Текст книги "Избранница Павла (СИ)"

Автор книги: Георгий Юленков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

– Так точно!

"Угу. А чего тут спорить. Правда, при отсутствии головы, это лишь немного сэкономит время до момента попадания в плен. Но в целом ты, майор, прав на все сто. Хрен бы мы все это выдержали, и всех так натянули, если бы трое "залетчиков" нам хвост не прикрывали и разведкой у нас не работали".

– Товарищ майор, разрешите добавить? – "Не хмурься майор, без причины не нагну. А вот к проблемам будущей войны, мои слова и тебя и твое начальство и еще кое-кого немножко да подтолкнут".

– Добавляйте.

– Во-первых позвольте от лица участников учебного рейда поблагодарить в вашем лице командование, за качественную поддержку, экипировку участников рейда, предоставленный отдых и оказанную нашим раненым медицинскую помощь. Во-вторых, в целях развития нашего совместного положительного опыта, предлагаю выйти на командование Киевского и Харьковского военных округов, а также на соответствующие управления НКВД с предложением, о проведении совместных учений. Учения предлагаю обозначить кодовым названием "Охота на лис". В задачи учений предлагаю включить, условные атаки объектов повышенной важности диверсионными группами десантников. Для противодействия диверсантам считаю целесообразным использовать мобильные и желательно моторизованные группы преследования. Ну, а чтоб наши сбитые летчики научились быстрее возвращаться в свои части, прошу также предусмотреть в этих учениях заброску в тылы округов условно сбитых пилотов из соседнего округа, с задачей выйти с условно вражеской территории в расположение своих частей. А противодействие всем этим задачам организовать силами частей округов и приданными оперативными группами НКВД.

– Хм. Предложение ваше, товарищ, старший лейтенант, интересное. Но… Но инициатива, как известно, наказуема. Поэтому вам, от лица командования даю поручение подготовить нам свои предложения, и передать их завтра вечером, или послезавтра утром, в письменном виде. И чтоб за подписью вышестоящего летного начальства. А наша машина будет завтра на аэродроме Саки в районе девяти вечера. Ну как, справитесь?

– Так точно, справимся!

– Ну вот и ладно. Мосол! Лейтенант, машина готова? Ну тогда давайте прощаться.

Получив богатырские объятия и шлепки по спине от недавних союзников и недавних противников, пилоты, стали забираться в остро пахнущий бензином пустой кузов местного грузовика. Майор, подошел ближе и, перекрикивая гул работающего мотора, поставил прощальную точку. Усилив эффект от своей краткой речи недвусмысленным жестом своего немаленького кулака.

– И вам спасибо, товарищи летчики! За вашу помощь в отработке навыков преследования и противодействия диверсантам. А ты, Колун, не забудь! И смотри у меня!

– Счастливо оставаться, товарищ майор. Свои предложения завтра в условленное время передадим. Или утром сами привезем. А ваше приглашение я не забуду, обещаю не затягивать с решением. Если что, сразу вам на бригаду отпишусь.

– Ладно, Павел. Удачи!

* * *

– Товарищ полковник, разрешите.

– Ко мне лейтенант подойдите. Ближе, ближе. А ну дыхни! – "О! Он меня уже и в звании понизил. Что-то сейчас будет".

– Ни черта не понимаю… Колун! Расскажи-ка мне о таком новом способе пьянства, чтоб вот так же, как ты пить, и при этом чтоб ни малейшего запаха не было. Через заднюю кишку, что ли заливаешь?

– Василий Иванович. С вами все в порядке, товарищ полковник? Может к врачам сходим. Вы мой отчет о лечении и выписку из лечебной книжки почитали? На совесть ведь работают люди. В своем деле это зубры. В общем, рекомендую.

– Угу. Рекомендует он. Я тебе пошучу с командиром, старлей. То, что ты трезвый пришел еще ничего не значит. Докладывай по минутам, где ты целый день был. Я уже и в клинику человека посылал, сказали что еще до обеда ушел от них. Так я тебя слушаю, Павел.

"Вот ведь дало верховное командование командира-родителя. Да меня даже тетя Нина в детдоме, и та в жизни ни разу вот так не допрашивала и не опекала. Что ж я такого сотворил-то, что совсем из командирского доверия вышел? Но раз вопрос поставлен конкретный, придется доложить правду".

– Есть доложить по минутам. С момента, как вы ушли из клиники, и до момента моего появления тут, произошли следующие события…

…

– Поэтому, докладывать фамилии участников и свидетелей той драки я не могу и не буду. Даже если за это мне грозит увольнение из армии…

– Да-а-а, Колун. И долго же ты, Паша, выдумывал всю эту хрень?

– Минут за пять до беседы с командиром 23-го ИАП, собрался с мыслями и все по полкам разложил. Что же до наших "ромашек" с десантниками. То завтра в двадцать один они ждут наши предложения, и вы сможете лично переговорить с их представителем. В том числе и по драке. Если и это вас не убедит, то можете в тренировочный лагерь съездить еще и там уточнить. Ну а предложения мои для того майора и его начальства будут готовы завтра примерно часам к шестнадцати или пораньше. У меня все.

Петровский помолчал с минуту. Иронично-злобное выражение его глаз постепенно менялось на удивленно-расстроенное.

– Так это что, все правда?

– Так точно.

– Павел, слушай, я глазам и ушам своим не верю. Ну день, ну два, но то что ты ЧЕТЫРЕ ДНЯ не пил. Может тебя подменили а? Ну не верю, что ты ни разу за все это время рюмкой не махнул.

– Махнул.

– Что?! Ах ты!..

– Сегодня и махнул. Минут сорок назад.

На лицо Петровского стало просто невозможно смотреть без ужаса и слез. Буря чувств видимо за пару секунд пронеслась под волевыми морщинами, прежде чем сменилась полной апатией.

– Это я, Иваныч, в том смысле, что мне раз десять рюмкой с квасом тостовать пришлось, чтоб хозяева не обиделись. Можешь сам у десантного майора спросить. Кроме него только наши ребята-летчики знали. Так что, так и не сподобился я за эти четыре дня твои ожидания оправдать. Ты уж прости.

– Паша, если ты сейчас надо мной смеешься, то это все.

– Нет, Иваныч. Не до смеха мне. Теперь пить не начну, пока ты мне лично свой приказ не отдашь, либо пока врачи от любых ограничений письменно не освободят. Вот так теперь жить будем.

Полковник медленно успокаивался, все еще косо глядя на подчиненного.

– А с предложениями теми, что еще за херня? Откуда ты их возьмешь?

– Так я, Иваныч, того… Ну в общем, как ты меня тогда главным парашютистом поставил, я все думал, чего бы такого полезного нашему полку в этой должности принести могу. Ну думал, думал…

– Угу. И в суп попал. Ой, чую, вот сейчас Павка ты точно крутишь. Помню я, как ты тогда "думал", когда тебя от полетов отстранили. Стакан за стаканом ты свои ценные предложения нарабатывал. Хорошо еще проверок никаких в полку в марте не было.

"Еу! Почуял полкан! Интересно, у меня уши не дымятся еще? Вот я дура-то! Не умеешь нагло врать брехню, учись врать чистую правду. Да говорить это так, чтоб верили, но только в то, во что надо! Не дай б.г, Петровский и все остальное теперь на вранье спишет".

– Ну это ладно. Весну мы с тобой, котяра ты мартовский, уже считай пережили. Сейчас-то тебе герою-десантнику какая от меня помощь требуется? – "Фу-у-ух, неужели пронесло!".

– Предложения мои, ты Иваныч покажи местному начальству. Скажи, что мы, в смысле 23-й ИАП и соседи наши, уже давно кумекаем. И этот опыт хотим развивать, углублять и опробовать на практике. А вот для этого, вроде как по твоему поручению, я ездил в тренировочный лагерь десантников, и нашел там их полную поддержку и одобрение. А также получил их собственную просьбу узаконить наш интерес по части ВВС. Ну в общем, ты и сам все понимаешь…

– Ой, Паша. Чую опять как в ХАИ, ты меня в какой-то блудняк вербуешь. А если нам за эту инициативу прилетит, что мы мимо комбрига свои дела крутим? Что скажешь на это? А?

– А у тебя Иваныч, какая причина командировки указана была?

– Вообще-то, это не твоего, Колун, ума дело. Но уж так и быть. На, читай.

… с целью согласования процесса переучивания летного состава полка на новую авиатехнику, а также с целью изучения целесообразности включения в планы боевой учебы дополнительных учебных дисциплин…

– Иваныч, так это же то что нам нужно! Про новую авиатехнику можешь не рассказывать сам понимаю – военная тайна. А вот то, что там сказано про боевую учебу… Это ж и будет новая дисциплина «Выживание летного состава сбитого за линией фронта». А?

– Что "А"? Хрен на! Я с комбригом совсем о другом перед командировкой разговаривал. Как я ему потом эти твои бредни объяснять буду? Вот теперь "А"? Головой надо думать а не ж.пой!

– Придумал головой! Есть такой вариант. Ты сегодня позвонишь в бригаду по телефону и скажешь, что ты привез с собой в Саки меня на лечение, а вместе со мной там лечился какой-то десантник. И вот тот рассказал, что не подготовленный по выживанию парашютист за линией фронта живет ровно сутки. Я стало быть тебе это пересказал, а ты меня отправил к этому десантнику в гости поговорить о том, что нужно сбитым летунам, чтобы побольше суток в тылу врага жить, да еще и в свою часть вернуться. А ты сегодня же просишь официально включить эту тему в планы командировки. Ну и желательно попросить командование полка НИИ ВВС о присоединении к нашему начинанию. Ну как?

– Как? Да наперекосяк! Снова ты меня, Павка под монастырь подвести хочешь. Только я было порадовался, что ты пить перестал, как опять от твоих затей уже плакать впору.

"Сорвется! Все! Перегнула я палку! Эх, такая тема накроется. И десантура обидится".

– Ты, я вижу решил теперь из меня веревки вить. Так что ли, старший лейтенант?!

– Никак нет. Просто я о ребятах наших думаю. Ну не бывает войны без своих сбитых. Тебе ли не знать, Иваныч?

– "Тебе ли не знать". Если хочешь знать, о нас тогда на КВЖД никто вот так не заботился, сами думали, как из Китая назад выбираться, если что. Ладно! Хрен с тобой еще раз! Сиди тут, я звонить пойду. И гляди у меня! Только попробуй за моей спиной с танкистами о чем-нибудь договорись!

Минуты тянулись резиной. Павла присела на кровать Петровского, и на полях какой-то старой газеты стала потихоньку выписывать канву своих предложений.

– Сидишь?! Ладно, не вскакивай. Ну, Колун! Счастлив твой б.г, засранец ты этакий! Разрешил нам комбриг. Все разрешил! Еще минут пять и он бы спать ушел. Вовремя я его поймал. Доволен, мучитель?!

– Спасибо тебе, Иваныч! Не от себя одного спасибо говорю.

– Не пыхти, знаю, что дело это нужное. Все что ли, злыдень? Или тебе еще мою душу бессмертную надо?

– Без твоей души всему полку никак не обойтись, так что я уж как-нибудь переживу. Но есть у меня еще одна личная просьба.

– Што?!

– Иваныч, тише вокруг же люди спят. Просьба-то плюшевая. Если врачи завтра положительную динамику у меня зафиксируют, разреши мне завтра или послезавтра слетать?

– Паша! Ты это брось. Итак ты, злыдень, мне уже все нервы вымотал. Мало тебе Харькова? Ты же там недельную норму полетов за два дня осилил. И не стыдно тебе?

– Иваныч. Не на боевых прошу. Там чьи-то УТ-2 стоят, попросил бы их хозяев ты за меня. Пусть со мной какой инструктор слетает. Чтоб руки-то штурвал не забыли. А?

* * *

– Центральная! Это снова Саки. Повторите, пожалуйста.

– Да, еще раз с Харьковским авиационным институтом соедините.

– Профессора Проскуру… Что снова нет? Тогда, Лозино-Лозинского или Еременко…

– Ну, хотя бы с испытательной лабораторией, с кем-нибудь соедините. Занято? Да, спасибо, подожду.

"Вот говорят, что это у женщин язык, как помело. Ага, как же. Небось, одни мужики в той лаборатории, а я полчаса уже не могу дозвониться. Чтоб их всех икота замучала. И Петровский снова пропал. Спасибо хоть в штабе про меня предупредил".

– Товарищ дежурный, разрешите, я здесь подожду? Угу. Спасибо.

Павла уже почти привычным жестом повернула к себе левое запястье с командирскими часами. Цвет кожи после сегодняшних процедур стал намного здоровее. В чем причина, в лечении, или это вчерашняя баня и пробежки так подействовали? Точно Павла не знала. "А чего там гадать? Главное действует эта "многокомпонентная микстура" из грязелечения, процедур, драки, пробежек, полетов на бипланах, прыжков с парашютом, бани и регулярного общения со старшими по званию. Значит, будем жить! Раз уж, вроде как, оздоравливается тело… Но вот сижу, я, сижу. Жду, когда Харьков ответит, а сердечку моему что-то неспокойно. Почему? Хм…Словно шило в одном месте. Ой, чую я жабрами, или другим каким местом, не все у нас в порядке. Что-то должно случиться. А ну тихо, бабское начало! Мы ныне кто? Мужики! Стало быть, хватит тут всякую хрень с мокротой разводить. Узнаем о проблемах, тогда и дергаться будем. И вообще! Есть проблемы или нет, все равно не хрен дергаться! Вот, когда узнаем, в чем там суть да дело, тогда уже медленно, медленно…".

– Эй, Колун! Ты чего тут торчишь?

– Да вот, Вася, до Харькова дозвониться пытаюсь. А вы чего строем, но без песни?

– Так ты же нам эту занозу в одно место посадил по пикированию, вот и пошли к начальству договариваться. Прикинь, а тут, оказывается, лобастые уже пробовали.

– Это, какие лобастые?

– Да ДБ-шки. Сейчас у них там временное затишье, но еще совсем недавно отрабатывали эту беду на полигоне. Чего-то у них там не срастается. То ли скорость слишком большая, то ли целиться, нормально не получается. В общем, не выходит у них…

– Угу. Каменный цветок…

– Чего?

– Да это я так, задумался. Вам, "на когда" назначено?

– Да вот, через минут десять-пятнадцать и пойдем общаться. Ромку ждем. Мы же все втроем рапорта написали. Осталось с начальством переговорить, и…

– И хрен чего, таким макаром получится.

– Эй, Паша! Так ты же сам нам мозги у десантуры полоскал. Ты же нам, гад…

– Спокойно, Вася, тихо. Иначе нас сейчас всех пинком отсюда выпроводят. Видишь, дежурный косится уже. Да, я говорил. Только и у меня кочан на плечах не резиновый. Я одну важную вещь вам сказать забыл. Где ваш боксер? А ну живо его ищите!

"И как я им про скорости-то забыла сказать? И на старуху… Ага! Нашли! Ведут к тренеру чемпиона".

– В чем дело, Павел?

– Во-первых, здравствуй. А во-вторых, выйдем-ка на улицу, на минутку.

Перед крыльцом штаба полка боевого применения НИИ ВВС, происходило театрализованное действо. Четверо сталинских соколов, поочередно выполняли странный танец. Распростертая правая ладонь сначала взлетала вверх на поднятой руке, потом с верхней точки разгонялась вниз под крутым углом, а затем пыталась в районе коленей перейти в горизонтальный полет.

– Ну, поняли? Чем выше скорость, тем меньше времени у пилота на прицеливание.

– Погоди, Паша. Ты хочешь сказать, что входить в пикирование нужно на малых скоростях. Так? Но кто же, это нам позволит к цели ползком подобраться. А?

– Не только начинать пикирование, но и во время пикирования важно скорость снижать, иначе ты и цель в прицеле не удержишь. А вот к цели идти нужно, так, как идется – "не буксуя". А скорость, уже перед самым ударом сбрасывать надо.

– Угу. Сбрасывать. Так можно и мимо цели просвистеть, знаешь какие СБ летучие. Едва только газу добавил, как они с чуть отклоненными рулями сразу полкилометра высоты набирают. И, как нам тогда бомбер перед самой целью тормозить быстро?!

– Ты Лев, прав в том, что на обычном бомбере это делать очень трудно. По идее вообще специальный пикирующий бомбер строить надо. Ну, например, как у немцев. Но есть одна мысля. Вот глядите…

Летчики склонились над ползающим в пыли, и чертящим веточкой какие-то картинки, соратником по недавним приключениям. В этот момент дежурный выглянул на крыльцо, и зычным голосом предупредил.

– Товарищи летчики, пройдите в помещение. Минут через пять командир освободится и вас примут.

– Спасибо, сейчас идем.

"Может и мне с ними к здешнему начальству прогуляться. Глядишь, еще чего по дороге вспомню. Хм. Нет. Не годится. Рапорта они без меня писали. Да и светиться не хочется. Как-никак они-то в командировке, а я-то так, сбоку припека. Отпускник на отдыхе…".

– Колун, давай рожай уже! Живее можешь?!

– Я же тебе не художник. Вот как-то так. Сапогами не затопчите.

– И что это такое?

– Это, парни, воздушные тормоза. Работают они почти как закрылок. Только угол установки другой. И еще нужно крепко подумать, как их ставить, в каких местах конструкции, и какой формы. Ответ на эти вопросы нужно видимо уже в аэродинамической трубе искать. Можно, наверное, и на фюзеляже монтировать, но на крыле, я думаю, от них толку больше будет.

– А почему они щелястые?

– А что б слишком сильно подъемную силу не херить. Думаю для этого. Но в целом я ж не инженер. Главное сами думать начинайте об этом и начальству идейку подкиньте.

– И где ты такое видел.

– Нигде не видел. С другом моим вместе обсуждали, да прикидывали. Может он сейчас в ХАИ, как раз об этом, с учеными дядьками толкует. Все, орлы! Идите быстрее, а то опоздаете.

– Ладно, Паша, если не уйдешь, мы тебе потом расскажем, чего там нового узнали.

– Не пуха там…

– К бису ступай, типун языческий.

"Хорошо хоть что-то полезное вспомнила. А то я все же не инженер, хоть и люблю авиацию. А вот аэродинамику и прочую научную дребедень мне бы подтянуть-то однозначно не мешало бы. Я же, как-никак, теперь заочный слушатель ХАИ. Не какой-то там хрен собачий…".

– Старший лейтенант Колун! К телефону вас.

– Благодарю.

"Ну-ка, кто там прорезался? Только бы Глеб. Только бы Глеб. Ну, хоть на ногах фиги держи…".

– Алло! Это Колун Павел Владимирович! С кем я разговариваю?!

– Серега? Ты чего там делаешь?

– Что с Глебом. Сегодня снова в Питер умотал? Зачем?!

– Да ты что! А ну выкладывай поподробнее!

Дежурный просигналил Павле мимикой, разговаривать потише. Кивнув ему, она слегка уменьшила свою громкость. И продолжила свой телемост со столицей военного округа, старательно заслоняя ладонью рот и трубку.

….

– Ладно, давай успехов тебе в твоих начинаниях. На адрес полка мне пиши, если что. Удачи Серега!

"Все приехали! Повторенье – мать ученья. Только некоторым ученье, видать, не впрок. Голова вроде есть, а мозги там одно название. Может, мне в Москву нужно было сразу ехать, а не с харьковчанами в пятнашки играть? Как он там сказал – "Проверка из агроакадемии трудится. Всю твою новую агрономию пока тормознули. И твою тюльпановую клумбу могут под горох распахать. А Глеб с Архипом, так же, как и в декабре, в Питер за новыми семенами умотали…". Хм. Филолог-эзоповед. Но все же, молодец, Серега! Нашелся, как меня упредить от глупостей. Сам-то о себе намекнул, что тоже скоро домой валит. Боится капитан под раздачу попасть, оно и правильно. И выходит у нас… И выходит, что Люлька и Лозино-Лозинский, видимо еще с конца прошлого года наполовину в бегах. Там ведь в Харькове шустрая метла мела. Да уж больно размашисто. А они теперь, как Фигаро. Сегодня в Харькове, через месяц в Москве, потом в Питере, а потом снова по кругу. Видать не дали Люльке еще мощностей в Северной столице. А как они, значит, с Глебом повторение "генеральной уборки" почуяли, так с места и подорвались, поскорейча. Что-то и я уже прям, как матерый сиделец начала почти, что по фене трендеть. Эээх! Под такие новости, и руки опускаются, даже текущие дела делать. Хорошо, что я свои предложения за утро практически полностью набросала. Хотя бы не позабуду чего-нибудь записать в таких-то расстроенных чувствах. А вообще-то инженеры молодцы! Хоть не сгинут. Пусть позже, но дело все же, они свое сделают. Проскура, тоже наверняка чего-нибудь придумает для отмазки. Он-то жук тертый. И чего ж я тогда в Харькове у Глеба не выспросил-то, что у них там до меня с Люлькой было? В смысле, до кого добрались, и с кем уже "перетерли". Хоть знал бы теперь-то что делать. К кому с просьбами лезть, а к кому лучше и не соваться. И как мне теперь в одиночку бороться с этим?".

Павла мучительно думала о возникшей ситуации. Но решения начертанных реальностью уравнений пока обходили ее голову стороной. В сердцах плюнув себе под ноги, она пошла искать Петровского. Полковник снова был неуловим. Единственная надежда была на обеденное время. Вчера договаривались, что если раньше обеда встреча не состоится, то искать они будут друг друга в местных столовых.

* * *

«Только бы Василий Иванович смог местные власти уболтать. Только бы сумел! Что-то у меня каждый день теперь в молитве проходит. А с учетом лечения, не только в молитвах, но и в постах. Совсем я что-то в мистику ударилась. Вроде ничего мы с Иванычем не забыли. Честь по чести оформили бумагу. Но глаза его я теперь долго не забуду. Так смотрел перед этим походом. Словно… Словно я у него жену увел, и заодно любимый самолет пропил. Ладно, хоть насчет полета разрешил мне. Хотя, чую, все мои просьбы он еще отрабатывать заставит. Ну и ладно! Живы будем, не помрем. Мдяя. И сколько же можно плутать-то? Где же тут меня инструктор по имени Борис ждет? Угум. Вот этот, наверное. Молодой, года на два старше Колуна. А звания его и не разобрать. Стоит, шлемом, как веером обмахивается. Ну-ка, узнаем…».

– Приветствую. Колун Павел. Не меня ждете?

– И я приветствую. Глинка Борис. Если за вас полковник просил, значит вас жду.

– Может на "ты" будем общаться?

– Добре. Мы не гордые. Вон "восьмерку" видишь? В переднюю забирайся.

"Украина, судя по прононсу. Речь у него частит немножко. У меня в заводской бригаде так Бойко Виталя тарахтел. Знатный балобол был. Девчонки с соседних участков так просто млели. А у этого "композитора" слова чисто выходят, лишь чуть-чуть заметна казацкая кровь".

– Сколько у нас времени на полеты? И что тут можно делать?

– Хм. Времени один час примерно. А по профилю, я тебя, Павел, не ограничиваю. На УТ-2 летал когда?

– Да было немного. Все больше на истребителях.

– Ну и в путь тогда. Пока отдохни перед дорогой. Как автопускач мотор запустит, так и начнем.

"Угу. Навела понты. Гляди, как бы Боря подшучивать не стал. Хотя нет, не должен. Вроде простой парень, без закидонов. Только вот звание его я так и не углядела… Так. И каких же это удовольствий я от нынешнего полета хочу? Сразу надо для себя прояснить, это не ЯК-18. Тут и шасси неубираемое и двигатель не М-14, а раза в два с половиной послабее. И скорости другие соответственно. Что вертикальные, что горизонтальные. А шасси нынче, которое убираемое на истребителях жутко стремное. Хорошо в первых полетах в Харькове на УТИ-4 потренироваться успела, а то пришлось бы потом вот так же канючить. Вообще-то я сейчас могу почти на всех типах имеющихся в стране истребителей летать. "Ишак" знаю, хоть и мало я на нем летала. Бипланы мне даются. Хоть и не особо мастерски могу летать, но зато уже без инфарктов от собственной "талантливости". Так, не отвлекаться! Вернемся к "утке". Как же мне сейчас лететь? Что мне вообще от этой "птицы" нужно-то? Есть, нашла! Угу. Вот и пускач…".

– От винта!

– Ну что, готов, Павел?

– Готов! Разрешите взлет?

– Разрешаю.

Учебно-тренировочный самолет, чуть рыская на курсе, бежал по укатанной траве. "Угхм. Так. Нос в горизонте. Хорошо… Чуть газку, и отрыв…Есть! Что там с оборотами? Мдя. Словно не самолет, а мотопланер подняла. Правда я на них не летала. Не торопится он что-то летать. И вообще динамика у этой "утки" на мой вкус какая-то ленивая. Начинать буду также как на УТИ-4, коробочка, посадка-взлет…".

Колеса мягко коснулись земли. На пробеге Павла сперва положила хвостовой костыль на землю, потом развернув самолет снова пошла на взлет. "Села и взлетела. Вроде нормально. А что там наш "флюгер" показывает? Ага. Вот сейчас мы и посмотрим".

– Павел, ты чего делать-то собрался?

– Отрабатываю посадку с боковым ветром. Разрешаешь, Борис?

– Хм. Ладно, давай, только осторожно.

"Как я там в мемуарах читала? Садиться с газом, и "элеронами блох ловить", очень аккуратно все делать надо… Так, тихо, тихо… Еще нежнее. Еще! Есть! Сели… Повторим… Кружок и заход".

– Павел, слышишь меня? Ты все правильно делаешь, только ручкой чуть помягче води. Ты же ее так сильно зажал, что она у тебя дрожать начинает. Чуть-чуть пальцы расслабь, и немножко поплавнее ею работай. А в целом, нормально. Ну давай еще разок.

– Есть еще разок…

УТ-2 раз за разом садился и взлетал. Садился и взлетал, и с попутным ветром, и с боковым. Менял направление ветра на посадке с левого на правое. На счастье Павлы, инструктор оказался "золотым". То есть на все согласным.

– Ну вот, видишь? Гораздо лучше стало получаться. Что дальше планируешь?

– Спасибо, Борис. Сколько у меня там минут осталось?

– Минут двадцать пять есть. Я совсем уж строго с тебя не буду требовать. Десять минут сверху если что и не замечу.

– Спасибо! Слушай, я на пилотаж хочу сходить. Даешь добро?

– Запросто. А что конкретно?

– Да есть у меня один комплекс заветный. Да вот не знаю, на "утке" получится или нет.

– Набери полторы – две тысячи, и вон в том углу крутись. Там наша зона. Не будем соседям мешать.

"Эх! Где мои эннадцать лет! Хорошо-то как! Я этот комплекс тогда к соревнованиям готовила. Угу. Жаль сейчас мотору мощи не хватает. Все, как тогда, мне сегодня точно не повторить. Но виражит "селезень" знатно! Эх, хорошо!".

– Борис, ну как там мое время, вышло?

– Минут десять назад еще. Павел, ты еще раз вот эту связку мне покажешь, где ты с горки на боевой, потом на спираль, в бочку. Ну и финал. Сделаешь?

– А то! Со всем моим удовольствием.– "Для хорошего человека ничего не жалко. Тем более, что и самой приятно. Эх! Вот бы бензин не кончался, так и летала бы! Жаль нельзя".

УТ-2 зарулил на стоянку, и застыл с остановленным винтом. Пилоты отстегнули ремни и вылезли из кабин. После напоенного шумом мотора и запахом "авиакосметики" маленького урагана, лицо снова обдувал ласковый крымский ветерок, насыщенный растительными ароматами.

– Ну что ж, товарищ старший лейтенант. За упражнение ставлю тебе "Отлично". Летная книжка с собой у тебя?

– Неа. Можешь попросить, чтоб мне выписку у вас сделали?

– Не вопрос. Я полтора часа тебе поставлю, ты минут пять всего не долетал.

– Спасибо, Борис.

– И тебе спасибо. Я ведь сегодня тоже новому научился. Если снова договариваться будешь, меня спрашивай.

– Лады. Ну счастливо, "композитор"!

– И тебе, "художник".

Не успела Павла с листком выписки из летной книжки в руке отойти от самолета, как была остановлена слегка запыхавшимся молодым лейтенантом.

– Товарищ старший лейтенант! Вас просят подойти к зданию штаба.

– А кто просит?

– Заместитель командира нашего полка по летной части и еще там пара человек.

– Хорошо, иду!

"Это что еще за "выкидыш" судьбы. Опять ко мне у кого-то претензии нарисовались? Или, может, это по пикированию вопросы появились. Двигаться будем быстро, но не бегом. Я ведь не прикомандированный к полку".

В группе людей, стоящих у штаба выделялись три человека. Кряжистый майор, видимо и был тем самым начлетом, пославшим за Павлой лейтенанта. Рядом с ним стояли двое мужчин в гражданском.

– Товарищ майор, старший лейтенант Колун из 23 ИАП. Прибыл по вашему приказанию.

– А имя отчество у вас, старший лейтенант, имеются?

– Так точно. Павел Владимирович.

* * *

Высокий мужчина в короткой кожаной куртке и светлом тонком свитере выдвинулся чуть вперед. На его худом волевом лице выделялись слегка прищуренные глаза. В их умном и спокойном взгляде читался интерес к собеседнику. Несколько секунд молча рассматривали друг друга. И тут у Павлы в мозгу очередной раз щелкнуло.

"Да ведь это же сам Громов! Лучший пилот всех времен и всех братских народов СССР! Да и не только СССР! Человек, который летал практически на всем. Вот это мени пощастило, так пощастило! Как говаривал когда-то в будущем один отвязный слесарь-сборщик, которого я два раза чуть было из бригады не уволила, и один раз чуть ключом не прибила. А Громову вроде бы в начале 1938 комбрига дали. Ну, и как же мне к нему обращаться, теперь? По имени отчеству, наверное, нельзя, за панибратство сочтут. А может, это я путаю, и комбрига ему еще не дали? Скажу, и конфуз выйдет. Нет, не путаю. У нас в аэроклубе в стенгазете вырезка его биографии висела. Я этот текст в жизни не забуду. Сколько я его раз читала, когда решения повторной медкомиссии ждала. Значит все же комбриг. А второй парень с широким лицом, волжанина, это кто? Тоже какой-нибудь испытатель или, может, конструктор. На Поликарпова чем-то похож, но точно не он. Трудись родная, извивайся, давай сильнее. Ползи, ползи…Нет. Не помню я такого лица. Да и не физиономистка я".

– Это вы там, на УТ-2, недавно пилотажили?

– Так точно, товарищ комбриг!

– Хм. Я сейчас не в форме, так что можно и не по уставу. Предлагаю по имени отчеству общаться. Не возражаете?

– Ник… в смысле согласен, Михаил Михайлович.

– Ну, вот и отлично. А что это вы такое там, Павел Владимирович, только что изображали?

– Отрабатывал тренировочный пилотажный комплекс.

– Вот как? Если вам нетрудно расскажите о нем поподробнее.

"И чего мне ему рассказывать-то? Дураку ж понятно, что этот комплекс я не сегодня придумала. Это же мой коронный номер в свое время был. Начну сейчас врать, и наше знакомство тут же и закончится. Стоп! Я ведь этот комплекс тогда у чемпиона федерации срисовала. А потом, его элементы я, без разрешения, фактически подпольно отрабатывала. Пока не заловили меня с этим, и уже официально не разрешили тренироваться. Мне тогда Василькин, наш старейший инструктор, глядя на мои художества, так сказал – "И на кой хрен тебе эти соревнования? Каким медом тебе там намазано, а? Хоть ты и девка, а вот тебе мое стариковское слово – шла бы ты лучше служить. Не знаю, берут ли сейчас вашу сестру, а то в войну бы уже звеном командовала бы. У тебя ж талант, дуреха! Вот ты, красавица, научилась эффектно разные фигуры крутить, а ведомо ли тебе, для чего те фигуры умными людьми выдуманы? А? Вот, к примеру, что такое твоя любимая косая петля знаешь? А косая петля, девонька, это уход от скоростной атаки вражеского истребителя на средней дистанции открытия огня. Или маневр противодействия, если он сам на скорости на прямую петлю лезет. Это чтобы тебе и высоту сохранить, да и в стороне от него под углом к его курсу оказаться. Ну, а бочка твоя со скольжением? Этот же способ перехода от обороны к атаке. И скольжение с крутым пикированием, которое ты нынче делала, это ведь уход от атаки, когда по тебе метрах на двухстах уже из всех стволов шпарят. Ясно тебе "спортсменка"? А ты все трещишь, да в глаза заглядываешь "красиво ли выходит". Жив остался, значит красиво вышло!". А ведь Василькин был, между прочим, тоже не хрен собачий какой-нибудь. Он в свое время инструктором воздушного боя, в каком-то, не то запасном полку, не то в УАЦ служил. Вроде бы даже он еще на Ла-11 и первых реактивных, китайцев с корейцами вначале 50-х обучал. Угум. Вот в таком, видать, ключе и нужно нашей "живой легенде" все это рассказывать…".