Текст книги "Лёха - сокрушитель Вселенной (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 52. Цыплята Учатся Летать

Лёха ожидал, что штаб станет кипеть и бурлить, празднуя первую победу и разрабатывая планы контрудара по силам зла, но вместо этого его встретила тишина и упадок. Пораженческие настроения охватили даже Архимага. Генерал сидел над картой, обхватив поникшую голову руками, консул Брут тихо молился в углу. Офицеры рангом пониже тихо переговаривались, но всё равно было видно, что каждый из присутствующих пал духом.

Герой почесал затылок. Это не дело, когда командиры наматывают на кулак сопли и слёзы, а простые солдаты ждут приказов.

– Вы чё, бля, вояки, – поприветствовал их Избранный.

Усталые взгляды поднялись на него. Лёха даже после драки выглядел как всегда: краснорожий, местами чумазый, но бодрый и дерзкий. Но всё равно воодушевить их бодрым видом не удалось.

– Какие дела? – спросил Лёха.

– Но ведь это ты был на передовой, – удивился Брут.

– Ха! Я чертей гонял, а не по сторонам зырил! – Лёха побоксировал с тенью, живо иллюстрируя, как именно он сражался.

Петровичу даже пришлось отскочить, чтоб ненароком не попасть под удар.

– Дела не очень, – ответил Гонорий.

– Враг почти прорвался на нескольких участках. Пришлось бросить в бой резервы, – процедил фон Брюк. – Не знаю, каким чудом они выстояли.

– Следующий штурм мы уже не сдержим, – склонил голову Архимаг. – Слишком велики потери. И мы не знаем, сколько ещё солдат сможет выставить враг.

Лёха фыркнул и сложил руки на груди. Если дела дошли до подобных разговоров, то война уже проиграна.

– И чё? – хмуро спросил Паладин. – Бля, только не говорите, что вы собрались им ворота открыть.

Консул потупил взор, лорд-протектор, наоборот, гневно вскинулся.

– Никогда! – выпалил фон Брюк. – Ни разу ещё Белый Город не сдавался без боя!

– Во, бля, так-то лучше, – ухмыльнулся Лёха.

– Громкие речи их не остановят, – вздохнул Архимаг.

– Всех под ружьё! – вскудахтнул Петрович.

Лёха посмотрел на капрала, будто пытаясь вспомнить что-то важное, что вертится на кончике языка, но постоянно ускользает. Так и не вспомнил.

– Да ладно вам, – сказал Герой. – Таран у них разбит, лестницы мы порубили.

– Это так, – ответил Архимаг. – Но и новые изготовить недолго.

– Да и пох. Время есть, – сказал Лёха. – Я, бля, думал, вы тут план разрабатываете, как их всех на фарш пустить, а вы, бля, как бабы разнылись.

– Следи за языком! – вспыхнул генерал.

Некоторые офицеры тоже возмущённо загудели.

– А то чё? – спросил Лёха. – Вот, то-то же. А ну, встали все, за мной пошли.

Пререкаться никто не осмелился, и Лёха повёл их через весь город, к стене. Процессия шла мимо заколоченных окон и разрушенных домов, мимо палаток беженцев и лазаретов с ранеными. То ли так вышло случайно, то ли Герой специально решил показать кабинетным воякам то, что творится на улицах города.

Шли медленно, порой приходилось пробираться через толпу, собравшуюся на раздачу хлеба, или через вереницы носилок с ранеными. Вдруг какая-то баба протянула в сторону Лёхи младенца.

– Благослови, Герой! – взмолилась она, и Лёха удивлённо поднял брови.

– Будь дерзким, бей первым, – ляпнул он первое, что пришло на ум, и голову малыша окутало бело-золотистое сияние.

Женщина поклонилась, рассыпалась в благодарностях и скрылась в толпе. А толпа тут же окружила их всех, бросив свои занятия.

– Благослови! Благослови! Спаси нас! – кричали люди со всех сторон.

Кто-то пытался подобраться ещё ближе к Избраннику Богини, самые смелые тянули к нему руки, касались одежды. Лёха заметил, как дрожит от страха консул, явно отвыкший находиться среди толпы простолюдинов, и как хватаются за мечи штабные офицеры.

– Тихо, бля! – громогласно объявил Герой.

Толпа замерла.

– Норм всё будет! Слово пацана даю! – произнёс Лёха, чувствуя, что назад пути уже нет.

Белое сияние охватило всех до единого, включая самого Лёху. Кто-то зарыдал от счастья, кто-то упал на колени. Вдруг над ними прокатился истошный вопль и запах палёного мяса. Все увидели, как один из горожан, окутанный белым пламенем, валится на землю, и из-под его кожи проступает зелёная орочья плоть.

– Лазутчик! – выпалил кто-то, и лорд-протектор лично добил мечом порождение тьмы.

Консул Брут упал на колени и вцепился в Лёхину штанину, заливая её слезами.

– Прости! Я не верил! Прости меня! – всхлипывал толстяк, и Лёха тронул его за плечо.

– Слышь, не реви, бля, хули ты как баба, – попытался он успокоить консула, но безуспешно.

– Я хотел им ворота открыть, прости! Они мне обещали, что никого не тронут, только тебя! – искренне рыдал Брут.

– Ну, это без базару косяк, но ты же не открыл, давай вставай, бля, – ответил Лёха.

От консула отшатнулись все, в том числе Архимаг и лорд-протектор, хотя подобные мысли наверняка посещали каждого их них.

– Вставай, бля, хорош уже.

– Прости меня, прости! – всхлипывал тот.

– Да уже простил, пошли, бля, – ответил Герой, и консул наконец встал, размазывая слёзы по круглым щекам.

Толпа раздвинулась в стороны, освобождая проход, и они отправились дальше. Стена была уже близко. Её здорово побили требушеты и катапульты, но крепкая каменная кладка держалась, лишь иногда можно было увидеть выбоины и трещины.

Они поднялись наверх, обходя запёкшиеся лужи крови на камне и минуя рабочих, которые спешно закидывали раствором повреждённые места. Над стеной стоял плотный сладковатый запах мертвечины, от которого сразу начинало тошнить. Снаружи под стеной лежали трупы, которые так никто и не убирал. Некоторые штабные даже достали надушенные платки и прижали к носу.

Армия тьмы по-прежнему стояла под стенами, на расстоянии выстрела из лука. Избранный видел, как они бегают и мельтешат, словно муравьи, сколачивая новые лестницы. Всю долину перед городом окутал удушливый дым сожжённых посевов, тут и там виднелись столбы дыма, поднимающиеся из-за гор. Порождения зла уничтожали всё, до чего могли дотянуться.

– Что ты хотел нам показать? – спросил Архимаг, когда Лёха сел на корточки на самом краю стены.

– А? Чё? – встрепенулся Лёха.

– Ты позвал нас на стену, – пояснил генерал.

– А-а-а… Да хули вы там в кабинете душитесь. Сидите тут, отсюда видно лучше.

Консул схватил копьё со стойки, крепко сжал в пухлых руках.

– Во, бля, берите пример, – заметил Герой. – Если все так же будут, хер они сюда вообще залезут.

Архимаг потеребил себя за бороду, вгляделся в горизонт. Солнце пряталось где-то за горными склонами, небо заволокло серым дымом. Лёха тоже флегматично уставился в никуда.

– Петрович… – произнёс Лёха.

Капрал, чуя неладное, попробовал сделать вид, что не услышал, прячась за ногами солдат.

– Петушара, бля, сюда иди, – начал злиться Герой.

Тот вышел.

– Слышь, ты летать умеешь? – спросил Лёха, даже не отрывая взгляда от горизонта.

– Лёха, Лёха, ты чё?! – Петрович даже попятился назад.

– Сюда подошёл, бля! – прикрикнул Избранный.

Возражать Петрович не осмелился, и подошёл до опасного близко. Лёха схватил его за шею, крепко, но нежно.

– Летать, говорю, умеешь?

– Лёха, ты чё, я ж не умею! – Петрович затрепетал от ужаса, хлопая крыльями в тщетных попытках вырваться.

Герой почесал затылок свободной рукой. Мысль его никак не покидала.

– Ледовласому бы маляву отправить. Курсануть, чё да как, – объяснил он.

Триумвират единогласно фыркнул, ясно показывая своё мнение.

– Русары – наши давние враги, – процедил фон Брюк.

– Белый Город и Вольная Марка не станут с ними сотрудничать, – выдавил консул. – Мы с ними даже не торгуем.

– Даже если они захотят нам помочь, путь слишком долог и труден, – произнёс Гонорий. – А они не захотят.

Лёха снова почесал голову. Ему не верилось в то, что русары бросят их в беде. Он встал.

– А мне похер, – сказал он. – Петрович, полетишь к нему.

– Лёха, я не умею! Я не могу! – взмолился тот.

Лёха вздохнул. Он и сам понимал, что затея так себе, но других у него не было. Да и Петрович мог пригодиться тут. Но с другой стороны, так он хотя бы выживет, в случае чего.

– Не можешь – научим, не хочешь – заставим, – произнёс он. – Ну-ка. Крылами маши, короче.

Петрович снова забился у него в руках, пытаясь вырваться из железной хватки, но Лёха размахнулся, подбросил его перед собой и от всей души пнул под зад. Петух по широкой дуге полетел со стены, кувыркаясь в воздухе.

– Крылами маши, бля! – крикнул ему Лёха.

Это было единственным, что Петрович мог делать, и он последовал совету. Петух расправил крылья.

– Я лечу! Лечу! – завопил он, когда восходящие потоки воздуха подхватили его.

– Низко летит, – заметил Архимаг. – К дождю.

– Маши, бля! – заорал Герой.

Храбрый капрал Петрович сделал ещё несколько взмахов, поднимаясь в полёте, а потом устремился за горизонт, надеясь успеть к Ледовласому, пока не стало слишком поздно.

Глава 53. Последняя Эпическая Битва Лёхи

Архимаг оказался прав. Дождь зарядил почти сразу, едва скрылся из виду Петрович, и не думал прекращаться. Впрочем, это играло только на руку защитникам крепости, спасая городские крыши от пожаров.

Лёха продолжал сидеть на краю стены, не обращая внимания на разыгравшуюся непогоду, а вот все остальные поспешили укрыться в ближайшей башне. Кроме Лёхи, на стене остались только ополченцы-дозорные.

Небо вмиг затянуло чёрными тучами, и солнце окончательно скрылось из виду. На Белый Город опустилась тьма. Дозорные зажгли факелы, но беспокойное чадящее пламя скорее слепило их самих.

Молния расчертила небо надвое короткой вспышкой, и под звуки ужасных громовых барабанов Лёха увидел его. Огромный человекоподобный боевой робот медленно шагал по долине. К его правой руке был прикреплён бур, способный пронзить небеса, а к левой – стальная клешня, готовая сокрушить и смять любого врага.

– Ёлки-моталки… – пробормотал Герой.

Стальной гигант был тем самым вундерваффе, оружием победы, против которого защитники не могли ничего сделать.

– Тревога, бля! – заорал Паладин, вскакивая с насиженного места.

И в тот же момент вся армия тьмы пошла в наступление, словно неумолимое стихийное бедствие, не останавливаясь ни на шаг, пока сзади над ними нависала громада ожившего металла.

– Тревога! Тревога! – снова и снова кричали дозорные, пока остальные солдаты поднимались на свои места.

Лёха сжал кулаки. Вид наступающей, словно одно целое, армии внушал ужас, бескрайнее море уродливой плоти порождений тьмы пододвигалось к стенам, на которых то тут, то там зияли бреши. Людей не хватало. Первый штурм унёс много человеческих жизней, и Лёха понимал, что второй унесёт ещё больше. Особенно, если он не сдержит их натиск. Герой схаркнул вниз, чувствуя себя загнанной в угол крысой.

– Лезут! – крик одного из дозорных прозвучал одновременно с глухим стуком штурмовых лестниц.

– Отпихивайте их нахер! – приказал Избранный, лично хватая багор.

Снизу, из темноты, начало доноситься рычание и крики нечестивых созданий, от которых кровь леденела в жилах. Лёха подскочил к парапету, упёрся багром в перекладину лестницы, оттолкнул назад. Красные светящиеся глаза чудовищ рассыпались в темноте, словно искры, полетевшие из костра под аккомпанемент из воплей и криков.

Но сквозь шум дождя слышатся не только вопли падающих монстров. Вот один из ополченцев пытается оттолкнуть лестницу, но чья-то волосатая лапа хватается за багор и попросту сдёргивает его со стены, и тот летит вниз, прямо в гущу вражеской армии. Вот орк, измазанный грязью и кровью, забирается на стену и сходу крушит строй ополченцев. Вот какой-то неуклюжий солдат опрокидывает чан с кипятком вниз и обваривается сам.

В воздухе снова повис запах крови.

– А ну, иди сюда, дерьмо собачье! – закричал Паладин.

Орк, первым забравшийся на стену, посмотрел на него, на мгновение отвлекаясь от битвы, и тут же получил копьём в горло. Его место тут же занял следующий орк.

– Мочи их, братва! – прогремел над полем битвы голос Избранного, но людей было слишком мало, чтоб удержать всю стену.

Краем глаза Лёха увидел, как Архимаг машет посохом, с которого то и дело слетали огненные шары, испепеляющие монстров при первом касании, как сползает мёртвый орк с фамильного меча фон Брюков, и лорд-протектор с удвоенной силой бросается в гущу сражения, и как даже консул Брут беспорядочно машет копьём, умудряясь каким-то образом попадать в незащищённые места, с одного удара убивая тяжёловооружённых орочьих штурмовиков.

На самого Лёху насели сразу четверо.

– Здохни, юдишка! – прорычал один из них, зеленокожий гигант с двумя топорами, и остальные хрипло расхохотались, со всех сторон наседая на Паладина.

Лёха остался вооружён багром, но с тем же успехом он мог сражаться и черенком от лопаты.

– Вы чё, сука, попутали, – выдохнул он.

Стальной крюк вонзился орку под горло, другому Лёха дал под дых обратной частью древка, третьего могучим пинком отправил в полёт за стену, четвёртому ткнул шипом прямо в череп.

– Ух, бля, – Лёха осознал, что это произошло буквально за один удар сердца. Словно сам Брюс Ли направлял его руки, рассекающие капли дождя вместе с орочьей плотью.

Но он не успел даже сделать вдох, как на месте убитых появились ещё пятеро.

– Отходим! К лестницам! Их слишком много! – раздался хриплый голос фон Брюка, и офицеры повторили приказ, чтобы все могли его услышать.

За стеной раздался громкий скрежет. Огромный боевой человекоподобный робот пришёл в движение. В кабине сидело само Зло во плоти. Клешня медленно клацнула, бур низко загудел.

– Отходим! Все назад! – снова прокричал генерал. – Назад!

Стальное чудовище сделало шаг, сотрясая землю. Лёха замер, глядя на блеск металла в слабых отсветах горящих костров. Орки расхохотались.

– Стомпа будет пастукать! Ха-ха! Смерть юдишкам!

Лёха хрустнул костяшками пальцев. Сунул руку в карман, достал чекушку спирта. Время пришло. Как там Ледовласый говорил? Когда надежды больше нет? Теперь он сам – последняя надежда человечества.

Спирт «Рояль» прокатился по горлу обжигающей волной, ухнул в желудок, прожигая в нём дыру и отправляясь дальше, растекаясь по венам чистейшей энергией, но Лёха стоял и пил. Небритый кадык ходил вверх-вниз, пока Герой не осушил шкалик до последней капли.

Время словно остановилось, а тьма рассеялась. Взор Героя теперь проникал в самую суть вещей, зрением он больше не пользовался. Он видел всю картину целиком, видел все варианты событий, просчитывая всё на тысячу шагов вперёд.

– Ъуъ!!! – Избранный промычал боевой клич и обрушил пустую бутылку на голову ближайшего противника.

Филигранно точный удар не только проломил череп исчадию зла, но и заставил бутылку взорваться на сотни мелких осколков, каждый из которых поразил цель, разрезая артерии и проникая глубоко в нечестивую орочью плоть. Все, кто сумел забраться на стену, упали замертво, и только Избранник Богини стоял с розочкой в руке, чуть покачиваясь на ветру.

– Вперёд! На позиции! – заорал фон Брюк, и ополченцы стали возвращаться наверх, добивая раненых и сбрасывая мёртвых со стены.

Паладин опустился на корточки на самом краю и вдруг спрыгнул вниз, приземлившись самым кончиком тапка на острие копья. Он побалансировал один удар сердца, порождения тьмы тут же попытались достать его копьями, но Герой умело отбил все выпады и, наконец, спрыгнул вниз, в самую гущу вражеской армии.

Орки в ужасе отшатнулись, вокруг Паладина словно образовалось кольцо отчуждения. Он усмехнулся. И тут же бросился в бой, пробиваясь к стальному гиганту.

Со стен вдруг начали стрелять, немногие оставшиеся лучники тратили последние боеприпасы, чтобы хоть как-то помочь Герою. Защитники города открыли ворота и плотным строем отправились в бой. Из-за перевала вдруг показалась русарская конница с длинными пиками наперевес, которая тут же сорвалась в галоп, в первую и последнюю отчаянную атаку.

Он убивал и разил, прорубая себе путь, а из-под закрытых век струились пьяные слёзы бесконечного сострадания. Его руки оказались по локоть в чёрной крови, но на лице было написано выражение вселенской скорби.

Рядом с ним в землю вонзился огромный бур. Паладин предвидел это и сумел в последний момент избежать смерти. Зло, возвышавшееся над ним, словно девятиэтажка, поразило собственных солдат. Гигантская клешня попыталась схватить Героя, но тот изящным падением в грязь увернулся от захвата. Вместо этого десяток орков оказались расплющены, будто перезрелые помидоры.

Избранный остановился на мгновение перед железным колоссом. Листы брони нагромождались одни на другие, тут и там торчали заклёпки, арматура, шипы. Он был создан для устрашения, а не для битвы за Мультивселенную, и Паладин едва заметно улыбнулся.

Бур обрушился сверху, вгрызаясь в толщу земли, но Герою было достаточно сделать шаг в сторону. Он прыгнул прямо на вращающийся шнек, сделал круг вместе с ним и резко отпустил хватку, чтобы ускорение бура отправило его в полёт. Манёвр был просчитан идеально.

Паладин подлетел к самой кабине, в которой бесновалось Зло, беспорядочно хватающее рычаги и переключатели своими щупальцами. При виде Героя оно совсем обезумело и потеряло самообладание, в то время как Избранник Богини был абсолютно спокоен.

Тапочек Паладина едва коснулся бронестекла, и оно рассыпалось на миллион осколков, проливаясь смертоносным дождём на Армию Тьмы. Зло протянуло щупальца, пытаясь схватить Героя, но тот увернулся от всех и приземлился в кабине, попирая Зло грязными сланцами.

Зло испустило тошнотворные миазмы, умерщвляющие всё живое, но Герой лишь икнул и поморщился. Зло попыталось снова ухватить его и разорвать, но лишь обжигалось, когда чёрные отростки касались Избранного.

Избранник Богини покачнулся и дал леща ожившему сгустку тёмной энергии. Зло забилось в конвульсиях, трепеща от ужаса, которого раньше никогда не испытывало. Оно попыталось проникнуть в помыслы Героя, осквернить его, переманить на свою сторону, как всегда делало в последний момент, но не нашло ничего, за что могло бы уцепиться. Паладин был чист, как слеза младенца, и Зло решилось на крайние меры.

Оно всем телом бросилось на Героя, окутывая его мраком, и они оба выпали из кабины.

– Вот он!

– Аккуратнее!

– Поднимайте.

Голоса доносились будто сквозь толстое одеяло. Сил не было совершенно.

– Это он?

– Да.

Какие-то голоса казались знакомыми, другие он слышал впервые. Иногда доносились и другие звуки – плач, смех. Пение птиц.

– Да тише ты!

– Осторожно, ступенька.

Его несут? Куда?

– Этот, что ли, герой? Я думал, он повыше будет.

– Прояви уважение!

– Да, герой. Не тот, на которого мы надеялись, но тот, которого мы заслуживаем.

– Ишь ты…

В горле словно выжженная пустыня, и даже дыхание даётся ему с трудом. Издать хоть звук – невероятный подвиг, открыть глаза – чудо. Но совершать подвиги – это его работа, и он тихо застонал.

– Он живой!

– Зовите всех!

Его будто бы понесли быстрее, мерное покачивание детской коляски сменилось быстрым волнением грузового поезда. Он снова провалился в забытье.

Комната, балдахин, подушки. Он ощутил, как его положили на что-то мягкое, но всё равно не смог произнести ни звука. На него навалилась какая-то странная апатия. Миссия выполнена, квест завершён, враг повержен.

– Лёха! Лёха!

Знакомый голос.

– Лёха! Мы победили! Лёха!

Подушка рядом всколыхнулась. Он открыл один глаз и увидел капральский шеврон.

– Лёха! Ты живой!

Внутри что-то колыхнулось. Возникло ощущение, будто что-то здесь не так. Что-то не то. Наконец, он понял. Он собрался с силами и набрал воздуха в грудь.

– Пошёл нахер с подушки, петушара!

В глубокой тьме далёкого космоса, во вневременной темнице бесновался Чёрный Властелин. Он рвал и крушил, бился о несуществующие стены, выл и страдал, пока Совет Девяти безмолвно наблюдал. Совет никогда не вмешивался. Здесь же была и девочка, Владычица Мультивселенной. Она улыбалась, отчего Подпространственный Контрадмирал бесился ещё больше.

– Шанс был… Один из скольки? – произнесла девочка.

– Из четырнадцати миллионов шестьсот двадцати пяти, – синхронно ответили Девять.

– Хи-хи! Забавно! – её голос звучал чужеродно здесь, но сейчас она праздновала победу.

Ультрабозонный Авторитет впился зубами в собственную плоть из антиматерии и завыл, страшно вращая мириадами глаз.

– А какой шанс, что он вырвется? – спросила девочка.

– Один на двадцать миллионов пятьсот тридцать три тысячи восемьсот сорок, – быстро посчитал Второй.

– Шанс очень даже большой, – заметила Босоногая Богиня. – И сколько теперь у нас есть времени?

– Достаточ… – начал говорить Первый, но его прервала внезапно родившаяся прямо здесь сверхновая, озарив на мгновение самый тёмный сектор далёкого космоса.

В пустоте бесконечности нет звуков. Но все услышали, как с громким треском ломается стена вневременной темницы, и как хохочет Электромагнитный Автократ, выбираясь наружу.