Текст книги "Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)"

Автор книги: Глеб Филиппов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 50 страниц)

Вальс мостов Невы, дальних стран.

Am H7 E7 Am

Вальс растерянный, вальс расстрелянный,

F Dm Dm/E E7 Am

Вальс расстрелиевый, вальс-туман.

Вальс пустых дворцов, вальс былых венцов,

Вальс к лицу лицо, без прикрас.

Вальс военных дней, смерти и огней,

Вальс судьбы моей – жизни вальс.

Вальс старинных дам, вальс клаксонных гамм,

Вальс огней реклам, вальс дождей.

Вальс недвижных поз, вальс больших стрекоз,

Вальс травы в покос, вальс людей.

В удивительном вальсе кружились дома, И старинные храмы несли купола, И на лучших страницах раскрылись тома, И звенели беззвучные колокола.

Припев.

Март. Сумерки…

Em F#m H7 Как в сумерки красив весенний синий снег,

Em D7 G Стальные облака краснеют по краям.

Am D G C Ты, время, не спеши, останови свой бег:

Am H7 E7 Из дальнего окна доносится рояль.

Am D H7 Em Ты, время, не спеши, останови свой бег:

Am Em Am H7 Em Из дальнего окна доносится рояль.

Am D G C И пальцы, спотыкаясь в музыке своей,

Am H7 Em Не вытянут никак логическую нить.

E7 Am D7 G Прекрасней всех поет бездушный соловей,

H7 Em F#m H7 А сколько нужно мук, чтоб руки с сердцем слить. Am D G C F#m Am/H H7 Em А…

Все ближе, все точней мелодии канва, Наверно, от повторов клавиши болят. А мне все веселей, светлее голова, И музыка цветет, как вешние поля.

Вот тремоло дрожит, как жаворонка трель, Качаются леса аккордами ветров, А вот капелью нот запричитал апрель, И стелются дымы в низинах от костров.

У каждой жизни есть мелодия одна, Ее берут у тех, кто музыкой богат, И учат много лет без отдыха и сна, Но сочинить свою труднее во сто крат.

Мне звезда упала на ладошку

; Em Adim(1) Adim(4)

; Em Adim(1) Adim(4) Мне звезда упала на ладошку, Em Am Я ее спросил: – "Откуда ты? " H7 Em Дайте мне передохнуть немножко, – Em Am Я с такой летела высоты. D7 G А потом добавила, сверкая, E7 Am Словно колокольчик прозвенел: D7 G; H7 Не смотрите, что невелика я, Em Am Я умею делать много дел. H7 Em Вам необходимо только вспомнить, Bdim(2) H7 Что для вас важней всего на свете. C7(3) H7 Я могу желание исполнить, E7 Am Я все время занимаюсь этим. Em H7 Em

; Em Adim(1) Adim(4)

; Em Adim(1) Adim(4) То, что в жизни мне необходимо, Мне не надо долго вспоминать. Я хочу любить, и быть любимым, И хочу, чтоб не болела мать. Чтоб на нашей горестной планете Только звезды падали с небес. Были б все доверчивы, как дети, И любили дождь, цветы и лес. Чтоб траву, как встарь, косой косили, Каждый день летали до Луны. Что бы женщин на руках носили, Не было б болезней и войны.

Чтобы дружба не была обузой, Чтобы верность в тягость не была. Чтобы старость не тяжелым грузом, Мудростью бы на сердце легла. Чтобы у костра, пропахнув дымом Эту песню тихо напевать. А еще хочу я быть любимым, И хочу, чтоб не болела мать. Долго говорил я, но напрасно, Долго, слишком долго говорил. Не ответив мне, звезда погасла, Было у нее немного сил.

– Мое лицо упало на пол…

Мое лицо упало на пол, Я сам рассыпался на части, Потом куда-то долго капал… Все говорили – вот несчастье, Такой красивый был мужчина, Не лысый, и не бородатый… И в чем, помилуйте, причина, Что он укапал весь куда-то?

А я все капал, капал, капал, Кап, кап, кап, кап, Испарялся понемножку, Потом расположился на пол, (*) И изморозью на окошко. А ты пришла, и пальцем теплым, Так непосредственно и мило Вдруг вывела на мокрых стеклах Слова "А я тебя любила"…

–

(*) Вариант: Потом росой стелился на пол,

От прощанья до прощанья…

От прощ{Hm}анья до прощ{Em}анья Возвращ{A7}ение – одн{D}о, Частых п{G}исем обещ{Em}анье, Позаб{F#7}ытое давн{Hm}о. Мы играем, словно д{Em}ети, В провож{A7}анье вновь и вн{D}овь. Раздел{Em}илось все на св{Hm}ете На люб{F#7}овь и нелюб{G}овь. Раздел{Em}илось все на св{Hm}ете На люб{F#7}овь и нелюб{Hm}овь.

Кт{Em7}о-то уйд{Em6}ет, кт{Em}о-то верн{Em6}ется,

Кт{D}о-то прост{Dmaj}ит, кт{D6}о-то ос{Dmaj}удит,

М{C#9b}еньше всег{C#}о любв{C#7}и доста{C#}ется

H{F#7/4}ашим{F#7} с{F#7/5#}амым{F#7} любимым л{F#7/5#}юд{F#7}ям.

Много ветра, снегу много Неогладна эта даль, Бесконечная дорога, Быстротечная печаль, Улыбнись мне на прощанье. Слышишь поезда гобой? Я уеду не с вещами Я уеду сам с собой.

То, что в шутку ты сказала, Буду помнить я всерьез. Видят старые вокзалы Слишком много новых слез. Принимай судьбу отрадно, Не ищи других причин. Разделились беспощадно Мы на женщин и мужчин.

Кт{Em7}о-то уйд{Em6}ет, кт{Em}о-то верн{Em6}ется,

Кт{D}о-то прост{Dmaj}ит, кт{D6}о-то ос{Dmaj}удит,

М{C#9b}еньше всег{C#}о любв{C#7}и доста{C#}ется

H{F#7/4}ашим{F#7} с{F#7/5#}амым{F#7} любимым л{F#7/5#}юд{F#7}ям. {Hm}

Песенка пессимиста

Hm F#7 Hm Там, где надо и не надо, ходят черти-знает кто.

Em7 A7 D F#7 Ловят души, роют клады, могут своровать пальто.

H7 Em A7 D Все, что могут сделать руки и придумать голова,

Em Hm F#7 Hm все воруют – мысли, брюки и хорошие слова.

Em Hm Em Hm Одурачат и обманут, на других свалив вину.

Em Hm F#7 Hm Все обчистят – и карманы, и квартиру, и страну.

Em

На минуту прекратите разговоры,

A7 A7+5 D F#7

оглянитесь и какой бы ни был час

Em Hm

вы увидите, что воры, воры, воры

F#7 Hm

окружают, окружают тихо вас.

Все, чего достигли люди вдохновеньем и трудом, поднеси им как на блюде и плати за них потом. Переловят в водах мутных всех белуг и осетров, украдут прозренье мудрых, ум последний дураков. В дом чужой войдут злодеи ясным днем, не в тишине, свистнут музыку, идеи и любовь к родной стране.

И чем мельче вор убогий, тем его заметней грех. Кто и так имеет много, тот ворует больше всех. Как мне хочется поверить, что исчезнет этот сор… Но покуда есть тетеря, на нее найдется вор. Хоть порода их нетленна, есть одна отрада нам: энтропию во вселенной не прибрать пока к рукам.

По дорогам моей земли

Am Dm И работу без сна и странствия

E7 Am Я на сердце с лихвой грузил.

Dm6 F Опьяняли меня пространства

Dm E7 И простые слова Руси.

Am Dm Но сомненье в строфу попало

E7 Am И была эта песнь тиха.

Am9 Dm6 Бескорыстья для чести мало,

E7 Am А фантазии для стиха.

Dm E7 Am

Строки песен в иные дали

Dm G7 C

Совесть тягостную вели.

Dm Am

Муза ходит, а не летает

E7 Am Dm E7

По дорогам моей земли.

Я познал фанатизм и споры, Бездорожье и грязь в пути. Вырос я из такого сора, Где стихи не могли расти. И горючие песни наши Мне плеснули стыдом в лицо Среди сверстников, поминавших За убогим столом отцов.

У последнего поколения,

Понимающего о войне,

Есть неспешные озарения

В завоеванной тишине.

И не ждали мы вдохновения, Не сжигали корявых строф, И всегда было вдоволь «гениев» Мало истинных мастеров. Уходили всегда безвременно, Не сочтя ни друзей, ни страниц… А Россия опять беременна Сочинителем небылиц.

Принимать бы, что дарит время нам,

Понимать бы, чего мы ждем.

А Россия опять беременна

Или поэтом, или вождем.

Пока живешь

Как х{Em}очется, пок{H7}а живешь на св{Em}ете, Насл{Am}ушаться приб{D7}оя и сквор{G}цов, Настр{Am}оить фантаст{H7}ических дворц{Em}ов И н{Am}е бояться б{H7}ыть за них в отв{Em}ете. На гр{Am}}омкие слов{D7}а слывя скуп{G}цом, Не з{Am}амечать об{D7}иды и нав{G}еты, А {H7}если и придется быть купц{Em}ом Им{Am}еть в кармане в{H7}етры да план{Em}еты. {C} Так х{Am}очется, пок{H7}а живешь на св{Em}ете,

Быть добрым сыном, правильным отцом, Усвоить суть свободы и запрета, Быть искренним, как в час перед концом, И не жалеть о том, что не был где-то. Вставать с постели задолго до света, Распознавать по взгляду мудрецов, Не приставать с наукой и советом И научиться жить в конце концов Так хочется, пока живешь на свете.

И, вспоминая дом с резным крыльцом, Задуматься от детского ответа, Не злить ни стариков и ни глупцов, И верить в сны и добрые приметы. С гармонией, палитрой и резцом Играть свободно: словом, звуком, цветом, Но никогда ни правдой, лицом, И брать за все душой, а не монетой Так хочется, пока живешь на свете.

Пролетело лето

Dm A7 Dm Всюду осени приметы, D7 Gm C F Ясно мне без лишних слов,

Gm Dm Пролетело это лето,

B7 A7 Все надежды унесло.

A7 Dm И дожди уже вприпрыжку D7 Gm C F За беспечным ветерком,

Gm Dm Как настырные мальчишки

B7 A7 Побежали босиком.

Dm D7 Gm пр. Лето, пролетело лето,

C F

пляшет в воздухе опавшая листва,

A7 Dm D7 Gm

и от этого балета, и от этого балета

A7 B7 Gm A7 Dm

закружилась голова, закружилась голова.

Пусть от солнца и не близки эти мокрые сады, оставляю вам на диске я дождливые следы. Небо стало близко очень, и горит луной, как встарь, на щеке осенней ночи поцелуй мой как фонарь.

пр.

Пусть живет иначе кто-то, судит пусть меня любой, дом забыт, стоит работа, бродит по миру любовь. По мерцающему свету без раскаянья и слез я спешу за этим летом как веселый верный пес.

пр.

Прощай, XX век

Em Am H7 Em Наше время изумляет, разрывает нас на части,

Am D7 G Мы гордимся этим веком, наша жизнь полна чудес.

E7 Am D7 G Но на душу населенья чести, мужества и счастья

Am Em F#7 H7 Em Не убавил, не прибавил удивительный прогресс.

Am H7 Em E7 Am

Стала совесть откровеньем, стала музыка комфортом,

D7 G Am H7

Только правда, как и прежде, героизм и маета.

E7 Am D7 G

Самых дальних разделяет только путь к аэропорту,

Am Em F#7 H7 Em

Самых близких разлучают эгоизм и суета.

Am H7 Em Прощай двадцатый век, святоша и безбожник,

Am D7 G Обманьщик и мудрец, филосов и факир.

E7 Am D7 G Прощай двадцатый век, убийца и художник,

Am Em F#7 H7 Em Оставишь ли в живых безумный этот мир?

Век двадцатый воплощает гениальные идеи Относительно и время, и космическая даль, Но печально абсолютны все великие злодеи, Убиваемые мысли, убивающая сталь.

Исчезали атлантиды, и династии, и боги…

Невозможно исчисленьем сущность времени понять.

В возраст нашего столетья уместились две эпохи:

На беду ему семнадцать и на счастье – сорок пять. Прощай двадцатый век, убогий и прекрасный, Прощай двадцатый шаг к безмерной высоте. Прощай двадцатый век, великий и ужасный, Мелькнувший над землей в крови и в нищите.

Мы спешили улетали, в неустроенные дали И бесстрашно проникали и в пространство и в века. Все, что можно, изучили, что нельзя – предугадали. Только сердце, наше сердце не постигли мы пока.

Век двадцатый нам зачтется, третья тысяча начнется

И в любви и в огорченьях потекут опять года…

Книга старая прочтется, с веком век пересечется.

Наша юность в нашем веке остается навсегда. Прощай двадцатый век, ты стал великой былью, Мы стоили тебя, когда ты был неправ. Прощай двадцатый век, ах, мы тебя любили! Прости своих детей за их нелегкий нрав.

Самолет мой

Yuri Sokolov [email protected]

Em H7 Em Am H7 Август в звездные метели гонит нас из дома. Em Am D7 G Самолет мой – крест нательный у аэродрома. E7 Am D7 G Не к полетной красоте ли вскинут взгляд любовно? Am Em H7 C Самолет мой – крест нательный неба голубого E7 Am D7 G Не к полетной красоте ли вскинут взгляд любовно? Am Em H7 Em Самолет мой – крест нательный неба голубого

Злится ветер – князь удельный в гати бездорожной. Самолет мой – крест нательный на любви безбожной. Свет неяркий, акварельный, под стрелой крылатой. Самолет мой – крест нательный на любви проклятой. 2 р.

Я сойти давно хочу, да мал пейзаж окрестный. Распят я и нету чуда, что летает крест мой. Даль уходит беспредельно в горизонт неявный. Самолет мой – крест нательный на тебе, и я в нем. 2 р.

Сентябрь. Дожди

Am Dm Дожди забренчали сонаты

E Am По клавишам мокнущих дней,

Am Dm И труб водосточных стакатто

G C Органных тонов не бедней.

A7 Dm Я вот уже многие годы

G C От каждого ноября

Am Dm Жду этой дождливой погоды,

E Am Все жду я, все жду я, а зря.

Am Dm

Ну вот наконец-то дождливый сентябрь,

G C

Ну вот наконец-то прохладная осень,

Am Dm

И тучи повисли косыми сетями,

E Am

И кончился месяц под номером восемь. Хоть я не наивен, как прежде, Твержу я: дождей подожди. Живу я в невнятной надежде, А годы идут как дожди. Последнему будет работа, Мой голубоглазый палач, Мой тысячный дождь для кого-то Всего только первый плач.

П-в А если бы жизни кривая Легла на ладонь, словно путь, Я смог бы, глаза закрывая, В грядущее заглянуть. Нет, лучше, пожалуй, не надо И так не в ладах я с судьбой. Известны исходы парадов, А чем же закончится бой?

П-в

Сердце поэта (памяти Александра Чака)

G C D7 На тротуаре сердце лежало, G C D7 на тротуаре, солнцем согретом. G C G Оно чуть дышало, оно чуть дрожало, C G D7 G мягкое, грустное сердце поэта.

H7 Em

Его уронила нечаянно утром

Em H7 Em

женщина с добрым рассеянным взглядом,

Am Em

когда доставала из сумочки пудру

Am H7 Em

или помаду, или помаду.

А ночью подвыпивший старый бродяга о сердце споткнулся, до смерти разбился. Собачники утром забрали беднягу смотри, этот парень неделю не брился.

И сердце забрали, а старший собачник,

который не думал над тем, что неясно,

решил, что ему привалила удача:

такое хорошее, свежее мясо.

Жена из фасоли и сердца поэта сварила еще неизвестное блюдо, и сыт был собачник, и все его дети, и все приходившие в гости к ним люди.

А после обеда неясные мысли

и светлые думы, и образов стаи

сменили в их душах тоску и угрюмость,

и все – как ни странно – поэтами стали.

История кончилась, в общем, удачно, но, честно признаться, уж вы не печальтесь, конец я придумал, все было иначе, и сердце осталось лежать на асфальте.

И об него спотыкается кто-то,

кто-то спешит, пробегая с ним рядом,

но ищет его до сих пор по субботам

женщина с добрым рассеянным взглядом.

– Баллада о вылитом роме

На свете жил солдат один из многих ненормальных. Он все пословицы был рад понимать буквально. "Дороги все приводят в Рим". А сколько их – дорог! И он все шел и шел по ним, но в Рим попасть не мог.

А он все шел, и каждый раз оказывался там, где вслед смотрели сотни глаз солдатам как врагам. "Дороги все приводят в Рим". А сколько их – дорог! И он все шел и шел по ним, но в Рим попасть не мог.

И вот в одном краю с плеча он сбросил автомат, и грохнул каску оземь, удивляя весь отряд, и вылил ром на землю из походной фляги он, и поклонился женщине, чтоб видел легион.

Он взял ее ребенка и помог его нести. "Сударыня, простите, я здесь только по пути. И не могли бы Вы смотреть приветливей чуть-чуть? Хотел без автомата я найти до Рима путь."

Могло все это вылиться в международный фарс, но только командир полка был ловок, словно барс, но только командир полка был не настолько глуп. Он вовремя прицелился, и закопали труп.

И словно звон колоколов плыл канонады гром. Все были на солдата злы за вылитый им ром. "Дороги все приводят в Рим". А сколько их – дорог! А он все шел и шел по ним, но в Рим попасть не смог.

– Любовь что земля, а люди – что лес,

***

Любовь что земля, а люди – что лес, кленами и сосняками, недоуменный, стою, как крест, с березовыми руками…

И вечно один и тот же звук,

листья мои шелестят устало.

Почему же так много деревьев вокруг?

Почему, почему земли так мало?

Вы о чем, леса, землю всг просите?

Ваши чудеса – кроны да просеки.

Почему же совсем не растет один, а кто-то крону купает в тучах? Почему для одних – покой равнин, а для других – неизбежность кручи?

Почему же земля не ко всем ровна,

к одним ты суха, к другим ты влажна?

Налей же и мне своего вина,

сегодня мне пьяным быть очень важно.

Вы о чем, леса, землю всг просите?

Ваши чудеса – кроны да просеки.

– Модильяни, или синий автопортрет

Один человек нарисовал свой портрет одним только синим карандашом. И сказал он себе, так как денег нет, а нарисован портрет хорошо: И скорее померкнет солнечный свет, чем кто-то поймет и купит портрет. Пусть портрет теперь будет мной, я же буду своим портретом, и стану ходить в рубашке одной и зимой, и летом. Портрету ни жарко, ни холодно, и не умрет он от голода, а если есть захочет и пить, не нужно будет взаймы просить. Нарисую целый окорок, бутылку сухого около. Может быть, кисть винограда, ну а в общем – все, что мне надо. А когда затоскую, женщину нарисую. Правда, это нелегкий труд, но зато надоест – сотру. А себя, то есть свой портрет, подарю знакомым, или повешу на толстый гвоздь в комнате. Так он и сделал, искали его весь день, а когда взломали дверь, то висел он на толстом гвозде. И был он синего цвета теперь, и трудно было его отличить от портрета, который тоже висел на стене и тоже был синего цвета.

– Тебе

Тебе, которая снова меня так печалит, хотя я один уж давно здесь в неравной борьбе. Тебе, которая не снизойдет и не отвечает, конечно, конечно, тебе, тебе.

Тебе, от которой я видел хорошего мало, хотя и раскачивал мир, как твою колыбель, тебе, которая знала меня, не всегда понимала, конечно, конечно, тебе, тебе.

Тебе, которая счастье узнала лишь наполовину, любима была и любила кормить голубей. Тебе, которая в общем ни в чем не повинна, конечно, конечно, тебе, тебе,

которая плакала может быть дольше, чем дождь прощальную песню играл в водосточной трубе. Тебе и только тебе я скажу, что люблю, но не больше, конечно, конечно, тебе, тебе.

– Холодный взгляд любовь таит…

Холодный взгляд любовь таит, И красота гнетет и дразнит… Прекрасны волосы твои, Но одиночество прекрасней.

Изящней рук на свете нет, Туман зеленых глаз опасен… В тебе все – музыка и свет, Но одиночество прекрасней.

Не видеть ясных глаз твоих Нет для меня страшнее казни. Мои печали на двоих, Но одиночество прекрасней.

Тебе идет любой наряд, Ты каждый день бываешь разной… "Счастливчик", – люди говорят, Но одиночество прекрасней.

С тобою дни равны годам, Ты утомляешь, словно праздник. Я за тебя и жизнь отдам, Но одиночество прекрасней.

Твоих речей виолончель Во мне всегда звучит, не гаснет… С тобою быть – вот жизни цель, Но одиночество прекрасней.

– Я вообще на ощупь очень нервный

Я вообще на ощупь очень нервный. Мнительный, застенчивый до слез. Говорят, что от привычки скверной Пью я без закуски, как матрос. Ну а я и есть матрос Вселенной. Мне любые рейсы по плечу. Стоит мне поддать, как я мгновенно Поплыву и даже полечу.

Припев:

Я не по изысканным салонам

Знал по подворотням этикет.

"Южное" мешал с одеколоном,

это ж братцы – фирменный букет.

Если влить в поллитра политуры Жидкость для ращения волос. Взять сто грамм желудочной микстуры С этого помрет и эскимос. Я же этим только для разгона Натощак желудок полоскал Добавлял сто грамм одеколона И имел желаемый накал.

Припев

Если взять сто грамм аэрозоли Что от тараканов и клопов И иприбавить жидкость для мозолей Капнуть капли две «ШАНЕЛЬ» духов Влить туда резинового клея И добавить лака для ногтей С Этого и грузчики балдеют. Я же только вижу в темноте.

Припев –

Last-modified: Tue, 17-Sep-96 16:08:16 GMT

Александр Дулов

Тайга сл. И.Жданов

Сырая тяжесть сапога, D C7 F Роса на карабине. E7 A7 Кругом тайга, одна тайга, Dm Gm И мы – посередине. E7 A7 Dm

Письма не жди, письма не жди, Дороги опустели. Идут дожди, одни дожди Четвертую неделю.

И десять лет, и двадцать лет, И нет конца и края. Олений след, медвежий след Вдоль берега петляет.

Сырая тяжесть сапога, Роса на карабине. Кругом тайга, одна тайга, И мы посередине.

1961

Наш разговор сл. Мария Черкасова(?) муз. А.Дулова

3/4

Am И ни о чём, и ни о чём

E7 наш разговор, наш разговор

Am для нас с тобой одних заметный.

A7 Dm Чудесный вяжем мы узор

Am E7 Am из лёгких снов простых и светлых.

Ты даришь мне, ты даришь мне толпу берёз, толпу берёз. Ты – как волшебник без обмана. И радуги прозрачный мост мне вынимаешь из кармана.

А серебри-, а серебристая река, вокруг река ложится плавною мольбою. Вплетаешь в струны облака и… рукою.

Твоё тепло, твоё тепло, твоё плечо, твоё плечо и милых песен грусть и нежность, и разговор наш ни о чём ж и расставанья неизбежность. ж2 р.

Поселок дачный сл. Лев Друскин

3/4

Am Dm Скрипит посёлок Дачный

E Am обшивкой корабельной.

Am Dm На соснах, как на мачтах,

G C огни святого Эльма.

E Am И, если хочешь, к звёздам

E Am A7 нам будет по пути.

Dm Am Теперь ещё не поздно ж

E Am A7(Am) ж на палубу взойти. ж2 р.

Мой скарб к земле привязан, мои в чернилах пальцы, но ты узнаешь сразу межзвёздного скитальца. К чему скитаться розно? Обнимемся в пути. Теперь ещё не поздно ж на палубу взойти. ж2 р.

Ну ладно. Ну не плачьте, ведь нам нельзя отдельно. На соснах, как на мачтах, огни святого Эльма. Сотрём друг-другу слёзы незримые почти. Теперь ещё не поздно ж на палубу взойти. ж2 р.

Летели гуси за Усть-Омчуг стихи А. Жигулина

3/4

Am Летели гуси за Усть-Омчуг

Dm E Am A7 на индигирские луга.

Dm Am И все отчетливей и звонче

Dm6 E Am A7 дышала сонная тайга. 2 р.

А гуси плыли синим миром, скрываясь в небе за горой. И улыбались конвоиры, дымя зеленою махрой.

Качалась на воде коряга. Светило солнце с высоты. У белых скал Бутугычага цвели полярные цветы.

И захотелось стать крылатым лететь сквозь солнце и дожди и билось сердце под бушлатом, где черный номер на груди.

Летели гуси за Усть-Омчуг на индигирские луга. И все отчетливей и звонче дышала сонная тайга.

Железный век

6/8

Dm Am H7 E7 Am

Am H7 E7 Am Вне гармонических звучаний Dm6 Am H7 E7 жесток и жёсток этот мир. A7 Dm Am Из жести кружка, миска, чайник, Dm Am H7 E7 Am… собака-конвоир.

Dm Am H7 E7 Am

Стук металлической посуды и грохот кованых дверей. Двадцатый век – палач, паскуда, по горло в музыке твоей.

Кровь на губах – твои ноктюрны для жести водосточных труб. Трубят по пересыльным тюрьмам на жести спят и в жести…

И снова двор тюрьмы, машина, конвой, шипящий жёсткий свет. Где та железная пружина что в жизни держит этот бред?

Да наяву ли это с нами? Откуда слышится хорал? Кто там кровавыми губами тюремный снег поцеловал?

Кого уводят чьи обьятья? Глаза слезятся на ветру, на металлическом распятье Христос приварен ко кресту.

Лучшие дни

3/4 Натан Злотников(?)

Am E7 Am Это лучшие, лучшие дни

G C ты устала от их мельтешенья.

A7 Dm Что ж, скажу я тебе в утешенье: ж

Am E7 Am ж знай, как поезд промчатся они. ж2 р.

И растают последние дни огоньком концевого вагона, ты напрасно вздохнёшь облегчённо – ж вот мол жить в тишине, возле книг. ж2 р.

Только гул потрясённой земли только ветер на виадуке только горечь недальней разлуки ж только… ж2 р.

Это лучшие, лучшие дни ты устала от их мельтешенья. Что ж, скажу я тебе в утешенье: ж знай, как поезд промчатся они. ж2 р.

Дымный чай

Игорь Жданов 4/4

Am E Заварен «круто» дымный чай,

A7 Dm взлетают искры светлым роем.

Am F Моя родная, не скучай, ж

Dm6 E7 Am A7() ж свистит в костре сырая хвоя. ж2 р.

Ты там не знаешь ничего, винишь наверное в измене, а здесь тропою кочевой ж усталые бредут олени. ж2 р.

Здесь сопки в воздухе висят по пояс скрытые в тумане. Из женщин вёрст на пятьдесят, ж лишь ты на карточке в кармане. ж2 р.

И эта ночь и дымный чай и кедр с обугленной корою. Моя родная, не скучай, ж свистит в костре сырая хвоя. ж2 р.

Античная ваза

Кушнер 6/8

C Dm G7 C На античной вазе выступает E F G7 человечков дивный хоровод. C7 F G7 A7 Непонятно кто кому внимает, Dm F G7 C непонятно кто за кем идёт.

Глубока старинная насечка каждый пляшет и чему-то рад. Отыщу средь них я человечка ж с головой повёрнутой назад. ж2 р.

Он высоко ноги поднимает и вперёд стремительно летит, он как будто что-то вспоминает не назад а в прошлое глядит.

Старый мастер резчик по металлу жизнь мою в рисунок разверни, буду я кружиться до отвалу и плясать не хуже чем они.

И в чужие вслушиваться речи и под бубен прыгать невпопад. Как печален этот человечек ж с головой повёрнутой назад. ж2 р.

РАЗМЫТЫЙ ПУТЬ Рубцов H. (по стихам)

{D7}{Gm}{B}{Dm}{Gm}{A7}

{Dm}Размытый путь и вдоль – крив{A}ые топол{Dm}я. Я слушал неба звук – был{C7}а пора отл{F}ета. И вот я вст{D7}ал и тихо вышел за вор{Gm}ота, Туда, где пр{Dm}остирались ж{A7}елтые пол{Dm}я.

И вдаль пошел… А издали тоскливо пел Гудок совсем чужой земли, гудок разлуки. Но, глядя вдаль и в эти вслушиваясь звуки, Я ни о чем еще тогда не сожалел…

Была суровой пристань в этот поздний час. В промозглой мгле, искрясь, горели папиросы, И тяжко трап стонал, и хмурые матросы Из тьмы устало поторапливали нас.

И вдруг такой тоской повеяло с полей! Тоской любви, тоской былых свиданий кратких… Я уплывал все дальше, дальше – без оглядки На мглистый берег глупой юности своей.

Размытый путь и вдоль – кривые тополя. Я слышал неба звук – была пора отлета. И вот я встал и тихо вышел за ворота, Туда, где простирались желтые поля.

РАЗГОВОР Черкасова М.

{Am}И ни о чем, и ни о чем Наш разгов{E7}ор, наш разговор. Для нас с тобой одних зам{Am}етный, Чуд{A7}есный вяжем мы уз{Dm}ор Из легких сл{Am}ов – прост{E7}ых и св{Am}етлых.

Ты даришь мне, ты даришь мне Толпу берез, толпу берез, И, как волшебник, без обмана Ты радуги прозрачный мост Мне вынимаешь из кармана.

А серебри… а серебристая река Вокруг река Ложится плавною канвою. Вплетаешь в струны облака И волны ласковой рукою.

Твое тепло, твое тепло, Твое плечо, твое плечо, И милых песен грусть и нежность, И разговор наш ни о чем, И расставанья неизбежность.

ПОСЕЛОК ДАЧНЫЙ Друскин Л.

Am Dm Скрипит поселок дачный

E7 Am Обшивкой корабельной,

Dm На соснах, как на мачтах,

G C Огни Святого Эльма. E7 Am И если хочешь к звездам

E7 Am A7 Нам будет по пути.

Dm Am Тебе еще не поздно

E7 Am На палубу взойти.

Мой скарб к земле привязан, Мои в чернилах пальцы, Но ты узнаешь сразу Межзвездного скитальца. К чему скитаться розно? Обнимемся в пути! Тебе еще не поздно На палубу взойти.

Ну, ладно, ну не плачь ты, Ведь нам нельзя отдельно. На соснах, как на мачтах, Огни Святого Эльма. Сотрем друг другу слезы, Незримые почти… Тебе еще не поздно На палубу взойти.

ТАЙГА Жданов И.

Сыр{D}ая т{C7}яжесть сапог{F}а, Рос{E7}а на караб{A7}ине. Круг{Dm}ом тайга, одн{Gm}а тайга, {E7}И м{A7}ы – посеред{Dm}ине.

Письма не жди, письма не жди, Дороги опустели. Идут дожди, одни дожди Четвертую неделю.

И десять лет, и двадцать лет, И нет конца и края. Олений след, медвежий след Вдоль берега петляет.

Сырая тяжесть сапога, Роса на карабине. Кругом тайга, одна тайга, И мы посередине.

ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК

6/8

Dm Am H7 E7 Am

Am H7 E7 Am Вне гармонических звучаний Dm6 Am H7 E7 Жесток и жесток этот мир. A7 Dm Am Из жести кружка, миска, чайник, Dm Am H7 E7 Am… собака-конвоир.

Dm Am H7 E7 Am

Стук металлической посуды И грохот кованых дверей. Двадцатый век – палач, паскуда, По горло в музыке твоей.

Кровь на губах – твои ноктюрны Для жести водосточных труб. Трубят по пересыльным тюрьмам На жести спят и в жести…

И снова двор тюрьмы, машина, Конвой, шипящий жесткий свет. Где та железная пружина Что в жизни держит этот бред?

Да наяву ли это с нами? Откуда слышится хорал? Кто там кровавыми губами Тюремный снег поцеловал?

Кого уводят чьи обьятья? Глаза слезятся на ветру, На металлическом распятье Христос приварен ко кресту.

ЛУЧШИЕ ДНИ Злотников Натан (?)

3/4

Am E7 Am Это лучшие, лучшие дни

G C Ты устала от их мельтешенья.

A7 Dm Что ж, скажу я тебе в утешенье:

Am E7 Am Знай, как поезд промчатся они.

И растают последние дни Огоньком концевого вагона, Ты напрасно вздохнешь облегченно Вот мол жить в тишине, возле книг.

Только гул потрясенной земли Только ветер на виадуке Только горечь недальней разлуки Только…

Это лучшие, лучшие дни ты устала от их мельтешенья. Что ж, скажу я тебе в утешенье: знай, как поезд промчатся они.

ДЫМНЫЙ ЧАЙ Жданов И.

Зав{Dm}арен круто дымный ч{A7}ай, Взлет{Dm}ают {D7}искры светлым р{Gm}оем. {Gm6}– Мо{Gm}я родн{Gm6}ая, не скуч{Dm}ай! – {B} Свист{A7}ит в костре сырая хв{Dm}оя. {D7}

Ты там не знаешь ничего, Винишь, наверное, в измене. А здесь тропою кочевой Усталые бредут олени.

Здесь сопки в воздухе висят, По пояс скрытые в тумане. Из женщин – верст на пятьдесят Лишь ты на карточке в кармане.

И эта ночь, и дымный чай, И кедр с обугленной корою… – Моя родная, не скучай! Свистит в костре сырая хвоя.

АНТИЧНАЯ ВАЗА Кушнер А.

6/8

C Dm G7 C На античной вазе выступает E F G7 Человечков дивный хоровод. C7 F G7 A7 Непонятно кто кому внимает, Dm F G7 C Непонятно кто за кем идет.

Глубока старинная насечка Каждый пляшет и чему-то рад. Отыщу средь них я человечка С головой повернутой назад.

Он высоко ноги поднимает И вперед стремительно летит, Он как будто что-то вспоминает Не назад, а в прошлое глядит.

Старый мастер резчик по металлу Жизнь мою в рисунок разверни, Буду я кружиться до отвалу И плясать не хуже чем они.

И в чужие вслушиваться речи И под бубен прыгать невпопад. Как печален этот человечек С головой повернутой назад.

ЛЕСНАЯ ПЕСЕНКА Сеф Р.

Стол{G}яр гулял в густом лесу Сред{Am}и больших ствол{D7}ов, И, {G}улыбнув{H7}шись, {Em}он сказал: {C} – Как мн{G}ого т{D7}ут ствол{G}ов! {D7}

Охотник зайцев настрелял Пять штук за шесть минут, И, улыбнувшись, он сказал: – Как много зайцев тут!

Шел утром добрый человек. Стряхнув с ветвей росу, Он улыбнулся и сказал: – Как хорошо в лесу!

ТРИ СОСНЫ Павлинов В.

Сто{Em}ю, стою, рон{Am}яя руки, В глуш{H7}и лесной, в глуш{Em}и лесной, А тр{Am}и сосны, как тр{Em}и разлуки, Пер{H7}едо мной, передо мн{Em}ой. А тр{Am}и сосны, как тр{Em}и разлуки, П{F#7}ер{H7}едо мн{Em}ой. {H7}

Проходит лось тропой лесною, Шумят дубы, шумят дубы. А три сосну передо мною Как три судьбы, как три судьбы. А три сосну передо мною Как три судьбы.

И сердце рвется на три части, Щемит в груди, щемит в груди: Три счастья или три несчастья Там впереди, там впереди? Три счастья или три несчастья Там впереди?

И кажется, весенним ветром Оживлены, оживлены, Горят три солнца в небе светлом И три луны, и три луны… Горят три солнца в небе светлом И три луны.

Стою, стою, роняя руки, В глуши лесной, в глуши лесной, А три сосны, как три разлуки, Передо мной, передо мной. А три сосны, как три разлуки, Передо мной.

– Обращение к друзьям

Стихи Юрия Кузнецова

Музыка Александра Дулова

Приводите девок и туманы Разливайте тонкие стаканы.

Да настройте ваши балалайки, Но три знака ждите от хозяйки:

Зашипит змеею подколодной, Заметет поземкой непогодной

Заливайте скатерть дорогую, Заводите песню удалую;

А дверями хлопнет – так не ждите, Так хватайте девок и пляшите.

Сам ударю в ваши балалайки, Чтобы звон донесся до хозяйки.

Пусть она шумит под облаками И на звезды топает ногами. –

Last-modified: Sun, 17-Nov-96 21:20:09 GMT

Вадим Егоров.

Бабье лето.

F#m C#7 Припорошен первой проседью снова я иду по осени F#7 Hm Надо мной небесной просини синь-бирюза. E7 A D От палитры той радужной набегают, ну, надо же, Hm C#7 Слезы на глаза, слезы на глаза…

F#m HmC#7 F#m HmE7 Что ж это со мной, это бабье началось лето,

A D Hm C#7 Бабье началось лето желтым цветом,

F#m HmC#7 F#m Hm E7 В этой желтизне, боже, кто же там стоит, кто же?

A D C#7 F#m За день до зимы? Это мы.

А сентябрь точно ряженный в красное тряпья наряженный Отсветом своим оранжевым нас осветит. Как по волшебству стало все золотое и алое Буд-то бы пожар город охватил.

Это не пожар, это бабье началось лето, Бабье началось лето желтым цветом, В этой желтизне, боже, ктоже там стоит, кто же? За день до зимы? Это мы.