Текст книги "Лёха - сокрушитель Вселенной (СИ)"

Автор книги: Геннадий Борчанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 37. Власть Силы

Потёртое седло безудержно скрипело и больно било по заднице. Лёха, который до этого дня никогда верхом не ездил, оказался неприятно удивлён, ведь это оказалось гораздо сложнее, чем ему представлялось по голливудским фильмам.

Они выехали на рассвете. Солнце светило им в спины, а над горными вершинами впереди сгущались чёрные тучи.

Лошадей было всего три, а потенциальных всадников – четверо, поэтому Лёха мудрым, практически соломоновым решением постановил, что верхом поедут только он, как самый главный, Ганс, потому как за ним косяков замечено не было, и Петрович, потому что Лёха так захотел. Фриц и Йозеф понуро шагали сзади, даже не думая о бегстве.

Петрович, конечно, не мог управлять конём, поэтому Лёха привязал поводья к своему седлу, а Петровичу оставалось только гордо восседать и приглядывать за пленными.

– Чёрный бумер, чёрный бумер, стоп-сигнальные огни… – гнусаво напевал Паладин, пытаясь удержаться на вороном жеребце, который петлял из стороны в сторону, грыз удила и вообще был крайне недоволен новым всадником.

Фриц, бывший хозяин жеребца, наблюдал, как боевой конь, испытанный в десятках сражений, нервничает и прядёт ушами, но даже не пытается сбросить неумелого всадника. Хотя раньше он подпускал к себе только хозяина, а всех остальных кусал или лягал, и немало конюхов пострадало от его копыт.

Йозеф снова кашлянул, тщетно пытаясь сделать голос грубее.

– Это бесчестье для рыцаря! – сказал он чистейшим сопрано. – Верни нам коней, это невыносимо!

Кавалеристы пешком ходить не любят, и рыцари Вольных Баронств исключением не были.

– Да ты заманал скулить, бля. Рот закрой, кишки простудишь, – ответил ему Лёха.

Йозеф умолк, ведь ничего противопоставить он не мог. Мало того, что заклятье лишило их мужества, так и оружие Герой всё-таки отобрал и приторочил к своему седлу. Доспехи, конечно, остались, но толку от них не было.

– Лёха! Давай я к тебе пересяду, а эти на лошадь сядут вдвоём! – предложил Петрович. Рыжий лохматый мерин под ним спокойно шёл, не чувствуя ноши.

– Не, они наказаны, – ответил Герой.

– Быстрее пойдём зато!

Но Лёха с трудом выдерживал даже такой темп, а когда жеребец пару раз своевольно ускорился, то Герой не свалился только чудом, изо всех сил натягивая поводья. Поэтому весь отряд двигался со скоростью черепахи, медленно, но верно приближаясь к границе Вольной Марки.

Дорога перестала петлять, и теперь ровной полосой вела к предгорьям. Деревень поблизости не было, и все возделанные поля остались далеко позади, сменившись широкими лугами и зарослями кустарников. Как водится в таких местах, дорога представляла собой длинный подъём, пологий, но всё равно утомительный. Вскоре пешеходы стали отставать.

– А ну, шире шаг, девчата! – Лёха обернулся, опасно покачнувшись в седле.

Пешеходы немного ускорились, но помогло это ненадолго. Пленники, погружённые в раздумья, едва шаркали ногами, Ганс Этелийский то и дело оглядывался на них с грустным видом, но тоже ничем помочь не мог. Все их мысли занимало только одно – избавиться от проклятия и вернуть свободу.

– Лёха! Трапезничать уж время подошло! – произнёс Ганс после того, как услышал очередной вздох одного из соратников.

– Тпру, бля, – Герой натянул поводья, останавливая жеребца, который упрямо мотал головой в ответ на все попытки его остановить. – Похавать надо, это без базару.

Рядом с обочиной как раз виднелась подходящая полянка, на которой можно было удобно расположиться всем. Они сошли с дороги и проехали к ней. Полянку с трёх сторон окружали заросли ивняка, а в центре Ганс даже обнаружил старое кострище. Лёха неловко выполз из седла, жеребец потянулся к нему, попытался укусить, но Герой замахнулся на него могучим кулаком, и конь сделал вид, будто просто тянется к листьям.

Петрович спрыгнул на землю и тут же принялся выискивать еду в траве, Ганс спешился изящным отработанным движением. Фриц и Йозеф грузно сели на землю рядом с кострищем.

– Э, бля, – удивился Лёха. – Хули расселись?

Он вдруг снова почувствовал себя молодым двадцатилетним дедушкой, авторитетным и властным. Погоны ефрейтора давали ему формальное право командовать нижестоящими по званию, а природная уверенность в своём превосходстве давала силы, чтоб это право осуществить.

– Встать, бля! – рявкнул он.

Пусть перед ним были не зелёные мальчишки, а бывалые воины, Лёха всё равно ощущал их покорность. Фриц и Йозеф поднялись на ноги и грустно посмотрели на Избранного.

– Ты! – он ткнул пальцем в Йозефа. – Лошадями займись, чтоб чётко всё, давай, побежал. Ты! Хавчик организуй. Чтоб всё было чики-бамбони, понял?! Полюбас у вас ещё затарено, не всё сожрали.

Он ни на секунду не сомневался, что все приказы будут исполнены. Нужно было озадачить ещё и Ганса с Петровичем, ведь личный состав должен быть занят полностью, но ничего толкового он придумать не мог.

– Петрович!

Петух на секунду оторвался от своего дела и замер, держа в клюве какую-то палочку и глядя на хозяина.

– Территорию прибираешь? Красава, так держать, – одобрил Герой.

Ганс без всяких приказов начал собирать валежник для костра. Лёха прищурился и сложил руки на груди.

– Ганс! Костром займись, – приказал Герой.

Когда начинаешь раздавать указания – сложно остановиться.

Сам Лёха, как настоящий командир, принялся всё это контролировать. Он сел на корточки, глядя, как суетятся пленники. Приятно, когда не приходится разводить костёр и готовить еду самостоятельно. Власть опьянила его. Лёхе нравилось смотреть, как другие люди выполняют его приказы, но со времён службы в армейке ему больше не доводилось кем-то командовать.

Вдруг он вспомнил, что в замке барона рыцари его покинут, конвертируясь в полновесное золото. Лёха даже не был уверен, что ему нравится больше, золото или власть.

– Слышь, Ганс, – произнёс он. – Далеко до барона вашего?

– К вечеру дойдём, если на рысях. Если шагом, то завтра будем, – ответил рыцарь.

– Понял, не дурак, – почесал затылок Герой.

Вскоре над полянкой закружилась тонкая белая струйка дыма, которая неизменно летела прямо на Лёху, и только потом устремлялась ввысь. Фриц поставил котелок рядом с костром, Лёха флегматично наблюдал, как по металлической стенке ползёт чёрная копоть.

– Слышь, лыцари, – вдруг произнёс Избранный, словно вырываясь из сна. – У вас тут никакой нечисти не появлялось в последнее время? Новой какой-нибудь.

Воины переглянулись, явно припоминая местные слухи и байки.

– Да вроде не было… – задумчиво пробормотал Ганс.

Фриц молча помотал головой.

– Моя, кхм, кузина… – Йозеф снова пытался говорить как можно грубее, но голос всё равно звучал тонким и звонким. – Писала… Кхм… Люди пропадать стали.

– Интересно, – протянул Герой. – И много пропадает? Может, бегут просто от вас?

Йозеф пожал плечами. Беглых крестьян всегда можно выследить и вернуть. Вряд ли кузина стала бы упоминать в письме обычных беглецов.

– Много. Нет, не бегут, – твёрдо ответил он.

– Ну у вас же баронства вольные, мало ли, – пожал плечами Лёха.

Рыцари в один голос рассмеялись. Вольными они были только для дворян. А свободные крестьяне – это что-то из ряда вон выходящее и неестественное, такое могли придумать только дураки-русары.

– Надо проверить, значит, – постановил Герой и поднялся на ноги. Каша всё равно ещё не сварилась.

Он потянулся, хрустнул шеей и позвонками, окинул хозяйским взглядом всю поляну. Всё выглядело тихо и спокойно, в зарослях ивняка даже чирикали какие-то птицы. Солнце поднималось в зенит и начинало потихоньку припекать, лёгкий ветерок доносил тонкие запахи разнотравья, которые смешивались с запахом дыма и конского пота, создавая особый, деревенский, аромат, напомнивший Лёхе о детстве и каникулах. Он вдруг подумал, что всё это может исчезнуть, и нахмурился. Если у него хватит силы остановить зло, то всё останется по-прежнему. И Лёха решил, что он его непременно остановит.

Глава 38. Барон Индржих, Могучий Властитель Горного Удела

Когда на горизонте появился замок барона Индржиха, Лёха рассмеялся в голос. Он ожидал увидеть что-то более величественное и несокрушимое, что-то в духе Твердыни Ледовласого, огромную крепость, нависающую над долиной и вселяющую страх в сердца врагов. Но вместо этого он увидел двухэтажный каменный сарай, обнесённый частоколом. Вместе с этим пришло понимание, что выкуп за пленных будет чуть меньше, чем он ожидал.

Лёха наконец внял совету Петровича, и пересадил его к Гансу, а на освободившемся мерине теперь вдвоём ехали рыцари. Сам Паладин ехал на чёрном Бумере, как он теперь называл жеребца. Со временем у него стало получаться чуть лучше, но всё равно верховая езда никакого удовольствия ему не приносила.

За частоколом блестели стальные шлемы гарнизонных солдат, но ворота перед гостями открывать никто не спешил. Лёхе даже показалось странным, что ворота закрыты в такой час, когда по всей логике туда-сюда должны сновать телеги и обозы, всадники и пешеходы. В замке Ледовласого было именно так, и он ожидал увидеть то же самое и здесь.

Паладин остановил вороного жеребца, почесал бритый затылок. Рыцари остановились чуть позади и смиренно ждали, что предпримет Герой. Из-за частокола то и дело выглядывали любопытные рожи, явно не зная, как реагировать. Процессия и вправду выглядела очень странно.

– Э, бля! Открывай калитку! – крикнул Герой, пожалуй, чересчур дерзко.

Никто не ответил.

– Да вы чё, бля, шутить вздумали, что ли… – пробормотал Лёха, слезая с коня.

Едва он двинулся к закрытым воротам, как солдаты на стене стали целиться в него из арбалетов. Лёха опешил. Из арбалета в него ещё никогда не целились.

– Слышь, бля, служивые! Старшого позовите своего! Я тут ваших лыцарей привёл! – крикнул Герой.

Торчащих из-за частокола шлемов стало на один меньше. Лёха, утомлённый ожиданием, схаркнул в пыль и растёр плевок тапочком. Рыцари, стараясь принять наиболее достойную позу (пусть даже вдвоём на одной лошади), выпрямили спины и ждали, когда появится их сюзерен.

Вскоре на стене появился некий хлыщ. Он перегнулся через частокол, тряхнув золотыми волосами, посмотрел на гостей буквально мгновение и снова скрылся за стеной. Наверху раздался голос.

– Вы слепые или как? Открывайте! Ганса не узнали, что ли? Живее, мать вашу драть!

Лёха слегка усмехнулся, хохотнул и снова усмехнулся, слушая, как бранится хозяин замка на собственных караульных. Такое всегда забавно слушать, особенно, если разносят не тебя. Особенно, если кого-то разносят из-за тебя.

Загремели засовы, ворота жалобно заскрипели. Наружу вышел сам хозяин крепости, барон Индржих, который с виду оказался высоким широкоплечим блондином с квадратной челюстью и толстенными бицепсами, будто он был не мелким феодалом в забытой горной стране, а чемпионом по бодибилдингу.

Индржих ослепительно улыбнулся, глядя на своих гостей, задержал цепкий взгляд на Лёхе, недолгое время изучая Героя.

– Бомжур, ёпты, – поприветствовал его Паладин.

Барон вопросительно поднял бровь, но быстро взял себя в руки.

– Приветствую вас в своём доме, отважные воины, – улыбнулся он.

Рыцари спешились и поклонились сюзерену.

– Милорд, – произнёс Ганс.

Фриц и Йозеф стояли молча, потупив взгляд.

– Сей… Кхм… Отважный витязь пленил нас троих, милорд, – признался Ганс.

Барон перевёл взгляд на Лёху, которому вдруг приспичило поковырять далеко в глубине уха. Взгляд он, конечно, заметил, и тут же попытался вытереть испачканный палец о штанину.

– Пленил? – переспросил барон.

Лёха шмыгнул ноздрёй, рыцари синхронно кивнули. Барон поочерёдно переводил полный неверия взгляд на своих вассалов и обратно.

– Ладно. Ладно. Допустим, – хмыкнул Индржих. – И на какой выкуп вы рассчитываете?

Лёха встрепенулся, несомненно, речь зашла о трёхзначных суммах. Шанс упускать нельзя.

– Ну это… Золотом обещались, – произнёс он, хотя золото он только нарисовал в своём воображении. Никаких обещаний кроме мифического «выкупа» рыцари ему не давали.

Барон задумчиво прикоснулся к широкому подбородку.

– Не, ну если чё, я и серебром возьму, мне-то чё… – вдруг добавил Лёха, понимая, что в нищем горном уделе столько золота не сыскать.

Тишина стала настолько ясной и пронзительной, что даже тихое урчание Лёхиного желудка прозвучало как бешеный медвежий рык.

– Не больно-то ты похож на рыцаря, чтоб выкуп тебе по чести платить, – произнёс наконец барон.

– Э, бля… – начал Паладин, но его быстро перебил Ганс.

– Нет, милорд! – воскликнул он. – Он самый честный из воинов, что мы встретили за пределами наших земель! Истинный паладин!

– Да, бля. Мужчина честной судьбы, – добавил Герой.

Индржих снова задумался. Само собой, платить он не собирался, да и нечем было платить, но иноземец выглядел крайне странно. Подобных ему барон раньше никогда не встречал, и если этот доходяга и впрямь способен победить трёх конных воинов, то это должно быть что-то интересное. В белокурой голове барона созрел план.

– Что ж, значит, это нужно отметить! Героическое возвращение моих вассалов достойно целого пира! А ты… Кстати, как твоё имя? Ты будешь почётным гостем! – широко улыбнулся барон.

– Я – Лёха, – представился Лёха, протягивая барону грязную ладонь.

Рукопожатие у Индржиха оказалось крепким. Лёха попытался его продавить, но не сумел, и оттого преисполнился уважения к могучему хозяину замка. Избранный сразу понял, что барон властвует здесь по праву сильнейшего, а такое нельзя не уважать. Право сильного Лёха всегда ценил.

– Ну, пройдёмте-с, – пригласил Индржих, учтивым жестом показывая на открытые ворота.

– Сильвупле, ёпты, – Лёха изящным взмахом изобразил, будто снимает широкую мушкетёрскую шляпу, вдруг понял, что выглядит глупо, шмыгнул носом, сделал вид, будто чешет затылок, и выпрямился.

Через ворота прошли пешком, ведя коней на поводу, и только Петрович проехал верхом, как победитель, делая важный вид.

За частоколом всё выглядело именно так, как себе представлял Герой – двухэтажный коттедж, наполовину каменный, наполовину деревянный, опутанный строительными лесами, хозяйственные постройки, сараи, конюшни, казармы, утоптанная площадка для тренировок, на которой солдаты вяло тыкали копьями по деревянным чурбакам.

Солдаты, как Лёха заметил, на бодибилдеров не тянули, а вот их командир выглядел как шкаф без антресолей, широкий и низкий, ниже Лёхи на целую голову. Солдаты закономерно отвлеклись на гостей, за что получили древком копья от командира, который тут же осыпал их затейливой бранью. Всё как везде.

Рыцари здоровались с местными, Ганс отвечал на приветствия, Йозеф и Фриц просто кивали, Лёха тоже принялся махать всем подряд, как старым знакомым. Петрович увидел пасущихся куриц, ловко спрыгнул с коня, расправил перья и с важным видом отправился к ним.

– Слышь, птиц, давай не теряйся. Если чё – ты со мной, всем говори, – напутствовал его Лёха.

– Без базару, – ответил петух.

А вот Лёха здесь ни одной женщины почему-то не видел. Хотя кроме солдат здесь никого, похоже, и не было. Крепость, судя по всему, была чем-то вроде пограничного форпоста, из которого удобно было набегать на близлежащие территории.

– А чё, этсамое, как крепость-то зовётся? – спросил Герой.

– Отличный вопрос, Лёха! – улыбнулся барон. – Моя крепость зовётся Нежнад.

Лёха только хмыкнул в ответ. Впрочем, он и сам ожидал услышать какое-нибудь нерусское название, чего ещё ожидать от фашистов.

Они впятером прошли в дом, в главный зал, в котором стоял невысокий трон и длинный стол с лавками. На столе, кроме скатерти и подсвечников, ничего не было, но Лёха понимал, что это быстро изменится.

– Я, конечно, гостей не ждал, – извиняющимся тоном произнёс барон. – Но мои слуги самые лучшие во всей Марке, и быстро организуют нам настоящий пир, за это не волнуйся. Сейчас нам принесут вина, а ты, Лёха, расскажешь мне свою историю. Обожаю воинские байки.

Лёха задумчиво почесал голову.

Глава 39. Пир Во Время Чумы

Пир и в самом деле удался на славу.

Первым принесли вино, аперитив, для того, чтоб разжечь аппетит, который у Лёхи и так не страдал. Белый сухой вермут, который Лёха всегда считал бабским пойлом, удивительно приятно прокатился по пищеводу и закончил свой путь в могучем геройском брюхе. Лёха незамедлительно замахнул ещё стаканчик. После пьянки с Ледовласым он больше не мог захмелеть, но вермут оказался хотя бы вкусным.

– Зря торопишься, мы ещё успеем выпить, – сказал Индржих, который расслабленно сидел на троне и смаковал напиток из серебряного кубка.

Чуть погодя слуги, точнее говоря, такие же солдаты, как и на тренировочной площадке, только без доспехов, принесли им рагу из бекона и птицы с орехами. Вкус тоже оказался необычным, из всей палитры Лёха узнал только жареный бекон, и лишь потому, что ел его раньше. Мясо птицы, серое, наоборот, казалось незнакомым, но вкусным. Бекон обжарили с чесноком и специями, туда же добавили птицу, грибы и орехи, а потом, судя по всему, залили всё пивом и тушили на малом огне. Вместе с рагу принесли красное вино, разбавленное до бледно-розового оттенка.

– Что это за мясо? – спросил Избранный, выплюнув очередную мелкую косточку.

– Голубь, – ответил хозяин.

Лёха удивился, но виду не подал, а когда покончил со всем, что было на тарелке, залпом выпил стакан вина, сыто рыгнул и огляделся.

Зал находился на первом этаже, и пол здесь был земляной, усыпанный соломой, а полумрак разгоняли только несколько свечей на столе, жаровня в углу и пара чадящих факелов на стене. Было прохладно, несмотря на то, что снаружи пригревало летнее солнце, и Лёха в своём костюмчике ощутимо мёрз, а вот рыцари сидели в латах, под которыми были толстые поддоспешники, и никаких неудобств не испытывали.

Ганс вяло оправдывался перед сюзереном за их поражение и пленение, Фриц и Йозеф с понурым видом ковырялись в тарелках, за всё время они так и не произнесли ни слова, стесняясь своих новых тембров. Индржих это заметил.

– А вы почему молчите? – спросил он.

Рыцари переглянулись, засмущались, но неожиданно к ним на выручку пришёл Лёха.

– Дык они это, обет молчания дали, – сказал он. – Пока косяк свой подвигом не искупят, бля, так и будут фуфелами.

Все повернулись к нему, в глазах у рыцарей зажглась надежда. Всё-таки Лёха предлагал им шанс вернуть мужество и честь, а это было важно даже для таких рыцарей как они.

– Подвиг настоящий, конечно, это вам не бабку через дорогу перевести, бля, – гоготнул Паладин.

– А сам ты, Лёха, какие подвиги совершал? Больно я люблю про такое послушать, – произнёс Индржих, пока слуга доливал ему вина.

Лёха почесал башку, остро жалея, что сейчас здесь нет Петровича, который мог бы рассказать обо всём куда интереснее и красивее. Искусством риторики Лёха не владел.

– Да бля, паладин я, короче, ну, типа, герой, – ответил Герой. – Богиня сказала кого бить, я тех и бью, короче.

Рассказ получился не очень красочным, но Лёху спасла перемена блюд. Слуги внесли целого жареного поросёнка, покрытого румяной корочкой. Лёха уже не был голоден, но почувствовал, как всё равно от запаха жареного мяса потекли слюни. В замке Индржиха ему начинало нравиться всё больше и больше.

Поросёнок лежал на широком металлическом блюде, окружённый гарниром из овощей и грибов. Индржих лично взялся отрезать мясо, решая, какой кусок кому достанется, и Лёхе достался приличных размеров окорочок. Как почётному гостю, не иначе. Рыцарям достались куски поскромнее.

– Ты, вестимо, из дальних земель. У нас поблизости никто такого платья не носит, и говор необычный у тебя, – заметил барон. – Расскажи про свои края.

Вот за свой район Лёха был готов пояснить всякому. Всю жизнь он прожил в одном и том же микрорайоне, и его там знали все.

– Так с Белозерска я, с Восточного. Кого хочешь спроси, все за меня скажут, что я пацан нормальный. Кроме этих петушар с Тракторного, они гнилые все. И с Энгельса черти тоже сплошные, – ответил Герой, пускаясь в пространные воспоминания.

Барон, естественно, ничего не понял. Понял только то, что Лёха пришёл с востока, на что, в принципе, намекал его костюм, но с другой стороны, лицо у гостя было широкое и красное, совсем непохожее на смуглые лица узкоглазых мастеров боевых искусств, которые иногда странствовали по дальним краям.

– А вы, бездельники, как так? Как перепутали смелого витязя с простолюдином? – сурово сдвинув брови, прорычал Индржих.

Рыцари снова уткнулись в свои тарелки, но там ответа не находилось. Лёха снова поспешил на помощь.

– Дык это, я, короче, рыбу ловил. Во, такого же порося поймал, – Лёха показал обглоданной костью на свиную голову. – Он, сучара, вырываться стал, меня всего грязью забрызгал. Ну и тут твои пацанчики подъехали. Я-то им хотел пояснить, что попутали они, да миром не удалось решить, пришлось их подрихтовать мальца!

Лёха заржал и покраснел ещё больше, сопли и слюни полетели в разные стороны, приземляясь то на поросёнка, то в чужие тарелки. Индржих тоже громко засмеялся, рыцари, наоборот, хмуро ждали, когда веселье утихнет, надеясь, что Лёха не станет упоминать их клятву и её нарушение.

– Ну как там с деньгами? – вдруг спросил Герой, прекращая смеяться так же резко, как и начал.

– Какими деньгами? – спросил барон.

– Которые я вложил. В капитал, – решил подколоть его Лёха, но тут же передумал. – Выкуп. За рыцарей.

– А, э-э-этими деньгами, – протянул Индржих.

Его выручили слуги, которые внесли следующее блюдо, жаркое из форели с розмарином и травами. На блестящей чешуе Лёха заметил тающий кусочек сливочного масла и невольно сглотнул слюну, несмотря на то, что объелся ещё на первом блюде.

Вино тоже переменили, подали сухое белое, и слуга налил каждому по полному бокалу. Лёха пригубил чуть-чуть и поморщился, кислятину он никогда не любил.

Зато рыба оказалась нежной и тающей во рту, и Лёха поддался искушению сожрать ещё, невзирая на риск лопнуть и досрочно завершить миссию по спасению мира. Вкусная еда, как водится, привела его в благостное и умиротворённое расположение духа, и он расслабленно откинулся на лавке.

– Бля буду, кайф, – сказал он. – От души хозяину.

Избранный поднял бокал и все выпили за здоровье барона.

– Лёха, – чарующим баритоном произнёс Индржих. – Поступай ко мне на службу! Мне такие воины пригодятся!

Рыцари переглянулись и закивали, понимая, что вместе с Паладином смогут одолеть кого угодно.

– Розенфельдов по брёвнышку раскатаем! – хохотнул Ганс, стукая кулаком по столу.

– Всех раскатаем! В труху! – улыбнулся барон, однако Герой остался равнодушен.

– Не, у меня миссия, – ответил он и широко зевнул после сытного угощения. – Зло искоренить. Тут, у вас говорят, какая-та херабора завелась в горах, я вот и пошукаю, чё к чему.

Индржих прищурился и снова улыбнулся.

– Так этим и займёшься! – он указал пальцем на Лёху, будто уже давал приказание вассалу.

– Не, ты уж не обессудь, я птица вольная, – отказал Паладин.

– Да? – спросил Индржих. – Понятно. Жаль, жаль. Мне нужны сильные воины. Ты, видел, да, у меня тут самые сильные мужчины со всей Вольной Марки!

Однако в его голосе никакого сожаления Лёха не уловил, наоборот, барон принялся хвастаться своими бицепсами, показывая Герою литые мускулы.

– Ты потрогай! Вот это сила! – заулыбался Индржих, но Паладин щупать мышцы не стал. – Ладно, давай выпьем тогда. Эй, слуги! Принесите лучшего вина!

Вышколенные слуги прибежали с подносами и двумя кувшинами, разлили вино по кубкам, протянули Лёхе и барону. Вино оказалось красным, тёмно-рубинового оттенка, напоминавшим венозную кровь или перезрелую вишню.

– Ну, за нас! – провозгласил барон.

Чокнулись, выпили. Вкус оказался чересчур сладким, но лучше, чем Лёха ожидал.

Мир стал расплываться, веки потяжелели. Его неудержимо потянуло в сон. Последнее, что Лёха успел понять, это как те же слуги выволакивают его из-за стола.