Текст книги "В погоне за красавицей"

Автор книги: Гейл Каллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Есть парочка работ, в которых вы завтра утром сможете мне помочь.

– Я очень сильный, мистер Стаббс.

– А я смогу помочь вашей жене, сэр, – добавила Ребекка.

Джулиан подумал, что будет любопытно посмотреть на это, но благоразумно промолчал. Обыденная жизнь Ребекки сильно отличалась от жизни и занятий фермерской жены.

Прошел еще час, пока они доехали до нужного коттеджа. Это было одноэтажное каменное строение с крытой тростником крышей. Сразу с порога мистер Стаббс представил их своей жене, которая в это время старалась уложить детей в постель. Маленькая пухленькая женщина с убранными под чепец темными волосами гостеприимно улыбнулась, несмотря на царившую в доме суматоху. Джулиан увидел, как несколько ребятишек проказливо прятались у нее за спиной, старательно избегая лестницы, ведущей на чердак.

– Мистер Стаббс, – обратилась к мужу фермерша, – пожалуйста, дай им одеяла: ночью может быть холодно.

Джулиан заметил, как Ребекка с облегчением расслабилась.

– У меня осталось тушеное мясо в котелке над очагом, – продолжала жена фермера. – Угощайтесь сами, пока я занимаюсь с детьми.

Они съели по полной миске чудесного кушанья, а Джулиан прислушался к стараниям старшей дочери – ей было не больше двенадцати, – тщетно пытавшейся загнать младших братьев и сестер на чердак. Основное пространство дома было разделено на две комнаты, кухню и ту, что, видимо, служила спальней фермеру и его жене. В углу кухни стояла еще одна кровать, на которой лежал, сонно щурясь, мальчик лет десяти.

Вскоре Стаббс отвел их в амбар, где внизу, в стойлах, помещались козы и лошади. Он оставил им фонарь и постельные принадлежности и пожелал доброй ночи. Когда большая дверь за ним закрылась, Ребекка и Джулиан посмотрели друг на друга.

– Здесь уже теплее, – радостно промолвила она.

– А наверху должно быть еще лучше. – Он взвалил одеяла на плечо. – Забирайся по лесенке, а я полезу следом.

– Вы просто хотите заглянуть мне под юбки, сэр, – проговорила она, вскидывая голову.

Волосы она раньше зачесала назад, перевязав простой тесьмой, так что ее каштановые локоны струились по спине. Он весь день с трудом подавлял желание запустить в них пальцы, но теперь сдерживаться не было нужды.

Если только она не будет возражать… что, будучи леди, она вполне могла сделать. Впрочем, она не уставала повторять ему, что не всегда ею бывает. В общем, Джулиан не терял надежды.

Наверху, разумеется, было полно сена. Вдоль стены располагались ящики, причем таким образом, который подсказывал, что Стаббсы иногда пускали туда переночевать гостей. Джулиан распаковал саквояж и развесил на ящиках и ограждении, не позволявшем свалиться вниз, влажную одежду. Затем он встал и с веселым интересом наблюдал, как Ребекка разгребает и разравнивает вилами сено, устраивая им более удобную постель.

Она бросила на него взгляд через плечо и подняла брови, словно приглашая высказаться.

Но Джулиан только поднял руки и попятился. Она постелила простыню поверх горки сена, затем накрыла ее одеялами и добавила две подушки.

– Вот! – гордо сказала она, отряхивая руки.

Он подошел к ней сзади и стал расстегивать крючки на ее платье.

Она перегнулась через ограждение и заглянула вниз.

– Ты уверен, что Стаббс ушел?

– Ты же видела, как он уходил. А если кто-то приблизится, животные наверняка дадут нам знать.

Плечи ее под его руками заметно расслабились. Она отошла от него, продолжая раздеваться. Глаза ее все равно были прикованы к нему. Он снял куртку. Ребекка смотрела на него пристально и даже как-то неуверенно, будто не знала, на что ей надеяться.

Они внимательно наблюдали друг за другом. Она осталась в сорочке, а Джулиан снял с себя все. Ее глаза широко распахнулись, когда он приблизился, а затем она без колебания вцепилась в сорочку и стащила ее через голову.

Он обнял ее, и жар их сблизившихся тел поразил и тронул его.

– Ты необыкновенная!..

– А ты, кажется, готов, – прошептала она, глядя на него шаловливым взглядом.

– А ты еще нет.

– Разумеется, я готова! – возмутилась она. – Я весь день ни о чем другом не думала… и день накануне тоже!

Он тихо рассмеялся и опустил ее на одеяла. Она протянула руки, чтобы привлечь его к себе, но он придержал их, опускаясь рядом с ней на колени.

– Прошлую ночь я был слишком рьян и тороплив, – удрученно промолвил он.

– Слишком рьян? Мы оба были такими. И что в этом плохого?

– Я не потратил времени на то, чтобы изучить тебя. Даже при тусклом свете фонаря он заметил, как она покраснела.

– О… это звучит чудесно…

– Ты просто лежи, дорогая, и позволь мне расцеловать каждый дюйм твоего тела.

Ему показалось, что, когда он назвал ее дорогой, Ребекка как-то замерла, – впрочем, возможно, это случилось из-за его просьбы. Она закинула руки за голову, отчего ее грудь стала еще круче. Он с трудом сглотнул. Колени ее были небрежно согнуты, бросая тень на схождение бедер. Он бывал с женщинами, предпочитавшими в спальне темноту, и с женщинами, которые бесстыдно открывали его взгляду все и для которых не было ничего святого.

Ребекка была чем-то средним между ними: она не стеснялась своего тела, но при этом оставалась еще достаточно невинной, чтобы понимать, как действует на него ее нагота. Может быть, именно поэтому она позировала для картины?

Она возбуждала, и волновала, и радовала его, и он хотел доказать ей это каждым своим нежным поцелуем. Ее предплечья были удлиненными и деликатными, а кожа – как шелк. Язык Джулиана скользил по контуру ее груди, почти не касаясь пика. Он слышал, как ускоряется ее дыхание, ощущал, каким порывистым и беспокойным становится ее тело. Однако он не желал торопиться.

Цепочкой поцелуев Джулиан прошелся по ее телу, погрузил язык в ямку пупка, спустился вниз… и раздвинул ее бедра.

– Джулиан…

Он слышал нерешительность в ее голосе, понимал, что она не представляет, как он собирается с ней поступать. Сама мысль о том, какое доставит ей удовольствие, как возбудит ее, какой вызовет в ней отклик, была для него почти непереносимым наслаждением… Его пальцы скользнули во влажные кудряшки ее лона, и Ребекка затрепетала… застонала. Он раздвинул эти кудряшки и, не отрывая взгляда от ее глаз, опустил голову и поцеловал ее интимно.

Глава 21

Когда Джулиан стал целовать ее между бедер, Ребекка содрогнулась, отчаянно впилась ногтями в одеяло и закусила губы, чтобы удержаться от громких стонов. Ее переполняло такое наслаждение, что казалось, она распадется на малые частички. Он еще шире развел ее ноги, глубоко исследуя ее, кружил и полизывал языком, прихватывал ее нежную плоть губами, проникал в нее все глубже, пока она не взорвалась жарким порывом, не в силах сдержать метания и биения своего тела.

– Ох, Джулиан!..

Ребекка не успела больше ничего сказать. Он опустился на нее и мощным рывком вторгся внутрь. Не было боли. Было только ощущение глубочайшего удовлетворения. Их качало вместе. Она пыталась удерживать его руками и ногами, обвивалась вокруг него, отчаянно стремясь подарить ему то же блаженство, что дал ей он.

В этот раз она понимала все признаки происходящего, понимала, что значит, когда тело его содрогнулось и он излил в нее свое семя.

Излил – вместо того чтобы выйти из нее. Это заставило Ребекку задуматься, особенно из-за того, что он был осторожен, когда они занимались любовью первые два раза. Но сейчас ей не хотелось ни о чем долго размышлять, все равно поздно было это делать. Все-таки, должно быть, беременеть было не так уж легко, иначе у женатых пар рождалось бы по ребенку каждые девять месяцев.

А она замужем не была.

Ей нравилось ощущать его вес на себе, и было очень жаль, когда он наконец соскользнул в сторону. Наклонившись, он задул фонарь и натянул одеяло, укрыв их обоих. Он держал ее в объятиях, а Ребекка, не видя в темноте его лица, кончиком пальца обводила его черты, задерживаясь на губах.

Он покусывал ее пальчики, а потом, поймав губами один, стал его сосать. Даже такая простая ласка заставила ее затрепетать. Она не могла забыть то, что он только что проделывал с ней своим ртом.

– Спи, – прошептал он со смехом в голосе. – Нам нужно подняться задолго до рассвета, чтобы я смог помочь фермеру Стаббсу.

– Мне трудно отвлечься. Трудно забыть то, чем мы только что занимались… что ты делал со мной.

– Тебе понравилось? – прошептал он.

Она ощутила его дыхание на своем ушке и чуть ниже.

– Ты ведь наверняка мог угадать, что я думала об этом, что я чувствовала.

– Не сомневаюсь, что это смогли угадать все животные внизу под нами.

Она легко ударила его по предплечью, и он со смехом перевернулся навзничь, увлекая ее за собой. Ребекка уютно пристроилась у него под боком, положив свою голову ему на плечо.

– Такое происходит между женщиной и мужчиной всегда? – тихо спросила она.

– Нет. У нас случай особый.

Эти слова почему-то тронули ее, заставили вновь испытать нежность и тягу к нему… к мужчине, прославившемуся своими невозмутимостью и рассудительностью.

– Ты наверняка видела, как ведут себя друг с другом некоторые мужья и жены, – продолжал он, – скучающие и отдаленные. Могут они, по-твоему, наслаждаться друг другом в постели?

– Но они выполняют свой долг, – пробормотала она. – Нас всегда так учили.

– Значит, это долг? – поинтересовался он.

– Только не с тобой.

Он на миг тесно прижал ее к себе, а затем они оба постепенно расслабились. Сон легко нашел их.

Рассвет в четыре утра наступил слишком быстро, и время перед завтраком было заполнено многочисленными занятиями. Ребекка хотела показать свою полезность себе самой и, конечно, Джулиану. Она, как и он, стремилась отблагодарить фермера Стаббса за предоставленный кров. Пока Джулиан вместе с фермером и его сыновьями кормил лошадей и свиней, она доила коров вместе с фермершей и ее дочерьми.

Она заметила промелькнувшее на лице Джулиана сомнение, когда сказала, что умеет доить, но через несколько минут ее пальцы вспомнили этот навык, и вскоре она заработала споро и весело.

После их обоих позвали на завтрак с фермером, его женой и семерыми детьми. Детей оказалось больше, чем она насчитала прошлым вечером.

Она с интересом наблюдала за Джулианом, когда нескольким детям пришлось сидеть по двое на одном стуле, чтобы дать место за столом гостям. Хотя он происходил из большой семьи, но за последние несколько дней стало очевидно, что такое количество детей вызывает у него неловкость. Но сейчас по его лицу этого нельзя было заметить.

После завтрака мужчины отправились засевать вспаханные поля ячменем, оставив Ребекку с миссис Стаббс. На минуту она задержалась в дверях, наблюдая, как уходит Джулиан. Он был на голову выше фермера и его сыновей. У реки мирно паслись овцы, а дальше на зерновых полях находились перевозные ясли, куда попозже перегонят овец, чтобы те пощипали стерню. Это была картина, успокаивающая душу после дней, полных сложностей и опасностей. Хотя и здесь были свои проблемы, ведь никто не мог знать, что принесет погода. Впрочем, это казалось хорошим и добрым местом, чтобы растить детей.

Ребекка провела с добродушной и разговорчивой миссис Стаббс занятый хлопотами день, помогая мыть посуду и даже штопать одежду, пока фермерша пряла и заботилась о курах, а также о своем многочисленном потомстве. Она учила их буквам и числам, что говорило об отсутствии поблизости какой-либо школы, в которую дети могли бы ходить.

Фермер и его жена могли полагаться только друг на друга. Ребекка подумала, что такая семейная жизнь очень ограничивает свободу. Но разве не все женщины так или иначе ограничены в правах? Вместе с тем за последние дни она увидела женщин из низших классов, делавших вещи, которые светским дамам никогда бы не позволили. Например, они могли работать, помогая семейному бюджету, и даже могли пройти по улице без сопровождения.

Возможно, Ребекке жизнь миссис Стаббс могла показаться суровой и неблагодарной, но в глазах фермерши, когда она смотрела на своих детей, светилась нежная мягкость, а когда она встречала мужа после тяжелого трудового дня, на лице ее было написано счастье.

Вечером, когда Джулиан и Ребекка остались одни наверху в сарае, она услышала, как он вздохнул, усаживаясь на сено, чтобы снять сапоги.

– Устал? – спросила она. Он улыбнулся:

– Прошло много лет с тех пор, как я занимался подобной работой. Но это приятная усталость. Я был рад помочь.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – откликнулась она, прислонившись к открытому окошку. В доме фермера одна за одной гасли свечи, и темнота, казалось, поглотила все вокруг.

– Ты тоже тяжело поработала. Откуда ты знаешь, как доить коров?

Она рассмеялась.

– Ты не один такой, кому нравилось помогать слугам. Когда мне было двенадцать, я ускользала с молочницей, чтобы посмотреть на коров вблизи. Она приставляла меня к работе, и мои пальцы так после этого болели, что я раз и навсегда зауважала слуг, которым приходится так тяжко работать.

– Надеюсь, твоя мать была не очень этим огорчена?

– Я никогда ей этого не рассказывала. Заявляла, что пальцы мои перетрудились за вышиванием.

Джулиан расхохотался.

Ребекка подошла к нему, наслаждаясь веселой дерзостью, с которой он оглядывал ее тело.

– Ты же сказал, что очень переутомился… устал, – пробормотала она, опускаясь позади него на колени и начиная поглаживать тугие мышцы его плеч.

Он быстро обернулся, набросился на нее, и она со смехом обнаружила, что уже лежит, распластавшись на сене.

– Вовсе не устал! – твердил он, целуя ее.

Много времени спустя она уснула в его объятиях, обнаженная, сытая, утомленная.

Через несколько часов она проснулась, вся дрожа. Но едва она начала подниматься с сена, как Джулиан приподнялся на локте.

– Что-то не так? – спросил он.

– Просто дует от открытого окна, – пробормотала она. – Я закрою ставни.

– Оставайся на месте, – промолвил он.

Она понимала, что он снова старается защитить ее от забот, но в полусне приняла это тихо и мирно, хотя задрожала, почувствовав еще больший холод, когда он ее покинул.

Когда он не поторопился вернуться к ней, Ребекка внимательно посмотрела на его силуэт в окне и протянула:

– Джулиан?..

– По-моему, я что-то услышал в доме, похоже на детский плач. И свет там горит.

Она поднялась на ноги и натянула сорочку, потом отнесла одеяло к Джулиану и накинула ему на плечи. Он ловко закутался в него и рассеянно улыбнулся ей. Стоя рядом, Ребекка смотрела на свет в окне кухни.

– Ты думаешь, это что-то необычное? У них ведь так много детей.

– Но нет младенцев и нет повода вставать к ним ночью. – Он поколебался. – У меня нехорошее предчувствие. Мистер Стаббс днем упомянул, что в деревне к северу бродит какая-то лихорадка. А еще раньше я слышал, как один из мальчиков кашлял.

Она кивнула, зная, что Джулиан тщательно за ней присматривает. Но его слова ее не испугали. Она всю жизнь провела в тревогах из-за своих болезней и давно притерпелась к мыслям о них. Что будет, то будет. Все равно она никак не может на это повлиять.

Однако она вцепилась руками в оконную раму, думая о милой фермерской семье.

– Нам следует пойти к ним.

– Пойду я, – нахмурился он.

– Мы пойдем оба, Джулиан. – И, видя, что он намерен возразить, добавила: – Я не могу полностью оградить себя от жизни. Я ведь не заболела в манчестерской ночлежке. Я сильнее, чем была… и здоровее. Со мной все будет хорошо, но я не смогу себе простить, если мы ничего не сделаем, чтобы помочь этим великодушным людям.

Они быстро оделись и в темноте прошли к дому. Когда Джулиан постучал, мистер Стаббс выглянул в боковое окошко и открыл дверь. Он был босой, не заправленная в брюки рубашка болталась.

– Простите, что вмешиваемся, мистер Стаббс, – сказал Джулиан, – но мы заметили свет и…

Ребекка, завидев, что жена его стоит у очага и держит ребенка, протиснулась к ней мимо мужчин. Миссис Стаббс выглядела расстроенной и напуганной, ее пышные волосы небрежно рассыпались по плечам. Она с трудом выдавила из себя улыбку:

– Простите, что побеспокоили вас, миссис Хилл.

– Никакого беспокойства, – ответила Ребекка, подходя ближе. – Я просто не могла уснуть.

Миссис Стаббс держала на руках одного из сыновей. Ему было не больше шести лет. В таком возрасте дети обычно вырываются из рук родителей, но сейчас малыш вяло лежат и тихо кашлял. Он прижимал пальцы к горлу, пытаясь вздохнуть.

– Это случилось так неожиданно, – растерянно говорила фермерша, – он так ужасно кашлял, бедняжка. И я думала… я думала…

– Я узнаю симптомы, – сказала Ребекка. – Я часто в детстве этим болела.

В покрасневших глазах миссис Стаббс вспыхнула надежда.

– Миссис Хилл, вы знаете, что нужно делать? Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой, и я не успела узнать никаких ее секретов. У других детей никогда не было такого страшного кашля.

– У вас есть мать-и-мачеха? – спросила Ребекка.

Миссис Стаббс покачала головой, и глаза ее наполнились слезами. Ребекка успокаивающе положила руку ей на плечо.

– Не важно. А как насчет тмина?

– Да, есть в огороде. Или вы хотите, чтобы был сухой?

– Свежий будет даже лучше. – Ребекка повернулась к фермеру. – Вы не могли бы нарвать нам несколько растений? Корни оставьте в земле.

– Возьми с собой Элис. – Миссис Стаббс махнула рукой, вызывая с чердака старшую дочь. – Она хорошо знает, что где в огороде.

– А мы, пока ждем, вскипятим воду. – Ребекка наполнила водой из кувшина котелок и повесила его над огнем.

Мальчик снова закашлялся, и этот хриплый звук был еще хуже его свистящего дыхания, когда он пытался набрать в грудь побольше воздуха.

– Постарайтесь успокоить его, – пробормотала Ребекка.

Миссис Стаббс стала баюкать ребенка и тихо напевать.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Джулиан из-за ее спины.

Ребекка обернулась к нему и увидела, что он удивленно наблюдает за ней со своего места около двери, где расположился, чтобы не мешать никому.

– Ничем, – улыбнулась она, – только занять разговором мистера Стаббса, если понадобится.

Элис появилась на кухне первой и ретиво протянула несколько пучков травы Ребекке. Пока мужчины тихо беседовали в углу, Ребекка прокипятила тмин в котелке, а затем велела фермерше подержать ребенка над паром. Часть листьев она растерла в ступке и, залив их горячей водой, положила полученную пасту мальчику на грудь. Когда тмин хорошенько настоялся, они дали вареву остыть, а затем добавили туда немножко меда, чтобы смягчить вкус. После пара дыхание ребенка стало гораздо легче, и он смог пить маленькими глотками теплый напиток.

Они все тихо сидели в комнате, ставшей душной от пара, и вскоре были вознаграждены тем, что мальчик стал легче дышать, а потом даже спокойно уснул.

Миссис Стаббс склонилась над ним, чтобы поцеловать, и ее слезы пролились на его пушистую головку.

– Спасибо, миссис Хилл, – тихо промолвила она, – я никогда не забуду вашу доброту.

Ребекке стало жарко от смущения.

– Я рада, что смогла помочь. Мое собственное детство я провела в болезнях. И все, что я узнала за то время, теперь пригодилось.

– И пригодится снова, когда у вас будут свои дети.

Ребекка старалась не смотреть на Джулиана, но удержаться не смогла. Она робко попыталась улыбнуться ему, как полагалось бы молодой жене, но представить себя со своими детьми… было ей как-то странно… Она никогда не думала, что будет их иметь, потому что не собиралась замуж. Но вдруг образ темноволосого младенца у груди показался ей очень привлекательным и совсем не страшным.

– Ты была изумительна!

Лежа на сене, мирно покоясь в объятиях Джулиана, Ребекка тихонько улыбалась звучавшему в его голосе удивлению.

– Я не изобрела это лечение, Джулиан. Просто его так часто применяли ко мне, что я поневоле запомнила.

– Но само твое поведение успокоило их обоих. Ты была такой уверенной… знающей… так была убеждена, что с мальчиком все будет хорошо…

– Это было то, что им было нужно услышать. Чем испуганнее были они, тем более напряженным становился их сынишка.

Он поцеловал ее в макушку.

– Я все равно считаю, что ты была изумительной.

– И я ценю твое мнение. – Ее улыбка погасла. – Джулиан, я не тот человек, которым следует восхищаться… в отличие от Стаббсов. У них нет никого в целом свете, кроме друг друга. И они должны трудиться, не покладая рук, чтобы обеспечить всю свою семью. По сравнению с их мужеством я чувствую себя беспечной и себялюбивой.

Он чуть сжал ее в объятиях.

– Ребекка…

– Нет, выслушай меня. Я все твержу и твержу, что хочу, чтобы моя жизнь была одним большим приключением. Мои родители позволяли мне все детство болтать об этом. Теперь ты делаешь то же самое. И вы все очень добры. Но я при этом – сущая эгоистка: будто мне положено получать все, что захочу. В то время как на свете есть множество людей, которым нужна удача, чтобы всего лишь выжить.

– Ты не эгоистка, если хочешь что-то сделать со своей жизнью, Ребекка. Себялюбивая женщина не станет уводить разбойников из Лондона, рискуя жизнью ради безопасности семьи.

– Ты видишь мои мотивы слишком чистыми, – настаивала она. – Я ведь еще и воображала, какое это замечательное приключение, совершенно не представляя, до чего могут дойти эти люди ради драгоценности, какие убийства совершат… – Она содрогнулась.

– Значит, ты виновата в наивности. Ты вечно хочешь видеть в людях хорошее. Я же прожил всю жизнь, видя в людях, особенно моих родителях, только худшее.

– Джулиан…

– Нет, теперь дай мне закончить. Я никогда не ставил себя на их место. Я злился на отца, считая трусостью то, что он бросил нас на произвол судьбы. И я ведь все неправильно понимал… разве не так? Я злился на мать, что она не видела правды. Но может быть, она была к ней слепа, потому что отец хотел, чтобы она была такой, хотел защитить и охранить ее, насколько возможно.

– Но что могла сделать твоя мать, чтобы не иметь столько детей? Она не могла изменить ситуацию или отказать отцу в его супружеских правах. А отцу было стыдно показать окружающим, что они близки к нищете.

– Я знаю, – вздохнул Джулиан. – И знаю теперь, как он старался ее защитить. Он не хотел лишать ее радости материнства, хотя имеются способы это предотвратить.

Другие способы? Ребекка с интересом задумалась. Она даже чуть не спросила его о них, чтобы испробовать, когда они в следующий раз… Или Джулиан обидится, посчитав, что она готовится в будущем завести другого любовника? Она не могла себе представить, что разделит подобные интимности с кем-то другим.

Означает ли это, что она в него влюбилась?

Мысль эта так потрясла Ребекку, что она не могла в это поверить. Она не хотела и думать о таком… о том, какое влияние окажет это на ее будущее.

– Джулиан, разве ты не видишь, что живешь прошлым, которого уже не изменить? Я же стараюсь жить, думая о будущем.

– А ты не думаешь, что любовь к приключениям – это твой ответ на то, что было в твоем прошлом?

– Конечно, нет. Но наша прошлая жизнь сформировала нас нынешних. Только я не стану жить, постоянно сожалея о том, что со мной происходило. И ни за что не буду жалеть о том, что происходит между нами сейчас. А ты? Ах, нет! Ты ведь никогда не жалеешь об однажды принятом решении…

Ребекка ожидала, что он рассердится на ее слова, но Джулиан только рассмеялся и крепче прижал ее к себе.

Она заснула, но ненадолго. Кошмары прошлых болезней мучили ее. Только на этот раз болела не она, а Джулиан. Каким-то образом он заразился от сынишки Стаббсов и теперь жутко кашлял и задыхался. Никакие лекарства не помогали. Его тело застыло, дыхание прервалось… и она отчаянно закричала.

Она резко вынырнула из сна, слезы ручьями текли по ее щекам. Дыхание прерывалось, и хотя она твердила себе, что это лишь сон, ужас не покидал ее, и ее трясло.

Джулиан пробормотал ее имя, сильнее притянул к себе. Он был прохладным и дышал легко. Но она продолжала пребывать в страхе.

Он приподнялся на локте и бережно отвел ее влажные волосы со лба.

– В чем дело? Ты металась и плакала.

– Этот малыш мог умереть, – с трудом выдавила из себя она. – Я никогда не представляла себе, что чувствуют родители в такие моменты, наверное, страх и беспомощность. А если бы был болен ты?

Он поцеловал ее в лоб.

– Значит, теперь ты думаешь обо мне, как о своем ребенке?

– Не смейся над этим! Всю взрослую жизнь я мечтала жить так, как не могла в детстве. Но я не понимала, что речь не только обо мне. Мои болезни доставили моей семье много страданий. Я никогда не понимала, как было страшно и мучительно родителям. Я считала себя такой несчастной. Идеальной героиней из книжки, которую жизнь топчет, а она возрождается из пепла. Но сегодня, глядя на лицо миссис Стаббс, я увидела свою мать и впервые поняла ее страхи. Какая же я была эгоистка!

– Все дети думают в первую очередь о себе, – пробормотал он, погладив ее по голове. – Ты испытала одну сторону своего детства – как все мы, – но с годами мы становимся мудрее.

Она кивнула и постаралась успокоиться, но кошмарные переживания никак не хотели ее покидать. Слава Богу, с Джулианом все хорошо, но она ведь вскоре с ним расстанется. Сможет ли она сделать это?

Что бы ни думала Ребекка еще вчера, но теперь ей стало ясно одно: она определенно в него влюбилась. Это казалось странным, почти пугающим. Она никогда не думала, что такое может с ней случиться… и вдруг захотела разделить с ним будущее.

Но как можно отказаться от многолетнего стремления вести другую жизнь? Она даже понятия не имела, встретит ли он ее на полпути… захочет ли сделать это.

Что он подумает, если она расскажет ему о своем желании? Захочет ли продолжать ее охранять и защищать? Но… он ведь сказал, что она будет рядом с ним, когда он отправится к главному констеблю.

Или после ее признания в любви ему будет неловко… вдруг он не испытывает тех же чувств? Все стало таким сложным. Ей нужно будет хорошенько все обдумать.

Впрочем, эти сомнения не помешали Ребекке снова угнездиться в его объятиях и ощутить уют его теплого тела в холодную ночь.

Надо же… она его любит!