Текст книги "Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)"

Автор книги: Глеб Филиппов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 50 страниц)

Год за годом пролетят года.

Но вот этот тихий летний вечер

Мы с тобою не забудем никогда.

Ты – мое дыхание. Ада Якушева

Am Dm G7 C E7 I. Ты – мое дыхание, утро ты мое раннее,

Am Dm G7 C

Ты – и солнце жгучее, и дожди.

A7 Dm G7 C A7

Всю себя измучаю, стану я самой лучшею,

Dm Am H7E7 Am A7

И по такому случаю ты подожди.

Dm Am H7E7 Am

И по такому случаю ты подожди.

II. Подожди, себя тая, самой красивой стану я,

Стану самой умною и большой.

Сколько лет все думаю: "Как бы поймать звезду мою?"

А звезда – рюкзак за плечи и пошел.

III.Ты моя мелодия, ты – вроде ты, а вроде я,

Мой маяк у вечности на краю.

Спросят люди вновь еще: "Ну, как ты к нему относишься?"

А я в ответ им эту песню пропою

О Т О М, Ч Т О

IV–I

А все кончается, кончается В.Канер

Am А все кончается, кончается, кончается,

A7 Dm Едва качаются перронов фонари…

Am Глаза прощаются, надолго изучаются,

E7 Am И так все ясно – слов не говори.

А голова моя полна бессонницы, Полна тревоги голова моя; И как расти не может дерево без солнца, Так не могу я жить без вас, мои друзья.

Спасибо вам: не подвели, не дрогнули, И каждый был открыт таким, как был; Слова прощальные за сердце тронули Спасибо вам, прощайте, докурил.

Мы разбредемся по любимым и по улицам, Наденем фраки и закружимся в судьбе; А если сердце заболит или простудится, Искать причину будем мы в себе.

Мы будем гнуться, но, конечно, не согнемся мы, Не заржавеют в ножнах скрытые клинки; И мы когда-нибудь куда-нибудь вернемся, И будем вместе с вами просто старики.

Мы с тобой давно уже не те. Адалунг

Am Мы с тобой давно уже не те, E7 Мы не живем делами грешными,

Спим в тепле, не верим темноте, Am А шпаги на стену повешены. A7 В нашей шхуне сделали кафе, Dm G7 На тумбу пушку искаверкали, C E7 Истрачен порох фейерверками, Am На катафалк пошел лафет.

Мы с тобой давно уже не те, И нас опасности не балуют. Кэп попал в какой-то комитет, А боцман служит вышибалою. Нас уже не радует роса, На парусах уж не резляжешся: Пустил артельщик разгулявшийся На транспаранты паруса.

Мы с тобой давно уже не те, И все дороги нам заказаны, Спим в тепле на средней полосе, Избрали город вечной базою. Знаю: нам не пережить зимы, А шхуна словно пес на привязи… Кривая никуда не вывезвт, А море ждет нас, черт возьми!

Море ждет, а мы совсем не там! Такую жизнь пошлем мы к лешему. – Боцман! – Я. – Ты будешь капитан. Наденем шпаги потускневшие. Мы с тобой пройдем по кабакам, Команду старую разыщем мы, А здесь, а здесь мы просто лишние… Давай, командуй, капитан.

/* Another verse we found: Море спит, но спит ли время страж: Окошко старое да лестница. Мы кафе возьмем на абордаж, Поможем бармену повеситься. Главный приз – кабатчика кафтан, И вновь сегодня у штурвала я, И морда Роджера лукавая… Благослови нас, капитан! */

Пять ребят

Музыка В. Благонадежина Стихи Н. Карпова.

Серый дым создает уют, Искры тлеют и гаснут сами… Пять ребят о любви поют Чуть охрипшими голосами.

Если б слышали те, о ком Эта песня сейчас звучала Прибежали б сюда пешком, Чтоб услышать ее сначала.

Чтоб почувствовать до конца В этом дальнем таежном крае Как умеют грустить сердца, Огрубевшие от скитаний.

Серый дым создает уют, Искры тлеют и гаснут сами… Пять ребят о любви поют Чуть охрипшими голосами.

Туристский марш Борис Бурда

или

Рондо в туристском стиле.

Бурда.

(На музыку В.-А. Моцарта)

Am (I) Не щадя гитар, не леча катар,

В тишину врываясь, как нашествие татар,

Em Н 7 Em

Мы наносим по природе акустический удар. Am Запевать не трусь! Слуха нет – и пусть!

Знаем три аккорда, но уж точно н наизусть!

Em Н 7 Em

Тот, кто выучит четвертый н тот зазнается, боюсь.

C G (II)

А о чем мы только ни поем!

C G

Вместе, хором, каждый о своем,

Am E

Кто о лесе, а кто о дровах,

Am E

Потому, что дело не в словах!

Их не разобрать! Воет наша рать! (I) Стало нынче в моде на природе поорать!

Если кто чего не понял н мы споем опять! Хрябу-дабу-дам, хрябу-дабу-дам! Хрябу-дабу-дабу-дабу-дабу-дабу-дам!

Хрябу-дабу-дабу-дабу-хрябу-да-бу-дам!

(III)

A D E Мы поем про природу, воздух, солнце, лес, озера,

A D E A Про дороги, пороги, руки, ноги и рюкзак,

A D E И про то, как туристу ненавистен каждый город,

A D E A В нем живем, жутко мучась, ну и участь! Как же так?

Рассуждаем каждые полчаса, (II)

Как бы смыться из города в леса.

Ванн и кранов видеть не могу!

Поскорее в тундру и тайгу!

Зря молчит печать! Надо бы начать (I) Телепередачу, как скорее одичать,

Чтоб туристские напевы в ней могли звучать! Хрябу-дабу-дам, хрябу-дабу-дам! Хрябу-дабу-дабу-дабу-дабу-дабу-дам!

Хрябу-дабу-дабу-дабу-хрябу-да-бу-дам!

Злились мы сперва, слушая слова, (I) Что от наших песен вянут уши и листва,

А теперь мы вас не спросим, петь не бросим! Черта с два! Сноб или ханжа, гнева не сдержа, Врут про нажи песни, что оно бессодержа

Тельные, ну что же делать, если нету терпежа!

С вами петь – так лучше под трамвай!

Нам чего попроще подавай! (II)

Чтоб понять хватило наших сил!

Чтоб турист – и тот сообразил!

С пением парим! Рвением горим! (I) Мир от тишины спасаем, словно гуси Рим!

Если кто чего не понял, то мы повторим! Хрябу-дабу-дам, хрябу-дабу-дам! Хрябу-дабу-дабу-дабу-дабу-дабу-дам!

Хрябу-дабу-дабу-дабу-хрябу-да-бу-дам!

Солнца не будет – жди не жди

3/4 Am E Солнца не будет – жди не жди:

Am Третью неделю идут дожди,

E Третью неделю наш маршрут

Ам A7 С доброй погодой врозь.

Dm Пр: Словно из мелких-мелких сит

Am

Третью неделю моросит.

E

Чтоб не погас у нас костер,

Am A7

Веток подбро-о-ось.

Dm

Словно из мелких-мелких сит

Am

Третью неделю моросит.

E

Чтоб не погас у нас костер,

Am

Веток подбрось.

В мокрых палатках спят друзья, Только дежурным спать нельзя. Сосны качаются в ночи, Словно орган гудя.

R: А у костра ни сесть, ни лечь,

Как не устанет дождик сечь.

Слушай, давай станцуем вальс

В ритме дождя.

В небе не виден звездный свет, В небе рассвета даже нет, И под ногами не паркет, А в основном вода.

R: Но согревает нас сейчас,

Этот смешной и грустный вальс,

И вопреки всему горит

Наша звезда.

Расстоянья.

3/4 Ам E I. Все расстоянья когда-нибудь в круг замыкаются,

Am

Все из разлук обязательно встречей кончаются, A7 Dм G

Должны проплыв вокруг земли,

С Am

Вернуться в гавань корабли,

Dm Е Am(A7)

Все поезда в свои вернуться города.

II. Шумный вокзал то встречает друзей, то прощается.

Мы расстаемся, но после опять возвращаемся,

Чтоб снова встать в орлятский круг,

И снова знать, что рядом друг,

И песни петь, чтоб больше не было разлук.

III.Я вспоминаю глаза те, родные и близкие,

Взгляды любимых, улыбки друзей-навсегда…

И через год и через пять,

Мы с вами встретимся опять

Ничто не сможет нашей дружбе помешать.

Зеленоватые глаза. Борис Вахнюк

C Dm G C Мне говорят: "Какой резон в твоих палатках на снегу?"

Dm G C Мне говорят: "Не тот сезон!" А я иначе не могу.

Em F G C А я люблю гонять чаи с веселым привкусом дымка

Dm G C И все глядеть в глаза твои, зеленоватые слегка.

Проснулся лес, костер погас, упал рассвет на тень твою Я это видел столько раз, а вот теперь не узнаю. Как посветлели небеса и как весна недалека А все они, твои глаза, зеленоватые слегка.

Под этой елью на снегу с двумя палатками в лесу Прощаться трудно, но зато домой я песню принесу Про эти первые ручьи еще несмелые пока, И про глаза, глаза твои, зеленоватые глаза.

М.Г.Иванов Мы с тобой…

Am I.Мы с тобой давно уже не те,

В E7 Не манят нас дела походные.

F G7 В три часа спешишь на комитет

C Заботы чисто новогодние.

Gм A7 Gм A7 Где друзья, где ты, а средний балл

Dm Над головой моею вертится,

G7 С А7 Dm У шефа мобыло б встретиться

E7 Am На педсовете шеф пропал.

II.Там лыжни бегут за горизонт,

А мы в метро бежим навстречу им.

Город – остров, каждый – робинзон,

А счастье – это быть замеченным.

Счастье – это руки отогреть

Твоей душою обмороженной,

А я иду в перчатках кожаных,

Январь – на улице мокреть.

III.Все мы здесь подохнем, и опять

Возьмем с собой начпрода нашего:

Будет жить и душу нам спасать

Своим броше и манной кашею.

жить зимы,

Уж под трубою не повертишься,

Со стороны я – как наевшийся,

Поход – как пир вместо чумы!

IV.Десять дней, вокзал, и по домам,

На чердаке шатер повешенный.

Трудно нам, треднее нашим снам

Еще неделю ходишь бешенный.

Десять лет я знаю наперед

Свою программу достоверную,

И есть одно лишь средство верное

Сказать: "Минута", – и вперед!

– Скалы В.И. Вихорев

Идет рюкзак от хутора до хутора, Под ним кривые ножки семенят. Идти до скал, братишки, очень муторно. Кривые ножки жалобно скрипят.

А рюкзачище, словно клоп нажравшийся, Вцепился лямками в плечо. "Давай тащи, тащи, мне это нравится, Ведь мне висеть не тяжело.

Я для тебя жена и мачеха, Я для тебя отец родной, Считай, пропал ты, парень, начисто, Связав свою судьбу со мной.

А без меня ты как без паспорта, Как без диплома инженер. И без меня тебе нечем похвастаться Перед подругой, например.

Идет рюкзак… еtc.

Посвящение А.Круппу В. Вихорев

Аm Dm Спелым колосом лето клонится, E E7 Am Серебром лежат ковыли. Am Dm Налетает дождь, словно конница, E E7 Am Выбивая дробь ихз земли.

G C

Выбивает дробь чудо-конница,

G C (E7)

Полыхает свет на клинках.

Am Dm

Шестипалый свист ветра вольницы,

E E7 Am

Как бедовый клич на губах.

Кони упряжь рвут, удила в крови,

Пена клочьями на боках…

В грудь ударило, в стременах повис,

По глазам текут облака. В ковыле седом перепелки клич. Небо осени все темней. Пальцы мертвые горсть земли сгребли, Васильки с полынью в ней.

– Я бы сказал тебе много хорошего В. Вихорев

Я бы сказал тебе много хорошего В ясную лунную ночь у костра. В зеркале озера звездное крошево Я подарю тебе вместо венца.

Бархатом трав лесных плечи укутаю И унесу тебя в лунную даль, Чтоб не искала ты встречи со скукою, Звонкою песнею гнала печаль.

Песнею теплою стужу развею я, Чтобы оттаяли искорки глаз, И расскажу тебе, если сумею я, Как я люблю тебя тысячу раз.

– Мокрый клен за окном, В. Вихорев

Мокрый клен за окном, Шум дождя на стекле, Вы зачем о былом Песню дарите мне? Кто сказал, что я сдал, Что мне рук не поднять, Что я с песней порвал, Что рюкзак не собрать?

Соберу я в рюкзак, Что подарено мне От путей и дорог, От друзей и тревог: Неба синего синь, Скал слепящих оскал… Сроки ты отодвинь, Я свое не сказал.

– Плечи

Стал тяжелей на подъеме рюкзак, Врезался лямками в плечи жестоко. Это ты сделал первый шаг К цели далекой, к цели далекой.

Пр. Эй, погодите, не нойте,

Усталые плечи…

Этих шагов еще тьма впереди. Сам себе выбрал ты путь необычный. Стискивай зубы и дальше иди Шагом привычным, шагом привычным.

Знай, не увидят тебя ни на миг, Знай, о тебе никогда не напишут. Песню победы иль бедствия крик Только безмолвные горы услышат.

Но повернуть и маршрут изменить Нас не заставят ни беды, ни блага, В сердце у каждого песня звенит С первого шага, с первого шага.

Только тогда, когда всюду пройдешь, Дружбу и верность храня как присягу, Ты настоящую цену поймешь Каждому шагу, каждому шагу.

Судеб твоих неизвестны пути, Знать не узнаешь, где ждут тебя беды. Можешь погибнуть, оставив один Шаг до победы, шаг до победы.

– Распахнутые ветра

А распахнутые ветра Снова в наши края стучатся. К синеглазым своим горам Не пора ли нам возвращаться. Ну а что нас ждет впереди? Много раз на дорогу хлынут Непролившиеся дожди, Притаившиеся лавины.

Снова ломится в небо день, Колет надвое боль разлуки, И беда неизвестно где Потирает спросонья руки. Ты судьбу свою не суди Много раз на дорогу хлынут Непролившиеся дожди, Притаившиеся лавины.

Звезды падают к нашим ногам. Покидаем мы наши горы, Унося на щеках нагар Неразбившихся метеоров. Так живем и несем в груди По московским дорогам длинным Непролившиеся дожди, Притаившиеся лавины.

– А мы ночуем у стены, прижав друг к другу спины.

А мы ночуем у стены, прижав друг к другу спины. Жуем без пива воблу мы, на это есть причины. Как Прометеи у стены… На крючьях – карабины. В святые мы занесены уже наполовину.

А утром розовый туман потянется над нами. Стоит стена, как истукан, и шевелит бровями. А здесь спины не разогнуть, окаменела шея… Над головой такая жуть – прихожая Кощея.

А шлямбур дятлом по скале – для черта работенка. Но лезут гномы по стене на паутинках тонких. Не век же лезть, вершина есть, присядем, свесив ноги… Пройти такую круговерть дано не так уж многим.

– Белалакая

А надо мной Белалакая Стоит в туманной вышине… А струйки мутные так медленно стекают За воротник (кап-кап) и по спине.

Зачем оставил я штормовку, Палатку Здарского не взял? Попал я, бедненький, в холодную ночевку, И холод косточки мои сковал.

Внизу, разбившись по палаткам, Весь лагерь спит в сухих мешках. Я ж на уступчике сижу довольно шатком, Терплю холодный бивуак.

А надо мной Белалакая Стоит в туманной вышине… А струйки мутные уж больше не стекают: Я навсегда примерз к скале.

– Недотрога

А что она знает, твоя недотрога, Разве может понять она, Как бились молнии в башни Эрцога И с треском лопалась тишина?

Разве ползла она по карнизу, Пробиралась в пургу среди скал, Разве в лицо ей, словно вызов, Ветер ледяные сосульки бросал?

Разве знает она камнепады, Разве знакомы лавины ей, Разве была она с тобой рядом В самый тяжелый из трудных дней?

А ты говоришь серьезно и строго О той, что тебе дорога и близка, О девчонке, неженке, недотроге, Не знающей тяжести рюкзака.

И я молча ей уступаю дорогу, Даже словом не выдав себя, Той девчонке, неженке, недотроге, Ей, не знающей даже тебя.

– Да обойдут тебя лавины Юрий Визбор

Да обойдут тебя лавины В непредугаданный тот час. Снега со льдом наполовину Стоят, как будто про запас Про чью-то душу, чью-то душу, Но я клянусь, не про твою. Тебя и горы не задушат, Тебя и годы обойдут.

Ты напиши мне, напиши мне, Не поленись и напиши, Какие новые вершины Тебе видны среди вершин, И что поделывают зори, Свой старый путь переходя, И как Домбай стоит в дозоре, Подставив грудь косым дождям.

А мне все чудится ночами Тепло любимого плеча. Под четырьмя скрестясь лучами, Горит в ночи моя свеча. Дожди пролистывают даты, Но видно мне и сквозь дожди: Стоишь ты грустный, бородатый, И говоришь: "Не осуди."

Ах пустяки, какое дело Ну осужу, не осужу. Мне б только знать, что снегом белым Еще покрыта Софруджу. Мне б только знать, что смерть не скоро, И что прожитого не жаль, Что есть еще на свете горы, Куда так просто убежать.

– Когда я был щенком (Спелеологическая)

Когда я был щенком, завидовал я с детства Всем тем, кто под землей пол-мира обошел. Когда я был щенком, меня стесняли средства, Когда я стал большим, я в секцию пришел.

Припев: Ах, как хорошо, ать-два,

Застревает голова,

Камни раздвигая лбом,

Поднымая пыль столбом.

Пусть дырявый твой комбез

За тобою не пролез,

Спасотряд пройдет,

И его найдет.

Сбываются мечты, я ползаю на брюхе, Среди больших камней всю ободрав эмаль. Пусть морда вся в грязи, очки на левом ухе, Но для большой мечты мне ничего не жаль!

Припев.

Я камни раздвигал широкою душою, Я лужи промокал одеждою своей, А после кашу ел лопатою большою И пил вибрамом чай в кругу своих друзей.

Припев.

И пусть моя судьба веревочкою вьется, Пусть кто-нибудь другой плюет на поезда, Пусть сгину в бездне я бездонного колодца, Но будет мне всегда светить моя звезда…

Припев.

–

Last-modified: Fri, 13-Dec-96 08:34:40 GMT

Владимир Туриянский

В который раз окраины России

3/4

Dm E7 Am В который раз окраины России,

G C A7 снега, гусиный крик в который раз.

Dm E7 F A7 Мы никогда у сильных не просили,

Dm E7 F A7 не жили в долг, не пели на заказ,

Dm E7 Am E7 не жили в долг, не пели на заказ.

Мы жили от вокзала, до вокзала, а по весне, когда растает снег, мы уходили вверх по перевалам и пили воду безымянных рек.

Краюху хлеба поровну делили, не делали другим, что плохо нам и одиночек впятером не били по тёмным заколоченным дворам.

Не спрашивали там, где нет ответа, молчали, где не нужно лишних слов, расстрелянных по сталинским наветам хранили фотографии отцов.

Им на могилу камень не поставят, всё меньше тех, кто помнит и простит. Нам новые учебники составят, дела пронумеруют и – в архив.

И всё же мы смеялись и шутили, как быстро мы успели постареть. За право быть собою заплатили и пели всё что нам хотелось петь.

1 куплет.

Два слона

(Колыбельная для мужского голоса с гитарой)

Am Dm Белою лампою светит луна, E7 Am В ясных ночных небесах. Am Dm В Африке дремлют два белых слона,

G C И птички сидят на ушах.

Птички лежат на слоновьих ушах И разумеется спят. Только не спят крокодилы в кустах И тихо кого-то едят.

А за великой китайской стеной Дяди китайцы храпят. В речке Янцзы с голубою водой Лодки подводные спят.

Лодки подводные с красной звездой, Серп с молотком на боку. Утром советских подводников строй Скажет китайцам: "Ку – ку".

Много на свете есть разных чудес Всех их не пересчитать. Вышел на улицу пьяный балбес И песенку начал опять.

Про то что

далее идет переход на первый

куплет и зацикливание.

Геофизическое танго

4/4

G7 Cm "Во дни разлук и горестных сомнений",

B7 Eb как нам писал из Франции Тургенев. C7 Fm Cm Не надо слёз и горьких сожалений,

D7 G7 она уехала с другим купаться в Крым. Cm G7 Cm Я в это время по тайге, как аллигатор,

Ab B7 Eb несу громадный щелочной аккумулятор. C7 Fm Cm В груди молотит, словно перфоратор,

D7 G7 но я молчу и напеваю про себя:

C Dm Припев: Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.

G7 C

Кто-то другой ей наливает «Цинандали».

C7 Fm

Твёрдой рукой он бутерброд ей мажет чёрной икрой

C Dm G7 C G7 Cm

и нежно поёт ей это дивное танго.

Он был простым и скромным аллопатом, я, впрочем, путаю, скорей – гомеопатом. А если даже и паталогоанатом, то всё равно у них всех денег до хрена. А я кукую от зарплаты до аванса: изобретаю вечно чудеса баланса. И в состояньи гипнотического транса я у окошка кассы напевал: Припев:…"Гурджаани"…

…красной икрой…

Она прелестна, ей в тени не слишком жарко. На пляже млеют сталевары и доярки. Гомеопат, коньяк смакуя высшей марки, тихонько кушает протезами шашлык. Меня трясёт и зуб на зуб не попадает, по вертолёту только челюсти летают, а временами и сознанье пропадает, а в животе от голода ревёт… Припев:…ей льёт в бокал «Вазисубани»…

…просто икрой!..

Зачем, зачем я не пошёл в гомеопаты и не послушался ни мамы и ни папы. А угловатые мозолистые лапы не для её покрытых солнцем плеч. Энцефалитные на мне резвятся клещи. Я не скажу, чтоб я любил такие вещи. В желудке чистая вода ритмично плещет. И это всё. Но я не плачу, а пою: Припев:…ей льёт в бокал «Напареули»…

…ей мажет.

Иркутск, лето 1982-го

– Инфляция гуляет по стране,

2/4 * * *

Инфляция гуляет по стране, родные дешевеют пети-мети, страна по ноздри плавает в дерьме, но плата дорожает в туалете.

Вчера пописать обходилось рупь, сегодня пять – египетская сила! Пришлось пойти во двор куда-нибудь, поскольку просто денег не хватило.

Как только рухнул нерушимый строй, сейчас же набежали демократы, утроив силы паюсной икрой на нас зловеще точат хасбулаты.

Вот дядя крутит ус и щурит глаз, хурма, лимоны, яблочки поспели, а я, словно гвинейский папуас, маркетинг изучаю на панели.

И не поймёшь – гниём или горим: увяли и осыпались цветочки, гудит Москва, гуляет третий Рим. Ларьки, бабуськи, ящички, мешочки.

Петух проснувшись гаркнул: "Nevermor!" И всех к ядрёне-фене разбросало: кто пиво пьёт, укрывшись за бугор, кто в Киеве тихонько режет сало.

Кто поимённо, спит державным сном, кто поумней – у бизнеса в приходе, а я неподалёку, за углом, играю на гитаре в переходе.

– Как будто в странном сне, уносится косяк

4/4 * * *

По этапу гонимый, как ссыльный,

прозвенел треугольник гусиный,

снова снег кокаиновой пылью

заметает отчизну мою.

И с откуда-то взявшейся болью,

словно сердце посыпали солью,

я смотрю, заслонившись ладонью,

как они улетают на юг…

Как будто в странном сне, уносится косяк от снежного заряда на заходе. Как листья на ветру по осени летят, и жизнь вот так, наверное, проходит.

И, кажется, ушёл от выстрела отряд, случайно уцелевший от погони. И вот уже их нет, но слышно как кричат в далёком и неведомом затоне.

В тайге не сеют хлеб и не цветут поля, здесь птичий крик да вечный дым тумана, и потому грустна вечерняя земля под криками гусиных караванов.

Пусть горек хлеб разлук, зато печаль светла, здесь нет ни равнодушья, ни обмана. У моего костра достаточно тепла под крик гусей и вечный дым тумана, тумана, тумаааааа-ааааа-на…

3/4 КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ МУЖСКОГО

ГОЛОСА С ОРКЕСТРОМ

Жёлтою лампой ныряет луна в мягких ночных небесах. В Африке дремлют три белых слона, птички сидят на ушах.

Птички сидят на слоновьих ушах и, разумеется, спят, только не спят крокодилы в кустах, тихо кого-то едят.

А за великой китайской стеной дяди-китайцы храпят, в речке Янцзы с голубою волной лодки подводные спят.

Серая лодка с красной звездой, серп с молотком на боку, выйдет румяных матросиков строй скажет китайцам: "Ку-ку!".

Много на свете разных чудес, сразу и не сосчитать, где-то на улице пьяный балбес песенки начал орать.

1 куплет

3/4 * * *

Кто мне скажет честно, что там на Востоке, отчего нас тянет каждую весну? Там ведь только зэки отбывают сроки, и собаки воют ночью на луну.

Летом снега больше, чем зимой в Рязани, и в эфире пусто на любой волне. Пьют портвейн и водку, а не «Мутузани», и бичи гуляют пьяные вполне.

На Кавказе Ваня с Маней сушат фигу, на московских дачах в саунах балдёж. А мы всё на востоке, вот разве сьездишь в Ригу, ежели портвейну малость перепьёшь.

Господи, помилуй, сколько всякой швали, жадности и хамству не видать конца, столько разговоров, где чего урвали, на квадратный метр по три стервеца.

Оттого и тянет как снежок растает, всё равно уеду, лучше не проси! Капелькою ртути самолётик тает, есть ещё дороги на святой Руси. Капелькою ртути самолётик тает, есть куда податься на святой Руси.

2/4 * * *

Кто поехал в гости к тёте, а у нас другой удел: мы кукуем на болоте это самое в воде.

Лешаки пасут, украдкой, наши бренные тела, кто-то хрюкнул за палаткой, кто-то шухнул из дупла.

Загыгыкало под ёлкой, волос дыбом над балдой, то ли духи, то ли волки! То ли птица-козодой.

Скрежет жуткий, кто-то шалый забавляется мослом, по взьерошенным сусалам чем-то липким обнесло.

Вот опять зубовный скрежет догрызают чей-то труп, а теперь кого-то режут, или в бучу волокут!

Кто-то дышит за туманом, гнилью тянет за версту, так и хочется стаканом (жаканом) жахнуть в эту темноту!

Страшно, жутко, нету спасу, будет утро или нет? Наконец-то по мордасам растекается рассвет.

3/4 * * *

Месяц май примаверал(?), и балдеешь вполне, но по носу Шивера (?), и мороз по спине, после фразы короткой только крики: "Тону!", капитан вслед за лодкой режет носом волну.

До свиданья, ребята, здравствуй, город Москва, мы вернёмся обратно, ждёт нас речка Протва, где звезда на закате, пролетев сквозь сосну, ж словно маленький катер, догоняет луну. ж2 р.

– Монтана

3/4

На старой кобыле, с ослом в поводу я еду в Монтану, овечек веду, с похмелья я грустный, башка как бетон, в котором варили чертям самогон. Э-ей! Э-е-е-ей-ей!..

Протёрлися старые джинсы на мне, осёл мой в дерьме и кобыла в дерьме, у кольта верёвкой привязанный ствол, а шляпу сожрал ненасытный осёл. Э-ей! Э-е-е-ей-ей!..

В Америке чтой-то, чегой-то не то, стреляют кудай-то, кто чем и во что, недавно у старого Джона быка убили за то, что не дал молока. Э-ей! Э-е-е-ей-ей!..

Но есть на востоке большая Раша, там жизнь удивительна и хороша, там строят чегой-то и что-то куют и джинсы в колхозах бесплатно дают. Э-ей! Э-е-е-ей-ей!..

Я госдепартамент добром попрошу и визу спрошу, чтоб поехать в Рашу и брошу Монтану, куплю пароход, поеду в Россию на Дальний Восток.

На старой кобыле, с ослом в поводу я еду в Монтану, овечек веду. Споём еврибади про новую жизнь, ребята, не надо о песне тужить! Еврибади!

Накрапывал осенний дождичек,

3/4 * * *

Накрапывал осенний дождичек, тихонечко долбил в висок, и резал словно финский ножичек офорт в окне наискосок. Мерцал серебряными спицами, шуршал в листве, пугался вдруг, а осень мокрыми жар-птицами на юг брела от зимних вьюг.

И наплывала беспричинная моя вечерняя тоска про жизнь, что как дорога длинная, да в поле нет ни огонька. Куда пойдёшь, кому расскажешь, что надоело быть травой? И всё не так, и не докажешь, и надо быть самим собой.

А осень флагом карантинным туманит и наводит грусть, дымок кружится никотиновый над старым ромом «Санта-Крус». И там в хрустальной мгле бокала, сквозь огонёк свечи в вине, фрегат смолёный от причала взлетит на кружевной волне.

Накрапывал осенний дождичек, тихонечко долбил в висок и резал, словно финский ножичек, офорт в окне наискосок.

8/8 * * *

От мексиканской границы на юг. Там был влюблён я и звёзд алмаз сиял вокру-у-у-уг. В то время фиеста гремела, мой друг, от мексиканской границы на юг. Припев: Ай-яаай. Ай-яй-яй-яй.

Ай-яаай. У-ху! Трррр! Ай-яй-яй-яй.

И вот в те края я вернулся опять: гляжу в дверную щель – там колыбель, над нею мать. В углу сапожище мне стал намекать: мол, надо, дружище, южнее скакать. Припев.

6/8 ПОСВЯЩЕНИЕ ВЛАДИМИРУ МУРАВЬЕВУ

Вечерний ветер по ресницам скользит и прячется в траве, по жёлтым листьям красной птицей шьёт осень нитью по канве.

Неуловимую мелодию поют, а, может быть, кричат, пьёт облетевшая смородина из пентатоники ручья.

Когда глаза закроешь, чудится не обгоревшее дотла тепло земли, вишнёвой улицы и золотые купола.

Крик журавлей перед побегом, под рябью солнечной река и под рубашкой ломоть хлеба и материнская рука.

И, слава богу, что на свете пока ещё нельзя продать вот этот вечер, этот ветер и как в ручье поёт вода.

Нетронутым колымским снегом Бегут на запад облака. И пусть хранит под этим небом нас материнская рука.

4/4 ПРАВИЛА БЕГСТВА

Когда исчерпаны все средства, земля горит и нет мостов, нам остаётся только бегство на север, или на восток. Когда тревожат сны из детства, или могилы без крестов, нас каждый раз спасает бегство на север, или на восток.

От глупости и раболепства и указующих перстов приходится спасаться бегством на север, или на восток. Вот кто-то крикнул: "Всё пропало! Беги, тебе мотают срок!" и ты идёшь по перевалу на север, или на восток.

По артериям рек, по прожилкам дорог, мы уходим… на восток, на восток, что нас гонит туда, будто вспугнутых птиц, в этот край, где вода без конца и границ?

И как полюс – магнит, как огонь – мотылька, что сюда нас манит, словно луч маяка? Видеть отблеск костров сквозь серебряный снег, слушать пенье ветров, пенье сумрачных рек,

на базальтовых спинах промёрзших хребтов улетать на крестах вертолётных винтов и. когда за окном вьюги дымно клубят, знать, что кто-то давно ожидает тебя.

Откуда начинается.

Ем Аm I.Откуда начинается река,

H7 Em Как возникает первая строка,

С D G D G H7 Когда перо берет твоя рука, и пишет слово.

Ем Am Тогда, когда дорога нелегка,

H7 C-E7 Когда бегут по небу облака,

Ам Em H7 Em Звезда мерцает в чаше родника – ты счастлив снова.

II.Я жадным не был в жизни никогда,

Друзьями беден не был никогда,

А годы, как ая вода, бегут сквозь руки.

Но если б жизнь мне повторить опять

Я ничего не стану в ней менять,

Ни одного мгновения, ни дня, ни горечь, ни разлуки.

III.Я снова бы бродяжил по стране

Когда снежок растает по весне.

И также б мало нужно было мне – совсем немного.

Я песни пел бы тем, кого любил,

И воду из ручьев хрустальных пил,

А радости терял и находил на всех дорогах.

IV.Кораблики ныряют по волне,

Плывут по речке Северной Двине.

Вдруг детсука протянет мне листочек белый.

Я напишу, на память, по строке

Друзьям моим в далеком далеке,

И уплывет кораблик по волне, как-будто не был.

V. Повтор первого куплета.

– Проходит лето, веники увяли,

2/4 * * *

Проходит лето, веники увяли, не прыскают кузнечики в траве, не слышно ничего о Сенегале, не пишет нам никто им Зимбамбве. Весь мир давно в кошмарной дисгармонии, который год всё кризисы подряд: Америка в истерике, Япония в агонии, в Сургуте потихонечку бурят.

Вот шмякнулся на землю синий вечер в тюменской нефтеносной стороне, ни Миттеран, ни Маргарита Тэтчер не вспомнят добрым словом обо мне. Шныряют в Чили чёрные полковники, чилийцам век свободы не видать! В Бермудском треугольнике шатаются покойники, в Сургуте тишина и благодать.

События, одно страшней другого, накатывают волнами на нас, на фоне недопития спиртного ужасно угнетает Гондурас. И как нам дальше жить, когда в Нигерии перекусал бананы страшный клещ, а изысканья в генной инженерии бросают в пот не только нашу плешь.

Стемнело, глухо гавкают собаки, болотная поплыла пелена, вот, говорят, в Кувейте и в Ираке никто не пьёт, а водки до хрена! Ну вот и всё, иссякла эрудиция, гуд бай май лав, все сьедены блины, Сургут уснул, спят люди и милиция, спокойной ночи, граждане страны!

6/8 РОЖДЕСТВЕНСКИЙ РОМАНС

Опять зима, и всё как мир старо. Бесшумно, в полусумраке аллей смирительной рубашечкой белея, идёт снежок – рассеянный Пьеро.

Чернеет взвод продрогших тополей у станции в почётном карауле, огни последних поездов блеснули, как пригоршня тускнеющих углей.

Крадётся без дороги, наугад, морозный вечер под руку со снегом, как два зека, измученных побегом, они бредут куда глаза глядят.

И так они идут через поля, которым не видать конца и края. Как белый снег над крышей пролетает, здесь пролетела молодость моя.

Благослови господь мой бедный стол, дрожит свеча – вот кровь твоя и тело. Как быстро время жизни пролетело, как календарь – листочек за листом.

И ровно в полночь старое кино, и маленькие праздники из детства, и пахнет хлебом, и тепло на сердце. Всё было так недавно и давно.

3/4 * * *

Сколько осталось идти, боже мой, жизнь на краю струйкой песка из горсти, кожей шагреневою.

Припев: Белая горечь берёз,

ситцевое полотно,

дождь из сиреневых звёзд

вечер забросил в окно.

Делает лёгкий шажок стрелка вокзальных часов, звёздочка, словно ожог, тает в созвездьи Весов. Припев.

Не провожай поезда и не гляди им вослед, поезда этого ждать может быть тысячу лет. Припев.

Там, словно волны реки, баюшки-бай без конца и тяжесть детской щеки в тёплых ладонях отца. Припев.

Вот и картонный билет с надписью: только туда. И возвращения нет в эту страну никогда. Припев.

Старая сказка (Не хватает времени, не хватает сердца)

4/4

Gm Cm D7 Gm Не хватает времени, не хватает сердца, Eb B F7 B D7 а дороги длинные – не видать конца… Gm Cm F7 B G7 Вьюга заметает, вьёт свои коленца Cm6 Gm Am7D7 Gm ж и черты стирает милого лица. ж2 р.

Cm6 Заблудилась наглухо троечка прогонная, и в белёсой замяти пропадает след: не пробраться пешему, не пробиться конному, ни письма, ни весточки ниоткуда нет.

Всё пройдёт, любимая, отболит головушка… Вот двенадцать пробило, вот и все дела. В золочёных туфельках убегает Золушка, снова печки-лавочки, веник и зола.