние радикалов, начал протестовать против войны во Вьетнаме, а после окончания отправился добровольцем в Никарагуа помогать местным крестьянам отвоевывать у диктатора Самосы право на землю.

В начале семидесятых мятежники-сандинисты имели в деревне большую поддержку и представляли мощную антиправительственную оппозицию, горячим сторонником которой являлся Кеньон. И этот факт не обошли вниманием те, кому положено, и однажды деревню, где обитал Элф Кеньон, неожиданно посетил розовощекий ангелоподобный молодой американец Тони примерно его возраста. В конце разговора выяснилось, что гость знает о нем почти все. Уходя, он дал дружеский совет: вести себя сдержанно. Ясно, что этот человек был оттуда.

У молодых людей не было ничего общего, их взгляды кардинально расходились как в политике, так и в культуре, поэтому Кеньон и думать забыл об этой встрече. Тем более удивительно, что, когда неделю спустя Тони явился вновь, Кеньон был рад его видеть.

– Кажется, именно тогда нам впервые пришло в голову, что мы геи, – признался он, глядя на Уилла.

Вот так два молодых американца стали друзьями: один протестант – другой католик, один из ЦРУ – другой революционер. И Тони, вместо того чтобы бросить Элфа на съедение волкам, искренне о нем заботился и прикрывал во время облав.

На Рождество 1972 года Кеньон собрался уехать в Манагуа, провести там неделю. Тони с трудом отговорил его. Кеньон упирался до тех пор, пока друг не сказал, что 23 декабря в Манагуа случится страшное землетрясение, в котором погибнут тысячи людей.

– Вы помните об этом событии, мистер Пайпер?

Уилл пожал плечами.

– Как же, знаменитое никарагуанское землетрясение! Погибли свыше десяти тысяч человек, разрушено три четверти всех построек. Тони не сказал, откуда ему это известно, но я не поехал. Потом, когда мы стали еще ближе, он признался, что сам удивлен, как о землетрясении узнало начальство, но всех сотрудников предупредили. Надо ли говорить, что я был заинтригован.

Вскоре Тони перевели в другое место, а в Никарагуа началась полномасштабная гражданская война. Кеньон вернулся в Штаты, закончил аспирантуру в Мичигане и защитил диссертацию. Тони, видимо, сообщил кому следует, что он хороший специалист по Латинской Америке, потому что в один прекрасный день в его квартиру в университетском городе Энн-Арбор в Мичигане явился морской офицер и чуть ли не с порога спросил, хочет ли он знать, откуда ЦРУ стало известно о землетрясении в Манагуа.

И Кеньон моментально заглотнул крючок.

В «зоне-51» он начал работать через несколько лет после прихода туда Спенса, в отделе Латинской Америки. По внутреннему складу они были очень похожи – оба серьезные, рассудительные интеллектуалы, любители поговорить о политике. Естественно, их потянуло друг к другу, и они быстро сошлись во время ежедневных рейсов Лас-Вегас – озеро Грум и обратно. Этот одинокий человек стал в семье Спенс своим, почти родственником, неизменно присутствовал на всех праздниках и семейных торжествах. После смерти Марты они вообще были неразлучны и ушли на пенсию в 2001 году в один день. Кеньон жил у сестры, но большую часть времени проводил в имении Спенса в Лас-Вегасе.

Кеньон закончил. Уилл ожидал, что сейчас заговорит Спенс, но тот молчал.

– Могу я спросить, мистер Пайпер, вы религиозный человек? – наконец произнес Кеньон.

– Спросить вы, конечно, можете, но я не понимаю, какое вам дело, – отозвался Уилл.

Кеньон обиженно вздохнул, и Уилл осознал, что поступил бестактно. Они откровенно рассказали о себе и надеялись, что он ответит им тем же.

– Нет, я не очень религиозен.

Кеньон подался вперед.

– И Генри тоже. Я нахожу это странным. Почему люди, знающие о существовании библиотеки, далеки от религии?

– Каждому свое, – усмехнулся Спенс. – Мы это обсуждали тысячу раз. – Он посмотрел на Уилла. – Элф полагает, что библиотека доказывает существование Бога.

– Но другого объяснения ее происхождения просто нет.

– Пожалуйста, давай не будем начинать все сначала, – устало промолвил Спенс.

– А вот я, рожденный протестантом, – продолжил Кеньон, – считаю появление библиотеки вполне естественным.

– Он по-прежнему изображает церковного реформатора, – пошутил Спенс.

Уилл понимающе кивнул. Он и сам весь последний год думал об этом.

– Предопределенность судьбы.

– Вот именно! – воскликнул Кеньон. – Я и раньше был кальвинистом, даже не ведая, что таковым являюсь, а библиотека превратила меня в ортодоксального последователя Кальвина.

Согласно его учению, судьба, спасение и осуждение души предопределены Богом для каждой сотворенной им души еще до рождения.

– И очень упрямого, – добавил друг.

– Через несколько лет после выхода на пенсию я был официально посвящен в сан проповедника и начал писать биографию Жана Кальвина, пытаясь постичь, как на этого гения сошло озарение направить теологию по такому верному пути. Близкая кончина Генри, указанная в одной из книг библиотеки, это подтверждает. Казалось, подобный факт должен меня радовать, но я огорчен.

– Расскажите о «клубе-2027», – попросил Уилл.

На светофоре зажегся зеленый свет, но Спенс помедлил, решая, сворачивать ли снова к парку. Затем начал:

– Уверен, вы знаете, что последняя книга в библиотеке заканчивается 9 февраля 2027 года. Причем даты смерти указаны не для всех ныне живущих. Некоторые находятся «за горизонтом». В базе данных «зоны-51» они числятся под рубрикой «ВД» (вне диапазона). Думаю, каждый, кому когда-либо довелось работать в библиотеке, задавался по крайней мере двумя вопросами: кто написал данные книги, и почему они так заканчиваются. Чьих рук это дело? Ученых мужей, монахов, прорицателей или инопланетян? Да, Элф, моя версия имеет такое же право на существование, как и твоя. И что заставило их прервать работу? Война, болезни, какая-нибудь экологическая катастрофа? И вообще разве человечество не имеет права знать, что его ждет в ближайшем будущем? Насколько мне известно, Пентагон, а именно в его ведении находится «зона-51», не предпринимает попыток осмыслить значение горизонта, или диапазона, как это там называют. Базу данных военные используют только для своих целей. Вот сейчас, очень скоро, в Латинской Америке намечается какое-то массовое бедствие. И они наверняка к нему готовятся. По-своему. А что произойдет в 2027 году? Неужели люди узнают об этом, только когда наступит срок? Так вот, мистер Пайпер, еще в пятидесятые годы несколько бывших сотрудников «зоны-51», пенсионеров, образовали нечто вроде поисковой группы, которую назвали «клубом-2027». Разумеется, конфиденциально, без нарушения подписки о неразглашении. Плюс ко всему это дает нам возможность собираться, выпивать по рюмочке, вспоминать былое.

Длинный монолог вызвал у Спенса одышку. Уилл подождал, пока он придет в себя, а затем произнес:

– Не думаю, что смог бы вам помочь.

– А полагаем, что сумеете, – торопливо проговорил Кеньон.

– Послушайте, – глухо промолвил Спенс, – нам известно, чем закончилось дело «убийцы Судного дня», и причастность к этому Марка Шеклтона. Ведь он ваш старый знакомый, верно?

– Да. Мы жили в одной комнате в общежитии колледжа. Один год. А откуда у вас информация обо мне?

– Из «клуба-2027», откуда же еще. Мы знаем, что Шеклтон похитил из «зоны-51» полную базу данных для США. И это он придумал серийные убийства в Нью-Йорке.

Кеньон грустно покачал головой.

– Я до сих пор не представляю, до какого гнусного цинизма мог опуститься человек, решивший посылать людям открытки с указанием даты их смерти. Какая жестокость.

– Нам известно, – продолжил Спенс, – что, используя базу данных, он делал большие деньги на страховании жизни. И вы его вычислили. Во время перестрелки с «наблюдателями» он был тяжело ранен. А вам позволили уйти в отставку из ФБР и вроде оставили в покое. Отсюда предположение, мистер Пайпер, даже не предположение, а скорее уверенность, что у вас остались рычаги серьезного давления на власти.

– И что же это?

– База данных Шеклтона, которую вы скопировали.

Уилл вспомнил Лос-Анджелес, когда он, спасаясь от «наблюдателей», спешно перекачивал на заднем сиденье такси базу данных из ноутбука Шеклтона на флэшку. Сам Шеклтон давно превратился в овощ и теперь гнил где-то на больничной койке.

– И что дальше?

– Давай, Генри, – вмешался Кеньон, – расскажи ему все.

– В середине девяностых я завел дружбу с одним «наблюдателем», его зовут Дэйн Бентли, и мы сблизились настолько, что он сделал для меня одолжение, беспрецедентное для «зоны-51». «Наблюдатели», как вы знаете, люди очень суровые, но в этом парне, Дэйне, осталось очень много от человека. Ради дружбы он оказался готов нарушить правила и узнал дату моей смерти: 21 октября 2009 года. Тогда это казалось очень и очень далеко впереди. А вот сейчас близко.

– Сочувствую вам.

– Спасибо. – Спенс затормозил на красный свет. – А вы свою посмотрели?

Уилл не видел причины дальше прикидываться несведущим.

– Посмотрел. При тех обстоятельствах это было просто необходимо. Я – ВД.

– Хорошо. – Кеньон улыбнулся. – Правда, Генри?

– Да.

– А я про себя узнавать не стал, – признался Кеньон. – Пусть все останется в руках Божьих.

– Так вот, – Спенс резко ударил ладонями по рулю, – в этом-то дело. У меня в запасе лишь десять дней. И прежде чем умру, мне очень хочется узнать правду.

– Но я действительно ничем не могу вам помочь, – искренне проговорил Уилл.

– Покажи ему, Элф, – попросил Спенс. – Покажи, что мы нашли неделю назад.

Кеньон вынул из папки несколько листов распечаток с веб-сайта и протянул Уиллу. Каталог лондонского аукционного дома «Пирс и Уайт», специализирующегося на продаже антикварных книг. Первые торги назначены на 15 октября, то есть на послезавтра. На цветной фотографии изображен лот № 113, толстая старинная книга с вытисненной на корешке датой: «1527». Книга, несомненно, уникальная, но аукционеры, похоже, не понимали ее значения. Потому что начальная цена была обозначена в пределах от двух до трех тысяч фунтов.

– Она? – спросил Уилл.

Спенс кивнул:

– Да. Одного тома в библиотеке не хватает, относящегося именно к 1527 году. Об этом осведомлены почти все сотрудники «зоны-51». И вот теперь, когда мне осталось жить менее двух недель, эта штуковина выплыла на аукционе. Где она лежала шесть веков? Почему ее отделили от остальных? Одну из сотен тысяч. Черт возьми, мистер Пайпер, у меня такое чувство, что книга может служить ключом в разгадке тайны библиотеки. И я должен ею завладеть, прежде чем умру.

– Но при чем здесь я?

– А при том, мистер Пайпер, что я прошу вас вылететь завтра в Англию и купить для меня книгу. Сам я по понятным причинам лететь не могу, а Элф, этот упрямый осел, отказывается покидать меня. Для вас уже забронирован билет в первом классе. Жить там будете в пятизвездочном отеле «Кларидж». Вернетесь в пятницу вечером.

Уилл нахмурился, собираясь ответить, но Спенс добавил:

– Мне также нужно порыться в вашей базе данных и узнать даты смерти дорогих мне людей. Перед тем как покинуть этот бренный мир, хочу убедиться, что моим детям и внукам ничто не угрожает. Что они «вэдэ». Прошу вас, мистер Пайпер, добудьте книгу и позвольте посмотреть базу данных. За это я сделаю вас богатым.

Уилл решительно покачал головой.

– Нет, мистер Спенс, в Англию я завтра не полечу. Не могу оставить жену и сына. И базу данных тоже трогать не стану. Это мой страховой полис, и я не хочу рисковать безопасностью своей семьи ради удовлетворения вашего любопытства. Извините, но ваше предложение я принять не могу, хотя обещание богатства звучит заманчиво.

– Возьмите с собой жену и сына. Я оплачу все расходы.

– Она не может бросить работу. – Уилл представил реакцию Нэнси и помрачнел еще сильнее. – Сверните, пожалуйста, направо, на Пятую авеню, и довезите меня до дома.

Спенс возбудился и начал кричать, брызгая слюной:

– Вы должны мне помочь, мистер Пайпер! Часы тикают! Вы видите, в каком я отчаянии?

Он сильно закашлялся и захрипел. Уилл испугался, что фургон сейчас врежется в припаркованные на обочине автомобили.

– Генри, успокойся! – взмолился Кеньон. – Замолчи. Позволь мне разобраться с этим.

Спенсу в любом случае пришлось передать инициативу другу. Говорить он все равно не мог.

– Хорошо, мистер Пайпер. Мы не можем заставить вас делать что-то против воли. Вам не хочется влезать в эту историю. Мы будем участвовать в торгах по телефону. Но позвольте хотя бы курьеру доставить книгу вам домой вечером в пятницу. А тем временем хорошенько обдумайте щедрое предложение Генри. Речь идет не о том, чтобы вы отдали ему базу данных. Достаточно, если вы посмотрите там даты смерти примерно десяти человек.

Уилл кивнул и потом молчал всю дорогу, прислушиваясь к пыхтению и свисту прибора, подающего кислород в легкие Спенса.

Малькольм Фрэзер, вздрогнув, проснулся, с трудом понимая, где находится. По демонстрационному экрану медленно ползли титры фильма. Сидевшая в середине ряда пожилая женщина похлопала его по плечу, чтобы он дал ей пройти в туалет. Пассажирские сиденья в американских самолетах не рассчитаны на людей подобной комплекции. Он поднялся размять затекшее тело, мысленно ругая начальство, не пожелавшее раскошелиться на бизнес-класс.

И вообще что это за нелепость посылать главу службы безопасности «зоны-51» с поручением купить на аукционе книгу. Даже такую. Тоже мне, работа! С этим вполне могла справиться любая лабораторная крыса. Он бы в придачу послал одного из своих «наблюдателей». Но в Пентагоне настояли, чтобы летел именно он. И Фрэзер знал почему.

События в Каракасе.

До их начала оставалось тридцать дней. Отсчет пошел.

Очередной сенсационный прогноз аналитиков «зоны-51». Но на сей раз ожидание не было пассивным. На этом событии предполагалось нажить большой политический капитал. И Пентагон усиленно готовился. Заседания Объединенного комитета начальников штабов шли одно за другим. Оперативной группой лично руководил вице-президент. И тут вдруг всплывает на поверхность недостающая книга. Худшего момента не придумаешь. В их организации секретность всегда являлась высшим приоритетом, а сейчас, когда до операции «Рука помощи» остался месяц, все вообще встали на уши.

«Рука помощи»!

Надо же, как ловко придумал пиарщик из Пентагона. Если недостающая книга окажется в руках очередного яйцеголового, кто знает, какие могут появиться вопросы, какие факты обнаружатся.

Пилот объявил, что самолет приближается к берегам Ирландии и через два часа приземлится в аэропорту Хитроу. У ног Фрэзера стояла пустая кожаная сумка нужного размера, специально подготовленная для данной цели. Он уже считал часы, оставшиеся до возвращения в Неваду, с этой сумкой на плече, где будет лежать бесценная книга 1527 года.

5

Зал торгов аукционного дома «Пирс и Уайт» находился на цокольном этаже особняка в георгианском стиле. После регистрации участники направлялись в изысканный старинный зал с бежевым полом из твердого дерева и высоким белым потолком. Одна стена была заставлена книжными стеллажами. Рядом стояла стремянка, чтобы подняться к верхним полкам. Сквозь раздвинутые шторы в зал мягко струился желтый солнечный свет, делая коричневые деревянные стулья похожими на темные клетки шахматной доски. Зал вмещал до восьмидесяти посетителей, и сегодня, в ясное пятничное утро, наполнялся довольно быстро.

Малькольм Фрэзер прибыл рано. Ему не терпелось поскорее покончить с этим делом. Бойкая девушка за регистрационной стойкой тщетно пыталась развеселить угрюмого клиента. Не удостоив ее взглядом, он вошел в пустой зал и, сев в первом ряду напротив подиума, со скучающим видом предался электронной игре на карманном компьютере, тыча в кнопки мясистым указательным пальцем. Люди все прибывали, и Фрэзеру становилось ясно, что он совсем не похож на покупателя антикварных книг. Его соседи все сплошь хиляки-очкарики. Слабо им толкнуть штангу двести килограммов, проплыть под водой сотню метров, тем более убить человека голыми руками. Однако здесь они чувствовали себя в своей стихии, а вот Фрэзер волновался. Ему никогда не приходилось участвовать в аукционе, и он смутно представлял, что там происходит.

Лот № 113 находился в середине каталога. Значит, до заветного момента еще ждать и ждать. Фрэзер сидел с прямой спиной, застыв в позе истукана. У массивных ног стояла сумка. Странный, непонятно как попавший сюда громила. Сзади во втором ряду, стул за ним пустовал, потому что Фрэзер загораживал подиум.

Новость о поездке на аукцион настигла его в пригородном супермаркете Лас-Вегаса. Он толкал тележку, следуя за женой по молочному отделу, и тут запиликал карманный компьютер, сигналя, что по электронной почте пришло шифрованное сообщение. Причем мелодия звонка указывала, что сообщение самого высокого уровня. У Фрэзера пересохло во рту – таков условный рефлекс. Подобные звонки никогда не сулили ничего хорошего.

Оказывается, в сети сработал почти забытый фильтр, давно установленный военной разведкой, который сканировал все электронные средства информации в поисках ключевых слов «книга» и «1527», если они где-нибудь встретятся вместе. И вот неожиданно это случилось. Дежурный аналитик разведывательного управления министерства обороны направил информацию по инстанции, удивляясь, зачем кому-то в военной разведке понадобилось сообщение о выставленной на аукцион старой книге.

Но для знатоков в «зоне-51» это явилось сногсшибательной новостью. Гром среди ясного дня. Обнаружился отсутствующий том. Где находилась книга все годы? Каких владельцев меняла? Знает ли кто-нибудь, что она собой представляет? Сможет ли догадаться? Собрали заседание, потом еще одно. Исписали кипу бумаг, выделили средства. Впереди маячила операция «Рука помощи», и в Пентагоне решили направить за книгой самого Фрэзера.

И вот наконец, когда зал почти заполнился, появились аукционеры. На подиум вышел как всегда безупречно элегантный Тоуби Парфитт. Прикрепил микрофон, разложил свои аукционерские принадлежности. Слева от него за застеленным бархатной скатертью столом расположились Мартин Стайн и два других старших сотрудника отдела редких книг. Каждый с телефонной трубкой в руке. Они будут держать связь с заочными участниками аукциона.

Рядом с Тоуби беспокойно переминался с ноги на ногу его младший коллега Питер Нив. Он старался держаться к шефу ближе, чем новичок Адам Коттл, который появился в отделе две недели назад. Белокурый здоровяк с унылыми глазами, лет двадцати четырех. Короткая стрижка, толстые пальцы. Он больше походил на мясника, чем на продавца книг. Видимо, его отец был знаком с управляющим, потому что Тоуби велели принять его на работу, хотя он в помощнике не нуждался. К тому же у Коттла не было университетского диплома, и опыта, разумеется, тоже.

Нив отыгрывался на парне, как мог. Наконец-то в отделе появился кто-то ниже его рангом, и все самые банальные и противные дела он спроваживал этому бесцветному молодому человеку. А тот покорно кивал и отправлялся их выполнять, как и положено олуху.