Текст книги "Время падающих звезд"
Автор книги: Герберт Циргибель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
VII
Я пытаюсь подобрать слова, которые могли бы передать мою растерянность и замешательство. Я и раньше-то чувствовал себя беспомощным рядом с хорошенькой девушкой. Вдобавок к этому видению, словно во сне, еще и чудо ее неожиданного, внезапного присутствия. В этом помещении не было двери, и все же она стояла передо мной, словно появилась ниоткуда.
Но больше, чем этот феномен меня сбила с толку внешность девушки. Если бы передо мной стояло существо, примерно такое, какими я помнил трех моих приятелей с луга – или, пожалуй, даже соответствующих фантазии Розочки, с щупальцами и яйцеподобной головой, рогами или прочими безобразиями – оно бы сбило меня с толку много меньше. Я был готов к необычному.
И все же, передо мной стоял человек, образ, который вполне мог попасть на обложку второго издания «Лоло». Только волосы ее были темнее и длиннее; она зачесывала их назад. Ее глаза были невероятно большими, светло-голубыми, лицо словно принадлежало кисти художника. Господи, боже мой, подумал я, у тебя уже галлюцинации. Я потихоньку ущипнул себя в бедро. Девушка была примерно моего роста и могла быть не старше восемнадцати или двадцати лет. Трико, выкрашенное в оранжевый цвет подчеркивало ее безупречную фигуру.
Секунды, показавшиеся мне вечными, пролетели в безмолвной тишине. Ее улыбка вызвала у меня растерянность. Лицо мое, наверное, не было шибко остроумным, я думал: Она не поймет твоего языка. У меня было такое ощущение, что мое замешательство забавит ее. Затем она неожиданно очень приветливо произнесла: «Добро пожаловать на „Квиль“. Меня зовут Ауль. Ме, командор „Квиля“ поручил мне оставаться с тобой, отвечать на твои вопросы и исполнять любое твое желание».
Она обратилась ко мне на моем языке безо всякого акцента. Звучание ее голоса взывало у меня подозрение, которое обеспокоило меня. Мы действительно находились в космосе? До этого я ни коим образом не ощущал движения вперед и не увидел ни одной звезды. Теперь вот это очаровательное создание передо мной, которое прекрасно освоило мой язык. Ее целиком и полностью земная внешность усиливала мои подозрения, что меня шаловливо разыгрывают. Не стояли ли мы все еще на лугу, а снаружи мои подвыпившие гости?
Я решил быть осторожным, заметил с иронией:
– Благодарю Вас за Ваше гостеприимство. У меня действительно много вопросов и желаний. Вы прекрасно владеете моим языком – где вы его изучали?
Я не без удовольствия отметил, что у нее на лице были ямочки, когда она смеялась.
– Я научилась твоему языку от тебя. Это заняло лишь четверть квартина, потому что твоя голова практически пуста…
Мое озадаченное лицо забавляло ее.
– Почти семь десятых частей твоего мозга нетронуты, – просветила она меня, – и все же я многому научилась.
Я принял ее странную шутку, и парировал:
– Я горжусь тем, что Вы хотя бы что-то смогли извлечь. Мне всегда хотелось учить такую красивую девушку…
– О, действительно, я красива? – затараторила она. – Я нравлюсь тебе? Скажи, я выгляжу так же, как жены на Земле?
Беседа начала забавлять меня. «Искусству притворства Вы научились тоже от меня?»
Ауль сделала недоуменное лицо. «Ты не веришь мне? Я тебе докажу…» Она подошла к стене, прикоснулась к какому-то месту. Сразу после этого послышался голос. Голос медленно и с расстановкой акцентов прочел алфавит и затем прокомментировал: «Из этих букв мы образуем слова. Мы различаем гласные и согласные…» Ауль выключила запись. Слова казались мне знакомыми, но где же я однажды уже слышал их? Через несколько секунд голос снова появился, сказал: «Мы добываем его посредством разведения различных животных, например, коров, быков, лошадей, свиней, овец, коз, кроликов, куриц…» В этот момент замкнулась цепь моих воспоминаний. Мой сон, мой голос. У меня появилась смутная догадка. Должно быть они изысканными методами погрузили меня в сон. А их знание языка? Как можно выучить язык так быстро?
Ауль сказала: «Мы лежали рядом, когда я изучала твой язык. Малые токи связывали нас, так я получила копию твоих знаний. Я все знаю о тебе, но я хочу еще научиться другому от тебя».
Не то, чтобы мне было противно представление того, что я лежал рядом с ней, но мысль о том, что она знала мои самые заветные воспоминания, была мало приятной. «Я только одного не понимаю», сказал я, «как я мог рассказывать о вещах, которым десятки лет?
– Все, что человек однажды осознанно или неосознанно воспринимал, остается в нем, даже в том случае, если он не хочет вспоминать. Эту сокровищницу воспоминаний можно отомкнуть и прочесть необходимый слой – это мы и сделали.
Ее доверительный тон немного примирил меня с этой довольно необычной кражей. В конце концов, у них было право знать, с кем они имеют дело. Кроме того, я был для них своего рода пещерным человеком… С облегчением я спросил: «Следовательно, мы сейчас действительно находимся в космосе? Могу я узнать, где мы находимся в данный момент – я имею в виду, над каким континентом мы сейчас пролетаем…»
– Мы находится рядом с Землей, – ответила она. – Хочешь взглянуть на нее?
Я робко кивнул. Рядом с Землей – это звучало как само собой разумеющееся, как будто мы на машине подъезжали к Дрездену. Ауль еще раз прикоснулась к стене. Я сделал шаг назад, когда в этот момент открылся свод купола. Я пристально посмотрел в расширяющуюся щель.
В первые мгновения у меня было такое ощущение, будто я посетил планетарий. Передо мной на черном фоне, словно шелк, как на ладони, парили небесные тела различной величины. Я подошел ближе, протянул руку в иллюминатор. Моя ладонь натолкнулась на стекло или нечто подобное. За этой прозрачной материей разыгрывался впечатляющий астрономический спектакль, который вызывал у меня восхищение и трепет. И ни следа Земли. Вместо этого в некотором отдалении парила другая планета, большая словно мяч для гимнастических упражнений. Насколько знаком был мне его вид, как часто я наблюдал его в телескоп. Это был Юпитер со своими многочисленными спутниками. Потеряв чувство равновесия, я сказал: «Вы же сказали мне, мы находимся рядом с Землей – но это же Юпитер!»
– Да, – сказала она, а там, желтая звезда под Альфагерцем – ваше Солнце. Рядом с ним вращается Земля. Позже я покажу тебе ее в телескоп. В данный момент она в апогее и находится в тени Солнца.
Находится в тени Солнца – так восхитительно было это словосочетание, но теперь я этого не замечал. Юпитер находился на расстоянии шестисот миллионов километров от Земли, в этот момент времени вероятно уже семьсот миллионов километров. Это она называла «рядом с Землей» – какие представления о расстояниях были у этих ребят? Я таращился на мнимый призрачный мир, взбудораженный противоречивыми ощущениями. На Земле не было ни одного космического корабля, который рискнул бы близко подлететь к этой гигантской планете. Даже автоматическому зонду понадобилось бы три-четыре года для того, чтобы подлететь. Сколько времени я уже нахожусь вдали от Маник Майя?
Потрясающее представление за куполом стало для меня ужасающими кулисами. «Как долго я нахожусь здесь?» выдавил я из себя. «Сколько дней прошло с того момента, как я ступил на борт – я имею в виду земных дней?»
Ауль напряженно подумала и затем ответила: «По точному расчету прошло два земных месяца, одна неделя и два дня».
Она произнесла это так любезно, словно хотел доставить мне большую радость. Больше двух месяцев! Меня бросило в дрожь. Почему бы не сразу две тысячи лет! Моя прежняя жизнь не состояла из одних только белых полос, я научился смиряться с окончательными и бесповоротными решениями. Однако же, теперь, когда мне стали ясны последствия моего положения, я был близок к тому, чтобы потерять самообладание. И дело было не только во мне. Я ушел оттуда не отставив ни строчки. Как это вынесла Йоханна?
Когда первые секунды ужаса прошли, я фаталистично смирился с неизбежным. Время не повернуть вспять. Но что они задумали относительно меня? Когда этот комендант со странным именем Ме намеревался отправить меня обратно? Я спросил Ауль. Она ответила: «Я этого не знаю. Несомненно, ты будешь доставлен обратно, если ты так хочешь. В данный момент готовится отлет от космического корабля. Мы полетим в шестой спутник, тебе там понравится.»
– Конечно, – пробормотал я, – если я уже здесь, пара дней ничего не изменит. Можно ли вообще жить на этом шестом спутнике? Должно быть на нем чертовски холодно.
– Напротив, там настолько тепло, как ты этого пожелаешь, – серьезным тоном заверила Ауль. – Шестой спутник был оборудован более чем девять кваринов тому назад и несколько квартинов в исследовательскую станцию. Я почти всегда живу там.
Я мог бы спросить ее, что такое «кварин» и «квартин», но эти единицы измерения времени или длины наверняка можно было пересчитать в месяцы или километры. Меня волновали совсем другие проблемы. «Послушайте, Ауль», сказал я настойчиво, «Вы хотели ответить на все мои вопросы. Я сейчас хочу получить ясность – не только о Вас и Ваших коллегах, но и о моем пути. Итак, я здесь уже добрых девять недель. Ладно, с этим уже ничего не поделаешь, несмотря на то, что я вообще-то рассчитывал на короткий отлет на несколько часов. Мое знакомство с вашими космонавтами началось на лугу. Тогда я нашел такую маленькую черную штуку со множеством стрелок и кнопок. Что это было?»
– Маленькие рассказывали мне об этом, ответила она, – ты нашел передатчик. Когда они тебя неожиданно увидели в тот раз, у низ случилось короткое замыкание. Было бы счастье, да несчастье помогло, потому что таким образом Ме узнал о твоем интересе. Он отдал им распоряжение, установить с тобой контакт.
– Хорошо. Вопрос второй: Кто Вы? С какой Вы звезды?
Ауль глубоко вздохнула, это послышалось как вздох. В ее глазах было выражение меланхолии, когда она отвечала: «Точно мне это не известно, на твой вопрос я могу ответить лишь приблизительно…»
Она подошла к иллюминатору, указала направление. «Ты видишь там маленький звездный треугольник?»
– Триангулюм, – сказал я, – созвездие, которое хорошо видно весной. Рядом со звездой Альфа находится туманность М 33, галактика, похожая на наш Млечный путь.
– «Квиль» из этой галактики.
Сначала я подумал, что Ауль всего лишь пошутила, потому что нас отделяли почти два с половиной миллиона световых лет от далекой галактики. Но она продолжила: «В этой системе, которую вы называете М 33, где-то на краю находится родина Ме. Планета, на которой он появился на свет, называется Фея.»
– Два с половиной миллиона световых лет – кто же такому поверит?
– Да, поразительно, не так ли?
Издевка чуть было не сорвалась у меня с языка, но я сдержался. Все таки они были здесь, и путь от Земли до Юпитера они проделали в поразительно короткий срок. «Ауль», сказал я и опять надулась, «ты меня уже и так всячески нагрузила, но два с половиной миллиона световых лет, это для меня уже слишком. Вы должны быть бессмертными, чтобы уметь преодолевать такие расстояния».
Я посмотрел на нее. Ауль спрятала глаза, молча смотрела на океан звезд перед нами. Наконец, она возразила: «Материя бессмертна, и они – материя. Больше я ничего не могу тебе сказать. Единственный на борту сможет ответить на твой вопрос во всех подробностях – но его ты никогда не увидишь».
Должно быть примерно так звучали пророчества дельфийского оракула. Кто же тот единственный, которого я никогда не увижу? Этот Ме? А другие члены экипажа? Почему они не могли или не смели ответить мне? Почему Ауль при постановке моего вопроса вдруг стала такой серьезной? С какой загадкой я столкнулся?
Ауль встала на колени, чтобы погладить Вальди. Она должно быть знала, что ее таинственное объяснение лишь добавило мне загадок, но она молчала. Я не оставил ее в покое.
– Ауль, кого ты имела в виду, когда сказала, что они – материя? Кто это – они?
Она приподнялась. Ее взгляд вызвал у меня замешательство. Затем последовал ответ, который сбил меня с толку: «Они, под этим я подразумевала экипаж, Квиля'. Они не такие живые существа как ты и я. Они – запрограммированные вычислительные машины. Кроме нас двоих на борту этого корабля нет ни одной живой души».
Вычислительные машины – когда она произнесла это, я понял: Это ответ, таким образом можно бесконечно преодолеть любое расстояние. Но Ауль стояла передо мной, молодая и прекрасная – они преодолевали время в состоянии анабиоза? И что с этими тремя маленькими с луга, которые доставили меня сюда? Я ведь с ними договаривался. Ауль словно прочла мои мысли, она сказала: «Ты был доставлен на, Квиль' роботами. Они были заранее точно запрограммированы. На борту таких более двухсот. У каждого свои задачи. Они могут совершать маневры на, Квиле' через пространство и время и имеют способность самостоятельно регенерироваться».
Ауль говорила так спокойно и деловито, что у меня не возникло ни малейшего сомнения в ее объяснении. Я вспомнил встречу с тремя маленькими существами и вспомнил их странные угловатые движения. Они мне тогда показались разодетыми куклами. Но кто программировал этих роботов, и кто командовал космическим кораблем? Что-то в ее объяснении не соответствовало истине, если только она и я были единственными живыми существами на этом космическом корабле. Я сказал подавленно: «До этого ты сказала, что этот комендант Ме отправил тебя ко мне. Значит, он тоже робот?»
Она закрыла иллюминатор. «Нет, Ме не робот. Он определяет все, что происходит на борту и за его пределами.»
– Тогда я хочу знать, по какой причине я никогда его не увижу – его ты прежде имела в виду?
Ее ответ прозвучал весьма странно. «Ты никогда не увидишь его, потому что более чем семьдесят биллионов кваринов тому назад он погиб в результате несчастного случая. Он сгорел поблизости с Сириусом – спутником погасшей звезды, который вы называете, Белым карликом'. Больше об этом я ничего не могу тебе рассказать, потому что я живу две с половиной тысячи лет на, Квиле'. Я, как и ты, с Земли. Моя родина – Вавилон».
Я шагал туда-сюда, при этом украдкой наблюдал за Ауль, которая снова была занята таксой и предоставила мне возможность самому разобраться с путаницей ее намеков.
Ужасная мысль испугала меня. Это очаровательное созданное, созданное для великолепия любви, должно быть сумасшедшая. Или же я сам спятил? Я прокручивал мысли перед собой; моя память и логическое мышление не были замутнены. С другой стороны – у Ауль был своеобразный, мистический способ выражать свои мысли. Не было ли простого, логичного объяснения ее словам? В моей голове витали книги, которые уносили меня в глубины Вселенной, утопии по мечтательному наивные и технические чудеса. Был ли я Доном Кихотом, безумцем, который хотел измерить земным разумом то, что было неизмеримо?
Печальный опыт научил пеня самообладанию. Как поспешно судят люди порой, доверяясь чувствам. Я хотел поостеречься делать поспешные выводы. Возможно я действительно находился в одном помещении с прекрасной сумасшедшей. Но, возможно, мой мозг был слишком вялым, слишком земным, чтобы все понять. Я постарался сконцентрироваться, выключить все эмоции. Было ли это возможно? Монотонность и бесконечность Вселенной могли вызвать у Ауль и других душевное переутомление. Такое возможно. Но каким образом эта девушка попала на борт космического корабля?
Чем больше я думал об этом, тем больше распутывались ее противоречивые высказывания, причем я пока намеренно забыл об этом живущем и все же мертвом Ме. Роботы, говорил я себе, есть и на Земле, даже несмотря на то, что у них нет такого высокоразвитого электронного мозга. Это хотя бы можно было представить. Помимо этого, я знал, что человеческий мозг был устроен на тех же принципах. Даже простейший исследовательский зонд в принципе тоже был роботом с запрограммированной схемой. По этому пункту у нас не было проблем.
Что с комендантом, который был мертв и все же отдавал распоряжения? Было только одно объяснение: комендант существовал только на пленке или также в электронной системе, в которой был записан его опыт и приказы. В таком случае космический корабль «Квиль» был бы идеальным источником информации, который можно было забросить в любые глубины космоса, и не переставая передавать информацию на родную планету. Так могло быть. Но дело могло обстоять и совершенно по-другому. По всей видимости, Ауль тоже не вникла в эту тайну.
Оставалась только она сама. Что побудило ее сказать, что она «находится ли две с половиной тысячи лет на борту, Квиля'?» Здесь отказывала моя логика, к тому же Ауль действительно едва ли отличалась от девушки из Берлина, Праги или Будапешта. Так думал я, но она утверждала, что родом из Вавилона, живет две с половиной тысячи лет на этом космическом корабле и принимает приказы и задания от живого, но погибшего в результате несчастного случая коменданта. Где ключ к разгадке этой тайны?
Ауль прекратила свою игру с Вальди. Она прислушалась, неподвижно смотрела в одну точку на стене, где вдруг в быстрой последовательности отобразились и снова пропали светящиеся знаки. На ее губах снова появилась симпатичная улыбка, когда она сказала: «Через несколько секунд мы отделимся от звездолета и полетим на транспорте к шестому спутнику».
Что может отделиться от звездолета? – подумал я, или я вовсе не нахожусь на борту? Я хотел узнать еще кое-что важное, прежде чем начнется путешествие к шестому спутнику, и в спешке спросил: «Сколько тебе вообще лет, Ауль?»
Она ответила: «О, я уже очень взрослая. По расчетам мне должно быть почти шестьдесят световых лет. Никто не знает точной даты моего рождения».
– Что это значит? Световые годы – мера расстояния. Я хочу узнать твой возраст в земных годах.
– Извини, – сказала она, – сначала я должна привыкнуть к перестановкам – здесь возраст исчисляется пройденными единицами времени. По-земному мне, возможно, девятнадцать или двадцать. Ты знаешь мою Родину – Вавилон?
– Нет, – сказал я, – только немного из литературы, но поездка туда никогда не была мне по карману…» Еще одно замечание едва не сорвалось с моих губ, но тонкое жужжание заставило меня замолчать. Звук был мне уже знаком.
Все было так, будто я стоял на лугу у Маник Майя. «Сейчас мы отделимся от, Квиля,» сказала Ауль.
VIII
То, что отделялось от „Квиля", было неразличимо, потому что временно погасло освещение. Вальди начал пищать, прыгал на меня, скулил, словно приближался конец света. Я взял его на руки, почувствовал себя с ним единым в первобытном страхе.
После всего того, что я до этого увидел и услышал, я был готов ко всему. Что бы еще не случилось, я должен был со всем смириться; индюк решился на прыжок, бассейн оказался океаном, чьи волны уносили меня в безбрежные дали.
Слабый нарастающий свет прорывался сквозь темноту. Купол раскрылся, и открыл вид на центру управления транспортом. На темной стене светились разноцветные индикаторы и светящиеся кривые. Отклоняющиеся стрелки и непонятная аппаратура вызывали смутное сравнение с земными лабораториями. Перед этой стеной я снова встретил трех моих «друзей» с луга. Роботы – теперь я осознавал их качество со постыдной четкостью. Угловато двигаясь, они контролировали показания измерительных приборов, и своими стеклянными головами напоминали манекены. И этим электронным механизмам я подарил свои наручные часы! Для них я был предметом, которое было сложено из импульсов. Теперь они обратили внимание не только на меня, но и на Ауль.
Ауль пригласила меня в маленькое соседнее помещение, в котором было овальное окошко, откуда открывалась панорама внешнего мира Впервые я смог убедиться в том, что мы действительно летели. В стороне от нас тень, в некоторых местах прерванная ярким светом. Это был космический корабль со своеобразным названием «Квиль», от которого мы отделялись. Странная форма была у этого звездолета; он был похож на гигантскую подкову. Угадывались направляющие антенны и зеркала, под подковой множество плоских конструкций, которые были похожи на капли. Они были похожи на космический транспорт, на борт которого я вступал и в котором я, вероятно, все еще и находился.
Наша скорость должно быть была чрезмерной, потому что «Квиль» уменьшился на глазах, и скоро свернулся в одну точку и стал похож на слабо светящуюся звезду. Вместо этого перед нами предстали другие объекты, светло-серые шарики различной величины – спутники Юпитера[9]9
На январь 2001 года число известных естественных спутников Юпитера стало равно 28.
[Закрыть], который сам не находился в поле зрения. Высоко над нами блестящая полоса Млечного пути. Как часто на Земле я мечтал взглянуть на них, возносился в мыслях к далеким мирам. Казалось, все демоны и гномы танцевали вокруг меня в эти минуты и кричали хором: «Ты там, куда всегда хотел попасть, твои нелепые фантазии стали реальностью…»
Все, что мне рассказала Ауль, оказалось делом разума и логики. Все это показалось мне абстрактным и не дошло до моего чувственного мира. Только после этого полета, столкнувшись нос с носом с Вселенной, меня пронизывало осознание того, что я действительно и окончательно был во Вселенной с такой стихийной силой, словно на меня обрушился тропический дождь. Где-то среди звезд, которым не было числа, маленький желтый диск, Солнце, вокруг которого вращалась крошечная мерцающая пылинка. Я закрыл глаза, но свет мириада звезд остался у меня перед глазами. Видеть, думать, узнавать, светящаяся хаотичная материя далеких миров, зарождающаяся жизнь и смерть – никогда прежде я чувствовал себя частью бесконечного мирового пространства столь сильно, никогда не считал Землю столь осознанно своей родиной. Мне вспомнилась последняя ночь на Маник Майя, как Хайн доказывал покорение Вселенной. Насколько он был близок к истине. Я хотел, чтобы мои чувства стали объективными, и трезво, без сантиментов оценить мой путь сквозь время и пространство, но тысяча ощущений потрясали скромный мир моих представлений. Я впитывал картину вокруг меня удивленными глазами невинного Адама, который насладился запретным плодом.
Долгое время я стоял перед иллюминатором, погруженный, запутавшийся в двояких мыслях. С дрожью я вдруг ощутил, как Ауль коснулась моего плеча. Я посмотрел на нее, но ее лицо расплывалось у меня перед глазами. Мы отошли в сторону, сели на лежанку. Вальди прибежал назад, обнюхал все в центре управления, зарычал на роботов. Они не обращали на таксу никакого внимания, несмотря на то, что она даже прыгала на них. Наконец, мы услышали, как он завизжал; один из роботов наступил ей на лапу.
Ауль принесла Вальди обратно и погладила его. Спустя некоторое время она неожиданно сказала: «Я догадываюсь, о чем ты думаешь, несмотря на то, что они мне чужды. Во мне не сохранились воспоминания о Земле, потому что мне не было и двух лет, когда я вынуждена были покинуть ее. Я подразумевая под планетой только физическую величину… Кто-то сказал мне, что Земля прекрасна, что ее даже называли центром мира. Это правда, что ее нельзя забыть?»
Что за вопрос? Существовала ли еще Земля? Со слов Ауль, мы находились совсем рядом с ней, но даже Солнце с такого расстояния стало звездой среди звезд. Земля и Луна – невидимые глазу пылинки. Как этому Ме, незримому полубогу, пришло в голову забросить меня сюда? Что он замышлял относительно меня? Невообразимая мысль, возможно больше не увидеть неба над головой. Словно далекое эхо, ее вопрос донесся до меня. Я задумчиво произнес: «Невозможно забыть свою Родину».
– Значит ты всегда будешь скучать по ней?
– Да.
– Возможно это всего лишь привычка… Когда-нибудь приживешься здесь и узнаешь много нового …
– Нет, – прервал я ее, – я не могу оставаться здесь вечно.
За этим последовал глубокий вздох. «Жаль, что ты так думаешь. Я очень хотела бы знать, что тебя так держит на Земле. Было бы прекрасно, если бы я однажды смогла ступить на вашу планету. Я хотела бы однажды взглянуть на земную жизнь».
Тому, кто хочет жить там, потребуется въездная виза, подумал я. «Ауль, не могла бы ты объяснить яснее? Ты была на Земле до двухлетнего возраста. Возможно, они доставили тебя сюда как меня. Но кто рассказывал тебе о Земле? Это были роботы?»
Мое предположение вызвало у нее улыбку. «Маленькие не способны отличить прекрасное от противного – это было бы…» Она замолчала. Ее лицо стало вдруг серьезным.
– Это было бы – что, Ауль?
– Есть возможность изменить уровень их развития и разума – но это абсурдно… То, что я знаю о Земле, рассказал мне тот, с кем ты очень скоро познакомишься. Он знает Землю как ты, потому что он провел на ней больше пятидесяти лет. Сейчас она продолжает жить в его воспоминаниях…
– Кто же этот Кто-то? – удивленно спросил я.
– Мой отец, – сказала она. – Мы вместе прибыли сюда. За это время он нашел свою новую родину и приспособился. Я думаю, что он вполне счастлив здесь. Его Земля – шестой спутник Юпитера. Через десять витков он будет нас ждать, сгорает от желания поприветствовать тебя.
Странный, запутанный мир, бесконечная цепочка зависимостей, которые мы преследуем, пока тяжесть решения задачи не становится непосильной и случай не встает на место причинной связи. Ведь насколько глубоко бы мы не хотели проникнуть в загадки природы, каждая разрешенная загадка, каждое новое знание сразу же ставит новые вопросы.
– Мне было два года, когда мы покинули наш дом, – начала рассказывать Ауль. – Отец, пожалуй, сотни раз описывал наш побег. Персы вторглись в нашу страну, хотели захватить Вавилон. К это времени мы покинули город, были в гостях у друга моего отца. Там отец узнал о захвате города. Он хотел вернуться назад, был убежден в том, что город неприступен. Мы все же не смогли попасть внутрь, солдаты Кира были повсюду. Они преследовали нас, отец вынужден был бросить повозку, его рабы перебежали к персам, батрачки оказались в их власти. Под конец у отца осталась только я. Он нес меня на руках, бежал в Халдаки, шел через пустыню, пока наша провизия не закончилась. Однажды вечером отец молился к древним богам, Мардуку, Нергалу и Самасу, богу Солнца. Что случилось потом, подействовало на отца, должно быть, как чудо, потому что Самас действительно спустился с неба…
Ауль закатисто засмеялась. «Ты знаешь на собственном опыте, на что похожа посадка транспорта. Ме отдал маленьким приказ, доставить отца и меня на борт. Так мы попали на звездолет, Квиль'. Почти сразу же после нашего прибытия, Квиль' покинул Солнечную систему. Он направился к звезде на Млечном пути. Большую часть времени мы провели во сне. Когда мы вернулись обратно, на борту звездолета прошло семьдесят земных лет – на Земле, напротив, две с половиной тысячи лет. Ты с легкостью можешь рассчитать, с какой скоростью мы двигались».
Этого я конечно не мог, но мне было лестно, что она видела во мне такие математические способности. «Что с этим Ме? Твое замечание пред этим, что он где-то сгорел, но все равно еще жив, это должно быть была шутка?»
– Вовсе нет, – заверила Ауль, – каждый робот может тебе это подтвердить. Ме сгорел…
– И все-таки еще болтает с тобой время от времени, – съязвил я.
– Да, – сказала она с серьезностью в голосе. – Я ни разу его не видела, его распоряжения я получаю по радио. Он также распорядился перепрограммировать меня во время долгого полета. Так я научилась знать и понимать мир в уравнениях и превращении энергии. Только отец остался таким как прежде. Его преклонный возраст не позволяет перепрограммировать его. Я думаю, что он до сих пор толком не понял, что он остался позади земного времени – для него семьдесят лет всегда и везде одно и то же время…
Ауль подвинулась ближе, склонила голову на мое плечо. Я бегло провел ладонью по ее щеке, взял ее за руку.
– Перед этим ты сказал, что я красивая. Это правда, что я красивая?
– Гм, в любом случае, ты мне нравишься. На Земле на тебя бы, наверняка, оглядывалось много молодых людей…
Я не мог предполагать, какие чувства вызвали у нее мои прикосновения и мои слова. Она сразу заплакала, беспомощный и сбитый с толку ее взрывом эмоций, я попытался утешить ее, она хлипая прервала меня и пролепетала: «Я ненавижу роботов, я больше не могу выносить их! Ты должен навсегда остаться со мной, я не хочу быть больше одинокой…»
О, небеса, подумал я, почему вдруг сразу навсегда? Вдруг ни с того ни с всего ненависть к усердным, словно пчелам, роботам тоже показалась мне преувеличенной. В любом случае я с чувством удовлетворения констатировал тот факт, что чувственный мир Ауль и ее шарм нисколько не убыли во время бесконечного полета. В ней сочеталось женское любопытство с обаятельной наивностью. Не была ли это, в конечном счете, ее идея доставить меня на борт?
Я побоялся дальше расспрашивать ее, осторожно отодвинулся от нее и утешающе сказал: «Я здесь лишь на какое-то время, Ауль. Может быть потом будет возможность, чтобы мы вместе вернулись на Землю. И твоего отца мы могли бы взять с собой. На первое время вы бы жили в крестьянском доме в Маник Майя, места там достаточно…»
– Это было бы чудесно, – мечтательно сказала она, – однажды ступить на планету – уже по крайней мере пятьсот лет я мечтаю об этом. Были бы мы тогда вместе?
– Конечно – по крайней мере очень часто, – увиливая сказал я и подумал о Йоханне. Ауль даже не представляла, сколько сложностей вызвало бы ее присутствие. «Здесь еще многое нужно обдумать, Ауль», осторожно объяснил я, «речь ведь не идет о том, чтобы немного погостить на планете. Только попадешь туда, и возможно больше не будет дороги назад…»
– О, этого я не знаю, – прервала она меня, – если бы ты остался со мной…
– Кроме того ты не должна забывать о том, что на Земле часы идут быстрее. Там все закончится через сто, пятьсот или может тысячу лет. Через пятьдесят лет наша жизнь, возможно, закончится, но еще много раньше твое симпатичное личико постареет и будет морщинистым, а твои прекрасные черные волосы поседеют…
Мое объяснение немного убавило ее энтузиазм. Все же она решила сразу же после нашего прибытия на шестой спутник связаться с Ме и обратиться к нему с нашей просьбой.
Затем я должен был рассказать ей о Земле, о мировых океанах и континентах, о машинах, самолетах и кораблях. Когда я рассказал ей о том, что мы уже можем долететь до Луны и скоро, наверняка, посетим Марс, я пожинал ее саркастическую ухмылку. Глядя на этот транспорт и фантастический звездолет моего гостеприимного хозяина из туманности Треугольника, мне был понятно ее скептическое отношение. Много беспокойнее для меня было несколько другое. Как я мог объяснить моей жене, что Ауль вовсе не обычная девушка? Это было не трудно для меня, представить, как она отреагировала бы, если бы я познакомил ее с Ауль. Никто бы не купился на ее происхождение и прошлое. Я уже видел взгляд Йоханны, который мог заменить бокал с ядом. Существовали и другие проблемы. Где бы я достал паспорта для нас обоих? Какая же все-таки сложная штука – жизнь.
