Текст книги "Неизменная"
Автор книги: Гейл Кэрригер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Лорд Маккон вздохнул.
– Однако, мадам Лефу, почему бы просто не дождаться, пока БРП разберется во всем этом, а потом уже спрашивать, что произошло?
Изобретательница посмотрела на него тяжелым взглядом:
– Когда это БРП или, если уж на то пошло, верховная власть открыто делились информацией во всеми и каждым? И в особенности с французским ученым? Даже будучи моим другом, вы никогда не расскажете мне всей правды.
По виду лорда Маккона можно было сказать, что он предпочел бы не комментировать это заявление.
– Может, Вестминстерский рой платил за информацию не только Анжелике, но и вам? – спросил он терпеливо.
Мадам Лефу ничего не ответила, а Алексия ощутила некоторое самодовольство. Ей редко удавалось обставить своего мужа, но сейчас был как раз такой случай.
– Коналл, ты хочешь сказать, что до сих пор не знаешь? На самом деле мадам Лефу работает не на тебя. И не на рои. Она работает на клуб «Гипокрас».
– Что? Это невозможно!
– Очень даже возможно. Я видела татуировку.
– Нет, на самом деле все не так, – хором сказали лорд Маккон и мадам Лефу.
– Поверь мне, дорогая, мы позаботились о том, чтобы вся эта операция была прекращена, – добавил граф.
– Вот и объяснение, почему вы вдруг стали так холодны со мной, – сказала мадам Лефу. – Вы увидели татуировку и поспешили с выводами.
Леди Маккон кивнула.
– Татуировка? Что за татуировка? – проворчал лорд Маккон. Он выглядел еще более раздраженным, чем прежде.
Мадам Лефу отогнула воротник (без галстука это было несложно сделать), выставив на всеобщее обозрение предательский символ на шее.
– Ах, радость моя, теперь я понимаю причину всей этой путаницы. – Похоже, при виде осьминога граф вдруг успокоился, вместо того чтобы, как ожидала Алексия, впасть в неистовство. Он нежно взял руку жены своей большой лапищей. – «Гипокрас» был воинствующим ответвлением ОМО. Мадам Лефу – член ОМО, и репутация у нее безупречна. Правда же?
Изобретательница чуть улыбнулась и кивнула.
– Умоляю, скажите же, что это за ОМО такое? – Леди Маккон вырвала руку у мужа. Нечего ему относиться к ней свысока!
– Орден медного осьминога, тайное общество ученых и изобретателей.
Леди Маккон сердито посмотрела на графа:
– И ты даже не подумал рассказать мне о нем?
Тот пожал плечами:
– Оно же задумано как тайное.
– Нам определенно стоит поработать над нашим общением. Возможно, не гонись ты вечно за другими формами близости, я обладала бы информацией, которая просто необходима для выживания человеку с моим характером! – Алексия наставила на мужа указующий перст. – Больше бесед, меньше постельных игрищ!
Казалось, лорд Маккон встревожился.
– Хорошо, я найду время, чтобы обсуждать с тобой такие вещи.
Она прищурилась:
– Обещаю.
Алексия обернулась к мадам Лефу, которая безуспешно пыталась скрыть, как ее забавляет неловкое положение, в котором оказался лорд Маккон.
– А этот Орден медного осьминога, какие у него цели и принципы?
– Тайные.
Ответом ей был тяжелый взгляд.
– Если уж говорить начистоту, мы кое в чем согласны с клубом «Гипокрас»: например, в том, что сверхъестественных нужно контролировать, что нужно проводить проверки на местах. Простите, милорд, но так оно и есть. Сверхъестественные продолжают попытки переделать мир под себя, особенно вампиры. Вы становитесь жадными. Вспомните Римскую империю.
Граф фыркнул, но вроде бы не обиделся.
– Как будто дневной народ безупречен! Не забывайте, это вы придумали инквизицию.
Мадам Лефу повернулась к Алексии в попытке все объяснить. Ее зеленые глаза стали странно отчаянными, как будто ей было особенно важно донести свою мысль до собеседницы.
– Вы как запредельная должны это понять. Ведь вы живое, действующее воплощение теории противовесов. Вы должны быть на нашей стороне.
Алексия действительно понимала ее. Несколько месяцев проработав бок о бок с деваном и кормчим, она прекрасно осознавала, почему ученые испытывают столь сильную потребность держать сверхъестественных под контролем. Уже не вполне осознавая, на чьей она стороне, Алексия все же сказала твердо:
– Вы же понимаете, что я целиком и полностью предана Коналлу? Ну, ему и королеве, конечно.
Француженка кивнула:
– Теперь, когда вам известны мои приоритеты, вы скажете мне, что вызвало массовое очеловечивание сверхъестественных?
– Вы хотите приспособить это к какому-нибудь изобретению, не так ли?
Вид у мадам Лефу стал хитрый.
– Я убеждена, что для него найдется применение. Что вы скажете на это, лорд Маккон? Представьте только, как я смогу посодействовать сандаунеру, обладая способностью превращать вампиров и оборотней в смертных. А вы, леди Маккон, вообразите, какие новые приспособления мне удастся сделать для вашего зонтика. Подумайте о том контроле, который мы сможем обрести над сверхъестественными.
Лорд Маккон смерил изобретательницу долгим мрачным взглядом:
– Не знал, что вы такая радикалка, мадам Лефу. Давно это с вами?
Именно в этот миг леди Маккон решила не рассказывать изобретательнице о мумии.
– Прошу прощения, мадам, но будет лучше, если я оставлю это знание при себе. Конечно, я избавилась от причины очеловечивания, – тут она махнула рукой в сторону стаи, которая все еще в надежде маячила у дверей, – при помощи вашего превосходного парасоля, но думаю, что знания такого рода лучше не делать общественным достоянием.
– Вы непростая женщина, леди Маккон, – нахмурилась изобретательница. – Но знайте, мы рано или поздно докопаемся до этих знаний.
– Если от меня будет хоть что-то зависеть, то нет. Хотя, может быть, уже поздно. Боюсь, несмотря на все мои меры предосторожности, наша маленькая шпионка умудрилась передать весточку Вестминстерскому рою, – сказала леди Маккон, неожиданно вспомнив эфирограф и Анжеликино послание.
Она развернулась и зашагала к двери. Мадам Лефу и лорд Маккон последовали за ней.
– Нет, – проговорила Алексия, глядя на изобретательницу. – Прошу меня извинить, мадам Лефу. Не то чтобы вы мне не нравились, просто я вам не доверяю. Пожалуйста, останьтесь тут. И, кстати, верните мой дневник.
Француженка растерялась:
– Я его не брала.
– Но мне показалось, вы сказали…
– Я искала портфель, но в вашу каюту на дирижабле не вламывалась.
– Тогда кто это сделал?
– Полагаю, то же лицо, что пыталось вас отравить.
Алексия вскинула руки:
– У меня нет на это времени.
С этими словами она проворно поспешила прочь из комнаты, уводя за собой мужа.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ПЕРЕМЕНЫ
Лорд Маккон осмотрел холл. Он был пуст, одни члены стаи толпились в комнате, где раньше была мумия, другие ушли за телом Анжелики. Не обнаружив вокруг никого, кто мог бы ему помешать, граф с размаху прижал жену к стене и всем телом навалился на нее.
– О-ой, – сказала упомянутая жена, – только не сейчас.
Граф уткнулся носом ей в шею и тихонько поцеловал под ухом. Потом лизнул.
– Всего минуточку, – сказал он. – Мне просто нужно чуть-чуть вспомнить, что ты здесь, ты цела и ты моя.
– Ну, с первыми двумя пунктами и так все совершенно ясно, а последний всегда под вопросом, – заявила его леди.
Однако она обвила руками шею графа и изо всех сил прижалась к нему, несмотря на все возражения. Лорд Маккон, как всегда, предпочел словам действия и прижался губами к ее губам, чтобы остановить этот злой язык. Алексия, которой до сего мига удавалось, несмотря на все ее метания по замку, оставаться собранной и опрятной, добровольно погрузилась в безнадежный сумбур. Когда на лорда Маккона находило такое настроение, не оставалось ничего другого, кроме как наслаждаться происходящим. Муж запустил руки в волосы Алексии и повернул ее голову так, как ему было удобно. Что ни говори, по крайней мере в этом он был хорош.
И Алексия добровольно принесла себя на алтарь супружеского долга, конечно, наслаждаясь каждой минутой, но не оставляя твердого намерения отвести мужа к эфирографу. Однако, несмотря на ее решимость, прежде чем он наконец поднял голову, прошло несколько долгих моментов.
– Ладно, – сказал наконец граф с таким видом, будто только что выпил прохладительный напиток, – давай продолжим.
– Что? – спросила огорошенная Алексия, пытаясь припомнить, чем они занимались до того, как Коналл стал ее целовать.
– Передатчик, помнишь?
– Ах да, точно! – Она по привычке шлепнула его ладонью. – Зачем тебе понадобилось вот так меня отвлекать? Я была вполне в своей стихии, и вообще…
Лорд Маккон рассмеялся.
– Кто-то должен время от времени выбивать тебя из колеи, не то в конце концов ты будешь править всей империей. Или по меньшей мере отдашь приказ, чтобы все перед тобой пресмыкались.
– Ха-ха, очень смешно. – И Алексия быстро зашагала по коридору, многозначительно покачивая турнюром. На полпути она притормозила и кокетливо посмотрела на графа через плечо. – Ох, Коналл, да пошевеливайся уже.
Лорд Маккон заворчал, но вразвалочку поспешил за неё. Алексия остановилась снова и наклонила голову, прислушиваясь:
– А это что за бессмысленный шум?
– Опера.
– Правда? Ни за что бы не догадалась.
– Похоже, это Танстелл исполняет для мисс Хисселпенни серенаду.
– Силы небесные! Бедная Айви. Ну ладно. – И она опять двинулась вперед.
Пока они шли через весь замок к башне с эфирографом, Алексия поведала свою теорию о том, что уничтоженная в данный момент мумия была некогда запредельной и после смерти превратилась в некое странное подобие оружия массового поражения, высасывающего душу. И что Анжелика, которая тоже это поняла, попыталась выкрасть мумию, возможно, для того чтобы передать в руки Вестминстерского роя и карманных ученых графини Надасди.
– Если Анжелике удалось передать информацию в рой, ничего хорошего из этого не выйдет. Тогда можно с тем же успехом рассказать обо всем мадам Лефу; по крайней мере, оружие, которое она будет изобретать, может сослужить нам хорошую службу. Она на нашей стороне.
Лорд Маккон как-то странно посмотрел на жену:
– А что, есть какие-то стороны?
– Если так дальше пойдет, то будут.
Лорд Маккон вздохнул, его лицо выглядело постаревшим от забот. А может, от прошедшего времени? Алексия поймала себя на том, что крепко сжимает его руку, заставляя пребывать в смертном состоянии. Она разжала пальцы. Возможно, ему именно сейчас нужны способности оборотня, чтобы восстановить сверхъестественную силу. Коналл проворчал:
– Последнее, что нам нужно, – это соревнование в разработке оружия, в основе которого лежат мертвые запредельные. Я распоряжусь, чтобы тела всех бездушных после смерти подлежали обязательной кремации. Разумеется, это будет тайное распоряжение, – он посмотрел на жену, на этот раз не сердито, а просто озабоченно. – Все, кому не лень, начнут охотиться за тобой и такими, как ты, по всей империи. И не только это. Мертвой ты поднимешься в цене, если станет известно, что мумификация способна сохранить твою силу.
– К счастью, – сказала Алексия, – никто не знает, как именно древние проводили эту самую мумификацию. Это даст нам время. И возможно, сообщение не прошло. Я попыталась вывести эфирограф из строя прерывающим магнитным полем.
Она извлекла не так давно спрятанный металлический свиток Анжелики из укромного места. Вид у него был не утешающий. Послание шпионки было прожжено насквозь, и почти на всей его поверхности виднелись следы от искр. Леди Маккон произнесла длинное заковыристое ругательство. Граф посмотрел на нее полуразочарованно, полууважительно.
– Из твоей реакции можно сделать вывод, что сообщение было успешно передано?
Алексия передала ему пластину. На ней было написано просто: «Мумия – душесос». Не так много слов, однако вполне достаточно, чтобы серьезно осложнить ее жизнь в будущем.
– Да, оно ушло и теперь может расстроить все наши планы.
Такой была первая осмысленная фраза леди Маккон после сделанного ею неприятного открытия.
– Но откуда нам знать, приняли ли его на другой стороне?
Алексия вынула из ложа резонатора совершенно неповрежденный многогранный кристаллический золотник.
– Должно быть, это для связи с Вестминстерским роем.
Она положила золотник в потайной карман парасоля, по соседству с тем, где уже лежал другой, для связи с лордом Акелдамой. Потом, задумчиво хмурясь, она извлекла этот второй золотник и принялась его разглядывать, так и сяк вертя в руке, на которой была надета перчатка. Что там было в послании лорда Акелдамы, когда они проверяли, удалось ли мадам Лефу исправить передатчик? Что-то про мышей? Да, про мышей, только летучих. Это старомодный жаргон для обозначения вампиров. Если лорд Акелдама действительно, как она думала, следил за Вестминстерским роем, мог ли он тоже получить сообщение насчет мумии? И если да, на руку им это или совсем наоборот?
Есть лишь один способ это выяснить: отправить ему послание и посмотреть, ответит ли он.
Конечно, время передачи, которое они оговаривали, давно миновало, но аппарат лорда Акелдамы принимает все, что посылают, когда включен и настроен на соответствующую частоту. Если лорд перехватил какое-то важное сообщение, он наверняка ждет теперь, что Алексия с ним свяжется.
Попросив мужа, чтобы тот сделал ей любезность и вел себя настолько тихо, насколько подобное в его силах, Алексия сопроводила просьбу выразительным взглядом, который намекал на возможность серьезных последствий, и взялась за дело. Теперь она работала с эфирографом уже почти профессионально и очень быстро подготовила свое сообщение к отправке. На этот раз вставить золотник лорда Акелдамы в ложе, а пластину с текстом – в рамку оказалось совсем не так трудно. Сообщение состояло из двух частей: вопросительного знака и слова «Алексия».
Так только передача завершилась, леди Маккон перешла в приемный отсек. Граф тем временем просто стоял перед эфирографом, сложив руки на груди и наблюдая за разодетой женой, которая суетилась, подкручивая какие-то ручки и щелкая внушительного вида переключателями. Может, он даже и одобрял ее синечулочные интересы, но понять их не мог совершенно. Например, эфирограммы отправляли для него в БРП те, кому это было положено по долгу службы. Однако леди Маккон, похоже, держала все происходящее под контролем. Между стеклами с магнитным порошком буква за буквой стало появляться ответное послание, и она поспешно записывала все, что видит. Послание оказалось самым длинным из всех, что ей доводилось получать. Чтобы его принять, потребовалось порядочно времени, а разбираться с тем, где заканчивается одно слово и начинается другое, пришлось еще дольше. Покончив наконец с этим делом, леди Маккон принялась смеяться. «Лепесточек мой!» Даже находясь на другом конце Британии, она ощутила, что первое слово нужно писать курсивом. «Вестминстерская шарманка не играет, благодарите Биффи и Лайалла. Вечно ваш А.».
– Фантастично! – широко улыбнувшись, сказала леди Маккон.
– Что такое? – В дверь приемного отсека просунулась голова мужа.
– Мой любимый вампир с помощью твоего достославного беты умудрился вонзить свои клыки в передатчик Вестминстерского роя. Последнее сообщение Анжелики там так и не получили.
Лорд Маккон помрачнел и нахмурился:
– Рэндольф работает с лордом Акелдамой?
Супруга похлопала его по руке:
– Ну, в этом отношении он куда лояльнее, чем ты.
Лорд нахмурился еще сильнее.
– Это точно. – Он помолчал и добавил: – Что ж, ладно, тогда позволь мне просто… – Поскольку пластина с посланием Анжелики до сих пор была у него в руках, он скрутил эту опасную вещь в трубочку (при этом красиво проступили впечатляющие мускулы) и мял до тех пор, пока не превратил ее в металлический комочек. – Лучше бы нам это расплавить, – сказал он, – просто из соображений безопасности. – Потом он посмотрел на жену. – Кто-то еще знает?
– Про мумию? – Она задумалась и закусила губу. – Лахлан и Шиаг. Возможно, лорд Акелдама и профессор Лайалл. И Айви, да только у нее своеобразная манера восприятия.
– Значит, можно сказать, что по-настоящему неопровержимой информации нет?
– Именно так.
Они улыбнулись друг другу. Алексия выключила устройство, и супруги неторопливо направились наверх.
– Мисс Хисселпенни сбежала.
Накануне ночью после всеобъемлющей сумятицы все разошлись по своим постелям. Тех, кто до сих пор находился под воздействием Анжеликиного снотворного, члены стаи разнесли по спальням. Потом большинство обитателей замка проспало до вечера – кто из-за инстинктов, вынуждающих недолюбливать солнце, а кто просто потому, что совершенно измотался.
Когда Алексия собралась в первый раз за день поесть, как раз пришло время чаепития, а солнце только что село. Казалось, старая привычка к ночному образу жизни будто по волшебству нагнала ее и здесь, на Шотландском нагорье.
Кингэйрская стая стремительно уминала горячую копченую селедку, каждый, в переносном смысле, держал хвост пистолетом оттого, что вновь обрел способность обзаводиться хвостом в буквальном смысле. Даже леди Кингэйр вроде бы пребывала в улучшившемся расположении духа. Во всяком случае, ей определенно доставило удовольствие сообщить новость о том, что ранним утром, пока вся честная компания спала, Танстелл и Айви отбыли в направлении деревушки Грента-Грин, где можно пожениться без обычных английских формальностей.
– Что? – искренне удивившись, гаркнула леди Маккон.
Айви, конечно, глупа, но неужели до такой степени?
Фелисити (надо признать, в хаосе минувшей ночи Алексия совершенно о ней забыла) подняла глаза от своей тарелки.
– Да, сестричка, а что такого? Она передала тебе записку, естественно, через меня.
– Проклятье, неужели?
Алексия выхватила из затянутой в розовую перчатку руки сестры исписанный клочок бумаги. Фелисити улыбалась, наслаждаясь тревогой леди Маккон.
– Мисс Хисселпенни, – заговорила она, – должно быть, была в ужасно расстроенных чувствах, когда это писала. Я насчитала не меньше десятка восклицательных знаков.
– Но отчего же, скажи на милость, дорогая сестричка, она передала записку через тебя? – с этими словами Алексия села и положила себе маленький кусочек хаггиса.
Вгрызавшаяся в маринованную луковицу Фелисити пожала плечами:
– Может, потому что лишь я одна придерживаюсь принятого в приличном обществе распорядка дня?
Алексия немедленно заподозрила неладное:
– Фелисити, ты что, как-то подстрекала их к тому, чтобы совершить этот опрометчивый поступок?
– Кто, я? – сестра сделала большие глаза и заморгала. – Никогда в жизни.
Леди Маккон не сомневалась, что если Фелисити приложила к этому руку, то из злого умысла. Она провела ладонью по лицу.
– Мисс Хисселпенни пропадет.
Фелисити заулыбалась:
– Да-да, так и будет. Я знаю, от их союза ничего хорошего ждать не приходится. Мне никогда не нравился мистер Танстелл. Я даже не глядела на него, мне такое не могло и в голову прийти.
Алексия скрежетнула зубами и развернула записку Айви.
Все за обеденным столом как зачарованные уставились на нее, еще активнее зашевелив челюстями. Селедка убывала с катастрофической скоростью.
«Дорогая Алексия! – гласила записка. – О, прошу, прости меня, ведь чувство вины уже терзает самые сокровенные глубины моей души! – Леди Маккон фыркнула, стараясь не рассмеяться. – Мое растревоженное сердце плачет! – Боже, Айви определенно разошлась. – Даже кости пылают огнем греха, который я вот-вот совершу. О, зачем мне вообще мои кости? Я потеряла себя в этой всепоглощающей любви. Наверное, тебе непонятно подобное чувство! Но все же, дражайшая Алексия, попытайся понять, что я подобна нежному цветку. Брак без любви прекрасно подходит людям вроде тебя, но я в нем зачахну и увяну. Мне нужен мужчина с душой поэта! Я просто не такая стойкая, как ты. Я ни мгновения больше не могу без моего возлюбленного! Жизнь вынуждает меня уйти через задний проход, потому что я должна пожертвовать всем, что у меня есть, ради человека, которого обожаю! Молю, не суди меня строго! Всему виной одна лишь любовь! Айви».
Леди Маккон передала записку мужу. Тот прочел всего пару слов и расхохотался.
Алексия, сверкнув на него глазами, сказала:
– Тут дело серьезное, дорогой муж. Задействован задний проход. Лично ты лишился камердинера, не говоря уже о том, что стая Вулси потеряла многообещающего клавигера.
Лорд Маккон промокнул глаза тыльной стороной ладони.
– Ну Танстелл, ну дуралей! Он никогда не был особенно хорошим клавигером, во всяком случае, я всегда сомневался на его счет.
Леди Маккон забрала у него Айвино письмо.
– Но нам следует посочувствовать бедному капитану Фезерстоунхофу.
Лорд Маккон пожал плечами:
– Следует ли? Как по мне, он дешево отделался. Только представь, иначе ему до конца жизни пришлось бы смотреть на все эти шляпы.
– Коналл! – жена с упреком шлепнула его по руке.
– Что? – воинственно отозвался граф.
– Ты понимаешь, что мы оказались в очень деликатном положении? Ведь Айви была на моем попечении. Мы должны сообщить ее родителям об этой удручающей истории.
Лорд Маккон снова пожал плечами.
– Скорее всего, новобрачные вернутся в Лондон раньше нас.
– Думаешь, после Гретна-Грин они направятся туда?
– Ну, Танстелл едва ли откажется от сцены. Кроме того, все его пожитки в замке Вулси.
– Бедная Айви! – вздохнула леди Маккон.
– Почему это она бедная?
– Дорогой мой, даже ты должен признать, что ее положение в обществе ухудшилось.
Лорд Маккон поднял брови:
– Я всегда считал, дорогая моя, что твоя подруга склонна к театральности.
Алексия поморщилась.
– Думаешь, она присоединится к нему на подмостках?
И опять лорд Маккон пожал плечами. Фелисити, которая жадно прислушивалась к их разговору, со звоном положила вилку на опустевшую тарелку.
– Ну и ну! Вы хотите сказать, что она не совсем уничтожена?
Лорд Маккон лишь улыбнулся на это.
– А знаешь что, муженек, – покосившись на сестру, заявила леди Маккон, – не исключено, что ты прав. Из нее вполне может получиться хорошая актриса. У нее определенно подходящая для этого внешность.
Фелисити встала из-за стола и прошествовала вон из комнаты.
Лорд и леди Маккон обменялись улыбками.
Алексия решила, что сейчас не самое плохое время для другого важного разговора.
– Коналл, – сказала она, подкладывая себе еще кусочек хаггиса и старательно избегая копченой рыбы: живот, не до конца оправившийся от перелета, все еще слегка крутило, но тело следовало кормить.
– Ау? – Граф навалил на свою тарелку мясо различных убиенных тварей.
– Мы скоро уезжаем, не так ли?
– Ага.
– Тогда тебе пора укусить леди Кингэйр, – без обиняков отважно заявила Алексия, нарушив тихий гул голосов за обеденным столом: все немедленно начали орать, причем каждый свое.
– Женщину не превратить в оборотня, – возразил Дув.
– Она наша единственная альфа, других у нас не осталась, – добавил Лахлан.
Это прозвучало так, будто альфа – кусок говяжьей вырезки, который можно приобрести в мясной лавке.
Леди Кингэйр ничего не сказала. Она побледнела, но сохраняла решительный вид.
Алексия все с той же отвагой приподняла мужнин подбородок рукой в перчатке, превращая его в смертного и заставляя посмотреть на нее.
– Это нужно сделать, невзирая на обычаи стаи и твою гордость оборотня. Прими мой совет в этом деле; вспомни, ты же женился на мне из-за моего здравого смысла.
Граф заворчал, но не стал мотать головой, чтобы освободиться.
– Я женился из-за твоего тела, и чтобы ты наконец закрыла свой рот. Только посмотри, что из этого вышло!
– Ах, Коналл, как мило с твоей стороны было это сказать!
Тут леди Маккон закатила глаза и поспешно поцеловала его прямо в губы на виду у всех трапезничающих. Это был лучший способ заставить стаю замолчать, потому что все онемели от шока. Даже Коналл лишился дара речи, застыв с приоткрытым ртом.
– У меня для вас хорошая новость, леди Кингэйр, – сказала Алексия. – Мой муж согласен вас укусить.
Ошеломленную тишину нарушил смех беты.
– Сдается мне, она настоящая альфа, хоть и родилась разрушительницей проклятия. Никогда не думал, что увижу тебя под башмаком, старый волчара.
Лорд Маккон медленно встал и подался вперед, испепеляя Дува взглядом:
– Хочешь еще раз испытать меня в драке, щенок? Волком я побью тебя не хуже, чем человеком.
Дув быстро повернулся к нему боком, обнажая шею. Похоже, в этом у него с графом разногласий не было.
Лорд Маккон направился к месту во главе стола, где неподвижно, с прямой спиной сидела на своем стуле леди Кингэйр.
– Ты уверена, девонька? Ты понимаешь, что перед тобой сейчас, возможно, стоит твоя смерть?
– Нам нужен альфа, дедушка. – Шиаг подняла на него взгляд. – Кингэйру никак без альфы, мы не выживем. Я последний шанс этой стаи, и к тому же я Маккон. А ты перед нами в долгу.
Лорд Маккон тихо, низко прорычал:
– Ничего я вам не должен. Но ты, девонька, последняя в моем роду. Пора мне подумать и о твоих желаниях.
– Ну наконец-то, – тихонько вздохнула леди Кингэйр.
Коналл медленно кивнул. А потом перекинулся. Но не окончательно. Не ломались кости, тело не перетекало из одной формы в другую, на теле не вырастала шерсть – нигде, кроме головы. Только она одна и трансформировалась: нос удлинился, уши вытянулись кверху, а глаза из светло-карих стали желтыми, волчьими. В остальном его вид остался вполне человеческим.
– Вот тебе и на! – воскликнула леди Маккон. – Ты что, собрался сделать это прямо тут и прямо сейчас? – Она сглотнула. – За обеденным столом?
Никто ничего не сказал на это. Все прекратили жевать – а отвратить шотландца от еды может лишь чрезвычайно серьезное дело. И стая, и ее клавигеры замолчали и подобрались, не сводя пристальных взглядов с лорда Маккона. Они выглядели так, будто могут усилием воли довести предстоящую метаморфозу до успешного завершения. Или так, будто вот-вот извергнут из своих организмов все, что слопали до этого.
А потом лорд Маккон приступил к пожиранию своей прапраправнучки.
Описать это какими-то иными словами было невозможно.
Широко раскрыв полные ужаса глаза, Алексия смотрела, как ее муж, с головой волка на человеческом теле, начал кусать леди Кингэйр за шею. Кусать и жевать. Никогда прежде Алексии даже в голову не могло прийти, что она увидит нечто подобное. А ведь все происходило прямо тут, в столовой, когда со стола еще не убрали тарелки. Из разорванного горла леди Кингэйр по шее текла кровь, пропитывая кружевной воротничок и темным пятном расползаясь по шелковому лифу платья.
Граф Вулси терзал Шиаг Маккон, и никто из стаи не вступился за нее, не встал на ее защиту. Сама Шиаг сопротивлялась – сработал инстинкт самосохранения, от которого никуда не денешься. Она царапала и колотила Коналла, но тот никак не реагировал и оставался невредим, ему нипочем были эти жалкие человеческие потуги. Он просто положил ей на плечи большие ладони – самые обычные, без всяких когтей – и продолжал свое дело. Его длинные белые зубы впивались в тело, прогрызая кожу и мышцы до самых костей. Кровь пачкала морду, заливала шерсть.
Леди Маккон не могла оторвать взгляд от этого жуткого зрелища. Казалось, кровь была повсюду, и ее медный запах прорывался сквозь запахи хаггиса и копченой сельди. Алексия уже могла различить внутреннее строение шеи терзаемой женщины, будто на каком-то кошмарном уроке застольной анатомии. Шиаг прекратила сопротивление, глаза ее закатились так, что видны были лишь одни белки. Ее голова, почти отделившаяся от тела, опасно завалилась на одну сторону. Потом из пасти Коналла высунулся розовый язык, будто все происходящие было ерническим фарсом издевательства над смертью. Как дружелюбный пес, граф принялся лизать плоть, которую рвал лишь мгновение назад. Он облизывал лицо Шиаг и ее полуоткрытый рот, размазывая волчью слюну по зияющим ранам.
«Я никогда больше не смогу исполнить свой супружеский долг, только не с этим мужчиной!» – думала Алексия, которая не могла отвести взгляда широко раскрытых глаз от этой омерзительной картины. А потом, совершенно неожиданно и даже не поняв, что произошло, она на самом деле упала в обморок. В настоящий, честный и неподдельный обморок, не сходя с места, лицом в недоеденный хаггис.
Леди Маккон моргнула, приходя в сознание, и увидела, что перед ней маячит озабоченное лицо мужа.
– Коналл, – проговорила она, – пожалуйста, не пойми меня неправильно, но это было самое отвратительное, что я видела в жизни.
– А ты когда-нибудь присутствовала при рождении ребенка?
– Конечно же нет. Что за непристойности ты говоришь!
– Тогда, возможно, ты спешишь с выводами.
– И как? – Алексия слегка приподнялась и осмотрелась.
Похоже, ее перенесли в одну из малых гостиных и положили на парчовый диванчик далеко не первой молодости.
– Что «и как»?
– Получилось? Метаморфоза сработала? Шиаг выживет?
Сидевший на корточках лорд Маккон слегка отстранился.
– Поразительная редкость – альфа-самка оборотень. Даже в наших устных преданиях редко встречается. Ты знала, что Боудикка[9]9
Вдова вождя порабощенного римлянами британского племени иценов. В 61 году н. э. подняла восстание против римлян.
[Закрыть] была альфой?
– Коналл!
В поле зрения Алексии возникла волчья голова. С этим зверем леди Маккон не была лично знакома. Это было угловатое, поджарое создание с седоватой мордой, мускулистое и крепкое, несмотря на явные признаки возраста. Леди Маккон приподнялась еще сильнее, прислонившись к подушкам.
Шея зверя была в крови, на шерсти запеклась темно-красная корка, но никаких ран видно не было, как будто кровь принадлежала кому-то другому. Можно считать, что так оно и было, ведь фактически Шиаг стала теперь сверхъестественной, а следовательно, другим существом.
Леди Кингэйр смотрела на Алексию, свесив язык из пасти. Алексия подумала, не почесать ли волчицу за ушком, и решила не рисковать, учитывая репутацию и положение Шиаг в ту пору, когда та еще была смертной. Она посмотрела на мужа. Похоже, за время ее беспамятства тот хотя бы сменил рубашку и умылся.
– Я так понимаю, это сработало?
Граф широко улыбнулся.
– Первая успешная метаморфоза, которую я произвел за долгие годы, и к тому же с альфа-самкой. Завывалы со всего света будут воспевать это событие.
– Кто-то весьма доволен собой.
– За исключением того, что мне следовало бы помнить, как тягостны метаморфозы для непосвященных. Прости меня, моя радость. Я не хотел тебя огорчать.
– Фу-ты ну-ты, ерунда какая. Дело вообще не в этом. Я не из тех, кто лишается чувств от вида пары капель крови. У меня просто немного закружилась голова.
Лорд Маккон придвинулся к ней поближе и погладил ее по щеке.
– Алексия, ты больше часа была совершенно без сознания. Мне пришлось послать за нюхательной солью.
К дивану подошла мадам Лефу и тоже опустилась на корточки возле Алексии.
– Вы заставили нас переволноваться, миледи.
– Так что произошло?
– Ты лишилась чувств, – обвиняющим тоном заявил лорд Маккон, будто она совершила ужасное преступление, направленное лично против него.
– Нет, я про метаморфозу. Что я пропустила?
– Ну, – начала мадам Лефу, – это страшно захватывающая история. Сперва раздался громкий раскат грома, блеснула яркая голубая молния, и…
