Текст книги "Белый Харбин: Середина 20-х"

Автор книги: Георгий Мелихов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– а еще ежегодный католический праздник Пресвятой Евхаристии (Божьего Тела) – когда из костела на Большом проспекте выходила торжественная процессия: духовенство со Святыми Дарами в праздничном облачении, с разубранным Престолом. Белые рубашки мальчиков и белые платьица школьниц. Молодежь и малые дети, рассыпающие перед священнослужителями цветы. Представители разных народов, исповедующих католицизм, в своих национальных костюмах… В этот праздник процессия должна была на пути от одного костела до другого пересечь весь город. В определенных пунктах она останавливалась, и прямо на улице велось богослужение, пел хор. Многие харбинцы специально собирались на улицах, чтобы полюбоваться этой красочной церемонией;

– и еще – в День Ивана Купалы поляки пускали по Сунгари венки из цветов с зажженными на них свечами…

Я уже заговорил о католиках в Харбине, о поляках. Продолжу разговор о польской колонии в Харбине.

В связи с постройкой КВЖД в Маньчжурию приехало много поляков, которые в Харбине и других местах организовали компактные национальные колонии, внесшие большой вклад в копилку духовных ценностей российского сообщества в этой части Китая.

После Первой мировой войны Польша получила государственную независимость, и в Харбин был назначен первый польский консул г-н Моргулец. Поляки в городе, которых к 20-м годам насчитывалось около 6 тыс., стали называть себя польской колонией. Они по-прежнему объединялись вокруг общества "Господа-Польска" (с 1907 г.).

Нужно отдать должное основателю этого объединения, видному деятелю польской колонии, одному из старейших харбинцев – Ромуальду Леонардовичу Антушевичу.

Родился он в Люблинской губернии в 1868 г. Высшее сельскохозяйственное и промышленное училище окончил в Могилеве. Был управляющим имения графа Пасковича (Паскевича?). Воинскую службу провел в инженерных войсках. На Китайскую дорогу был откомандирован в качестве дорожного мастера в 1900 г. – помощник начальника станции Харбин-Центральный.

Вел активную общественную работу: один из учредителей Маньчжурского сельскохозяйственного общества; член-учредитель Общества и Банка домовладельцев, член-учредитель "Господа-Польска"; создавал римско-католический приход на Пристани и храм Св. Иосафата. Объем его общественно-полезной деятельности, как мы видим, огромен. Скончался 1 января 1939 г.

Два его сына – Михаил, а имя второго я позабыл, были в Харбине известными спортсменами.

Поляки образовали Кружок польской молодежи (с 1924 г. – союз), ставивший задачей сохранение национальной самобытности, самообразование и взаимопомощь в сложных условиях экономической жизни Харбина 20-х годов. В союзе были организованы секции: литературная, музыкально-драматическая и спортивная, изучались польский язык и литература, история Польши, английский язык; на сцене ставились польские пьесы. Аналогичные цели преследовала и Польская дружина бойскаутов (с 1921 г.). Еженедельно устраивалась "чашка чая" с разнообразной программой, организовывались традиционные польские балы и вечера – в "Господа-Польска", – пользовавшиеся популярностью у харбинцев.

В 1922 г. поляки основали Общество любителей музыки и пения с большим хором и прекрасным оркестром.

Польская колония имела три национальных учебных заведения: Гимназию им. Генрика Сенкевича; школу одного из основателей "Господа-Польска" доктора Вацлава Францевича Лазовского, скончавшегося в Харбине в 1919 г.; в 1926 г. для поляков, живущих на Пристани, было открыто Польское высшее начальное училище. С 1922 г. крупный польский ученый Казимир Владиславович Гроховский стал издавать в Харбине еженедельник на польском языке "Тыгодник Польски", отражавший жизнь польской колонии города и международные события. Г-н Мариан Гроховский из Калифорнии прислал мне интереснейшую биографию своего дяди – К. В. Гроховского, за которую я хочу еще раз его публично поблагодарить и привести из нее некоторые любопытные сведения.

К. В. Гроховский – потомок известного польского дворянского рода (в 1911 г. по рекомендации приамурского генерал-губернатора Н. Л. Гондатти он получил российское гражданство с восстановлением дворянства). Крупный исследователь северо-востока Сибири, Монголии и Кореи, а также Северной Америки. Родился 26 января 1873 г. в Кохавине (Польша), окончил известную Фрейбургскую Горную академию (1861), горный инженер.

В 1906 г. посетил Индию и Японию. В 1907–1909 гг. в качестве служащего Охотской золотопромышленной компании проводил изыскания на Сахалине и в Уссурийском крае, от озера Ханка на юге, в горах Сихотэ-Алиня и до устья Амура. После назначения его вице-президентом Верхнеамурской золотопромышленной компании руководил пятью восьмимесячными экспедициями в малоизученных обширных районах северо-востока Сибири, где были открыты богатейшие запасы золота, меди и других руд (см.: Гроховский К. Дневник Сибирских путешествий. – Польша, 1986; (на польском яз.)). Его экспедиции носили также этнографический характер: изучались язык и быт местных народов; Гроховский одним из первых разработал словарь якутского и тунгусского языков.

На побережье Северной Америки (от Аляски до Мексики) Гроховский работал в 1912 г. и познакомился здесь с Джеком Лондоном, который стал шафером на свадьбе Казимира Владиславовича с Елизаветою Юлит. Гроховский был первым геологом, имевшим возможность сравнить между собой Западное и Восточное побережья Тихого океана.

После геологических изысканий в Америке К. В. Гроховский читает лекции в Королевском Географическом обществе и Геологическом музее в Лондоне. В 1915 г. уже из Хайлара он организует раскопки города Кублат-хана в Трехречье. На следующий год на полученной им в Монголии концессии в 40 тыс. кв. км он основывает поселение – Форт Гроховский.

После 1917 г. в Монголии знакомится с бароном Р. Ф. Унгерном.

В 1920 г. прибывает в Харбин. И во время летних каникул организует научные экспедиции, впервые открывшие миру нефтяные богатства Маньчжурии. Гроховский – один из членов-основателей Общества изучения Маньчжурского края, харбинскому музею которого он пожертвовал много этнографических и археологических экспонатов.

Скончался К. В. Гроховский скоропостижно, от сердечного приступа, на пути из Польши на Филиппины, в Харбине в 1937 г. Он автор ценной книги "Поляки на Дальнем Востоке" (Харбин, 1928).

Католический приход в Харбине сложился вокруг Костела Св. Станислава в Новом Городе. В костеле был превосходный орган, пожертвованный ему еще в 1912 г. польским предпринимателем И. М. Врублевским. Руководил приходом и духовной жизнью поляков-католиков много лет подряд один из харбинских старожилов, человек высокой духовности, ксендз, прелат Владислав Островский.

В Харбин он прибыл в декабре 1909 г. на должность настоятеля местного костела и являлся его бессменным руководителем вплоть до своей смерти в 1936 году. Внес большой вклад в благолепие этого храма, укрепление материального благосостояния прихода. В трудные для польской колонии годы отправился в Америку и там, стоя с непокрытой головой у дверей костелов, собирал у американских поляков пожертвования на нужды их маньчжурских соотечественников.

Вел деятельную работу и на ниве общественного служения: он создатель старейшей на Дальнем Востоке польской газеты, один из основателей местной польской гимназии; поддерживал прекрасные отношения с православным духовенством, личный друг митрополита Мефодия.

Сохраняя и развивая собственную культуру, поляки сделали ценный вклад в культурную жизнь Харбина. Польская колония вносила в быт этого многонационального города свой колорит, свои краски, делая его еще разнообразнее и богаче.

С поляками в Харбине мы, русские, общались постоянно, в их среде были поистине замечательные люди, оказывавшие большое влияние на формирование личности многих харбинцев и харбинянок.

Лютеране в Харбине

В ряду других в Харбине существовала сильная немецкая колония, а также проживало много латышей и эстонцы.

Однако мои попытки получить какие-либо сведения о немецкой колонии от бывших харбинцев, проживающих ныне в ФРГ, окончились ничем. Тем хуже, я просто не имею возможности рассказать здесь о немцах в Харбине 20-х годов. К тому же расцвет немецкой колонии в Харбине приходится на более поздний период– 1934–1945 гг.

Но конкретнее о лютеранах. История лютеранского прихода позволяет воссоздать неизвестные страницы возведения в Харбине красивой и, безусловно, памятной многим лютеранской кирхи на Большом проспекте (кстати сказать, сегодня в китайском Харбине процветающей исключительно!). А неизвестные – потому, что мне нигде не приходилось раньше об этом читать.

Членами местного Евангелическо-лютеранского прихода в Харбине были главным образом латыши, немцы и эстонцы. Возникновение прихода, – писала газета "Заря", – относится к ранней истории Харбина. "Среди прибывших из России в Маньчжурию было довольно много лиц лютеранского вероисповедания, преимущественно латышей. Однако до русско-ниппонской войны [чувствуете эту фразеологию эпохи Маньчжоу-го! – Г. М.] лютеране не имели организованной церковной жизни.

С расквартированием здесь в 1904–1905 гг. маньчжурских армий был построен первый в Маньчжурии лютеранский храм. Находился он в районе нынешнего Корпусного городка, где также расположились две православные военные церкви, католическая и армянская. Настоятелем лютеранского храма был назначен энергичный военный пастор Фриц Шмидхель. Его помощником стал Я. А. Дризуль".

В другой статье той же газеты "Заря" "20 лет служения просвещению" о юбилее Гимназии Я. А. Дризуля (открыта в 1911 г.), изложены основные факты биографии директора этой гимназии. О гимназии – на своем месте, а об Яне Андреевиче Дризуле – здесь. Старый харбинский педагог и одновременно лютеранский пастор. Предоставляю слово самому Я. А. Дризулю:

"Я уроженец Лифляндской губернии, по национальности латыш, из крестьян. Родился в 1869 году, по окончании народной школы, где преподавание шло на латышском языке, поступил в специальную немецкую.

До 1905 служил народным учителем, был регентом, принимал участие в театральном деле – одновременно стоял близко к церковной жизни.

В 1905 я приехал в Харбин к лютеранскому полевому пастору Ф. Шлихтену [разночтение в имени – Г. М.], моему доброму знакомому из Риги. Когда он уехал на родину, то я стал обслуживать духовные нужды лютеран в Харбине".

Вернусь к истории прихода. "В 1907 году… все находившиеся в городе временные военные церкви были разобраны. Лютеране снова остались без молитвенного дома.

Богослужения совершались тогда в помещениях учебных заведений – Коммерческих училищ, гимназии М. А. Оксаковской, а с открытием гимназии Я. А. Дризуль – почти исключительно в последней.

Неотложные требы исполнял Я. А. Дризуль. Для совершения более важных богослужений 1–2 раза в год приезжали пасторы из Владивостока.

Положение изменилось благоприятно для лютеран в 1914 г., когда управление дороги предоставило им участок на Большом проспекте, между Мукденской и Телинской ул.

Немедленно был образован строительный комитет во главе с инж. К. Ф. Оттом, особо деятельное участие принимал начальник железнодорожной бригады ген. Реут.

Через год комитет уже смог приступить к постройке храма. Проект был разработан техником Нестеровым, работавшим под наблюдением инженера Ю. П. Жданова.

Большую помощь оказал член лютеранского прихода техник Вальс [Вельс Валентин Карлович. – Г. М.], безвозмездно несший труды по техническому надзору за постройкой.

В октябре 1916 г. было совершено освящение вновь выстроенного храма прибывшим из Владивостока пастором А. Лести.

Однако постоянный пастор не был назначен, и богослужения совершались по-прежнему. Так продолжалось до 1924 г., когда община выписала пастора Кастлера".

Отмечу, что председателем церковно-приходского совета долгое время был местный старожил и домовладелец, немец И. П. Вормсбехер, и снова предоставлю слово Яну Андреевичу.

"С закрытием для Маньчжурии русской границы, – продолжает он, – в Харбине стали заботиться о собственной высшей школе, и я принял участие в комитете по учреждению в Харбине Экономико-юридических курсов, по открытии которых в 1920 г. поступил на них слушателем и остался до полного окончания Юридического факультета [окончил его Ян Андреевич в 1927 г. – 58-ми лет от роду – Г. М.]; состоял также слушателем существовавших, к сожалению, только один академический год Высших философско-богословских курсов…

В прошлом году [в 1930. – Г.М.] я отправился на родину и 7 августа, по предварительным испытаниям, был признан латвийским Верховным церковным управлением достойным звания священнослужителя. 10 августа в г. Лемзале при торжественной обстановке в присутствии громадного числа духовенства, латвийский епископ К. Ибре рукоположил меня в духовный сан и дал назначение в Харбин. В сентябре прошлого года я вернулся в Харбин и обслуживаю прежде всего духовные нужды граждан Литвы, но также граждан Эстонии и Германии, пока они еще не имеют своего пастора".

Только в 1934 г. в Харбин для обслуживания нужд местной немецкой общины прибыл пастор Г. Розен (памятный Харбину ярый фашист). Дризуль остался духовным главой лютеран латышей и эстонцев (Заря, 1931, 2 сентября, № 240; 1936, 18 октября, № 282).

Среди членов лютеранского прихода были очень любопытные люди – например, барон Рожер Александрович Будберг.

Родился 22 января 1867 г., из прибалтийских немцев. Врач-акушер, известный всему Харбину; большой оригинал. Был женат на китаянке, одевался чаще всего как китаец. Исповедовал три религии: лютеранство, православие и буддизм.

Окончил в 1895 г. Юрьевский университет, ассистент в акушерской клинике; получил степень приват-доцента. В Харбине с 1905 г. – полицейский и тюремный врач КВЖД. В 1910 и 1921 гг. принимал деятельное участие в борьбе с чумной эпидемией. В 1915–1916 гг. во время войны находился под арестом по необоснованному обвинению в сотрудничестве с немцами. Освобожден за отсутствием состава преступления.

Скончался 25 августа 1926 г. В похоронной процессии принимали участие буддистские монахи со священными эмблемами на древках из своих храмов и с духовым оркестром, одетым во все белое. На кладбище был отпет по лютеранскому обряду, при молитвословии по обряду православному и затем буддистским духовенством – по буддистскому.

Теперь наступила пора рассказать об одном из наиболее ярких и значительных явлений в культурной жизни международного Харбина – деятельности местного русского Христианского союза молодых людей (ХСМЛ) – Young Men Christian Assotiation, YMCA.

Немного истории – это важно для читателей в России. Российская общественность, в том числе и церковная, имеет до сих пор слабое, а подчас и превратное представление об этой всемирной организации, существующей и ведущей огромную работу во всех уголках земного шара, во всех странах мира (кроме России – надеюсь, пока) и насчитывающей сегодня добрый десяток миллионов членов (Всемирное Объединение Христианских союзов молодых людей с центром в Женеве).

Распространенной ошибкой является представление о том, что организация эта – американская. Нет, она была создана в Лондоне 6 июня 1844 г. (основанием союза считается день его первого отчета – 8 июня 1844 г.) двумя молодыми конторщиками Джорджем Вильямсом и Эдуардом Бьюмснетом (не уверен, что правильно прочитал имя последнего, и поэтому привожу английское написание: George Williams, Edward Beaumsnt).

Целью союза они поставили развивать христианские принципы и повышать духовно-нравственный уровень молодежи. Но именно в Америке эта организация получила самое широкое распространение после того, как один американский студент написал в Бостон об этом союзе несколько статей. В США же был созван Первый Международный конгресс ХСМЛ, а Всемирный союз был организован в Париже.

Как установил Парижский базис ИМКА, сущность и задача Всемирного ХСМЛ заключается в объединении молодых людей, которые, "веруя в Иисуса Христа, желают стать учениками Его в вере и в жизни и хотят объединить молодежь в искании Царства Божия". Т. е. союз является исключительно христианским, но не каким-то католическим и не православным, а межконфессиональным.

Религиозное воспитание русской молодежи отдавалось целиком в руки православных священнослужителей; католики, протестанты и нехристиане обслуживались священниками их вероисповеданий и религий.

ХСМЛ, таким образом, организация отнюдь не церковная, а светская – во главе ее стоят не церковные деятели, а светские люди. Поэтому инициатива заботы и укрепления религиозности в молодежи, состоящей в союзе, должна была исходить от самой церкви – православной в первую очередь, вследствие того, что большинство учащихся в Харбине принадлежало к православному вероисповеданию. И действительно, не только уроки, но и классные праздники, посещения летних лагерей ХСМЛ, общие собеседования осуществлялись высшими православными иерархами и священниками Харбинской Епархии.

Союз сосредоточивал основное внимание на молодежи, так как молодость – период наибольшей восприимчивости человека к окружающему, а молодежь – жизненная сила нации.

Далее, это и не политическая и не какая-то космополитическая организация. Ее четкий принцип в этом отношении таков: каждый христианский союз, не забывая христианского братства с другими народами, должен отражать историческую культуру, традиции и верования своей страны.

Именно таковым и был дух русского ХСМЛ в Харбине.

YMCA в своей деятельности стремился и стремится к гармоническому развитию и совершенствованию личности молодого человека: прежде всего – духовному, а также в образовательном отношении и физическом. Его символом является красный треугольник, именно и отражающий такое триединство: души, ума и тела.

Христианские союзы во всем мире не являются также ни коммерческими, ни благотворительными организациями, вся их работа строится на здоровых деловых принципах. Не являлся исключением и Харбинский ХСМЛ, финансовые средства которого поступали: во-первых, от всех его обязательно платных мероприятий, а во-вторых, от деятельности его главного органа – энергичного Делового Комитета, состоявшего всегда из представителей делового и промышленного мира Харбина и Маньчжурии.

Еще до его официального создания в середине 1919 г. в Харбине (Государственный исторический архив (С.-Петербург), ф. 323, оп. 1, д. 1594, л. 87), отделение ХСМЛ было открыто во Владивостоке. В харбинской газете "Вестник Маньчжурии" в июле 1918 г. появилась статья "Что такое Х.С.М.Л.", в которой говорилось, что вот уже в течение нескольких недель харбинцы наблюдают молодых людей, занимающихся спортивными играми и гимнастикой на открытом воздухе на свободной площадке по Вокзальному проспекту напротив гимназии Оксаковской. 25 июня здесь состоялось открытие Летней школы (летней площадки со спортивными развлечениями), руководимой директором Гербертом Готтом (это имя мне не встречалось даже в таком замечательном журнале союза окончивших учебные заведения Харбинского ХСМЛ, как "Друзьям от друзей из Далекой Австралии", издающемся в настоящее время в Сиднее (Сидней, 1985–2001, №№ 1—52), поэтому, может быть, этот материал будет приятно прочитать и бывшим харбинцам, ныне австралийцам, – питомцам ХСМЛ.

Г. Готт и рассказал впервые харбинским журналистам в доступной форме об истории ХСМЛ, о том, что союз не является обществом для пропаганды в пользу какой-либо религиозной секты или группы, что он предназначается для молодежи, ее полезного и воспитательного развлечения, в противовес другим интересам. Союз не пытается заставить кого-нибудь принять то или иное исповедание или религиозную форму; работа его строится на деловых принципах (так как люди лучше ценят то, за что им приходится платить, чем блага, которые сыплются на них бесплатно), его задача – гармоническое развитие личности и т. д. (Вестник Маньчжурии, 9 июля 1918 г.).

Во вторник 7 сентября 1920 г. состоялось торжественное освящение и открытие нового здания ХСМЛ на Садовой улице. Поучительно будет вспомнить:

Харбин, 1920 год. Новый Город…

Среди окруженных садиками каменных одноэтажных коттеджей железнодорожников КВЖД – громадный 3-этажный дом-особняк, с огромными окнами, полный света и воздуха, специально выстроенный и приспособленный для работы нового культурного центра.

9, 10 и 11 сентября здание было открыто для осмотра желающими "весь день".

В русле главного в этот начальный период направления в работе ХСМЛ – физического развития молодежи, – первый этаж наполовину был отдан под спортивный зал, – прекрасно оборудованный, с снарядами для гимнастических упражнений и игр, с раздевалками и душевыми комнатами. Вторая же половина первого этажа была отведена для изучения ремесел, здесь располагались разные курсы и мастерские.

На втором этаже – по обе стороны входной лестницы – находились библиотека и читальные кабинеты. Тут же были и жилые помещения для служебного персонала союза. Третий этаж занимали классные комнаты, парадная приемная, кабинет секретаря. Здесь также были собраны учебные пособия и коллекции – минералогическая, ботаническая и другие.

Было объявлено, что на будущей неделе в союзе начнутся регулярные занятия; открылась запись в группы изучения английского языка, английской коммерческой бухгалтерии, во всевозможные кружки – сельскохозяйственного машиноведения, автомобильный и прочие.

Уже в 1919–1920 гг. ХСМЛ стал разворачивать и просветительскую деятельность: открыл библиотеку и читальные залы, комнату для самостоятельных занятий, стал организовывать публичные лекции и курсы лекций по гуманитарным наукам, литературе и праву.

Вначале слушателям был предложен и прочитан следующий курс:

Г. К. Гинс. Учение о праве и его общественное значение (10 часов); Н. И. Миролюбов. Учение о преступлении и наказании (10 час.); П. И. Петров. Популярные беседы по экономике (10 час.); И. И. Серебренников. Сибиреведение (8 час.); А. В. Соловьев. История русской литературы и общественности Х1Х в. (10 час.); А. М. Спасский. Гигиена детей школьного возраста (10 час.); Н. А. Стрелков. Американский философ Джемс (4 часа); Н. В. Устрялов. Основные проблемы науки о государстве (10 час.).

Лекции читались в новом помещении ХСМЛ по понедельникам, вторникам, четвергам и пятницам с 7 до 10 час. вечера в продолжение 10 недель. Плата за часовую лекцию была 40 сен (имелись в виду китайский даян или японская иена) для записавшихся на полный курс, и 50 сен – для остальных. Посещать лекции могли все желающие.

Здесь надо заметить, что в Харбине 1920-го года читались и другие курсы лекций, например – в помещении Библиотеки-читальни Главных механических мастерских или в Доме трудящихся на Диагональной улице. Бесплатно. Вот их тематика: История социализма – лектор М. А. Хаит (главный редактор левой газеты "Вперед"); История рабочего движения – Л. М. Лунин; Русская литература – В. Я. Ротт; История развития государственных форм – М. А. Кроль; Экспериментальная психология – О. Ю. Думбадзе; Биология – Г. А. Житов; Беседы по природоведению – И. А. Павловский; Астрономия и космография – Бреев.

Так что выбирать было из чего!

В 1920–1924 гг. ХСМЛ предоставил часть своего помещения беженской школе Утреннего приюта, где дети наблюдались с 9 утра до 2 часов дня. Почетным директором школы был В. Д. Лачинов. Питомцы этой школы, помимо бесплатного обучения, имели трехразовое горячее питание. Материальные средства для содержания школы изыскивал кружок дам-патронесс.

Поскольку в России произошла революция и шла гражданская война, Русский национальный комитет ХСМЛ создать было невозможно, и деятельность союза во Владивостоке и в Харбине развивалась под эгидой Иностранного отдела ХСМЛ Северо-Американских Соединенных Штатов. Именно оттуда в Харбин в 1921 г. приехал м-р Ховард Л. Хейг – Старший секретарь Харбинского отделения христианского союза, возглавлявший Харбинский ХСМЛ более 20 лет – вплоть до начала войны на Тихом океане, – русофил и личность незаурядная.

Как предполагалось при основании русского ХСМЛ в Харбине, он должен был усилиями своего комитета принять через некоторое время соответствующий ему национальный облик (Авенариус С. Первые годы русского ХСМЛ в Харбине // Друзьям от друзей…, Сидней, 1991, № 34, с. 44). Так и произошло, и в этом большая заслуга американца Х. Хейга, а также большого русского поэта Алексея Алексеевича Грызова (Ачаира).

О себе в 10-летний юбилей своей работы в рядах ХСМЛ Х. Хейг рассказывал:

"Родом я из штата Мичиган, мой родной город – Гранд-Рапидс находится неподалеку от знаменитого Детройта – центра американской автопромышленности. После окончания в 1912 г. средней школы я поступил в университет штата. Университет я окончил в 1918 г. и полтора года после того оставался при нем, заканчивая специальную работу по социологии.

4 февраля 1918 г. я получил приглашение занять должность секретаря членского отделения Христианского союза в родном городе. Надо сказать, что еще во время пребывания в университете я участвовал в работе союза в качестве председателя его университетского отдела. В Гранд-Рапидсе я организовал новое отделение союза в восточной части города, не связанной ранее с ХСМЛ. Сейчас это большой отдел с большим числом членов и широкой работой.

С русским вопросом я познакомился впервые, услышав лекцию только что вернувшегося из России человека. Потом мне пришлось беседовать на эти же темы с другими людьми.

Я узнал, что в России (дело было после 1920 г.) есть 3 миллиона мальчиков в возрасте до 18 лет, не имеющих пристанища и семьи. Еще ближе с русскими я познакомился, побывав в Кливленде, где есть многочисленная русская колония. Там я начал учиться русскому языку, и у нас с женой [Флоранс Хейг. – Г. М.] сложилось окончательное и твердое намерение начать образовательную работу среди русской молодежи.

Эта мысль осуществилась – в 1921 г. я был назначен в Харбин, где открылась временная союзная организация, на которую была возложена задача помощи русским беженцам" (Юбилей г. Хэйг – десять лет работы в ХСМЛ // Заря, 1928, 4 февраля).

Помощником Старшего секретаря Харбинского ХСМЛ был А. А. Грызов-Ачаир, поэт, организатор и вдохновитель легендарного теперь литературного объединения "Молодая Чураевка", воспитавшего многих молодых харбинских поэтов и прозаиков. Это ему, А. А. Ачаиру, принадлежат стихотворные строчки, ставшие поистине крылатыми:

 
Не согнула судьба нас, не выгнула,
Хоть пригнула до самой земли.
А за то, что нас Родина выгнала,
Мы по свету ее разнесли.
 

(«Эмигранты»)

А. А. Грызов (1896, Омск – 1960, Новосибирск) окончил Первый Сибирский императора Александра I Кадетский корпус, поступил на инженерное отделение Петровско-Разумовской академии. Участник Гражданской войны в Сибири. В Харбине с 1922 г. С 1923 г. работал в Харбинском ХСМЛ, занимался литературной и педагогической деятельностью. В 1945 г. после освобождения Северо-Восточного Китая от японских оккупантов был незаконно репрессирован и увезен в СССР. 10 лет провел в лагерях. После 1956 г. жил в Новосибирске, где занимался педагогической деятельностью – преподавал пение и вел кружок эстетического творчества в средней школе. Реабилитирован посмертно. Автор изданных в Харбине поэтических сборников "Первая: Книга стихов" (1925), "Лаконизмы" (1937), "Полынь и солнце" (1938), "Тропы" (1939), "Под золотым небом" (1943).

Это его официальная биография – из тех, за которой не видно живого человека…

Что следует добавить, чтобы образ этого Поэта и Человека стал ощутимее и зримей? Думаю, для этого нужно написать книгу. Здесь же только еще:

– Офицер Сибирского Казачьего войска, станицы Ачаирской; в академии проучился три с половиной года, ушел на войну с большевиками в Сибири. Сначала партизанский отряд, затем казачья дивизия, сибирский Ледяной поход… Скитания – изъездил всю Россию; затем были – Корея, Шанхай, Гонконг, Филиппинские острова, Китай, Харбин… Сибирские лагеря…

Человек высочайшей культуры. Стихи начал писать с 8–9 лет, печатался с 1918 г. О сборниках его стихов я уже говорил. "В двух последних голос Алексея Ачаира звучит уже определенно, уверенно – это голос зрелого поэта, поэта степей, широких просторов, мужества, идеализма, полетов "на снежные высоты" чести верности и рыцарства.

Легко, широкой струей, не знающей порогов, льется вдохновение Ачаира. Он быстро вдохновляется, подчас незаметными мелочами. Для всякого – пустяк, а для Алексея Ачаира – событие, толчок, способный всколыхнуть душу до потаенных глубин. Его творчество стихийно, бурно.

Это направление Ачаир определяет как "мужскую романтику" и прибавляет: "к сожалению". Да, в нем есть нечто сродни Северянину, но есть что-то Цветаевское. Но тематика его неисчерпаема, его тема – сама жизнь; чувство его непосредственно…

Нечто дон-кихотовское есть во всем облике Ачаира, хотя теперь этот Дон-Кихот – старший секретарь крупного учреждения – проводит долгие дни за письменным столом, на котором не найти стихов: стихам отданы ночи.

В жизни – проза, однообразие, – "ни сказок, ни фей", но в творчестве эта же самая жизнь горит, как радуга".

Длинная цитата, не так ли? Но, наверное, Вы, так же как и я когда-то, прочитали ее на одном дыхании. А написано это было в статье "Харбинские писатели и поэты" в журнале "Рубеж" в 1940 г.

А что делал А. А. Грызов в ХСМЛ?

Вот что говорил об Алексее Алексеевиче секретарь Хейг – тоже в десятую годовщину, но уже его, Грызова, работы в союзе (1933 г.) с этико-профессиональной точки зрения: "[Он] вступил в ХСМЛ 10 лет тому назад, чтобы посвятить себя служению русским молодым людям. Он видел сотни их, стремящихся в ХСМЛ для дружбы, совета, помощи и ободрения. Он был около них в то время, когда они напрягали усилия создать их собственные ценности в жизни. Он был их другом.

Как патриот своей страны и как друг человека, он встретил их и помогал им в часы их успеха и в часы их отчаянной борьбы. В этой работе он провел эти 10 лет, верно следуя цели ХСМЛ, т. е. "жить в доме у дороги и быть другом человеку". Молодые люди, которые воспользовались советом Алексея Алексеевича, должны удостоверить, что в ХСМЛ есть друзья. И в этот год, который знаменует 10-ю годовщину его службы для них, этот самый срок, когда они должны оглянуться назад и припомнить его бесчисленные услуги, которые характеризуют его плодотворную деятельность для них самих и их народа".

Может быть, это и есть тот скромный каждодневный подвиг, труд, который отмечает людей поистине великих? И это мужество, стойкость, несгибаемость духа! Десять лет лагерей – и вера в жизнь, в будущее: эстетическое воспитание подрастающего поколения… В России! В невероятно трудных условиях…