Текст книги "Тринадцатая реальность (СИ)"

Автор книги: Геннадий Ищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Глава 29

– Сеньор! – сказал открывшему дверь мужчине пожилой рыбак. – Вы обещали заплатить! Он пришел!

– Сколько кораблей? – спросил с небольшим акцентом приезжий.

– Да разве их сосчитаешь! – воскликнул рыбак. – Корабли повсюду!

– Держи, – сказал приезжий, сунув в протянутую руку рыбака несколько смятых купюр, после чего скрылся в доме и вернулся уже с биноклем.

Снятый домишко стоял на окраине Бенсу в километре от берега, поэтому ему понадобилось минут десять на ходьбу. Бинокль оказался не нужен. Этот городишко Испанского Марокко стоял на берегу в самом узком месте Гибралтарского пролива, где до противоположного берега было немногим больше десяти километров, и он без бинокля видел десятки боевых кораблей, которые, выдерживая дистанцию, шли и шли один за другим. Немного постояв, мужчина вернулся в дом, достал рацию и подключил к ней провод антенны. Включив передатчик, он дал прогреться лампам и нажал на кнопку. Агент мог принимать инструкции, но ни ключа, ни голосовой связи у его передатчика не было, а при нажатии одной единственной кнопки кратковременно излучался сильный специальный сигнал, который из-за его кратковременности нельзя было запеленговать. Но тем, кто его сюда послал, этого было достаточно. Круглосуточно дежурившие в одном из центров связи разведки Генерального штаба радисты получили сообщение о том, что американский ударный флот вошел в Средиземное море. Через полчаса об этом знали все, кому это было нужно, а еще через час в морское министерство прибыли несколько высших офицеров флота. Встретил их статс-секретарь адмирал Гюнтер Льютенс.

– Садитесь, господа, – предложил он им, занимая свое место в кабинете. – Прежде всего хочу вас проинформировать о том, что сегодня американский флот прошел Гибралтарский пролив и сейчас движется к базам в Алжире. Ориентировочное время его выхода для атаки французского побережья – от трех до пяти дней. Флот империи в этом сражении участвовать не будет. Сейчас я вам раскрою планы нашего кайзера, которые я разрабатывал лично с привлечением всего двух доверенных офицеров. От выполнения этих планов и сохранения их секретности будет зависеть судьба империи и наши с вами жизни. Прежде всего поговорим с вами, гросс-адмирал.

– Я вас внимательно слушаю, – сказал Карл Денец.

– Восемьдесят три подводные лодки – почти весь наш подводный флот – стоят в порту базы Сен-Жан-де-Люс. Через два часа вы вылетите туда на специальном самолете. Ваша задача – скрытно провести все лодки в португальский порт Портиман. При переходе сохранять полное радиомолчание. Все радиорубки должны быть заперты и опечатаны. Порт находится в устье реки Араде в ста сорока милях от Гибралтара. Войдете в него ночью. Вас встретят и проводят в освобожденную часть порта, которая на время вашей стоянки будет закрыта для других судов. Там же будет стоять наше судно-заправщик. Всплывать для смены воздуха и пополнения горючего только ночью. Тогда же будете заряжать аккумуляторы. Наши агенты будут следить за продвижением ударного флота американцев, и в случае его вывода из Средиземного моря в океан вы будете ими заранее предупреждены. Вашей задачей будет скрытное приближение и установка засады на выходе из пролива. По нашим подсчетам ваших сил хватит, чтобы уничтожить от половины до двух третей всех сил флота. Запомните, что главное не потопить все корабли, а не выпустить их в океан. Заправщик будет находиться поблизости, поэтому вам нужно закрывать выход из пролива, пока позволит погода или не получите сигнал на возвращение. С момента начала боевых действий разрешается радиообмен. Задача ясна?

– Все ясно, – ответил адмирал. – Мы выполним приказ.

– Теперь ваша задача, – обратился Льютенс к гросс-адмиралу Эриху Редеру. – На двух наших военно-морских базах собрана ударная группа кораблей, основу которого составил флот открытого моря, усиленный французскими кораблями. В его составе тридцать шесть линейных кораблей и линейных крейсеров, три авианосца, двенадцать крейсеров и пятьдесят три эскадренных миноносца. Кроме того, в нем будут вспомогательные суда для заправки топливом, грузовые корабли с боеприпасами, корабли-разведчики и три подводные лодки. Требования по радиообмену к вам те же самые. Запереть радиорубки и опечатать. Предупредите командиров кораблей, что за нарушение приказа они ответят своими жизнями. Вам надо будет за десять дней скрытно провести все корабли к атлантическому побережью Северной Америке в порт Портленд. Понятно, что вы пойдете не через Ла-Манш, а по другому маршруту. Пройти придется три с половиной тысячи миль. В голове ордера будут двигаться три небольших траулера с разведывательно-диверсионными группами и подводные лодки. Их цель – предупредить вас о движении любых судов. Если их можно будет пропустить без встречи с вами, их пропустят, если нет – их должны будут уничтожить, причем так, чтобы в эфир не ушла ни одна радиопередача. Скрытность – залог вашего успеха. На случай сильного шторма каждому командиру корабля приготовлен пакет, в котором предписывается, что ему делать после восстановления погоды. После перехода вы должны двигаться вдоль побережья на юг, нанося по возможности как можно больший ущерб встречным портовым городам, включая уничтожение всех судов и портовых сооружений. Города бомбить и обстреливать из орудий, но с таким расчетом, чтобы вам хватило боеприпасов на весь рейд. В этом пакете расписаны все цели и все силы неприятеля, которые действуют в Атлантике. Вы должны уложиться в десять дней и уйти. На побережье нет больших сил флота или авиации, но если сильно задержитесь, американцы успеют переправить через Панамский канал часть своего Тихоокеанского флота. Кроме того, наши подводные лодки не будут вечно удерживать выход из Гибралтара, а вам еще возвращаться. Планы достаточно тщательно проработаны, вам нужно всего лишь их изучить и строго придерживаться. Отступление допускается только при условии выполнения основной задачи и под вашу личную ответственность. Вопросы есть?

– Когда мне выходить? – спросил Редер.

– Сегодня к вечеру вас доставят на одну из баз, а адмирала фон Шредера на другую. Вот ваш пакет, адмирал. В бумагах указаны время и район сосредоточения. Господа, на вас надеется кайзер! Если вы не выполните своей задачи, война затянется и будет иметь для империи разрушительные последствия. Кроме того, второй раз американцы уже не будут столь беспечны и обеспечат должную охрану побережья.

Отпустив адмиралов, Льютенс приказал, чтобы подали его автомобиль, и через двадцать минут доложил обо всем кайзеру. Было решено пока без крайней необходимости не пользоваться даже защищенной телефонной линией, а докладывать лично.

– Флот начал, – сказал кайзер, – что по остальным?

– Я не знаю всех планов, – ответил адмирал, – но подготовленную группу ночных бомбардировщиков должны отправить с авиабазы в Тулузе с таким расчетом, чтобы самолеты оказались над объектами в три часа ночи. Если эти тепловые прицелы так эффективны, как их расхваливают, они там наделают дел. Но это уже не моя компетенция.

– Ливорно, господин капитан-лейтенант! – сказал проводник, указав рукой на виднеющуюся в дымке бухту. – Здесь повсюду большие глубины, поэтому мы можем увеличить ход.

Капитан отдал приказ, и большое грузовое судно под португальским флагом заметно ускорило ход. Операция, которую полгода готовила разведка вместе с Государственным департаментом подходила к завершающей стадии. В порту Ливорно уже стояли два грузовых судна с авиабомбами на борту, его было третьим. На небольшом аэродроме этого городка были созданы запасы горючего, а городская верхушка знала, как себя вести, когда город займут американские солдаты. Курсантов военно-морской академии по летнему времени в городе не было, как и вообще каких-либо военных. Корабли береговой охраны итальянцы заблаговременно убрали, а в ведомстве короля Италии Виктора Эммануила третьего уже была готова нота правительству Американских штатов. Она должна была стать единственным проявлением недовольства итальянцев на временную оккупацию их города и использования его для бомбардировки соседней империи.

– Американский флот уже в Средиземном море, – сказал мне Андрей. – Мы получили сообщение от кайзера, в котором он отказался от помощи нашего флота. На этот счет имеется несколько предположений, хотелось бы, князь, выслушать ваше.

Рядом с ним сидел канцлер, поэтому мы оба придерживались этикета.

– Трудно сказать что-то новое, ваше величество, – ответил я. – Если отказываются, значит, своим флотом воевать в Средиземном море не собираются, иначе от такой силы, как наш Черноморский флот, не отказались бы. Остается только Северное море, потому что я не думаю, что они попрутся со своими кораблями к берегам Американских штатов.

– Как вы сказали? – уставился на меня Шувалов.

– А что такого я сказал? – в свою очередь удивился я. – Американцы притащили в Европу свой флот, поэтому само напрашивается нанести им ответный визит, тем более что побережье Американских штатов в Атлантике сейчас почти не охраняется, а горловину Гибралтара нетрудно заминировать или перекрыть подводными лодками. Другое дело, что это слишком рискованное мероприятие. Незаметно провести через океан почти сотню боевых кораблей не так легко, если не идти в обход морских путей. А если идти, такой поход затянется, и первый же сильный шторм может помешать. Да и американцы смогут подтянуть силы, поэтому такой налет нужно рассчитать так, чтобы они этого сделать не успели. Я бы за такое не взялся.

– Никому из наших адмиралов такое в голову не пришло, – задумчиво сказал Шувалов.

– Наверное, потому и не пришло, что каждый из них ставил себя на место немцев, – сказал я. – Если бы они все планировали сами, у нас бы такой авантюрист нашелся бы. В случае успеха можно такого натворить, особенно если не церемониться с гражданским населением... Америка умылась бы кровью и задумалась, не слишком ли высокую цену приходится платить в этой войне. Они ведь со времен гражданской войны не воевали на своей территории, да и тогда по современным понятиям это была не война. Так, постреляли да порубили друг друга саблями. Города из орудий не обстреливали и бомб на них никто не бросал. Поэтому и плюют, когда их парни этим занимаются где-то за морями. Только боюсь, что за такой урок для американцев немцам придется дорого заплатить. Вряд ли кайзер на это пойдет.

– У нас в Черноморском флоте есть желающие помахать кулаками, – сказал Андрей.

– Что за глупость? – удивился я. – Пусть сидят и благодарят Бога за то, что их пока не трогают. Если бы знать заранее, что мы не понадобимся союзникам, лучше было бы часть флота перебросить на Тихий океан, а сейчас придется сидеть и ждать, чем все закончится. Союзникам передали наши бомбы?

– Да, передали бомбы и радиолокационные станции, – подтвердил Шувалов.

– Вот и пусть воюют, – сказал я. – Это их война, а не наша, наша еще будет, и вряд ли немцы будут нам помогать на Тихом океане, скорее союзниками там будут японцы. А любители махать кулаками пусть держат флот в боевой готовности. Сейчас никто не скажет, чем все закончится, может, и им придется повоевать.

Сигнал тревоги разбудил главнокомандующего ударным флотом адмирала флота Честера Нимица в три часа ночи. Бросив взгляд на светящийся циферблат ручных часов, он быстро обул ботинки и открыл дверь каюты, в которую уже стучали.

– Боевая тревога, сэр! – сообщил ему лейтенант-коммандер Тони Джеймс. – Множественные воздушные цели со стороны французского побережья. Примерное время подлета – двенадцать минут. Извиняюсь, уже десять. Истребители с авианосцев поднять не успеем, но с аэродромов уже взлетают.

Адмирал поспешил на командный пост авианосца «Йорктаун», где уже собрались все старшие офицеры.

– Все службы готовы к отражению воздушной атаки, сэр! – отрапортовал контр-адмирал Фрэнк Флетчер. – Только, боюсь, от наших «Эрликонов» не будет пользы из-за высоты целей.

– На какой высоте идут? – спросил Нимиц.

– Примерно четыре, – ответил Флетчер. – Зенитные орудия прикроют аэродромы, а нам придется надеяться на истребители. С полсотни уже в воздухе и продолжают взлетать. Правда, драться в такой темноте даже с радарами... Подходят!

– С такой высоты они отбомбятся вслепую, – сказал кто-то из офицеров. – Даже днем...

Его слова заглушил грохот сильного взрыва. Стоявший в двух сотнях метров миноносец развалился на две части, и обе затонули в считанные секунды. На берегу зажглись прожектора, и уши заложил грохот двух сотен зенитных орудий. Возле корабельных «Эрликонов» застыли расчеты, но никто из них не стрелял. Высоко в небе вспух шар взрыва, разбросав во все стороны горящие обломки, чуть дальше взорвался еще один самолет. Среди кораблей начали рваться бомбы. Большинство падало в воду, но были и попадания. Где-то на берегу так рвануло, что вылетело несколько стекол, и у всех заложило уши. С леденящим душу воем недалеко от авианосца пролетел горящий самолет и, подняв фонтан воды, ушел в воду. Истребители продолжали взлетать и вступать в бой, и вскоре звуки боя отдалились в сторону базы в Беджайе. Стихла и канонада.

– Пусть соберут сведения о результатах налета, – распорядился командующий. – И поднимите на палубы всех авианосцев истребители. Этих отбили, могут прилететь другие.

Прошло десять дней с прихода американского флота. Воздушная война была в самом разгаре. Стороны обменивались бомбовыми ударами и в большом количестве уничтожали друг у друга самолеты. Гибло много мирных жителей, и каждый день разрушались тысячи домов, а потери среди американских моряков и летчиков были многократно меньше. В империи находились корреспонденты многих русских газет и радиостанций, поэтому все новости с фронтов сразу становились общим достоянием. В первые же дни боев для немцев стало неприятным сюрпризом то, что почти вся территория Германии оказалась доступной для вражеской авиации. Американцы договорились с англичанами и итальянцами и использовали их аэродромы. Итальянское правительство обвинило янки в наглом захвате города Ливорно и потребовало немедленно вывести из него все войска, но этот демарш никого не обманул. Англичане вообще не стали оправдываться, справедливо посчитав, что немцам выгодней им все простить, чем сейчас вступать в войну еще и с ними. Правительство кайзера ограничилось нотой в адрес соседей и рейдом дальней авиации к расположенному на севере Англии аэродрому. Половина немецких бомбардировщиков из этого рейда не вернулась, но полсотни догорающих на летном поле «Летающих крепостей» были хорошей платой за эти потери. В воздухе эти американские самолеты тоже сбивали, но это было нелегким делом из-за большой высоты их полетов и двенадцати крупнокалиберных пулеметов. Кроме того достать «Летающую крепость» с задней полусферы было тяжело из-за бронирования и особенностей конструкции, а встречный бой длился всего пару секунд. Пробовали бомбить и аэродром в Ливорно. Американские самолеты уничтожили, но из-за сильной противовоздушной обороны потеряли множество своих, а янки быстро забетонировали воронки от взрывов, убрали с летного поля обломки и через три дня возобновили налеты. Судить о потерях во флоте было тяжело. Наших корреспондентов в зоне боев не было, а если верить немцам, весь американский флот уже уничтожили два раза. В первые же дни американцы применили шариковые бомбы. К этому никто не был готов, к тому же немцы не ожидали налетов на свою территорию, и система предупреждения работала плохо, поэтому число жертв ужасало. Но немецкое командование быстро исправило все недостатки, и американцам пришлось вернуться к обычным боеприпасам, потому что теперь шарики только портили штукатурку домов и выбивали в окнах стекла. Помимо этого широко использовались зажигательные бомбы, судя по описанию, с напалмом и кассетные бомбы. В ответ немцы начали применять зажигательные бомбы на основе фосфора. Американцы проявляли настойчивость в попытках разрушить промышленные предприятия, в первую очередь те, которые работали на армию. Все они были хорошо прикрыты зенитками, поэтому из таких налетов каждый раз не возвращались два-три самолета. Французам доставалось меньше, но они и этого не хотели терпеть. Союз двух народов трещал по швам и не развалился до сих пор только потому, что это было трудно сделать в военное время. Куда немцы подевали флот, никто не знал, и в газетах об этом ничего не писали. Узнали мы только сегодня. Я с Верой был в гостях у Андрея и занимался привычным для последних дней занятием – пытался утешить Александру, а жена о чем-то болтала с хозяином. О нашей дружбе все давно знали, поэтому мы уже не старались ее как-то скрывать.

– Пошли они все! – высказался по этому поводу Андрей. – Император – тоже человек и имеет право на дружбу. Так что наплюй на все!

Ему было легко так советовать, а мне было нелегко видеть, как меняется отношение окружающих меня людей на демонстративное почтение и откровенную лесть. Не всех, но многих. И это при том, что они меня прекрасно знали и понимали, что я не использую эту дружбу для себя.

– Быстро включайте приемник! – крикнул ворвавшийся в гостиную Олег. – Там такое передают!

Когда прогрелись лампы, я быстро нашел одну из американских радиостанций. Диктор взахлеб сообщал о варварских бомбардировках порта и города Портленд и о потоплении десятков гражданских кораблей.

– Убиты и ранены десятки тысяч человек! – кричал он в микрофон. – Весь город в огне, а разрушивший его флот движется вдоль побережья к Бостону! Тронут ли немцы находящийся в двадцати милях от побережья Манчестер? Боевых кораблей поблизости нет, а те, которые стояли в Норфолке, по слухам, покинули военно-морскую базу и ушли на юг! Корабли и самолеты береговой охраны не в силах ничего сделать, а налет нашей авиации из авиабазы Лэнгли в Хэмптоне привел только к потере почти всех самолетов. Нам неизвестно, понесли ли потери корабли немецкого флота, но он продолжает движение! Многие жители расположенных на побережье городов бросают свои дома и уезжают как можно дальше, а из портов спешно выводятся корабли! Мы не знаем, что собирается предпринять командование базы Мейпорт и много ли у него кораблей, но хочется задать вопрос правительству: как можно было уводить все корабли в Европу, оставляя нас без защиты? Пока сюда придут корабли Тихоокеанского флота, или вернется ударный флот, немцы уничтожат все города побережья! Кто будет отвечать за тысячи погубленных жизней и нанесенный ущерб? Не слишком ли высока цена войне с немцами?

– У кайзера все получилось, – сказал я. – Слышите, как запели? А ведь это они пока обстреляли только один не самый большой город. Мне страшно подумать, что такой флот может сотворить с Нью-Йорком!

– Страшно? – не понял Олег. – Это же американцы. Ты сам говорил...

– Что они мне не нравятся, – закончил я за него. – Но это еще не основание радоваться, когда разрушаются города и гибнут их жители. Я бы с удовольствием нашел с ними общий язык, вот только им это и на фиг не нужно. Возможно, что-то изменится сейчас.

– Что теперь будет, как ты думаешь? – спросила Вера.

– Американцы начнут драпать с побережья, а немцы будут бить тех, кто останется, – ответил я. – Но их там миллионов пятнадцать, а большинству просто некуда бежать. Оставшихся кораблей мало, поэтому срочно начнут проводить через канал Тихоокеанский флот. Весь его убирать нельзя из-за японцев, поэтому дадут приказ главнокомандующему ударного флота вывести часть кораблей с целью быстрейшего разгрома немцев. В общем-то, он это может сделать. Не думаю, что у американцев такие уж большие потери в кораблях, а флот они привели избыточно большой. Рассчитывали воевать с флотом империи, а его там не оказалось. Поскольку флот только лениво уничтожает укрепления немцев на побережье Франции и перемалывает часть немецкой авиации, вполне можно его ополовинить, и это не сильно скажется на ходе войны. Но я думаю, что кайзер – умница, поэтому ничего у янки не выйдет. Замышляя такую операцию, он не мог не придумать способа запереть американцев на выходе из Гибралтара. Ширина пролива там километров пятнадцать, так что возиться с минами долго, а у противника есть тральщики. Поэтому, скорее всего, использовали подводные лодки. Им к флоту тяжело подобраться из-за шума винтов, но если станут в засаде и не станут включать двигатели, их никто не обнаружит. В самый последний момент поднимут перископы и шарахнут торпедами. Современных торпед может хватить пары на авианосец, а большинству кораблей вообще достаточно одной. А теперь представьте, что смогут натворить полсотни лодок, если у каждой в запасе больше десятка торпед. Там даже промахнуться будет трудно. Промахнешься по одному и попадешь в другой. А шум при этом будет стоять такой, что можно маневрировать, и никто не услышит. И глубинные бомбы не слишком-то применишь. Если знать о засаде, то и тогда не избежишь потерь, а если спешить... Все будет зависеть от того, как организуют засаду и как четко сработают. Американцы просто не могут не предположить наличия такой засады, но там удобное место для тех, кто нападает, а не для тех, кто защищается. Сейчас нет самонаводящихся торпед и другого вооружения против подводных лодок, только глубинные бомбы, которые сбрасывают с кораблей и самолетов. Подводники будут слышать идущие корабли, а акустики на кораблях ничего не услышат. И радары на самолетах, если они на них есть, ничего не покажут, а толку от бомбометания вслепую будет мало.

– Значит, очередная бойня? – спросил Олег.

– Черт его знает, – ответил я. – Не хочу я ничего предсказывать, давайте вообще поговорим о чем-нибудь другом!

– В чем дело, – спросил Андрей. – Что с тобой не так?

– Со мной все так, – ответил я, – это не так с вашим миром! Я в прошлой жизни не убил ни одной живой души, кроме котенка, да и то только для того, чтобы прервать его мучения. Мне никто никогда не предлагал лезть в политику, но если бы предложили, я бы их всех послал далеко-далеко, а здесь мне этим приходится заниматься постоянно! Получается, что я, спасая своих, подставляю чужих. Может, это и правильно, но меня не так воспитывали.

– Какая прошлая жизнь? – спросил Олег. – Ты имеешь в виду доставшуюся тебе память?

Я, видимо, действительно был не в порядке, потому что плюнул на все секреты и рассказал им все, как было, начиная с того момента, когда меня пырнули ножом.

– А почему не рассказал сразу? – спросил Олег.

– А ты подумай, прежде чем спрашивать, – рассердился я. – Я даже родителям рассказал только о памяти. Кто бы мне поверил, если бы я завел разговор о том свете? Не было у меня ни малейшего желания сидеть в психушке. И с христианской верой мой ангел как-то слабо сочетается. Для большинства нет никакой разницы, прожил ли я ту жизнь сам или только получил о ней память. Это имеет разницу для меня.

– Если тебе дали возможность здесь родиться и сохранить память, то для чего? – спросил Андрей. – Ты ведь об этом уже думал?

– Думал, да не надумал. Единственное, что получилось в результате моих усилий – это спасение России и ослабление Американских штатов. Мы сейчас начнем быстро развиваться и в перспективе можем стать одной из основных сил в мире, если не самой основной. В моем мире это место занимали американцы. Сначала по праву, а потом уже больше на халяву за счет других. Во что может выродиться наше первенство, я сейчас даже не берусь предсказывать.

– Но Россию спасли яды, – возразил Андрей. – Все твои знания еще только в работе.

– Ты или не все знаешь, или не придал этому значения, – сказал я. – К ядам добавились бомбы объемного взрыва, на испытании которых был брат кайзера, а потом кто-то из его доверенных лиц. Когда восемь бомб уничтожают целый аэродром, битком набитый самолетами, – это впечатляет. Мне об этом недавно рассказывал Шувалов. Не канцлер, а его младший брат. Одних ядов могло не хватить.

– Я все-таки не понял, чего тебе не хватает? – спросил Андрей.

– Думаешь, что для счастья достаточно быть другом императора и жить с ним под одной крышей? – спросил я. – У нас с Верой и помимо вас есть друзья, которых мы не имеем возможности видеть. Нас даже на прогулку сопровождает десяток жандармов, так что непонятно, гуляем мы или прогуливаемся под конвоем. Это для тебя я друг, а для твоего канцлера – объект, который ни в коем случае нельзя выпускать из рук. Он мне благодарен и ценит, но без колебания прикажет ликвидировать, если я попаду не в те руки. Но дело не только в отсутствии личной свободы, хотя это нас угнетает. Вера еще сходит с ума из-за отсутствия ребенка, а я... Мне вам трудно объяснить. Я ведь не так молод, каким кажусь, поэтому неплохо знаю жизнь, а не просто помню что-то полезное. Именно поэтому ваш отец держал меня рядом с собой и часто советовался. Со знающим какие-то технические тайны мальчишкой он бы себя так не вел. Я не могу сказать, что вообще устал от жизни, я устал от такой жизни, которую приходиться вести здесь. Мной все пользуются, а я сам в своей жизни ничего не решаю. Все решено за меня, где жить, с кем дружить и чем заниматься. Я только свою женщину выбрал себе сам! А теперь наша жизнь тяготит и ее. И самое плохое, что даже вы с этим ничего не сможете сделать. Пока не закончится война и наша грядущая разборка с Американскими штатами, ничего существенно не поменяешь. А мне уже не хочется с ними разбираться, не хочется драться из-за ненужной нам Аляски. И с Японией все не так просто. Мы отвели от себя угрозу войны и перевели стрелки на других. Кто это будет, Малайзия, Сингапур или кто-то другой – какая разница! Извини Лена, но твой народ может быть чудовищно жесток. В той моей жизни японцы захватили много стран и вырезали в них полмиллиона мирных жителей. Это только то, что подтвердилось, на самом деле наверняка жертв было гораздо больше. Во время войны в Китае они уничтожили тридцать пять миллионов китайцев. От испытаний химического и бактериологического оружия погибли еще полмиллиона человек. Вот я и думаю, благо это или нет – наш союз? В той реальности зверство японцев сокрушили американцы. Конечно, не из соображений гуманности, просто столкновение интересов. Сейчас американцы будут ослаблены, а англичане уже ослаблены и я не исключаю того, что в конце войны немцы вспомнят о бомбежках с территории Англии и ослабят их еще больше. В результате получится, что у Японии не останется никакого сдерживающего фактора, и миллионы людей в Азии умоются кровью. И я косвенно в этом буду виноват, хотя даже не думал, о заключении этого мира. В той моей жизни в это самое время в Европе, Азии и даже Африке бушевала самая страшная из всех войн, которые затеяли Германия и Япония. Они даже заключили союз, хотя мало помогали друг другу. Погибли больше семидесяти миллионов человек, а материальные потери просто не поддавались подсчету. И здесь, хоть пока и в меньших масштабах, началось то же самое! Проклятая человеческая природа, толкающая в драку целые народы!

– Природа ли? – с сомнением сказал Андрей. – Я никакой потребности в драке не испытываю, и ты тоже.

– Есть те, кому это выгодно, – согласился я. – Но если бы не желание многих других, ничего бы они не сделали. Людям нравится, когда кто-то воспевает их исключительность и говорит, что соседям все досталось не по праву! Мы лучше других, поэтому и жить должны лучше! А если это не получается сделать самим, или чего-то не хватает, или просто не хочется надрывать пуп... В конце концов, эти лучшие подгребают под себя большую часть мировых богатств и в дальнейшем насмерть бьются за то, чтобы так было всегда! А несогласных начинают убеждать бомбами или стравливать их с кем-то другим. В том мире американцы поняли, что весь мир своей армией не завоюешь и всеми управлять невозможно, да и утомительно. Поэтому они стали делать так, чтобы элиты других стран им служили и все делали за них. Сами они применяли силу только в самых крайних случаях.

– И как же это у них получилось? – заинтересовался Андрей.

– Из-за той самой мировой войны, – объяснил я. – Все великие державы воевали на своей территории и в результате получили разрушенную экономику, разваленные города и миллионы погибших. Американцы и воевали гораздо меньше других, и делали это не на своей территории. Экономика у них и так была сильнее, чем у всех остальных, во время войны она только окрепла, а потери в людях они понесли совсем небольшие, если их сравнивать с потерями основных воюющих государств. После окончания войны американцы навязали свои деньги большинству стран, а когда ты единственный печатаешь валюту для всего мира, ты это можешь делать бесконтрольно. Напечатал и отдал в долг какому-нибудь королю или президенту, а потом добиваешься того, что тебе задешево продают все необходимое. Это я объясняю упрощенно, чтобы было понятно, на самом деле схемы были самые разные.

– Знаете, давайте на этом закончим, – сказала Вера. – Что-то я себя плохо чувствую.