Текст книги "В погоне за красавицей"

Автор книги: Гейл Каллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7

Ребекке показалось, что она летит. Падение было не слишком долгим, но то, что поезд уже двигался, сильно осложнило ситуацию. Она споткнулась и приземлилась на живот, а затем несколько раз перекатилась. Лорд Паркхерст поднял ее на ноги и почти волоком потащил к какой-то постройке между путей.

Тяжело дыша, с сильно бьющимся сердцем, она крепко зажмурилась, ожидая, пока поезд наберет скорость. Казалось, ей передалась дрожь рельсов. Ветер, поднявшийся от движения поезда, вздымал ее юбки. Она продолжала цепляться за графа и была не в силах отпустить его руку.

Наконец шум и грохотанье стихли. Ребекка медленно открыла глаза. Лорд Паркхерст стоял рядом, спиной к постройке. Ахнув, она уставилась вдоль вторых путей, откуда мог прибыть встречный поезд.

Он тихо засмеялся.

– Хорошо, что я проверил заранее, нет ли встречного поезда. Нас могло затянуть под колеса.

Она поспешно отпустила его руку. Шутливость исчезла из его взгляда, он внимательно на нее посмотрел:

– С вами все в порядке? У вас ссадина на лице.

Он бережно коснулся ее щеки, но она поднырнула под его руку. Ее плащ продолжал небрежно висеть на одном плече, а шелковое желтое платье под ним было порвано в нескольких местах и сильно испачкано. Ребекка чувствовала, что локоны ее растрепались и разметались по плечам. Смятая шляпка валялась на земле. Она с досадой рванула плащ, стремясь закутаться в него плотнее, и обратила внимание на то, что граф выглядел по-прежнему безупречно.

– Со мной все в порядке, – проговорила она и закашлялась. В воздухе стояла гарь от прошедшего поезда, и она заторопилась отойти от постройки.

– Подождите! – Голос его звучал повелительно. Ребекка легко могла представить себе, что он привык раздавать приказы. Она неохотно замерла, выжидая, пока он заглянет за угол постройки на платформу.

– Видите этих воров? – спросила она.

– Нет. Я уверен, что они не покидали поезда.

– Что ж, они наверняка уверены, что мы остались там, – сухо заметила Ребекка. – Мы сильно рисковали попасть под колеса.

– Поезд двигался достаточно медленно. Мы были в безопасности.

Они посмотрели друг на друга, и на какое-то мгновение она подумала: а правда ли она в безопасности? Но время для сомнений прошло. Она провела руками по волосам и, засунув оставшиеся шпильки в ридикюль, как могла пригладила взлохмаченные локоны.

– Нам повезло, – сказал граф. – Воры будут считать, что мы спрыгнули с поезда на следующей станции. Им может понадобиться несколько дней поисков, прежде чем они поймут свою ошибку.

Она неохотно улыбнулась:

– Хитроумно, ничего не скажешь.

– Я знаю, – кивнул он с серьезным видом.

Она нахмурилась, раздосадованная его самоуверенностью.

– Эй, приятель!

Они оба вздрогнули и увидели, что с опустевшей платформы на них удивленно уставился носильщик.

– Нельзя переходить пути здесь! – воскликнул он. – Вас может убить.

Прежде чем лорд Паркхерст нашелся, что сказать, Ребекка перехватила инициативу.

– О, сэр, это я виновата. Я никогда не ездила на поезде, и этот мужчина всего лишь пытался меня остановить. Он, несомненно, спас меня, чтобы я не попала под поезд.

Носильщик, продолжая ворчать, махнул им рукой, прогоняя прочь. Они пересекли пути, и носильщик подал ей руку, потому что она не смогла бы влезть на платформу в своих длинных юбках. Лорд Паркхерст шел прямо за ней и толчком под зад помог носильщику втянуть ее на перрон. Она сердито сжала губы от такой фамильярности и поспешила отодвинуться от него. Что смог он разглядеть под ее юбками?

Благополучно оказавшись на платформе, она бросила на него через плечо свирепый взгляд. Он с непринужденной легкостью вспрыгнул на платформу вслед за ней. Его сюртук плотно облегал мощные мускулы, и Ребекка уныло подумала, что ничто физическое не станет ему помехой.

Он проницательно посмотрел на нее, словно читая мысли, и Ребекка, вспыхнув, поспешила отвернуться.

Носильщик снова смерил их недоверчивым взглядом и зашагал прочь.

Единственный их багаж составлял ридикюль, нелепо болтавшийся у нее на руке. Она сверкнула ослепительной улыбкой.

– Вы теперь, наверное, купите себе обратный билет?

– Двое мужчин вас преследуют, Ребекка, – нахмурился он. – Неужели вы ждете, что я вас здесь оставлю?

– Со мной все будет хорошо. Я сяду на следующий поезд и поеду к своей тетушке.

– Им было бы легко установить, куда вы направлялись. Слуги умеют говорить.

– Только не наши слуги!

– Именно ваши слуги рассказали мне, что вы этим днем будете в Бэнстед-Хаусе.

– Но вы же граф! Конечно, они считают, что должны вам повиноваться. А вы использовали это против них… Все равно нельзя, чтобы меня увидели путешествующей с мужчиной.

К ее немалому потрясению, граф поднял руку и коснулся пальцами того места на лифе ее платья, под которым у нее на груди скрывался алмаз. Она ахнула и бурно задышала, отчего ее грудь коснулась его ладони. Какое-то странное, почти болезненное чувство прокатилось волной по ее телу.

– А что вы собираетесь делать с бриллиантом? – негромко осведомился он.

Ребекка оттолкнула его руку и выдавила из себя улыбку:

– А вот это моя проблема, милорд!

Он оглянулся, но платформа все еще была пуста. Тогда он тихо сказал:

– С этой минуты вам не стоит так называть меня, Ребекка. Мое имя – Джулиан.

Это было произнесено таким же интимным тоном, каким было и его прикосновение. Он спас ее из опасной ситуации, и теперь получалось, что ввергает ее в другую, столь же тревожную.

– Солнце садится, и мы не можем оставаться без крыши над головой, – продолжал он. – Ваши грабители могли уже догадаться, что мы сделали, и сообразить, куда мы делись.

Может ли она ему доверять? Она же ничего не знала о нем, кроме светских сплетен о каком-то скандале… без подробностей. Он держался в свете обособленно… Что именно он скрывал? Случайно ли он оказался рядом с ней… как и давешние грабители?..

Она могла лишь выжидать.

– Так, значит, мы отправляемся на поиски гостиницы? Наверняка около станции найдется какая-нибудь.

– Мы не можем ею воспользоваться. Нам нужно скрыться, а не являть миру графа и джентльмена.

Она смерила его ироническим взглядом.

– В моем нынешнем растерзанном виде мне будет скрыться легче.

Он задумчиво потер подбородок.

– Действительно, вы выглядите, как девица легкого поведения, нашедшая в куче мусора дорогое платье.

Ребекка еле сдержалась, чтоб не отвесить ему пощечину.

– Неужели вас никто не учил, что оскорблять даму – моветон?

– Я не намеревался вас оскорбить… я просто сказал правду. – Он посмотрел вниз на себя. – Да и мне трудно будет выглядеть незаметным в таком наряде.

– Какая жалость, что мы не захватили с собой багаж, – сухо заметила она, подбоченясь. – Хорошо, давайте поищем какую-нибудь гостиницу, пока не нагрянули наши друзья. Вы бывали здесь раньше?

Он покачал головой:

– Если бы все было так просто… Ладно, пока у нас есть еще час светлого времени, давайте отправимся в путь. Будем искать самую старую часть города. Дорогу будем спрашивать там, а не здесь, где нас могут запомнить железнодорожные служащие.

– Отлично придумано, лорд… – усмехнулась Ребекка. – Джулиан.

Они прошли по узким кривым улочкам незнакомого города. Средневековые дома почти налезали друг на друга. Джулиан старался придерживаться улиц, а не темных боковых переулков. Дорога медленно поднималась вверх к старой церкви.

Они стали мишенью множества подозрительных взглядов, хотя граф снял галстук и жилет, а также вымазал грязью свои отлично начищенные сапоги. Он даже надорвал плечо своего сюртука и подшивку плаща Ребекки.

Однако трудно было скрыть ее гордую осанку. К тому же, хотя Джулиан неустанно напоминал ей о серьезности их положения, Ребекка явно получала удовольствие от происходящего. Другие женщины вознегодовали бы, когда он свернул в более узкие и жалкие переулки, но она лишь оглядывалась с интересом.

Она не то старалась все изучить, не то запомнить дорогу. «Очень разумно с ее стороны», – подумал граф. Но вот усвоить постоянные замечания графа о том, что ей следует держать глаза вниз с видом покорности, Ребекке никак не удавалось.

Наконец он решил, что они достаточно далеко отошли от железнодорожной станции и теперь можно войти в таверну и узнать о ближайшей гостинице. Его крупные габариты внушали мгновенное почтение и желание поскорее ответить ему, поэтому он не побоялся ненадолго оставить Ребекку, а его деревенское произношение оказалось безупречным.

Когда он снова вышел на полутемную улицу, Ребекка посмотрела с невольным уважением.

– Это было здорово. Я думала, что одна умею подражать говору слуг, – негромко заметила она.

– Этот талант очень пригождается в жизни, – ответил он. – Теперь пошли туда.

Они шли бок о бок, и граф обдумывал ее слова.

– Зачем вам вздумалось подражать говору слуг? Она пожала плечами:

– Если бы вы узнавали что-либо обо мне, то вам было бы известно, что ребенком я часто болела. Это оставляло мне много свободного времени. Я научилась читать вслух и изменять голос, чтобы соответствовать разным персонажам. Мы с братом любили эту игру и научились делать это очень ловко. А почему умеете вы?

Она выглядела такой цветущей и энергичной, что трудно было представить ее хилой и бледной. Он посмотрел вперед на мужчину, который при виде их поднялся на ноги с какого-то ящика. Джулиан насупился, и тот поспешил снова сесть и сгорбиться.

– Разные говоры с детства даются мне легко, – сказал граф. – Возможно, потому что я проводил больше времени со слугами, чем с кем-нибудь еще.

Он почувствовал ее любопытство, но не видел необходимости его удовлетворить.

– У вас большая семья, братья, сестры… – промолвила она. – Так по крайней мере рассказывала мне моя матушка. Можно было бы подумать, что они займут большую часть вашего времени.

– Гостиница уже должна быть поблизости.

Она продолжала внимательно вглядываться в него, но расспросы прекратила.

Гостиницу они обнаружили в следующем квартале. Выцветшая и покосившаяся вывеска сообщала, что она называется «Белый заяц». Через арку виднелась конюшня и какие-то поломанные экипажи посреди заросшего бурьяном двора. Двери конюшни были распахнуты настежь, и ее пустота свидетельствовала об отсутствии лошадей.

– Вы вкладываете деньги в железные дороги? – негромко поинтересовалась она.

Он нахмурился, глядя сверху вниз на нее:

– Вы слушали, как я обсуждал это с мистером Сеймуром. Зачем?

– Вот что происходит с маленькими городками из-за железных дорог.

Он кивнул. Дилижансы больше не бороздили Англию, и постоялые дворы приходили в упадок.

– Но подумайте, сколько дней потребовалось бы нам, чтобы добраться сюда на дилижансе? – возразил он.

– Я и не говорю, что у поезда нет преимуществ. Мне понравилось путешествовать быстро. Мне хочется когда-нибудь поехать поездом далеко-далеко на север, чтобы побольше увидеть Англию.

Теперь она болтала без остановки, и Джулиан не мог ее винить. Они вошли в передний зальчик гостиницы. Кругом пыль, буфеты зияли пустотой. За конторкой сидел на стуле одинокий молодой человек. Вид у него был скучающий. Он едва посмотрел в их сторону, когда Джулиан записывался в регистрационном журнале.

Ребекка глянула ему через плечо и увидела запись: «Мистер и миссис Бэкон». Однако она лишь выгнула бровь и отвернулась.

Ему нужно было быть с ней наедине, чтобы успешно охранять ее и алмаз. Впрочем, ее, кажется, вовсе не смутило, что он назвал ее женой. А у него заломило в паху при одной мысли об этом.

Шаркающая ногами служанка показала им их комнату и стала разжигать огонь в жаровне. Затем, не глядя на них, она постелила постель.

– Нам будет нужна еда, – произнес Джулиан, подавая ей монету за труды.

Служанка удивленно посмотрела на нее и ответила:

– Да, сэр, моя мать приготовила отличную баранину и пудинг. – Вглядевшись затем в него, она присела в неуклюжем книксене.

После того как она ушла, Ребекка заметила:

– Вы, видимо, дани ей слишком много денег за труда. Поэтому она обратила внимание на вашу одежду и наверняка нас запомнит.

Мельком глянув на нее, граф слегка улыбнулся:

– Больше я такой ошибки не совершу.

– Надеюсь, мы недолго останемся в этих нарядах. За небольшую добавку она сможет достать нам другую одежду, так что ваша щедрость окажется нелишней.

Он стоял на середине комнаты и наблюдал за Ребеккой. Она заглянула за порванную ширму. Там, видимо, был спрятан ночной горшок, потому что ее бросило в краску. Она торопливо выпрямилась. Кровать была в комнате одна, причем Джулиан сомневался, сможет ли уместить на ней свои широкие плечи… не говоря о том, чтобы поместиться на ней вдвоем.

Любопытно, сообразила ли Ребекка, что им предстоит?

Она споткнулась, подойдя к кровати. – Лорд… Джулиан, – начала она и после паузы, отвернувшись от кровати, добавила: – Мне нужно побыть одной. Не подождете ли вы в холле?

К моменту своего возвращения он успел воспользоваться уборной на конюшенном дворе и застал Ребекку уже сидящей перед огнем. Она зажгла несколько грубых свечей, потому что лампы в комнате не оказалось. В их теплом желтом свете ее растрепанные волосы просто сияли, а глаза, полные невысказанных тайн, смотрели на него твердо и решительно. Она сбросила плащ, и в мерцающем свете свечей он смог рассмотреть натянувший платье небольшой бугорок алмаза, его «Скандальной леди». Сколько он должен и может ей открыть? И какие следующие шаги они должны предпринять?

Однако прежде, чем он успел все сообразить, вернулась служанка с подносом, и они уселись на стулья перед грубым шатким столом и принялись за еду.

Оба явно умирали с голоду, потому что даже пудинг они съели с аппетитом, хотя он сильно отдавал луком. Грубый хлеб был теплым, а масло свежим.

– О небо! Это настоящий пир, лучший из всех, какие я пробовала, – проговорила Ребекка с набитым ртом. – Я ведь не успела поесть даже днем на приеме.

– Хотите сказать – до того, как удрали от меня?

– Я не удирала.

Он спорить не стал, она и так это знала. Однако призрак того несостоявшегося поцелуя возник между ними… по крайней мере в его мыслях. Она съела все до последней крошки и запила трапезу доброй порцией эля.

– Вы обычно пьете такие крепкие напитки? – поинтересовался он, глядя, как она вытирает пену с губ.

– Я пробовала такой крепкий, но предпочитаю что-нибудь помягче. Хотя сегодня это просто нектар богов.

Он не стал смеяться, потому что их путешествие было далеко не развлечением. И все же она не переставала его удивлять. Даже своим представлением в поезде, когда она притворялась, что он страстный ее поклонник.

Ребекка приложила руку к животу, пробормотав:

– Наконец-то я насытилась… – Глаза ее закрывались от усталости.

Он выгнул бровь, размышляя о гораздо более волнующих способах «насыщения».

Ее общество порождало в его мозгу массу интересных идей. Возможно, так происходило, потому что впервые за много лет он понятия не имел, что случится дальше, не имел никаких представлений и планов на ближайшие моменты, часы… ночь. Ведь существовало множество способов, которыми они могли развлечься.

Она вдруг задрожала и обхватила себя руками.

– Джулиан… – Она оборвала фразу, словно удивленная тем, как прозвучало его имя на ее губах.

Ни одна женщина не звала его просто по имени, за исключением членов его семьи. В этой комнате, где они собирались провести ночь, притворяясь мужем и женой, оно прозвучало необычайно интимно.

Ребекка устало улыбнулась и начала снова:

– Джулиан, когда вы станете относить вниз поднос, не захватите ли для меня еще одно одеяло? Угля в жаровне так мало…

Вообще-то он заметил в ногах кровати лишнее одеяло. Неужели она не обратила на него внимания? И почему бы не оставить поднос на столе до завтра, когда его заберет служанка?

Что-то заставило его молча кивнуть и поднять поднос. Ребекка одарила его ослепительной благодарной улыбкой. Выходя в коридор, он одной рукой держал поднос, а другой притворял за собой дверь. Затем он остановился и приложил ухо к щелке.

Она вроде бы расхаживала по комнате, потому что звук ее шагов не умолкал. Затем он услышал, как что-то заскрипело и что-то тяжелое потащили по полу.

Он поставил поднос на пол и, открыв дверь, обнаружил, что Ребекка стоит на стуле, протискивая в окно голову и плечи.

Глава 8

Ощутив на талии большие крепкие руки, Ребекка ахнула и попыталась брыкаться, но Джулиан увернулся от пинка и втащил ее обратно… К вящему ее унижению, ей пришлось проскользить по всему его телу. Она продолжала вырываться, и Джулиан наконец отпустил ее. Протянув руку над ее головой, он захлопнул ставни, а она в это время, пошатываясь, добралась до кровати и ухватилась за ее раму.

– Что все это значит? – требовательно спросил он. Она повернулась к нему лицом и уперлась руками в бока.

– Почему я должна вам доверять? Я сообщила вам, что покидаю Лондон, и вдруг меня стали преследовать какие-то мужчины… вы в том числе.

– По вашим словам, грабитель оказался в вашем экипаже еще около дома леди Терлоу. А я до этого понятия не имел, что вы уезжаете.

– Но вы заключили непристойное пари на мой счет. И вы видели на картине тот самый алмаз.

– И на вашей шее на балу… До того как я увидел картину, – мрачно заметил он.

Она настороженно прищурилась.

– Грабитель заявил, что его хозяин тоже видел эту драгоценность и тут, и там.

– Это могли видеть многие. Вы не можете обвинить меня в том, что я нанял кого-то вас терроризировать! – Возмущенный, он резко выпрямился, но это лишь напомнило Ребекке, какой он большой. Казалось, в его присутствии комната съеживалась… и кровать тоже. В грязной одежде, с всклокоченными волосами и щетиной на лице он выглядел просто опасным, а не цивилизованным джентльменом… графом.

– Почему бы мне вас не обвинять? – заявила она. – Я оставила вора в своем экипаже, и вдруг он объявляется на станции. Одновременно с вами!..

– Мы оба следовали за вами. Отдельно.

– Почему я должна вам верить? – с досадой повторила она. – Откуда мне знать правду?

Он глубоко вздохнул, явно пытаясь взять себя в руки. Она не имела доказательств… она его совсем не знала.

– Я расскажу сейчас то, что вам следует знать.

Это могло означать многое, но она предпочла не подчеркивать эту неопределенность.

– Пожалуйста, сделайте это.

Она думала, что он начнет расхаживать по комнате, чтобы разрядить свой гнев, но он неподвижно застыл на месте и начал говорить:

– Этот алмаз носит имя «Скандальная леди».

Она ожидала от него чего угодно, любых извинений, только не подобного рассказа.

– Вам известно его имя?

– Он принадлежал моему отцу. И его местонахождение не было известно на протяжении почти десяти лет. А потом я увидел его на вас на том балу.

Ребекка медленно опустилась на кровать.

– Вашему отцу?

Она не могла сообразить, какая связь существовала между картиной, художником Роджером Истфилдом и последним графом Паркхерстом.

Джулиан кивнул.

– Это был подарок моему отцу от индийского магараджи, посетившего Лондон. Отец служил его постоянным сопровождающим, официальным представителем короля.

– Когда я надела его на бал, то считала, что это поддельная безделушка… фальшивое украшение, – неловко промолвила она.

– Отец считал честью его принять, но когда магараджа умер, его наследники попытались доказать, что отец хитро выманил у старика фамильное сокровище.

Ребекка изумленно затаила дыхание. Джулиан стоял, уставившись на огонь, его брови были сдвинуты, серые глаза, казалось, видели прошлое. Она почувствовала его боль… старую внутреннюю муку, которую он таил ото всех. Теперь эта боль вышла на поверхность, но он продолжал с ней бороться. Джулиан был гордым человеком, и она могла себе представить, что его отец был таким же.

– Это, наверное, было ужасно для графа, – мягко произнесла она. – Что же случилось?

– Отец не согласился с их претензиями и сохранил драгоценность. Светское общество одинаково во все времена: сплетни длились недолго и вскоре забылись, особенно потому, что дело касалось индийцев, – саркастически пояснил он. – Но мой отец чувствовал себя униженным.

– Разумеется, – прошептала она.

– А потом, как раз накануне моего восемнадцатилетия, «Скандальная леди» была украдена. А затем мой отец умер.

Ребекка даже не пыталась скрыть свои сочувствие и симпатию, но граф на нее не смотрел. Она понимала, как ей повезло, что ее родители живы.

– Я унаследовал деньги с материнской стороны семьи, – продолжал Джулиан, – достаточно, чтобы сохранить наше имущество и начать все снова.

Ей хотелось спросить, что же произошло с их состоянием, но почувствовала, что сейчас не время этим интересоваться. Он говорил невозмутимым тоном, словно пересказывал историю, прочитанную в книжке, а не мучительные события, случившиеся с ним и его семьей.

Глаза его сузились… он вглядывался в прошлое…

– Но слухи о «Скандальной леди» не утихали. Люди говорили, что она вовсе не украдена, что либо я, либо мой отец продали ее и полученные деньги потратили на восстановление нашего благополучия.

– Как я понимаю, будучи человеком молодым, вы с горечью восприняли, что люди не ценят ваши тяжкие усилия по возрождению вашего состояния.

Он нахмурился, но не столько сердито, сколько обдумывая ее слова.

– Мне было безразлично, что думают о моих трудах. Я просто хотел, чтобы не искажали правду.

– Но теперь, Джулиан, вы уже привыкли к тому, что люди верят в то, что им нравится. И нам этого не изменить. Мы можем лишь принять это и жить дальше…

Этот урок она узнала и затвердила с детства. Он скрестил руки на груди.

– Все это произошло около десяти лет тому назад.

– Я была еще школьницей, – тихо сообщила она. Он с усмешкой закатил глаза, и Ребекка поняла, что он овладел собой, сумел взять под контроль бушевавшую в нем бурю эмоций… эмоций, которые он все долгие годы скрывал от окружающих. Она слышала, что граф управлял своей империей, она видела, как умело и уверенно руководил он людьми. Он и над ней установил контроль. Но что он при этом чувствовал? Справляться с собственными чувствами было совсем иным делом, и она видела, как его раздражает случившийся срыв. Все это было ей совершенно чуждо. Она выросла в семье, где открыто любили, открыто дрались, открыто выражали свои чувства.

– Итак, раз вы не обвиняете меня в краже «Скандальной леди»… – Голос ее выжидающе прервался.

– Мне нужно выяснить, как «Скандальная леди» попала к вам.

Джулиан внимательно вглядывался в серо-зеленые переменчивые глаза Ребекки, стараясь догадаться, о чем она думает. Он недостаточно хорошо ее знал, чтобы понять, говорит ли она правду, но хорошо разбирался в людях. И все же она казалась ему загадкой. Знакомство их было слишком недолгим, чтобы он читал ее мысли, и эта неясность его раздражала.

Она тяжело вздохнула и откинулась на кровати. Платье ее было грязным и рваным, но в неярком мерцающем свете свечей Джулиан этого не замечал. Он видел только очертания ее груди, плавную линию овала лица.

Однако он не мог позволить себе отвлечься от важной темы их разговора.

– Так как же? – спросил он, стараясь говорить ровным голосом. – Как вам достался этот алмаз?

– Он был у Роджера Истфилда… и тот предложил, чтобы я надела его, позируя для портрета. – Она криво усмехнулась и пожала плечами. – Он был художник, и я подчинилась. А когда потом я попросила позаимствовать его на время, Истфилд согласился, сказав мне, что это дешевая подделка. Но она так хорошо смотрелась, была так хорошо исполнена, что я подумала: как прекрасно будет она сочетаться с одним из моих платьев. Результат вы видели…

– Он притягивал глаза мужчин именно туда, куда вы хотели.

Она быстро втянула в себя воздух, глядя на него широко открытыми глазами. Джулиан улыбнулся:

– Я не имел в виду ничего уничижительного. Женщины одеваются, чтобы на них обращали внимание, и подчеркивают свои достоинства.

– Мне хотелось бы думать, что мое главное достоинство – это ум, – вздохнула она.

– Разумеется, дальнейшая беседа это докажет. – Он заколебался, вспомнив об их пари. – И все же вы уже продемонстрировали на картине несколько лучших своих достоинств.

– Верьте во что хотите, – нахмурилась она. – Так что? Вы хотите поговорить о картине или об алмазе?

Он медленно опустился на стул у стола. У него было много вопросов, в том числе почему она решила позировать обнаженной, но сейчас было не время это выяснять.

– Художник никогда не говорил об алмазе? Как он ему достался?

Она покачала головой:

– Мне жаль, но я и не подумала спросить об этом. Он валялся в шкатулке вместе с другими украшениями.

– Может быть, он и был вором, – задумчиво произнес Джулиан.

– Он был человеком творческим, всецело… страстно поглощенным своей работой. Зачем ему было это делать?

– Чтобы поддержать свое искусство. Как я понимаю, теперь его картины нарасхват, но десять лет назад… Возможно, тогда все было не так.

– Он его не продал, что опровергает вашу теорию. Могли он получить доступ к алмазу, рисуя портрет кого-то из вашей семьи?

– Насколько мне известно, нет, – вздохнул граф. – Но он мог слышать разговоры о «Скандальной леди», споры насчет законного ее владельца… и мог решить использовать это к своей выгоде.

– Джулиан, это мог сделать кто угодно, – мягко промолвила она. – И не логичнее ли предположить, что вором, вероятнее, был кто-то, кого принимали у вас в доме?

– Я всегда думал именно так. А потом увидел этот алмаз у вас на шее…

Ребекка склонила голову набок.

– Вы полагаете, что его украл кто-то из моей семьи?

– Я обдумывал это и провел некоторое расследование. Но в этом не было ни малейшего резона: у вашей семьи богатства предостаточно.

– Большая часть его принадлежит герцогу. Мой отец – всего лишь профессор, – напомнила она ему.

– Знаю. Но ваша мать – дочь герцога, и вы выросли во дворце… В своих поисках я не наткнулся ни на кого из вашей семьи, кого когда-либо упрекали в преступных наклонностях. Глупости – да… или в бездумном легкомыслии.

Он подумал, что ее потрясенное «Ах!» прозвучало несколько искусственно. К тому же она наградила его медленной дразнящей улыбкой, от которой его сердце забилось сильнее. Черт побери, если она когда-нибудь догадается, как действует на него… она приобретет над ним полную власть.

– Джулиан, вы понимаете, что мы оба рассказываем истории, которые невозможно сию минуту подтвердить?

Он напрягся.

– Нет, я не верю, что вы лжете, – поторопилась сказать она. – Но не могу просто передать вам «Скандальную леди» и на этом покончить с этим делом.

– Если вы так поступите, то на этом ваши тревоги и опасность для вас окончатся. Я объявлю, что драгоценность найдена, так что все будут знать, что у вас ее нет.

– А вы намерены сделать это немедленно? – с сомнением проговорила она. – Но ведь вы так никогда и не узнаете личность вора.

Джулиан ничего ей не ответил.

– А-а. Вы не собираетесь объявлять об этом прямо сейчас. Такой человек, как вы, не может удовлетвориться чем-то меньшим. Вам нужна абсолютная правда. Особенно из-за того, что этот скандал погубил вашего отца. На какое-то мгновение он вновь погрузился в боль прошлого, но не собирался облекать ее в слова. Он просто замкнулся, как давно привык делать.

– Значит, вы хотите узнать, каким образом этот алмаз попал от вашего отца ко мне, – продолжала она. – Но ведь я просто одолжила его и должна вернуть Роджеру, как и обещала.

– Он не является владельцем алмаза.

– Он этого не знает. Может, стоит поговорить с ним и выяснить, как к нему попал этот алмаз? – Она улыбнулась. – Но вы, разумеется, так и планируете сделать, только без меня.

Чувствуя, что попал в ловушку, граф скрестил руки на груди.

– Вместе мы сможем разрешить обе эти проблемы, – настаивала она. – Вы согласитесь взять меня с собой, а я сообщу вам, куда отправился Роджер.

Он вскочил на ноги и быстро приблизился к постели.

– Вы это знаете?

К чести Ребекки, она не испугалась. Вместо этого она медленно встала на ноги. Они стояли слишком близко друг от друга и смотрели глаза в глаза.

– Он рассказал мне об этом. – И она улыбнулась сдержанной, много знающей улыбкой. – Так пришли мы к согласию? Мне нужно услышать ваше слово, милорд.

– Теперь вы поверите моему слову? – резко откликнулся он. – Несколько мгновений тому назад вы считали, что я – союзник двух воров.

– Я чувствую, что вы говорите правду… после того, что вы мне рассказали.

Джулиан ощутил невольное восхищение. Она заглянула в него глубже, чем он хотел. В сравнении с ним она до сих пор вела замкнутую жизнь избалованной барышни, но в ее глазах светились ум и проницательность. Да, его интерес к ней так просто не рассеется.

– Так как же все будет, милорд? – осведомилась она, лукаво сверкая глазами и упираясь ему в грудь тонким указательным пальцем. – Проводите ли вы меня к человеку, у которого я взяла драгоценность, чтобы как следует его расспросить?

Он поймал ее руку.

– Ребекка, это очень опасно! Не легкая прогулка юной светской мисс.

– Знаю, но это, пожалуй, самое волнующее из того, чем я занималась в своей жизни. Я хочу все испытать, Джулиан! – В мерцании свечей глаза ее светились кошачьим блеском.

Он хотел ей отказать. Вытрясти из нее нужные сведения, а саму срочно отправить в Лондон… в безопасность.

Но как было это сделать? Сорвать с ее шеи алмаз? И может ли он быть уверен, что она не последует за ним тайком? Что заставляло эту деликатно воспитанную девицу отважно стремиться навстречу опасности из-за драгоценности, к которой она к тому же не имела прямого отношения?

А что заставило эту самую девицу позировать обнаженной? Открыть миру все, что приличных девиц учили обнажать только на брачном ложе?

И не захочет ли она теперь, когда репутация ее погублена, испытать и другие радости жизни?

В конце концов он тяжело вздохнул:

– Ладно. Вы можете сопровождать меня, но должны согласиться на некоторые условия.

Она застонала и круто отвернулась от него. Подойдя к столу, она налила себе из кувшина кружку эля.

– Я с самого начала поняла, что вы относитесь к тем мужчинам, которые считают, что отвечают за все… и за всех.

– И сейчас я в этом твердо уверен. Неосторожным шагом вы можете наслать на нас смерть.

– Вы тоже, – ворчливо пробормотала она, не встречаясь с ним взглядом. – Начинайте, распишите все для меня до мелочи, хотя я прекрасно знаю, что вы хотите мне сказать.

– Знаете?

– Разумеется! Принимать все решения будете вы. Мы будем следовать вашим планам.

– Я, безусловно, рассмотрю и учту все ваши предложения.

– Как благородно с вашей стороны, милорд!..

Но она произнесла это слишком громко для старой гостиницы стойкими стенами, поэтому Джулиан поспешил зажать ей рот… Она замолчала, а он склонил голову набок, прислушиваясь. Если судить по регистрационному журналу, гостиница, когда они приехали, была совершенно пуста. Однако за последние два-три часа сюда мог прибыть кто угодно.