Текст книги "Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)"

Автор книги: Глеб Филиппов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 50 страниц)

Вилли Билли Джон крутит грамофон,

А душа его в печали и тревоге.

Что же такое, Вилли? Что же такое, Билли,

Ты опять скучаешь по дореге, Джон?

Ты опять скучаешь по дореге, Вилли?

И однажды ночью Вилли Билли Джон оседлал коня и выехал вон. И по той дороге Ехал ехал, плелся, плелся, вдруг споткнулся и уперся.

Вилли Билли Джон, конь твой захромал,

Он скакать не может по степным дорогам.

Где же подкова Вилли? Где же подкова, Билли,

А она прибита над порогом,

А она прибита над порогом, Джон.

Губы окаянные

F#m H(m)F#m Губы окаянные, F#m C#m F#m Думы потаенные.

Hm A D Ой, бестолковая любовь,

Hm C#7 F#m Головка забубенная. Бестолковая любовь, Головка забубенная.

Все вы губы помнитя, Ой, все вы думы знаетя. Ой, до чего ж вы мое сердце Этим огорчаете.

Позову я голубя, Ой, позову я сизого. Ой, пошлю Дролечке письмо, И мы начнем все сызнова.

– Забудь былое

From: Дмитрий Виноградов [email protected]

И вот приходит грозный муж, зубами скрипя: Ты где и с кем вчера была, совсем забыла стыд! Выкладывай всю правду, а то я тебя..! А жена ему и говорит:

У-тю-тю-тю-тю… Зачем былое ворошить? Кому так легче будет жить? Вот тебе пиво и ветчина, А что вчера было – а что вчера было? А что вчера было, то было вчера!

И вот проиходит педагог, очками блестя: Скажите, кто такой Нерон, и кем разрушен Рим? Ответьте хоть, когда и где распяли Христа! А мы ему и говорим:

У-тю-тю-тю-тю… Зачем былое ворошить? Тебе так легче, что ли, жить? Вот тебе пиво еда, вино, А что когда было – а что когда было? А что когда было, то было давно!

Вчера, конечно, мы с Нероном – у-тю-тю-тю… Весь Рим сожгли, и Карфаген уделали дотла. Там был какой-то малый, он нес галиматью, Так мы его – живьем к столбу гвоздями, да-а…

М-да…

Зачем былое ворошить? Кому так легче будет жить? Новое время по нашим часам! Пойдем лучше в гости У наших соседей Родился чудный мальчик, Назвали – Чингис-Хан!

– Злодейская колыбельная

(У злодеев тоже есть дети – злодеюшки. Злодей колеблет злодеюшку в колыбели, сам при этом клюет носом, и поет злодейскую колыбельную песню. Все колыбельные песни, как правило, строятся по одной модели: сначала надо долго перечислять, кто спит: "Спят медведи и слоны, дяди спят и тети…" или"…тихо спят на елке шишки, тра-та-та слоны и мишки" и т. д., и т. п. Эта колыбельная злодейская, тут важно – кого перечислять.)

Спят клопы и пауки, Блохи и жуки… Мыши, крысы, грызуны Спят давном-давны…

Спи, сыночек дорогой, Глубоко дыши. Ты да я да мы с тобой (зевает) А-а-а-а-о-о-о-оба хороши!

– Коктебель

В Коктебеле, в Коктебеле У лазурной колыбели Весь цвет литературы ЭсЭсЭр, А читательская масса Где-то рядом греет мясо Пляжи для писателей, читателям же – …фиг!

На мужском пустынном пляже, Предположим, утром ляжет Наш дорогой Мирзо Турсун-Заде. Он лежит и в ус не дует И заде свое турсует Попивая коньячок или Алиготе.

Ну а прочие узбеки, Человек на человеке, То есть, скромные герои наших дней Из почтенья к славе генья Растянулись на каменьях Попивая водочку иль думая о ней, но

Кое-кто из них, с досадой Озираясь на фасады, Где "звистные письменники" живут, Из подлейшей жажды мести сочиняют эти песни, А потом по всей стране со злобою поют!

Монолог сопровождающего

перед дверью камеры где Галилею показ ли орудия пыток.

Am Послушай, Галилей,

E7 Ну что ты так уперся? Как будто в жизни сей

Am Ты плохо пообтерся.

A7 Dm Что – гелио, что – гео,

Am И кто вокруг кого…

H7 Кормило бы да грело,

E7 Am И денег не брало!

Для множества людей, Из массы закоснелой Земля и по сей день Плоска, как блин горелый. Ведь тока, тока, тока Сказ ли нам об ней, Что тоже круглобока, Но все же всех главней.

Как раз верховний поп Стригет свои проценты С того, что мы, как пуп, Н ходимся по центру. И солнце – как Венера, Такой же сателлит. Ну чем плох я вера? Ну что тебя свербит?

Скажи еще мерси, Что он призн л движенье Вокруг своей оси, И то – как исключенье, А ты уж н с вр щ ешь Вокруг чужих осей! Ох, как ты нас смущаешь, Профессор Галилей!

И что смешней всего, Хотя он отрицает, Но что вокруг чего, Мне кажется, он знает, Но точно также знает, Что будет на мели, как только он признает Вращение Земли.

Ведь вот все дело в чем: Вращается, и пес с ней! Но лишь бы ни принем, А, скажем… сразу после. Отбросьте сантименты, Поймите силь ву пле, Что ежли мы не в центре, То он не во главе!

А между прочим шеф Не зверь, так, слегка лишь… Он не желает жертв, Но ты ж его толкаешь! Ведь все твои догадки Изустн я печать Разносит без оглядки. Ну чтоб тебе смолчать!

Но раз уж ты посмел Так истиной увлечься, Ты будь н столько смел При всех от ней отречься. А там – шуруй как знаешь, Спокойно, без потерь… А? Нет?

Тогда, товарищ, Пройдемте в эту дверь.

Ой, как хорошо. Ю.Ким

G A7 Dm G7 C I. Ой, как хорошо – хоть песню пой

A7

Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля!

Dm Fm7 G7 C

Ах, до чего ж я весел, до чего мил

D G7 C D7 G7

До чего ж я мил, до чего весел!

C A7 Dm G7 C

А причины нету никакой

A7

Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля!

Dm G7 C

Говорят, что мир без песен пресен.

Fm C R: Не грусти, друг мой милый,

Fm G7 C G7

Спой со мной, лучше спой!

Fm G7

Не грусти, что ты, что ты,

C A7

Позабудь про заботы,

Dm

Спой – и все пройдет,

G7 C A7 Dm G7

Ты только спой.

II. Мне весь день трубит жена

Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля!

"Ах, почему ты весел? почему мил?

Почему ты мил, почему весел?"

Мне весь день мешает петь она

Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля!

Неужели мир без песен пресен?

R: Не труби, друг мой милый,

Спой со мной, лучше спой!

Не труби, что ты, что ты,

Позабудь про заботы,

Спой – и все пройдет,

Ты только спой.

III.Все поют, осел поет, поет петух

Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля!

Говорят без песен пресен мир.

Говорят, что мир без песен пресен.

Ну, а я за них пою за двух

Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля!

До чего ж я весел, до чего мил.

R: Не грусти, друг мой милый,

Спой со мной, лучше спой!

Не грусти, что ты, что ты,

Позабудь про заботы,

Спой – и все пройдет,

Ты только спой.

Dm

Спой, и даже если нету

Ни таланту, ни фальцету,

И, пока не резберутся,

Все соседи разбегутся,

И лишь мартовские кошки

Будут слушать на окошке,

Все равно, как можешь,

G7 C

Так и пой!

Dm G7

Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля

C A7

ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля

Dm Fm6

ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля

G7 C

ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля

D7 G7

ля-ля-ля-ля-ля-ля

C G7 C

ля-ля!

– Песня отважного капитана

Хорошо идти фрегату по проливу Каттегату Ветер никогда не заполощет паруса. А в проливе Скагерраке – волны, скалы, буераки И чудовищные раки – просто дыбом волоса, да-да-да-да, Потрясающие раки, просто дыбом волоса!

А в проливе Лаперуза есть огромная медуза, Капитаны помнят, сколько было с ней возни! А на дальней Амазонке, на прекрасной Амазонке Есть такие Амазонки – просто черт меня возьми!

Если хочется кому-то маринованого спрута, Значит, ждет его Калькутта или порт Бордо. А бутылку Эль Мадейро, что ценой в один крузейро, Кроме Рио-де-Жанейро не найдет нигде никто.

Я прошел довольно рано все четыре океана От пролива Магеллана до Па-де-Кале. От Канберры до Сантьяго скажет вам любой бродяга, Что такого капитана больше нету на земле!

– Песня автомобилистов

Пусть без обеда оставит нас мама, Пусть на экраны выйдет новое кино. Пускай «Торпедо», пускай «Динамо» Какая динама? Нам все равно!

R: Улетай, улетай в путь-дорогу!

Ничего, что овраг на твоем пути.

У автомобиля

Есть мотор и крылья

Лети!

Четыре канавы, тридцать три ямы, Сорок восемь тысяч передавленных собак. Надо направо, а мы летим прямо, А мы летим прямо, а там буерак!

R:

Если ты весел, если не весел, Если с грустью глядишь ты в окно, Если тебе не сидится на месте, Тебе остается только одно:

Улетай, улетай в путь-дорогу!

Ничего, что овраг на твоем пути.

У автомобиля

Есть мотор и крылья

Лети!

– Песня молодого капитана, ведущего торговое судно в южных

широтах, где бесчинствует наглый пират Роберт Смит.

Свистит пассат, бизань скрипит, уткнулся вдаль бушприт, Эй, не зевай на марсе – здесь часто ходит Смит. На всех морях, во всех портах на этих берегах Проклятый Роберт Смит наводит страх.

Ну так и есть! Вон, вон, вон, на горизонте эти флаги, Я узнаю, это Смит – гроза морей. Свистать наверх команду, Канониры, приготовиться к контратаке! Снарядов не жалей, И пороху не жалей. Смелей, черт побери, Смелей, черт побери, Смелей!!!

А может быть, а может быть, в далекие края Идет простой торговец, такой же как и я? Но если так, но если так, но если это так, Тогда не выйдет Смит на полубак.

Ну так и есть! Вон, вон, вон, он сам стоит на полубаке! Я узнаю, это Смит – гроза морей. Свистать наверх команду, Канониры, приготовиться к контратаке! Снарядов не жалей, И пороху не жалей. Смелей, черт побери, Смелей, черт побери, Смелей!!!

Ах, Боже мой, ах, Боже мой, прошу лишь одного: Чтоб первый мой брандскугель – в крюйткамеру его! Ах, Боже мой, ну сделай так, ну сделай, Боже, так, Чтоб он своим рукой не подал знак!

Ну так и есть, есть! Вон, вон, он подает рукою знаки! Я узнаю, это Смит – гроза морей. Свистать наверх команду, Канониры, приготовиться к контрата…

Тра-та-та-та.

– Распогодилась погода

Распогодилась погода специально для пути, Все готово для похода, сядь на поезд и кати-кати-кати-кати Катись, катись подальше от начальства и хлопот Трудней ему без нас, а нам наоборот.

Успокойтеся, мамаши, не тревожьтесь ни о чем. Будут целы дети ваши, не потонут нипочем-почем-почем Почем у вас арбузы? – Пять копеек три кило! Кругом медузы, музы, пузы повело.

Никакого нет контролю, никаких тебе цепей. Вырываемся на волю прямо к морю из степей-пей Пей побольше, пей получше, – и, конечно, молоко… И не забудь, что до получки далеко!

– Фантастика-романтика

Негаданно, нечаянно пришла пора дороги дальней. Давай, дружок, отчаливай, канат отвязывай причальный. Гудит Норд-Ост, не видно звезд, угрюмы небеса, И все ж, друзья, не поминайте лихом, поднимаю паруса!

Фантастика-романтика, наверно, в этом виновата. Антарктика, Атлантика зовут, зовут ребят куда-то. Гудит Норд-Ост, не видно звезд, угрюмы небеса, И все ж, друзья, не поминайте лихом, поднимаю паруса!

Послушай, друг, а может быть, не стоит в море торопиться? На берегу спокойней жить, чего на месте не сидится? Смотри, какой гудит прибой, угрюмы небеса. И все ж, друзья, не поминайте лихом, поднимаю паруса!

– Чудное море

Чудное море, Черное море. О этот блеск плюс плеск близкой волны. Мы окунулись – раз – в Черное море И оказались, словно негры, черны.

О это счастье разнузданной лени, Возьмите все, все, все, все от меня, Только оставьте мне капельку тени, Холодного пива и горячего дня!

О это пиво! О эти вина! О эта ча-ча-чача – шум в голове… Мы их не выпили и половину Значит, остаток мы дотянем в Москве.

О это море, о эти пляжи, Передо мной – зной, зной, зной да вода… На самолете и-ли в экипаже, Но ведь нельзя же не вернуться сюда.

Ein und zwanzig…

C Митрофаншен, друг мой светик,

A7 Ты послушай старичка!

Dм A7 Dм A7 Никакой граматик, или арифметик

D# G Не нужны твоей башка!

Dм G C Ах, зачем привез царь Петер

H7 E7 Для навоз одеколон?

Dм G Как это по-русски будет,

С Dм G C Donner-wetter? Этот корм не в этот конь!

Проживешь и так отлично, Будешь с места брать галоп! Матушка Россия голова излишня Был бы только крепкий лоб. Ах, зачем вам Аристотел, От него тоска и скук. Как это по русски будет, Dumm kopf Teufel? Этот гусь свинья не друг!

Ваш страна – особый случай, Разобраться мудрено… Кто у вас учитель, кто обычный кучер, Или это все равно? Инцы-голодранцы Лучше вас у вас живут. Как это по русски будет, Ein und zwanzig? Был бы шея – есть хомут.

From: Евгений Гомельский

–

Last-modified: Tue, 6-Aug-96 20:15:33 GMT

Борис Кинэр, Михаил Кинэр

музыка: Борис Кинэр. (Израиль) слова: Михаил Кинэр. (Франция)

Я старомоден, как ботфорт Кинэр???

Em Hm Я старомоден, как ботфорт на палубе ракетоносца. Em Hm Hm Bm Am Как барк, который не вернется из флибустьерства в дальний порт.

Em Как тот отверженный закон, что прежней силы не имеет, Am H7 Как тот отшельник, что немеет у новоявленных икон.

Хочу, чтоб снова кружева на белой скатерти и сани Чтоб над полями, над лесами, жила та вера, что права Хочу, чтобы цвела сирень наваливаясь на заборы, Хочу под парусом на волны, и в море все, кому не лень

Чтоб нам вернули лошадей, и наши дети не болели. Чтоб их воротнички белели, и было все, как у людей. Чтоб ты была, чтоб ты жила, и не гудел военный зуммер, Чтоб я не заживаясь умер, окончив добрые дела.

Хочу, чтоб без земных богов, и презирая полумеру За оскорбление к барьеру считай четырнадцать шагов Хочу, чтоб замерла толпа пред Брейгелем и пред Ван Гогом Чтоб под арканами монголов смеялся дикий конь тарпан.

Колесный пароход.

Am Dm Опять болит в груди, и по ночам не спится. E7 Am Сияет над водой огромная луна. И от волны к волне перелетает птица. И память о тебе крепка и солона.

C Gm A7 Вчера в последний раз над головой кружился

Dm E7 В последний раз звенел усталый вешний снег.

Am Dm Что делать на земле? Я наконец решился

E7 Am Осуществить давно задуманный побег

Колесный пароход, крути свои колеса, Дыми своей трубой, вздыхая, как во сне. Пусть падает звезда, пусть гаснет папироса. Пусть кто-то на земле вздыхает обо мне.

Смеются и поют в твоих скрупучих трюмах Задумчиво молчат на палубах твоих. Пустынно и темно на берегах угрюмых, Невыразимо жаль и мертвых и живых.

Но вот взойдет луна, но вот мелькнет далече Неясный огонек, и сердце оживет. И станет вдруг теплей. И сразу станет легче. И хрипло закричит колесный пароход.

Поймешь ли ты тогда, что надо торопиться, Что боль и страсть твоя в теченьи быстрых лет Исчезнут навсегда, как в этом небе птица, Как на речной волне бурлящий этот след.

О сколько лет прошло. И песен отзвучало. И только потому, что близок наш черед. Помедли, не спеши, к последнему причалу Колесный пароход, колесный пароход.

Колесный пароход, крути свои колеса, Дыми своей трубой, вздыхая, как во сне. Пусть падает звезда, пусть гаснет папироса. Пусть кто-то на земле вздыхает обо мне.

Труба трубит отбой.

Hm Em F#7 Hm Em F#7 Труба, труба, труба, трубит. Труба трубит отбой.

D F#7 G F#7 Все по домам а ты убит, к чему спешить домой.

D C#7 Em F#7 Вдове ты передай привет, да ленту от клинка. Hm Em F#7 Hm Ты не был дома восемь лет – вдове не привыкать.

И пусть труба себе трубит, зовет кого-то в путь. А у тебя семь дыр в груди – ты можешь отдохнуть. Тебя зароют, бог с тобой в аббатских парниках, Чтобы пошел на перегной орденоносный прах.

Итак на будущей войне тебе не воевать. Не мчаться рысью на коне, в дерьме не ночевать. Пусть пролетела жизнь как дым за золотой трубой. Зато правители горды, они горды тобой.

А то, что жизнь свою домой ты не сумел сберечь Мортира старая виной, да глупая картечь. Но кто кричал – вперед смотреть, и не смотреть назад?! Что ждет свою добычу смерть, кто в этом виноват?

И крест уже твой в землю врос и разрослись кусты. Но не решен еще вопрос – за что сражался ты? За что еще один мертвец пошел на корм червям? Чтобы усвоить наконец, за что сражаться нам.

Горный приют (Был, да уехал)

Am /C Dm E7 Дон-дон-дон дон. Медным ртом черной башни. Am /C Dm B7 A7 Дом – брошен дом, чей ты чей, да не наш ли. F C C7 Гулко во тьму кличет горное эхо.

F C G7 C Что ответишь ему? Был да уехал.

Сад наш богат, звонок лист, сладки гроздья. Близок закат. Слезь с коня, брось поводья. Встретят тебя как вождя – полным мехом. А в ответ – шум дождя, был, да уехал.

Чей, чей ты, чей? льет ручей звук гортанный. Дней и ночей. Поводырь, путник странный. Но есть вино – пей, пути не помеха. А в ответ – все одно – был, да уехал.

В том, видно в том есть секрет силы высшей. Дом, брошен дом. Но земля еще дышит. Где б ни седлал ты хребты горным рекам Но пора по домам. Был, да уехал. –

Last-modified: Thu, 21-Nov-96 20:50:38 GMT

Евгений Клячкин

Городская цыганочка

Детский рисунок

F#m A H C#7 F#m A H C#7

F#m A На столе от лампочки круг, H А за кругом в комнате мрак,

D В круге сразу видно, кто друг, G#7 D7 C#7 Кто во мраке, ясно, что враг.

Девочка рисует дома, Над домами вьются дымы, И еще не знает сама Кто чужие здесь, а кто мы.

Вот опять возводится дом, А над домом тянется дым, Все плохое будет потом, Все хорошее создадим.

F#m А под дымом варится суп,

A H Чтобы каждый в доме был сыт,

D G Тот, кому захочется спать,

C#7 F#m Сам на полночь ставит часы.

A H C#7 F#m A H C#7

А за домом высится сад, Там деревьев несколько сот: Яблоки на ветках висят, Сами так и просятся в рот.

Что для жизни надо, всё есть, Чего нету – значит пустяк, Решено – мы жить будем здесь, Решено – мы жить будем так.

F#m

Нарисуем старых друзей,

A H

Не заметим старых врагов,

G# Hm

В этом мире все любят всех,

D C#7

И до смерти здесь далеко.

Здесь покой – извечный закон, Незнакомо здесь слово «вдруг», Жалко, что кончается он Там же, где от лампочки круг… Там же, где от лампочки круг… Там же, где от лампочки круг…

Мокрый вальс.

Am Am D(II) E7(II)

Am F Dm E7 Am F Dm E7 Как непрочны двери у страны доверья Am G7C Dm F E7 Для того, кто верит только в замки. C Am Dm G7 C Am Dm G7 Значит неизбежно гасит нашу нежность, C Dm C Dm F E7 Am Нашу нежность тяжесть чей-то руки.

Что нас больше учит – время или случай? Вряд ли важно, даже если поймешь. Но когда нас давит сон страшнее яви, Выйди ночью под мерцающий дождь.

Все надежды, слышишь, он тебе надышит Дождь бессонный, шелестящий в ночи. Плеск оваций в зале, или губ касанье Губ касанье можно в нем различить.

И пока над нами голубое пламя Неизвестной, нас хранящей звезды. Будет как и прежде сердце греть надежда, Унося нас далеко от беды.

Мы однажды… (Клячкин)

Am Мы однажды вместе с Васей

Отдыхали на турбазе A7 Я из Волги не вылазил

Dm Я с-утрашки долбанул

Что нам рифы, что нам мели Am Отдыхали как хотели

E Возмужали, загорели

Am Вот только Васька утонул

Через полчаса с турбазы Притащили водолаза Разбудили, но не сразу Он глаза открыл, икнул И «Тройного» влил в аорту Сразу видно – парень тертый Спец, отличник, мастер спорта Вот только тоже утонул

Прибежал директор базы: Не видали водолаза Все духи украл, зараза Всю похмелку умыкнул Эх, найду, – кричит, и в катер, И с разбегу дернул стартер И умчался на фарватер Где, конечно, утонул

В общем, ставлю рубль – ставьте стольник Здесь бермудский треугольник За покойником покойник Я как крикну "Караул!" Из кустов в одном погоне Весь в ремнях и в самогоне Прибежал полковник Пронин Ну, этот сразу утонул

А потом тонули ходко Врач и повар с пьяной теткой Рыбнадзор – тот вместе с лодкой Ну а к вечеру вообще Два директора завода Все туристы с парохода И главно, канули как в воду Ни привета, ни вещей

К ночи сторож появился Тот совсем не удивился Говорит – ты че сбесился? Глянь на Волгу – вон она Там намедни посередке Потонула баржа с водкой Может, сплаваем в охотку? И нырнул. И тишина.

Не гляди назад. А.Зиф

Am Dm E7 Am Не гляди назад, не гляди, просрто имена перестявь.

Dm G7 C A7 Спят в твоих глазах спят дожди. Ты не для меня их оставь.

Dm G7 C /H A7/C# Перевесь подальше ключи, адрес поменяй, поменяй.

Dm E7 Am А теперь подольше молчи – это для меня.

Мне так все равно, все равно. Я уговорю сам себя. Видно все за нас решено, видно все ворует судьба. Только ты не веришь в судьбу. Значит просто выбрось ключи. Я к тебе в окошко войду. А теперь молчи.

Псков.

Петь в Em

3/4 E7 Dm G C Edim Помнишь этот город, вписаннныйй в квадратк неба,

Dm G C Edim Как белый островок на синем,

Dm G C E7 И странные углы косые… D E7 Am E7 Жаль одно – что я там был тогда, как буд-то не был!

Помнишь церковь, что легко взбежала на пригорок, И улеглась на нем свободно, Отббросив руку с колокольней, Как лежал бы человек, спокойнно глядя в небо.

Ветерок относит тени и друзей и женщин Что ж, разве это не прекрасно, Что верить до конца опасно!.. Неужели ты чего-нибудь другого хочешь?

Две свечи в ногах, а сами встанут в изголовье. Вот – фотография прекрасна, И время над тобой невластно. Слава богу, та с косою нас еще не ловит.

Стены этих храмов по глаза укрылись в землю, И добрые седые брови, И в желтых бородах улыбки!.. Неужели ты в ответ не хочешь улыбнуться?

Камни нас в лицо узнают и запомнят – камни. Ну разве нам с тобой не ясно, Что все устроено прекрасно? Лица их в морщинах, тяжкие тела их помни!

Так лежал бы человек, спокойно глядя в небо…

Пилигримы сл. И.Бродского

Am E Am Am E Am Мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров,

Dm G C Мимо роскошных кладбищ, мимо больших базаров Am E Am A7 Dm Мира и горя мимо, мимо, Мекки и Рима, Dm Am H7 E Am Синим солнцем палимы идут по земле пилигримы.

Убоги они, горбаты, голодны, полуодеты, Глаза их полны заката, сердца их полны рассвета. Над ними грохочут ливни, вспыхивают зарницы, Звездный пожар над ними, и хрипло кричат им птицы.

А мир останется прежним. Да мир останется прежним. Ослепительно снежным, и сомнительно нежным. Мир останется лживым, Мир останется вечным. Может быть, постижимым, Но все-таки бесконечным. И, значит, не будет толка От веры в себя да в бога, И, значит, остались только Иллюзии и дорога. И быть на Земле закатам, И быть на Земле рассветам. Удобрить ее солдатам, Одобрить ее поэтам.

От веры в себя отдам бога. И значит осталось только – иллюзия и дорога.

* * *

– Ботиночки дырявые, от сырости дрожу

Ботиночки дырявые, от сырости дрожу и пальцами корявыми узоры вывожу. Ого-го-го, да на асфальте.

Тихонько дождик сыпется за шиворот ко мне, троллейбус не торопится, а капли на спине, ого-го-го, уже согрелись.

Я сам себя баюкаю: "Хорошенький ты мой. Нельзя же всё с наукою, шагал бы ты домой, ого-го-го, с одной из этих."

Но с этой не получится, а дома есть обед, но дома нет попутчицы а здесь обеда нет! Ого-го-го, как надоело… О, пришёл троллейбус…

2/4 * * *

– Возвращение

6/8 Осенний город погрузился в дым и горожан, как будто, размело. Здесь не о чем и незачем двоим мне одному и пусто и светло.

Вот, кажется, знакомый поворот, зачем я оказался за углом? Скрипит калитка крашеных ворот, и вот передо мною отчий дом.

Я, сквозь асфальт, булыжник узнаю и дровяные склады над травой, я поднимаюсь в комнату мою, твоё лицо мерцает надо мной.

Ах, ради бога, просьба не вставать, не прерывать из-за меня дела. Скрипучая железная кровать я точно помню где она была.

Ну, здравствуй, мама, что там наш буфет? Отец на фронте, в доме тишина, и печь как лёд и хлеба тоже нет, да-да, конечно, это всё – война.

Ты плачешь, мама: малдший сын седой, ну, что же плакать, внучке в институт. Лишь ты одна осталась молодой, ну а для нас, живых – года идут.

Я помню год, и месяц, даже день, твоё лицо, сухое как пустырь, из нас в живых остаться мог один, и этот выбор совершила ты.

Я должен знать, свой провожая век, и черпая из твоего огня. Что прожил эту жизнь как человек и что тебе не стыдно за меня.

Вы говорите – длинный разговор, я понимаю – вам пора ко сну. Да-да, конечно, проходя во двор я непременно эту дверь замкну.

Вечерний город зажигает свет, блокадный мальчик смотрит из окна, в моей руке любительский портрет, и год на нём, когда была война.

– Вы извините эти вольности,

Вы извините эти вольности, я не могу на «ты» как прежде. «Ты» – боль моя, а «вы» уходите но это «вы» – почти надежда. Не «ты» а «вы» и всё покажется опять бегущим от начала, «вы» – значит всё что было кажется умней и лучше чем сказала.

Тот день, так и не ставшим вечером, и миг несущий эти строки, вы упоительно забывчивы, очаровательно жестоки. Перемежая солнце тенями, вы так легко меняли маски оранжерейное растение из сочинённой вами сказки.

И снег и пыль всё мимо падало, но вот холодное коснулось ах, вам ли думать и разгадывать, вы просто жалобно свернулись. О, век несытого количества когда излишество не в моде, вы – безусловное излишество, вы, как цветок на огороде.

– Грустная цыганочка

Что любить когда кругом потери Остается жить без веры веря Что родные люди все кого мы любим Вечно рядом с нами будут.

Ты не шути когда судьба поманит Не гшрусти когда она обманет И комки глотая снова жизнь латая Истина поймешь простая.

Все что еще вчера из бетона Нынче ступи хоть шаг, ноги тонут Там, где еще вчера плыл твой плотик Нынче пузыри в болоте.

Что любить, – да только то, что близко Полюби дружок себя без риска Да не дрогнет пламя перед зеркалами Где твое лицо как в раме.

Полюби стекло, металл и камень Погуби своими же руками Те живые звезды, что нас так тревожат Погуби пока не поздно.

Да брат, легко сказать-"это правда" Плюнуть и растоптать-вся то радость Что брат, не хватит сил-и не надо Так живи как жил не падай.

Мертвым отдай покой-это точно Ты же пока живой-кровоточишь Прочих ответов нет и не будет Так устроен свет и люди.

Что любить когда кругом потери Что любить когда кругом потери Что любить когда кругом потери.

(снято с магнитозаписи концерта 1979 г. в г. Днепропетровск)

– Жестокая цыганочка

Ах, загадали нам загадку Не сыскать названия Словно в сказке для порядка Дали три желания.

Три, а как одно похожи Словно в омут головой И мурашками по коже Под водою ледяной.

И ничего, не до не после Время года не узнать Может быть еще не осень Ну уж точно не весна.

Через страсть перешагнули И любовь нам не дана Поцелуи словно пули Разрываю сердце нам.

И слова как камни тонут Комната качается Начинается со стонов Стонами кончается.

Время каркнет по вороньи И едва замрет в тиши К узникам приговоренным В эту комнату спешим.

И конца нет этим встречам Как и песне нет конца Вот опять спустился вечер Комната качается.

(снято с магнитозаписи концерта 1979 г. в г. Днепропетровск)

– Ехали евреи…

Одна из последних песен Евгения Клячкина

написанная в Израиле.

Ехали евреи из России прочь, Где росли, старели, коротали день да ночь. Но «мамою» не называли, Все пинка от мамы ждали, А дождались – стало им не в мочь.

Ехали евреи в начале кто куда, Думали: "Успеем на любые поезда." Но Америка накрылась, Xоть Германия открылась, В общем, оказалось всем сюда.

Ехали евреи на родине осесть, – Косточки погреем, будем сладко пить да есть. Родину не выбирают, Дома стены помогают Если только эти стены есть.

Думали евреи уж здесь наверняка В теплом доме на постели разомнем бока. Но что мы видим, что мы слышим, Нету стен и нету крыши. Схар дира* – вот все что есть пока.

Приехали евреи, черт их к нам привез. Лишь Шамир, Шарон да Перец рады аж до слез. Но вот беда Шамир – борец за мир, Ну а Шрон против ООН. Кто же за евреев, вот вопрос. О!

Перец он раввин и борода его бела. Зорко смотрит он сквозь брюки есть ли брит мила**. Кто прежде в партию не смог пройти Добро пожаловать в "дати"*** Будет жизнь прекрасна и мила!

Здравствуйте, славяне, а абсорбцией вас прямоы****. Евреями мы были там в России за кормой. Здесь же в качестве нагрузки Докаже, что ты не русский. Словом, с возвращеньицем домой.

Ехали евреи, две тыщи лет ехали, ехали и едут до сих пор.

Примечания: * – "Схар дира"="Съемная квартира"(иврит) ** – "Брит мила"="Обрезание"(иврит) *** – "Дати"="Религиозные"(иврит) **** Прямая абсорбция – политика израильского правительства по интеграции "новых репатриантов" в израилское общество, включающая в себя пособие и школу по изучению иврита.

– Зеркальце говорит: "Старимся, гражданочка."

Зеркальце говорит: "Старимся, гражданочка." А на сердце горит поздняя цыганочка. Почему, отчего, да по какому случаю мы других бережём, а друг друга мучаем?

Перетянут букет золотыми нитями. Ревновать в двадцать лет – это извинительно. Не скажу где была, пусть ещё помается! Вот была – да сплыла, так мне больше нравится.

Попугай номерок нам на счастье вытянул. Сорок лет. В этот срок ревность упоительна! Ах ты, мой дурачок, я тебе не верила. Двадцать лет? Пустячок. Извини, проверила…

– Мелодия в ритме лодки

Ночью вода вертикальна как лес, лес подошёл к воде. Вёсла роняют задумчивый всплеск, вторящий тишине.

Ночью, камыш вырастает звеня, водоросли смелеют(?). Небо уходит и тени огня прячет среди теней.

Ночью острее встают камыши, вёсла – как два крыла. Капли роняют на выгнутый щит маленькие тела.

Ночью звезда, опускаясь к ногам, зябко дрожит в воде, лес остывающий движется к нам, волны чужих надежд.

Ночью, деревья отдельно, как мы: каждому по звезде. Сонные блики лежат у кормы, сонно припав к воде.

Лодка, уютная как колыбель, как колыбель чиста, в лилиях в белых и в звёздах с небес, как колыбель – в цветах.

6/8 * * *

– Нет не уходи

Нет не уходи когда унылой пеленой висят дожди и неба синего не видно впереди и мокрый холод разливается в груди не уходи когда окно от серых туч и серых струй почти темно за ним колеблется размытое пятно и в тусклом сумраке за мокрою стеной передо мной твои глаза пересекает капля будто бы слеза и губы движутся но нечего сказать и память снова возвращается назад к твоим глазам и старый двор пустой и мокрый на меня глядит в упор и повторяет наш последний разговор почти без слов и тем понятнее укор и до сих пор идут дожди кругом зима а у меня идут дожди и хоть бы маленький просвет был впереди и всё кричит во мне кричит не уходи, не уходи

2/4 * * *

– Ни о чем не жалеть

Ни о чём не жалеть, этот мудрый печальный закон много лет, много лет лечит нас и, как доктор домашний, знаком. Ни о чём не жалеть, значит все остальные слова, как леса в ноябре опустели и гулко грохочет листва.

Ни о чём, никогда не жалеть, не жалеть, только «нет», только «нет», в этой малой частице кончается след никуда не ведущих, но прожитых дней.

Ни о чём не жалеть: если узел нельзя развязать, то рубить смысла нет, надо просто повязку надеть на глаза. Ни о чём не жалеть, если память беззвучно кричит, если жжёт, словно плеть, и сквозь трезвые строки рыдает мотив.

Ни о чём не жалеть – это значит уйти, зачеркнуть навсегда всё что было с тобой, значит память убить и убить свою жизнь за годами года.

Ни о чём не жалеть, умоляю меня не проси. ни о чём не жалеть – это сверх человеческих сил.

– Отчего в глазах прозрачно-карих

Отчего в глазах прозрачно-карих золотая грусть не печалься славный мой товарищ больно ну и пусть разве это осень если сброшен первый жёлтый лист если столько ласки сердце носит милая очнись.

Припев: Не грусти коль жизнь покажется

одинокою это кажется

обязательно окажется

кто-то нужный на пути

и как странно всё изменится

неизвестно куда денется

что мешало нам надеяться

от беды своей уйти.

Красною листвой земля согрета гаснущий костёр в лес осенним золотом одетый я войду как вор в синей вышине сомкнулись кроны в жёлтое кольцо посмотри же на свою корону подними лицо.

Припев: И судьбой не избалована

вдруг проснёшься коронованной

царство осени бесценное

упадёт к твоим ногам

и прекрасна словно Золушка

ты на месте в этом золоте

и сама как драгоценность ты

хоть себе не дорога.

Вздрагивая ляжет на ладони крохотный листок ты не бойся мы тебя не тронем жёлтый огонёк опускайся где-нибудь в сторонке мы замедлим шаг где твои братишки и сестрёнки меж собой шуршат.