Текст книги "Тринадцатая реальность (СИ)"

Автор книги: Геннадий Ищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

Глава 6

Весь день Вера пробыла у нас, но я с ней общался мало. Сначала на мою невесту предъявила права мама, а потом – сестра. Мне же пришлось отвечать на бесконечные звонки. Чтобы не бегать в коридор, я занял кабинет, и уже к обеду возникло желание хоть на время разорвать один из проводов. Увы, отключать телефоны было нельзя из-за того, что мог позвонить отец. Пока звонили знакомые. Были среди них мои приятели и те, кого я мог назвать друзьями, но в основном звонили приятельницы мамы. Конечно, причиной таких звонков была моя статья. Спрашивая мать, они узнавали, что у аппарата я, и сразу же переходили к поздравлениям, при этом многие благодарили, удивлялись моему мужеству и советовали поберечься. Когда тебя благодарят, это приятно, но все должно быть в меру. Мне осточертели звонки, поэтому очень обрадовал приход отца, который решил сегодня пообедать дома.

– Я отключил твой телефон, а сейчас отключу тот, который в прихожей, – сказал я ему, – иначе звонки не дадут нормально поесть. Ну как, успел что-нибудь сделать?

– Давай поговорим после обеда, – ответил он. – У меня мало времени, поэтому расскажу сразу всем.

За нашим столом прибавился стул, на котором слева от меня сидела Вера. Все знали, что отец торопится на службу и ели быстрее обычного. Он закончил обедать раньше других и быстро рассказал о своих делах.

– Вам Алексей не говорил о нашем решении продать часть недвижимости?

– Какая недвижимость? – спросила мама. – У нас на эту тему разговоров не было.

– Не было у меня возможности с ними говорить, – сказал я отцу. – Все время сидел на телефоне. Когда ты уйдешь, я все объясню.

– Мы продаем дворец в Полтавской губернии, – сказал он в основном для матери. – Я уже оформил договор в имущественной конторе, и меня заверили, что дней за десять сделают. Почему на это пошли, вам объяснит Алексей. Теперь о свадьбе. У меня был обстоятельный разговор с Николаем Дмитриевичем. Свадьбу будем играть в воскресенье в ресторане «Контан». Всего должно быть около сотни гостей, но заказ будем делать с большим запасом. Я уже обзвонил тех, кого мы приглашаем. Обещали прибыть все, кроме семьи Лизы, но это было ожидаемо. Письмо Катерине я отправил, а письмо Наталье в Венецию я попрошу написать тебя, дорогая. Извинись и передай ей, что брат по-прежнему о ней помнит и любит. Алексей, с охраной я тоже решил. Сейчас об этом распространяться не буду, скажу только, что охранять начнут с воскресенья, раньше в этом просто не будет необходимости. Я уже ушел, а вы все вопросы задавайте Алексею.

– Рассказывай, для чего нас охранять! – потребовала у меня мама, как только ушел отец. – Недвижимость подождет!

Я подробно рассказал о законопроекте кадетов и о своей статье.

– Мы принесли газету, так что можете ее почитать сами. Сейчас уже, наверное, продают третий тираж, а мне надоело отвечать на звонки твоих подруг.

– Ну и что? – не поняла она. – Написал и правильно сделал, мы-то здесь при чем?

– Я перешел дорогу очень влиятельным людям, – объяснил я. – Из-за меня они потеряли сотни миллионов рублей. Когда один из профессоров выступил против предыдущего закона, его дочери во дворе порезали руки.

– Так я что, теперь никуда не смогу уйти без охраны? – дошло до Ольги.

– Если бы приняли этот закон, мы бы тебя и так никуда не отпустили без охраны, – сказал я. – Не сейчас, а примерно через год. Ты просто не можешь представить, на что способен наркоман ради очередной дозы. Наркотики стоят денег, а у этой братии их вечно не хватает. Они не просто травят себя, они отравляют жизнь всем остальным. Никакая полиция не справится с таким разгулом преступности. А охрана будет не вечно. К тому же тебе это будет только удобно. И отвезут, и привезут обратно.

– Так будет машина? – спросила она. – Тогда ладно.

– А о какой недвижимости шла речь? – спросила мама.

– Продаем полтавский дворец, – объяснил я. – Он нам совершенно не нужен, только лишние расходы.

– Правильно делаете, – одобрила она. – Ты говорил, что мне звонили? А почему меня не позвал к телефону?

– Перед тем как я его отключил, только тебе и звонили, – засмеялся я. – Хотели поговорить о моей статье, а тут я на телефоне, так что они о тебе тут же забывали и наваливались на меня.

– Подключай аппарат! – распорядилась мама. – Я сама посижу в отцовом кабинете, а ты развлеки Веру.

– И как же мне тебя развлекать? – спросил я невесту, после того как мы ушли в мою комнату и сели на кровать.

– Я сейчас позвоню отцу и попрошу разрешения остаться у вас на ночь! – прижавшись ко мне, прошептала она. – Если разрешит, мы найдем, чем заняться. Сколько можно только целоваться? Мне этого мало! Как твои на это посмотрят?

– Я думаю, нормально, – ответил я. – Для них ты уже своя, а свадьба послезавтра.

Она позвонила, и отец разрешил. Мои это тоже приняли совершенно нормально, только отец после ужина спросил, будем ли мы предохраняться. Мол, если нужно...

Я ответил, что в этом нет необходимости, и этой ночью моя любовь стала женщиной. Далеко не всем девушкам везет испытать прелесть любви с первого раза, но ей повезло. У меня был большой опыт, а Веру не требовалось долго разжигать, поэтому ночь у нас вышла сказочная. Весь следующий день мы провели, почти не выходя из комнаты. Днем позвонили в редакцию, и еще Вера звонила домой отчитаться отцу. Мой отец на обед не приходил, а когда вечером вернулся с работы, позвал меня в кабинет.

– Ноги еще передвигаешь? – насмешливо спросил он. – Смотри, не перетрудись, а то на свадьбе будешь иметь заморенный вид. Что с вашей одеждой?

– Я звонил, чтобы привезли на дом, – ответил я. – Должны вот-вот подъехать.

– Заварил ты кашу, сын! Замаранные депутаты сегодня же заявили, что досрочно прекращают работу. Объявлено, что законопроект – это их личная инициатива, которую фракция безусловно осуждает. Ты уже звонил в редакцию?

– Еще до обеда. А что?

– Другие газеты не остались в стороне. В «Родине» опубликовано большое интервью с тем профессором, который давал тебе отзыв, в «Новом голосе» есть результаты опроса жителей столицы, а в «Вечернем Петербурге» напечатали свою статью.

– А как же цензура? – спросил я. – Я думал, что после моей статьи все публикации на эту тему прекратят.

– Правильно думал, – усмехнулся отец. – Так бы и было, но начальник Главного управления по делам печати уехал отдыхать во Францию, его товарищ тоже в отъезде, а наш новый глава Департамента отравился грибами.

– Как же это у вас получилось?

– А при чем здесь мы? – ненатурально удивился отец. – Он, если хочешь знать, питается только в своем новом доме. Повар у него тоже француз, так что я понятия не имею, где они взяли эти поганки. Выживет, конечно, но пару месяцев ему будет не до работы. Слушай дальше. Я говорил с отцом Веры. Он решил все заботы взять на себя, а я не стал навязываться. В общем, к вашей свадьбе все готово. Завтра к двенадцати прибудут машины. Венчаться будете в Исаакиевском соборе, а потом едем в ресторан. В связи с нашими сложностями, свадьбу сыграем за один день. Да, я отправил в Москву доверенного человека, который организует охрану дворца, так что, считай, выполнил все самое срочное. Сейчас тебе некогда, но после свадьбы сведу с одним отставным коллежским советником. Это по поводу твоей просьбы. Он согласен с тобой побеседовать и в разумных пределах поделиться кое-какой информацией. А потом ты поделишься своими секретами с моим другом.

Весь следующий день прошел со сказочной быстротой. Для молодых время тянется медленно, а для стариков оно летит так быстро, что они не успевают считать дни. У меня время после нашего слияния тоже летело, но день свадьбы прошел особенно быстро. В памяти остались отдельные фрагменты праздника и длинная череда знакомств с родственниками Веры и другими гостями, приглашенными ее отцом. Венчание было торжественным и красивым, но самой красивой среди всех красот собора была моя белоснежная невеста. С нами было с сотню гостей, и кое-кто сразу приехал в ресторан. Зал был огромный, и в нем осталось много места для танцев. После застолья с чествованием молодых многие пошли танцевать. Дамы в своих облегающих шелковых платьях до пола напоминали разноцветных бабочек, а вот большинство мужчин, особенно пожилых, были в черных фраках и напоминали мне императорских пингвинов. Немногочисленная молодежь предпочитала смокинги, которые выглядели, с моей точки зрения, не так архаично. Веселились часов пять, после чего стали разъезжаться. Моя московская тетя не захотела ехать к нам ночевать, а сразу отправилась на вокзал, на вечерний экспресс. Как позже сказал отец, ее поспешный отъезд был результатом его разговора. Он боялся за сестру и посчитал, что так будет лучше. Выглянув утром в окно, я увидел во дворе «форд», возле которого курили двое крепких мужчин.

– Это наша охрана, – сказал стоявший рядом отец. – Они отвезут меня в Департамент и вернутся. Если мне понадобится их помощь, я вам позвоню. Без них никто никуда не выходит! И Вере скажи, чтобы не ездила с братом. Если приедет ее охрана, тогда можно. И будь готов к разговору. Если ничего не изменится, я в конце дня позвоню.

Он уехал на службу, а я вернулся в свою комнату, думая, чем нам занять время. В голову ничего путного не пришло, и я обратился с этим вопросом к жене:

– Чем будем заниматься? В редакцию ехать не стоит, да мне, если честно, и не хочется. Я там больше околачивался из-за тебя.

– У тебя талант! – возразила она. – Как его можно зарывать в землю? Я пробовала писать, но все получилось гораздо хуже твоей статьи.

– Писать можно, не выходя из дома, – повторил я слова отца. – Хоть сейчас могу сесть и написать какую-нибудь выдуманную историю. Не знаешь, сколько платят за книги?

– Не знаю, – ответила она, – но, наверное, много. Так в чем же дело? Садись и пиши. Или тебе для этого нужна машинка?

– Мне для этого нужно желание, – вздохнул я. – И не собираюсь я здесь трещать машинкой. Если я займусь писаниной, ты у меня умрешь от скуки.

– Ты не дашь, – прошептала она, прижимаясь ко мне и пуская в ход руки. – Надо выполнять супружеский долг!

– Не весь же день, – возразил я. – Так я быстро кончусь, и ты останешься вдовствующей княгиней. Милая, убери руки. Надо придумать что-то такое, чем можно заниматься вдвоем, помимо твоего долга.

– Долг не мой, а твой, – недовольно сказала она. – Ходить по театрам, как я понимаю, нам нельзя, в кино тоже не сходишь. И что остается? Съездить к кому-нибудь в гости? Еще можно почитать книги, но надолго меня не хватит.

– Идея! – воскликнул я. – Ты на гитаре играешь?

– А почему я должна на ней играть? – спросила Вера. – Гитара – это мужской инструмент. Я играю на фортепиано. У меня дома есть хороший инструмент.

– Я его в твоих комнатах не видел, – сказал я. – И хорошо играешь?

– А зачем мне в моих комнатах инструмент? – не поняла она. – У нас для этого есть музыкальная комната. У отца в доме три десятка комнат, да еще часть большого дома на Гороховой, которую он отдал Ивану. А играю хорошо, но только под настроение. Мне больше нравится слушать, как играют другие.

– Вот я тебе сейчас и сыграю, – пообещал я, – а заодно и спою. Подожди, сначала настрою гитару, а то я ее уже полгода в руки не брал.

Я взял гитару, с удивлением убедился, что она не нуждается в настройке, и запел «Эхо любви», подражая манере исполнения Анны Герман:

– Покроется небо пылинками звезд, и выгнутся ветви упруго. Тебя я услышу за тысячи верст, мы эхо, мы эхо, мы долгое эхо друг друга...

– Откуда такое чудо? – со слезами на глазах спросила Вера. – Никогда такой песни не слышала!

– Садись на кровать, – сказал я вскочившей с нее жене. – Я тебе сейчас расскажу такое, что можешь хлопнуться в обморок, а это лучше делать на кровати. Надо было рассказать до свадьбы, но сначала было много других дел, а потом я решил этого не делать. Мы любим друг друга, и мои слова ни на что не повлияли бы, только могли испортить тебе настроение.

– Хочешь сказать о том, что у тебя до меня были женщины? – спросила она. – Так я об этом и так догадалась!

– Какие женщины? – не понял я. – О чем ты говоришь?

– В тот вечер, когда я с тобой осталась в первый раз, ты действовал так решительно, что было сразу видно, что проделываешь это не в первый раз. Мне поначалу стало так горько...

– А потом? – спросил я.

– А потом ты начал со мной делать такое, что у меня из головы вылетели все мысли, – залившись румянцем, призналась Вера. – Я с девушками часто говорила о парнях. Ну ты понял, о чем я. И в гимназии, и со служанками. Кто-то что-то слышал, у других уже были мужчины, но никто из них о таком не рассказывал. Мне было так хорошо, что я даже подумала, что это неплохо, когда жених умеет... Мало ли кто был до свадьбы, главное, чтобы никого не было после нее!

– Все так и не так, – сказал я, вешая гитару на крючок в стене. – Понимаешь, у меня никого, кроме тебя, не было и не будет, но я знаю, как делать это и многое другое из чужой памяти. В это трудно поверить, но ко мне в голову попала память всей жизни другого человека. И самое невероятное в этой истории – это то, что он прожил свою жизнь не в нашем мире. У него была жена и двое детей, поэтому я у тебя такой грамотный. Если бы не этот подарок, я бы толком не знал, за что тебя трогать. Мы тоже болтали о девушках, но толку от такого трепа! И песня эта из его мира. Я их много знаю.

– Ты ее сам перевел? – спросила она. – И так складно! Может быть, у тебя есть и талант поэта?

Я видел, что она не усомнилась ни в одном моем слове, ей просто было страшно интересно.

– Ничего я не переводил, – ответил я. – Их мир во многом похож на наш. Есть там своя Россия, в которой говорят на таком же языке. Он был инженером и писателем, поэтому у меня все так легко и быстро получилось со статьей. А стихов я тоже много знаю и могу рассказать. Только жизнь у них все-таки сильно отличалась от нашей, поэтому многое без объяснений будет непонятным.

– Семье говорил? – спросила жена.

– Говорил отцу, а женщинам об этом знать не стоит. И отец в этом со мной согласен. Мать перепугается, а сестра может разболтать. Вряд ли кто-нибудь в такое поверит, но все равно. И ты, смотри, никому не говори! Для меня это может быть опасным.

– Никому не скажу! – поклялась Вера, заодно перекрестившись. – Вот тебе крест! А ты мне еще что-нибудь сыграешь?

Ну и чем я, по-вашему, занимался до вечера? Правильно, пел, декламировал стихи и рассказал кое-что о мире Рогова. У жены горели глаза, и ей всего было мало. Когда позвонил отец, и мне нужно было ехать на беседу, она чуть не заплакала от огорчения.

– Если окончательно не сорву голос, буду петь для тебя полночи, – пообещал я, пригладив ей волосы. – А ты пока возьми что-нибудь почитай или поболтай с Ольгой. Ей одной тоже скучно.

Я поменял халат на костюм, взял с собой пистолет и спустился к машине.

– Добрый вечер! – поздоровался я с охранниками. – Вам нужно отвезти меня к департаменту полиции, а потом оттуда заедем еще в одно место.

Все-таки просторные дороги с хорошим асфальтом, если на них мало транспорта, позволяют очень быстро передвигаться по совсем немаленькому городу, а нам еще повезло не стоять на светофорах, поэтому машина домчалась до департамента в считанные минуты. Отец ждал нас у одного из входов и быстро спустился к машине.

– Поезжайте по этому адресу, – приказал он, передавая водителю листок с записью. – Там подождете нас с полчаса и отвезете к дому. После этого вы нам сегодня больше не понадобитесь.

На этот раз ехали гораздо дольше, фактически в предместье. Остановились у большого одноэтажного дома, с маленьким, но ухоженным парком. Машину оставили у ворот, а сами через открытую калитку прошли по уложенной плиткой дорожке к большой клумбе, расположенной перед парадным входом. Дверь оказалась заперта, и пришлось звонить, а потом ждать, пока откроют. На нас посмотрели в глазок, потом мужской голос спросил, кто и по какой надобности.

– Откройте, Вадим Ефимович, – сказал отец. – Это Мещерские. Я вам недавно звонил.

Звякнула вынутая цепочка, со щелчком открыли замок, а потом еще убрали засов.

– Я здесь живу уединенно, – говорил нам хозяин, заводя в гостиную, – а береженого, как известно, бог бережет. Садитесь, господа. Не хотите чего-нибудь выпить?

– Нам бы пищи духовной, – улыбнулся отец. – Пищу телесную мы отведаем дома.

– Ну раз так... – развел руками хозяин. – Вас, молодой человек, интересовали те лица, которые представляют мировых производителей наркотиков? Это ведь вы написали статью в «Русском слове»? Смело, очень смело... Я примерно представляю, чем вы руководствовались, добиваясь со мной встречи. Врага нужно знать в лицо?

– Можно сказать и так, – ответил я. – Называйте меня Алексеем, так нам будет проще.

– Немного против правил, но если вы настаиваете... Понимаете, Алексей, знание врага в вашем случае почти ничего не дает. Вы совершили смелый поступок, но при этом оттоптали ноги многим сильным мира сего, а они к такому не привыкли и вам этого не простят. И вы не сможете им долго противостоять, даже если будете знать о них все. Вы просто не представляете, с кем связались.

– Ну так просветите, – сказал я. – В любом случае неведение для меня будет еще хуже.

– Это да, – согласился он. – Ладно, слушайте. Вы знаете объем производства опиатов? Не расстраивайтесь, у нас его не знает никто, известно только, что маком засеяно больше двух миллионов гектаров земли только в странах Азии, не считая Индии, Китая и тех немногих стран, где эта культура под запретом. Есть большие плантации в африканских странах, а так же в Латинской Америке. Точное число фабрик, которые обрабатывают урожай, неизвестно, но их сотни. Нас не одних пытаются посадить на иглу, просто мы – наиболее выгодная и удобная цель. Огромные, почти нетронутые территории, полные несметных богатств. И что важно, все это рядом. Мы уже потеряли экономическую самостоятельность, но еще сохранили немалую военную силу и высокую численность. Нашу армию понемногу ослабляют, а сейчас хотят заняться народом. Процесс спаивания идет относительно медленно, а наркотики действуют намного эффективней! Это очень прибыльное дело, к тому же оно работает на очистку территории. Я вижу в ваших глазах вопрос: почему власти это допускают, а в ряде случаев и сами способствуют. Так вот, не стоит мне его задавать – все равно не отвечу. Перейдем к вашим врагам. Торговлю опиатами держат Англия, Франция и в меньшей степени Германия. Американские штаты тоже занимаются этим не слишком благородным делом, но они используют свою продукцию в других местах, в частности, в Китае. До принятия закона о слабых наркотиках вся эта дрянь шла к нам контрабандой в основном через Остзейские губернии и поляков. Сами они ею пользовались мало, но всемерно способствовали транзиту. Как только был принят закон, у поставщиков оказались развязаны руки. В столице и еще двух десятках крупных городов созданы их представительства. Разрешенные наркотики хлынули рекой. Есть самые разные способы приучить население. У нас они их используют все. На селе это пока работает плохо, но вот городское население страдает сильно. По данным нашего делопроизводства вместе с разрешенными наркотиками привозят и те, которых нет в законе. Что-то найти, доказать, а тем более привлечь виновных, очень сложно. В таких случаях пускают в ход все средства, в первую очередь – это подкуп. Но все-таки пока таких нарушений не слишком много. Вот если бы прошел закон... Но вы подняли шум, причем сильный, поэтому с полгода других таких попыток делать не будут. Я даже боюсь представить, какой вы нанесли ущерб. Я бы на вашем месте, князь, инсценировал автомобильную катастрофу для всей семьи и куда-нибудь уехал, сменив имена. Не надейтесь на свои связи, для пострадавших по вашей вине они ничего не значат. Вы можете какое-то время побарахтаться, но до вас все равно доберутся. Это просто дело принципа.

– И кто же это в столице? – спросил я.

– Немцев здесь нет, – ответил он. – Они окопались в Москве. А здесь только французы и англичане. Вот я для вас выписал адреса и те имена, которые знаю. А это банки, через которые финансируются эти конторы. Это не секретные сведения, просто о них мало кто знает. Теперь знаете и вы, только вам это не очень поможет. Они все равно не станут действовать напрямую, по крайней мере вначале. Не так уж сложно кому-нибудь заплатить. И охрана вам не сильно поможет. Что она сделает, если вас обстреляют из автомашины или издалека из винтовки с оптикой? А ведь могут бросить гранату или открыть плотный огонь из автоматического карабина и положить вас всех вместе с охраной. Возможно, потом вы, если уцелеете, сможете кого-нибудь из них достать, но своих близких вы этим не вернете. Бороться в таких случаях может только государство, да и то это нелегко.

– Это все, что вы можете сказать? – спросил отец, получил в ответ пожатие плеч и обратился ко мне: – Возвращаемся.

– Спасибо, – поблагодарил я хозяина. – Прощайте.

Мы вышли из дома и пошли по дорожке к выходу, слыша за спиной клацанье запоров. До дома мы не разговаривали.

– После ужина зайди ко мне, поговорим, – сказал мне отец, когда вошли в прихожую.

Я прошел в свою комнату и чуть не был сбит с ног бросившейся мне на грудь женой.

– Нельзя прыгать потише? – прижимая ее к себе, сказал я. – Ты же только что чуть не осталась вдовой.

– Не смей так говорить даже в шутку! – сказала Вера. – Я, знаешь, как соскучилась! Вы сильно задержались, и мы уже начали волноваться. Пойдем ужинать. Все давно на столе, ждали только вас.

Ужинали мы с аппетитом и быстро съели все, что приготовила Наталья. После этого я к неудовольствию жены ушел вместе с отцом в кабинет.

– Что думаешь делать? – спросил он. – Ты сделал глупость, а я тебе в этом подыграл.

– Если верить твоему отставнику, нам здесь оставаться нельзя, – сказал я то, что уже успел обдумать. – Убрать любого из нас в центре столицы будет проще простого. Я бы сам это легко сделал, если бы было что-нибудь серьезнее моего пистолета. Твои охранники могут защитить от бандюг, но не от серьезных людей. Можно переехать в наш дворец в Подмосковье, но что мы в нем будем делать? Там легко обеспечить охрану и жить, если не потравят продуктами, но тебе придется уйти со службы, а для Ольги нанимать учителей для домашнего обучения. Денег у нас достаточно, и я себе занятие найду, да и жене тоже, вот вам с мамой там будет тоскливо, а Ольга через полгода начнет лезть на стенку или сбежит. Но это единственное, что приходит в голову. Альтернатива – куда-нибудь уехать. Не хотелось уезжать из России, но здесь нам будет трудно укрыться. Крестьянствовать мы не будем, а в любом городе, даже не очень большом, нас со временем могут найти. Могут, конечно, плюнуть и оставить в покое, но я бы на это не рассчитывал.

– Я тоже ничего не могу придумать, – признался он. – С вашими деньгами после продажи дворцов и квартиры будет около двух миллионов рублей. В золото, как ты хотел, их не обратишь, а если попробуем перевести на валютный счет, нас по нему мигом отследят.

– А если попробовать через твой департамент? – спросил я. – С продажей квартиры возиться не будем, да и дворец в Подмосковье оставим Наталье. Денег и так будет навалом, а мы без дела сидеть не будем. Может быть, еще когда-нибудь вернемся.

– Надо будет кое с кем поговорить, – неуверенно сказал отец. – Потеряем, конечно, но основное переправим. А куда ты хочешь двинуться?

– Я уже говорил насчет Австралии, – сказал я. – Далеко, но это и к лучшему. В семье все знают английский язык, поэтому каких-то сложностей в том, чтобы прижиться, я не вижу.

– Ладно, мне нужно поговорить на службе и с друзьями, а потом решим окончательно, – подвел итог отец. – А ты будь готов к разговору. Не забыл еще, о чем мы говорили? Скорее всего, это будет завтра перед ужином. Иди, а то твоя жена меня сейчас покусает.

– Как бы она меня не погрызла, когда все узнает, – хмуро сказал я. – Ольга точно будет беситься. Я рассчитывал, что заинтересую заговорщиков, но то ли им не нужны такие дураки, как я, то ли их нет вообще.

– Что ты такой хмурый? – спросила Вера, когда я вернулся в комнату.

– Нет поводов для веселья, малыш, – я сел на кровать, притянул ее к себе и посадил на колени. – Я думал, что помогу отечеству и привлеку внимание нужных людей. Отечеству помог и привлек внимание, только не тех. По мнению специалистов, нам здесь не укрыться, а в покое нас не оставят. Как я не хотел уезжать из империи, но, видимо, придется! Я просто не могу допустить, чтобы кто-нибудь из вас пострадал. Для любого человека важна в первую очередь его семья, а уже потом все остальные.

– Мне все равно куда, лишь бы быть с тобой, – прижавшись ко мне, сказала она. – Конечно, я буду скучать по отцу с братом и по этому городу, в котором прошла почти вся моя жизнь, но мы ведь когда-нибудь вернемся?

– Конечно, малыш! – сказал я ей то, в чем не был уверен. – Если бы не вы, я бы хрен куда уехал! Не только я кого-то разозлил, но и меня разозлили!

– Но ведь тебе еще ничего не сделали, – неуверенно сказала Вера. – Может быть, ничего и не будет, а мы напрасно переживаем?

– Я ошибся в оценке тех, кому перешел дорогу, – сказал я, – и мне не хочется платить вашими жизнями за свои ошибки. Я верю словам того, с кем сегодня говорил, поэтому не собираюсь сидеть и проверять его правоту. Завтра отец кое с кем посоветуется и окончательно определится.

– А если он не захочет уезжать? – прошептала она. – Что тогда?

– Тогда уедем мы, – ответил я, – но уже не за границу. Это с ними я не смогу быть незаметным, а мы с тобой укрыться сможем. Но тогда я потеряю семью.

– Мне после твоих слов стало так холодно... – вздрогнула жена. – Навалилась такая тоска... Черти меня понесли в эту редакцию! Ведь ты в нее пошел из-за меня.

Я поцеловал жену, ссадил ее с коленей и пошел закрывать дверь. Когда женщине холодно, страшно и одиноко, самым лучшим средством ее успокоить является любовь. Я ее и успокоил, а заодно полностью выложился и быстро заснул. Такое вот лекарство для обоих.

Утром все уже не казалось столь безнадежным. Вряд ли кто-нибудь будет с гранатами штурмовать нашу квартиру, сначала попробуют средства попроще. А значит, будет возможность устроить свои дела и проверить, оставили нас в покое или нет. Я проснулся раньше Веры. До завтрака нужно было позаниматься с телом, а будить жену не хотелось, поэтому я тихонько вышел в коридор. Пока занимался, в голову пришла мысль, показавшая, что моя голова работает хуже, чем я думал. Да и отец сделал ошибку, непростительную для работника полиции. Хотя он мог всю свою службу заниматься одними законами и плохо знать все остальное, а я на него понадеялся и не стал шевелить извилинами. Что это за охрана, которая постоянно уезжает? Вот уеду я вечером с обоими охранниками на собеседование с другом отца, и кто это время будет охранять семью? Подойдет к двери какая-нибудь сволочь и правдоподобно соврет, например, что меня сбила машина. Да они сами выбегут из квартиры! А если и не выбегут, дома не будет ни одного ствола, да и кому из них стрелять? Может быть, умеет Вера? К своему стыду, я почти ничего о ней не знал. Она хорошая пианистка, а я об этом узнал только вчера совершенно случайно. Закончив тренировку, я поздоровался с пришедшей Натальей, подумав, что легко мог бы пройти в квартиру вместе с ней и перерезать всю семью. Детский дом! Может быть, здесь такие же наивные убийцы? Проверять это не хотелось. Приняв душ, я ушел в гостиную и стал ждать, пока проснется отец.