Текст книги "Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)"
Автор книги: Глеб Филиппов
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 50 страниц)
Тай с горы зеленой кровь моя солена, Ручейком из раны вниз бежит, звеня. И дождичком умытый я лежу убитый, А в голове копыто моего коня.
– ПЕРЕД ПОСЛЕД ИМ АКТОМ
Черный дым вместо ярких огней на сцене. Черный дым. Плац склонил пред тобой колени, Лагерный номер четырнадцать тысяч ноль пять. В зале тихо и пора начинать. Вам на выход, больше нечего ждать. Акт последний, и погаснет софит. Ах, как ярко горит!
а лице грим запекся кровавой маской. Третий акт, очень много в нем красной краски, Красные руки и красные лица солдат. Режиссеры – это литерный ряд, И с актеров на них искры летят. А сегодня миллионный концерт И свободных мест нет.
Он готовился к роли этой
Одну зиму и два долгих лета,
И сыграл ее как мечтал,
как мечтал…
До-ми-соль – на подмостках смеялось скерцо, До-ми-соль – а в золе полыхало сердце, Жарким огнем зажигая галерки сердца. И стирая страх рукою с лица, Уходили, не дождавшись конца, Театралы, сжав в руке пистолет, А в догонку им " ет!"
Он готовился к роли этой
Одну зиму и два долгих лета,
И сыграл ее как мечтал,
как мечтал…
– Ворота райские закрыты
Ворота райские закрыты, Фонарь под ними не горит, Крест на крест досками забиты, И Бог под яблонями спит.
Забыта к дереву дорога, И яблоки никто не рвет, ет нынче никого в чертогах, В аду же все наоборот.
ынче не гожи мы,
ынче не вхожи мы
В двери в святая святых.
Может быть, может быть,
Все простишь, Боже мой,
Грешным созданьям своим.
Все индульгенции раздали И греховодники в чести, Хоть мостовые разобрали, Перековали все мечи.
Пусты теперь сады Эдема И нет у ангелов забот. ас после смерти встретит демон И в ад на откуп поведет.
– Песня звонкая да расплескалася
Песня звонкая да расплескалася Жемчугами да по чистому полю. Звезды – месяцу, ветер – облаку, Ручеек – морю, а вольному – воля.
Песня звонкая да очи жаркие, Ай, засверкали да ноченькой темною. Дорогими подарками Откуплюсь от тебя, воля, Лишь бы досыта напиться болью Поцелуев ее огненных.
Песня звонкая да кони шалые. Ай, по струнам по серебряным бей, ромалы. Были деньги, да к чему деньги, Раскидай, цыган карты, Погадай, куда судьба нас денет, Под веселый перебор гитары.
Песня звонкая, речка быстрая, Ай, скачи, цыган, да понахлестывай, Быстрей пули лети, быстрей выстрела, Золотое пей вино да не расплескивай.
– Мне во сне еще летать и летать
Мне во сне еще летать и летать, Оставаясь на земле наяву, Значит, будет еще что вспоминать, Значит, мало я на свете живу,
Значит рано звать нотариуса И могилу под кустом выбирать, Значит, нечего гвардейским усам От тоски по тем годам обвисать.
Тридцать лет еще не песня моя, Песня будет, потому что есть дым, Не бывает ведь без дыма огня, Значит, буду я всегда молодым,
Значит, будет еще много друзей И потерянных я вновь обрету, Значит, верно, есть дела поважней, Значит будем блох ковать на скаку.
А пока еще я день ото дня Сантиметры прибавляю во сне, Значит нечего на долю пенять, Коль такая доля выпала мне.
– Жаркий треск вишневых сучьев
Жаркий треск вишневых сучьев, Искор сноп сжигает небо, Ухожу, там будет лучше, Ухожу туда, где не был,
Где никто меня не знает, Где мой голос будет звонче, В даль, где соколы летают Вслед за стаей быстрых гончьих,
В даль, где соколы летают, Унося на крыльях птичьих Мою душу горностая Долгожданную добычу.
Ухожу, там жизни воля, Там полыни горькой сладость, Обниму ржаное поле То-то будет сердцу радость.
Ухожу, припав губами К ручейку с водою ржавой. Девка с черными глазами, у куда ж ты побежала?
– КРУЧИ А
Ты кручина из кручин, Приходи меня лечить, Зазвони в колокола, Сядь со мною у стола, Станет с горем пополам очь светла.
Ты кручина из кручин, Дикой песней закричи, В океане звуков мир, Волны в нем ты подними, И пусть ударит в берега Ураган.
Пусть вихри нот чудесных
Соединяются в сердца и песни,
Пусть тучи слов от зла
Укроют нашу землю,
И пусть литавр громы
Людей друг к другу бросят
езнакомых,
Пусть флейты дождь прольет покой,
И пусть мир ей внемлет.
Ты кручина из кручин, у подбери ко мне ключи, Грудь немного приоткрой, Поиграй чуть-чуть с душой, И может, станет ей с тобой Хорошо.
Ты кручина из кручин, Приходи меня лечить, Зазвони в колокола, Сядь со мною у стола, Станет с горем пополам очь светла.
– А АФЕМА
Анафема всем тем, кто записал себя в опричники, Войдя в экстаз от маршей культа личности, Всем тем, кто беззаконию потрафили, Вам, френчи на далеких фотографиях, Анафема, анафема.
Тем, кто писал, и тем, кто арестовывал, В этапы втаптывая сапогами головы, Всем тем, кто был на буйстве крови шафером, И вам, воспевшим сталинскую мафию, Анафема, анафема.
Вы всю жизнь боялись суда,
Сны свои зарывая в подушки,
Потому что стучались в них души
Тех, кто милостью вашей страдал.
Но не всех вас призвал прокурор,
Сам Вышинский – и тот был иудой.
Бойтесь времени, время – топор.
Ваши шеи отыщет день судный.
Бойтесь времени, время – топор.
Тем, кто детей оставил без родителей, Своих в «Артек» отправив удивительный, Вам, расстрелявшим армии и кафедры, Вам, кто, убив, читал над гробом эпитафии, Анафема, анафема.
Прославив на века отца Иосифа, Как змеи, сами его имя кожей сбросили, Вождей своих меняли как перчатки вы, Не часто ли, не часто ли?
Да вы и сегодня боитесь суда,
Сны свои зарывая в подушки,
Потому что стучались в них души
Тех, кто милостью вашей страдал.
Но не всех вас призвал прокурор,
Сам Вышинский – и тот был иудой.
Бойтесь времени, время – топор.
Ваши шеи отыщет день судный.
Бойтесь времени, время – топор.
– ВЕСЕ ЕЕ СУМАСШЕСТВИЕ
Потекли ручьи весенние, Только бы любить, да вот некого. Что же это я стал рассеянный И куда же это я все бегаю?
Забываю всех, забываю все,
Где гулял вчера, не помнится.
Только ноги, ноги, ноги все вперед несет,
Сердце в танце зайдет, заколотится.
Фонари кругом, словно лешие, аклоняются ко мне с хохотом. И чего же это я все бешенный, Почему же в голове грохает.
Голубь норовит по лицу ястребом,
Тротуар горит – горячо ногам,
Улицы кричат серум раструбом:
– Повезло же нам, повезло же нам!
Шляпу снял свою, а в руках армяк, Комкаю, плююсь, низко кланяюсь, А в ушах ослиных марши звенят, А в глазах бараньих серые зданья.
Встал на цырлы Брехло – дворовый пес,
а корачках сосед в земле роется.
Ах, куда же это меня черт понес,
Ангелочек мой вот-вот скроется.
Потекли ручьи весенние, Только бы любить, да вот некого…
ГОЛОСУЮ
Am Голосую среди грязи и ненастья.
Dm Слез на грошик, соли на пятак.
E Мне б добраться только до платформы «Счастье»,
Am Пересяду там на товарняк.
Am а подножке захлебнусь холодным ветром.
Dm Позади все в далеке мой дом.
E Я на бревнах наконец дождусь ответа,
Am Для чего на свете мы живем.
Dm E
Туда, сквозь всю страну
Am
Лети, мой поезд,
Dm E
Там в сторону одну
Am A7
Утоптана тропа.
Dm E
Я поклонюсь земле
Am
Колымской в пояс
Dm E
И тем, кто в мерзлоту
Am
Упал.
Плыть по звездам по людскому океану Не устану, слышишь, милая. Средь таежных, кровью политых делянок Отыщу свою могилу я.
Среди поля василькового, грибного, Возле почерневших старых пней Шапку скину и скажу тихонько слово, Может, кто-нибудь ответит мне.
– ГОЛУБИЦА
а гитару мою ночь тихо села, Опустилась мгла на тонкие струны. Вдруг из сердца голубица взлетела И холодный ветер в форточку дунул.
Унесла мою печаль голубица, То-то струны, онемев, замолчали. адо плюнуть бы на все да влюбиться, епривычно как-то мне без печали,
епривычно целый день веселиться, епривычно по ночам спать вполтела. Возврати мою печаль, голубица, Не твоя она печаль, вот в чем дело.
Жили столько лет душа в душу, Где она, где я – сам черт ногу сломит. Зря, видать, я братана не послушал, Стало тесно от гостей в моем доме.
Похохатывает филин в чащебе За сто верст от моего сумасбродства. Заряжу-ка я стволы свои дробью, Глянем, как оно тогда повернется.
Белокрылая тот выстрел услышит И ворованное сердце обронит, И падет печаль дождями на крыши, И рукой братана струны тронет.
– Тетя Маня
Расчудил мороз на стеклах на узорчатых, И Полкан заснул в натопленых сенях. Доставай-ка, тетя Маня, помидорчики, Собирай на стол, любезная моя.
Ах, тетя Маня, что же ты со мною сделала?
К твоим морщинистым рукам я прикипел.
И в лето красное, и в зиму белую
Припасть губами к твоим пальцам я хотел.
Тетя Маня, мы с тобой лет семь не виделись, Все шатало, все носило по углам. Зря ты, тетя Маня, на меня обиделась, Не по доброй своей воле был я там.
Мне часто снился запах яблочек антоновских,
Что на зубах хрустели, падая с ветвей,
Костры далекие, дым над затонами,
В которых я мальцом рыбалил окуней.
Только окунь с той поры в реке не водится. Раскидало, расшвыряло всех ребят. Так давай же, тетя, выпьем за здоровьице, Чтоб его побольше было у тебя.
Ах, тетя Маня, я сто лет тебе намеряю,
Молиться буду, хоть не верую в Христа,
Чтобы ждала всегда и чтобы верила,
И чтобы знала, что такое красота.
– КУКУШКА
Зашуми ты, голова хмельная, Зашуми и как бывало встарь, А я как сивку-бурку, вещую каурку, По крутым тебя по горкам укатаю, оги выкинут коленца, куст обманет И ударит в лоб дорога верстовая.
Зашуми ты, голова, солово, Зашуми и ноги понеси. Возле дома куст черемухи изломан. Дни летели как-то быстро, бестолково, Батька бил, да видно мало, надо б больше, Побегу да меж колен залягу снова.
Слышишь, песню выводит
а опушке кукушка.
Вспоминаю я бабку свою.
И на пне, на колоде
Четвертинку с полушкой
За ее упокой достаю.
Зашуми, пойди опять ты кругом, Голова бедовая моя. Раз отмерю да семь раз потом отрежу, Закушу узду и разорву подпругу. Где-то там вдали живет моя надежда, Где-то там бежит по заливному лугу.
Зашуми ты, голова хмельная, Зашуми и как бывало встарь, А я как сивку-бурку, вещую каурку, По крутым тебя по горкам укатаю, оги выкинут коленца, куст обманет И ударит в лоб дорога верстовая.
– ПЕС Я КРАС ЫХ КО ИКОВ
Под зарю хорошую Скачут в поле лошади, А на конях добрых, лихих Удалые всадники мчат От Семен Михайловича, И копыта дробно стучат По ковыльной по степи.
И за Первой конною Армией Буденного Эту песню люди споют. Не в почете злая печаль У Семен Михайловича. Ты, удача, нас повстречай, Отыщи в лихом бою.
Пой, запевала наш.
Жизнь отписала нам
По полной мерке годов.
Пой, по трубе не плач,
Жив, не убит трубач,
Ему спасибо за то.
Молоды, отчаяны В стременах качаются, И остры стальные клинки. Пьяные от запаха трав, Развились чубы по ветрам, И гремит над степью «ура» От реки и до реки.
Ох, девчата-девицы, Да ну куда ж вы денетесь, До станицы только б дойти. Развернет гармонь в три ряда, Коль полюбишь, то не беда, Кончится война и тогда Доиграется мотив.
Кубанская казачья
(S=46, V=09, T=126, Tr=-2)
Em К дому путь-дороженька Am H Em D Далека, G Да трехрядка рвет меха, D G Ох, лиха.
E7 Am С песнями да гиканьем,
D G С шашками да пиками Am Em Am Едут-едут кубанцы H Em По верхам.
Там, где дурью мается Меньший брат, Зреет-наливается Виноград. За плетнями-тынами Дядьки чарки сдвинули, Ждут батьки родимые В дом солдат.
Am H7 Em
Все ближе-ближе к дому казаки,
Am D G
Уже знакомый ветер у щеки.
E E7 Am
И, подбоченясь, сотник выскочил в галоп
Em C H
Давно отца не видывал малой.
Бабы наряжаются, Борщ кипит, Гуси-утки жарятся Дух в степи. Псы с цепей срываются, Как старухи лаются, А лошади брыкаются У реки.
Девка ошалелая Шасть в сундук, Тащит платье белое Может, вдруг Не мытьем, так катаньем Повезет с солдатом ей, Может быть посватает Милый друг.
Эх, встречай, околица, Эскадрон. Разливай, гармоница, Едем в дом Да по главной улице. Люд от солнца жмурится, Разбегайтесь, курицы, Зашибем.
Вся станица в празднике Дождались. Где – какая разница, Веселись. Девка в белом платьице, Парень, знать, потратится, Взглядом, вишь, как ластится, Не журись.
а колья растащили весь плетень,
То казачки гуляют третий день.
Такая доля – то встречать, то провожать
Своих сынов границы защищать.
– Кандальная
По Большому Сибирскому тракту Далеко-далеко за Байкал С двору от дому Да во Катуй-тюрьму По этапу кандальный шагал.
Год почти он пылил по дорогам В холод, голод, полуденный зной. На побудке крик Да на поверке штык, Рвал унижено шапку долой.
Пес-солдат до смерти бил,
Поторапливал в Сибирь.
Сей теперь сама да жни,
Муж твой нынче каторжник.
Арестанская тяжкая доля: По коротким ночам не до сна. Ох, и глубока Бирюса-река, Как острожная доля черна.
Гонят партию в землю глухую, Во катуйский проклятый рудник. Там плетьми свистият, Там в тифу горят, В небе крест, а свобода над ним.
Бур каленый тук да тук,
Да цепей кандальных звук.
Веселей, ребята, бей,
Сил, ребята, не жалей.
Истоптались тяжелые бродни, Почернело младое лицо, И засватанный Вечной каторгой а тюремное лег он крыльцо.
То не море-окиян
Стонут души россиян,
По судьбе заверчены
Каторгою нерчинской.
– ЧИКАГО
В стольном городе Чикаго, Где гужбанил Эль-Капон, Я себе надыбал «Магнум» И к нему один патрон.
ам всего один и катит, Одного нам за глаза. Мы его уроем, хватит, Мы уроем, я сказал.
Мы его держали в доле, Поднимали, как могли, А он присел в Москве на стольник И продался за рубли.
Мы такой устроим вихрь, Мы такой устроим гам, Мы зашьем его в…. И отправим в Мичиган.
Мне его жены не жалко, Жалко маму и детей, Жить им будет шалко-валко Без папашиных костей.
Не прав, не прав,
Он очень был не прав.
Беспризорник (Кто был никем, тот стал ничем)
Hm Em Я мальчишка беспризорный, голь, сирота, Fm# Hm H7 Революционный сын страны своей босой. Em A Дайте медный грошик, D G Господин хороший, m Fm# Hm H7 Вам вернется рубль золотой.
Em
На грошик этот леденцов в развес
A D H7
Барышне своей куплю любимой.
Em A D
Мимо, не проходите мимо
Em G Fm# Hm
Она ворованых не ест.
Гражданин-товарищ-барин, дай закурить, Табачка дымок щекочет ноздри босякам, А за папироску Тетка очень просто Мне насыпет семечек стакан.
Коммунистический вам шлю привет,
Жулики мои, разрухи дети.
Ветер, всю ночь гуляет ветер,
А в ГубЧК не гаснет свет.
Стало холодать под вечер на чердаке. Грех сказать, но только было при царе теплей. Лужи ночь сковала. Крыша – одеяло, А перина – шкаф без стенок и дверей.
И снится мне, что все наоборот:
Я богат и сыт, живу в Париже…
Ближе, открыл клаза и вижу,
Что рядом спит облезлый кот.
Я мальчишка беспризорный, голь, сирота, Революционный сын страны своей босой. Дайте медный грошик, Господин хороший, Вам вернется рубль золотой.
Я депутат Советской улицы,
Выдали мандат на чердаке мне.
Дремлет старик на лавке древний,
Кто был ничем, тот стал никем.
– Осень
Пусть осень не кончается, И пусть земля отчается Примерить платье белое, Что ей зимою сделали, Сплели из нежных кружев снегири. Любовь мою последнюю За слухами да сплетнями Ты, осень, разгляди да сбереги.
Пусть осень не кончается, В ней счастье повстречается. Два голубя в дом каменный Двой белый, мой подраненый Влетели. Заколдованный был дом. Завяла крона – ствол руби. Согрелись в доме голуби И свили в нем из веточек гнездо.
очь разорвали сполохи. Влюбви сгорели голуби, В нее сердцами бросившись, Увять не дали осени, Чтоб наш цветок зимою не погиб. Любовь мою последнюю За слухами да сплетнями Ты, осень, разгляди да сбереги.
– ТЫ ПОМ ИШЬ, БЭЛЛА?
Ты помнишь, Бэлла, песню за Херсон? Прошло сто лет и я опять освободился, Все снял казенное, побрился и помылся. Поставь мне, Бэлла, на плиту погреть бульон.
Откинь, сестренка, рис и не кричи, Не мни лицо, присядь на краешек постели, Возьми цветы, ведь это я на самом деле, Я сам вошел, ведь ты давала мне ключи.
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
Как хорошо, что ты еще не села,
Хоть есть к кому придти и дать лавэ,
Сесть на тахту и выпить рюмочку «КВ»
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
Ну, как ты без меня прожить сумела?
Давай с тобою сделаем лыхайм.
Сегодня не февраль, сегодня, Бэлла, май.
Ты помнишь, Бэлла, фраера за фно? Сгорел, чудак, беднягу кисой задушили, Его Сэмэн с братвой застукал в спальне Цили, Не в то со страху лабух выпрыгнул окно.
Ну, а про пушку, что тебе я подарил, Мне рассказали люди на командировке, Ее таскать сейчас опасно и неловко, Ведь той волыной кто-то зуба застрелил.
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
Душа больна, но не заледенела,
И в этом виновата только ты,
а зоне стылой грели о тебе мечты.
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
Но белое я видел только белым,
И в черном тоже много красоты,
И я любил, моя, стрелял и сжег мосты.
Ты помнишь, Бэлла, опера, что брал Меня тогда у пьедистала папы Дюка, Он сукой был и он, верняк, остался сукой, И потому большим начальником не стал.
у хватит, Бэлла, это ерунда, Ведь седина, как говорят, бобра не портит. Давай накатим, чай поставь, у нас есть тортик. Скажи мне все, скажи мне «мой», скажи мне «да».
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
А завтра я опять пойду на дело.
Сегодня здесь желаю отдохнуть,
Я не пацан, я не пойду к кому-нибудь.
Ах, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла, Бэлла,
Душа больна, но не заледенела,
И в этом виновата только ты,
а зоне стылой грели о тебе мечты.
– СЕРЕБРИСТАЯ КОЛЫМА
Я был повязан первый раз в тринадцать лет: Залез в ларек – хотелось булочек с корицей. а фарт мне кинули фуфло, Потом поехало-пошло, Не тормознуть, а значит, не остановиться.
Эх, ремеслуха, западло-учителя, Прощай, «фреза», и здравствуй, душный спецприемник. Я так решетки невзлюбил, Что как-то вечером свалил С дружком по шконке, было весело вдвоем нам.
а полдороге струсил друг,
Меня не взяли на испуг,
И я мотался от острога до острога.
Там отъедался, отдыхал,
Потом по новой когти рвал,
И, наконец, на Колыме залез в берлогу.
Ты зныешь, брат, она какая, Колыма? Мне жалко тех, кто края этого не знает. Все говорят: – Она не та. А мне по кайфу мерзлота, Хоть нет тайги, закон – тайга, медведь – хозяин.
Кайлом, конечно, здесь, браток, махать трудней, Но не страшнее, чем очко рвать на делянке. Здесь летом мяса завались, Мошку на всех не разделить, Почти весь год братва катается на санках.
а серебристой Колыме
Мы не скучаем по тюрьме,
Здесь слезы наши до земли не долетают,
а них здесь радуга висит,
У дяди Козина спроси,
А дядя Козин в этой жизни понимает.
Когда вольняшкой я вернусь на материк, Моя звезда на стылом небе не потухнет. Пойдет сухарь под маргарин, О том, о сем поговорим И вспомним светлую агаевскую бухту.
а серебристой Колыме
Мы не скучаем по тюрьме,
Здесь слезы наши до земли не долетают,
а них здесь радуга висит,
У дяди Козина спроси,
А дядя Козин в этой жизни понимает.
– БРАЙТО
У вас на Брайтоне хорошая погода, У нас на Лиговке, как водится, дожди. Как вам живется, дети моего народа, За фунты, доллары, никак не за рубли.
Свалили вы, так дай вам Бог, друзья, удачи, Пусть вам сегодня на Бродвее повезет. А мы живем здесь как и жили, и не плачем, Что Вилли Токарев на Брайтоне поет.
Еще не поздно,
Еще не рано…
Как вам живется за океаном?
Не бойся, Виля,
Я тоже в мыле.
Как вам живется без Привоза, кореша?
У нас у всех до дефицита голод жуткий, Порою просто очень хочется кричать. Давайте честно: мы вам – мысли, вы нам – шмутки, И вам, и нам их просто некуда девать.
Итак, советую: устройте раунд светский, акройте стол, чтоб было выпить и пожрать. Мой друг Михал Михалыч, одессит Жванецкий, Мы с ним подъедим вас немножечко убрать.
Еще не поздно,
Еще не рано
Прислать нам вызов из ресторана.
И если пустят,
Готовь «капусту»,
Мы нашинкуем пару бочек просто так.
И ради Бога, не пугайте наших граждан, У нас бесплатно Обращение к врачу. И мы живем в своих домах пятиэтажных И небоскребов не пугаемся ничуть.
– ВОЗВРАЩЕ ИЕ
Сыро на улице пустынной, Вокруг шумят деревья пьяно. Мама, лишь ты обнимешь сына, Снова я к тебе иду.
Пусто в душе моей кабацкой, Глаза все ночи проглядели. Мама, давно устал я драться, Да кто-то кличет мне беду.
Но лодка моя отчалила,
И мост подо мной качается.
Ох, не знавал печали я,
Какова она, печаль.
А знал я тоску смертельную,
Лютую, подрасстрельную,
Знал, как года свистели мне
В спину пулей палача.
Тени друзей своих встречаю, Иных уж нет, а те делече. Был я до одури отчаян, Да кому сказать о том.
Где ж ты, братва моя лихая? Будь проклят этот теплый вечер. Слезы с небритых щек стекают Позабытым мной дождем.
– КЛЕТЧАТЫЙ
Клетчатый Пиджак надет, отдам швартовы я, Платочек кливером на стакселе Уносит от разлук. Вечером Пойду на улицу Садовую, Где, чуть не доходя Апраксина, Живет мой лучший друг.
Редко мы Теперь с дружком вот так встречаемся, То я отчалю на три месяца, То он на буровой. Жизнь течет, Мы на нее не обижаемся. Растет у Лехи моя крестница, Служить уходит мой.
Собирайся, друг, давно не видились мы,
Не далеко «Метрополь».
Я с рейса, да и ты, видать, в порядке.
Будний день, Он иногда бывает праздником, Всего-то – встретиться с товарищем Да из дому удрать. Мы идем и солнце ласковое дразнится. Да и цветочница товар еще Не продала с утра.
а кармане есть немного, дай-ка нам все,
Беги скорее домой,
Тебя ведь тоже кто-то ждет сегодня.
"Метрополь", Огромный зал не вдохновляет нас, Мы сядем с Лешей в кабинетике а третьем этаже. «Метрополь», Тряхнем мы с другом стариной сейчас, Простят нам жены, на рассвете к ним Вернемся или же…
аливай-ка, друг, давно не видились мы,
Во всю гудит «Метрополь».
Смотри, какие две «козы» напротив.
Клетчатый Пиджак надет, отдам швартовы я, Платочек кливером на стакселе Уносит от разлук. Вечером Пойду на улицу Садовую, Где, чуть не доходя Апраксина, Живет мой лучший друг.
– Все пойми ты, Париж
Все пойми ты, Париж, И, ью-Йорк, мне прости, Я вас видел, вашу музыку слушал, Но эту песню пишу а кабацкий мотив, Чтоб согреть чьи-то блудные души.
Одинаково все: И походка, и масть, Все как там, только в сто раз дешевле. И с негритянским акцентом Про русскую мать, И с прононсом о русской деревне.
Кто-то бард, кто-то панк, Кто-то вдруг шансонье, ынче рокеры модными стали. Да пусть поют, дай им Бог, Только жили бы те, Гуслярами когда-то их звали.
При косе про коней И романс при серьге Боже, где ж вы, мужчины России? Да, бабы нынче правы: Лучше сдохнуть в тоске, Чем быть сильной при вашем бессилье.
Все пойми ты, Париж, И, ью-Йорк, мне прости, Я вас видел, вашу музыку слушал, Но эту песню пишу а кабацкий мотив, Чтоб согреть чьи-то блудные души.
– Низкий старт
Скинь мне, тетка, карту на фарт, Скинь мне козырь, не пожалей. Снова я беру низкий старт С низкого уходишь быстрей.
Скинь мне, тетка, карту на все, Снова я играю ва-банк. Я, рулетки взяв карусель, Ленточку возьму на таран.
Разве в том моя вина,
Что заставила страна
Задыхаться от вина с водкой.
Хватит горе горевать,
Снова надо рисковать,
Надо золото ковать глоткой.
Скинь мне, тетка, карту мою, Я люблю семерку бубей, Все, что есть за ней, отдаю, Окромя сиреневых дней,
Окромя жестоких обид Без обид добра бы не знал, Окромя пилотских кабин Тех, в которых мир излетал.
Дел-то, в общем, на чуть-чуть:
Добежать и раз вздохнуть,
Чтобы самому себе копнуть яму.
А лопату поднесут
Вон они все тут как тут
Крест не тащат, а несут прямо.
Я низкий старт возьму,
Шиповки ни к чему,
Они мешают разутой душе.
Отчаянный рывок,
Рывок – он одинок,
Но это лучше, чем рай в шалаше.
Дай мне карту ту, что в руке. Не в чем нас теперь обвинять. Я зажму судьбу в кулаке И черта с два догонят меня.
Скинь мне, тетка, карту на фарт, Скинь мне козырь, не пожалей. Снова я беру низкий старт С низкого уходишь быстрей.
– Что-то здесь не так
Доктор, подымим вместе перед сном? Сон короткий у больных. Говорят, что здесь сумасшедший дом, Но ты-то знаешь, кто здесь псих…
Доктор, почему так сложилась жизнь В гребаной моей стране? Что Генштаб, что МУР – по уши во лжи, И главный врач не верит мне.
Что-то здесь не так: бинты кровят по ночам,
Санитары в морду норовят дать врачам.
Из домов своих народ бежит кто куда.
Русские – к жидам, к речке Иордан.
Старшая сестра морфин толкнула в Казань,
Футболистом стал певец хороший – Лоза,
И у пищеблока кошки съели собак,
Что-то здесь не так, что-то здесь не так,
Что-то здесь не так, не так.
Доктор, проходи, что в дверях стоишь, Не боись, не укушу. Если хочешь, покури моих Я забил в них анашу. Доктор, затянись – станет хорошо, В голове затихнет шум. Доктор, отмените мне электрошок, Христом-Богом вас прошу.
Что-то здесь не так, оплавились провода,
Двести двадцать вольт пустяк, для космоса ерунда,
А Байконур казахам нужен как мне
Утром по весне прошлогодний снег.
Повариха, не дожарив рагу,
Отвалила проституткой в Стамбул,
А здесь открыла нам валютный бардак…
Что-то здесь не так, что-то здесь не так,
Что-то здесь не так, не так.
Доктор расскажи, для чего тебе Нужен этот маскарад? На спине от пота задубел Накрахмаленный халат, А под ним татуированный, В зоне колотый орел, Да глядит двухглавый вороном, И не каркает – орет.
Чую, чую головного мозга корой,
Что-то здесь не так,
Члены ПолитБюро крестятся в церквях,
Ездят в Мекку на хадж,
Бога не смутил их партийный стаж.
Говорят что где-то раскопали кости царя,
Да от стыда у умных психов щеки горят!
И на ЭКГ мне сказал последний дурак:
"Что-то здесь не так, что-то здесь не так,
Что-то здесь не так, не так."
Доктор, подымим вместе перед сном? Сон короткий у больных. Говорят, что здесь сумашедший дом, Но ты-то знаешь кто здесь псих, Ты-то знаешь кто здесь псих.
– Скрипач ростовский Моня
* * *
Скрипач ростовский Моня Когда-то бог симфоний Играет каждый вечер
в ростовском кабаке. Костюмчик так, не очень, Но чистый, между прочим, И кое-что в потертом кошельке.
Скрипач еврейский Моня, Ты долго жил – ты понял: Без мрака нету света,
без горя нет удач. Услышь, как скрипка стонет В солдатском эшелоне, Ты вспомни, Моня, вспомии
и поплачь.
Здравствуйте, гости!
Ай, не надо, ай, бросьте.
Здравствуйте, гости
дорогие мои!
Столик ваш справа.
"Моня, бис!" "Моня, браво!"
Моня не гордый,
он живет на свои.
Скрипач а идиш Моня, В своих сухих ладонях Ты держишь мое сердце,
как горло держит стих. Смычком едва касаясь Завитых струн-красавиц, Грехи мои больные отпусти.
Играй, маэстро Моня! Скрипач всегда в законе. Когда задуют ветры
и душу замутит, Тогда к тебе приду я И всех как ветром сдует, И мы споем наш старенький мотив.
Здравствуйте, гости!
Ай, не надо, ай, бросьте.
Здравствуйте, гости
дорогие мои!
Столик ваш справа.
"Моня, бис!" "Моня, браво!"
Моня не гордый,
он живет на свои.
Постушай меня, Моня, Я вечно на перроне, Я трусь об них, как трется
о струны канифоль. Но каждый раз в вагоне Пассажи твои, Моня, Снимают враз мне головную боль.
Здравствуйте, гости!
Ай, не надо, ай, бросьте.
Здравствуйте, гости
дорогие мои!
Столик ваш справа.
"Моня, бис!" "Моня, браво!"
Моня не гордый,
он живет на свои.
Посвящение Б.Окуджаве (Ах, не вините меня в том,)
E7 Am Ах, не вините меня в том,
G7 C Что опоздал чуть-чуть,
Dm Am Грозди рябины под окном
E7 Am A7 Мне не дают никак уснуть.
Dm Am Грозди рябины под окном
E7 Am Мне не дают никак уснуть.
Как часто от себя бежим И долго маемся. За занавесочкою лжи Что ж не раскаиваемся?
Что ж не поверим, не простим, Не подадим руки? Может быть все от глупости, Только не все мы дураки.
Гляньте за птичками в раю Вечная очередь, И я покорнейше стою Вместе со всеми прочими.
– ДУМА
В поле, что за дальним полустанком,
где война рассвет тревожит, Ваня Есипов сказал: "Что ж, мы лошадей с их тонкой кожей На броню пошлем, на танки, нешто вышли из ума?
Братья, кто – то сын здесь, кто – то батя, Кто – то бабу знал, кто юбки не видал, не вышел год. Ляжем все одно на пули вражьи, Да коней гривастых, чутких жалко класть под пулемет.
Отпустите коней, мужики,
отпустите коней мужики.
Отпустите коней, отпустите коней,
отпустите коней мужики.
Братья, как вино на белу скатерть
кровь прольется поутряни, И зима придет ко мне. Братья, видно, вышло помирать нам…" И побрел тихонько Ваня седла стаскивать с коней.
Солнце ковыли зазолотило, казачков перекрестило, Без коней куда уйдут… А кони мчались к дому – не догонишь… Ровно двадцать Ване было в сорок первом злом году.
Каботажный пароход
Cm D+5 Gm Каботажный параход разрезает волны, G7 Cm Юность возвращает нас на теплый юг. Am7-5 D-9 Am7-5 D-9 Пляжа поясок, золотой песок Am7-5 D7 Gm И твои глаза, мой милый, нежный друг. Cm7 F7 Ленивый пляж
B+7 Нас вновь зовет к себе на праздник D-9 Am7-5 D7 Gm Соленых губ и загорелых тел…
Cm7 F7 В сиянье брызг
B+7 Дельфинья стая солнце дразнит…
D-9 D7 Gm Вернемся в дом, который нас согрел.
Cm7 Проснись,
F7 B+7 Пролети, как тогда, над волной…
B7 Eb+7 Этот мир за кормой мой и твой.
D7 Gm7 Cm7 Проснись, коснись,
F7 B+7 Ты руки моей тихо коснись
B7 Eb+7 D7 И, забыв о невзгодах, усни, усни.
Там с крутых отвесных скал мальчики ныряют Бронзовые стрелы в небе голубом. Дни чудесные… Помнишь, вместе мы На камнях замшелых свой искали дом? Прохладой ночь Спускалась к шелесту прибоя, И струны в ней звучали, как орган. В немом кино Нужна нам музыка порою, Чтоб все понять, не глядя на экран.
Проснись, Пролети, как тогда, над волной… Этот мир за кормой мой и твой. Проснись, коснись, Ты руки моей тихо коснись И, забыв о невзгодах, усни, усни.
Каботажный параход разрезает волны, Юность возвращает нас на теплый юг. Пляжа поясок, золотой песок И твои глаза, мой милый, нежный друг. Ленивый пляж Нас вновь зовет к себе на праздник Соленых губ и загорелых тел… В сиянье брызг Дельфинья стая солнце дразнит… Вернемся в дом, который нас согрел.
– МУЗЫКА
Не молчи, рояль, днем и ночью в мире звуков я То звучит в груди любовь моя, то звучит в груди любовь моя. Пусть родиться волшебный свет, что в ночи озарит мой путь, Пусть удачи глотнет поэт в миг, когда больше не уснуть.
И, как птицы, из-под пера в небо ринутся сотни слов, И на клавишах до утра будет торжествовать, любовь. И на клавишах до утра будет торжествовать, Будет торжествовать любовь, любовь.
Не молчи, прошу. Голову мне кружит весен шум, Только лишь любовью я дышу, лишь одной любовью я дышу. Лишь теперь понял я, как стар этот мир, как же он устал, Если даже для нас двоих, он так тесен для нас двоих.
Как же все поместилось в нем, сколько вытерпел этот мир, Если все то, о чем мы поем, разбивалось о твердь земли, Если все то, о чем мы поем, разбивалось о твердь, Разбивалось о твердь земли, земли.
очь прошла, и в ней растворились судьбы двух людей. Одного из них ты пожалей, одного из них ты пожалей. Дай, рояль, мне один лишь шанс, песню дай ту, которой нет. А потом пусть покинет душа мое тело, избавив от бед.
И, как птицы, из-под пера в небо ринутся сотни слов, И на клавишах до утра будет торжествовать, любовь. И на клавишах до утра будет торжествовать, Будет торжествовать любовь, любовь.
– ОСЕ ЯЯ ПЕС Я
Улетают от нас эти теплые дни, Растворятся в былом они. До свиданья, лета дни. Ожерелья жемчужного матовый блеск Вдруг увижу я в росной траве. Как уже по-осеннему холоден лес И прозрачен поляны свет. Осень с себя платье снимает, Катится жизни клубок.
