Текст книги "Диалоги с шахматным Нострадамусом"

Автор книги: Геннадий Сосонко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Х.Доннер. Пророк из Муггенштурма

Уже по внешнему виду Эмиля Йозефа Димера можно заметить, что он не относится к тем людям, которые время от времени с удовольствием смеются над самими собой.

Худой, облаченный в костюм, по виду которого можно сразу сказать, что его хозяин окончательно расстался с мыслью, будто внешность имеет какое-либо значение, острый, выдающийся вперед нос, сдавленный смешок из беззубого рта, он перемещается странной, несколько танцующей походкой. Он относится к тому типу людей – мы все знаем этот тип, – кто всегда роняет чашки со стола. Во время последнего турнира в Бевервейке он упал со сцены. Случайность, конечно, но если спросить до начала турнира, кто из участников рухнет вниз со сцены, все хором сказали бы: Димер.

Еще до войны Димер —родом из Муггенштурма – был шахматистом и журналистом, до некоторой степени известным в шахматных кругах.

Вместе с невероятно древней конструкции пишущей машинкой он переезжал с одного турнира на другой, к отчаянию своих коллег, полагавших, что абсурдно низкий гонорар, который Димер просит за свою работу, окончательно подрывает рынок. Очевидно, что для него было более важным «находиться при деле», чем зарабатывать деньги. Это всё длилось примерно до 1950года, когда Эмиль Йозеф Димер был обращен в новую веру.

Он открыл гамбит Блэкмара! Сначала были письма, адресованные к таким известным шахматным теоретикам, как доктор Эйве. В этих письмах Димер указывал на новые, необозримые возможности в старом гамбите 1А4 d5 2.е4 de – находке шахматиста 19-го века, судьи из Нью-Йорка Блэкмара. Всё это известно. Люди, изобретавшие новые начала в шахматной партии, были всегда. В большинстве своем – это немцы, и их дебют гарантировал, как правило, форсированный выигрыш. В1948году появилась книжка о дебюте I.g2-g4.

Сначала Димеру терпеливо отвечали, что гамбит Блэкмара вполне может быть применен на практике, но кроме этого гамбита есть очень много других начал.

Но когда письма стали превращаться в манускрипты, а тон посланий стал всё более и более резким, их просто стали игнорировать, а его самого – высмеивать. Особенно тяжелые отношения сложились у Димера с немецким шахматным журналом и федерацией шахмат Федеративной Республики, где, вероятно, стыдились выражений типа: «Дьявол бушует над шахматной доской, тевтонская ярость дает себе выход». Когда Димер почувствовал, что повсюду встречает сильное сопротивление, он подкрепил слово делом и, основав «Орден Блэкмара», стал выпускать отпечатанный на гектографе шахматный журнал под тем же названием. Журнальчик рассылался «Блэкмар-гамбитчикам», помещал их партии, снабженные примечаниями, сделанными рукой самого маэстро. Примечания отличались огромным количеством восклицательных знаков. В этом журнальчике у Димера была полная возможность придать своим идеям и накопленному опыту в разыгрывании гамбита законченную форму. Он пришел к убеждению, что его находка, гамбит Блэкмара, значительно расширила границы ограниченной шахматной игры. «Играйте же Блэкмара, это меняет всю личность человека», – поучал он.

А вот заглавие его статьи в рождественском номере журнала 1956года: «Для тех, кто смотрит в Абсолют, война имеет смысл, только если это война до полного уничтожения».

Он вдохновил американских приверженцев гамбита на исследование жизни и личности Блэкмара, человека, который так много дал миру. После нескольких месяцев Димер выступил с «сенсацией века», сообщив, что гамбит, вероятно, впервые был применен не Блэкмаром, а его братом, имевшим магазин мужской одежды в Новом Орлеане.

Самым большим противником гамбита Блэкмара оказался Ханс Мюллер из Вены, и на его голову обрушились самые тяжкие проклятия. Этот австрийский мастер с самого начала отрицал корректность гамбита Блэкмара. Каждый анализ Димера был встречаем раздраженными опровержениями Мюллера. Они регулярно обменивались письмами, полными ужасных оскорблений, особенно усилившимися после того, как не только писания Димера, но и ответы Мюллера перестали печататься на страницах немецких и австрийских шахматных журналов. Их великое противостояние в поисках истины продолжается, и кое-кто предполагает, что когда-нибудь, на исходе Всех Времен, Мюллер примкнет к «Ордену Блэкмара».

Эмиль Йозеф Димер опубликовал недавно книгу под названием «От первого хода до мата». Признаться, тон этой книжки довольно сдержанный, что произошло, по всей видимости, под давлением издателя, хотя количество восклицательных знаков могло бы быть и меньше. Я надеюсь, что всем предыдущим изложением я не очень напугал читателя, потому что это – очень симпатичная книжка. Но что мы должны думать об этом Димере и его гамбите Блэкмара ?

В шахматах основной объект нападения – неприятельский король. Он должен быть заматован. Разумный игрок приступает к подготовке этой операции терпеливо и «дипломатично» и уж точно не будет следовать девизу Димера: «Играть на мат, начиная с первого хода». Но от партий, где шахматист играет неразумно и все-таки побеждает, исходит огромное очарование.

Во времена Ренессанса, когда шахматная игра в своей настоящей форме была еще очень молода, все играли, как Димер. Джоакино Греко и Рюи Лопес применяли дебюты, довольно глубоко ими проанализированные, в которых с первых же ходов шли в атаку. Филидор – «рационалист» 18-го века – фактически изобрел позиционную игру. Но в 19-м веке безграничная агрессивность возвратилась вместе с «романтиками». Андерсен со своими гамбитами и комбинациями был наиболее ярким представителем этой школы.

Поэтому Димер может быть пигмеем, но стиль его игры никоим образом не должен быть высмеян, и, что самое важное, он очень поучителен. Каждому, кто хочет лучше играть в шахматы, я могу порекомендовать эту книжку Димера. В ней не раскрываются секреты борьбы с изолированной пешкой, нет здесь и примеров на использование преимущества двух слонов, зато вы найдете то, что составляет основу каждой шахматной партии: атаку на короля.

В этой книжке собрано триста партий, где неприятельскому королю был объявлен мат самыми изощренными способами. Каждый шахматист должен научиться этому искусству и только потом думать о пешечных структурах.

В предисловии к книжке упомянуто и мое имя. Здесь я должен объясниться. Во время турнира претендентов в Амстердаме (1956), впервые встретив Димера, я сказал ему: «Русские вроде начинают играть вашу систему...» Я полагал, что он, покраснев, станет это отрицать, но ничего похожего не произошло; он сказал только: «Они пытаются».

Журнал «Тайд», февраль 1958

Г.Сосонко. Маньяк идеи

В прошлом году появилась книга, посвященная Эмилю Йозефу Димеру, с подзаголовком: жизнь, отданная шахматам. Автор этой книги – Ален Домметт в своем рассказе об изобретателе гамбита не упоминает, что Димер (1908—1990) уже в 1931 году стал членом национал-социалистической партии, сохранив симпатии к Гитлеру и после войны. Отсюда, конечно, и «дьявол, бушующий над шахматной доской», и «тевтонская ярость, которая дает себе выход», о которых пишет Доннер. Эти и подобные высказывания, равно как и неоднократные публичные заявления, что немецкие шахматы насквозь пропитаны духом гомосексуализма, привели к тому, что после войны Димер был исключен из членов Германского шахматного союза.

Он был фигурой жалкой, комической, параноидальной и мало вызывающей симпатию, не говоря уже о его политических взглядах. Эти взгляды сосуществовали у него с высокомерием, фанатизмом и безграничной верой в себя, но эти качества, как мы знаем, нередко создавали репутации и имена, навсегда оставшиеся в истории человечества.

Слова «нитрата» на санскрите, «мешуган» на иврите и «маниа» по-гречески означают и сумасшествие, и пророчество. Он считал себя пророком, но был, конечно, маньяком, маньяком идеи. Спустя полвека после того как Димер вновь открыл гамбит Блэкмара, мы должны согласиться с мнением австрийского теоретика Мюллера, что это начало некорректно, а безжалостный компьютер уже после нескольких дебютных ходов оценивает позицию как почти проигранную для белых.

Для порядка отмечу, что гамбит Блэкмара—Димера в чистом виде получается после ходов l.d4 d5 2.е4 de З.О. Возможно, конечно, принятие гамбита, но самое решительное здесь 3.. .е5! Поэтому Димер усовершенствовал гамбит, предложив такой порядок ходов: l.d4 d5 2.ftc3 £tf6 З.е4. Но тут возможно взятие пешки конем – 3...£s:e4, что резко снижает атакующие возможности белых. В конце концов Димер пришел к выводу, что самый правильный порядок ходов – l.d4 d5 2.е4 de З.£ю3 £rf6 4.О. Но и здесь современная практика не подтверждает корректности гамбита. Английский мастер Эндрю Мартин, недавно написавший статью об этом начале, заканчивает ее словами: «По мне, играть гамбит Блэкмара—Димера – все равно что отправиться за покупкой собственного надгробья».

Помимо наиболее распространенных дебютов в шахматах имеется множество самых разнообразных вариантов и защит, о которых, я думаю, не слышали даже гроссмейстеры. Известен ли читателю бруклинский вариант в защите Алехина – 1.е4 £rf6 2.е5 £g8? Так сыграл однажды Пет-росян в тренировочном турнире в Москве против Болеславского. Или гватемальская защита? Она получается после ходов l.d4 Ь6 2.е4 Даб. Улучшенную версию этой защиты – l.d4 еб 2.£sf3 Ь6 З.е4 Даб избрал в партии со мной мастер Бём в чемпионате Голландии 1978 года. Как правило, подобные экзотические начала применяются с одной целью: как можно быстрее сбить противника с теории. Увы, плата за это оказывается слишком высокой. Обе упомянутые партии закончились победой белых.

Той же цели – поскорее увести соперника с проторенных дорог – служит и ход 1...а6 в ответ на 1.е4. Его применил Тони Майлс в партии командного чемпионата Европы в Скаре (1980) против Анатолия Карпова. Хотя Майлсу и удалось победить тогдашнего чемпиона мира, популярным этот дебют не стал, но время от времени анализы его появляются в шахматных журналах. После успеха английского гроссмейстера дебют получил название «защита Святого Георгия» – намек на былинного победителя дракона: Майлс был одним из самых ярких исследователей варианта дракона в сицилианской защите.

В России главным разработчиком этого необычного начала является Юрий Ремизов из Читы, регулярно ггубликующий анализы и партии (главным образом свои), сыгранные зашитой Святого Георгия. В одной из статей он пишет, что «к пониманию ценности хода 1.. .аб в ответ на 1 .е4» он пришел «еще в 1964 году и стал его систематически применять».

Примерно в то же время на сравнительно высоком уровне этот ход стал делать английский мастер Майкл Басман. У него тоже были собственные анализы, появились последователи, стала постепенно создаваться теория – как раз то, чего Басман старался избежать. В конце концов защита 1...а6 стала казаться ему слишком пресной, и Басман перешел к расширенному фианкетто королевского слона: 1.е4 h6 2.d4 g5. Позже он, как правило, совмещал обе идеи: первый ход – от ферзевой ладьи, второй – от королевской! Хотя порядок ходов здесь значения, понятно, не имеет. Так Басман начинал игру против гроссмейстеров Адамса, Хебдена, Норвуда. Аналогичным образом развивалась партия чемпионата Голландии 1992 года между мастерами Куиффом и Кногшертом, игравшаяся на моих глазах.

Во многом это начало перекликается с дебютом Уйтелки (двойное фианкетто слонов, расположение пешек по 6-му ряду, вывод коней на е7 и d7 независимо от манеры развития белых), нередко применявшимся Борисом Спасским в 60-70-х годах. Сейчас к этому дебюту прибегают главным образом в «перебоях» нокаут-турниров, когда черным позарез нужна победа. Справедливости ради отмечу, что система Уйтелки выглядит более сдержанно, чем защита Святого Георгия.

Говоря о необычных началах, нельзя не упомянуть о дебюте Андерсена– 1.аЗ,Гроба– l.g4, сарагосском начале – ГсЗилиоходе 1..^5вответ на 1x4, которому Каспаров в дебютной энциклопедии, вышедшей в Англии двадцать лет назад, дал короткий комментарий: шахматы – не кегли! В сравнении с этими дебютами варианты Вузла – l.d4 с5 2.d5 £yft5 З.£ю3 Ша5 и Фаяровича – l.d4 £yft5 2x4 е5 3.de £te4 кажутся пресными и сугубо позиционными.

Менее вызывающим, хотя тоже экстравагантным, выглядит выход на первом ходу ферзевого коня – 1.£юЗ. Дебют этот назван именем ван Гейта, благополучно здравствующего голландского шахматиста, не без успеха игравшего так в 60-х годах на достаточно высоком уровне и снявшего даже пару гроссмейстерских скальпов. Имеется книжка, посвященная этому началу, с обстоятельными анализами. Сам ван Гейт был довольно приличным мастером; он выигрывал у Тиммана, Бисгайера, делал ничьи со Спасским, Портишем, О'Келли, хотя дело было, конечно, не в дебюте. Ход 1.£юЗ иногда применяли Гулько, Ней, Рашковский, Бенджамин, Уотсон. Переигрывая их партии, угадываешь скрытый смысл такого необычного открытия игры: не только увести соперников от теории, заставив с первых ходов мыслить самостоятельно, но и избежать дебютов, являющихся основными в их репертуаре. Для тех, кто выводит на первом ходу ферзевого коня, эти аргументы более весомы, чем тот факт, что сами они тоже оказываются на незнакомой территории. Впрочем, большинство гроссмейстеров относятся к дебюту ван Гейта скептически или даже пренебрежительно. Так, Властимил Горт, узрев ход 1.£юЗ в одной из своих партий в бундес-лиге, ответил 1...£й6 – и я так могу! – и в итоге добился победы.

Лет пятнадцать назад перед очередным туром дружеского матча с французами голландцы договорились применить на всех шести досках дебют ван Гейта (в тот день они играли только белыми). Кроме шутки здесь имела место быть и журналистская корысть: два члена команды – Лигтеринк и Рей вели рубрики в крупнейших газетах страны, и лучшего материала для читателей нельзя было придумать. Испортил песню я: увидев на пяти демонстрационных досках вышедшего вперед ферзевого коня, я несколько минут сидел в задумчивости, не делая хода, после чего, сказав окружившим мой столик коллегам: «Нет, не могу, рука не поднимается», – принял компромиссное решение, введя в игру королевского коня. Кавалерийская атака голландцев, помнится, увенчалась успехом; товарищи же по команде корили меня потом за нерешительность, впрочем, недолго...

Сегодня дебют ван Гейта на высоком уровне применяет время от времени Александр Морозевич. Так он сыграл против Юдит Полгар на чемпионате мира в Сан-Луисе (2005), а потом в комментариях дал подробное обоснование выбранному дебюту, который вскоре перешел в один из вариантов сицилианской защиты.

В Германии издается журнал «Кайсибер», в котором подвергаются анализу редкие дебюты и варианты. Журнал, главным редактором которого является Стефан Бюккер, издается нерегулярно, примерно три-четыре раза в год. В нем тщательно анализируются всякие экзотические возможности, типа варианта Хакерта в защите Алехина, примененного Иванчу-ком на финише матча с Пономаревым в 2001 году, когда львовскому гроссмейстеру позарез нужна была победа. Или анализы дебютов, которые могут озадачить даже знатоков игры; например, 1.е4 сб 2.£юЗ d5 З.ШЗ е5 4.ed £yft5 – это один из самых безобидных вариантов, исследованных в «Кайсибере».

В шахматах много самых разных начал. Наиболее распространенное за белых: пешкой на два поля от короля, что представляется мне самым опасным для черных. Другие солидные открытия игры: пешкой – тоже на два поля – от ферзя или ферзевого слона, а также вывод королевского коня. Все остальные начала тоже возможны, но обещают меньше шансов на захват инициативы.

Выбор дебюта за черных зависит, разумеется, от первого хода белых. Вспоминаю, как юный Каспаров во время Олимпиады на Мальте (1980), рассуждая о дебютах, разделял их на три категории: корректные, полукорректные и некорректные.

Так, абсолютно корректными в ответ на 1 .е4 он признавал только встречный ход пешкой от короля на два поля, немедленно создавая противовес центру белых, и защиту Каро-Канн: теперь, как бы белые ни отвечали, удар по их центральной пешке неизбежен.

К полукорректным дебютам он относил любимую им сицилианскую: черные оставляют пешку е4 без внимания, но в дальнейшем другая центральная пешка белых (считается, что наиболее агрессивная манера игры связана с продвижением d2-d4) разменивается на фланговую пешку черньгх; к тому же в распоряжении черных оказывается полуоткрытая линия «с». К полукорректным началам Каспаров относил и французскую защиту: здесь также на следующем ходу наносится удар по центру, но у черных остается проблема развития белопольного слона.

Все остальные дебюты будущий чемпион мира зачислил в некорректные, полагая, что у белых сохраняется сильный центр, а черные не получают взамен никаких реальных выгод. Возможно, будущее и покажет правоту Каспарова, но точно ответить на этот вопрос сумеет только компьютер.

У любителя, заглянувшего в шахматный отдел какого-нибудь книжного магазина, могут разбежаться глаза от обилия справочников, пособий и дебютных монографий. Большинство их можно смело отнести к разряду, который Тони Майлс охарактеризовал в рецензии на один такой шедевр словом «барахло»! Особенно следует опасаться книг, в которых ничего не объясняется, а текст состоит только из букв латинского алфавита, цифр и бездушных знаков. Оценка позиции в такого рода книгах, даже если они носят громкое название «Энциклопедия», базируется зачастую на результате партии, порой не имеющем никакого отношения к дебюту. Запутавшись в значках, не объясняющих, какой следует выбрать план, почему у белых немного лучше, на чем вообще базируется такая оценка позиции, любитель шахмат только ужаснется неподъемной работе, предстоящей ему для освоения нового дебюта, или еще того хуже – примется за ее выполнение.

Избегайте также книг с броскими заголовками типа «Как черные выигрывают в голландской защите» или «Атака Маршалла ведет к победе!» Продавцы шахматных книг в Вейк-ан-Зее, раскидывающие свои лотки у входа в турнирный зал, уже привыкли к моему время от времени задаваемому вопросу: «А нет ли у вас книги, где можно было бы найти, как черные выигрывают против любой зашиты белых?», но отвечают терпеливо, что нет, такой книги пока не написано.

Х.Доннер. Женщины и шахматы

Ранъше или позже, но об этом должно быть сказано. Как болезненно ни бы было бы это воспринято, мы не должны бояться заявить со всей прямотой: женщины не умеют играть в шахматы. Не умеют и, если вы спросите у меня, никогда не научатся. Здесь, на турнире в Бамберге, я был вынужден констатировать это еще раз. Постоянным гостем турнира была молодая и элегантная фройлен Йоргер, по профессии – пилот, к тому же пианистка очень высокого уровня, носящая в шахматном мире почетный титул «чемпионки земли Гессен и Баварии». Я рассмотрел фройлен Йоргер с большим вниманием и с близкого расстояния. Скажу откровенно: я доверился бы ей, окажись она за штурвалом самолета, ее фортепианная техника исключительно высока, но играть в шахматы... нет, в них она ничегошеньки не смыслит, так же как и любая другая женщина.

Почему женщины не могут играть в шахматы ? После более чем двадцати двух лет серьезного научного исследования, мне кажется, я нашел этому объяснение. Как известно, женщина в любом своем качестве превосходит мужчину. Физически она выносливее. Вследствие своего невероятного терпения женщина всегда с легкостью выигрывает вечную борьбу у мужчины на длинной дистанции. Женщина может логически думать, что у мужчин встречается довольно редко. Женщина обладает лучшей памятью. Каждый из нас, кому приходилось иметь дело с женщиной, сталкивался с этим. Женщина целенаправленнее мужчины, смекалистей его и понимает окружающих много лучше, чем он.

Чего же не хватает ей, отчего все эти блистательные качества исчезают и становятся совершенно бесполезными, когда женщина занимает место за шахматным столиком?

Во всем женщина превосходит мужчину, не хватает ей только одного: интуиции.

Позвольте мне объясниться, чтобы не быть неправильно понятым. Понятие «интуиция» я употребляю здесь не в затасканном, вульгарном смысле этого слова, в котором оно применяется обычно. Нет, я придаю этому понятию его первоначальный смысл, а именно – «прозрение». Что-то делается или что-то не делается без какого бы то ни было логического объяснения, после чего выясняется, что это и было единственно верным.

Например: в поисках решения какой-то проблемы вы идете по людной улице, заходите в книжный магазин, достаете с полки первую попавшуюся книгу, она раскрывается на странице 84, и именно на этой странице объяснено решение искомой проблемы.

Или: вы упаковываете чемодан, готовясь к трансатлантическому перелету. Внезапно организаторы только что закончившегося турнира вваливаются в вашу комнату и просят задержаться на день, чтобы провести сеанс одновременной игры. Вы переносите полет на завтра и, когда после сеанса возвращаетесь в гостиницу, узнаёте, что самолет потерпел аварию и никто не остался в живых. На следующий день вы находите свою фамилию в траурной рамке, потому что она тоже была в списке пассажиров. Какая-нибудь женщина так бы и погибла, но не таков я.

Это, конечно, не более чем примеры, но интуиция не подчиняется ни правилам, ни какому бы то ни было объяснению. Завистливые соглядатаи – в особенности женщины – объясняют обычно всё это «случайностью» или «счастьем», но тот, кто обладает интуицией, только смеется и знает, что посчастливилось ему совсем не случайно.

То же самое и в шахматах. Примечательно, что женщины, играющие в шахматы, в состоянии хорошо считать варианты и комбинировать. Удивительна та логика, с которой они принимают то или иное решение. Здесь тебе и ум, и терпение, и энергия! И всё – впустую.

Мы, «интуитчики», лепим что придет в голову: кто его знает, почему поле/6 нам не нравится и мы предпочитаем сб. Да, черт побери, сб выглядит ведь так аппетитно. Твердое и в то же время такое мягкое. Большего мы не можем объяснить, но даже этого не так мало для выражения интуитивного хода словами. Через месяц в заграничных журналах можно обнаружить длиннющие анализы, в которых доказывается, почему ход конем на сббыл лучшим. Но всё это – потом. Интуиция – это озарение, которое потом выглядит единственно верным решением.

Женщины в своих действиях, как правило, не принимают в расчет ни причины, ни цели. Все же каждый, кто имел дело с женщиной, знает, что интуитивные, бессмысленные на первый взгляд действия случаются и у них. Но никогда это не бывает связано с озарением. Огромная разница с мужской интуицией заключается в том, что такого рода действия всегда кончаются у женщины катастрофой. У нее никогда ничего не получается интуитивно, и в результате можно только констатировать: вот она – женщина.

Отцы и мужья, читающие эти строки, имейте в виду: все положительные качества, которые мы находим в женщине, недостаточны, чтобы она могла сыграть приличную партию в шахматы. Так что с того!Для них остается еще столько всего: религия и искусство, сплетни и политика, вынашивание детей и философия, и, наконец, —рукоделие.

Журнал «Авеню», август 1968