Текст книги "Неизменная"
Автор книги: Гейл Кэрригер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
– Неужто он ни разу не упомянул о нас, хотя целый век был тутошним вожаком?
– Наверно, ему скорее не хотелось посвящать в эту тему меня, а не вспоминать вас, – предположила Алексия.
Оборотень окинул ее долгим критическим взглядом.
– Видать, оттого-то он ни разу про нас не заговорил, верно?
Шиаг прервала их разговор:
– Довольно сплетни разводить. Мы покажем вам ваши комнаты. Парни, сходите за их пожитками, а то клятые англичане налегке не путешествуют.
Спальни и гостевые покои второго этажа оказались под стать всему замку: затхлыми и выцветшими. Комната, предоставленная лорду и леди Маккон, была довольно опрятной, но пованивала, а ее выдержанное в красно-коричневых тонах убранство устарело лет на сто. Тут имелись большая кровать, два платяных шкафчика, туалетный столик для Алексии и гардеробная для ее мужа. Все это в целом, в особенности с учетом цветовой гаммы, вызывало у леди Маккон ассоциации с гнездом промокшей и недовольной жизнью белки.
Она побродила по комнате в поисках надежного места для своего портфельчика, но не преуспела в этом. Казалось, о надежных местах тут не было и речи, поэтому Алексия пустилась в путь по коридору и миновала три двери, а потом уперлась в комнату мисс Хисселпенни.
Проходя мимо одной из дверей, она услышала голос Фелисити, с придыханием произносящий:
– Ах, мистер Танстелл, я ведь могу ни о чем не тревожиться, раз ваша комната по соседству с моей? Рядом с вами я буду в полной безопасности, не так ли?
Мгновение спустя Алексия стала свидетельницей того, как Танстелл с паническим выражением веснушчатого лица спешно покинул покои Фелисити и нырнул в свою камердинерскую каморку, смежную с гардеробной Коналла.
Когда Алексия вежливо постучала и вошла, Айви распаковывала чемодан.
– Благодарение небесам, Алексия, это ты! Я как раз думала, обитают ли в таком месте призраки? Или, хуже того, полтергейста? Пожалуйста, не думай, что у меня предубеждение против сверхъестественных, но я просто не в состоянии выносить большое количество привидений, особенно если они на последней стадии расчеловечивания. Я слышала, что у них не все в порядке с головой и они теряют повсюду частицы своих бестелесных сущностей. Сворачиваешь за угол и натыкаешься на призрачную бровь, которая зависла между потолком и пальмой в горшке! – Мисс Хисселпенни содрогнулась, аккуратно составляя двенадцать шляпных коробок в пирамидки возле шкафа.
Алексия подумала о словах своего мужа. Если здешние оборотни не могут перекидываться, значит, замок Кингэйр поразила чума очеловечивания и никаких духов тут просто не может быть.
– У меня странное ощущение, Айви, – уверенно проговорила она, – что призраки тут совершенно точно являются нечасто.
Айви это, казалось, не убедило.
– Но, Алексия, ты должна признать: у замка такой вид, что привидения просто обязаны тут водиться!
Леди Маккон раздраженно поцокала языком.
– Айви, ну не глупи ты так! Мало ли что как выглядит! Сама знаешь, это не имеет значения. Такая связь есть только в готических романах, а нам обеим известно, что книги в последнее время пишут как попало. Писатели никогда не описывают сверхъестественных правильно. Чего далеко ходить, мне недавно попался роман, где успешные метаморфозы происходят по волшебству, а ведь всякий знает, что за ними стоит такой сугубо научный и медицинский факт, как избыток души. А еще на днях я читала, что…
Мисс Хисселпенни поспешно перебила ее, не дав закончить:
– Ну нет, незачем вываливать на меня все, что ты вычитала в бюллетенях Королевского общества, и вообще эти твои заумные объяснения мне не нужны, поверю тебе на слово. Что сказала леди Кингэйр, в котором часу тут ужин?
– Я так поняла, в девять.
Лицо Айви исказилось от очередного приступа паники.
– Как ты думаешь, подадут, – тут она сглотнула, – хаггис?
Леди Маккон скорчила гримасу.
– Уж точно не во время первой же трапезы. Но на всякий случай соберись, никогда ничего нельзя знать наверняка.
По пути сюда лорд Маккон с неуместным восторгом расписывал им это чудовищное блюдо.
Айви вздохнула.
– Очень хорошо. Тогда нам лучше переодеться. Как ты думаешь, платье цвета барвинка из тафты подойдет к случаю?
– К хаггису?
– Да нет же, глупышка, к ужину.
– А шляпка к нему у тебя есть?
Мисс Хисселпенни отвлеклась от выравнивания стопок со шляпными коробками и недовольно уставилась на подругу.
– Алексия, ну не говори же ерунды. Это платье для ужина.
– Тогда, думаю, оно отлично подойдет. Могу я попросить тебя о любезности? В этом портфеле подарок для моего мужа. Как ты думаешь, я могу припрятать его у тебя до поры до времени, чтобы граф случайно на него не наткнулся? Мне хочется, чтобы это был сюрприз.
Глаза мисс Хисселпенни засияли.
– Неужели? Как это мило с твоей стороны! Сразу видно, что из тебя вышла хорошая жена. Ни за что бы не подумала, что ты можешь быть такой романтичной.
Леди Маккон поморщилась.
– А что там такое?
Алексия попыталась измыслить достойный ответ. Что можно купить для мужчины и спрятать в небольшом портфельчике?
– Э-э… носки.
Мисс Хисселпенни была раздавлена этим сообщением.
– Одни только носки? Не думаю, что их есть смысл так уж сильно прятать.
– Это особые счастливые носки, они приносят удачу.
Мисс Хисселпенни не усмотрела в таком заявлении ничего странного и старательно спрятала портфель за стопками шляпных коробок.
– Возможно, мне придется время от времени туда заглядывать, – сообщила Алексия.
– Зачем? – растерялась Айви.
– Ну, чтобы проверить, как там… э-э… носки.
– Алексия, ты хорошо себя чувствуешь?
Чтобы сбить мисс Хисселпенни со следа, леди Маккон поспешно сообщила:
– Знаешь, я только что видела, как Танстелл выходил из комнаты Фелисити.
Айви ахнула:
– Нет!
А потом она принялась яростно подбирать наряд для ужина, швыряя поверх уже разложенного на кровати платья украшения, перчатки и кружевную сеточку для волос.
– Знаешь, Алексия, мне совсем не хочется быть грубой, но я практически убеждена, что твоя сестра может оказаться настоящей гадюкой.
– Айви, душенька, я ничуть не в обиде. Я и сама терпеть ее не могу, – искренне ответила леди Маккон. И добавила, чувствуя себя виноватой оттого, что рассказала подруге о Танстелле: – Хочешь, я пришлю Анжелику, чтобы она сделала тебе прическу? Моя совершенно погибла из-за дождя, так что с ней и возиться не стоит.
– Ах, правда? Спасибо тебе, это будет замечательно! – тут же приободрилась Айви.
После этого леди Маккон отправилась обратно к себе, переодеваться.
– Анжелика!
Когда Алексия вошла в комнату, ее горничная как раз распаковывала вещи.
– Я пообещала Айви, что вы причешете ее к ужину. С моей прической, похоже, уже ничего не поделаешь. – В неприятном шотландском климате темные кудри Алексии завились мелким бесом. – Я буду просто вынуждена надеть один из тех ужасных старушечьих чепцов с кружевами, которые вы вечно пытаетесь мне навязать.
– Хог’ошо, миледи, – горничная присела в книксене и отправилась выполнять поручение. Задержавшись в дверях, она посмотрела на свою хозяйку. – Пг’остите, миледи, почему мадам Лефу до сих пог’ с нами?
– Она вам не по нраву, Анжелика, не так ли?
Ответом ей было типично французское пожатие плеч.
– Это, как ни печально, идея моего мужа. Имейте в виду, я тоже не доверяю этой дамочке, но вы же знаете, Коналла не переубедить. Судя по всему, в Кингэйре есть неисправный эфирографический передатчик. Я знаю, это может показаться странным. Кто бы мог подумать, что в подобном захолустье имеется такое новшество? Но, похоже, так оно и есть, только вот функционирует аппарат неважно. Я так поняла, передатчик подержанный, и как раз в этом ничего удивительного нет. Как бы то ни было, Коналл привез сюда мадам Лефу, чтобы она посмотрела, нельзя ли устранить поломку. Повлиять на это я никак не могла.
Анжелика ответила ничего не выражающим взглядом, еще раз сделала быстрый книксен и отправилась причесывать Айви.
Алексия задумчиво посмотрела на наряд, который выбрала для нее горничная, и решила надеть к ужину именно его, раз уж рассчитывать на собственное чувство стиля ей не приходилось.
Ее супруг вошел, как раз когда она пыталась застегнуть пуговки на лифе сзади.
– А, вот и ты, отлично. Застегни, пожалуйста.
Совершенно игнорируя ее пожелание, лорд Маккон тремя быстрыми шагами поравнялся с женой и спрятал лицо между ее плечом и шеей.
– Да уж, дорогой, ты замечательно мне помог. Ты ведь понимаешь, что…
Лорд Маккон поцеловал ее. Когда оба они начали задыхаться, он сказал:
– Ну, женушка, я ждал этого все время, пока мы ехали в карете. – Граф положил свои горячие ладони на ее филейные части и прижался к ней всем своим могучим телом.
– А мне-то казалось, что ты всю дорогу о политике думал и оттого так жутко хмурился, – с усмешкой отозвалась Алексия.
– И о ней тоже. Я могу делать две вещи одновременно. К примеру, сейчас я беседую с тобой и заодно пытаюсь измыслить средство, чтобы извлечь тебя из платья.
– Муженек, тебе его не снять. Я только что в него влезла.
Однако граф, казалось, не склонен был соглашаться на такое. Вместо этого он попытался свести усилия Алексии на нет, сдвинув верхнюю часть одеяния на сторону.
– Тебе действительно нравится парасоль, который я подарил? – спросил он, водя кончиками пальцев по ее обнаженному плечу и спине.
– Ах, Коналл, это такой чудесный подарок: с генератором прерывающего магнитного поля, ядовитыми дротиками и всякими такими штуками. Так заботливо с твоей стороны! И я так рада, что он уцелел, когда я упала.
Движение пальцев внезапно прекратилось.
– Упала? Куда и когда ты падала?
Леди Маккон прекрасно знала этот нарастающий рев и заерзала, чтобы отвлечь этим движением мужа.
– Э-э, – только и протянула она.
Лорд Маккон слегка отодвинул ее, держа за плечи. Алексия старательно погладила его по груди.
– Ничего страшного, милый, просто свалилась.
– Просто свалилась?! И откуда это ты просто свалилась, жена?
Глядя вниз и в сторону, Алексия попыталась ответить неразборчивым лепетанием, но из этого ничего не вышло, поскольку голос у нее был очень внятным от природы.
– С дирижабля.
– С дирижабля, – ровно и твердо повторил лорд Маккон. – А дирижабль, случайно, не был в это время в воздухе?
– Э-э… ну, вообще говоря, не то чтобы совсем уж в воздухе, скорее в слоях, ну, эфира…
Ответом ей был тяжелый взгляд.
Алексия повесила голову и стала поглядывать на графа сквозь ресницы.
Лорд Маккон отбуксировал ее к кровати будто громоздкую гребную лодку, заставил сесть и плюхнулся рядом.
– Рассказывай с самого начала.
– С того самого вечера, когда я проснулась и обнаружила, что ты умчался в Шотландию, не сказав мне об этом ни единого слова?
Лорд Маккон вздохнул.
– Это серьезное семейное дело.
– А я кто, шапочное знакомство?
У Коналла хватило такта принять слегка пристыженный вид.
– Ты должна дать мне хоть немного времени привыкнуть к тому, что у меня есть жена.
– Ты хочешь сказать, что в прошлый раз так и не освоился с тем, что женат?
Граф нахмурился:
– Это было очень давно.
– Очень надеюсь, что так оно и есть.
– Еще до метаморфозы. И женился я по велению долга. В те дни никто не становился оборотнем, не оставив наследника. Я был будущим лэрдом и не мог стать сверхъестественным, не обеспечив будущее клана.
Алексия не собиралась так легко спустить мужу, что он держал ее в неведении относительно этого давнего брака, хоть и прекрасно понимала причины.
– Об этом я догадалась по тому факту, что ты, похоже, произвел на свет ребенка. Вопрос в том, по каким причинам ты решил не сообщать мне о своих потомках, которые вполне себе живут и здравствуют.
Лорд Маккон фыркнул, взял руку жены и принялся водить по ее запястью мозолистыми большими пальцами.
– Ты познакомилась с Шиаг. Претендуешь на то, чтобы считать ее родственницей?
Вздохнув, Алексия притулилась у его широкого плеча.
– Она производит впечатление прекрасной и откровенной женщины.
– А на деле она невозможная брюзга, вот она кто.
Леди Маккон улыбнулась в плечо графа.
– Ну, в том, от кого она унаследовала это качество, можно не сомневаться. – Тут Алексия сменила тактику: – Ты вообще собираешься мне рассказать что-нибудь существенное об этой твоей семье? Кем была твоя жена? Сколько детей вы нажили? Мне, вероятно, предстоит тут встретиться еще с какими-то Макконами? – Алексия встала и продолжила собираться к ужину, стараясь не подать виду, как важны для нее ответы на эти вопросы.
Этот аспект брака с бессмертным она в свое уравнение не включила. Конечно, леди Маккон знала, что до нее у мужа были любовницы; она скорее заволновалась бы, не будь их – за два-то века! К тому же он почти каждую ночь давал ей повод порадоваться своему богатому опыту. Но бывшие жены? О таком она не подумала.
Лорд Маккон лег на спину, закинув руки за голову и глядя на нее хищными глазами. Ее муж, конечно, совершенно невозможный человек, но и то, что он невероятно сексуальная бестия, тоже отрицать нельзя.
– А ты собираешься рассказать мне о падении с дирижабля? – перешел он в контратаку.
Алексия вдевала в уши сережки.
– А ты собираешься рассказать мне, почему умчался в Шотландию без камердинера, свалив на меня ужин с майором Чаннингом, покупку шляпки для Айви и половину Лондона, еще не очухавшегося от жестокого приступа очеловечивания? Не упоминая того, что мне пришлось совершенно самостоятельно путешествовать через всю Англию.
Они услышали, как в коридоре взвизгнула мисс Хисселпенни, а потом оттуда донеслись другие голоса, вроде бы Фелисити и Танстелла.
Лорд Маккон, который по-прежнему лежал на кровати, картинно развалившись, фыркнул.
– Ладно, путешествовать через всю Англию в обществе сестры и Айви, что, возможно, еще хуже. И виноват в этом ты!
Граф встал, подошел и застегнул пуговицы на спинке ее платья. Алексию это разочаровало, но лишь слегка. Они опаздывали к ужину, а она проголодалась.
– Зачем ты явилась сюда? – без обиняков спросил лорд Маккон.
Леди Маккон раздраженно отстранилась. Этот разговор ни к чему их не привел.
– Коналл, скажи мне вот что: с тех пор, как мы прибыли в замок Кингэйр, тебе хоть раз удалось перекинуться?
Лорд Маккон нахмурился:
– Я ни разу не пытался.
Она удрученно посмотрела на мужа в зеркало, и тот, выпустив ее, отступил. Алексия смотрела на него, он не шевелился. Ничего не произошло. Граф покачал головой и подошел снова:
– Не выходит. Такое ощущение, что я держусь за тебя и пытаюсь перейти в волчью ипостась. Это не то чтобы сложно или ускользает, это просто невозможно. Та моя часть, которая принадлежит оборотню, исчезла.
Алексия повернулась к нему.
– Я явилась сюда, потому что я маджах, а неспособность менять ипостась как-то связана со стаей Кингэйр. Я видела, как ты улизнул поговорить со здешним бетой. Все в этой стае не могут перекидываться месяцами, ведь так? Сколько времени уже существует такое положение вещей, когда это началось? Когда они погрузились на «Спанкер», чтобы плыть домой? Раньше? Где было найдено это оружие? В Индии? В Египте? Или это чума, которую они привезли с собой? Что произошло с ними на чужбине?
Лорд Маккон смотрел на жену в зеркало, положив большие ладони ей на плечи.
– Они ничего мне не скажут. Я больше не их альфа. Они ничего не обязаны объяснять мне.
– Но ты главный сандаунер БРП.
– Мы в Шотландии, тут у БРП нет особой власти. Кроме того, эти люди на протяжении многих поколений были моей стаей. Может, я и не желаю больше быть их вожаком, но и убивать кого-то из них мне тоже совсем не хочется. И им это известно. Я просто хочу знать, что тут происходит.
– Мы оба этого хотим, любовь моя, – отозвалась его жена. – Ты не будешь возражать, если я порасспрошу твоих родственничков?
– Что-то мне неясно, с чего вдруг ты справишься с этим лучше меня, – засомневался Коналл. – О том, что ты маджах, они не знают, и с твоей стороны будет мудро постараться, чтобы все так оставалось и впредь. Королеву Викторию в этой части света не больно-то любят.
– Я буду осторожна.
При этих словах брови ее мужа поднялись почти до самых небес.
– Ладно, я буду осторожной настолько, насколько это возможно для меня.
– Пожалуй, можешь попробовать, это не повредит, – согласился было граф, но потом подумал, учел характер Алексии и добавил: – До тех пор, пока ты не станешь направо и налево пускать в ход свой парасоль.
Высокопоставленная дама, его жена, ядовито ухмыльнулась:
– Я буду осторожна, но не до такой степени.
– И почему я не до конца в тебе уверен? Ладно, остерегайся Дува; с ним может быть непросто.
– Но он ведь бета не того калибра, что профессор Лайалл, можно так сказать?
– Не мне об этом судить, Дув никогда не был ни моим бетой, ни даже моим гаммой.
Вот это интересная новость!
– А этот Нилл, который погиб за морем, он разве не был твоим бетой?
– Нет, мой умер, – коротко ответил граф таким тоном, что стало ясно: больше говорить на эту тему он не хочет. – Твоя очередь. Что там про падение с дирижабля?
Алексия завершила туалет и встала.
– По следу идет кто-то еще: не то шпион какой-то, не то агент, возможно, член клуба «Гипокрас». Когда мы с мадам Лефу прогуливались на обзорной палубе, кто-то пытался столкнуть нас за борт, и в случае со мной это ему удалось, а мадам Лефу дала ему отпор. Я сумела зацепиться за корпус и вскарабкаться туда, где мне ничего не грозило. Так что ничего страшного не случилось, правда, я очень боялась потерять свой парасоль. Ну и полеты на дирижаблях меня больше не влекут.
– Надо думать! Что ж, Алексия, постарайся не дать себя убить в ближайшие несколько дней, хорошо?
– Ты собираешься рассказать мне, почему на самом деле решил вернуться в Шотландию? Не думай, что тебе так легко удастся сбить меня со следа.
– Я никогда не сомневался в тебе, моя славная застенчивая малютка.
Леди Маккон смерила его самым свирепым из имевшихся в ее арсенале взглядов, и они спустились к ужину.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В КОТОРОЙ УНИЧТОЖАЕТСЯ БЕЗЕ
Леди Маккон надела к ужину черное платье с белой плиссированной отделкой и белой шелковой лентой вокруг шеи и на рукавах, в должной мере чинное, в приглушенных тонах, но из-за затянувшегося спора с мужем совсем забыла о чепце. В результате черные кудряшки буйно вились вокруг ее головы, и лишь в районе макушки сохранились остатки утренней прически – сооружения из локонов и перьев. Лорда Маккона это привело в восторг. Ему казалось, что жена похожа на какую-то экзотическую цыганку, и он подумывал предложить ей надеть крупные золотые серьги, свободную красную юбку и сплясать что-нибудь топлес у них в спальне. Все остальные были возмущены: вообразите, жена графа – и вдруг является к ужину растрепой. Даже в Шотландии так просто не делается.
Когда лорд и леди Маккон спустились, все остальные уже были в столовой. Айви отказалась от голубого платья в пользу куда более впечатляющего красно-коричневого уродца с многочисленными оборочками и буфами, похожими на одуванчики из тафты, и широким ярко-малиновым поясом, который завязывался над турнюром в большой бант. Фелисити выбрала нехарактерное для нее кружевное платье, белое с бледно-зеленым, и выглядела в нем обманчиво скромной.
В столовой уже завязался разговор. Мадам Лефу с головой ушла в совещание с одним из клавигеров, молодым очкариком с высоко поднятыми бровями, отчего лицо его вечно выражало смешанные в равных пропорциях панику и любопытство. Судя по всему, они обсуждали неисправности эфирографа и собирались после еды заняться его ремонтом.
Кингэйровские бета, гамма и четверо остальных членов стаи выглядели угрюмыми и равнодушными к окружающему миру, однако без особых затруднений беседовали с Айви и Фелисити о таких мелочах жизни, как ужасная шотландская погода и ужасная шотландская кухня. Барышни делали вид, что и погода, и кухня нравятся им больше, чем это было в действительности, а джентльмены, наоборот, преувеличивали степень своей неприязни к этим явлениям.
Леди Кингэйр сидела во главе стола, беспрерывно подавая ядовитые и мрачные реплики. Прекратив предназначенную лакеям скупую жестикуляцию, она свирепо воззрилась на довольно-таки отдаленного предка и его молодую жену, осуждая их за непростительное опоздание.
Лорд Маккон притормозил у входа в столовую, будто сомневаясь, где ему сесть. В прошлый раз, много лет назад, он сидел на месте хозяина, которое сейчас демонстративно пустовало. Теперь, когда он пришел гостем в дом, где жил прежде, определить его место за столом было не так просто: графу полагался бы один стул, члену семьи – другой, представителю БРП – третий. Что-то в лице лорда Маккона говорило о том, что ему вообще невероятно тяжело трапезничать со своей бывшей стаей.
Что же они тут сотворили, удивилась Алексия, чем заслужили подобное отвращение и пренебрежение? Или это он сам совершил нечто ужасное?
Леди Кингэйр заметила его колебания.
– Никак не выбрать? До чего же это на тебя похоже! Ты вполне можешь сесть на место альфы, дедушка, больше-то некому.
Услышав это, бета стаи Кингэйр прервал разговор с Фелисити («ага, Шотландия ужас какой зеленый край») и поднял взгляд на Шиаг:
– Он тут не альфа! Ты в своем уме?
Шиаг встала.
– Закрой свою хлеборезку, Дув. Кто-то должен принять бой, а ты подставишь брюхо первому, кто способен принять форму Анубиса.
– Я не трус!
– Расскажи об этом Ниллу.
– Я прикрывал его спину. Он же будто лишился слуха и нюха! А должен был догадаться о засаде.
Разговоры за столом смолкли. Даже мадам Лефу и мистер Бровки Домиком прекратили попытки перещеголять друг друга на научном поприще, такое воцарилось напряжение. Мисс Лунтвилл прекратила заигрывать с мистером Танстеллом. Мистер Танстелл прекратил с надеждой взирать в направлении мисс Хисселпенни.
В отчаянной попытке вернуть ситуацию в приличное русло и восстановить цивилизованную беседу мисс Хисселпенни довольно громко и отчетливо произнесла:
– Вижу, нам подали рыбное блюдо. Какой приятный сюрприз! Я люблю рыбу. Вы согласны со мной, мистер… э-э… Дув? Она такая… э-э… солененькая.
Пораженный бета откинулся на стуле. Алексия посочувствовала ему. Ну что можно сказать на подобное заявление? Будучи джентльменом, несмотря на горячий нрав и волчьи наклонности, бета ответил Айви, как того требовали приличия:
– Я тоже… э-э… большой охотник до рыбы, мисс Хисселпенни.
Некоторые из наиболее дерзновенных философов заявляли, что современный этикет существует отчасти для того, чтобы оборотни, находясь в обществе, держали себя в руках. По сути, теория эта утверждала, что хорошие манеры в какой-то степени придавали высшему свету черты стаи. Алексия никогда не была особой приверженкой этой доктрины, но сейчас, видя, как Айви одним лишь дурацким рыбным замечанием усмирила разъяренного бету, решила, что это довольно примечательно. Возможно, в подобных гипотезах все же что-то есть.
– А какую рыбу вы любите больше всего? – упорствовала мисс Хисселпенни. – Красную, белую или что-то из такой, сероватой, которая чаще всего попадается?
Леди Маккон переглянулась с мужем, очень стараясь не рассмеяться, а потом уселась по левую сторону от него, после чего пресловутая рыба была подана, и ужин продолжился.
– Я люблю рыбу, – чирикнул Танстелл.
Фелисити немедленно переключила его внимание на себя:
– Неужели, мистер Танстелл? И какая же нравится вам особенно?
– Ну, знаете, – заколебался Танстелл, – та, которая, вы понимаете, – он сделал стремительное движение обеими руками, – э-э… плавает.
– Жена, – прошептал граф, – чего добивается твоя сестрица?
– Ей просто понадобился Танстелл. А все потому, что им интересуется Айви.
– С чего бы мисс Хисселпенни хоть как-то интересоваться моим камердинером, по совместительству актером?
– Вот именно! – с энтузиазмом ответила великолепному оборотню его жена. – Рада, что по этому поводу мы пришли к согласию: это совершенно неподходящая партия.
– Женщины, – только и сказал все еще озадаченный граф, накладывая себе в тарелку ставшей предметом обсуждения рыбы – белой рыбы.
Но и после этого разговор так и не вернулся в нормальное русло. Для того чтобы поучаствовать в интеллектуальной беседе, Алексия к ее искреннему сожалению сидела слишком далеко от мадам Лефу и ее научно-ориентированного собеседника. Не то чтобы она могла внести существенный вклад: разговор свернул на магнетические видоизменения в эфире, и ее собственных поверхностных знаний просто не хватило бы. Просто разговор там шел куда живее, чем на ее конце стола. Лорд Маккон наворачивал так, словно не ел несколько дней (возможно, так оно и было). Леди Кингэйр казалась неспособной к длинным фразам, если только они не были выдержаны в резком или повелительном тоне, а Айви придерживалась рыбной тематики с упорством, которого Алексия ни за что бы не одобрила, будь она собеседницей подруги. Проблема, конечно, заключалась в том, что мисс Хисселпенни ничего не знала о рыбе – и этот решающий фактор совершенно ускользнул от ее внимания.
В конце концов Алексия в отчаянии взяла бразды разговора в свои руки и как бы невзначай полюбопытствовала, как понравилась стае возможность отдохнуть от проклятия оборотней. Лорд Маккон воздел очи к небесам. Едва ли он мог представить, что даже такая неукротимая дама, как его жена, решится требовать объяснений вот так, напрямую, у всей стаи скопом, да еще и за ужином. Он думал, что она хотя бы сочтет нужным поговорить с каждым из оборотней наедине. Впрочем, тонкость никогда не была в ее стиле.
Замечание леди Маккон прервало даже рыбную беседу мисс Хисселпенни.
– О небо, вы тоже пострадали от этого? – спросила эта юная леди, с сочувствием окидывая взглядом шестерых сидящих за столом оборотней. – Я слышала, что сверхъестественные на прошлой неделе были… э-э… нездоровы. А моя тетушка сказала, что все вампиры забились в дома своих роев, призвав к себе большинство трутней. Она собиралась на концерт, но его отменили из-за отсутствия пианиста, который был из Вестминстерского роя. Весь Лондон негодовал. Право же, там не то чтобы очень уж много… – она помолчала, саму себя загнав в угол, – ну, вы понимаете, сверхъестественных, но когда они не могут покинуть свои дома, натурально, начинается суета. Конечно, мы знали, что оборотней это тоже должно было затронуть, но Алексия ни разу ни о чем таком не говорила, правда же, дорогая? Мы же виделись прямо на следующий день, и ты ни словечка мне не сказала. Стая Вулси ведь не пострадала?
Леди Маккон не потрудилась ответить. Вместо этого она перевела острый взгляд карих глаз на сидевшую за столом стаю Кингэйр. На шестерых крупных шотландцев, вид у которых был виноватый и которым, вероятно, нечего было сказать.
Члены стаи обменялись взглядами. Конечно, они предположили, что это лорд Маккон сообщил жене об их неспособности менять ипостась, но, вероятно, сочли несколько неуместным, чтобы не сказать чересчур прямолинейным, поднять эту тему прилюдно за ужином.
Наконец гамма неуверенно проговорил:
– Это были интересные несколько месяцев. Мы-то с Дувом уже давно стали оборотнями, и нам дневной свет нипочем, нас не особо тревожат и… гм… сопутствующие осложнения, хоть бы даже и во время новолуния. Но и остальные наши тоже наслаждались такими каникулами.
– Я был оборотнем всего несколько десятилетий, но все это время не понимал, как по солнышку соскучился, – сообщил один из более молодых членов стаи, впервые за все время заговорив.
– Лахлан снова запел – на это трудно сердиться.
– Но теперь это начинает раздражать, – добавил третий. – Смертность, а не пение, – поспешно пояснил он.
Первый усмехнулся:
– Да, вообразите, раньше мы скучали по дневному свету, а теперь скучаем по проклятию. Когда привыкаешь часть жизни бегать волком, от этого трудно отказаться.
Бета предупреждающе посмотрел на них.
– Быть только человеком очень неудобно, – пожаловался третий, игнорируя этот взгляд.
– Сейчас даже малюсенькая ранка заживает целую вечность. И таким хилым делаешься без сверхъестественной силы. Я, бывало, карету поднимал за задок – и ничего, а сейчас шляпные коробки мисс Хисселпенни едва допер, и сердце колотилось страшно.
Алексия фыркнула:
– Это вы еще самих шляпок не видели.
– Я разучился бриться, – со смешком продолжил первый.
Фелисити ахнула, а Айви покраснела. Подумать только, как это неприлично – заводить за столом речь о джентльменском туалете!
– Эй, молодняк, – рявкнула леди Кингэйр, – хватит уже! И без того сказали больше чем достаточно.
– Да, миледи, – дружно кивнули трое джентльменов, каждый из которых был вдвое или втрое старше нее. Вероятно, она выросла у них на глазах.
За столом воцарилось молчание.
– И что, теперь вы все стареете? – захотела узнать леди Маккон. Прямолинейно, конечно, но в этом ведь заключается часть ее очарования.
Граф посмотрел на свою прапраправнучку. Должно быть, Шиаг была в ярости оттого, что не может приказать Алексии замолчать – ведь та у нее в гостях.
Леди Маккон никто не ответил, но озабоченное выражение, появившееся на всех лицах, говорило само за себя. Члены стаи снова стали людьми если не всецело, то хотя бы в той мере, которой достаточно, чтобы однажды привести к смерти. Возможно, «смертность» – самое подходящее слово, чтобы обозначить это состояние. Оно означает, что теперь они могут умереть, в точности как обычные представители дневного народа. И конечно, лорд Маккон находился в том же положении.
Леди Маккон прожевала кусочек зайчатины.
– Я одобряю, что вы не паникуете. Но мне любопытно, почему вы не попросили медицинской помощи, пока были в Лондоне? Или не пригласили кого-нибудь из БРП для расследования? Ведь вы проходили через Лондон вместе с вашим полком.
Вся стая воззрилась на лорда Маккона, без слов моля спасти их от его жены. Выражение лица лорда Маккона говорило о том, что стая во власти Алексии, а сам он наслаждается зрелищем расправы. Но все же задавать такие вопросы было незачем. Леди Маккон прекрасно знала, что большинство сверхъестественных созданий не доверяет современным врачам, и стая едва ли обратится в БРП, потому что во главе этой конторы стоит лорд Маккон. Конечно, здешним оборотням хотелось как можно скорее убраться из Лондона, вернуться в безопасную родную берлогу, спрятать свой позор, поджать хвосты – конечно, всего лишь фигурально выражаясь, потому что сделать это в буквальном смысле стало невозможно. Хвостов больше не было.
К большому облегчению стаи, подали вторую перемену: телятину, пирог с ветчиной и пюре из свеклы и цветной капусты.
Многозначительно взмахнув вилкой, леди Маккон спросила:
– Итак, как же это случилось? Вы что, съели в Индии какое-нибудь заразное карри или еще что-то в этом духе?
– Вы должны простить мою жену, – сказал с ухмылкой лорд Маккон. – Она иногда начинает жестикулировать. Это все ее итальянская кровь.
