Текст книги "Дневник похода Тимура в Индию"

Автор книги: Гийасаддин Али

Стихи

 
Будь справедлив, потому что в стране сердца
Справедливый стучит в дверь пророческой миссии.
Живи так, чтобы, когда тебя спросит творец,
Тебе не отворачивать [перед ним] в день судный пристыженного лица.
 

Ничего не останется от венца и престола, от власти и богатства. Блага этого преходящего мира и полной огорчений вселенной подобны блеску молнии, знакомству с призраком, обреченной на гибель территории и уносимой во время грабежа добыче.

Стихи

 
Из того богатства, которое собрал [библейский] Карун, что осталось?
Ты в конце концов посмотри в недра земли, так как он [там] обосновался!
От золотых кирпичей Шаддада и Ада Что получилось, кроме бесславной смерти?
 

Правосудие есть то, что дает плоды вечного счастья, вечного богатства, вечной блаженной жизни и непреходящего великодушия /201/; оно есть тот дар, от которого получаются достоинства в будущей жизни, обители рая, приближение и близость [к божеству]. От Аллаха же помощь!

Во вторник, в первый день месяца ша'бана[412]412
  8 апреля 1399 г.


[Закрыть], благословенный город Кеш благодаря прибытию высочайшего знамени стал, как рай. В течение пятнадцати дней [его величество] отдыхал в тамошнем дворце, [утешаясь] конем безмятежной небесной сферы, течением государственных дел по желанию, движением звезд, покорных его велениям, временем, состоящим у него слугою, и судьбою, его рабыней. Во вторник[413]413
  В тексте ошибочно 'в понедельник'. – Ред.


[Закрыть] пятнадцатого ша'бана[414]414
  22 апреля 1399 г.


[Закрыть] его величество выступил из Кеша и на берегу реки Рудак разбил шатер убежища государства высотою до солнца и луны. В среду шестнадцатого числа он сделал остановку на никем не занятой местности Чахар Рабат. В четверг семнадцатого числа, перейдя через тамошний перевал, [его величество] изволил остановиться в местности Кутлуг-Йурт. В пятницу он прибыл оттуда в Тахт-и Караджа[415]415
  Современный Тахта-Карача – перевал на Зерафшанском хребте на границе бывшей Самаркандской области с бывшим Бухарским ханством.


[Закрыть], в субботу девятнадцатого числа месяца ша'бана[416]416
  26 апреля 1399 г.


[Закрыть] сад и загородный дворец Джаханнумай[417]417
  Букв. – 'показывающий мир'.


[Закрыть] от блеска высочайшей диадемы стал показателем мира[418]418
  Джаханнумай – сад и дворец Тимура, находившиеся при селении Кара-Тепе, в 24 км к югу от Самарканда. (См. “Самария”, перев. В. Л. Вяткина, прим. 25 в “Справочной книге Самаркандской области за 1898 г.”. Самарканд, 1898, стр. 227.)


[Закрыть].

Стихи

 
Когда его особа появилась в мире,
В мир пришел целый мир.
 

В воскресенье 20 числа сад Даулатабад[419]419
  Букв. 'благоустроенный счастьем'; сад втот находился в селении Даргот (см. “Самария”, прим. 25, стр. 227).


[Закрыть] вследствие появления [в нем] /202/ счастливого лика [монарха] оправдал этим свое имя. В понедельник двадцать первого числа, в полдень, в благословенный час, в счастливое время [его величество], преисполненный веселья и радости, соизволил вступить в загородный дворец-сад[420]420
  В тексте ***.


[Закрыть] Дилгушай[421]421
  Сад Дилгушай находился в 6 км к востоку от Самарканда в селении Бидак, ныне Чумчуклы (см. “Самария”, прим. 25, стр. 227).


[Закрыть]. Все жены государя, дети и великие эмиры явились [сюда встретить его]. Сближение луны и солнца и соединение счастливых планет обрадовало мир [такими] благоприятными предзнаменованиями; стечение светил в апогее счастья и в зодиаке благополучия явилось для вселенной гарантией осуществления [ее] желаний. Утро рассыпало [целые] блюда отборного жемчуга, как осыпают путь цветами или деньгами, а солнце пролило на землю [целые] потоки благодеяний. Жены государя, принцы и эмиры столько золота потратили на осыпание [свиты и воинов], что у каждого таваджи набралось его на крупную сумму и всякий из безотлучно пребывающих при государе придворных набрал его целый подол. Во вторник двадцать второго числа месяца ша'бана[422]422
  29 апреля 1399 г.


[Закрыть] могущественный, как небо, стяг государя достиг столичного города Самарканда, подобно оживляющему духу, входящему в безжизненную форму, или драгоценной душе, вошедшей в [мертвое] тело /203/.

Стихи

 
То, что судьба обещала, осуществилось,
То желание, которого добивались днями, осуществилось!
 

Тотчас, как утренний рассвет представил мавра в виде осыпания народа деньгами, а колесница неба повергла на блюда, на высочайшее воззрение, драгоценные гроздья Плеяд; [когда] весенний зефир поднялся на высоту расстилания ковра на террасе небесной сферы, а облако появилось с рассыпанием жемчуга на дворец убежища мира, лицо времени зажглось огнем от вкушения чаши веселья. От всплесков вина счастия прекратились горести, мысли пришли в веселое настроение от непрестанного повторения чаши радости, а мозг разума наполнился парами веселья.

Стихи

 
Всякое веселье, потерянное для нас колесом неба,
Судьба осуществила одной остроумной шуткой.
 

Когда его величество, сопутствуемый божественной помощью и окруженный бесконечным благоволением [неба], достиг центра [своего] государства, он выполнил на деле указание следующего коранского стиха: “Хвала Аллаху, который поселил нас в обители [своего] пребывания; по благости своей поистине господь наш – прощающий и щедро вознаграждающий”[423]423
  См. Коран, 35 (31, 32).


[Закрыть]. В целях омовения себя от греховной нечистоты он отправился на поклонение к принцу Кусаму ибн ал-'Аббасу[424]424
  В тексте ошибочно: *** (стр. 203).


[Закрыть] – да будет им доволен Аллах! Вернувшись оттуда, он прибыл в ханаках великой госпожи Туман-ага, – да длится вечно ее величие! – которая есть Раби'а века и Зубайда эпохи. После полуденной молитвы [его величество] сделал остановку в Баг-и Чинар[425]425
  Букв. 'чинаровый сад'; Баг-и Чинар находился на правой стороне арыка Сиаб за стеной, окружавшей пригороды столицы.


[Закрыть] и Накш-и Джахан[426]426
  Букв. 'картина мира'. Накш-и Джахан был расположен у подножия Чупан-Ата (см. В. Л. Вяткин, Материалы к исторической географии Самаркандского вилаета, Справочная книга Самаркандской области, 1902 г., Самарканд, 1902, стр. 22 и 34).


[Закрыть] /204/. Значок покорителя победоносен и сопутствуем Аллахом, слуги его величества поддерживаемы [им] и радостны, прекрасные труды [монарха] удовлетворяющи и достойны признательности; остановка и места [их всех] благоустроены и цветущи![427]427
  Начиная со слов “Во вторник, в первый день месяца ша'бана” и т. д. и до сих пор, в оригинале (стр. 201 – 204) текст сопровождается извлечением аналогичного содержания из рукописи Британского музея.


[Закрыть].

Стихи

 
Оттого стал цветущ дом солнца,
Что мраку мира он дает свет.
Оттого пришло завоевателем мира тучевое облако,
Что оно дает в молодости растению молоко.
 

[ГЛАВА]
О СОБОРНОЙ МЕЧЕТИ, КОТОРУЮ СОИЗВОЛИЛ ПОСТРОИТЬ В СТОЛИЧНОМ ГОРОДЕ САМАРКАНДЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО, УБЕЖИЩЕ ХАЛИФСКОГО ДОСТОИНСТВА

Владыка мира – да будут святы имена его и да следуют непрерывно его милости! – говорит в преславном Коране, каковой обнародован во славу правоверных: “Подлинно мечети Аллаха посещают те, кои веруют в Аллаха и в последний день”[428]428
  Коран, 9 (18).


[Закрыть]. Из смысла этого стиха определенно устанавливается, что наличие мечети – это доказательство веры в существо и качество величайшего творца и в оживление мертвых в судный день. Господин тварей и превосходнейший из сотворенных – да почиют на нем достойнейшие благословения! – говорит: “Кто построил мечеть для Аллаха, хотя бы как гнездо птицы ката, для того создает Аллах дом в раю”. Этот хадис воспринимается и изображается [в том смысле, что] всякий, кто /205/ построит в этом мире дом молитвы, всевышний господь сделает для него в вышнем раю дом. На этом основании его хаканское величестве, когда покончил с уничтожением многобожников, еретиков, нечестивцев и упорствующих, разрушил храмы огня и капища индусов, и высочайший кортеж направился из пределов Индостана в столицу государства Самарканд.

Стихи

 
Он направился из Индостана в [свою] столицу,
Сопутствуемый счастливой звездою, победою и благоприятной судьбою.
Ведя [свое] огромное войско опять в центр своего могущества
И загородив широкий путь на юг и север, —
 

тогда [его величество] принял твердое решение построить соборную мечеть в [своей] столице, в Самарканде, и этим добрым делом снискать благоволение у владыки величия, всевышнего и всесвятого. Когда [по вступлении в Самарканд] воссел на трон царства, то четвертого числа благословенного месяца рамазана 801 года[429]429
  10 мая 1399 г.


[Закрыть] выбрал [для мечети] наилучшее место [в столице]. Знаменитые мастера и строители-архитекторы составили план этого величественного здания и в самый счастливый час заложили [его] основание, употребив на его фундамент и пилоны /206/ камень. Его величество вследствие чрезвычайного усердия своею собственною благородною особою присутствовал при закладке этого здания, а к завершению его прилагал чрезмерные старания, пока ее строитель не вознес до небес высоту ее стен, подобно подъемам [человеческого] достоинства, [пока] ее недоступная твердыня, подобная положениям достоинства властелина, не коснулась рукою высоты пояса Близнецов, [пока] не упал на нее с пространств, возвышающих дух, взгляд духа высочайшего рая, [пока] с дивного простора не открылись перед сердцами [людей] двери светло-голубого рая, [пока], подобно стене Александра [Македонского] и сооружению Ахримана[430]430
  В тексте ***


[Закрыть], она не получила чрезвычайную прочность, пока не закончилось сооружение в ней кафедры и михраба весьма тонкой художественной работы, покрытых удивительными орнаментами и чудесными украшениями, [пока] блеск чистоты ее ниш не бросил луча света на зеркало небесной сферы и пока царь [царей] с высот небес не сделал этот храм, как Ка'бу, своею киблою и мазаром.

Стихи

 
Ради блеска достоинства мусульманства
Он устроил сад веры и [для] охраны окружил [его] стеною.
О, как прекрасно то величественное здание, ибо высоты рая
Получились от твоей высоты, они открыто признают [свой] недостаток /207/.
 

О боже! Хакана мира и раба своего, надеющегося [на тебя], направь к степеням лишь вечным и доставь их в обители праведных и к ступеням, проходимыми добродетельными; успокой тварей мира под сенью его [Тимура] щедрой милости[431]431
  С начала этой главы и до сего места в тексте (стр. 204 – 206) параллельно приведено извлечение из рукописи Британского музея.


[Закрыть]; то молодое дерево, которое ты сам посадил, не вверяй ничьему уходу, кроме своего милостивого попечения [о нем], страны и рабов своих сохрани от угнетения тиранами-притеснителями и вероломными могущественными людьми! О господь миров! О милостивейший милостивых! О прещедрый из щедрых!

Окончилась история великого эмира и величайшего государя, эмира Тимура Гургана, – да озарит Аллах его свидетельство [перед собою]! – составленная счастливым, великим нашим господином, символом теологов и превосходнейших ученых своего века и времени, присоединяющимся к милости Аллаха и к его прощению, Гийас ал-Хакк вад-Дин'ом 'Али, высокое происхождение которого [восходит] к благочестивому шейху, к вечному полюсу, к шейху Джамал ал-Исламу – да освятит Аллах его могилу! [Эта] благословенная история [доведена] до того места, как произошло покорение Индостана. После сего, если будет сопутствовать помощь господа и решение, согласное с предопределением, то истинный наследник автора этой истории, величайший наш господин, глава вождей ученых в мире, редкость данной эпохи, Маулана Шихабаддкн Мухаммад “”, – да спасет его Аллах всевышний! – подробно и пространно, бог даст, изложит обстоятельства покорения стран Сирии и Турции[432]432
  В тексте ***.


[Закрыть], бывшее в эпоху его величества, счастливого государя, а равно знаменитые завоевания, кои случились во времена его величества, убежища халифского достоинства, султана султанов мира, справедливейшего из хаканов народов, тени Аллаха на земле, Му'ин ал-Хакк вад-Дин, сына эмира [Тимура] Шахрух-бахадур-султана, – да продлит навечно Аллах его власть и царство! Помощь для осуществления этого намерения от Аллаха наблюдающего и всеведующего! Да благословит Аллах лучшее из своих творений – Мухам-мада, его потомство и его сподвижников – прекрасных и чистых и да приветствует [их всех]!

Окончена книга с благодарностью Аллаху и преклонением перед его помощью в пятый день почитаемого месяца ша'бана 1015 года от хиджры пророка[433]433
  6 декабря 1606 г. – Ред.


[Закрыть], да почиют над ним превосходнейшие благословения и похвалы![434]434
  Последний абзац добавлен переписчиком и содержит дату переписки. – Ред.


[Закрыть].

ДОБАВЛЕНИЕ [435]435
  В опубликованном тексте – “Appendix”. Эта глава приводится из рукописи Британского музея труда Низамаддина Шами, л. 124 б (этих подробностей Ташкентская рукопись не имеет).


[Закрыть]

[ГЛАВА]
О СВЯЩЕННОЙ ВОЙНЕ ПРОТИВ К.ТУРА [436]436
  В тексте ***.


[Закрыть] И О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ТАМОШНИМИ КАФИРАМИ

Покончив с пиршественным собранием и удовольствием, победоносное войско выступило оттуда и достигло Андараба[437]437
  В тексте – ***.


[Закрыть]. Население этого вилаета просило защиты от развратных неверных и безрассудных гебров; оно заявило: “Мы, мусульмане, а неверные ежегодно берут с нас подать в увеличенном размере, требуя бадж и харадж[438]438
  Букв. 'налоги и поземельная подать'.


[Закрыть]. Если мы в уплате этого проявляем нерадивость, они убивают наших мужчин, а детей и жен уводят в плен”. Эмир, счастливый баловень судьбы, принял твердое решение оказать помощь исламу путем священной войны с неверными. Без промедления он построил войско в боевой порядок, сел на коня и выступил, чтобы совершить набег [на неверных]. Ежедневно делали по два перехода. На К. тур [его величество] направил принца Рустам-бахадура, послал также с большим войском и Бурхан-углана, а сам своею благословенною особою с беспредельным войском, расчищая снег, а в некоторых местах проделывая [в нем] проходы и прокладывая дорогу, пробирался трудными путями, пока не взошел на высоту одной горы, настолько высокой, что в некоторых местах счастливый эмир, опоясавшись веревкой, садился на доску [и скатывался вниз], а местами брал в руки посох и целый фарсанг шел пешком. С таким достоинством [все] его намерение было обращено на одно – на священную войну с неверными! Войска левого и правого флангов, опоясавшись веревками, [чтобы не провалиться поодиночке в покрытые снегом расщелины ледника], спускались вниз с вершины горы. Большая часть кафиров, малых и взрослых, была нагою. Когда в один из дней /209/ большинство их узнало о прибытии исламского войска, то они пожитки свои по обычаю перетащили на вершину горы. Исламская армия захватила их овец и сожгла дома. Кафиры рассчитывали на недоступность тех гор, полагая, что туда никто не может проникнуть. Когда подошли августейшие знамена, то войску было разрешено со всех сторон подняться на гору. Повинуясь [высочайшему] приказанию, войска направились на эти горы. Шайх Арслан, погнав больше всего врагов на лагерь левого фланга, одержал победу над кафирами и захватил [их]. 'Али Султан, погнав кафиров с другой стороны, овладел их месторасположением. Шах Малик, проявив в бою безграничные старания и усилия, выдержал жестокие стычки. [Вообще] победоносное войско со всех сторон выказало [свою] отвагу и храбрость, но все же трех постигла смерть: они сорвались с вершины горы и погибли. Мубашшир-тура, захватив...[439]439
  В тексте что-то пропущено.


[Закрыть], мужественно выдержал боевые схватки. Мингли-хваджа с группой бахадуров, отобранных им из своего отряда, бросился вперед и взобрался на верх горы. Сунджик-бахадур, выстроив свое войско, тоже выдержал упорный бой. Шайх Арслан, направившись впереди своих подчиненных и войска, взобрался на гору и, ударами меча прогнав врагов, овладел их местом. Муса, Хусайн Малик и эмир Хусайн провели трудные бои. Остальные эмиры туманов и хазара, храня честь армии, устроили облаву и окружили со всех сторон укрепление кафиров. В течение трех дней всех этих неверующих забрали и перебили. На четвертый день их главари из-за [своей] слабости и безвыходного положения явились с выражением покорности и попросили пощады. Эмир [Тимур] заметил: “Дарование жизни и прощение вины есть похвальное качество и достойное одобрения природное свойство человека, но кафиры не заслуживают милосердия. Высочайшее милосердие при всей его необъятности не прощает их. “Поистине Аллах не прощает того, что ему придаются сотоварищи”[440]440
  Коран, 4 (51).


[Закрыть]. Если станете мусульманами, то я пощажу имущество ваше и жизнь”. Столпившиеся кафиры, [услышав это], разорвали [на себе] пояс неверия и заставили попугая языка произнести сладкое, как сахар, слово исповедания веры /210/. Рожденный под счастливой звездой эмир, ради укрепления ислама, оказав им почет и уважение, пожаловал им халаты и отправил в свои дома. Злосчастные кафиры, вернувшись в свои гнезда и места, опять перешли в неверие и заблуждение и ночью напали на эмира Шах Малика. Счастливый эмир, [охваченный религиозным] фанатизмом, направился на них и с одной атаки оказался победителем; он приказал забрать в плен женщин и детей, а поганые головы [кафиров-мужчин] отсечь и, собрав вместе, сделать из них пирамиды на вершинах холмов и у мест проходов, чтобы послужили они уроком для всех взирающих на них. Предоставив затем большое войско Мухаммад Азаду, [эмир Тимур] послал его против К. тура; тот отправился, но поскольку он не мог взять [К. тур], то распорядился извлечь из земли [спрятанное в ямах] все зерно вилаета. Джалал и Пир 'Али[441]441
  В тексте ***.


[Закрыть] доставили его величеству известие, что через ту сторону дорога оказалась трудною. Счастливый эмир с огромным войском выступил по направлению этого горного края и достиг [его]. Здесь горы были еще выше и недоступнее, чем бывшие до этого, а дороги [через них] более трудны. [Но] высшее могущество, помощь и победа сопутствовали его величеству. До этого он Дал огромное войско Бурхан-углану, чтобы хитрость его рукою взялась за какое-либо занятие, а мужество его преодолело бы это важное дело. В действительности же Бурхан-углан был бездельник и трус. [Эмир Тимур] сделал его командующим войсками, дал ему в помощь Исма'ила, Аллахдада, Сундж Тимура, Йахйю, Даулат-шаха “тата”, Адина, Шайх Хасан Таухина[442]442
  В печатном издании “Зафар-нама” ***


[Закрыть], Саин Тимура, Шамс Урду-шаха и Хирй Малика и, посылая их с ним, сказал: “Когда вы достигнете вражеской крепости, то, захватив крепостной район, должны сделать все возможное для установления связи между мною и вами”[443]443
  Букв., 'чтобы от нас к вам доходило то или иное известие'


[Закрыть]. Они с отборными людьми и лошадьми отправились [в поход]. Когда же достигли поставленной им цели, то не остановились [и не закрепились] и, еще не видя врагов, побежали. Враги же, увидев, что они обратились в бегство, набравшись храбрости, бросились их преследовать и разить стрелами. Здесь Адина, Шайх Хасан и Даулат-шах [тат] /211/, прилагая все усилия, сражались с кафирами и пали мучениками за веру. [Вообще] много народа из [исламского] войска в тот день нашло себе смерть мученическим образом. Для укрепления [духа в] войске ислама, сделав начальником Мухаммад Азада, [эмир] послал Даулат-шаха, Шайх 'Али, Идку Хизра, Шайх Мухаммада и 'Али с несколькими другими рабами, рожденными в высочайшем доме, с сотнею тюрков и с тремястами таджиков [узнать, в чем дело]. Когда они прибыли [в назначенное место], то увидели лишь месторасположение неприятеля, а из исламского войска людей не нашли, потому что Бурхан-углан прежде всех, бросив боевые доспехи и оружие, бежал. Со времени Чингиз-хана[444]444
  В тексте ***


[Закрыть] до этого времени подобного бесчестья еще никто не совершил. Когда Мухаммад Азад достиг того места, [где потерпел поражение Бурхан-углан], он приложил большое старание [к восстановлению престижа победоносного войска]; не дорожа жизнью, он начал битву и [в результате], погнав врагов, отбил у них боевые доспехи и лошадей, которые попали к ним от исламского войска, и возвратился с победою и торжеством. Все награбленное [кафирами] и оружие доставил в войско. Всякий, узнавший свое оружие, брал [его себе]. Мухаммад Азад, увидав Бурхан-углана, сказал ему: “Самое лучшее нам здесь остановиться и провести на этом месте ночь”. Бурхан-углан, малодушничая, не прислушался к этим словам и немедленно повернул назад. Когда войско увидело, что он возвращается с места боя, то оно повернуло в обратный путь.

Стих

 
Спина военачальника обладает искусством увлекать [за собою] всадников.
 

Когда вождь войска бывает в такой мере трусом, то на что же может надеяться армия?

Перед этим, когда его величество выступил в поход в область узбеков и когда мужи воины и храбрецы времени, жертвуя своею головою и жизнью, проявляли мужество и отвагу, он [Бурхан-углан], потеряв самообладание, обратился в бегство. Его величество, несмотря на то что узнал о таком недостойном его поступке, прикрыл его [своими] благородными качествами и по-прежнему сохранял к нему уважение. На этот раз случилось более гнусное деяние [со стороны Бурхан-углана]. В тот раз он по крайней мере бежал, увидев неприятеля, а в этот раз даже не видя его, а только ошибочно подозревая о его присутствии. Его величество, оказав милость, передал войско Мухаммад-Азаду, проявив в отношении поощрения его много забот, а тех, которые в соответствии с ним выказали мужество /212/, он осыпал многими милостями. В месяце зу-л-хиджжа, посовещавшись с эмирами, [его величество] направился в Кабул. Оставив обоз и выступив налегке в [дальнейший] поход, достиг места Дурин[445]445
  В тексте ***


[Закрыть], где расстелил ковер счастья и остановился там на два дня”.